Хаджимэ пробудился после своего продолжительного, глубокого сна и медленно открыл глаза. Его на мгновение ослепил яркий свет. Когда его зрение восстановилось, он понял, что это всего лишь простая люминесцентная лампа на потолке. Стены были тускло-белыми, а рядом с ним стояло несколько пустых коек. Он понял, что на нём надет больничный халат. Его левая рука была в гипсе, вокруг живота обтянута марля, а на правом боку, где были сломаны рёбра, лежала грелка. Он был в довольно плохой форме, но всё ещё был жив.
Он посмотрел вниз, на изножье кровати, повернул голову направо, после чего увидел, что возле его койки кто-то стоит. Это застало его врасплох, после чего он полностью проснулся. Перед ним стоял невысокого роста парень примерно его же возраста. У него были блондинистые волосы с очень короткой стрижкой и элегантный костюм. Он не выглядел дружелюбно и смотрел на Хаджимэ оценивающим взглядом.
«Ну вот ты и проснулся. Как раз вовремя. Ты ведь Хаджимэ Хината, верно?» — спросил парень. Хаджимэ согласно кивнул и провёл рукой по лбу.
«Да… Я долго провалялся так без сознания? Такое чувство, словно…»
(Подождите-ка!)
Хаджимэ резко выпрямился на кровати, широко раскрыв глаза. «
С ней всё в порядке? Что произошло после того, как я вырубился?!» — протараторил он в панике. У него было около дюжины вопросов.
«Эй, угомонись, срань господня! С Нацуми всё в порядке. Отделалась синяками и царапинами. А вот тебе жёстко надрали задницу», — прямо заявил он. Юноша вздохнул с облегчением.
(Слава Богу).
Он никогда не думал, что испытает такое облегчение, узнав, что
Нацуми в безопасности. Кошмар закончился.
«Фух, я рад это слышать… А ты не мог бы представиться?» — попросил он, всё ещё недоумевая, почему этот случайный парень находился в его палате и, возможно, наблюдал за ним, пока он спал.
«Если бы ты просто заткнулся на пару секунд, я бы тебе всё объяснил. А теперь завали ебало и слушай меня внимательно», — раздражённо сказал он. Судя по его поведению, Хаджимэ начал догадываться, кто он такой. Юноша откашлялся и поправил свой костюм: — «Я
старший брат Нацуми. Она сказала, что ты её друг, так что, я уверен, она уже рассказывала тебе обо мне. Я пропущу вступительную часть».
Хаджимэ вдруг вспомнил, что в какой-то момент смотрел на профиль
Фуюхико Кузурю. Будучи поклонником Пика Надежды, Хаджимэ, как он считал, знал всех абсолютов, посещающих академию. Перед ним стоял
Абсолютный Гангстер. Значит, это был тот самый «большой бро», которым была так одержима Нацуми. Он был немного… ниже, чем юноша ожидал. Тем не менее, он всё ещё слегка пугал своим присутствием.
Фуюхико продолжил профессиональным тоном: «Как представитель семьи Кузурю и как брат Нацуми, я хотел бы официально поблагодарить Вас за то, что Вы спасли жизнь моей сестры. Таким образом, моя семья должна Вам отплатить за это».
Было видно, что Фуюхико тщательно отрепетировал эти слова. Как будто это заявление было взято из какого-то официально-делового шаблона, написанного для чтения в подобных случаях. «Долг или услуга должны быть в разумных и уважительных пределах. Другими словами, если ты попросишь что-то безумное, вроде свадьбы с моей сестрой, мне придётся сломать тебе вторую руку, усёк?» — прорычал он, угрожающе подняв сжатый кулак.
«Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться. Я всё понимаю», — сказал Хаджимэ, почти смеясь вслух от такой перспективы. Он на мгновение задумался, что бы такого он мог попросить. Может быть, денег? Это, конечно, удешевило бы его героизм. И тут он кое-что вспомнил: «А что насчёт той девушки,
Сато? Что с ней будет?» — спросил он, чувствуя тревогу в животе. Фуюхико вопросительно поднял бровь.
«Чего? Ты имеешь в виду девушку, которая сломала тебе руку? Какое это имеет отношение к делу?» — спросил он, гадая, не хочет ли Хаджимэ
отомстить ей лично или что-то в этом роде.
«Мне просто нужно знать. Прошу», — попросил он, пристально глядя в глаза Фуюхико. Тот вздохнул и принялся расхаживать взад-вперёд по палате, пытаясь придумать, как бы получше выразиться.
«Слушай, эта девушка совершила серьёзное преступление против моей семьи.
Она пыталась, блядь, убить дочь оябуна! Ты понимаешь всю серьёзность этого дела? Сейчас её исключили из академии и поместили под стражу в полицию. Её перевезут в лечебный центр Ёсигахара под усиленной охраной. После того, как её оттуда выпустят, кто знает, что тогда будет. Но я могу точно сказать, что она столкнётся с неумолимыми последствиями. Не только она, но и её семья тоже. Они, вероятно, будут вынуждены заплатить. Ну, знаешь, репарации и всё такое. А это значит, что придётся влезать в большущие долги на неопределённый срок».
Хаджимэ знал, что значит «влезть в долги» для такой девушки, как Сато. Та жизнь, к которой это приведёт её, не была приятной. Он мог представить себе, что ей придётся сделать, чтобы уплатить такие суммы. Она, конечно, допустила несколько крайне неудачных решений, но она никак не заслуживала подобной участи.
«Послушай, Фуюхико. Я собираюсь потратить свою просьбу, хорошо? Она может тебе показаться странной, но я хочу, чтобы ты меня выслушал», — сказал он с решимостью в голосе. Глаза Фуюхико расширились.
«Погоди…
вот дерьмо… Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься говорить то, о чём я думаю», — простонал он.
«Эта девушка, Сато, уже достаточно натерпелась. В её послужном списке уже есть отметка об отчислении и криминальное прошлое. У неё есть психологические проблемы, с которыми ей нужно справиться. На данный момент, она
не представляет угрозы для вашей семьи. Она больше
не будет проблемой. Это был единичный случай. Мы можем просто оставить всё как есть?»
Фуюхико был немного ошарашен такой просьбой. «Ты что, блядь, издеваешься? Она вдарила тебе по голове или что-то типа того? Ты защищаешь девушку, которая чуть не убила тебя и пыталась убить мою сестру? Какого… хуя?! Ты собираешься тратить свою просьбу на
это?»
Хаджимэ никак не желал отступать. «Послушай, если быть абсолютно честным, Нацуми сделала достаточно, чтобы спровоцировать всю эту проблему
и это я ещё преуменьшаю… Это очень запутанная ситуация, которая никогда не должна была произойти. Но ведь
всё обошлось, правда? Не думаю, что Сато заслуживает дополнительных мучений. Так что, прошу. Ты можешь сделать это для меня или нет?» — спросил он, встретившись взглядом с Фуюхико. Тот вздохнул и отвернулся, засунув руки в карманы.
«Ты странный парень, Хината. Я вижу, как ты сумел сладить с моей сестрой. Возможно, ты просто конченный извращенец. Я никогда не слышал, чтобы что-то подобное происходило раньше, но я посмотрю, что можно с этим сделать. Они, вероятно, будут настаивать на том, чтобы присматривать за этой Сато ещё некоторое время. Ну, знаешь, просто чтобы убедиться, что она не попытается сделать что-нибудь сумасшедшее или снова не придёт за Нацуми. Но я позабочусь, чтобы они с ней не связывались. Это моё грёбаное обещание. В моей семье мы относимся к этому строго, понимаешь?»
Хаджимэ ещё один раз вздохнул с облегчением и впервые за долгое время улыбнулся. Тяжесть как будто отлегла от его груди. «Спасибо, Фуюхико», — искренне поблагодарил он. Фуюхико же почесал затылок и посмотрел в потолок.
«Да, да, какая разница? Это
твоя ебучая просьба… О, прежде чем я уйду, вот. Возьми это. Я его не вскрывал. Это только для твоих глаз», — сказал он, бросая на койку Хаджимэ письмо.
Когда Фуюхико неторопливо удалился, Хаджимэ вскрыл конверт с письмом. Открыв его, он удивился тому, что оно было написано от руки. Он ожидал, что это будет просто какое-то обычное пропечатанное письмо с благодарностью, может быть, с подарочным купоном для Макдональдса. Однако, оно было написано чернилами с профессиональной каллиграфией. В письме было следующее:
Молодому человеку, Хаджимэ Хинате,
Позвольте мне быть первым, кто скажет, что Ваш великий подвиг и служение нашей семье не скоро будут забыты. Без Вашего героизма, Нацуми, свет очей моих, была бы потеряна навсегда. Ваши молниеносные действия и самопожертвование спасли ей жизнь. Словами не выразить всю мою благодарность. Я верю, что судьба привела Вас в жизнь моей дочери не просто так.
И поэтому я делаю Вам это предложение. Точнее, это скромная просьба. Поскольку Вы уже хорошо знакомы с моей дочерью и доказали ей свою преданность, я прошу Вас продолжать присматривать за ней во время её пребывания в академии. Я прошу Вас сделать это не только в качестве её друга, но и в качестве профессионального партнёра семьи Кузурю. Я даже взял на себя смелость предоставить Вам личного тренера, дабы отточить Ваши навыки, необходимые для того, чтобы быть идеальным защитником и доверенным лицом.
Если Вы примете это предложение, Вам будет выделена щедрая ежемесячная зарплата за Ваши услуги. Это предложение не связывает Вас навсегда с нашей семьей и не требует каких-либо пожизненных или долгосрочных обязательств с Вашей стороны. Можете быть уверены, такое соглашение будет чисто транзакционным и действует только во время Вашего пребывания в Пике Надежды и не будет обязывать Вас становиться полноправным членом Кузурю-гуми. Тем не менее, дверь в нашу семью будет открыта для Вас в будущем, если Вы решитесь на такое. Независимо от того, что Вы выберете, Вы будете другом нашей рыцарской организации, за то, что Вы сделали.
В заключение я хотел бы пригласить Вас сопровождать моих детей в их отпуске в Осаке этим летом и посетить наш ежегодный зимний фестиваль в Сендае в качестве VIP-персоны. Я надеюсь, что однажды мы встретимся лицом к лицу.
С большим уважением,
Оябун Мацусигэ Кузурю.
Хаджимэ едва мог поверить в то, что он только что прочёл. Его руки дрожали, от чего письмо выскользнуло из его пальцев и упало ему на колени. Это письмо было от отца Нацуми и Фуюхико, оябуна Кузурю-гуми,
лидера крупнейшей в стране семьи якудзы. И он написал его только для глаз юноши. Это было очень тяжело воспринять. Должен ли он быть напуган или польщён? Во что он только что ввязался? Его связь с Нацуми открывала ему новые возможности, но они были совершенно ужасающими. Он приложил руку ко рту и серьёзно задумался над только что полученной информацией. Его размышления были прерваны, когда дверь в комнату медленно открылась. Он спрятал письмо под одеяло.
В комнату вошла Нацуми. Она выглядела не так, как обычно: одежда растрёпана, голова была обмотана бинтами из-за удара об пол, левые мизинец и безымянный пальцы были обёрнуты белой марлей, по-видимому, из-за растяжения связок. Вроде бы, у неё не было таких серьёзных травм. Однако глаза у неё были опухшие и красные. Было видно, что она много плакала. Она подошла к Хаджимэ, неловко посмотрела на него сверху вниз, слегка шмыгая носом, но сделала решительное лицо и прикусила нижнюю губу. «Ну, давай… оскорбляй меня. Скажи мне, какой я была идиоткой», — с трудом выдавила она, сдерживая слёзы бессилия и стыда.
«Ну, вообще-то я как раз собирался спросить, всё ли с тобой в порядке, но…» Мысль Хаджимэ прервал печальный вопль Нацуми.
«
Заткнись! Просто заткнись!» — закричала она, и сдерживаемые слёзы потекли по её щекам. «Почему… почему ты всё ещё ведёшь себя так спокойно? Да что с тобой такое, чёрт подери?» — спросила она почти истеричным голосом, закрыв лицо руками, чтобы скрыть слёзы. «Я… Я крупно облажалась! Всё так и есть! Это всё из-за меня! В смысле, посмотри на себя!
Она могла убить тебя, а ведь это не имело к тебе никакого отношения!»
Хаджимэ закрыл глаза и слегка улыбнулся. «Да, я не могу с этим поспорить.
Это всё твоя вина. Всё это произошло из-за того, что ты постоянно провоцировала людей и угрожала им. Ты не смогла предотвратить все последствия, что чуть не погубило тебя», — выдал он небрежным, почти жизнерадостным тоном. Лицо Нацуми раскраснелось ещё сильнее, горячие слёзы застилали ей глаза и текли с ещё большей интенсивностью по щекам. Его слова прозвучали как удар под дых. Она не ожидала, что он будет так прямолинеен. Такого рода критику она обычно не принимала. Это было больно, но ей нужно было выслушать его. Однако Хаджимэ предпочёл не добивать полностью её самооценку.
«Я знаю. Я всё понимаю… Значит, теперь ты ненавидишь меня до глубины души, да? Тебе больше не нужно со мной разговаривать…»
«Я никогда этого не говорил, Нацуми. Это не то, чего я хочу. Да, ты позволила всему этому случиться. Да, ты совершила огромную ошибку, и тебе придётся жить с этим,
но это не значит, что ты заслужила смерти. Это не значит, что ты абсолютно злой человек. Ты можешь взять из этого урок».
Нацуми ненадолго перестала плакать и освободила лицо от своих рук. Оно всё было красное, а на глазах снова и снова наворачивались слёзки. Она смущалась демонстрировать ему свою слабость. Хаджимэ был потрясён, увидев, насколько эта девушка может быть эмоционально ранима. Сама Нацуми не могла точно определить причину, по которой она плакала. Все её сдерживаемые эмоции выплеснулись наружу в этот момент.
Юноша не знал, что делать в такой ситуации. «Эм… тебя обнять или не стоит?» — смущённо спросил он.
Нацуми подняла на него взволнованный и удивлённый взгляд. «Что?! Н-нет, мне не нужны эти гейские объятия! Я уже не ребёнок! Чудила…» — рявкнула Нацуми в иронически-незрелой манере.
Юноша тоже слегка покраснел. «Я просто спросил. Блин… Только постарайся не испачкать меня своими соплями…»
Нацуми посмотрела на него с сердитым и возмущённым выражением лица, вытирая нос рукавом. В её глазах не было враждебности. Она выглядела неуверенной и немного смущённой всей этой ситуацией.
Парень почувствовал странное ощущение в груди. Это было то же самое чувство, которое он испытывал, когда был рядом с Чиаки. Это был первый раз, когда он чувствовал себя так рядом с
ней. Девушка села на стул и облокотилась на кровать, рядом с ним. Её головка покоилась на скрещенных руках на краю койки, слева от него. Она дулась точно так же, как на балконе в школе.
«Мой брат… сильно разозлился на меня чуть ранее. Не думала, что когда-нибудь увижу его таким взбешённым»
Это, конечно, объясняло, почему она была такой развалиной, когда вошла в комнату Хаджимэ. Он никогда не видел её такой подавленной и кроткой. Это выглядело так, словно все остатки её самодовольной, нелепой мужественности были раздавлены, оставив лишь сломанную оболочку её прежнего «Я».
«Я думаю, это из-за того, что он
сильно беспокоится за тебя. Если он так разозлился, значит, ты ему
небезразлична», — попытался успокоить девушку юноша.
«Да, я знаю, но… проблема не в этом. Я хочу, чтобы он действительно гордился мной.
Я хочу, чтобы он видел во мне человека, на которого можно положиться, а не какую-то бесполезную младшую сестрёнку, которая даже выжить не может самостоятельно. Я бесполезна. Я не заслуживаю быть его сестрой», — процедила она сквозь зубы, крепко сжимая простынь. Хаджимэ осторожно положил рабочую руку на её правое плечо и взглянул ей в глаза.
«Перестань уже себя корить! Мне надоело слушать от тебя эту чушь. Ты ведёшь себя как
последняя дура», — резко выпалил он, глядя на неё сверху вниз.
«Ч-что? О чём ты говоришь?» — спросила она, сбитая с толку.
«Перестань говорить такие вещи, типа «я не заслуживаю быть его сестрой» или «мне нужно доказать, что он может на меня положиться», что это вообще значит?! Ты
уже его сестра. Конец истории. Крута ты или нет, это не имеет значения. Как и наличие таланта. Ничего из этого
никогда не имело значения». Нацуми пристыжённо опустила глаза, её разум был переполнен противоречивыми эмоциями. Сомнение постепенно овладевало её сознанием. Она чувствовала себя совершенно потерянной.
«И что же мне тогда делать? Что ты хочешь этим сказать?» — кротко спросила она.
«Тебе вовсе не обязательно быть
самой лучшей сестрой в мире. Ты просто должна быть сестрой Фуюхико. Ты должна быть
собой, Нацуми. Это всё, что ему нужно. Ты не должна быть кем-то другим». Хаджимэ выстреливал словами как пулями, пронзая ими тело девушки насквозь. Она просто сидела возле него и молчала, чувствуя себя так, словно только что сбросила с себя тяжёлую ношу. Она просто смотрела в сторону несколько секунд, прежде чем встать и вытереть глаза. Она повернулась и направилась к выходу из палаты.
«Мне нужно время на то, чтобы всё это обдумать…» — сказала девушка, остановившись в дверном проёме. Она повернулась к нему лицом, но не рискнула посмотреть ему в глаза. «
Спасибо…» — сказала она, прежде чем выскользнуть из комнаты.
***
Хаджимэ сказали, что ему придётся провести остаток недели в больнице. Врачи должны были пронаблюдать за ранними стадиями заживления, чтобы не допустить необратимых деформаций. Они сказали юноше, что его левое предплечье будет слегка искривлено по сравнению с правым, но разница будет не сильно заметна. Ему повезло, что Сато не ударила его по голове, иначе он мог бы вообще покоиться с миром.
На третий день его навестили гости. Нацуми вошла в его палату с коробкой бенто. Она поднесла его к нему и бросила ему на колени. Девушка неловко постояла над ним, прежде чем прочистить горло.
«Вот. Я подумала, что тебе надоело питаться этими больничными помоями, которые здесь подают в качестве еды, поэтому я решила принести тебе это. Его было тяжело готовить, так что тебе лучше не жаловаться, иначе я врежу тебе по шарам», — сердито потребовала она, пока Хаджимэ раскрывал упаковку. Он внимательно посмотрел на еду, пытаясь понять суть вещей.
«Постой… Ты приготовила его самостоятельно,
для меня? Знаешь, это довольно мило с твоей…» Хаджимэ замолчал на полуслове, потому что лицо Нацуми густо покраснело от смущения.
«Если ты не собираешься его есть, то я просто отдам его какому-нибудь бомжу!» — выпалила она, сердито сжимая кулак.
«Ладно, ладно. Господи…» — проворчал он, доставая палочки для еды и принимаясь за жареные клёцки, которые приготовила Нацуми. Блондинка наблюдала за ним с лёгкой нервозностью на лице. Он откусил кусочек и на мгновение замер. Его глаза загорелись от восторга: «Это… восхитительно! Я и подумать не смел, что ты умеешь так хорошо готовить!»
Щёчки Нацуми покрылись пунцовым оттенком, после чего она отвела взгляд. «Как скажешь…»
(Вау! В кой-то веке она выглядит мило… и даже симпатично. Видать, она и правда девушка), — размышлял про себя Хаджимэ.
Он не мог сдержать довольной улыбки, пока поглощал обед, приготовленный Нацуми. Ему не удалось долго наслаждаться этим моментом, потому что через пару секунд дверь в палату соскользнула в сторону. На пороге появилась другая девушка. Он мог узнать её личико где угодно. Это была Чиаки. Она что-то держала в руке. Это была ещё одна упаковка с бенто, вроде той, что принесла Нацуми. Блондинка с удивлением и негодованием посмотрела в её сторону.
«Эй, а ты ещё кто такая? Думаю, ты ошиблась палатой. Мы, вроде как, заняты, так что, пожалуйста, свали отсюда», — грубо буркнула она геймерше.
Чиаки даже не посмотрела на неё. Она прошла мимо нахалки, словно её и не было в палате, и подошла к кровати Хаджимэ.
«Как ты себя чувствуешь, Хаджимэ? Я слышала о том, что случилось. Сначала я не могла в это поверить, но сейчас я рада, что с тобой всё в порядке», — сказала она обеспокоенным, материнским тоном. Тем временем Нацуми стояла на своём месте, в шоке разинув рот. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что только что произошло.
(Она… она полностью
проигнорировала меня…) — подумала она уныло.
«Ничего серьёзного. Врачи говорят, что я скоро выйду отсюда. Всё могло бы быть гораздо хуже. Так что не беспокойся на этот счёт», — с улыбкой сказал юноша.
«Я тебе кое-что принесла. На самом деле, не только это», — сказала Чиаки, протягивая ему коробку с бенто, а также и портативную игровую приставку, которую она вытащила из кармана. «Я подумала, что ты захочешь чего-нибудь другого, кроме больничной еды, поэтому принесла это. Кроме того, я подумала, что тебе будет скучно просто лежать здесь, так что я принесла тебе свою приставку с играми».
Хаджимэ с улыбкой принял подарки. Эта девушка была воистину единственной в своём роде.
«Большое спасибо, Чиаки! Но я не думаю, что смогу играть в неё с такой-то рукой. Это своего рода проблема», — сказал он с болезненной усмешкой в голосе. Чиаки покачала головой.
«Эй, не волнуйся. Я загрузила в него пошаговые РПГ. В них тебе не понадобятся сразу две руки, чтобы играть. Можно не беспокоиться по этому поводу. Я сама раньше так делала, когда ела картофельные чипсы. На самом деле, это не так уж и сложно».
Тем временем Нацуми всё ещё стояла на заднем плане. Девушка потеряла дар речи. Она сперва приподняла указательный палец, собираясь о чём-то заявить, но не смогла ничего произнести, так как Чиаки и Хаджимэ весело болтали друг с другом. Как будто её здесь и не было. Она чувствовала себя
лишней.
Что это за чувство вдруг начало расти в её груди? Она привыкла сердиться, но не так, как сейчас. Это была другая боль, не от гнева. Она чувствовала, как её медленно охватывает озноб. Она должна была что-то сказать, но боялась что-либо произнести. Она чувствовала себя незначительнее, слабее. Наконец, она набралась храбрости и заговорила:
«Эй!» Парочка замолчала после чего посмотрела на неё. У Чиаки было скучающее выражение лица, а Хаджимэ вопросительно приподнял бровь. Нацуми на мгновение замерла в неловком положении, слегка покраснев.
«Так вы знакомы или что? Выкладывайте», — потребовала она ответа.
«Ох, извини! Это Чиаки. Она моя лучшая подруга, с которой я время от времени играю в игры», — небрежно сказал Хаджимэ с усмешкой. Кровь Нацуми застыла в жилах.
(Играешь в игры?!
Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду?!) — озабоченно подумала она.
«Ч-что? Т-ты никогда не упоминал о ней раньше! Я и не думала, что у тебя вообще есть друзья!» — пробормотала блондинка, указывая пальцем на Хаджимэ, как будто поймала его на лжи. Чиаки тоже оживилась, положив палец на подбородок и размышляя про себя.
«Хм… Теперь, когда я думаю об этом… Ты также не говорил мне ничего об этой девушке», — пробормотала она, прежде чем наклониться и приблизить своё лицо к лицу Хаджимэ.
«Ч-что-то не так?» — спросил он, нервно сглотнув.
«Хадзимэ… ты… Как бы так помягче выразиться?..
игрок?» — спросила она странным, но бесстрастным тоном. У Нацуми отвисла челюсть, слова полностью покинули её. Хаджимэ готов был провалиться сквозь землю.
«Что?! Нет! Ты всё не так поняла!» — воскликнул юноша.
Чиаки отстранилась от него, очевидно, удовлетворённая его ответом. «Ох. Я вижу. Значит, вы двое друзья?» — спросила она, на этот раз обращаясь не к Хаджимэ, а к Нацуми. Тело девушки резко выпрямилось от такой неожиданности.
«Что? Ну… да, конечно!
Мы очень близкие друзья!» — гордо заявила она, но тут же поняла, о чём только что заявила. Хаджимэ внезапно спросил:
«А когда это мы успели подружиться?»
«
Заткнись!» — вскрикнула Нацуми, тыча пальцем в его сторону. Чиаки оставалось только улыбнуться.
«Ладненько. Думаю, теперь всё встало на свои места. Хаджимэ точно не из тех парней, кто жонглирует кучей девчонок…» — сказала она с доверчивой, тёплой улыбкой. И именно в этот
удачный момент дверь в палату снова отворилась. У порога стояла рыжеволосая девушка с короткой стрижкой и веснушками на лице, держа в своих руках упакованный обед. Она неловко оглядела комнату. Наступила абсолютная тишина. Чиаки не произнесла ни слова, Хаджимэ не произнёс ни слова, а Нацуми была готова в любой момент упасть в обморок.
Махиру робко оглядела их всех, на лбу у неё выступили капельки пота. Она неловко улыбнулась Нацуми.
Конечно же, именно Нацуми первой нарушила гнетущее молчание:
«
Да вы издеваетесь надо мной!!!»
***
После короткого вихря социальной неразберихи и диких обвинений,
главным образом со стороны Нацуми, Хаджимэ удалось успокоить ситуацию. К счастью, он убедил Махиру не уходить, что было её первым побуждением. Также он попросил остальных девушек оставить их наедине. Как и следовало ожидать, блондинка была категорически против. Она была в полном бешенстве, но в конце концов сдалась и вышла из комнаты. Чиаки же ушла мирно и тихо. В итоге, в комнате остались только Хаджимэ и Махиру.
«Я действительно не ожидал, что ты придёшь сюда… Ну, знаешь… После всего, что случилось, я решил, что буду последним человеком, которого ты захочешь видеть», — сказал он немного угрюмо.
«Ну, ты ошибся. Я не такой человек. Я не трусиха, что бы
она там ни говорила», — проворчала она, скрестив руки на груди и раздражённо надув веснушчатые щёки. «Вообще-то я пришла поблагодарить тебя», — вздохнула она.
«Поблагодарить меня? За что?» — с удивлением спросил Хаджимэ.
«У тебя проблемы с головой? Ты сам знаешь, за что. За то, что помешал Сато… ну, сам понимаешь…» — тихо ответила она, отворачивая голову. Юноша видел, как она изо всех сил старалась сохранять самообладание.
«На самом деле я не так уж и много сделал. От меня было мало толку. Зато из меня получилась неплохая груша для битья», — попытался пошутить он.
«Не отмахивайся от этого! Я серьёзно говорю, идиот! Если бы Сато убила Нацуми, это был бы
конец и её жизни. Всё слишком ужасно, чтобы думать об этом. Я всё ещё не могу поверить, что она смогла бы сделать что-то настолько безумное… Я должна была предвидеть это!
Я должна была что-то сделать!» Она всхлипнула, прижав кулачки ко лбу и крепко зажмурившись. Слёзы уже катились по её веснушчатым щёчкам. Хаджимэ изо всех сил старался утешить её.
«Не вини себя за это. Это бесполезно. Кроме того, теперь всё закончилось», — объяснил Хаджимэ самым сочувственным, но честным тоном, на какой был способен. Он уже утешал одну девушку, но не похоже, чтобы он был каким-то экспертом в этой области.
«Но ведь это ещё не конец… Ты же знаешь», — уныло ответила девушка.
«Сато… предстоит трудная дорога, это факт. Её жизнь определённо станет мучительнее с этого момента, но я обещаю тебе, что это не конец для неё. Она всё ещё может оправиться после этого, и у неё
ещё есть будущее. Но ей понадобится твоя помощь», — сказал он, положив руку на плечо Махиру. Она присела на стульчик, что стоял возле его койки, а расстояние между ними было не такое уж большое.
Махиру вытерла покрасневшие глаза и посмотрела на него, слегка шмыгая носом.
«Но я даже не знаю, смогу ли встретиться с ней после всего этого…» — выдавила она через силу.
«Вы ведь очень близки, правда? Она очень беспокоится за тебя. Я не вижу никакой причины…» Хаджимэ замолчал, увидев, как Махиру положила ладонь на лоб, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.
«Послушай… всё немного сложнее, чем кажется», — сказала она более спокойным тоном, когда наконец взяла себя в руки. Юноша неловко почесал в затылке.
«Да… Я… эм… думаю, я знаю, что ты имеешь в виду», — сказал он, стараясь быть как можно деликатнее.
«Эй, я не лесбиянка, хорошо? Я не такая. Но в случаи Сато всё иначе», — призналась она, глядя на него с явным смущением.
«Ох…» — вздохнул он, глядя в сторону и не зная, что на это ответить. Махиру глубоко вздохнула и начала рассказывать Хаджимэ всю свою историю.
«Я знала, что Сато испытывает ко мне чувства, которые были
больше, чем дружба. Конечно, я это знала. И правда в том, что я…
воспользовалась этим. Я использовала её чувства ко мне, чтобы держать её поближе к себе, пока мы были в средней школе. До того, как она появилась в моей жизни, меня дразнили и запугивали другие девушки. Они были так жестоки, а я — так слаба. Но Сато была очень сильной и бесстрашной. Она вступилась за меня в тот день, когда никто другой не мог этого сделать. Поэтому, конечно, я хотела, чтобы она была рядом. И мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что она хочет чего-то большего от наших отношений. Но я просто…
не могла переступить эту грань между нами. Она уважала меня и никогда ничего не пыталась навязать. Она просто оставалась рядом со мной все эти годы, когда могла быть счастливее с кем-то другим. Я просто водила её за нос, по своим собственным эгоистичным причинам… так что беру свои слова назад. Я и правда
трусиха. Самая худшая из всех».
Рука Махиру скользила по её волосам, пальцы обхватили несколько прядей. Она стиснула зубы и не смогла удержаться от нового потока слёз. «Так ты мне скажешь, Хаджимэ? Как мне теперь смотреть ей в глаза? Как мне сказать ей правду?!» — захныкала девушка, охваченная раскаянием и ненавистью к самой себе. Хаджимэ никогда раньше не представлял себе такой ситуации. У него не было никаких советов, которые он мог бы дать в подобных случаях. Он задумался на мгновение, а затем спокойно вздохнул.
«На самом деле есть только один вариант, согласись? Ты знаешь, что надо делать.
Ты должна пойти к ней и сказать всю правду, без утайки. Понимаю, это будет тяжело для тебя, и ты будешь чувствовать себя ужасным человеком после этого, но другого выхода нет.
Если ты на самом деле её подруга, то ты не имеешь права просто уйти и позволить Сато провести остаток своей жизни, полной сомнений и сожалений. Она заслуживает знать правду. Она заслуживает
принятия».
Махиру несколько раз моргнула и вытерла оставшиеся слёзки. «Ты… Это так очевидно звучит, когда ты так говоришь…» — пробормотала она, пристыжённо опустив глаза. «Но, если я скажу ей это, она возненавидит меня навсегда. Я ведь потратила впустую целые годы её жизни».
«Нет! Это не так! У вас обеих должны остаться хорошие воспоминания. Вы обе были лучшими друзьями в течение многих лет. Не может быть, чтобы это
ничего не значило. Я не думаю, что Сато стала бы отнимать эти годы, ни за что на свете. Она попала сюда только потому, что её влекло к тебе. Если ты скажешь ей правду, я знаю, что она примет её», — сказал Хаджимэ с твёрдой убежденностью в голосе. Девушка выслушала его, и, наконец, её настроение улучшилось. Она встала.
«Наверно, мне просто нужен был хороший пинок под зад, чтобы начать действовать… Ты отличный парень, Хаджимэ. Я серьёзно. И я действительно понятия не имею, как ты привязался к Нацуми», — сказала она с кривой улыбкой.
«Эй! Кто сказал, что я привязан ней? Я определённо не её игрушка. Правда», — отчаянно настаивал он, на что Махиру только усмехнулась. Затем она наклонилась к Хаджимэ и заглянула ему в глаза.
«Так ли это на самом деле? Ну, тогда, я думаю, она не будет возражать, если я сделаю это», — прошептала она и наклонилась, чтобы поцеловать Хаджимэ в левую щёку. Он замер, а его лицо вспыхнуло красным цветом. Махиру тоже слегка покраснела и быстро побежала к двери после поцелуя.
«Увидимся, Хината», — сказала она с тёплой улыбкой, помахав ему напоследок рукой и оставив одного на койке с третьей коробкой бенто, которую она тоже приготовила для него. Хаджимэ всё ещё был немного ошеломлён случившимся. Затем он опустил взгляд на колени, где так и лежали эти три несчастных коробки, две из которых были не распакованы.
(И что, чёрт возьми, вы прикажете мне с этим делать?!)
