Зимние деньки в поместье Цикламен

      Время ужина для членов особняка. Этот несчастный день, наконец, подходил к концу. Мэйбел удалось больше ни с кем не сталкиваться, хотя, когда она шла сюда, то заметила Авеля. Он суетливо мыл пол. Это было странно. Почему он не позвал горничных? Суин был слишком занят, поэтому Мэйбел удалось тихонько проскользнуть мимо. Да, сейчас ей определённо хотелось побыть одной, но её отец… Они уже давно не ужинали вместе. На прошлой неделе он был занят делами пустоши, теперь же разговорами с Боном Кайли. Как Ракиэлю удалось вырваться сегодня, она не знала, но в её голове промелькнула мысль о том, что это явно не лучший день для совместного ужина… — Почему ты не ешь? Что-то случилось? — Ракиэль вопросительно смотрел на дочь, которая перекладывала кусочки салата с одного края тарелки на другой. — Нет, ничего не случилось, папа. Я просто немного устала, — Мэйбел виновато взглянула на отца и улыбнулась. — Как прошли твои переговоры? — Скучно. — Ракиэль Цикламен! — двери распахнулись и в комнату ворвался Бон Кайли. — Мне нужно с тобой поговорить! — Я же сказал, вам туда нельзя! — Кан кричал как вне себя. У него было столько эмоций, что маскировка спала, и его уши раздражённо опустились вниз. — Пока он не объяснится, я никуда не пойду! — тут Кайли заметил девушку и просиял: — Ой, здравствуй, Мэйбел! Как ты поживаешь? Ты такая же красивая, как и всегда! — С-спасибо, — Мэйбел прикрыла уши. «Громко! Слишком громко!» — Выметайся. Я уже всё сказал. — Ничего ты не сказал! — Бон стал размахивать руками. — Не вопи. Уши болят, — Ракиэль раздражённо поморщился. — Господин Кайли, пожалуйста, покиньте комнату! — бедный Кан страдальчески уставился в потолок. — Почему бы вам не поговорить о делах завтра?! — О делах? Каких делах, Кан? Я просто возмущён тем, что мой, так называемый, друг не пригласил нас поужинать с его замечательной дочуркой! — Кого это «нас»? — бывший глава дома Цикламен исподлобья посмотрел на герцога. — Ух, не знал, что ты страдаешь провалами в памяти, — Бон потёр свой лоб и продолжил, — Меня и моего сынишку! Кого же ещё?       Мэйбел съёжилась и опустила голову. Было так неловко вспоминать ситуацию в теплице и… То, что Аслан хотел поцеловать её. «Боже! Мне просто нужно обдумать всё это одиночестве, но никак не в таком людном месте! Уверена, мои щёки снова покраснели… Почему мне так стыдно? А если вспомнить Авеля… Он так серьёзно заявил, что любит меня… И он, и Аслан. А я? Я не могу понять. Что чувствует человек, когда влюблён? Как можно понять, люблю ли я кого-то? Достойна ли я вообще того чтобы любить? Ах! Нужно немедленно перестать думать об этом! Потом! Потом!» — Разве вам не выделили отдельную столовую? И зачем это ты взял своего сына с собой? — недовольно спросил Ракиэль, внезапно поднявшись. — Бу-у-у, мы же твои гости, прояви уважение! — Я тебя не звал, — вторил синеволосый мужчина, но глава семьи Кайли его игнорировал. Кажется, он был единственным человеком, способным так разговаривать с «Северным чудовищем». — А Аслана я взял с собой, потому что он друг Мэйбел! Ты же её никуда не отпускаешь! Всех друзей бедной девочки по пальцам можно пересчитать! Стыдись, горе-отец! — Господин Кайли, что вы такое говорите?! Прошу вас, пойдёмте со мной! — Кан, чувствуя надвижение опасности, кидал беспокойные взгляды на своего хозяина, но Бон и его не слушал: — Скажи, Мэйбел, ты ведь рада встретиться с Асланом? Вы же друзья, да? — Д-да… Друзья, — она неестественно улыбнулась. «Если нас можно назвать друзьями после всего произошедшего…» — Ну вот! Видишь? Аслан сказал, что ему нужно поговорить с твоей дочкой! Представляешь, если они в будущем поженятся, мы станем родственниками! «П-поженятся?! Мне всего 14, я до сих пор не могу понять, нравится ли мне вообще кто-то! Как разговор дошёл до женитьбы?! — сердце девочки начало биться чаще, а с щёк не сходила краска. — Но, что важнее, дядюшка Бон знает, о чём именно Аслан со мной разговаривал? Он ведь не скажет папе, да?» — Я сейчас тебя убью… — тёмная аура мага начала потихоньку заполнять комнату. — С чего ты взял, что я отдам тебе свою дочь? — Ох, какой же ты зануда! Если они полюбят друг друга, то ты ничего не сможешь сделать! А дружба часто перерастает во влюблённость. Разве ты не знаешь? «Он не знает, что Аслан признался мне. Иначе об этом бы уже знала вся империя… Но я всё равно ничего не понимаю. «Дружба перерастает во влюблённость»? А как понять в какой момент это произошло? Может ли быть такое, что человек любит кого-то, но думает что это дружба и ничего более? Мне тоже кто-то нравится, но я не замечаю этого? Ох, опять! Не думай об этом, Мэйбел! Не думай об этом!» — Ты сейчас на грубость нарываешься?.. Я могу отдохнуть от твоей физиономии хотя бы час? — даже у Ракиэля не осталось сил на то, чтобы спорить с этим человеком — Дружба во влюблённость, говоришь? Я точно выпровожу вас к завтрашнему утру, если ты сейчас же не заткнёшься. — Ну что за невозможный человек. Я устал от тебя, — Кайли подошёл к двери, чем несказанно обрадовал Кана, — На самом деле, я уже поел. Просто хотел проверить, дорог ли для тебя единственный друг. Эх! Видимо, нет… Мне совсем не рады в этом доме!       Бон театрально закатил глаза и ждал реакции Ракиэля, а она долго ждать себя не заставила: — Так, если ты уже поел, объясни мне тогда, КАКОГО ЧЁРТА Я СЛУШАЛ ТВОЮ БЕСПОЛЕЗНУЮ БОЛТОВНЮ! — серебряный подсвечник, стоящий на столе, полетел в Бона, но тот быстро выбежал, хлопнув дверью. Как итог: подсвечник врезался в стену в паре сантиметров от лица несчастного Каноса, который мысленно уже успел проститься с этим миром. — Г-Г-ГОСПОДИН! — Мне жаль. Пойди и убедись в том, что он дошёл до своей комнаты. Мне не нужны лишние проблемы. — Вы только что… Извинились? — весь страх Кана улетучился. Видимо, он был очень тронут. — На столе есть ещё подсвечники. В следующий раз я буду целиться в тебя. — П-понял, — дворецкий буквально вылетел за дверь, бесшумно закрыв её за собой. — Эти люди… Они точно смерти ищут. — Пап… — Мэйбел смущённо опустила голову, она долго думала, спрашивать ли его, но в конце концов решилась. — Любить кого-то… плохо?       Девочка зажмурилась. Ей было страшно спрашивать, что-то подобное у такого человека как её отец, но пути назад не было. Она готова была услышать всё что угодно.       Мягкая рука взъерошила волосы Мэйбел. Синевласка открыла глаза и увидела своего отца, сидящим на корточках перед ней. Он нежно улыбался. — Нет, это совсем не плохо, Мэйбел. Любить кого-то замечательно. Но… Почему ты спросила? Тебе кто-то нравится? — Эм… А! Нет! То есть не совсем! То есть… Я не знаю, — она густо покраснела. — Не переживай, ты обязательно поймёшь, когда придёт время, — Ракиэль задумчиво улыбнулся. — Я полюбил твою маму, когда мне было приблизительно столько лет, сколько тебе сейчас. — Да? — Да, — он взял её за руки. — Когда я увидел Тею, то подумал, что она идеальна, и я хочу всё время быть рядом с ней. Как видишь, не всем мечтам дано сбываться, но теперь у меня есть ты. Уверен, твоя мама счастлива, что у неё есть такая замечательная дочь…       Они молча смотрели друг на друга. Утраченного не вернуть, но жизнь должна продолжаться несмотря ни на что. Если бы Галатея была рядом. Мэйбел бы обязательно спрашивала у неё, «Как это, кого-то любить?». — И всё же, почему ты задумалась об этом? Кто-то сказал тебе что-то об этом? Кто это? — Никто, папа, я просто сама подумала об этом, — замахала руками Мэйбел. «Понятно же, зачем ты спрашиваешь об этом! Если я скажу, то ни Авеля, ни Аслана в жизни больше не увижу» — хихикнула про себя Мэйбел. Эта сторона её отца часто пугала её, но не сейчас. Почему? Она и сама не могла ответить на этот вопрос. — Что ж, ладно. Единственное, что тот балабол сказал верно, это то, что я ничего не смогу сделать, если ты полюбишь кого-то. Даже если это сын Кайла, я поддержу тебя. — Ох, папа, для меня ты всё равно навсегда останешься самым лучшим! — девочка обвила руки вокруг шеи отца. — Я очень тебя люблю. — Да, я тоже люблю тебя, Мэйбел.

***

— Миледи, позвольте мне расплести ваши волосы, — Риза аккуратно взяла в руку расчёску. — Да, спасибо.       Комната была наполнена тусклым светом. Весь особняк готовился ко сну. Сидя на кровати, Мэйбел перебирала ленточки на своём ночном платье. Она была погружена в свои мысли. Лора вешала свежевыстиранные платья в шкаф. Тут в спальню вошла Сцилла, в руках она держала новую партию простынь, которые также следовало убрать в шкаф. — Кто-нибудь видел швабру? Я не смогла найти её в кладовке? — поинтересовалась она у сестёр, поправляя алую прядь волос, упавшую на лицо. — Ой! Я видела! Я видела! — энергично отвечала Лора — Брат Кана возился с ней. Мне показалось, что он вытирал с пола джем. — Джем? — обернулась к ней Мэйбел. Она тоже видела швабру в руках Авеля, но она точно помнила, что видела мальчика у центральной входной двери. Как там мог оказаться джем? — Маленькая госпожа, пожалуйста, не вертитесь. — Риза спокойно расчёсывала волосы девушки. — О, да! Я тоже удивилась, — искренне ответила Лора. — Вода в ведре была красной и я решила, что это клубничный джем. Но когда я спросила у Авеля об этом, он отказался что-либо говорить. — Ясно, надо будет спросить, куда он её дел, — Сцилла заканчивала складывать простыни. — А, маленькая госпожа, я хотела спросить, правда ли, что вы говорили господину Ракиэлю о том, что влюблены? Прошу, простите мне мою бестактность, просто я проходила мимо столовой и услышала это. — Лора! — в один голос закричали её сёстры. — Нет-нет, всё в порядке, — Мэйбел слегка улыбнулась. После разговора с отцом она чувствовала себя более уверенно. Немного помолчав, она поставила указательный палец к губам: — На самом деле, я хотела поговорить с вами об этом. Только обещайте, что никому не скажете, хорошо? — Конечно! — воскликнула Лора. — Положитесь на нас, маленькая госпожа, — тихо произнесла Сцилла. — Точно-точно! — улыбнулась Риза.       Мэйбел было сложно думать об этом самой. Ей определённо нужен был совет. А кого она могла спросить, кроме как других девушек особняка?  — Сегодня… Мне признались в любви… — Я знала! Знала! Наша госпожа ведь такая красивая! А ещё она добрая, милая и честная! Ох, наша госпожа просто идеальна! — Лора с трудом сдерживалась, чтобы не запрыгать от счастья. Сцилла и Риза радостно кивали, подтверждая её слова. Это заставило Мэйбел смутиться. — Но кто? Кто же признался вам? Я думаю, это сын герцога! Он ведь не зря приехал вместе со своим отцом! И он не отходил от вас с самого момента прибытия! — Хм, да вполне возможно… А вдруг это брат Кана — Авэлк? Я уверена, ему нравится маленькая госпожа! Он так краснеет, когда видит её! — рассуждала Риза. — А может быть это юный маг? — потирая подбородок, сказала Сцилла. У Мэйбел ёкнуло сердце. — Беллерофон? — еле слышно спросила она. — Вы считаете, что я нравлюсь и ему? — Ну конечно же! — Лора улыбнулась. — Я, лично, в этом не сомневаюсь! Госпожа, но почему вы удивились лишь ему? Вопрос так и остался висеть в воздухе. «Так значит… Фон тоже влюблён в меня? Он никогда не говорил об этом. Даже сегодня… Когда Авель узнал, что Аслан признался мне, он сделал то же самое. А Фон, он сам слышал то признание, но ничего не сказал. Он просто помог мне. Если я нравлюсь ему, то что же в тот момент творилось у него на душе? Может это какая-то ошибка? Я просто не могу нравиться такому человеку, как… Беллерофон.» — Маленькая госпожа, с вами всё в порядке? Вы покраснели, — Сцилла взволновано коснулась лба девочки. — Да, всё хорошо, — она на время отпустила эту мысль. — Проблема в том, что я не знаю, нравится ли мне кто-то. — Ох, это очень просто! — вдохновлённо пропела Лора. — Подумайте, есть ли в вашей жизни человек, с которым вам хочется постоянно быть рядом. Делить с ним и печали, и радости. — Такой человек, из-за которого в вашем животе начинают порхать бабочки и вы краснеете без причины, когда видите его или разговариваете с ним. Рядом с которым ваше сердце замирает, — подметила Сцилла. — В-всё, о чём вы говорите, так… Эм… Смущающе? Как люди признаются в любви под давлением всего этого? — Мэйбел покраснела и закрыла лицо руками. — О, многим людям сложно признаться в том, что они влюблены. Иногда они даже не могут признаться в этом себе, — Риза положила расчёску на тумбочку и села на кровать рядом с Мэйбел. — Поэтому, вам нужно запомнить одну вещь — Если любите кого-то, покажите ему это. Вы можете не говорить о своих чувствах, но вы должны их показывать. — Так, ну хватит на сегодня! Уже так поздно, маленькой госпоже завтра рано вставать, — Сцилла дважды хлопнула в ладоши и свет в комнате погас. — Спокойной ночи, леди, — нимфы поклонились и покинули спальню. — Спокойной… — девочка укрылась тёплым одеялом, только…       Только уснуть она никак не могла. Ей не давал покоя тот факт, что в любви ей призналось два человека. Или даже три, если верить нимфам. Мэйбел перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. «Нет! Этого просто не может быть!»       И всё же, в любом случае, ей нужно отказать минимум одному человеку. А как потом смотреть в глаза другим? Эта мысль не могла исчезнуть из её головы. Мэйбел ворочалась, хотя уже было около часа ночи, спать ей совсем не хотелось.       Она встала с кровати и подошла книжному стеллажу. В комнате Мэйбел было много книг. Книги о магии, книги о путешествиях, о растениях и, конечно же, сказки. Да, у неё осталась пара книг сказок, которые девушка так любила листать на досуге. В основном, это были сказки о животных, но были и о людях. Почти во всех этих сказках главная героиня оставалась с прекрасным юношей, но нигде и слова не было о других. Тех, кто безуспешно пытался завоевать её сердце. Мэйбел взяла одну из книг, желая убедиться, ничего ли она не упустила. «Нет, всё именно так. Возможно, это зависит от характера человека. С кем-то мы сможем остаться друзьями, а с кем-то наши пути навсегда разойдутся» — она шумно выдохнула и вернулась на кровать, не выпуская из рук сборник сказок.       Аслан. Авель. Фон. Она была не готова терять кого-то из них. Подождите, Фон? Она вновь закрыла лицо руками. Он не говорил ничего подобного, если ей не изменяет память, но сейчас, думая об этом, его чувства становятся очевидными… Да, он не произносил этих слов в открытую, но его поведение и то, что Аслан сказал тогда в теплице: «У вас двоих слишком хорошие отношения для друзей» — Гхм! Я не думала об этом никогда раньше! — схватив подушку, она закрывала пылающее лицо уже ей. — Мне очень нравится наше общение. Приятно держать его за руку и смотреть в глаза. Значит, это слишком много для друзей? «Почему я вообще раньше не замечала их чувств? Это так глупо! Авель ведь всегда был против, когда я находилась рядом с кем-то кроме него. Он же поэтому следил за мной и Асланом в те дни? Однажды, он даже сказал, что хочет быть для меня больше, чем другом. А я и тогда не поняла! — девочка изучала люстру на потолке. Её глаза ярко сияли в наступившей темноте. — Авель. Он очень хороший. Он стал моим первым другом. Я так ценю его. Не хочу терять такого человека, как Авель!»       Но если ревность Авэлка можно было списать на то, что у суина раньше не было друзей в пустоши… Как вообще можно было не заметить влюблённости Аслана?! Мэйбел хваталась руками за голову. Сколько комплиментов он ей сказал за всё это время? Сколько раз он держал её на руках? Однажды Аслан даже поцеловал её в щёку!       А что теперь? Теперь Мэйбел должна определяться, как более корректно отказать кому-то из них. Она тяжело выдохнула. «Пусть это и эгоистично, но… А кто нравится мне? Чувства — это важно! Так почему я должна под кого-то подстраиваться?» — девушка решительно захлопнула книгу. — Человек, рядом с которым сердце замирает… — Она подошла к окну, оперевшись о подоконник. — Человек, которого можно узнать из тысячи. Человек, которого я люблю. «Вы можете не говорить о своих чувствах, но вы должны их показывать» — вертелись в её голове слова Ризы.       Мэйбел закрыла глаза. Кто же соответствует этому описанию? Странно, но она на самом деле начала представлять его. Мягкие руки, тёплый взгляд, слова, от которых в животе появляются такие приятные ощущения… Вдруг Мэйбел словно током ударило. «Неужто это он?» — её сознание начало очищаться. Сейчас… разве она не всегда это чувствовала? И всегда только рядом с ним… — «Так значит, именно это называется «любовь»?»       Мэйбел тихо сползла вниз, сев под окном. Она крепко обхватила себя руками, ощущая как тепло расходится по её телу. Осознать это было намного проще, чем она думала. — Его, его… Конечно же, я люблю именно его! — она тихонько захихикала, теперь сон совсем прошёл. Как она может уснуть сейчас? «Хочу поговорить с кем-нибудь. С кем угодно, всё равно о чём! — в глазах девушки заиграли весёлые огоньки и в ту же секунду потухли. — Но сейчас все спят… Мне нужно отвлечься, прямо сейчас. Хватит думать об этом! Хватит, Мэйбел! Все спят! А если кто-то и нет, то это…»       Синевласка улыбнулась и вскочила на ноги. Из её окна была видна часть замка, и она начала отчаянно искать нужное окошко. — Есть! — девушка подпрыгнула на месте и побежала к двери. Она коснулась ручки и замерла. Её одолело некое сомнение, но она быстро отбросила его и аккуратно открыла дверь. «Главное не попасться никому на глаза.» Раньше Мэйбел часто делала ночные вылазки. Она ходила в сад летом, ходила в комнату Виви на ночёвки. Но к этому человеку в комнату она раньше не ходила, не то что ночью, а вообще не ходила. Он сам всегда находил её… «Надеюсь, Фон не сильно занят» — Мэйбел тихо шагала по ночным коридорам. Где-то было совсем темно, а где-то луна ярко освещала ковры и стены. Можно было даже разглядеть изображения на картинах.       Особенно Мэйбел понравилось проходить мимо огромного, на всю стену, окна, его лишь слегка прикрывали бархатные бордовые шторы по краям. Метель стихла, и за этим самым окном происходила настоящая сказка. Хлопья снега кружась опускались на землю. При свете луны всё сияло. Это было похоже на волшебство. Девушка на секунду остановилась и затаила дыхание. «Красиво. Это так красиво. Теперь я даже не хочу, чтобы этот день заканчивался… Так странно.»       Она коснулась пальцами стекла и её обожгло холодом. Коридоры в замке нельзя было назвать тёплыми, и тем не менее Мэйбел стояла в одной ночной сорочке. Она даже не потрудилась надеть носки.       Девушка продолжила свой путь. И вот желанная дверь прямо перед её глазами. Она ещё раз убедилась, что в комнате горит свет, заглянув в щель между стеной и дверью. Этот факт заставил её улыбнуться своему везению.       Она три раза постучала, но… как не странно, ответа не последовало. Тогда она постучала ещё трижды. На этот раз она услышала шаги, а затем и поворот ключа. Дверь резко открылась во внутрь и из комнаты показался Беллерофон. — Уйди с глаз моих! — полушёпотом рявкнул он с нескрываемой злостью в глазах.