Сборник любви к Вэнь Чао

Все произошло как-то внезапно. Еще недавно за ужином Чжулю прекрасно себя чувствовал, но сейчас ему вдруг стало тяжело дышать, а голова пошла кругом без всяких на то причин. Сердце забилось ненормально быстро, а все тело обдало жаром. Чжулю сперва едва не рухнул на колени прямо в покоях молодого господина Вэнь, где он находился последние два часа по блажи этого самого молодого господина. Капризы Вэнь Чао были уже настолько привычны, что Чжулю в самом деле не заметил ничего странного в приказе просто оставаться рядом и выслушивать болтовню своего подопечного. Чжулю шумно выдохнул и из-за поплывшей перед глазами комнаты не сразу заметил, как Вэнь Чао вдруг замолк и пропал со своего места. Сквозь ужасную смесь красок и звуков, которые разом атаковали его сознание, Чжулю почувствовал прикосновение чужих рук, мягко потянувших его в сторону. Почувствовал, как его осторожно куда-то уложили. Он все еще плохо понимал, что происходит вокруг, что творится с его телом, но шум в голове начал стихать, а зрение проясняться. Под руками чувствовался дорогой шелк простыней и мягкость матраса, похоже, его уложили на кровать. Единственную кровать в комнате, которая принадлежала Вэнь Чао. Чжулю слышал, как заперлись двери в покои молодого господина Вэнь, слышал чуть торопливую, но мягкую поступь, слышал как рядом зашуршали одежды, а потом почувствовал, как над ним нависли, разглядывая. Пусть в глазах еще немного и плыло, но с такого расстояния Чжулю был в состоянии понять, что это был Вэнь Чао. И ему не нравилось озабоченно-довольное выражение лица своего господина и этот безумный блеск в его глазах. — Вэнь Чжулю. Теперь Чжулю отчетливо услышал собственное имя, произнесенное на выдохе. Вэнь Чао наклоняется к его лицу непозволительно близко, так, что можно почувствовать его горячее дыхание, жадно облизывает губы и продолжает смотреть так, словно дорвался наконец до желанной сладости. Очень странно ощущать на себе подобный взгляд, но не страннее того, что сейчас творилось с его телом. Вэнь Чао же продолжает изучать его, скользя по всему телу взглядом, а после рукой, заставляя Чжулю резко и шумно вдохнуть. Губы молодого господина Вэнь расплываются в довольной улыбке. — Я, конечно, знал, что ты крепкий, но не думал, что настолько, — шепчет Вэнь Чао с придыханием, одной рукой оглаживая мощную шею, а другой пытаясь развязать пояс чужого ханьфу. — Там была двойная доза, а ты начал реагировать только сейчас. Чжулю ярко чувствует прикосновение мягких губ к своей шее и невольно вздрагивает. Сейчас для него всего слишком много, слишком горячо, слишком ярко. Мысли путаются и абсолютно нет сил оттолкнуть или как-либо противиться неожиданно ласковым рукам своего господина. Только и остается, что шумно дышать и пытаться не сойти с ума от непривычных ощущений. Вэнь Чао тем временем наконец развязывает пояс и распахивает чужие одежды, попутно выцеловывая шею мужчины, медленно спускаясь ниже. Он проводит рукой по теперь уже обнаженной крепкой груди своего телохранителя, задевая пальцами темные соски, и наслаждаясь приглушенным стоном, слетевшим с губ Чжулю. Прекрасно. — В-вы… — собственный голос кажется чужим, слишком хриплым и растерянным. Чжулю сам не понимает, что именно хотел сказать: спросить, что это значит, или обвинить в сотворенном безобразии. Или что-то еще, но во всяком случае Вэнь Чао не дает ему договорить, накрывая его пересохшие губы своими, утягивая в поцелуй. Чжулю все еще не может сопротивляться столь настойчивым действиям, и Вэнь Чао ничего не стоит проникнуть языком внутрь, углубляя поцелуй. Вэнь Чао определенно умеет целоваться. Возможно все дело в афродизиаке, но Чжулю не может думать, что ему противно ощущать, как чужой язык хозяйничает у него во рту, нет, он просто не понимает, как на такое реагировать, все слишком внезапно и странно. И этот чертов афродизиак, как он только умудрился не заметить его? Рука молодого господина тем временем отрывается от его груди и спускается ниже, скользя ладонью по кубикам пресса, еще ниже, пока не натыкается на ощутимую выпуклость в чужих штанах. Ох, а природа щедро тебя одарила, думает Вэнь Чао и довольно постанывает в поцелуй, а потом обхватывает рукой вставший член сквозь ткань. Чжулю едва не подкидывает на месте — слишком много! — и он не может сдержать низкий стон, который Вэнь Чао с удовольствием выпивает и все продолжает поглаживать. Чжулю пытается сдерживать себя и не толкаться в ласкающую его руку, но горячее желание напрочь дурманит голову, выталкивая собой все посторонние мысли. Хочется вдруг, чтобы молодой господин не останавливался, чтобы продолжал двигаться, продолжал ласкать. Должно быть стыдно за такие желания, но думается об этом с каждой секундой все меньше. Вэнь Чао отрывается от чужих губ с влажным смущающим звуком и вдыхает шумно, ощутив вдруг недостаток в воздухе — как же долго они целовались? — и смотрит на растрепанного, залитого краской Чжулю не то от своих умелых ласк, не от двойной дозы афродизиака, и не может сдержать довольной сладкой улыбки. Он чувствует, что его собственные уши пылают. Видеть под собой обычно стойкого и хладнокровного Чжулю в таком развратном виде очень, очень возбуждает. Чао едва ли не сгорает от желания. Он наконец-то получил то, чего так долго жаждал. Чжулю в его власти, дрожащий от возбуждения, кажется, что еще чуть-чуть и он сорвется. Ох, как бы этого хотелось… Что ни говори, а Чжулю способен распалить одним лишь своим видом, а сейчас и вовсе сводит с ума своим сбившимся горячим дыханием, часто вздымающейся грудью, и — о Боги! — твердостью члена в руке. Чуть подрагивающими пальцами Вэнь Чао наконец освобождает от ненужной ткани требующий внимания орган и сам едва ли не стонет сквозь зубы. Чжулю, а ты везде хорош! Пусть он уже вовсю прочувствовал рукой всю его внушительность, смотреть на него было не менее впечатляюще. Вэнь Чао отчетливо чувствует, как зудит внутри, как хочется принять в себя этот член, как хочется чтобы его заполнили до краев… Вэнь Чао спешно стягивает с себя многослойные одежды — к черту изящное обнажение, они оба уже достаточно возбуждены, и он не хочет больше ждать — и усаживается поудобнее на чужих крепких бедрах, потираясь задницей о уже сочащийся смазкой член, заставляя Чжулю ронять очередной стон сквозь стиснутые зубы. Заведя руку за спину, Вэнь Чао касается своего входа пальцами, кружа вокруг какое-то время, а после медленно погружая внутрь сразу два пальца. Он подготовил себя. Он был уверен, что затея сработает и ему точно понадобится подготовка, чтобы не испортить все в процессе и не терять времени попусту. Вэнь Чао сделал это перед ужином, ощущая потом некое смущение от своего бесстыдства, ведь никто не знал, что он несколько минут назад творил со своим телом, а после спокойно — почти — сидел и доедал свою порцию. Сейчас уже четыре пальца свободно входили внутрь, Вэнь Чао хорошо подготовил себя, абсолютно точно намереваясь потрахаться сегодня. Со стороны Чжулю слышится хриплый стон, когда Вэнь Чао продолжает насаживаться на свои пальцы с пошлым хлюпаньем, то и дело задевая бедрами стоящий член. Тебе нравится то, что ты видишь? Наконец, решив что уже достаточно растянут, он вытаскивает пальцы и пристраивается все еще раскрытым входом к крупной сочащейся головке. Чжулю, пристально наблюдая за действиями своего господина, замирает, кажется, даже дышать перестает. Смотря ему в глаза, Вэнь Чао медленно опускается на член до самого основания. У Чжулю в глазах едва ли не темнеет от того, как внутри него жарко и тесно, как же хорошо. Вэнь Чао кусает губу от непривычного чувства заполненности и все же громко стонет, двинув на пробу бедрами. Теперь он в полной мере ощущает немаленький размер Чжулю. Вэнь Чао лишь коротко качает бедрами, а у Чжулю уже перед глазами звезды. Этот мальчишка его с ума сведет! Приходится со всей имеющейся сейчас силой сжать в пальцах простыни, чтобы не сорваться и не начать трахать молодого господина быстрее, сильнее, глубже. Но от стонов и сбившегося шепота сверху легче не становится, совсем наоборот. — Давай, тебе же хочется. А Чжулю понимает, что ему в самом деле хочется, пусть он сейчас и под действием афродизиака, но очень хочется вытрахать душу из этого мальчишки. Повалить, сжать, заставить выгибаться дугой и кричать. Целовать, ласкать, прижать к себе, сделать так, чтобы он стонал в голос. Очень хочется, но… — Я разрешаю тебе не сдерживаться, Чжулю, — произносит Вэнь Чао и через мгновенье ахает, когда его опрокидывают на простыни. Похоже, получив разрешение от своего господина, Чжулю послал ко всем чертям все мысли и просто отдался желанию. Это именно то, чего хотел Вэнь Чао. Его телохранитель продолжал поражать своей мощью: он под действием двойной дозы афродизиака, недавно почти не имея сил, теперь с таким напором толкался в Вэнь Чао, что тот едва не позабыл, как дышать. Только хватался руками за простыни и подмахивал бедрами, пытаясь насадиться глубже. В него толкаются до упора, стискивают в крепких руках, и от этого становится лишь жарче, лучше. А потом одним из глубоких толчков Чжулю задевает внутри что-то, от чего молодой господин под ним выгибается в спине едва ли не до хруста и стонет в голос так громко и протяжно, что приходится его заткнуть тем же способом, который он сам использовал на нем до этого — поцелуем. Вэнь Чао совсем не против такой инициативы, отвечает страстно, продолжая постанывать в чужой рот. Приглушенные стоны смешались с тяжелым дыханием и редким рычанием, то и дело раздавался пошлый хлюпающий звук и шлепки тела о тело. Два разгоряченных тела сплелись вместе в попытках стать еще ближе. Вскоре Вэнь Чао ощутимо задрожал после особенно глубокого толчка и излился себе на живот с громким стоном. Следом за ним кончил Чжулю, сжимая в руках обмякшего Вэнь Чао и обильно изливаясь внутрь к молчаливому одобрению последнего. Теперь в комнате слышалось только учащенное тяжелое дыхание. Чжулю, обессиленный окончательно от соития, валится рядом с молодым господином. Мысли все еще путаются после бурного оргазма, а потому совсем не думается о том, что теперь будет дальше. Да и не хочется думать, хочется лишь провалиться в сон. Мужчина чувствует, как на него по-хозяйски закидывают руку и прижимаются всем телом. Вэнь Чао с довольством сытого кота обнимает его со спины и растягивает припухшие губы в улыбке. Чжулю и в самом деле оказался весьма хорош, очень хорош. Вся эта затея определенно того стоила. Он уверен, что теперь Чжулю от него никуда не денется.