Sinnerman where you gunna run to Sinnerman where you gunna run to Where you gunna run to All on that day Nina Simone — Sinnerman
Килн — неприятное местечко, стоит признать. Здесь все кажется грязным. Это все зеленоватое, мутное освещение, из-за которого чувствуешь себя жителем аквариума, давно не чищенного от ила. Ярко-желтый цвет униформы стал напоминать противно-желчный. Повсюду эти вездесущие роботы, следящие за тобой, и куча охраны, впрочем, безразличной. Воздух холодный, но дышится сложно. Навязчиво пахнет ржавчиной. Или это кровь? От холода заболели уши и ноздри. Ракета поежился — морозный воздух никак не помогал согреться после ванн, которые ему устроил Эрн. Надо было блевануть ему прямо на ботинки. Подумал бы в следующий раз. Новоприбывших выстроили в шеренгу. Их тут же попыталась окружить издевательски улюлюкающая толпа, но роботы и надзиратели легко отогнали ее на безопасное расстояние. — Эй! — вскрикнула Пит и оглянулась назад. Похоже, кто-то ущипнул ее за ляжку. Группка отморозков отвратительно заржала, и кто-то из них послал девчонке воздушный поцелуй. Она отвернулась и обхватила себя руками. Ее нос покраснел, а подбородок от холода дрожал как у детеныша человека, который вот-вот разревется. Да уж, не воинственное зрелище. Пожалуй, с двумя-тремя слабачками терранка и разберется, но если их будет больше или к ней придут противники посерьезнее, то исход будет печальным. А они придут рано или поздно. Ракета видел эти масленые взгляды, направленные на нее, и он почувствовал тошноту. Может, дело и в том, что он наглотался средства, а может и в намерениях этих уродов. «Вот уж кому бы пережить эту ночку» — пронеслось у него в голове. Себя он защитить сможет, это он знал точно. Как выяснилось, не от воды, но здесь ее не предвидится в ближайшее время. Но как быть с Пит? Признаться, ему не слишком-то хотелось за нее впрягаться, особенно в этом местечке. — Здесь была женщина, немая, ее увели. Где она? — спросила она у одного из тюремщиков, но тот сделал вид, что ничего не услышал. Ракета дернул ее за штанину, привлекая внимание. — Какого хера ты делаешь, блонди? — прошипел он. — Сиди тихо и не рыпайся. Меньше болтаешь — лучше для тебя. Нужно было договориться с тем уродом. — Я об стенку убьюсь, но не достанусь ни одному из этих… — Девчонка брезгливо остановилась. — Ой ли? А успеешь? — покачал головой енот. — Я бы на твоем месте не выпендривался, а искал защиты, ты здесь лакомый кусочек. Понравься вон тому бугаю, что тебя за задницу пытался ущипнуть. Он сильный. И, судя по неоднозначному оскалу, уже представляет, что и как он с ней будет делать. Петра вспыхнула и возмущенно посмотрела на киборга. — Хотя нет, плохая затея, — пробормотал он. — Я не думаю, что пытаться понравиться хоть кому-то из них — хорошая идея, суслик. Да что здесь вообще может быть хорошей идеей? Можно порезать девчонке лицо, посоветовать ей прикинуться больной или умалишенной, но он точно знал, что это их не остановит. Она действительно хорошенькая, стоит признать. И чистая. Не только потому, что моется часто, но и вообще… Вот что им всем нужно — хотя бы секундное обладание чем-то, что кажется чуждым этому месту. — Постарайся найти что-то острое. Я придумаю что-нибудь. — Спасибо за совет, о котором я бы и не подумала, — ядовито заметила Пит. — Обязательно приму его к сведению. Ракета сжал челюсть. Пусть лучше подумает о причинах, по которым ей следует заткнуть варежку, пока он не передумал. — Эй! А ну тихо! — проорал первый тюремщик. — Итак, Каан и Тобо’ган из империи Крии. Голоса на самом деле замолкли. Некоторые из заключенных с ненавистью уставились на воинов. Война Ксандора с империей затронула многих, и эти многие, находящиеся здесь, были не за крии. Енот-киборг с надеждой осмотрел их лица — может, они станут такой сенсацией, что про него с девчонкой все забудут. — Распределить их в прачечную, — скомандовал он и неуверенно кивнул остальным надзирателям. Боится, что крии там утопят? — Объект 89P13. Когда они уже научатся читать дальше? Он не набор цифр, его зовут Ракета. Ра-ке-та! У него тоже есть имя, как и у всех них, пусть и дал его себе он сам. Очень простое имя из трех слогов. — Ты больно хитрожопый, я посмотрю? На уборку его. И следить тщательнее во время работы, — распорядился тот. Эти придурки реально думают, что эти гениальные мозги и ловкие лапы созданы для мытья полов, а не для обхода их тупых правил? Ракета ухмыльнулся. — Петра Джейн Квилл, — объявил главный. — И куда тебя, вот скажи мне? Сожрут ведь, — с еле выраженными нотками беспокойства пробубнил он. — В столовую. Голос был тихим, если даже не сказать незаметным в этой какофонии криков и хриплого хохота. Тем не менее, слова звучали весомо. Все притихли и почтительно, боязливо расступились, даже надзиратели. Вперед выступила женщина. Точнее, Ракета лишь догадался, что это женщина по ее огромной груди. Остальное принадлежало какому-то великану, не иначе: широкие квадратные плечи и такая же неестественно широкая, неопределенной формы голова. Бесформенная роба была не в силах спрятать под собой это огромное, несуразное и ужасающее нечто. Рядом с ней неуверенно крутились две девушки. Опять же, о половой принадлежности этих существ Ракета узнал только по их тонким писклявым голосам. У них были жидкие черные волосы, с тщанием прилизанные к их абсолютно круглым головам. У девушек были тощие руки, будто крутящиеся на таких же круглых шарнирчиках, как у кукол. — Смешная шутка, — чуть дрожа, сказала Пит. Полумирец вонзил когти в мех. Эта девчонка может помолчать хоть одну секунду своей жизни? — Какая? — внезапно заинтересованно, но так же тихо, будто голос пробивался сквозь толщу этого тела, спросила повариха, склонившись над ней. Она была на две головы выше Петры, но нависала над ней так, что казалась гораздо больше. Терранка нервно улыбнулась. — Он сказал, что меня сожрут, а потом вы попросили определить меня столовую. Вышло забавно, — будничным тоном поведала она, но Ракета увидел, что ее колотит от страха. — Могу красиво сервировать стол, прежде чем запечь себя с овощами. Впрочем, если у вас тут нет хорошего вина, то игра свеч не стоит. Трезвая я на такое не подпишусь. — Забавно. Щель тонких губ растянулась в подобии усмешки. Миньоны издали визжащие звуки — это был их смех. Они без боязни подхватили Пит под руки и забормотали что-то нечленораздельное. Одна щипала ее кожу, изучала ногти и даже схватила терранку за подбородок, пытаясь открыть ей рот, пока другая успокаивающе гладила ее волосы. Эта картина показалась Ракете настолько отталкивающей и нереальной, что он невольно отвел взгляд. Смотрят на девчонку как на нового, любопытного зверька в зоопарке. Она для них свежее мясо. Они все — мясо, а не живые существа. — Она забавная, Мама Ло, Мама Ло, — запищали девушки. Одна из них резко ткнулась в шею Петры носом. Она оттолкнула их и вырвала руки, пытаясь освободиться, но те облепили ее своими цепкими пальцами слишком крепко. — Отпустить, — глухо приказала повариха. Пит отступила на пару шагов и неуютно провела ладонями по плечам, будто желая стереть эти липкие прикосновения. У нее заметно дрожали колени, но она старалась держаться прямо. — Не бойся. Будешь вести себя хорошо — тебя никто не тронет. Я об этом позабочусь. Она кивнула, кажется, не совсем понимая, что ей сейчас сказали. — Как закончится все это — ступай на кухню, — бросила Мама Ло и, не собираясь дожидаться терранку, грузно развернулась и ушла. Круглоголовые недовольно поспешили за ней. — Тебе повезло, что ты забавная и вкусно пахнешь, — с завистью зыркнув на Петру, сообщила одна из них напоследок. Ее обидело, что девчонке не понравилось столь явное нарушение личного пространства, и та оттолкнула близняшек. Опустошительница отвернулась, переводя дух. Решив не упускать момент, Ракета, проскользнув между ног надзирателей, добрался до нее и дернул за пояс. — Эй, смотри, у тебя шнурок развязался, — нарочито громко сообщил он, указывая на крепко завязанные бантики на ботинках. Сообразив, что от нее требуется, Пит наклонилась, сделав вид, что раздосадовано изучает шнурки в попытках сделать идеальный узел. — Слушай, на кухне в любом случае есть лампы. Стащи оттуда диоды, если сможешь. С тебя достаточно штуки две или три. Можно еще пару цоколей, если металл чуть отсвечивает красным. Я проверял — если над ними подшаманить и достать еще пару деталей, то может получиться неплохой бум. — Понятно. — Это на самый крайний случай, усекла? И добудь себе нож. Или вилку. Ложку. Если руки растут из правильного места, то заостришь — будет то, что надо. — Не понадобится, — мрачно заметила Квилл, кивнув на громилу, который несколько минут назад пытался ущипнуть ее. Он не решался посмотреть на девчонку, поняв, что привлек ее внимание. — Похоже, Мама Ло здесь внушает уважение. — Тогда твой случай — первый раз, когда бессмысленная болтовня спасала кому-то шкуру. Девчонка не удостоила его улыбкой, но сказала: — Я смогу тебя удивить. Все так несправедливо недооценивают болтовню.***
Стоило ему отойти подальше, как глаз камеры вновь повернулся в его сторону. Ракета показал роботу неприличный жест. — Куда ушел? Ты еще там не оттер, животное, — лениво крикнул ему тюремщик, оторвавшись от экрана. В одном мониторе он наблюдал скорбную картину: парочка заключенных пыталась оттереть зеленоватый пол от грязи, в другом — судя по звукам, явно нечто пикантное. Енот хмыкнул. Вот ведь трудолюбивый нашелся, успевает и туда, и туда смотреть. Роботу главное, чтобы соблюдались формальности — вот он, Ракета, ходит с вонючей шваброй и волочет ее по полу, а вот куда он ходит — уже вопрос десятый. А этому чуваку явно доплачивают за дотошность. Полумирец с тоской оглянулся на лампы, в которых его ждали такие желанные, такие взрывоопасные диоды. Остается надежда на Пит. Хотя, она наверняка так испугалась этой махины с подручными глистами, что не решится и пикнуть лишний раз. В любом случае, на диоды от девчонки рассчитывать сегодня не приходится. Может, удастся отлучиться ночью, пока все будут спать. В наушнике надзирателя прозвенел негромкий звонок. — Вам повезло. Идите хавайте, инвалиды, — пробурчал тот и, переваливаясь, встал, чтобы сопроводить их в столовую. Ракета пристально осмотрел форму тюремшика. Где-то он должен прятать то, что позволяет им всем беспрепятственно ходить по всему Килну. Его взгляд зацепился за странный имплантат в руке надзирателя. Ну и звери — какого, спрашивается, хрена им понадобилось вживлять пропуск? Не вырвешь же мужику руку. Хотя… Енот-киборг присмотрелся к имплантату повнимательнее. Почувствовав взгляд, мужчина хмуро обернулся. — Не сбежишь ты отсюда, понятно? — с каким-то тупым снисхождением объяснил он и носком сапога подтолкнул Ракету к входу в столовую. — Я таких сколько хитровысранных выловил… Настолько… умных ты не ловил, человечьишка. Полумирец дерзко ухмыльнулся, и это не понравилось его красноречивому собеседнику. — Пошел. Очередной пинок пришелся в спину. Ракета пришлось проглотить вопль — та часть его тела, что не была отдана под имплантаты, ощутила боль, сопоставимую с разрядом тока, пробежавшим от малочувствительного позвоночника к кончику хвоста. Киборг с ненавистью оглянулся. Стоит, этот пришибленный, провонявший кислым потом шибздик, думает, что он тут самый понятливый. Вот встретился бы он ему хоть на день позже!.. У него бы пули вместо глаз торчали, а зубы было бы весело отстреливать по одному. Енот отвернулся. На обед у заключенных было странное варево из овощей с маленькими кусочками мяса, разваренная каша-пудинг и какой-то резко пахнущий сок. Не ресторан на Ксандоре, но приходилось есть и чего похуже. Нужно впихнуть в себя все, потому что неизвестно, когда им соизволят дать еду снова. Квилл не было ни за одним столиком. Уже изнасиловали и зарезали? Быстро тут все делается. Он тревожно усмехнулся шутке и принялся еще тщательнее просматривать толпу у раздачи. Наконец, она выпорхнула откуда-то. Серьезная, с плотно сжатыми губами, но выпорхнула. У нее легкая походка. Значит, все в порядке. — Достала себе нож? — тут же спросил ее Ракета и мысленно выругался: сказал слишком поспешно. Девчонка еще подумает, что он тут сидел и ждал ее. Пусть не обольщается — ему просто нужны диоды, а она может помочь. Пит отрицательно покачала головой и кинула на стол поднос с едой, на котором лежала пара цоколей. Затем, задрав ногу на скамейку, выудила из ботинка штук семь диодов. Енот-киборг еле удержался от того, чтобы присвистнуть. Впрочем, это ожидаемо. Она профессиональная воровка, могла бы стянуть и больше. — Нормально, пойдет, — кашлянув, оценил он. — Хватит штуки на три. Нужно стырить еще немного ткани и… — Как скоро сможешь сделать одну такую? — хрипло перебила она. — Ну-у, через пол суток, ты же понимаешь… — начал выпендриваться он, но вовремя заметил ее досаду. Даже больше — почти отчаяние. — Да что с тобой? Тебе угрожают? — Ракета невольно придвинулся к ней. Петра неестественно широко улыбнулась. Он заметил, что у нее искусаны губы. — Сомневаюсь, что у кого-то здесь хватит яиц угрожать мне. Мама Ло не позволит трогать меня. — Не позволит трогать никому, кроме тех прилизанных? — понял енот. — Я теперь знаю, как чувствует себя мясо на прилавке. — Ее передернуло. — Я точно тебе говорю — они хотят меня сожрать. Я — их корова про запас. — Кто? — опешил полумирец. — Ну коровы, такие рогатые… А, к черту. Нужно выбираться отсюда. — Ты уже что-то придумала? Буду рад выслушать, — не удержался от сарказма Ракета. — Ты же гений побегов, разве нет? Вот и продемонстрируй свою гениальность. — По-твоему, отсюда сбежать — это как продуктовый ограбить, или что? Ты вообще хоть раз в местечках подобных бывала? Девчонка упрямо сжала губы. Не была, но не хочет признавать. Она же прожженная преступница, черт ее дери. — У тебя паранойя. Ты про запас, верно? Вот и не кипишуй лишний раз. Еще неизвестно, что они хотят с тобой сделать. Может, это форма ухаживаний такая, я не знаю, не разбираюсь в ваших человеческих брачных играх. А пока улыбайся, шути и будь смазливенькой, здесь этого не хватает. А раз не хватает — выживешь. Просто потерпи. Ты здесь и недели не пробудешь. — Наверное, тебе просто выгодно, чтобы меня сожрали, потому что не придется тащить меня с собой, да, грызун? — кристально честно и равнодушно спросила Петра. Как она смеет? Ракета почувствовал, что вся его шерсть встала дыбом от гнева. — Я здесь пока единственный, кто не хочет тебя отыметь или сожрать, блонди. Не заставляй меня жалеть о слове, которое я тебе дал, ясно? Пит не испугалась его взгляда. — Я тебе просто не нравлюсь, и тебе будет все равно, что со мной случится, — все так же безэмоционально произнесла она. — Нравишься, не нравишься — какая разница? Я не сраный урод, что бы ты тут перед собой ни видела. Или что бы ни представляла. А теперь заткнись и жри свой обед, потому что может так случиться, что следующий ты не получишь. Петра уткнулась в свою миску и больше не поднимала на него глаз. Ее еда выглядела чуть иначе, чем та, которую дали остальным. Ну конечно же, элита из кухни ест лучше сброда из поломоев. С неожиданным вниманием он заметил, что на бледных щеках человечки появились два красных круглых пятна. Она просто испуганная девчонка, которой хочется свернуться клубочком и завыть от жалости к себе, вот и все. Может, он и посочувствовал бы ей, не будь она такой язвительной. Впрочем, они на это не договаривались. В прайс входил только побег из тюрьмы, а что делать до и после него — исключительно инициатива заказчицы. Пит без явного желания поковырялась ложкой в густой мясной мешанине. Енот-киборг с завистью посмотрел на ее поднос. Овощи, хлеб, мясо и фруктовая вода. Не сравнить с водяным супом в его тарелке. Решившись, терранка засунула мясо в рот и брезгливо проглотила. Ракета заметил пристальный взгляд других заключенных, направленных на девчонку. Тут что-то не так. Воровка перемешала мясо в миске и ее глаза расширились. Она резко вскочила на ноги, с грохотом опрокинув скамью, заметалась. Пит не успела выбежать из столовой, как ее тут же вырвало прямо у входа. — Ну все, кранты, — пробормотал кто-то совсем рядом. Полумирец с яростью оглянулся. — Эй, что это все значит? — набросился он на одного из заключенных, сидевших рядом. — Я к тебе обращаюсь! — Это все те, с кухни, — промямлил тот, но тут же оправился, признав в Ракете не слишком серьезного противника. Сейчас он это исправит. Енот-киборг ненавязчиво продемонстрировал острые когти-имплантаты, оставившие заметные царапины на столешнице. — Что? — Они так новеньких проверяют. Нравится ли им еда или нет. Обычно все не так резко, но, видимо, твоя подруга им насолила чем-то. — Она не моя… Стой. Он без церемоний вывалил на поднос мясо из миски Пит. В нем он нашел зеленый и твердый предмет, чуть заостренный. Ракета выругался, ошарашенный внезапной догадкой, и отбросил его от себя. Не стоило девчонке спрашивать про ту немую с зелеными когтями. После этого круглоголовые точно знали, что Квилл поймет послание. — Какого?.. — На Ксандоре не спрашивают, куда деваемся мы после прибытия на Килн. Главное, чтобы не сбегали и не портили их идеальный белый мирок. Преступник сплюнул на пол, выражая все свое мнение о ксандорианских нравах. — Они всех так? — Иногда тюремщики сами загоняют кого-то, когда нужно избавиться от кого-то, кто много знает. — Та женщина с треугольными локтями и отрезанным языком. — Но чаще Мама Ло выбирает сама. В последнее время ей было скучно, она решила завести зверушку. Те девчонки все испортили, испугали ее. Мама Ло терпеть не может, когда ее ненавидят за гастрономические предпочтения. Видимо, придется им ту малышку сегодня того… чик-чирик. — Он многозначительно провел большим заскорузлым пальцем по горлу. Ракета плохо слушал последние объяснения. Он тщетно пытался найти глазами Пит, но ему давно стало ясно, что ее забрали. Его просто обнадеживала мысль, что сейчас она снова выпорхнет непонятно откуда, и внутри него все успокоится. А может, так и надо? Без нее будет легче. Хотя бы не придется торчать тут дольше, чем того требует простая предосторожность. Не придется искать детали для ее ржавого корыта из-за чертовой ностальгии блондинки. Он сам испугался этой мысли, заметался, не зная, куда ему идти. Енот-киборг сжал в карманах диоды. Какой бы ни была девчонка — такой смерти не заслуживает никто. Пусть Глонд посмеется, он выиграл тот спор. Смерти можно быть достойным и недостойным. — А ты куда собрался, уродец? Уже покушал? — с гадливой заботой спросил тот потный шибздик-тюремщик. — Уже готов работать? Какая преданность своему делу! Ракете захотелось наброситься на него, до мяса расцарапать кожу, заставить умолять о пощаде. Чтобы не думать о том унижении и страхе, в котором он вынужден теперь существовать. Какая, к черту, разница, он и так в самой жопе, что они ему сделают такого, чего он еще не пережил? Но так Квилл не поможешь. Остается только дожидаться отбоя и надеяться, что ее не тронут до поры, до времени. — Держи, работничек. — Ему в лапы снова сунули эту вонючую швабру. Полумирец выругался про себя, перечислив все лестные слова, которые ему хотелось лично сказать надзирателю. Только бы дождаться отбоя.***
Убежать оказалось удивительно просто. Видимо, по их логике, ночью достаточно тупых, старых роботов? Или же караул предусмотрительно свалил, зная, что после отбоя здесь будет кровавая баня? Ракета сжал в кармане готовые бомбы. Мощности маловато, количество — три штуки. Как бы самому не сдохнуть. Боги, как же он соскучился по своей пушке. Куда уводят строптивых девчонок, чтобы их сожрать? Енот-киборг с опасливой надеждой заглянул в общую столовую. Из кухни явно доносились звуки, пусть и тихие. Неужели уже все?.. Полумирец с бешено стучащим сердцем заглянул туда. Эти круглоголовые шныряют в полутьме как вредители, проникшие на кухню, когда хозяева спят. Кто-то из них догадался включить свет. Ракета чуть прищурился, привыкая к новому освещению. У стола сидела Пит. Со связанными руками, с мешком на голове. Зато целая, не расчлененная, не в виде кровавых окороков, свисающих с потолка. Эта картина так явно представилась еноту, что он почувствовал тошноту. Одна из девушек соизволила снять с терранки мешок. Квилл молчала, упрямо сжав губы, пока круглоголовые убирали ее волосы от лица. Они делали это бережно, почти ласково, но внутри Ракеты все сжалось. Будто круглоголовые пачкали девчонку каждым своим прикосновением. Он зашел за угол и прижался к стене, чтобы не видеть этого. Нужно понять, что он будет делать. Как бы не нашуметь, не покалечить Пит и, самое главное, убрать всю эту компашку каннибалов, потому что просто так они их не отпустят, это и фларку ясно. И все это с самыми слабыми бомбами в его жизни. — Тебе не нужно было отталкивать никого. — Ты самая чистенькая здесь, да? Вот, что ты думаешь? Что никто здесь тебя не достоин? — Слишком нагло с твоей стороны. — Чистенькие идут на мясо, верно? — Особенно такие вкусные. А ну встань! Судя по грузным шагам, в кухню собиралась сама Мама Ло. Киборг-енот снова заглянул туда. Круглоголовые без стеснения задрали девчонке кофту. — Она была лучше. — Отощала? Нужно откормить? Можно мне после этого ее волосы? — Кажется, она не ела почти два дня, — глухо заверила девушек повариха. — Ну смотри, смотри, Мама Ло. — Они подносили к Пит нож и вынуждали ее втягивать живот, обнажая под кожей очертания ребер. — Хватит играться, Ми. Та, которую повариха назвала по имени, недовольно убрала нож. Девчонка среагировала мгновенно. Ударив вторую девушку локтем, она с легкостью выхватила из рук Ми оружие. Веревка, давно не нужная, упала с ее запястий. Лисица, она лишь притворялась связанной! Ракета невольно ощутил облегчение, но тут же перевел взгляд на Маму Ло. Неумолимо двигающаяся, словно тектоническая плита, она схватила Пит за одежду и оттолкнула прямо во что-то бешено загудевшее. Нож выпал из рук терранки. — А ну не сметь! — как-то визгливо крикнул полумирец и выхватил из кармана бомбы. Он ворвался в кухню и встал прямо между девчонкой и ее противниками, пока та, кряхтя, поднималась с пола. — Славный у тебя защитничек, — медленно усмехнулась повариха. — Вы дадите нам уйти, иначе я тут всех подорву в чертовой бабушке! Та в ответ с сомнением оглядела его и его оружие. — Жить хочешь — не подорвешь. Черт, оно и думать умеет? Ракета сжал челюсть — опять он не запланировал ничего до конца. — Мое предложение — ступай отсюда. Я забуду. Никаких уточнений, просто два слова. «Я забуду». Почему-то он понял, что это правда. Он им не интересен, а потому они его не тронут. Забавно, после стольких лет, как его хотели зажарить на вертеле, наконец-то сожрать хотят не его. — Не бойтесь, у нас есть еще одно предложение. Советую сдаваться. Этот кролик только выглядит жмуриком. Он вас на порошок для стирки цветных вещей перемелет, — очнулась от забвения Пит. Во время своего бестолкового монолога она то и дело хлопала дверьми вконец сломанного холодильника.– Не думаю, что вы хотите этого. Что она несет? Мозги повредила? Впрочем, вряд ли девчонка хоть раз в своей жизни ими пользовалась. — О чем ты? — хмуро спросила Мама Ло. Круглоголовые напряглись. Кажется, они не слишком-то храбры, когда дело касается драки. — Да он просто порвет твоих… людей, — с издевательской тактичностью сказала та. — Будешь по ним скучать. Тебе будет одиноко. — Уверена? — Брось, — резко ответила Пит, обернувшись, почему-то к нему. Опять ее штучки? — Да ну брось уже! Ракета послушался, хотя сам не понял, почему он это сделал. Он не успел продумать, как им выбраться, как убрать поваров, как не попасться законникам, как, в конце концов, избежать взрыва. Тело само сделало за него всю работу. Пит подхватила его под подмышки и одним упругим, ловким движением заскочила в холодильник, захлопнув дверь. Они вдвоем скрючились на небольшой полке. И тут прозвучал хлопок. Взрыв. От резкого звука они оба вздрогнули. Ракета выдохнул девчонке в плечо. Дверь холодильника чуть покорежило, но она осталась целой. Просто удивительно. — Откуда ты знала, что он выдержит? — Я не знала. — Терранка пинком открыла дверь. Енот-киборг выпутался из сложного узла их рук и ног и поспешно выпрыгнул из холодильника. Он постарался не думать о том, что мясо, на котором они только что лежали, могло быть человеческим. — А как поняла, что дверь не захлопнет взрывом? — Я не знала, понятно? Вроде бы она немного сломана, и я… — Ты чем думала?! Никогда не думаешь до конца? А если бы… — Зато я нас спасла! Пока ты тут мялся… — Я за тобой пришел, придурочная! — Ты не знал, что делать, вот я и придумала! — Так придумала, что мы могли смерзнуться в один мясной брикет! Знаешь, в следующий раз, когда решишь самоубиться… Он остановился, увидев ее чуть побледневшее лицо. Одна из круглоголовых оказалась насмерть задавлена одной из тяжелых полок с кухонной утварью и теперь еле слышно хрипела под ней. Другая умерла быстро — ей в мозг вонзился огромный нож для мяса и пригвоздил ее голову к полу. Взрыв слегка задел трубы, и теперь вода тонкой струйкой постепенно затапливала комнату. — Где она? — с тревогой спросила Квилл, крутя головой. Ответ пришел из столовой: Мама Ло с ревом ворвалась в кухню. Похоже, ей хватило сноровки скрыться от взрыва, но она вся была покрыта осколками, а на груди расплывалось огромное кровавое пятно. По крайней мере, эта серьезная рана никак не сказалась на силе поварихи. Та, видя только Пит, схватила ее за грудки и с силой прижала к стене. Девчонка слабо застонала. — Я сожру тебя заживо, на твоих же глазах, отрывая от тебя кусок за куском. На скорую смерть можешь даже не рассчитывать. — Ты тоже, мешок жира, — вскрикнул Ракета и прыгнул на Маму Ло, нацелившись на ее пухлую короткую шею. Ему удалось лишь полоснуть по коже когтями, но она отбросила к мойке терранку и принялась за него двумя руками. Енот-киборг вот-вот достал до ее глаз, как повариха поймала его за хвост и бросила его в стену. Удар выбил из него весь воздух. В глазах потемнело. Спустя несколько секунд зрение прояснилось. На него надвигалась великанша, и останавливаться она не собиралась. Оглушенный, он приготовился к тому, что она разорвет его напополам. Девчонка напала сзади. Взвизгнув, она без колебаний воткнула в шею Мамы Ло нож и попыталась оттащить ее от полумирца. Та отмахнулась от Пит, но терранка вонзила свои белые тонкие пальцы, которые Ракета считал беззащитными, прямо ей в рану и сдавила ее. Противница нечеловечески вскрикнула, поскользнулась на мокром полу и увлекла за собой Квилл. Она попыталась вновь его использовать нож. Мама Ло вывернула ей руку и, кряхтя, отпихнула его. Повариха хотела насесть на Петру всем весом. Девчонка невероятно вывернулась и оказалась сверху, вновь запустив пальцы в кровавое пятно. Боль победила Маму Ло. «Ну же, оглуши ее, найди оружие» — взмолился Ракета. Пит нашла его. Это была толстостенная, тяжелая сковорода. Кажется, не до конца осознавая, что она делает, Квилл с силой ударила повариху по голове. Раздался низкий гул. Мама Ло завозилась под ней, сильная, словно гигантский зверь. Девчонка сделала это снова, оставив в черепе людоедки вмятину. Это будто опьянило ее. Она обрушивала на противницу удары, сильные, слабые, но неостановимо и сосредоточенно, будто бы отбивая один известный только ей ритм. При очередном ударе Ракета услышал мягкий, чавкающий звук. Лицо, волосы и одежда Пит постепенно окрашивались красным. Кровь попала ей в глаза, и девушка остановилась. Он скривился — в комнате настолько явно запахло кровью, что он почувствовал во рту привкус железа. Мама Ло была мертва, это несомненно. Пару мгновений терранка осознавала, что только что произошло. Затем неуверенным, будто нетрезвым движением она попыталась стереть капли крови со своего лица, но затем резко выдохнула, увидев окровавленные руки, с ужасом прижалась к стене. Девчонка не в силах была отвести взгляда от тела. Ее трясло. Енот-киборг видел, что в ее груди зреет хриплый, отчаянный крик. — Эй, послушай, — неуверенно начал он, поднимаясь. Пит не обратила на него внимания, все так же испуганно всматриваясь в изуродованное тело. — Не смотри на нее. — Полумирец развернул ее голову к себе. — Не смотри на нее, смотри на меня. Он чуть поглаживал лицо Петры, надеясь, что это ее успокоит, хотя по правде ему казалось, что он просто размазывает кровь по ее щекам. Девчонка выдохнула. В опустевших на миг голубых глазах постепенно зажегся огонек понимания. Ракете захотелось рассмеяться от облегчения — на секунду ему почудилось, что она сошла с ума, что он потерял ее. За держащейся на одной петле двери он увидел чей-то внимательный взгляд, и енот-киборг почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Он дернулся по направлению к двери, и неизвестный практически бесшумно растворился в темноте. Первым импульсом было догнать незнакомца, но Ракета вовремя остановил себя. К черту, сейчас его не поймать. Нужно сосредоточиться на другом. — Нужно убираться отсюда, понимаешь? Нельзя, чтобы нас тут застали законники. Она кивнула и стыдливо спрятала руки, словно ей не хотелось, чтобы он видел то, что она сделала. Уже поздно, блонди, он запомнил каждую секунду. Она могла убежать, чтобы найти оружие получше, но выбрала оттащить эту тварь от него. Кажется, еще никто не убивал с такой жестокостью ради спасения его шкуры. Вообще-то никто никогда не убивал ради него. Кроме него самого, разумеется. Это впечатляет. — Умойся, ладно? Ототри кровь с волос, тела. Ответом ему снова был безэмоциональный кивок. Хорошо, пусть так. Зато она понимает его, что-то делает. Довольно неплохо для пацифистки, несколько минут назад забившей человека до смерти сковородой. Ракета стащил с тела круглоголовой с ножом в голове робу. Ей она точно не понадобится. — На, она чище, наверное, пусть и мокрая. Он отвернулся, давая девчонке переодеться. Всего лишь простая вежливость, еще день назад он все увидел в душевой. Полумирец подхватил с пола кухонный нож. Небольшой, легкий. Кажется, он сможет без проблем его спрятать. Новая одежда оказалась коротка Пит, но ничего. Страшнее было другое — ее всю колотило. Ракета и сам ощущал покалывание холодка, но не придавал этому особенного значения, пока был разгорячен дракой. — Тебя нужно согреть. Идем. Петра безропотно последовала за ним, еле переставляя ноги. Главное, чтобы не упала без сил, он ее просто не дотащит. Повариха говорила, что терранка не ела два дня. Удивительно, что она до сих пор на ногах держится. В прачечной он выудил из грязного белья несколько одеял, как ему показалось, почище прочих. Пит вся прижалась к чуть теплым радиаторам. — Тут пара капель… Просто легче не задаваться вопросом, что это и… Он ожидал, что она подарит ему хоть слабую улыбку, хоть кивок, хоть покажет взглядом, что она понимает его. Ничего. Она смотрела на него полупустыми глазами. — У тебя кровь на мехе, — наконец прошелестела девчонка, пошевелившись под одеялами. Енот-киборг протянул ей нож, и она чуть вздрогнула. — Убери ее, — пояснил он, толкнув к ней рукоять. Осторожно, насколько это вообще возможно дрожащими руками, Пит срезала с его меха улики против него. — Теперь ты. — Что я? — Обрежь ногти, у тебя под ними кровь, я видел. И на волосах еще немного осталось. Она снова послушно выполнила его указания, пару раз зашипев от боли — из-за дрожащих пальцев она срезала лишнего. Ракете даже хотелось сострить, что почаще бы с ней такие приступы послушания происходили, но он вовремя понял, что это плохая идея. Вряд ли бы и нормальная шутка подняла девчонке настроение в данный момент, а уж этот бред и подавно. — Не проверишь сзади? — Терранка вернула ему нож, показав на затылок. Полумирец неуверенно перебирал ее волосы. Почему-то он с особым вниманием отметил, что более короткие пряди Пит завиваются и некоторые колечки у шеи и висков совершенно светлые, белые. — Думаешь, это имеет смысл? — спросила она, отвлекая его от наблюдения. — Не знаю. Мы главные подозреваемые, это точно. Тот тип… — А он точно доложит?.. Он не сказал нам ничего. — Не знаю. — Мы оставили кучу отпечатков, проигнорировали отбой, свистнули одежду, я вся в чужой крови… Даже я логически доперла бы, что я замешана в этом, а нас даже видели. На что ты надеешься? Он не ожидал от нее такого многословия, сейчас, по крайней мере. Это ее сильно волнует. — Не знаю, — честно сказал Ракета, механически продолжая работу. Он промолчал, размышляя. — Да даже если и так? Мне нечего терять здесь. Сомневаюсь, что они смогут сделать мне что-то настолько ужасное, чего я еще не пережил. Ну и пусть. Я посмотрю на их изобретательность. Интересно, что еще они мне смогут прикрутить или отрезать. Квилл мрачно оглянулась, и ее волосы выскользнули из его пальцев. Ей есть что терять — себя. Она почти целая, нетронутая. Ее можно долго и с интересом терзать. Полумирец не знал, что ей ответить. Они оба закопались в одеялах, чтобы ни один кусочек кожи не оказался на воздухе. Забыв о том, что ему неприятны чужие прикосновения, Ракета приткнулся к девчонке — несмотря на то, что ее колотило от холода и страха, она, как и он, была чуть теплой. Не ощущая разницы между ее и своим теплом, он заснул, забыв, чего хотел: согреть Пит или согреться сам.