Добыча

Вилланель        Открыв ключ-картой свою комнату на втором этаже, я довела Еву до постели. Я люблю своё логово — шумоизоляция здесь на высоте, можно видеть всех на танцполе и сцене через панорамные окна. Сколько крови здесь было выпито, не всегда удаётся дотерпеть до гостиничного номера. Ева отключается в моих руках, и я аккуратно укладываю её на постель, поправляю волосы, забираюсь на неё. Я могу попробовать её прямо сейчас, нежно впиться клыками в её руку, утолить свой голод. Я могу рассмотреть её, не вызывая дикого смущения. Я могу не трогать её? С ней что-то не так, и эта мысль не покидает меня.       — Кто ты, Ева? Меня к тебе как тянет, так и отталкивает.        Встаю с постели и ухожу в другую часть комнаты, не могу ранить её. Со всеми это получалось легко, их глаза блестели, они так меня хотели, набрасывались. Жаркий секс, затем моя скромная просьба, никто не отказывал. Но Ева мне не разрешала, она даже не знает о том, кто я. Это определённо напугает её и раскроет меня. Я поторопилась, нельзя было поступать так с ней. Я голодна и действую импульсивно, нужно успокоиться и сосредоточиться. Но в голове лишь навязчивая мысль, что я не должна упустить такой шанс. К её телефону легко подобрался пароль, последовательность первых чисел меня позабавила — какая же посредственная защита конфиденциальной жизни. На заставке она с мужчиной, нечёсаным и неопрятным, я так подразумеваю, это и есть её муж. В галерее много фото, но ничего личного, я краду несколько штук, банально сделав фото её экрана на свой телефон. Может, ей пора записать мой номер? Набираю первые цифры, и на экране появляется моё имя — что? Какого чёрта ты уже знаешь мой номер? Откуда? На танцполе она записала свой номер мне в телефон, но я не позвонила, чтобы у неё остался мой. У меня копятся к тебе вопросы, Ева. Спрятав телефон в карман, я какое-то время неподвижно наблюдаю за ней. Можно было бы сравнить меня с охотником, а её — с добычей, но она ей не станет, не сегодня точно.       Заворачиваю в полотенце фужер, наступаю до хруста, рассыпаю осколки на полу. Подхожу к кровати, вынимаю платок из кармана и опускаюсь на колени. Я обещаю себе только попробовать, не более, она должна остаться в живых. Трогаю её пальцы, разглядываю кольцо, именно с ним палец и выбираю. Это будет символично, я вмешаюсь в их брак, буду каплей крови в бокале с водой. Я уверена, что их брак — вода, иначе она не смотрела бы на меня так. Надрезаю осколком подушечку пальца одним быстрым движением, запах крови возбуждает меня. Стоило капле появиться из надреза, я тут же прижала к нему губы. Всё встало на свои места, четвёртая отрицательная группа крови — вот, что в ней особенного. Это ударяет в голову, остановиться так сложно, я хочу быть пьяной от этой крови и сытой. Я хочу её всю.       — Вилланель? Что ты делаешь? — бормочет она.        Её голос возвращает меня из мрака. Комната пульсирует, глаза слишком чувствительны к окружению. Заменив свои губы на платок, я трогаю языком во рту свои клыки. Опускаю взгляд, чтобы она не видела моих почерневших глаз. Вкус её крови, как дорогое вино, как Бургундское 1934 года, а может, глоток Массандровского Хереса? Длительное послевкусие, раздразнённые рецепторы.       — Ты с трудом держалась на ногах, — начала я, — Случайно смахнула фужер и поранилась, я остановила кровь, не благодари.       — Где мы?       — У меня, тут безопасно.       — Безопасно? — её усталый смешок, сжатый в кулаке раненый палец, — Меня ждут.        Мои зубы скрипят от злости на то, что порошок не даёт длительного эффекта, я надеялась, что она вообще не почувствует боли и не проснётся. Ева упряма или напугана? Она поднимается, поправляя на себе платье, трогая свой лоб. Качнувшись, она тут же обрела поддержку в моём лице, и ближе мы ещё не были. Только сейчас я впервые чувствую её хрупкость: такие тонкие руки, маленькие плечи, — хочется убаюкать её на своём плече и подарить сотни поцелуев, чтобы утешить.       — Всё хорошо, Ева?       — Да, я буду в порядке. Выведешь меня на улицу?       — Ты можешь остаться, если тебе плохо. Или если просто этого хочешь.       — Мой муж волнуется.        Ева специально говорит это, чтобы разозлить меня, хочу сжать её тело до хруста, эти маленькие косточки. Чёрт, нужно проявить самообладание и выдохнуть, но я понимаю, что она меня обижает, и не хочу этого допускать.       — Скажи, Ева, мне теперь интересно, что будет, если ты задержишься возле меня больше, чем на пять минут? Мы самоуничтожимся? Что случится, Ева? Почему ты убегаешь?       — Я тебя не знаю, — откровенно и в лицо выдаёт она, — Это похищение?       — Нет, — усмехаюсь я.       — Тогда я пойду.       — Грубость вместо спасибо?       — Тебе не стоило помогать.        Она готова уйти даже без моего сопровождения.       — А тебе не стоило меня находить, раз боишься. И запомни, первое правило в клубе — не упускать из виду свой бокал.        Ева обернулась, бросив на меня уничтожающий взгляд, но в нём было много искр, интерес, азарт, она запрятала страх глубже в себя и храбрится. Я нагоняю её у двери, какие-то секунды, перед тем, как она выпорхнет из моей клетки, я вдыхаю запах её волос, меня трясёт возбуждение. Я могу не выпускать, схватить, повернуть к себе, впиться в её тоненькую шейку, вставить пальцы в её горячую плоть, она не устоит перед таким. Моя рука тяжело падает на дверь, запрещая ей открыть её. Кончиком носа дотрагиваюсь до края её уха, оставляю на её шее своё дыхание, накрываю её руку на дверной ручке своей.       — Позволь, я всё же провожу тебя.        Ева содрогается всем телом и, ловко отпрянув, позволяет мне открыть дверь и выпустить её. Я иду рядом, сопровождая, принимая горький факт, что она хочет избавиться от меня. Мы выходим в просторный холл, где на стенах висят плакаты самых значимых концертов, что здесь отгремели, ночь в самом разгаре, и в клуб больше заходят, чем выходят, мы встаём в стороне от потока.       — Забери, — осмысленно грублю я, вынув её телефон из кармана.       — Спасибо. А это твоё.        Разжав кулак, она отдаёт мне платок, пропитанный кровью, я терплю, всеми силами держу себя в руках, тут же убрав платок в карман.       — Может, мне следовало постирать его, я не знаю… Хлоя не дала тебе мой номерок? Как мне забрать куртку?       — Идём.        Кивнув сотруднику, я откинула столешницу и зашла на территорию гардероба.       — Её унесли в тот ряд, — указала Ева.       — Это будет квест? — пошутила я, — Ладно, скажи, как она выглядит?       — Чёрная, кожаная.        Я прошлась по ряду, плотно завешенному одеждой гостей клуба. Мне несложно найти её по запаху и получить благодарность от Евы хоть за что-то. Я уже нашла её, но возвращаюсь с пустыми руками.       — Знаешь, люди не склонны к разнообразию, там этих курток.. — протянула я, — Заходи.        Ева устало потёрла лоб и, смирившись, с последним усилием над собой, идёт ко мне. Мы в тесном коридоре из вещей, она осматривается, я иду дальше, знаю, что вначале она свою куртку не найдёт. Теперь мне важна каждая минута, и это тянет на какую-то новоприобретённую фазу зависимости. Опомнись, ну что в ней такого? Я поворачиваюсь, зная, что прошла мимо куртки, задев её плечом, Ева тянется к ней рукой. Я попала под флюиды прекрасного, иначе не объяснить мою тягу к ней.       — Можешь убить меня за это, — произношу я и, резко притянув за талию её тело к себе, вжимаюсь в её губы.        Закрыв глаза на несколько секунд, я отдалась этому короткому моменту. Лишь один раз, сжав её мягкие губы своими, я отстраняюсь, проверяю её выражение лица на предмет сопротивления, но его нет. Она удивлена, взбудоражена, но не напугана и не зла.       — Но отпустить тебя без этого я не смогла, — договорила я.       — Ты всё спланировала, — шепчет она, делая от меня шаги назад.       — Ты тоже всё спланировала, Ева, — улыбаюсь я.        Удивлена, что она не зарядила мне пощёчину, значит, хотела этого не меньше меня. Мы странно расстались, но она оставила свой вкус на моих губах. Надеюсь, она думает обо мне теперь каждую минуту своей жизни.        Не поеду домой, не хочу оставаться одна в эту ночь. Нахожу блондинку в центре зала, думаю, уже пора узнать её имя, она сегодня помогла мне, да и массаж был не так плох. Она танцует с парнями, я пристраиваюсь к её бёдрам. Запрокинув руку назад, она гладит мои волосы, прижимаясь ко мне.       — Это ты, пупсик?       — Меня это бесит.       — А как мне тебя называть?       — У меня разве нет красивого имени?       — Прости, Вилланель, — обернувшись ко мне, она осталась в моих руках, светлые глаза уставились на мои губы.       — Хочешь отлизать мне?       — С удовольствием, — без смущения ответила она, прикусывая нижнюю губу.       — Идём.        Потащив её за руку за собой, я хотела любого контакта, чтобы снять напряжение. Захлопнув дверь, я подвела её к кровати и толкнула в плечи, она с визгом упала назад, источая глупый восторг, что я наконец-то пригласила её к себе. Я дам ей минимум, но потребую максимум. Мне вовсе не хочется ублажать её, меня не особо волнуют её чувства.       — Напомни имя, — спрашиваю я между тем, как расстегнуть на себе рубашку и перейти к брюкам.       — Ева.       — Да ты издеваешься, — рыкнула я, накинувшись на неё сверху, вдавливая своим телом в постель.       — Разве не это ты хотела услышать? Мне рассказали о твоём интересе к той женщине, я и сама всё видела.       — Видела? Забудь, поняла?       — Хорошо. Не пойму, тебя это заводит или злит?       — Имя.       — Амалия.       — Ты здесь не за деньги, Амалия, так?       — Нет, ты мне нравишься. Всё в тебе, даже грубость.       — О, я могу быть ласковой, если мне всё понравится. Переходи к делу.        Амалия стащила с меня брюки, но я успела вынуть из кармана платок. Вдыхая запах оставшейся на нём крови, я думала о губах Евы и чувствовала нарастающий жар между ног. Амалия оказалась очень даже способной, к тому же чувствовалось желание и даже жадность с её стороны. После секса она призналась, что влюблена, я ей посочувствовала и попросила одеться. Накинув рубашку, я подошла к окну: три часа ночи, а никто и не собирается расходиться. Долго думаю над первым сообщением.

Ты добралась до дома? Я волнуюсь. V.

       Амалия обняла меня сзади, помяв рубашку, её дыхание в мою спину, она трётся об неё щекой.       — Я попросила тебя одеться и уйти.       — Не будь такой злюкой, я хочу остаться с тобой на ночь, к тому же я знаю твой секрет.       — Ты не будешь донором.       — Ну почему?       — Ты слишком привяжешься, мне не нужна драма.        Смс с ответом уже пришло, и я отвлеклась от разговора, посмотрев на экран. Да. Сегодня ночую в уборной.

Бедняжка. Я бы подержала твои волосы

Тебе следует меньше пить, Ева.

Мне следует написать где-нибудь отзыв о твоём клубе В нём небезопасно

Специальные люди удаляют подобное

Я найду, где написать

Боюсь, мне придётся тебя покусать за это :):):)

      — Может, ты меня покусаешь? — Амалия стиснула меня сильнее в своих руках.       — Подглядывать нехорошо.       — Накажи меня за это.       — Ты сама напросилась. Иди, ложись. Но, учти, без обязательств. Могу дать денег.       — Мне не нужны деньги, я хочу спать с вампиром.       — Минуту, ладно?

Спокойной ночи, Ева, надеюсь, мы увидимся уже сегодня

Если мне станет лучше. Встретимся у глаза, как ты хотела. Ева        Эта ночь была испытанием для моего желудка, а утро я встречаю с головной болью. Нико отчитал меня ещё ночью, по пути домой, но я мало что воспринимала, а утром он был раздражающим шумом. Я люблю его, но он лишён сочувствия, когда я гарантированно провинилась.       — В последнее время я тебя не узнаю, — разочарованно произносит он перед уходом.        Я прижимаюсь к его груди в попытке примириться, но он сжимает мои плечи и отстраняет от себя. Что я могу ему на это ответить? Я тоже не заметила, как переступила грань между "я сплю с мужем" и "я сплю с работой". Справедливо обидеться на меня, ведь я думаю больше о скорости сближения с Вилланель, чем о доме. Сегодня очередной выходной, который мы не проведём вместе, он занят в школе, меня к десяти ждёт Каролин.       — Хорошего тебе дня, — с этими словами я его отпускаю.        Опаздываю на встречу, долго жду автобус, прикладываю карту к валидатору и наконец-то устало сажусь в конце автобуса. Думаю завести будильник и отключиться на двадцать минут, но вижу сообщение и не могу не прочесть.

Доброе утро, Ева

Я буду ждать тебя в полдень

       Что? Я не собираюсь встречаться с ней, не сегодня! Я ужасно выгляжу, я физически могу дотерпеть только до рабочего стула и всё! Мне больно даже думать, а после того, что случилось в раздевалке, я в глаза не смогу ей смотреть! У меня много работы        Набрав сообщение, я с иронией заметила, что моя работа сейчас и есть Вилланель. И даже если мы не встретимся, я посвящу день разработке плана подхода, заучиванию моей новой биографии и составлению отчёта.

Сегодня разве не выходной?

***

       Каролин демонстративно смотрит на часы, затем на стаканчик кофе в моих руках.       — Тяжёлая ночь выдалась?       — Я была в клубе, подобное развлечение уже не для меня.       — Ты контактировала с целью?       — С Вилланель? Да, мы виделись.       — Она подпускает тебя к себе, уже неплохо. Что ты ей говоришь, какой у неё к тебе интерес?       — Я ещё не разобралась в этом. Кажется, ей хочется общения, — вспоминая ночь, я нервно закидываюсь кофе, мои щёки краснеют.       — Ты считаешь её опасной?       — Да, она опасна, — не раздумывая, отвечаю я, палец покалывает под пластырем, я так точно и не поняла, как смогла порезаться.       — Ты можешь подкрепить это фактом?        Я не забывала о девушке, которую обнаружила мёртвой, это стоит перед моими глазами застывшей картиной. Это почти срывается с моих губ, рассказать было бы верным решением, но непонятное желание защитить Вилланель от последствий меня останавливает.       — Есть в её взгляде что-то холодное, пронизывающее, она способна им убить.       — Ева, мы не будем писать о ней роман. Ты должна подобраться ближе, приложи все усилия, чтобы ей понравиться. Было бы идеально, чтобы ты попала в их дом ещё раз.       — Она пригласила меня посетить «Лондонский глаз» сегодня в полдень.       — Встреча наедине сближает, советую ответить согласием на приглашение.       — О чём мне с ней говорить?       — О чём угодно, пусть рассказывает о себе: где бывает, сколько тратит, отношения с семьёй, какую роль она играет в этой семье. Вытягивай информацию, Ева, любую.        Я отправила Вилланель сообщение и поспала час в кресле, после чего постаралась привести себя в порядок и поторопилась на берег Темзы. Ближайшая станция метро, движение по указателю «Южный берег», я начинаю замерзать. Сегодня на улице сильный ветер, и я в тайне мечтала, чтобы из-за этого не работало колесо обозрения, но ещё издалека увидела его в движении. Вилланель несложно было заметить среди всех, кто прогуливался, делал снимки и занимал очередь на аттракцион. Длинное, чёрное пальто и туфли с каблуком делали её ещё выше. Уложенные кудри трепал ветер, она смотрела вдаль, не замечая меня, и я подобралась почти вплотную, приблизившись к её идеальному профилю.       — Извини за опоздание, тут далеко идти от метро.       — Метро? — она натянула издевательскую улыбку, будто в жизни не ездила на метро.       — Да, это такое средство передвижения для тех, у кого нет богатеньких родителей.       — Я там бывала, Ева. Извини, мне следовало за тобой заехать, — стягивая с рук перчатки, она прячет их в карманы пальто.       — Мне не сложно было доехать самой.       — Ты продрогла? Поспешим?        У Вилланель широкий шаг, но я не против немного отставать. Она привлекает внимание своей гордой осанкой, алой помадой и дорогой одеждой, это заметно по завистливым взглядам женщин. Я чувствую себя убого, не думала, что эта встреча действительно состоится. Мы не стоим в общей очереди, Вилланель покупает особенные билеты и ведёт за собой. Мы занимаем личную кабинку, чем вызываем злостные взгляды людей, томящихся в ожидании. Дверь закрывается, и я начинаю чувствовать нарастающее волнение от того, что мы остались наедине. Вдвоём на какое-то время, я даже не знаю, о чём с ней говорить, и не могу посмотреть в глаза. Вилланель не собирается смотреть на город, занимает место по центру, расправив руки как крылья, и, закинув ногу на ногу, ждёт, что я к ней присоединюсь. Я делаю вид, что мне очень интересно рассматривать монитор с информацией о достопримечательностях Лондона.       — Сколько это продлится? — интересуюсь я.       — Полчаса.        Целых полчаса с ней! Я смотрю в панорамное окно и вижу свинцовое небо, мутную Темзу и Биг-Бен в лесах на реконструкции. Как же уныло, обречённо поворачиваюсь и сажусь напротив.       — Можешь снять капюшон? — расстёгивая на себе пальто, попросила она, и я смахнула его с головы, взъерошив волосы, — Это твоя обычная повседневная одежда?       — Да, а что-то не так?       — Я видела тебя в платье, оба раза, думала, у тебя есть чувство стиля. Похоже, я ошиблась.       — Ну, извини, что не соответствую твоим представлениям.       — Ничего, я потерплю, — улыбнувшись, она кинула взгляд на мою обувь.        Я готова выйти прямо сейчас, но кабинка ещё не скоро прибудет к финальной точке.       — У меня есть предположение, что ты чёртов вампир! — решила не сдерживаться я, желая тоже её чем-то задеть.        Вилланель села ровнее, кашлянула, будто в её горле что-то застряло, и посмотрела на меня слишком серьёзно, будто не поняла шутки.       — Я о том, что мы провели ночь в клубе, и вряд ли ты пошла спать после того, как я уехала, но выглядишь ты идеально.       — А, ты об этом. Это гены.       — Да, я видела твоего отца на вечере, он выглядит намного моложе своих лет.       — Давай не будем о семье. Ты здесь была?       — Эмм, нет. Странно, да? Жить в Лондоне, но не побывать здесь.       — В хорошую погоду отсюда видно на расстоянии сорока километров, но нам не повезло. Хотя всё, что я хотела сегодня увидеть, это тебя.       — Зачем тебе это? — прищурив взгляд, я выдвинулась вперёд, облокотившись на колени.       — А тебе? — отбив мой ответ, спросила она, сев в такую же позу, — мы стали ближе.       — Ты красивая девушка, Вилланель, сложно не обратить на тебя внимания, а твой в чём интерес?       — Ты красивая женщина, Ева, не стоит упускать подарок судьбы.       — Неправда.       — Что с твоей самооценкой, Ева?       — Никогда не считала себя привлекательной, к тому же для женского пола, к тому же для таких, как ты.       — Таких, как я? Что со мной не так?       — Наоборот, всё так. Ты мечта для многих.       — Я не подарок.       — Ну, ты заноза в заднице и слишком высокомерна, прямолинейна, резка, но тебе всё это простительно.       — За милое личико?       — Зачем ты поцеловала меня?       — Ты меня заводишь.        Я брызнула смешком, боже, о чём мы говорим! Слышал бы это Нико! Нет, мне бы никто не поверил, если бы я сказала, что завожу молодую девушку, в которой идеально всё. Поднявшись, я подошла к краю, положив ладони на стекло и посмотрев вниз. Я боюсь высоты, но не сейчас, когда моё сердце вырывается из груди по другой причине.       — Ты знаешь, как здесь высоко? — упавшим голосом, задала вопрос я.       — Сто тридцать пять метров, высота почти сорока пяти этажного дома.       — Я живу на первом этаже и ужасно боюсь лифтов.       — Тебе лучше не смотреть вниз, Ева, — она поднялась, я почувствовала это спиной, — Ева? — её рука тяжело опустилась на моё плечо.       — Я в порядке, — вырвалось из меня, и я постаралась отодвинуться.       — Лондон красив в любое время суток и погоду.       — Ты жила где-нибудь ещё?       — Да, множество мест, я не особо привязана к какому-то определённому городу.       — Но сейчас ты здесь, у родителей.       — Это ненадолго.       — У тебя какие-то планы?       — Да, в планах не видеть их.       — Тебя удерживает работа?       — Это сложно объяснить.       — А как же твой клуб?       — За ним есть, кому приглядеть. Кстати, прости, что так вышло этой ночью. Конечно, я не несу ответственность за то, кто сколько пьёт и чем закидывается, но всё же это случилось на моей территории.       — Я ничего не принимала сама.       — Верю.       — Нам лучше забыть об этом, я в порядке. Это мне стоит извиниться за грубость, ты лишь хотела помочь.       — Именно.       — Не позвонила моему мужу. Не отпустила меня с подругами. Не заказала такси. Не вызвала медицинскую помощь.       — У меня сработало нестандартное мышление. Мне казалось, что раз ты отключаешься, тебя нужно положить на кровать и дать выспаться.       — Ну да.       — Да, Ева.       — А если бы я умерла?       — Я не отходила от тебя и следила, тебе что-то подмешали, это не смертельно.       — Кажется, мы сейчас достигнем верхней точки.        Мои слова прозвучали как-то странно, я осмелилась посмотреть на неё.       — Лондон изменился, появились новые здания, стало намного людней, — сменила тему она.       — В каком году ты была здесь?       — Я была здесь в последний день уходящего века. Колесо обозрения открыли прямо накануне миллениума. Это было так давно.       — Ты была ребёнком.       — Сколько, ты думаешь, мне лет? — возмутилась Вилланель, но мягкая улыбка смягчила её вопрос.       — Двадцать шесть, может, двадцать семь. Даже если я ошибаюсь, ты всё равно была малышкой в тот год.       — Не была. Иногда я думаю, что совсем не была ребёнком, ни дня. Я даже не помню своё детство.       — Даже я помню своё детство.       — Может, оно было куда радужней моего?       — Я вспоминаю его с теплотой, так что весьма радужное. А что не так с твоим?       — Я же сказала, его не было, — её голос прозвучал тускло и разочарованно, я пожалела, что капнула в эту сторону.       — Есть места, в которые хочется возвращаться в разные годы своей жизни. Я жалею, что не была здесь раньше, но я точно запомню и приду сюда по прошествии времени.       — Может, даже со мной?       — Такое мне сложно себе пообещать.       — Почему?       — Мы едва знакомы.       — Но я не собираюсь тебя отпускать. Мне хочется, чтобы ты была рядом и чтобы я была рядом с тобой. Мне хочется, понимаешь, Ева?       — Это наша третья встреча.       — Для скоротечной жизни людей это уже много. В первую встречу тебя что-то цепляет, во вторую ты понимаешь, что хочешь повторять эти встречи, а в третий раз ты признаёшь, что зависима от них.       — Мне часто неловко от твоих слов, Вилланель.       — Я вижу. Расслабься, я не кусаюсь. Не кусаюсь без спроса.       — Мы остановились?       — Да, две минуты на самой высокой точке Лондона — романтично, не так ли?       — Весьма.        Вилланель обняла меня за талию и повернула к себе лицом, я перестала видеть открытую панораму города, только её глаза, а в них нечто большее, чем может уместить в себя Лондон.       — Тебе понравился наш поцелуй?       — Ты не оставила мне выбора, — защитилась словами я, ощущая, как всё в теле стало дрожать от её владения ситуацией.       — Сейчас у тебя его тоже нет, — ярко алые губы разомкнулись, чтобы поцеловать меня, но я отвела своё лицо в сторону.       — Подожди. Мы не можем!       — Можем, Ева, расслабься.       — На нас смотрят из соседних кабинок!       — Если они находят это более красивым зрелищем, чем вид на Лондон, пусть смотрят.       — Я так не могу.       — Брось, Ева, ты этого хочешь.        Я перестала дышать, почти закрыла глаза от страха, она коснулась моих губ, влажно сжимая между своими губами, вызывая меня на ответное действие, но я не могу. Целоваться с девушкой на виду у всех, знать, что она сделала, знать, что она моя цель! Вилланель стонет, прижимаясь к моим губам сильнее, рука на моём бедре, и я чувствую, как возбуждение начинает растекаться по моему телу.       — Открой ротик, Ева, давай, — прохрипела она, пробуя поцелуй с другого угла.        Я не вынесла этого, грубо толкнув её от себя, а увидев её самонадеянный взгляд, зарядила ей пощёчину. Озираясь по сторонам, я понимаю, что это видели все, и стыд переполняет меня. Отсюда не сбежать, мы на самой высокой точке, и это ужасно. Она держится за щёку, и я уверена, после такого она видеть меня не захочет. Протянув к ней руку, я хочу пожалеть и извиниться.       — А мне нравится, когда сопротивляются. Не думала, правда, что ты из таких, — её улыбка меня ставит в тупик.       — Прости?       — В постели ты тоже с огоньком?       — Прекрати так вести себя, — настояла я.       — А то что? Ударишь по другой щеке? У тебя тяжёлая рука, ты знала?       — Мне раньше не приходилось бить людей.       — Я и не человек, — усмехнувшись, Вилланель показывает средний палец зевакам.       — Боже! Что ты творишь?       — Они не платили за шоу.       — Это хамство, ты сама привлекаешь внимание к нам.        Вилланель успокоилась, мы отошли на максимальное расстояние друг от друга в этой кабинке, сделали вид, что у нас есть последняя возможность посмотреть на Лондон с высоты. Стало грустно и холодно, кутаясь в куртку, я пытаюсь не думать о том, что упускаю время. Пытаюсь не обернуться первая, губы ещё ощущают это приятное давление с её стороны. Интересно, на мне осталась её помада? Осторожно подняв телефон, я смотрю на экран.       — Ева?       — Да? Что? — я тут же обернулась.       — Прости. Я поторопилась. Теперь я поняла, ты не как все, и я зря так сразу… В общем, прости.       — Извинения приняты.        Её глаза как у ребёнка, который в свои пять лет может желать и хотеть чего-то до истерики, большие и озорные. Я облизнула уголок рта, подумав уже после, что провоцирую.       — Тебе холодно? — её внимательность на пределе.       — Немного.       — Могу я к тебе подойти?        Я утвердительно кивнула, Вилланель приближается, я теряю контроль. Какие бы опасные мысли не посещали мою голову, что бы я не думала о ней, исключить желание я не могу. И мне понравился тот поцелуй, и этот тоже, и всё, что она во мне будоражит, что переворачивает, я тоже принимаю с интересом. Она разводит руки в стороны, приглашая в свои объятия. Я поверить не могу, что соглашаюсь на это. Осторожно обнимаю её талию и кажусь даже самой себе такой маленькой и беззащитной в её руках, что не решаюсь поднять глаза. Прижимаюсь щекой к её ключице, она закутывает меня в своё пальто, и я действительно чувствую тепло. Но оно исходит не от неё, а от вещей и моего возбуждения. Мне почему-то кажется, что Вилланель такая же холодная и пустая, как её взгляд, который часто проскальзывает в разговоре. Если за нами ещё наблюдают, то решат, что мы помирились, целая драма с началом и финалом в этой тридцатиминутной поездке. Один оборот колеса, за который ты вправе решить, какой дорогой идти. Кажется, я встаю на её путь, тёмный и запутанный. Вилланель не откроет тайны, она сделает меня их частью. Я буду пачкаться в их делах, вовлекать себя всё больше, я увязну, потеряю сторону — вот, что меня ждёт. Я перестаю дрожать, чувствую, как она положила подбородок на макушку моей головы, как слегка покачивает нас в стороны. Я слышу, как слаженно работают механизмы этой огромной установки, но я ловлю себя на мысли, что не слышу сердцебиение Вилланель. Сотни раз прижимаясь так к Нико, я всегда слышала отчётливые удары. Я задержала дыхание, сконцентрировавшись на своём слухе.       — Мне не хочется отсюда выходить, — спокойно сказала она, я подняла взгляд, чуть отстранившись.       — У тебя сердце не бьётся, — озвучив это, я поняла, как это глупо — говорить такое.       — А должно? — усмехнулась она, будто ни капли не удивившись моему странному наблюдению.       — Иногда я не думаю, что говорю, — накрыв ладонью её солнечное сплетение, мне показалось, что я даже ощутила, как оно бьётся.       — Оно может не биться, но я не бессердечная, у меня тоже есть чувства, ты будешь их уважать?       — Если они не помешают моему браку.       — Боюсь, без этого никак, — уголки рта Вилланель опускаются в причудливой пародии на печаль, через минуту нам уже выходить.        Люди, что вышли вперёд нас, оборачивались и с интересом наблюдали за нами, а от тех, кто вышел после нас, я старалась быстрее уйти. Кутаясь в куртку, вновь натянув на голову капюшон, я уже думала над тем, что расскажу Каролин.       — Куда ты так торопишься? Ева? Притормози!       — Мне холодно, — остановившись и обернувшись, сказала я.        Вилланель вынула руки из карманов пальто, предлагая мне перчатки. Я натягиваю их на руки, удивляясь тому, какие они бархатные внутри.       — Я могу пригласить тебя куда-нибудь?       — Мне пора домой, муж придёт раньше, сегодня же выходной.       — Ненадолго? У меня было ещё кое-что запланировано, — погрев свои руки дыханием, она забралась ими под мой капюшон и одновременно прижала к ушам и щекам.       — Никаких ресторанов, — прищурилась я, сдаваясь её теплу и заботе.       — Бутик парфюмерии. У них новый аромат, и они прислали мне приглашение. Я обычно хожу одна, но мне хочется впервые разделить это с кем-то.       — Я не знаток, совсем в этом не разбираюсь.       — Я знаю. Но у тебя есть обоняние. И… Тебе нравится мой запах.        Если бы на улице не было так холодно, Вилланель могла бы увидеть, как смущение заливает мои щёки, ведь она чертовски права. Её запах необъясним и уникален. Она пахнет ничем и всем, всем самым любимым, но точно определить, чем именно, невозможно.       — Мне стыдно участвовать в чём-то, что так от меня далеко.       — И чего ты не знаешь? Я могу всё тебе рассказать. История? Это началось пять веков назад, — Вилланель остановилась и взяла меня под руку, — С правления гордой и эксцентричной королевы Елизаветы I. Бедняжка не переносила плохие запахи и задалась целью окружить себя ароматами. Среди придворных дам стало модно собственноручно изготавливать духи. Пойдёт для начала?       — Идеально, продолжай.        Мы шли нога в ногу, Вилланель подстроилась под мои короткие шаги. Ей идеально удавалось рассказывать историю, но не свою. Её история не сдастся мне так просто, я должна осторожнее подбираться к ней. К моменту, как мы подошли к бутику парфюмерии, Вилланель рассказала мне историю самых громких ароматов и историю лучших парфюмерных домов Лондона.        Оказавшись в тёплом и светлом помещении, я была удивлена, что здесь нет какофонии и перекликания запахов, всего один, утончённый и ненавязчивый. Вилланель здесь знали, тут же было предложено Просекко, снята с нас верхняя одежда. В разговор Вилланель и консультанта, представившейся мне как Вивьен, я даже не думала вникать. Осматривая столы с парфюмом, освещённые ниши в стене с флаконами духов и множество зеркальных витрин, я обошла всё, остановившись у шкафа. На плюшевой подушке лежало стеклянное сердце с прозрачным содержимым.       — Это оно, — сообщила Вивьен, Вилланель оказалась так близко ко мне, что мне показалось, она готова взять меня за руку, поэтому я сложила руки перед собой.       — Удивите меня, — улыбнулась Вилланель, рассматривая флакон.        Содержимое было распылено на платок, один взмах руки консультанта, и Вилланель уловила аромат. Лепестки её носа втянули его, глаза закрылись, она мило поджала нижнюю губу.       — Это идеально, — заключила она, посмотрев на меня, — Тебе нравится?       — Этого слова явно будет недостаточно, — заметила я, аромат был действительно идеален.       — Я возьму, можно подарочную упаковку?       — Да, конечно, оплата безналичная?        „Вот где заканчивается магия”, — подумала я. Вилланель отказалась от алкоголя, а я решила, что это хороший способ согреться. Мы вместе обошли бутик ещё раз, Вилланель сказала, что нет смысла впускать в себя другой аромат, когда принадлежишь одному. Смешение запахов, так не делают, поняла я.       — Кому ты его подаришь? — спросила я, ведь Вилланель попросила упаковать.       — Тебе, ты разве не догадалась?       — Что? Шутишь? Эти духи стоят состояние, я не знаю, но уверена, что это так!       — Ты знаешь, что я могу себе это позволить. Не сопротивляйся, Ева, и прими этот подарок в качестве извинений за всё, что я успела натворить.        Она о поцелуях без спроса? Или о том, что, возможно, именно она подсыпала мне что-то в клубе? Не думаю, что за духи я прощу ей убийство. Да, я знаю больше, чем она думает.        Мы проводим здесь подозрительно много времени, буквально растворяясь в этой атмосфере дорогого уюта и тепла. Вилланель ведёт себя загадочно, все эти поглядывания на меня, едва ощутимые прикосновения. Приходится напомнить ей, что меня ждут дома.        Не позволяю ей вызвать мне такси или подвезти до дома, я поеду в офис. Скромный поцелуй в щёку на прощание, и стоило мне отвернуться, как всё, что случилось со мной в первой половине дня, превратилось в сказку. Я собралась с мыслями и отпустила чувства, когда спустилась в метро. И пусть дорогой подарок и куча новых ощущений заставляли мою голову кружиться, как у школьницы на бале выпускников, я должна спуститься на землю.        Каролин не ждала меня, но приняла у себя в кабинете. Согреваясь после улицы, с очередным стаканчиком кофе из автомата, я планировала выдать минимум.       — Вилланель определённо сложная загадка.       — Несомненно, — хмыкнула Каролин, поправив очки, — Что удалось узнать?       — Что-то не так с её детством, она несколько раз подчеркнула, что его не было. Странно, ведь она родилась в состоятельной семье, разве это не идеально?       — Может, она родилась не в ней?       — Хорошая мысль. Роберт Камбелл очень молод. Мы не знаем, кто была его первая жена, мать Вилланель. Сходства с отцом я не увидела, что, если она не его родная дочь?       — Что-то ещё о семье?       — Она неохотно говорит на эту тему.       — Что-то личное? Удалось сблизиться?       — Она сказала, что моя одежда ужасна.       — За это мы её не посадим, а тебя можем, — Каролин впервые улыбнулась на моей памяти.       — Мне нужна другая одежда.       — Посмотрю, что у нас с бюджетом.       — Вилланель скоро уедет. Не знаю, когда, она сказала, что не задержится в родительском доме.       — Говорила о других городах?       — Сказала, что много где была и не остаётся на одном месте долго.       — Тебе нужно её задержать.       — Что? Как!? Мы едва знакомы, станет она меня слушать.       — Ей что-то нужно от тебя, разберись, что, и воспользуйся этим. Она в отношениях?        Я хорошо подумала, прежде чем ответить.       — У неё была девушка, в клубе она при мне убрала её фото с заставки телефона, может, она удалила её не только с телефона?       — Узнай, кто эта девушка, и адрес, мы её проверим.       — Это пока всё.       — У меня есть совет, Ева. Не сопротивляйся её интересу, дай ей возможность почувствовать, что контроль принадлежит ей. Вилланель        Личный водитель привозит меня в клуб. Я хочу присутствовать на саунд-чеке группы, что будет выступать сегодня вечером. Жаль, я не могу пригласить Еву на концерт, вряд ли она в скором времени захочет прийти в мой клуб. Моя выходка обошлась мне дорого. Она приняла в подарок духи, и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не отправить ей несколько сообщений. Ева определённо заставила меня сегодня жить, она запустила моё сердце, вывела его из энергосберегательного режима. Теперь я чувствую ещё больше голода, и ночное пиршество на теле Амалии иссекает. Мне нужен постоянный донор, если бы Ева могла утолять мой голод… В мыслях я представляю её на нашем нулевом этаже, в оковах, где её никто бы не нашёл и она была только моя, в любое время суток. Музыка не отвлекает, наоборот, мрачно играет на фоне сочных картинок моей фантазии.        Я возвращаюсь домой под вечер, замечаю лишнюю машину на парковке, вероятно, у нас гости. Стоило мне зайти в дом, как запах парфюма подсказал мне, кто вернулся из поездки в Париж. Она тоже почувствовала меня, иначе и не может быть: обратив меня когда-то, она связала нас навеки. Медленно ступая по лестнице, она давит на меня своим гордым профилем.       — Добрый вечер, моя любовь, — нежно произносит она, отчеканивая последние ступеньки.       — Ты не говорила, что вернёшься сегодня, мама, — с нотой обиды подчеркнула я.       — Это сюрприз.        Теперь я точно не вынесу без крови, на кухне были запасы, мерзкие, от незнакомцев, что я презираю, но сейчас согласна и на эту дозу. Хелен перехватила меня, притянув к себе.       — С возвращением, — процедила я.       — Да, а ещё?        Целуя её в губы, прикрыв глаза, я думаю о поцелуе в кабине колеса обозрения, — какой же был момент, жаль, испорченный сопротивлением. В поцелуе с Хелен я в роли Евы, мне совсем этого не хочется прямо сейчас, я вырываюсь. Она прикусывает мою нижнюю губу, соскучилась, я тоже.        На кухне я натыкаюсь на девушку, всё в ней кричит о том, что она француженка и человек. Оказавшись рядом, я так хочу, отодвинув платок, впиться в её шею, что сжимаю кулаки.       — Bienvenue. Puis-je te goûter? (Добро пожаловать. Могу я тебя попробовать?)       — Votre français sans accent. (Ваш французский без акцента.)       — Je l'ai étudié au lit. (Я изучала его в постели.)        Девушка рассмеялась, я почувствовала клыки в своём рту.       — Оставь её, Вилланель, это сувенир из Парижа для твоего отца, — строго сказала Хелен, появившись на кухне.       — Он мне не отец.       — Всё сопротивляешься прикрытию клана?       — Между нами ни к чему соблюдать это. Тебя ведь коробит, когда я зову тебя мамой.       — Если долго что-то повторять, можно в это поверить, а значит, быть убедительной во лжи.       — Избавь меня от этого.       — Ты что, голодна? Где Анжела?       — Я убила её, меня достала её ревность.       — Ты жестока.       — Ты меня этому научила.       — Я учила тебя уважать, любить и пользоваться слабым полом.       — Современные девушки слишком эмансипированы, не все ведутся на любовь.       — Ни один донор не выжил после тебя, и сколько их было? Дело всегда в тебе.       — Ты обратила меня, потому что видела, я способна причинять боль и быть жестокой.       — Я обратила тебя, потому что хотела, чтобы ты всегда была рядом со мной.       — Ты часто это повторяешь, и при этом ты не рядом. Ты просто жадная и не отпустила меня, когда следовало.       — Тебе необязательно быть такой же.       — Они заслужили, — огрызнулась я, достав и вскрыв гемакон, переливаю кровь в кружку и ставлю в микроволновку.       — Мы могли бы поехать сегодня в клуб, найти третьего для нас, — смягчая подход ко мне, Хелен обнимает меня сзади.       — Мне не хочется.       — Поужинаем с семьёй, и я покажу тебе, как скучала. Кстати, в спальне ты найдёшь подарок от меня.       — Где повара, ужин будет не здесь?       — Роберт заказал на всех столик в Galvin at Windows.       — Везёт мне сегодня на виды туманного Альбиона свысока, какой там этаж?       — Двадцать восьмой.       — Подберу платье.       — Не забудь о моём подарке.        Я не удивилась, обнаружив на своей кровати комплект нижнего белья. Этот подарок скорее для неё, если я его надену. Хелен любит эстетическое удовольствие даже больше физического. А ещё она любит рассказывать о своих поездках. Я была в Париже десятки раз, но она знает, чем меня удивить. Всю дорогу до ресторана она рассказывает мне о том, что я могла бы видеть или знать, но по какой-то причине этого не случилось.        Ужин проходит как обычно. Мои псевдо сёстры и братья внимательно слушают отца, подпевают при каждом удобном случае. Хелен раскладывает, как пасьянс, факты о том, как обстоят дела в Париже. Эта связь кланов, их внутренняя политика — безумно скучная хрень. Мясо с кровью было на высоте, к вину я не притронулась. Удалившись из-за стола на несколько минут, я нашла подходящее место для фото вечернего города и отправила его Еве. Вид на столицу был ничем не хуже нашей дневной панорамы с «Лондонского глаза», его, кстати, чётко можно было увидеть даже на фото. Гайд-парк, стадион «Уэмбли» и Букингемский дворец — всё как на ладони.

Тебе следовало бы быть рядом со мной сейчас

В этом ресторане со звездой «Мишлен»

Но ты не отвечаешь на мои поцелуи

Ты пьяна? Красивое фото

Что? С чего ты взяла, что я пьяна?

С кем ты?

С семьёй

Вы вместе ходите в ресторан?

Обсуждаем рабочие моменты

Я угадаю, если скажу, что тебе скучно?

А ты уже неплохо меня знаешь

Конечно, ведь твой язык почти был во мне

Ева…

Завела. Давай ещё!

Что?

Напиши что-нибудь пошлое

Не буду

Пришли фото

Я ужасно выгляжу перед сном. Пришли ты        Я делаю селфи, радуясь тому, что подобрала идеальное платье для этого вечера. Роберт велел жестом вернуться за стол, я отправила фото и набрала ещё сообщение.

Будешь думать обо мне?

У тебя слишком откровенное платье для семейного ужина

Ревнуешь?

Я буду думать

Можно я позвоню тебе позже?

Я отвечу, если не буду спать        Прижав телефон к груди, я радуюсь этой переписке и предвкушаю звонок. Вернувшись за стол, мне прочитали очередную нотацию о том, что за мной пришлось подчищать. Что убивать людей для личной выгоды в их домах категорически запрещено правилами. Но при этом правила не запрещают отправлять меня в любую точку планеты для убийств высокопоставленных людей, членов других кланов или банальных конкурентов на рынке медицинских услуг.        По возвращении в дом не все идут в свои спальни. У каждого в этом доме своя жизнь, здесь мы можем не притворяться семьёй. Роберт идёт развлекаться с француженкой на нулевой этаж, Хелен следует за мной в мою спальню.       — Оно на тебе?       — Да, на мне.       — Сними платье.       — Ты весь вечер глаз с меня не сводила, неужели так сильно соскучилась?       — У нас свободные отношения, но в любых других руках я всё равно думаю о тебе, а ты?       — Не знаю.        Хелен села в кресло напротив кровати, я медленно сняла с себя платье. Не в первый раз Хелен дарит мне подобный подарок, мне нравится её вкус. Модель балконет поддерживает грудь снизу, округляя верхнюю часть, и оставляет её открытой, широко разведённые бретели, крупное кружево. Всегда алый цвет, это её любимый цвет, когда я скучаю, я крашу губы алой помадой. Совпадение, что я воспользовалась ей сегодня? Мне просто хотелось выглядеть для Евы максимально соблазнительно.       — На кровать. Встань на колени, опустись на локти.       — Спиной к тебе?       — Боком.        Я выполнила её приказы. Для меня это не унизительно, я знаю, как она относится ко мне и к моему телу, нам нравятся подобные игры. Я бываю послушной, а иногда мне хочется наказаний.       — Прогни спину, — просит она, едва удерживая себя в кресле.       — Так?       — Да. Колени шире. Запусти одну руку в трусики и погладь себя.        Меня это начинает возбуждать, Хелен поджигает сигарету, сжимает её между губами в одной длинной затяжке. Теперь моя спальня будет наполнена её присутствием. Когда она докурит, подойдёт ко мне, имея на меня все права, сделает, что захочет. Слабость перед ней прекрасна, ведь больше никто в жизни не был властен надо мной. Я могу и лишить её этого, она прекрасно это понимает. Хелен уже удовлетворена, получив эстетическое удовольствие от моей покорности. Я ласкаю себя пальцами ненавязчиво, но этого достаточно для приятных и тянущих ощущений внизу живота. Я закрываю глаза, прикусив губу, и тут же представляю, что на меня смотрит не Хелен, а Ева. Сердце начало отбивать ритм сильнее, будто запустилась с нуля, дыхание сбилось.       — Прекрати, — прозвучала властно просьба, я убрала руку, остановив себя и фантазию.        Вероятно, Хелен докурила сигарету, сейчас она поднялась и подошла ко мне.       — Ты как дорогой инструмент, Вилланель. На тебе так хочется сыграть.        Её пальцы касаются моего затылка, она расстёгивает лиф, ведёт пальцы по всему позвоночнику, останавливается на копчике.       — Повернись.        Забравшись на меня, она слегка касается моих губ своими тонкими губами.       — Я не люблю этот привкус.        Она улыбается и целует жёстче и глубже. От губ она следует к моей шее, от неё до груди, живот, пальцы проскользнули под резинку нижнего белья и потянули его вниз. Первое прикосновение к сокровенному месту выгибает меня. Её пальцы во влаге проводят по очертанию моих половых губ.       — Ты сегодня такая серьёзная.        Мои губы тронула улыбка, она её замечает, изогнув бровь, что добавило её лицу игривости.       — Такая нежная, — выдыхает она, склоняясь надо мной.        Едва коснувшись губами моей груди, она уводит поцелуи вниз.

***

       Хелен не любит спать в объятиях, поэтому я свободна, как только она засыпает. Накрыв её обнажённую спину одеялом, я выхожу из комнаты. Подогрев кружку крови, я набираю номер Евы. Выслушиваю долгие гудки, звонить ночью не лучшая идея, я готова скинуть, но она отвечает.       — Тебе совсем наплевать на глубокую ночь?       — Да. Я хотела тебя услышать. Ты можешь уделить мне время?       — Если ответила, значит, могу.       — Твоего мужа не волнует, что тебе беспокоят в ночное время?       — Сегодня я сплю на диване.       — Вы поругались?       — Из-за тебя.       — Он обо мне знает?       — Что? Нет! Я сплю на диване из-за тебя, заснула, пока ждала звонка.       — Ты ждала? Это мило.        Я отпила кровь из кружки, клыки сами по себе перевели меня в режим хищника, но я успокоила свои рефлексы. А вот унять возбуждение из-за этого разговора у меня не выйдет.       — Как прошёл ужин? — спросила Ева, на том конце был слышен лишь её голос, дыхание, затем тишина.       — Как обычно, скучно.       — Кто на нём присутствовал?       — Зачем тебе эта информация? Ты никого не знаешь.       — Мы разве не идём на сближение? Не узнаём друг друга лучше?       — Наверное.       — У тебя такой необычный голос. Мягкий, тихий и глубокий.       — Твой голос тоже отличается, — я сразу это заметила.       — Чем же?       — Ну, для начала он не дрожит и в нём есть уверенность, спокойствие, ты чувствуешь себя в безопасности без моего присутствия.       — Так с тобой действительно проще общаться.       — Я буду звонить чаще.       — У меня много бессонных ночей.       — И мы будем говорить? Обо всём? Я правда могу звонить?       — Ты сделаешь все мои ночи бессонными, если я буду ждать звонка.       — Мы можем подобрать дни.       — Может, тебе быстро надоест говорить со мной.       — Мы можем не только говорить. Что на тебе сейчас надето?       — Зачем тебе эта информация? — Ева затихла, я получила от неё бумерангом свои же слова.       — Не надо так, Ева.       — Тебя это злит?       — Нет, но лучше не делай так.       — Так мы будем говорить только о твоих желаниях и о том, о чём хочешь ты?       — Давай заново.       — Как прошёл ужин?       Я немного в растерянности, а она умна. Ну, если она так хочет слушать, как я провожу время с псевдо семьёй, и кто они, пусть приготовится не спать сегодня вовсе.