Енот и Лисица

Instant karma's gonna get you Gonna knock you off your feet Better recognize your brothers Ev'ryone you meet Why in the world are we here Surely not to live in pain and fear Why on earth are you there John Lennon, Yoko Ono — Instant Karma! (We All Shine On)

— Выглядишь просто превосходно, — с сарказмом поведал девчонке Ракета. — Я должна по холоду с голыми ногами идти? — спросила она, решительно шаркая ногами в своих тюремных ботинках. Пит выполнила свою угрозу и надела штаны, и теперь платье и раньше слишком плотно облегающее бедра терранки, угрожало разойтись по швам. — С такими платьями должны идти в комплекте теплые колготки и шокер от насильников. В ответ полумирец хмыкнул. Квилл все так же остроумно отвечала на любую его реплику, но он чувствовал напряженность, начавшую разрастаться с того момента, как Петра спросила его о своих «штучках». Это задело ее. Впрочем, она посерьезнела гораздо раньше, как только они заговорили о часах. Уж Опустошительнице ли бояться простой кражи? Ракету бесила эта неопределенность. Уж либо пусть кричит, плюется от злости, топает ногами, либо прекращает весь этот цирк. Он высмеивал ее наряд и внешность, с издевкой предполагал, что об этом скажет тот блондинчик, которого девчонка назвала Джуаном или как-то так. Енот-киборг хотел видеть ее раздражение, чтобы Пит сорвалась и, наконец, объяснила, что произошло. Вместо этого она переводила все в шутку и смеялась. И Ракета раздражался сам, не понимая, настоящий это смех или нет. В небольшом кабинете, в котором поселили начальников, было достаточно тепло. — Надеюсь, я не должен вам объяснять, что в еду плевать нельзя? — устало вздохнул Тачка. Он пытался придать себе изможденный вид, но было заметно, что открывшиеся перед ним возможности приводили его в восторг.  — Просто будьте вежливыми, услужливыми и сильно не задерживайте их. Если увижу, что хоть что-то пошло не так, то на койки в госпитале можете не рассчитывать, сошлю ночевать в общую кучу. И сними ты, наконец, это… недоразумение, — обратился он к Петре. — Ты про платье или штаны? Тачка, смутившись, не ответил на ее вопрос и ретировался. Они с Пит переглянулись. — Поищи здесь что-нибудь полезное, — скомандовала она, скидывая с себя ботинки и расшнуровывая узел на штанах. — Если найдешь что-то, из чего можно сделать отмычки, бери тоже. — Спасибо за дельную мысль, о которой я бы своим крохотным мозгом и не додумался, светлая голова, — ядовито отозвался полумирец. Скорчив рожицу, девчонка передразнила его. Она начала поспешно сервировать стол, параллельно успевая шариться в ящиках. Ракета решил последовать ее примеру. А здесь можно неплохо так поживиться. Похоже, Тачка даже подумать не мог, что хлам из старой каморки может пригодиться для того, чтобы воспроизвести ту штуку, имплантированную ему в руку. Не полностью, конечно, но основной функции им хватит. — Неплохо. — Квилл, похоже, была поглощена преобразованием проволоки, добытой из значков на старой форме. Терранка была вся запыхавшаяся, будто только что пару кругов пробежала, с взлохмаченными волнистыми волосами, с розовыми щеками. Тем не менее, неподдельно увлеченная своим нехитрым делом. Ракета усмехнулся. Посмотреть на нее такую — не такая уж она и хорошенькая. Не так. Не настолько смазливая, насколько он думал, увидев ее в первый раз. Она все еще выглядит гораздо приятнее любого из обитателей Килна, и приятнее многих из тех, с кем ему приходилось иметь дело, но это не заслуга девчонки — общался он не далеко не с красавцами и красотками. Но в том баре она была смазливенькой лисичкой, ищущей свободы, денег и приключений. В красном плаще, высоких сапогах — ловкая, все еще чувствующая вкус к жизни, далеко не наивная, но без угрюмой прожженности, накладывающей на лицо отпечаток. Нечто энергичное и свежее среди скопища идиотов и дельцов. На такую волей-неволей бросаешь взгляд. Здесь в ней иногда проступает что-то резкое, мучительно-ранимое. Особенно когда она недоверчиво хмурится или как птица вскидывает голову, пытаясь посмотреть на звезды, стоит ей только пройти мимо далеких иллюминаторов. Что-то тоскливое с ней происходит, это ясно. Но лисьи черты никуда не делись, проявляясь во все так же вздернутом носике и упрямом широком лбе, по-новому играя на болезненно выступающих овалах скул. Оставшаяся бравада, которой она прикрывает страх. Наверное, все дело в блестящей тряпке, в которую ее одели. Ракета видел подобные на других гуманоидках. Те были надменными, вытянутыми и худыми, холодными. Застывшими. Что бы из себя не строила девчонка — она точно не такая. Подвижная, порой до вертлявости, с лицом, постоянно меняющим выражение, эта человечка могла за секунду переиграть поведение и начать вкрадчиво мурлыкать что-то своим теплым голосом, чтобы потом ошарашить собеседника отрывистым смехом, похожим на лай. Только раз она была полностью застывшей: тогда, после убийства Мамы Ло. Нет, Пити точно не та стандартная кукла из баров, какой хочет видеть ее тот зубоскал. Она гораздо сложнее, и в этом ее проблема. Людишки любят что-то более послушное. Удобоваримое. Если Джуану хотелось увидеть в ней что-то соблазнительное, ему следовало выдать ей высокие сапоги и облегающие штанцы из личной коллекции терранки, чтобы она сыграла ему доступность. Почувствовав его взгляд, Пит подняла голову и мимолетно улыбнулась. — Ну и чего ты лыбишься? — поинтересовался Ракета. — Хватит пялиться. Если есть время, мог бы и помочь, гений-инженер. — На тебя, что ли? Было бы на что там смотреть. — То есть не на что? — В ее голосе снова появились эти мурчащие насмешливые нотки, которые так его смущали, только на этот раз они сулили скрытую угрозу. — Кажется, ты еще не успела приделать себе бионическую руку или ногу, так бы посмотрел. Там даже без одежды смотреть не на что, нечего говорить и про эту блестящую ерунду. — Да что ты говоришь?.. — Она приоткрыла рот, чтобы облить полумирца с ног до головы сарказмом, но тут дверь приоткрылась. — Прелестно, еще ничего не готово, — ввалился в кабинет горбун. — Вашу мать!.. Это должно быть гораздо быстрее, — прошипел им, бешено жестикулируя, Тачка. — Сейчас все будет, — медовым голоском ответил он Зимоде. — И где же блондинчик? Марафет для тюремного ужина наводит? Все равно все знают, что красивее него здесь нет, — шепнул Ракета девчонке. — А как же он? — Она кивнула на брезгливо оглядывающегося помощника. — Слишком сладкая мордашка. Не люблю такие. — Но ему платье идет больше, чем мне, ты не можешь этого не признать. Он хрюкнул от смеха. — Пошевеливайтесь! — с бешеной улыбкой повернулся к ним Тачка. — Ты, — он ткнул в киборга-енота пальцем, — в кладовку. Ну, а ты остаешься, — кивнул новоявленный начальник Килна Пит. Ракета хлопнул дверью. И что ему тут делать? Просто выпроваживают его, чтобы глаза не мозолил своей рожей. Ну и пошли они! Будто ему хотелось видеть кислую рожу Зимоды и белый оскал Джуана. Полумирец рассчитал небольшой путь к окошку, находящемуся под потолком. Разве что на лизоблюдничество Тачки — одно удовольствие. Ну и Квилл, наверное. Но первое в приоритете. Ловко перепрыгнув с одного шкафа на другой, он поближе подобрался к этой форточке. Не слышно ничерта, зато все как на одной ладони. В дверном проеме наконец-то показался Джуан. Весь чистенький, ухоженный, с уложенными волосами. Ракета скривился. Наверняка он сказал какую-то шутку, потому что Тачка и Зимода тут же разразились смехом. Петра нервно улыбнулась и натянула на себя новую маску. Движения стали подчеркнуто мягкими, плавными, лисьими. Девчонка стала точно такой же, как тогда, когда они с ней увиделись в баре на Ксандоре. На Килне она не позволяла себе быть прежней до этих пор. Перемену заметил Тачка и горбун, и, главный гость — Джуан. Началась какая-то незримая борьба между ним и Пит. Она была близка к нему, настолько близка, что стоило бы ему протянуть руку, как он мог бы коснуться ее, но терранка не позволяла ему это сделать, постоянно отступая. Красавчик пытался шутить, работало это только на его коллегах — Квилл дежурно кивала головой. Это какой-то чертов танец на уклонение. Догонялки. «Просто забери у него часы, блонди, к чему этот цирк?» — раздраженно подумал Ракета. Если чуть-чуть приоткрыть, то все будет слышно. — Неужели те крии действительно стоят всей этой возни? — спрашивал Тачка. — Каждый, кого можно обменять на гражданина Ксандора, стоит. К тому же, скажу вам по секрету, один из них лишь притворяется обычным солдатом. Но это, разумеется, нельзя никому рассказывать, — задушевно болтал Джуан. — Да, конечно, — неуверенно протянул собеседник. — Наверное, нам бы сообщили из Ксандора, чтобы придержать их, разве нет? Тут достаточно опасно для пленников такого ранга. — Нова Прайм прислала нас, вам этого недостаточно? — осадил его горбун. — Вечно эти недоучки лезут в чужую работу, — отчетливо пробурчал он. Тачка возмутился, но трусливо промолчал. Диалог с этими двумя чудилами явно не доставлял ему удовольствия. Джуан резко повернул голову к Пит, которая передавая тарелки, коснулась пальцами на ноге его ботинка. Неужели этого достаточно? Впрочем, она знает толк. Ракета вспомнил, как девчонка однажды придвинулась к нему настолько близко, что он почувствовал ее дыхание на своем мехе и отпрянул. Она тогда смеялась над ним, видя его смущение. Лисица. Манипуляторша. Но пока это ему на руку. Внезапно Квилл чуть вздрогнула, но тут же оправилась и судорожно улыбнулась — зубоскал дотронулся пальцами до ее колена. Енот-киборг закатил глаза. Эти игрища будут бесконечно длиться? Начался скучный разговор о политике, войне с Крии, каких-то налогах. Очередная смена блюд, а этот чудик все еще остановился на коленке девчонки. Похоже, Пит это тоже не устраивало, и она решила взять все в свои руки. — Неужели вы считаете условия на Килне настолько уж невозможными? — спрашивал Джуан. — Все эти проблемы, о которых вы рассказываете вполне можно решить и вашими силами. Тачка рассказывал им о неудобных душевых, сломанном детекторе и разгромленной, еле восстановленной кухне. Кажется, он забыл, что не так давно тут вольно жила Мама Ло со своей компашкой каннибалов. Или не рассказал о чуваке, который любит топить других в средстве для дезинфекции и бить беззащитных палкой. Тюремщиках с инстинктом «пни мелкого хвостатого уродца». Мордоворотах, которые хотели изнасиловать Петру. Или доке, который упарывается наркотой и алкоголем до состояния овоща. Последний хотя бы безобиден, и иногда у него можно подворовывать печенье. — Я считаю, что они невыносимы, знаете? — встряла терранка. Все существо Тачки твердило ей заткнуться: он выпучил глаза, сжал губы, вытянул вперед шею и раздул ноздри. Если бы можно было преобразовывать злость в энергию, он давно вылетел бы в другую галактику. — У меня так много синяков отсюда. Вот этот — одна повариха схватила меня за руку. Очень больно вывернула, — невозмутимо продолжала девчонка, продолжая расставлять предметы. Похоже, ее тоже не впечатлила речь Тачки о проблемах на Килне. — Да что ты? — заинтересованно обратился к ней Джуан, готовый вот-вот сорваться на смех. — Вы не поверите, — легкомысленно и как-то одновременно осознанно-игриво пожаловалась Пит, поставила ногу прямо на краешек стула, на котором он сидел, и чуть задрала и так короткое платье. — А это с сегодняшних работ. — Квилл взяла Зубоскала за руку и дала прикоснуться к черному синяку на своем бедре. — Я думаю, нам положены хоть какие-то… ну штуки для безопасности, верно? — повернулась она к Тачке. Горбун и Тачка медленно закипали. Джуан посмеивался, все так же держа руку на ноге терранки. Ракета закрыл глаза и отвернулся, не зная, чувствовать ли ему стыд или ржать во весь голос. Боже, блонди, у тебя просто талант создавать одни из самых неловких сцен, что он видел. — В общем-то, я все сказала. Вы примите это к сведению. Она тряхнула копной спутанных волос, забрала со стола последнюю грязную тарелку и недовольно прошествовала в кладовку. Тачка выскочил за ней. — Что это ты вытворяешь? — прошипел он в лицо Петре. — Просто я подумала, что им было бы неплохо… Надзиратель схватил ее за руку. — Хватит проверять границы дозволенного, тебе ясно? Все, что тебе можно — делать свою работу молча и терпеть, и только в таком случае ты не потеряешь свои привилегии. Еще одно слово, хоть звук… и ты отправишься назад. Внизу всегда рады мясу посвежее. Дверь за ним захлопнулась. Пит состроила гримасу ему в спину. — Держи, грызун, — Девчонка протянула Ракете часы и нервно оглянулась. — Ты могла сделать это и быстрее, блонди, — неодобрительно протянул он, вертя их в лапах. — Эти все пляски того стоили? — Не знала с чего начать. Искала повод его полапать. Или повод искал он. Впрочем, цели обоих озабоченных людишек на этом исполнены. Так, крышка сидит неплотно. Нужно всего лишь пару деталей и замкнуть кое-где контуры, чтобы мистера Шаловливые Ручки ждал сюрприз. Полумирец не удержался и захихикал. — На, — сказал он, передавая Квилл измененный гаджет. — Не спались только. И не говори ты им ничего, уже и так понятно, что они твоих шуток отбитых не понимают, особенно горбатый. Иначе Тачка действительно сошлет тебя в какую-нибудь жопу. А вызволять тебя от еще одной хрени мне неохота, дамочка в беде. — Точно, потому что тогда мне придется вызволять тебя от херни, которая изначально напала на меня, — ехидно улыбнулась она. — Ты ведь можешь решить любые проблемы, кроме своих. — Пошла отсюда, белобрысая, — возмутился Ракета. — Разумеется, всесильный грызун. — Петра притворно нахмурила брови и поджала губы. Чтобы еще раз он ввязался в какую-нибудь заварушку ради этой… Квилл. Тут и оскорблений придумывать не нужно — все само умещается в этом коротком, так и отдающем наглостью и язвительностью имени. «Решить любые проблемы, кроме своих»… Уж ей бы поучиться хотя бы этому. Вместо этого, она умеет создавать проблемы и себе, и ему. Какого черта он вообще с ней тогда связался? Пожалел, не захотел, чтобы эта наглая девка подумала о нем плохо? У-у-у, не заплачь только. Девочка посчитала бы его плохим, шрам на всю жизнь. Да пусть бы и шрам — ему-то какое дело? Их и так целый миллион на его теле: одним больше — одним меньше. «Любые проблемы, кроме своих»… Енот-киборг гневно фыркнул. Может, до того, как он попал сюда, у него и не было проблем. Ни сраных надзирателей, ни бессмысленного отупляющего труда, ни самодовольных лисиц. У него не было ничего. Может, ему ничего и не нужно было. Только чтобы все оставили его в покое. Ракета снова забрался на то окошко. Нахрен это, он не будет снова вливать в свои уши эти политические споры, натужные шутки и смешки. Петра стояла рядом с Джуаном и выслушивала очередной выговор от Тачки, пока горбун мстительно посмеивался. Похоже, его инициатива. Красавчик тоже улыбался и незаметно косился на ножки терранки. Давай же, Зубоскал, полапай, если тебе так это нравится, женскую коленку, Пит вернет на место этот чертов браслет от часов, и они все покончат с этим. Хватит этих плясок. Наконец, он дотронулся до нее, чуть выше колена. Опять эта приклеенная к лицу лисицы полуулыбка. Ракета брезгливо приподнял уголки рта. Неужели все всерьез полагают, что она настоящая? Неужели все думают, что можно так улыбаться после выговора, угроз, смешков в ее сторону, в гребаной тюрьме на космической станции, где каждый хочет оторвать от тебя кусок плоти? Если это так, то браво, она действительно отменная актриса. Или же всем просто наплевать. Даже не понятно, что правдивее и в какой степени. Его пальцы оказались чуть выше. Девчонка мягко отвела руку Джуана за запястье. На ней магическим образом появился браслет от часов, но, похоже, его обладатель даже не заметил этого. Пит хотела уйти, но Тачка окликнул ее, видимо, продолжив свою тираду о послушании. Рука Зубоскала нагло скользнула прямо под платье терранки. Одно из немногих качеств, что устраивало в Квилл — то, что она не ныла. Ну как, поскуливала иногда, но не жаловалась. Просто она усвоила урок — всем насрать, что тебе неприятно, а если начать выть, то может найтись чувак, которому будет интересно расковырять больное место. Впрочем, такой придурок найдется всегда. Нашелся и сейчас. Ракета почувствовал, как злость и отвращение обожгли легкие, и сжал челюсть. Даже ему понятно, насколько это унизительно. Улыбка девчонки стала еще больше напоминать приклеенную к лицу. Она перестала сопротивляться напору и застыла. Хотелось ворваться в эту сраную комнату, где трое уродов сидят и мирно, с удовольствием потягивают напиточки, пока кто-то по их милости страдает. Хотелось исполосовать красавчику физиономию, особенно его неестественно белые зубы, которыми он сейчас смеется. Чтобы остались одни только кровящие десны. Полумирец настолько четко представил себе эту сочную картинку, что выпустил когти, уже готовые впиться в мягкую человеческую кожу. Стой. Нельзя. Киборг-енот хотел спуститься, чтобы не сорваться, и не броситься исполнять замыслы, но Тачка избавил его от этой необходимости. Пара спешных анекдотов, и он, встав, показал на дверь. Горбун без особого желания последовал за ним. Джуан сделал вид, что спешит за процессией, а затем развернулся и поцеловал Квилл, грубо и жадно. Мерзость. Ракета поморщился: будто хочет сожрать ей губы. Поколебавшись, она неуверенно ответила на поцелуй, но потом разорвала его и отвернула от Зубоскала голову, пытаясь отстраниться. Он что-то жарко зашептал ей на ухо. Ракета приоткрыл окошко, чтобы услышать хоть что-нибудь. — Ну же. Поможешь мне, а я тебе… Как он еще смеет?! Он с треском распахнул дверь из кладовки, заставив их вздрогнуть. Джуан странно посмотрел на него, убрал руки от Пит и у выхода вопросительно оглянулся на нее. Она испуганно кивнула в ответ. Когда он ушел, терранка, будто не видя ничего, начала непослушными, ватными руками собирать тарелки. Копна светлых волос закрыла ей все лицо, но полумирец успел увидеть повисшие на ресницах Петры прозрачные капли. Она неудачно поставила поднос на край стола, и посуда с грохотом свалилась на пол. — Черт! Квилл порывисто села на колени, чтобы собрать осколки. — Пит, что ты… Девчонка пугливо оглянулась и будто только сейчас заметила его присутствие. Внезапно она расхохоталась, заставив Ракету от неожиданности сделать шаг назад. — Ну и рожа у тебя! Я тут убираюсь, видишь? Новый способ. — С этими словами она схватила одну из уцелевших тарелок и картинным движением уронила ее. — Так тебе не придется ничего мыть. Пит снова рассмеялась, хотя у нее сморщилось все лицо, а по щеке скатывалась прозрачная капля. Енот-киборг не решался подходить к Петре, боясь то ли навредить ей, то ли боясь ее самой. Сейчас она уязвимая. Но не хрупкая, никогда не была такой. Хрупкий — это что-то о неживом. Хрупкое раскалывается, рассыпается, а живые… Живые лежат, истекают кровью и иногда рычат, если к ним подойти чуть ближе. Могут и напасть, если силы останутся. Смех перешел в глухие рыдания, от таких часто болит в груди, будто что-то внутри тебя не хочет задерживаться в теле и стремится вылететь наружу. Девчонка, поджав под себя ноги, снова вся съежилась, став в два раза меньше. Ракета вонзил когти в мех. И снова честность, с которой он не знал, что делать. Он опасливо приблизился к Пит. — Я бы ни за что не хотел тебе такого, — начал полумирец, и ему тут же захотелось взвыть от собственной тупости. Неужели она хочет слышать о том, что он хотел? Конечно же нет! Но что она хочет услышать? Да черт ее знает. Енот-киборг нерешительно провел лапой по спине Петры. Как тогда, после смерти Мамы Ло — он заставил девчонку посмотреть на себя, поглаживал ее по щекам, пока она не пришла в себя. Тогда это помогло. В ответ на прикосновение Квилл замерла, словно испуганный зверек, который надеется, что опасность минует его. Ракета отдернул от нее пальцы. Не нужно ее трогать. Забавно, они оба боятся друг друга, но по совершенно разным причинам. — Не убирай, ладно? Руки, щупальца, копыта или что там у тебя, — пробормотала Пит, все еще пряча от него лицо. Даже сейчас язвит. Он послушно дотронулся до нее снова. Она замерзла — у нее холодная кожа. С каким-то странным любопытством он чувствовал, как его пальцы греют ей руку. Будто это поможет самой терранке согреться. Глупо. — Прости. Мне… не стоило. Боже, какая же жалкая!.. — Она с яростью провела тыльной стороной ладони по губам, будто желая стереть тот поцелуй. — Нет! — тут же возразил Ракета. Девчонка посмотрела на него — сказал слишком быстро, наверное. — Это все тот урод. Я бы ему за такое глаза бы выцарапал и выкинул, а потом заставил бы искать. Она невесело улыбнулась, но затем поморщилась. — Это правда. Я жалкая. Я ничего не могу здесь сделать… Они смотрят на меня, как будто хотят сожрать, и у каждого есть возможность. Но я же не кусок мяса, верно? Скажи же? — Пит истерически хихикнула. — Интересно, хотели бы они трахнуть реальный кусок мяса? Видимо, разница минимальна. — Ты поэтому врезала Эрну? — понял он. — Не знаю, может и поэтому. А может потому, что он мерзкий утырок. Они промолчали. — Сегодня все изменится. Теперь у нас есть ключ. — А как быть с генератором на «Милано»? — Реквизируем у легавых. Должно же с них хоть что-то упасть, после того, как они нас сюда посадили. — «Реквизируем»… Какие умные слова ты знаешь, — хмыкнула она, размазывая по щекам почти высохшие слезы. — И что потом? — Потом меня ждет работа, — сухо ответил полумирец. — Похоже, я немного ушел в минус, пусть питание здесь и бесплатное. — Он попытался пошутить, но лицо Пит оставалось все таким же непривычно серьезным. — И куда ты хочешь высадиться? — Посмотрим, блонди. Я даже не думал об этом. Пит повернулась к нему. — Помнишь, ты сказал, что ты не веришь мне? — Да, — ответил Ракета, удивленный внезапной сменой темы разговора. — Но ты знаешь, что я с тобой, пока мы здесь, верно? Тебе должно быть этого достаточно, потому что я не убегу без тебя никуда. — К чему ты клонишь? — Дай мне тоже что-нибудь. Все что угодно, — попросила она, стыдливо опустив глаза. — Что? — Я вынуждена верить тебе на слово. И я верю, и, черт возьми, не знаю почему. Но я хочу знать, знать наверняка. Расскажи мне что-нибудь о себе, такое, чтобы я знала... «Знала, что ты не навредишь мне». Петра умоляюще заглянула ему в лицо, надеясь, что он догадается, и ей не придется проговаривать это вслух. — Я… Черт, я не знаю. Он знает. Трусливый лгунишка. — Серьезно. У меня в биографии таких фактов, чтобы противопоставить этому, нет… — торопливо проговорил он. Ракета задумался. И с какой стати ей это нужно? Он не обязан ей отчитываться. — Я думал, что заслужил доверие и без всяких фактов. — Так же думала и я о себе, — мрачно произнесла Квилл. — Но это лишнее, ты прав, — встрепенувшись, бодро продолжила она. — Давай уберем тут все, пока Тачка тут не поранил свои командирские пальчики. Она вынуждена доверять ему, а он ей нет. Он знает, что она его не предаст, а она не знает о нем ничего. А он-то считал, что в этой запутанной ситуации в плюсе остается девчонка. «Не говорила об этом, потому что боялась потерять шанс на побег» — догадался полумирец. Он даже не задумывался о том, что ему можно не верить. Хотя, если пораскинуть мозгами, он тот еще скользкий тип. И она вынуждена быть с ним, хотя раньше говорила, что не доверит свою жизнь никому. Тяжелое чувство внутри грудной клетки довольно пошевелилось — он смог раскусить эту лисицу. Она теперь его, со всеми потрохами. Почему-то от этих мыслей не становилось легче. Петра продолжала щебетать о чем-то, будто ничего не было. Не было сцены с Джуаном, не было ее слез, не было странной лихорадочной просьбы. — Ты собираешься делать хоть что-то, суслик? — Иду, блонди, иду.