***
С душным, влажным воздухом справляется кондиционер. В номере тишина, я проснулась раньше Евы. Не знаю, что это за новая одержимость сном. Еве это идёт на пользу, а мне просто приятно какое-то время лежать без действий, обдумывать наперёд ходы. Не быть вечным спазмом в пространстве, давать себе передышку. Ева не в порядке. Её вопросы выбивают из нас дух, то, что она хочет знать, вредит нам. Я и Хелен. Мне давно пришлось принять, что это что-то фундаментальное, базовое, я могу быть где угодно и с кем угодно, но Хелен важнее всего этого. Будет так, как хочет она. Появляясь в моей жизни с той периодичностью, которую выбирает она, я не осмеливалась отрекаться. Всё, чего она хочет, это видеть меня, брать меня и чувствовать взаимность. Вряд ли теперь всё это у нас будет. Я не допущу измены, я играла по правилам Хелен, пока у меня не было ничего личного. Теперь это личное заполняет всю меня. Такая хрупкая, уязвимая Ева спит на животе, я рассматриваю полосы на её спине. Всё уже не выглядит ужасно, может, только след, оставленный мной. Какая же она сильная: терпеть боль, терпеть меня. Она любит, и я не должна подводить её. Ева стольким пожертвовала, что имеет право требовать с меня ответных жертв. Провожу пальцем между гематомами, хочу жалеть её и каяться. Не защитила, не поняла вовремя, повелась на уловку! Мне нет прощения за то, что я оставила её в доме тогда. — Твои мысли давят на меня, а от прикосновений мне щекотно. — Заберись на меня, хочу, чтобы ты полежала на мне. — Вилланель, — с укором прошептала Ева, но забралась на меня и улыбнулась, — Твой лоб и нос — кажется, ты немного лобстер! — Я же сказала, мне нельзя без крема, скоро пройдёт, это пустяк. Ева опустила голову на мою грудь, тяжесть её тела так приятна, контакт нашей кожи, запах её потрясающих волос, что ведут себя в этом климате как хотят, уединение. Я решила молчать — и молчу. Но и Ева молчит, мне остаётся гадать, за меня это молчание или против. Ближе к вечеру мы выбираемся из номера: мне нужно забрать заказ из аптеки, и проветрить мозги, желательно, на большой скорости. Берём напрокат красный Porsche и выезжаем на дорогу. Ева не боится скорости, или так сильно доверяет мне, что её это не беспокоит. Она выглядит лучше, менее загружено, её улыбка очаровательна, а действия заводят меня. Не могу спокойно реагировать на то, как она прикасается ко мне. Будь то поправленный ворот рубашки или сжатие моей руки на коробке передач. Она может неожиданно взять и прикоснуться к моему лицу или притянуть к себе для короткого поцелуя. Убрать выбившийся локон за моё ухо, открыть для меня бутылку воды. Нежность, забота, послабление на поле битвы. Пока мы не начинаем говорить о том, что нас волнует, мы отлично справляемся. Ева выходит из машины на заправке, пока я наблюдаю за бегущими цифрами на табло, прижимается ко мне, раскачивая. Я беру её за руку, и мы вместе оплачиваем бензин, покупаем два молочных коктейля. Останавливаемся на обочине, чтобы посмотреть на закат, палящее весь день солнце вяло заходит за горизонт. Ева говорит, что вместе с уходом солнца ушла краснота с моего лица. Моё тело способно вылечить пулевое ранение, что ему до солнечного ожога, но определённые силы на это ушли, как и на остальное. Быть рядом с ней человеком очень дорого обходится. И нет, я ни за что не пожелаю подобного для неё: жить с этой жаждой, контролировать и удерживать в себе сущность, что хочет в любой момент вырваться. Вырваться и перегрызть горло, упиться кровью и затихнуть ненадолго. Нет, я не хочу для Евы такого, и я смотрю на неё с сожалением о том, что мы такие разные. В городском пейзаже доминируют белые дома с красными черепичными крышами, зелёные парки, островки садов и террас. Слишком людно после захода солнца, все вышли на прогулку, стоит гул, от которого мы уезжаем к набережной. Улицы, выложенные вулканическим камнем, сменяются гладкой полосой дороги вдоль берега. Формоза как визитная карточка всего острова, вода прибивается к песчаному берегу, небольшие кафе и рестораны соревнуются, у кого лучше вид на воду. Мы выбираем наугад место для ужина. — Здесь замечательно, — замечаю я, оглядываясь вокруг нашего столика. — Да, полуголые официантки тебе явно по вкусу. — Молодец Ева, придралась к самому неважному. — Извини, — бормочет Ева, вцепившись в бокал с соком. — Эй? Если тебе не нравится, что тут людно, мы можем уйти. — У меня иногда есть ощущение, что тебя вот-вот украдёт кто-то интереснее меня. Что ты переключишь свое внимание на другого человека, а я… Я вернусь к обычной жизни без тебя. — Ева, — я протянула руку через стол, сжав её запястье, — Нет, такого не случится. — Клятва и обещание совсем не котируются между нами. — Соглашусь, но разве похоже, что я отлипну от тебя? — улыбнувшись, я выпустила и погладила её запястье. — Не знаю. Я ничего не знаю. Когда мы начинаем говорить, то неминуемо ссоримся, за этим следует секс, и всё сначала. Мы стали больше молчать. Когда я думаю, что мы на пределе, происходит что-то вновь, я уже не знаю, где во всём этом мы. Поэтапно разбираться и прощать уже не вариант. — Но прощать нужно, Ева. — Нужно не творить то, за что нужно прощать! — Да, ты права. — Ты должна впустить меня не только между своих ног, я не понимаю то, чем ты живёшь, как рассуждаешь, что у тебя на уме! — И в этом права, — согласилась я, после чего замолчала. Ева хотела выговориться, и я дала ей такую возможность, не раздражая собой. Слушала всё это, сидела неподвижно. Видела, как пальцы сжимаются в кулаки, сдерживала желание вступить в спор. Нет, конечно, она права, многие годы она жила сердцем и чувствами, а я в этом новичок. Откуда мне знать реальную боль от потерь, измен и ран? Отличный ужин без алкоголя, голова ясная, слова прозрачны. Ева говорит, что сегодня я другая. Вовсе нет: утром я убила человека, насытилась кровью, мы поругались, занялись сексом. Всё как обычно, может, с эти вечером что-то не так? Меня настигли феромоны души, я будто стала больше понимать и принимать слова на свой счёт, не опровергая и не подавляя их. Мы забираемся на капот машины, ложимся спинами на лобовое стекло и смотрим в небо. Ева сжимает мою руку в своей руке. Здесь звёзды кажутся такими крупными, а ночное небо словно вот-вот упадёт на нас. С яхты запускают салют, и непроглядная мгла горизонта освещается всполохами в небе. От взрывов в груди клокочет, Ева прижимается ко мне, будто её тоже это пугает. Красиво и громко, слышно, как на яхте все кричат и веселятся. — Давай взорвёмся чем-то похожим, — предлагаю я, допуская после слов долгий поцелуй. — В номер? — задаёт вопрос Ева в мои губы. — У нас отличное заднее сидение.***
Мы спустились на завтрак в ресторан, меня это порадовало, Еве намного лучше. Недалеко от нашего столика молодой человек пел Фаду, лиричный мотив и драма показались мне неуместны, и я старалась отвлечь Еву разговорами. — О чём он поёт? Это душераздирающая музыка, — отвлечь не получилось. — Это Фаду, в Португалии обожают её петь, доминантной эмоцией в произведениях является принятие горькой судьбы. — Вызывает желание пить и плакать, а я даже слов не понимаю. — Почему ты разбила мне сердце, почему ушла. — Знаешь Португальский язык? — Немного. — Ровно столько же я знаю о тебе. — Справься сначала с тем, что знаешь. — Ты можешь дать мне немного денег? Я хочу выбраться из номера, одна. — На что деньги? Билет до Лондона? — У меня нет паспорта. — Это была шутка, Ева. Конечно, я дам тебе деньги, и я понимаю твоё желание прогуляться одной. — Где мой телефон? — У меня. — Верни. — С какой целью? — Я хочу позвонить маме. Хочу хоть что-то сказать Нико. У меня есть друзья, есть люди, которые волнуются за меня. — Ми-6 только и ждёт, когда ты включишь телефон. Потерпи, ладно? Где живёт твоя мама? Мы можем съездить к ней. — Забудь. Вынимаю из кармана всю наличку и карту. Мне, конечно, интересно, на что она собралась тратить деньги, но придерживаю своё любопытство. — Держи. От нашего комплекса направо стоит терминал, можешь снять любую сумму. Три нуля и двойка. — Спасибо, приплачу на набережной скучающему рыбаку и для начала покину остров. Доплыть можно до Испании, а там обратиться в посольство Великобритании. — Будь в номере к ужину, любимая. — Это как-то странно, что ты меня отпускаешь. — Доверие, Ева. Могу лишь дать напутствие: без глупостей. — Нам будет полезно чуточку соскучиться друг по другу. — Я уже скучаю. Серьёзно, привязала бы тебя к себе. — Собственница. — Полюби меня и за это. — Всё, я пошла, не скучай. На самом деле, скука набросилась на меня, словно ожидала поблизости, как только я вернулась в номер. Без Евы это место не казалось уютным и райским. Пролистав несколько каналов, я бросила это дело и решила достать из своих вещей запрятанный подарок. Я всё ещё сомневаюсь, что она скажет да. Её это точно напугает, заставит задуматься. Это кольцо необязательно должно быть клятвой или чем-то серьёзным, скажем так: это замена кольцу, что надел на неё когда-то Нико. Интересно, как он сделал ей предложение и как она отреагировала? Конечно же, она любила его и он. Я видела тогда в его глазах столько всего, терять её было сложно, может, он сейчас пьёт в каком-нибудь пабе, считая себя последним мудаком, что упустил Еву. Ему никто не дал высказаться, не предложил сражаться. Я не потеряю таким образом Еву, я буду учиться, я буду держать, но не перегибать с этим. Кольцо блестит в футляре, я представляю будущий момент. Моя и только моя. Если она согласится, это изменит мою жизнь навсегда. А пока нужно заняться текущими проблемами, я набираю Хелен и выжидаю гудки. — Как долго! Тебя встретить? — Встретить? — Только не говори, что ты… — Я даже билет не взяла. — О чём ты там думаешь? Это из-за Поластри? Я убью её, я ещё в прошлый раз должна была это сделать! — Она не хочет, чтобы я реагировала на эту ситуацию. Да, мне важны картины, но остаться в живых тоже немаловажно. — Он назначит встречу, предложит свой вариант, выгодный ему, а мы спланируем свой ответ. Вилланель, всё это вредит клану и нашему бизнесу. Мы расширяемся, нам не нужны такие проблемы, как Ми-6 под дверью! — Я понимаю это. — И? Объясни это Поластри! — Наш следующий шаг может всё обострить. Убьём Пола, и нить потянется дальше. — Мы не знаем, какие у него будут условия. — Я не хочу вести переговоры. — Ты стала трусливым щенком. Попала в тёплые руки, и всё? — Отпусти меня. Я не хочу той жизни, которую предлагаете вы. — Знаешь что? Я вылечу к тебе, найду и волоком верну обратно в Лондон! — Когда? Я просто хотела бы отметить завтра свою помолвку. Приезжай после. — Издеваешься? Ты сделаешь ей предложение? А спросить разрешение у клана? — Можно? — Нет. Она человек и предатель! То, что она каким-то образом выпросила у тебя прощение, ещё ничего не отменяет. — Я не смогу иначе. Она нужна мне. — А мне нужна ты! — Я ничего тебе не должна. — Ты забываешься, ты должна мне жизнь, и то, кем ты сейчас являешься, — моя заслуга! — Я давно выкупила свою свободу, и ты прекрасно это знаешь. Все эти убийства, всю грязную работу всегда делала я, а вы продвигались вверх чистыми. — Вилланель, прошу тебя, одумайся. Мы другие, мы не должны прогибаться под жалкими людишками. Этот Пол вторгся в твоё убежище и похитил самое ценное. — Самое ценное при мне. Да, мне жаль картины, но я всё равно планировала избавиться от них. — Если следующее, что он у тебя заберёт, будет Ева, не проси у меня помощи. — Нас не найдут. — Ты не выбираешь нашу сторону, а значит, мне нет смысла тебя спасать. — Выдашь им нас? Ты так не поступишь. — Жду тебя послезавтра, иначе дальше ты сама. Я хожу по комнате, нервно соображая, что делать дальше. У меня есть номер, и я его набираю. На том конце вдумчивый мужской голос растягивает приветствие. — Пол? Это Вилланель. — Я ждал. — Что вам нужно от меня? — Поговорить при личной встрече. — У вас есть то, что принадлежит мне. Не думаю, что это законно. — Убивать тоже. — Я хочу назад свои картины. — А мне нужна Поластри. Она ведь у тебя? — Зачем вам Ева? Тишина просквозила между нами, он прочистил горло. — Ева в обмен на картины. — Я не буду даже обсуждать этот обмен. — Тогда ты в обмен на жизнь Евы. — Вы убьёте человека? — Или вас двоих. — Я приеду одна послезавтра. Встретимся в месте, которое вы укажите, и поговорим. Лучше вам иметь при себе все то, что принадлежит мне. А Ева… Ева останется вне этой истории. — Защищаешь её? Каролин оставила столько записей о том, как вы спелись. Агент Ми-6 и самый разыскиваемый киллер в мире. Романтика. — Тоже так считаю. Ну и? Меня вам будет достаточно? — Я пришлю место встречи позже. Счастливых выходных, Вилланель. Ева не торопилась возвращаться, можно было подумать, что она действительно нашла способ добраться до материка. Я представила её на огромном пароме: волосы развивает ветер, в глазах слёзы, на сердце тяжесть и мысли о том, что так будет лучше. Сморгнув эту картину, я услышала звук открывающейся двери и поспешила встретить Еву. — Ого, ты с покупками. Шоппинг без меня — я в обиде. — Сегодня не так жарко, пойдём гулять? — Дай мне десять минут, я соберусь. Ева наблюдала за мной, и я старалась запрятать всё, что произошло без неё. Эти два телефонных звонка, способных перевернуть всё. — Что-то случилось? Чем ты занималась без меня? — Буквально ничем, посмотрела телек. — Ты ведь не знаешь, что я купила, тебе не приходит оповещение, где были списаны деньги? Это подарок. — Подарок для меня? Я не смотрела уведомления и не буду, раз тут кроется сюрприз, — натянув на голову кепку, я посмотрела на себя в зеркало: верх бикини отлично сочетается с шортами. — Ты что, пойдёшь так? — Да, если натрёшь мою спину кремом. — Ты наденешь рубашку! Я не буду всю прогулку стараться не смотреть на тебя! — О, Ева, ты так неравнодушна к моим формам, хочешь, никуда не пойдём и займёмся исследованиями! — Прибереги своё желание до ночи, нужно заниматься в жизни хоть чем-то, помимо сна и секса. — Хорошо. Прогулка, рубашка, надеюсь, ты замечаешь, как я встаю на твою сторону, всё, как ты хочешь. — Я давно знаю, в мелочах ты можешь поддаваться. — Разрешить начать секс с меня, а не с тебя, — это не мелочь, Ева. — Не знала, что ты страдаешь из-за этого. — Я хочу тебя постоянно и жду, когда захочешь ты, — встряхнув рубашку, я сунула в неё руки. — У нас что, и с сексом какие-то проблемы? — Нет, — твёрдо ответила я и, притянув Еву к себе, попробовала поцеловать так, чтобы не возбудиться. Мы прогулялись до набережной, заказали пару коктейлей и заняли место в крытой беседке на песке. Наблюдая за людьми, что играют в пляжный волейбол, купаются и загорают, мы говорили о мелочах, не свойственных нам. Обсудить любимый шампунь и фрукты? Тема напитков буквально засосала нас в пучину рассуждений. Это было идеальное время, и его не хотелось ничем травмировать, всё получилось само по себе. Малыш, с голым пузом, в панаме, забрался на ступень беседки. Я тут же нашла глазами его родителей: вероятно, это его мама уже направилась за ним. С кряхтением и походкой маленького пьяницы, он подошёл к Еве. Это не вызвало у неё улыбку или каких-то иных эмоций, она только наклонилась к нему. Мальчик протянул руку, и когда Ева подставила ладонь под его маленький кулачок, разжал его. Это была маленькая ракушка, за что Ева его поблагодарила и потрепала за щёку. — Итан! Иди сюда, не приставай к отдыхающим, — крикнула девушка. — Итан, значит, ну, привет, — сказала Ева, и ребёнок, удивительным образом доверяя незнакомке, потянулся к ней на руки. — Родители расслабляются на отдыхе и совершенно не следят за своими детьми, — высказалась я, намереваясь сказать это и матери, что вот-вот будет здесь. До странного больно оказалось увидеть Еву с ребёнком на руках. Ещё бы пару лет, и мы могли бы сидеть точно с таким же, только нашим ребёнком, и это ранит. И мне сложно представить, как чувствует себя сейчас Ева. Мы только встретились взглядом. К беседке подошла светлая, подтянутая девушка. — Итан! Сколько можно убегать? Идём! Простите нас, пожалуйста. Протянув руки к ребёнку, она забрала его и прижала к себе, Итан, похоже, хотел остаться с нами, в тени и с коктейлями. Его крохотная рука тянулась к дольке апельсина на моём бокале, и это требовательное кряхтение, чёрт. Я отдала ему апельсин, и мы распрощались неловкими улыбками. — Милый, — отметила Ева, провожая их взглядом. — Мы можем завести ребёнка, нашего ребёнка, если ты отпустишь идею быть такой, как я. — Не думаю, что я смогу. — Я знаю многое о современной медицине, с деньгами можно всё. — Дело не в этом. — Во мне? — Мы не стабильны, Вилланель. У нас нет места, нет плана. Ты хочешь сцепиться с Ми-6! Ты выполняешь поручения клана. Сегодня ты можешь быть, а завтра… — Я звонила Полу. — Что? — Я позвонила и узнала, чего он хочет. Личная встреча его устроит. Он сказал, что убьёт тебя или нас, он потребовал одну из нас. Ты главный свидетель, ты знаешь всё, очень пригодилась бы ему, мой труп его тоже устроит. — Так о чём тогда вы будете вести диалог? Личная встреча, с которой ты не вернёшься живой? — Я предложу деньги, объясню, кто мы, что делаем для общества, на что влияем, если он откажется, выстрелим мы. Сколько бы он не взял с собой людей, нас будет больше. — Я не отпускаю тебя. — Ева… — Нет! — Хорошо, что предложишь ты? — Два новых паспорта и какая-нибудь глушь. — Где я буду брать кровь? — Я сгожусь. — Ты же хочешь стать вампиром. — С такой нетерпимостью к солнцу? Я ещё подумаю. — Шутишь, Ева? Если от Ми-6 мы спрячемся, то Хелен, она везде найдёт. Сначала определится с материком, затем найдёт город. В городе улицу, на улице найдёт дом, а в нём меня. Пойми, она чувствует меня и найдёт где угодно. — Пусть. Пусть всё уладит сама, чтобы мы могли вернуться. Пусть будет с нами, если ей так хочется, что она может взять, если ты ей ничего не дашь? — Она может отнять тебя. — Но если я стану такой, как ты, разве она меня тронет? Я стану частью клана. — У меня от всего этого голова кипит. — Я говорю, что готова. — Только что ты держала то маленькое, светлое существо, новую жизнь, которую способна и сама создать. Ты можешь радоваться жизни, как все эти люди! Оглянись: они живы и счастливы, их ласкает солнце, может, они хотят есть, пить, заняться сексом, но Ева, они не хотят убивать. Я не хочу, чтобы ты жила с этим желанием. — Это мой выбор. — Умирать больно. Ты не понимаешь, что выбираешь. Поверхностно — да, но сколько ты не знаешь! Думаешь, ты станешь такой, как я, сразу? Это титанический труд, преодоление себя, я кричала и молила, чтобы Хелен убила меня. Первые недели ты готова загрызть даже крысу, жажда неконтролируемая, навыков никаких, терпение отсутствует, мысли включаются и выключаются. Самое страшное — это возвращаться из пустоты к боли и обратно. — Ты будешь рядом. — А как же наша любовь, Ева? — Я люблю и принимаю тебя любой, а ты? — Мне нужно подумать.***
Мы попали вечером на концерт — неплохая встряска для нас, я слишком загрузилась за сегодня. Достаточно людно, бар с дорогими напитками меня порадовал, пришлось уступить и Еве совсем немного, я лично контролировала уровень рома в коктейле. Пары танцевали, мы не решались, обе помнили, как танцевали в палате, но там мы были одни. Хотя мне по большому счёту плевать, кто что подумает. Я ждала, когда Ева придёт к этой мысли, и мы окажемся среди танцующих пар. Обнимать её в свете софитов было так возбуждающе и томно. Мы тихо передвигались, она касалась губами моей шеи, и мурашки пробегали по всему моему телу, пока не охватили целиком. Я забралась под майку Евы на пояснице и засунула руку в её шорты, как же мне хотелось переместить руку вперёд. — Как быстро истечёт безопасность этого места? Если ты не полетишь в Лондон? — Думаю, у нас всего пару дней. И один подходит к концу. — Безопасней, чем сейчас, уже не будет? — Не скоро. — Здесь идеально. — Знаю. Ева, где бы мы ни были, если нужно будет драться, я за тебя умру. Что угодно за тебя. — Тише, — Ева отпрянула и накрыла мои губы пальцами, — Мы не должны этого допустить. Наши жизни не фильм бездарного режиссёра, мы всё ещё дирижёры событий. Уверенно кивнув, я задумалась о словах и их значимости и всё решила. Никаких переговоров, никакого Лондона. Хелен найдёт нас, если не поймёт меня, я всё объясню при встрече. Мы вернулись в номер поздно и немного уставшие, я трезва, но Еве после долгого воздержания от алкоголя явно стало хорошо с длительным эффектом. Конечно, я хочу секса, готова раздеть её прямо на пороге, пристаю откровенно, как только мы зашли на территорию комплекса и до номера. Подхватив Еву, я подняла её и прижала к стене. Её ноги сцепились вокруг меня, она прижалась центром, но прервала поцелуй. — Стой, подожди, Вилл. — Что не так? — Сначала душ. Выглядит она серьёзно, я несу её в комнату. — Хорошо, сделаем это в душе. — Нет, в душ пойдёшь ты, а я приготовлю часть своего подарка. — Что? Уже сегодня? — Ну, завтра нас могут убить. — Не шути так, Ева. — Разве это шутка? — Так, я поняла, иду в душ, сколько мне там быть? — От десяти минут. — Чёрт, как же ты меня заводишь, — прорычала я, поставив Еву на ноги и легонько укусив за плечо. Душ меня взбодрил, предвкушение отдавалось приятными позывами между ног. Надев белое бельё только потому, что хочу, чтобы Ева его сняла, я накинула халат. Евы не оказалось в спальне, и я задержалась ещё у двери, удивлённо рассматривая то, что появилось на кровати. Бондаж для фиксации был собран, крепления установлены на все четыре угла кровати. Я стою на одной босой ноге, другой упёршись в косяк, и не могу поверить, что моя Ева может захотеть развлечься именно так. — Я смогла тебя удивить? — Ева вошла в комнату, со стаканом воды. — Эмм, да. Да! Скажи, что я могу тебя закрепить! — Нет, — улыбается она, качая головой, — Подойди. Я отлипла от косяка и подхожу к кровати, Ева стягивает с меня халат. — Я делаю это в первый раз, но мне дали подробную инструкцию, будет лучше, если мы обе расслабимся. — А я буду под полным контролем, да? — Вся моя. Ева закрепляет манжеты на моих руках, затягивая весьма туго, я терплю, чтобы не прервать всё, просто повалив её на кровать и овладев первой. Она за моей спиной, целует и расстёгивает лиф, бретельки соскользнули с плеч, я прикусила щёки изнутри, содрогнувшись. — Ты так возбуждена, я хотела поучить тебя терпению. — Будешь мучить, значит? — Постараюсь без этого. Мы забираемся на кровать, Ева закрепляет мои руки, надевает манжеты на ноги, не снимает с меня последнюю преграду, карабины защёлкиваются. — Ещё одна деталь, — в её руках появляется атласная маска на глаза. — Но я хочу смотреть! — Это усилит твоё восприятие. Сконцентрирует тебя на основном. Сегодня день, когда я со всем соглашаюсь. Теперь я вижу только темноту, ничего вокруг себя. Руки и ноги крепко закреплены, я проверяю это, подёргав, стараюсь не думать, кто любит делать подобное со мной. — Я в душ, а ты пока расслабься. — Что? Ева! Так нельзя! — Сейчас посмотрю, может, я и кляп купила? — Только быстро, это странно — лежать тут одной. — Хорошо. Мне быть голой или накинуть что-то сверху? — Без одежды, — выбираю я. У Евы есть дар быть в чём-то лучшей без какой-либо практики. Её отсутствие заводит меня ещё сильнее, основные органы чувств усилились без зрения, обоняние сконцентрировалось на цитрусовом запахе в номере. Я слышу каждое движение Евы и как она подходит к кровати. Мне не терпится проверить осязание. — Я люблю долго смотреть в твои глаза, — тихо говорит Ева, спокойным голосом, касаясь моего лица, — В них прячется столько страсти, огня, а иногда… В них можно увидеть раненого зверя, который готов обороняться до последнего и не доверять. Иногда я вижу в них ребёнка, что жаждет заботы. И в них я вижу столько любви, сколько не должно существовать. Любви ко мне. Ты не очень приручена к рукам и заботе, но я ведь уже исправила это? Не отвечай. Хочу кое-что сказать, вероятно, я могу выразить это словами, только если ты не будешь меня видеть. Ты зло. Зло нужно побеждать, а я примкнула, — ошибка? Можно считать меня ненормальной? Определённо. Но кто устанавливает правила? Я не могу отказать себе, не могу заставить себя отступить. Ты доверяешь мне даже после предательства огромного масштаба. Иногда я боюсь твоей спонтанности и грубости, но ты ведь не навредишь мне? — Я не полечу в Лондон. Я решила, что риск неуместен. Мне бы не хотелось допускать мысль, что когда-нибудь я тебе смогу навредить. Мне этого не хочется. — Это радует, — я почувствовала её улыбку, тёплая ладонь погладила мою щёку. — Ева, если ты захочешь в будущем сказать мне что-то очень тонкое и важное, связывай меня в любое время, — я рассмеялась и услышала смех от Евы. — Боже. Безумие. — Что именно? — Так хотеть тебя. Ты не представляешь, как меня заводит то, в каком ты сейчас положении. — Ну, могу лишь сказать, что ты можешь не сдерживать себя в желаниях. Ощущаю, как она наклоняется надо мной, как её дыхание касается моих губ, которые я разомкнула, предвкушая поцелуй. Захват с одной стороны, должно было быть продолжение, но мы остановились, Ева толкнула в меня язык. Её ладони из тёплых превратились в горячие, и одну из них я чувствовала на своей груди, затем на торсе. Я давно намокла, давно возбуждена, во мне даже что-то щёлкает от томления. Я выпускаю стоны, они глушатся между нами в поцелуе, от которого губы набухли и жадно требуют большего. Ева спустилась рукой ниже, подцепила ногтями бельё, потянула наверх, ткань врезалась между моих ног, я приподняла бёдра. Мне не терпится продемонстрировать Еве, как я её хочу! Она отпускает, спускается пальцами ниже, сжимает мой центр, ощущает влажную ткань, происходит трение, что изводит меня, поцелуй прерывается. Мои губы печёт, я облизываю их, они тут же высыхают от горячего дыхания. Поцелуй возобновляется, но уже на моей груди. — Позволь мне кончить, и потом вернёмся к этому, — прошу я. Пальцы медленно прочертили линию через живот, во мне всё сжалось. — Да, ты очень влажная, — Ева сдвигает полоску белья в сторону. Дёрнув руки, я осеклась, почти никакой возможности поменять своё положение. Это так остро, когда её пальцы наконец-то там, медленно разминают, собирают влагу и круговым движением втирают в эрегированную точку. К этому подключились её губы, целуя внутреннюю сторону бёдер поочерёдно, она подбирается всё ближе. Я знаю, что быстро кончу, терпеть уже невыносимо. Ева просунула ладони под меня и подтянула навстречу к своему лицу. Язык словно ужалил, но затем я ощутила его твёрдость, влажность и тепло, она вошла им в меня и тут же вышла. Дёрнувшись от первого толчка, я только поощрила её на продолжение. Она стала выбивать из меня стоны. — Не хочу прерывать тебя, но помни, что я привязана. Ева. Чёрт, Ева! Ответа не последовало, но тактика сменилась, я уже готова взорваться, как вчера в машине. Фейерверки грохотали в небе, а мы кончали раз за разом на заднем сидении, отдаваясь полностью. Ева втянула в себя, выпустила и тут же сконцентрировалась на главном. Она водит языком вдоль и, каждый раз дотрагиваясь до капюшона, сдвигает его с горошины, обжигает своим языком и ныряет тут же вниз, проникая в меня. Я извиваюсь на кровати, сбив под собой простынь, Ева хватает меня за талию, крепко прижимая к постели. И снова внутрь, глубоко, до такого же глубокого, гортанного стона, всё запылало во мне ещё сильнее. — Я не могу… Не могу больше! Как же мне хотелось сжать её плечи или держать в руках её волосы, крепко прижать к себе или укусить. Я подумала об укусе, и клыки кольнули нижнюю губу. Ева довела меня до крайней точки. От пальцев ног пошла волна оргазма, охватила мои ноги, бёдра, сковала низ живота, обожгла огнём грудь, и всё случилось. Долгий разряд, мучительная сладость — это сильно. Пока я прихожу в себя, я чувствую Еву рядом, но пока не вдаюсь в тонкости происходящего, а она оказалась надо мной. Пара пальцев дотронулись и подняли мою верхнюю губу, тронули клык, я коснулась его кончиком языка. — Не замечала раньше, что они появляются во время этого. — Я просто подумала… — О чём? — пытливо спросила Ева, я потянулась всем телом, ощущая эйфорию, мне нужно пару минут. — Об укусе, о крови, вероятно. — Укусишь меня? — Нет! — Значит, продолжим. — Ты не дашь мне отдохнуть? — Я знаю, тебе не нужен отдых, пару минут, верно? — Отпусти, мне хочется дотронуться до тебя. — Какие они длинные, тебе удобно с ними говорить? — Не очень. Они не для болтовни, Ева. — Тебе не нравятся вопросы об этом? Это так же интимно, как и всё остальное? — Не хочу рассказывать об этом, как о чём-то интересном. На это наложено определённое табу. — Хорошо, что между твоих ног нет никакого табу. Ты не против продолжить с помощником? Он очень приятный наощупь, с неким рельефом, если честно, мне не терпится начать! — Он небольшой? — Средний, к чему нам дискомфорт? Тебе понравится. Ева возвращает полоску белья на место, но следом разрывает по центру. Дальше всё как в бреду, жарком и желанном. Толчки в меня, её тело на мне, её губы, мы целовались, мы задыхались, я кончала и сразу была готова ощутить это снова. Ева была неутомима. Это не было сном, короткий перерыв, время, чтобы восстановить дыхание, Ева лежала прямо на мне, я побоялась, что она уснёт, и начала с ней говорить. Плавные манипуляции помогли мне освободиться. — Я вижу тебя, — улыбнувшись, я заставила её немного покраснеть, — О, да, Ева, ты всё это делала со мной. — Надень обратно. — Ну уж нет, — рассмеялась я, меняя нас местами, — Как тебе мой уровень доверия? — Смена ролей очень приятна. — Ты доверяешь мне так же? — Говори прямо: теперь ты хочешь привязать к кровати меня? — Не знаю, кончила ли ты, делая все эти вещи со мной, но я уверена, ты хочешь ещё. Ты хочешь побывать теперь на моём месте. — Можно мне стоп-слово? — Эй! Мне ты такого не предлагала! — Ты сильнее и выносливее. — Просто скажи, и я послушаюсь тебя в любом состоянии. — Хорошо, закрепляй. Я быстро перестегнула с себя манжеты на её руки и ноги. Конечно же, не удержавшись перед возможностью облюбовать поцелуями её ярко выраженные икры на ногах и чарующие ветви вен на руках. — Укусишь? — тихо спросила Ева, когда я коснулась губами её вен на сгибе руки. — На тебе хорошо заживает. Но нет. Ты часто говоришь об этом. — Я раздражаю? — Ты хочешь, чтобы я вкусила твою кровь? Чтобы она продолжала сводить меня с ума? Это наркотик, Ева. — Я хочу быть наркотиком. Серьёзность моего взгляда совсем не повлияла на её решимость. Я продемонстрировала ей, как она закреплена, отстегнула от кровати её правую руку и встала. — Не буду отрицать, я хочу. У меня появилась идея, я долго думала о боли, не хочу причинять тебе её. Помнишь, мы забрали заказ из аптеки? — Ты не сказала, что это. Я сходила за коробкой из аптеки и вернулась с ней. Содержимое не должно напугать Еву. — Только не бойся, хорошо? — Когда ты так говоришь… — Нет, серьёзно, не бойся. Это не будет так больно, как укус. И я буду говорить с тобой во время процедуры, хочешь, озвучу все этапы? — Это жгут? Ты что, хочешь поиграть в ролевую игру? — Тогда, где мой халат? Что я за секси медсестра без халатика? — Ты очень горяча в больничной одежде. Когда ты приходила ко мне в палату, это рождало во мне определённый фетиш. — Ева, у нас здесь экстремальные условия, халата нет. — Ты делала это раньше? — ожидаемый от неё вопрос, я перетягиваю руку жгутом. — Очень много раз. Сейчас я затрудняю кровообращение, увеличивая количество крови в венах, в результате чего они проступят под кожей. — Пока не страшно. Я надеваю перчатки и подготавливаю всё необходимое, именно это выбивает из Евы уверенность. — Ладно, теперь немного страшно. — Не бойся. Хочешь поцелуй? — Да, это поможет. Целую медленно в губы, призывая расслабиться. Сложно выполнять процедуру, когда мы обнажены, нужно собраться. — Так, продолжим. Теперь я прощупаю твою вену техникой пальпации. Вена должна быть мягкой и упругой на ощупь. Ты знаешь о том, что нельзя прощупывать большим пальцем? В нём самом есть пульс, так что делаем вот так, — мне попался очень любопытный пациент, почти глаз не сводит, — Попалась. — Хорошая? — Для меня не бывает плохих вен. Дезинфицируем кожу в месте укола. — Ты так заводишь, когда говоришь что-то умное. — Это хорошо, легче перетерпишь маленький укол. Поумничать ещё? — предложила я, сняв колпачок. — Думаю, да! — Мы нашли срединную локтевую вену, она проходит между мышцами и имеет вид синеватого бугорка, залегающего под кожей с внутренней стороны локтевого сустава. Можешь не смотреть, не все выносят вид собственной крови, когда она течёт по трубке, наполняя пакет. — Буду смотреть на тебя. На твои сосредоточенные, хмурые брови. — Так, не отвлекай, — улыбнулась я. — В твоей клинике меня любили колоть. Бриана делала это почти без боли. — Тебе больно? — Нет, — ответила Ева, приподняв голову, кровь уже начала наполнять однокамерный контейнер, я могу держать себя в руках в этот момент, немного ослабляю жгут. — Мы хорошо общались с Брианой, она давно работала на нас, жаль, что пришлось её убить. Не думай, что я не жалею и не думаю об этом. Нужно было вывести её из палаты и потом уже разбираться с теми типами. — Могли выжить все, но ты решила иначе. — Защитить тебя — моя основная задача, я была в гневе. Расслабь кулак, можешь перебирать пальцами, чтобы не немело. Как себя чувствуешь? — Пока нормально. Что происходило дальше? После того, как ты усыпила меня? — Я позвонила семье. Клану. Я позвонила и всё объяснила, они всё уладили, пока мы летели сюда. — Я очень напугалась, когда очнулась здесь. — Знаю, я это видела и чувствовала. Ты не принадлежала себе какое-то время, но ты была в самых надёжных руках. Голова не кружится? — Нет. Я ослабила жгут, вынув иглу, придавила ранку. Предложила на выбор лейкопластырь. — Так намного лучше, чем заживающая несколько дней рана? — Для меня лучше, а для тебя? — Мне не привыкать пить кровь из пакета, к тому же она тёплая и свежая. Я ещё ни с кем не делала подобного. Ева выпивает воду, я пристёгиваю её руку обратно, надеваю маску ей на глаза. — Удобно? Не напрягай пока руку, хорошо? — Что ты будешь делать со мной? — Сначала кое-что сделаешь ты для меня. Очистив постель, я встала над Евой на коленях, она поняла, что должно сейчас произойти, и её губы призывно разомкнулись. Я опустилась центром, вздрогнув от первых ощущений. Еве даже не стоит говорить, что нужно делать, она усердно приступает к работе. Я открываю клапан на пакете, это предвкушение, как перед укусом, дрожь, жажда, её кровь. Во мне сконцентрировалось так много факторов, тело отреагировало слишком остро на наркотик и ублажение. Я запустила свободную руку в волосы Евы и прижала её сильнее к себе. Она слизывала всё, глотала и стонала. От каждого моего глотка я ощущала прилив сил и адреналин. Я кончила раньше, чем закончилась кровь, но я жадно допила остатки и слезла с Евы. Она не видит моих потемневших глаз и клыков, мой хищный взгляд на обнажённое и неподвижное тело. Быстро закрепив на себе страпон, я нависла над ней для поцелуя. — С ума меня сводишь, — прошептала я, вжимаясь в её губы, Ева потрогала языком мои клыки, ощутила свой вкус крови в моём рту. Овладевая свободой и властью, я провела руками по её телу и, схватив за бёдра, разместилась между ними. Ева задрожала, когда я дотронулась твёрдой головкой до её влажных лепестков. Они так призывно раскрылись от нажатия и впустили, что я сразу же сделала несколько поступательных движений под её стон. Когда Ева привыкла, я распорядилась её телом полностью. Одного её оргазма мне было мало, отцепив ноги, я закинула их на свои плечи и подвигалась в ней под другим углом до не менее слабого оргазма. — Устала? — опомнившись, спросила я, раздвигая её уставшие ноги и наваливаясь сверху. — Хочу ещё. — Только не кричи больше так громко, нас выселят. — Заткни меня. — Это я могу.