Зимние деньки в поместье Цикламен

      Мэйбел не помнила, как добралась до своей комнаты. Как долго она пробыла в кабинете отца? Как она вышла из него? Встретила ли она кого-то по дороге сюда? Почему стоит сейчас посередине своей спальни? Который, в конце концов, сейчас час? Девочка не могла ответить ни на один из этих вопросов.       Единственное, что она чувствовала сейчас это боль. Человек, с которым она общалась, пожалуй, даже больше, чем с собственным отцом, разговаривал с ней только потому, что ДОЛЖЕН был это делать! Она ценила его за чуткость, искренность и теплоту по отношению к ней. Всё это рухнуло в один момент. Он никогда не считал её своим другом. Может ли быть, что он никогда и не улыбался ей по-настоящему? Его такая добрая улыбка была всего лишь иллюзией?!       К горлу подступил тяжёлый комок. Если Беллерофон относился к ней так, всё это время, то что можно говорить об остальных? «Вдруг они тоже… Тоже… "       Девочка упала на колени и слёзы потекли по её щекам. Пол был очень холодным, но Мэйбел даже не думала об этом. Ей было плевать простудится она или нет. Она просто сильнее прикусывала губу, чтобы не зарыдать в голос, и закрывала глаза руками, потому что из-за пелены слёз все предметы и так расплывались. Она злилась. Очень злилась. Её распирало от злости и ненависти… К себе. «Идиотка! Глупая и бесполезная идиотка! Какое право я имела повышать голос на него? Как я могла просить его называть меня по имени? Как я могла ЗАСТАВИТЬ его это сделать? Его — одного из лучших магов, которых встречала. Его — принца! — новая, ещё более мощная, волна слёз поглотила девушку. — Я, ничтожество, к которому начали относиться хорошо, действительно поверила в это. Поверила в сказку. Но… Я не хочу ничего менять. Я постараюсь отплатить им всем чем смогу. Я готова на всё ради людей спасших меня от того кошмара. И тогда, когда-нибудь, они посмотрят на меня, как на настоящего члена семьи. Я больше не разочарую вас, обещаю!»       Мэйбел думала об этом и давилась слезами. Боль не прекращалась. «Должен… Должен!.. ДОЛЖЕН!!! — вновь и вновь звучало в её голове. — Это я должна! Должна быть благодарна за всю заботу и внимание полученные от тебя, Фон! Я хочу, чтобы ты сам захотел назвать меня своим другом.»       В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл парень в белоснежной мантии. — Миледи, Кан просил передать, что ваш отец не успевает к ужину. Поэтому, я подумал, что… Мил… Мэйбел! — улыбка исчезла с лица юноши, когда он увидел хозяйку комнаты, сидящей на голом полу. Беллерофон подбежал к Мэйбел, присаживаясь рядом с ней, на одно колено. — Что случилось? Почему вы, нет, ты пла…       Не успел он договорить, как девушка крепко обняла его за шею, из-за чего парень потерял равновесие и упал на колени. — Прости меня! Пожалуйста, если сможешь, прости меня! — задыхаясь от слёз, повторяла она. — П-простить? Но за что? — недоумённо моргал глазами Фон. — За всё! Я не хотела заставлять тебя звать меня по имени. Ты можешь не называть меня своим другом, если не считаешь так… И… и… — Мэйбел! — он оторвал её от себя и посмотрел в немного опухшие глаза. — Ты неправильно меня поняла! То, что я проявляю уважение к тебе и учителю, не значит, что в душе я отношусь к вам плохо. Это не так! Все в этом особняке очень любят тебя!.. и я в том числе. Девушка замерла. «Дура… Я дура! Разрыдалась из-за простого недопонимания, и как всегда доставила массу хлопот. Как я могла так плохо думать о тех, кто постоянно переживает за меня! Ненавижу себя за это! — как Мэйбел не старалась, она не могла перестать плакать. — Я теперь не смогу смотреть ему в глаза. Я уже не могу этого делать! Так стыдно!» — Миледи. Мэйбел, нужно встать с пола, ты можешь заболеть, — спокойно проговорил Фон, держа дочь своего учителя за плечи и не сводя взгляд с её лица.       Девушка только отвела свои синие, наполненные слезами, глаза в сторону, ничего не ответив. Беллерофон тяжело выдохнул и прижал её к себе. — У меня раньше никогда не было друзей. Я боялся, что вы не считаете меня своим другом, поэтому и сказал, что вы, в первую очередь, дочь моего учителя. Я ни в коем случае не хотел ранить ваши чувства, — начал парень, гладя шелковистые синие волосы девушки. Что волосы Ракиэля, что волосы Мэйбел всегда напоминали ему ночное небо. — Когда вы сказали, что я ваш друг, я правда был несказанно рад.       Всхлипы начали затихать. По привычке сжимая в кулачке белую мантию, девушка уткнулась в плечо Фона лбом. — Вам не нужно искать подвоха в словах окружающих. А если кто-то и осмелится сказать что-либо с тайным умыслом в ваш адрес, будьте уверены, я стану тем, кто вырвет этому человеку язык, — вполне серьёзно проговорил парень, но заметив на себе немного шокированный взгляд, улыбнулся: — Обещайте, что не станете больше сомневаться в моей преданности вам. — О-обещаю, Фон… Я обещаю тебе, — его улыбка оказалась на удивление заразительной. Вся горечь пропала. Мэйбел бы отдала всё за то, чтобы ещё, хотя бы немножко, посидеть вот так, в обнимку, но видимо её желание не было услышано. — Какого чёрта здесь происходит?!       Мэйбел даже не нужно было оборачиваться, чтобы определить, кому принадлежит этот крик. Она взглянула на Беллерофона, который изобразил на своём лице раздражение. Это только подтвердило догадку девушки. Фиолетовые глаза повернулись в её сторону. — Я спросил, что здесь творится?! Тебя послали привести Мэйбел в столовую, а ты чем занимаешься? — неугомонно восклицал Авель.       Фон глубоко вздохнул и невнятно пробормотал что-то вроде: «Дай мне терпения». После этого он поднялся на ноги и помог девушке перебраться на кресло. Юноша в последний, на сегодня, раз подарил ей свою улыбку и протянул белоснежный платок. — Спасибо. Мы можем поужинать вместе в другой раз? Папы нет и я совсем не голодна. — Конечно. Не волнуйся об этом, — с этими словами Беллерофон направился в сторону двери. — Эй! Я для вас пустое место? И это ещё что? — Авель обратил внимание на мокрое пятно, которое красовалось на белой мантии мага, а затем и на влажные глаза Мэйбел. — Этот придурок заставил тебя плакать? — Н-нет, Авель, всё в порядке, пожалуйста, успокойся, — залепетала девушка. — Успокоиться? Успокоиться?! Ну уж нет! Я сделаю всё, чтобы он (Авэлк ткнул пальцем в стоящего рядом с ним Беллерофона) отхватил по самое не могу! Разве я один должен получать наказания и ограничения в общении? Нет! Я… — Ты закончил? — ледяным тоном перебил его маг. Авель было собирался, что-то сказать, но Фон вновь обрубил его — Вот и прекрасно. Пошли. До завтра, Миледи.       С этими словами он буквально выволок упирающегося Авеля из комнаты девушки и закрыл за собой дверь.