Наваждение

      Он сидел на постели и недоверчиво рассматривал собственные ладони.       Обстановка вокруг донельзя напоминала больничную, и он никак не мог вспомнить, почему оказался здесь. Почему он сам оказался на больничной койке.       И почему в руках спокойными и привычными вихрями скручивается темная энергия.       Он прекрасно помнил, как потратил ее всю, до последней капли.       Как перешел черту ради того, чтобы выплеснуть поток теплой человеческой энергии.       Он думал, что умер.       Нет, не так.       Он знал, что умер. Он помнил, как проводил брата — раскаявшегося, осознавшего всю глубину постигшего их непонимания. Как в последний раз оглянулся на того, кто был дороже жизни.       Того, кого пришлось оставить.       Сила привычно клубилась внутри, легко повинуясь и отзываясь. Да, ее было немного, но и этот уровень был ему недоступен после того, как брат приковал его к вытягивающему силы столпу.       А еще мелькало где-то на краю памяти странное воспоминание: посреди одной из старых небольших площадей, на остром сером гравии рядом с ним лежал Чжао — израненный, уставший — и невозможно счастливый. Улыбающийся так, словно сбылось его самое заветное желание. И нельзя было противиться желанию улыбнуться в ответ.       Что это было? Наваждение?       И если сила все еще при нем — с какого момента оно началось, это наваждение? Быть может, все, что с ними произошло — оказалось просто сном?       Но… больница.       Шень Вэй вздохнул и попытался встать с кровати.       Все тело болело, но ран не было.       Хотя он прекрасно помнил, что…       Дверь палаты открылась.       — Шень Вэй! — радостно улыбнулась доктор Чэн. — Рада видеть, что ты наконец проснулся. Медсестры сказали еще утром, но все никак не могла найти время заглянуть. Сам понимаешь, больница переполнена. Хорошо, что многие быстро идут на поправку, и их уже потихоньку начинаем выписывать.       — Сколько я был без сознания? — голос слушался с трудом, из чего можно было сделать вывод, что он не разговаривал как минимум пару дней.       — Девять суток. С учетом твоих ран мы не стали принудительно приводить тебя в сознание, да и твои силы вполне справлялись с восстановлением. Вот уж ни за что бы не догадалась, что ты — дисинец, если бы сама не увидела, — покачала головой его бывшая однокурсница. — Если бы не это — боюсь, мы бы не смогли тебя вытащить.       Шень Вэй растерянно заморгал:       — Дисинец?.. Девять суток… Доктор Чэн?       — Ох, не удивляйся так, после всего случившегося мы не делаем различия между дисинцами и людьми. Мы врачи, и неважно, кто пациент. Если он пострадал — надо оказать помощь. А пострадали очень многие. Как ты себя чувствуешь?       — Немного давит в груди, — неохотно признался тот, пытаясь уложить в голове новые порядки.       — Не мудрено, — иронично улыбнулась доктор Чэн. — Я запишу тебя на КТ, посмотрим, что с легким. После того, как кожные покровы восстановились — было трудновато за этим следить. И — позволишь? — она осторожно коснулась затылка пациента. — Да, думаю, здесь тоже все пришло в норму, но рентген не помешает. Трещина в основании черепа иногда весьма коварно себя ведет.       — Значит, мне не приснилось?..       — Я бы не отказалась, чтобы это оказался сон, — кивнула девушка. — Одно дело — случайные пострадавшие, другое — когда привозят знакомых. Вы с Чжао выглядели очень плохо, когда вас привезли.       — Как он? — осторожно поинтересовался Шень Вэй, чувствуя, как замирает в ожидании ответа сердце.       — Он… очнулся раньше, — уклончиво ответила доктор Чэн. — И хотя повреждений у него меньше, но темпы восстановления все-таки ниже, так что ему придется пробыть в больнице еще с недельку. А вот тебя можно будет выписать, если завтрашнее обследование не покажет никаких проблем. Что ж, я зайду утром.       — Да, спасибо, доктор Чэн. А он.?       — В четыреста тридцать седьмой, — понимающе улыбнулась она. — Небольшая прогулка тебе не повредит, но постарайся сегодня все же не нагружать организм на всякий случай.       Шень Вэй еще какое-то время задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь, после чего решительно встал.       В палате Чжао было шумно — он услышал это даже из шумного коридора. Смеялась над чем-то Чжу Хон, робко вторил ей Сяо Го. Да Цин рассказывал какую-то забавную историю о том, как он ловил сбежавшего из больницы дисинца — тот не понял, где оказался, и решил, что его забрали на опыты, отбивался изо всех сил — но вместо потоков воды у него почему-то получался легкий дождик, столь приятный по такой жаре.       — Кошак, не выдумывай, — раздался строгий голос, и Шень Вэй с облегчением выдохнул. — Ты бы и от легкого дождичка деру дал, побоялся шкуру намочить!       Шень Вэй слегка улыбнулся и толкнул дверь.       В палате повисла тишина. На него уставились с совершенно разными выражениями: кто-то с облечением, Чжу Хон — с едва скрываемым недовольством, а Чжао…       А Чжао только слегка повернул голову, демонстрируя повязку на глазах и ворча:       — Опять обследование? Что-то сегодня зачастили.       Шень Вэй замер, с болью всматриваясь в бинты и не смея сделать и шагу в палату. Что произошло? Почему он опять?..       — Господин Посланник, — оборвал поток и без того ускользающих мыслей подчеркнуто вежливый голос Чу Шу Чжи.       — Посланник… Посланник в Черном! — встрепенулся Чжао. — Какая досада, спустя три года руководства Бюро мы, наконец, встретились, а я даже не могу на Вас посмотреть! Вопреки собственным словам, мужчина повернул лицо именно туда, где стоял посетитель.       Словно чувствовал.       Как и тогда.       — Чжао Юнь Лань, — начал Шень Вэй, но замолк, глядя, как отрицательно качает головой Чу и активно жестикулирует Да Цин.       — Шеф Чжао, — поправился мужчина. — Рад видеть Вас в добром здравии.       Чжао фыркнул в ответ.       — Добром? У господина Посланника интересное чувство юмора. Чем обязан внезапному визиту?       Шень Вэй замер, замешкавшись с ответом. Гулко бухало в груди сходящее с ума от осознания сердце.       Чжао Юнь Лань не только его не видел.       Он снова его не помнил.       Шень Вэй устало вздохнул и молча вышел из палаты.       — Посланник? — недоуменно спросил у открытой двери Чжао. — Эй, Черный братец, ты куда пропал?       — Ушел, — веско уронил Шу Чжи, тоже направляясь на выход.       — Эй, а ты куда собрался? — с подозрением прислушался к шагам Чжао.       — Я должен докладывать о желании посрать? — язвительно отозвался его подчиненный.       — Лао Чжао! — старательно отвлекла мужчину Чжу Хон. — Я была у дядюшки, он рассказал мне об одном хорошем средстве…       Да Цин по-кошачьи бесшумно скользнул в коридор, кивнув змее. Та с преувеличенным энтузиазмом принялась расписывать пользу чудо-средства по семейному змеиному рецепту.       — Что произошло? — тихо поинтересовался Шень Вэй, когда они отошли от палаты Чжао подальше.       Да Цин уставился на него во все глаза:       — Мы надеялись услышать об этом от вас… Надеюсь, вы не потеряли память, как Лао Чжао? Что последнее вы помните?       — Я помню, что умер, — бесстрастным тоном Посланника в Черном ответил мужчина.       Да Цин подавился заготовленной фразой:       — Но…       — Мы нашли Вас с Чжао на старой площади возле той странной скульптуры, — доложил Чу Шу Чжи. — Без сознания и в тяжелом состоянии. Как можно быстрее доставили на поверхность и привезли сюда. Беспорядки в городе утихли, дисинцы наравне с людьми устраняют последствия происшествия. Император в знак благодарности отправил на помощь одного старого целителя. Тот так проникся возложенной миссией, что трудится не покладая рук, скоро в обморок рухнет от переутомления.       — Что последнее он помнит? — немного невпопад поинтересовался Шень.       — Сообщение об убийстве в университете. Он помнит, что отправился на вызов… и там что-то случилось. Какой-то сумасшедший дисинец пробрался на поверхность и устроил тут сущий ад. И,. — Да Цин замялся, но закончил — тихо и скомканно, — он считает, что в этом виноват Посланник в Черном. Ну, что тот дисинец вырвался.       Вот как.       Шень Вэй стиснул зубы, чувствуя, как что-то каменеет в груди.       — Благодарю за информацию, — коротко ответил он на смущенный взгляд заместителя начальника, разворачиваясь и направляясь в свою палату.       — А что с Чжао-то делать? — донесся ему вслед возглас Да Цина.       — Ничего, — емко ответил Чу, за шкирку утаскивая дернувшегося кошака обратно.       Закрыв дверь, Шень Вэй без сил привалился к ней, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сползти на пол.       Он внезапно осознал, насколько же привык.       К тому, что Чжао всегда на его стороне.       К тому, что Чжао всегда был рядом. Даже когда злился на тайны и секреты, даже когда в сердцах ронял весьма болезненные слова — он все равно был рядом. Словно его тянуло магнитом, словно он знал…       Словно он понимал, насколько на самом деле Шень Вэй нуждается в нем.       А теперь придется привыкнуть к обратному.