Енот и Лисица

I listen to my words But they fall far below I let my music take me Where my heart wants to go I swam upon the devil's lake But never, never never never I'll never make the same mistake Cat Stevens — The Wind

Ракета проснулся словно от толчка изнутри. Беспокойство заставило резко распахнуть глаза. Он уже в клетке? Или его уже давно доставили на Полумир? Нет, та же больничная койка. Рядом, положив голову на его подушку, на полу сидела Петра. Задремала. Её лицо было настолько близко, что он мог различить каждую её ресницу, каждую веснушку и даже сеточку голубых вен на тонкой коже век. Это странно взволновало его. Девчонка вчера поцеловала его. Или же он бредил? Просто представил, каково это, а бред дополнил картинку и убедил, что это правда. Нет, он бы и в бреду до этого не додумался. Наверное, он даже не догадывался, что такое вообще возможно. К тому же всё было слишком реальным, он до сих пор чувствует её губы на самом кончике носа. Нежные и тёплые, даже чересчур. Зачем Квилл это сделала? Если ответит: «Просто захотелось», то он… Нет, о таком он точно спрашивать не будет. Почувствовав взгляд, Пит открыла глаза. — Ты знал, что иногда во сне ты прекращаешь дышать на некоторое время? Я чуть не обделалась, — зевнула она. — Не знал, — только и смог пробормотать полумирец. — Стрёмная деталь в твоей и так не слишком-то привлекательной характеристике, — нагловато заявила терранка. Наступила неловкая пауза. — И что ты собираешься делать? — спросил енот. — Честно? Я не знаю. Ты наделал вчера тут шуму, и я… И я тоже хороша, признаю, но не я же поставила на уши весь Килн. Я не рискнула вчера зайти в тот блок, где все корабли, там было много тюремщиков. — Она вздохнула. — Ты не можешь нормально двигаться, я не могу без твоей помощи быстро починить генератор, а совсем скоро за нами заявятся тюремщики. Просто… Будем действовать по обстоятельствам. — Это каким же? Меня отвозят в новую тюрьму, а ты продаёшь свою задницу тому псевдоофицеру за возможность сбежать? — Ты же знаешь, я задёшево свою задницу не продаю. Он знает. Хитрая, хитрая лисица. Интересно, всё настолько безвыходно, что он готов довериться даже ей, или у него ещё осталась хоть капля достоинства? — Почему бы тебе просто не сдать меня красавчику и не зажить припеваючи? Задорого. Он обещал тебе побег и деньжат подкинуть. А в конце можно всегда обвести его вокруг пальца. — А почему ты не сдал меня Йонду, как хотел раньше? Ты сказал, что понимаешь, каково это — скрываться, что я имею право жить так, как хочется мне. Думала, ты поймёшь меня и без этой дешевой драмы, полоскун. — Мы не похожи, кудрявая. — Правда? — Кажется, он действительно обидел её. — То есть ты у нас благородный до мозга костей, а я кто? Может, я и Опустошительница, но себя я точно не на помойке нашла, в отличие от некоторых, грызун. У меня тоже могут быть свои принципы. — Ты всё-таки действительно самая хреновая преступница из всех, кого я встречал. И дело вовсе не в навыках. — Это оскорбление? — прищурилась терранка. — Констатация факта. Ты пользуешься другими, но прямо сейчас взыграла совесть? Неужто я показался тебе настолько невинным? — Ты сдавал головы других, но решил пощадить меня? Может, десятки из головорезов, что ты пришил, тоже боролись за свою свободу? Не думал, что не отличайся я от них, ты без стеснения сдал бы меня Йонду? Хорошенькая лисичка или наёмник, трусливо потягивающий кислое пиво в углу бара? Действительно, выбор сделать было легко. — Мы оба лицемеры, блонди, — признал он. — Тогда мы оба хреновые преступники, — заключила она. Ракета невольно усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Ты должна была рассказать мне о Вуле. — Я никому ничего не должна, — полушутливо проговорила Пит, но он видел, как она досадливо поджала губы. — Нет, так не должно… Не нужно было тебе приходить туда. Я не хотела этого. — Почему? — Это личное. — Узнать, что ты того пацана провела? Да брось, неужели?.. — Это только моё дело. Моё и Вула. — Еще скажи, что тебе стало стыдно. Квилл зло посмотрела на него. — И чего я боялась?.. Ты же никогда не подумаешь обо мне хорошо, верно? Я же просто одна из тех смазливых дурочек, что умеют только использовать других и жить припеваючи. Ты и не думал иначе. Она хотела, чтобы он думал о ней хорошо? У неё точно не все дома. — Ты выбрала странный пример, Пит. Я наемник, и делал кое-что и похуже этого. — И тем не менее, ты постоянно осуждаешь меня. — Не за это. За ложь ему. За притворство перед ним. За то, что лисица заставляет ломать голову и думать о том, что раньше и в мозг не постучалось бы. У него есть много причин, по которым её стоило бы осуждать, и предательство какого-то чудика несколько лет назад не входит в этот список. — Хватит. Не хочу слушать о себе плохое. Ночью наслушалась. Так можно начать думать, что я не настолько замечательная, насколько хочется верить, — с притворной веселостью пробормотала Петра и устало потёрла глаза. Она не спала всю ночь, подчищая за ним весь тот бардак, а потом слушала его дыхание, боясь, что он перестанет дышать и откинется. Полумирцу захотелось набрать полные лёгкие воздуха и заорать. Наверное, он злится на неё, потому что просто не понимает. Ему действительно хочется знать, а не верить на слово. Но Квилл же как-то верила ему? Нет, это совершенно другое. Почему она всегда делает все сложным? — Тот пацан… — Вул? Ракета медленно кивнул. — Он хочет тебя. Просто предупреждаю. — Я знаю. — Если ты окажешься у него, то… — Знаю. — Он тебя заставит? — Скорее всего… Не уверена. Постараюсь, чтобы до этого не дошло. Но он получит то, что хочет. Привык получать. В его положении будет нетрудно добиться чего угодно. Полумирец заметил нервную улыбку Пит. — Привык? — Да, он… Вул с маленькой планеты, что-то типа зависимого от крии райончика. Но он из знатных особ. Сраный аристократ. — Она сморщила лицо. — Только не смейся, но по их традициям его зовут Вульпус, в честь какого-то блеклого созвездия. И тут тоже лис. — Хреновое имечко. Он из-за него решил в пираты податься? — Он самый младший в семье, да и его не особо любили, если судить по рассказам Вула. На наследство рассчитывать не приходилось, вот и решил проблему. Купил себе билетик на корабль какого-то пирата и начал учиться. — Не слишком размашисто для того, кто родился с драгоценной ложечкой в жопе? — Он слишком гордый. И дёрганый из-за этого, сейчас даже хуже. Да и аристократические замашки остались. Всегда привык получать всё, что хочет, — задумчиво повторила Квилл. Она нахмурилась, и из-за этого на её лбу образовалась черная продольная линия, будто нарисованная маркером. — Знаешь, всегда думала, что так со мной будет, я… До Килна мне как-то удавалось уйти от этого. Наверное, я не осознавала до конца, что кто-то воспользуется мной. — Девчонка поджала губы. — Как предметом. Это так странно, понимать, что кто-то живой, но игнорировать это, знаешь? — Будто ты этого не делала? — Возможно… Возможно, чья-то смерть принесла мне спокойствие, но я никак не могу перестать думать, что они тоже были живыми. Те люди. А ты? Так ли она думала, когда убила Маму Ло? Полумирец вспомнил пустое лицо девчонки после смерти поварихи и оборвал свой насмешливый комментарий. Да, она чувствовала, как повреждает чьё-то упорное, теплое, живое тело. Несколько раз в её жизни. Впору бы привыкнуть, но почему-то она всё ещё чувствует что-то, делая это. Глупо с её стороны. — А я могу, — буркнул Ракета. — Ты слишком сентиментальна для этого бизнеса. — Я профессионал, но это не значит, что у меня не может быть своих мыслей насчёт «этого бизнеса». — Будь ты профессионалом, ты бы с радостью оторвала от себя эти слабые куски плоти и вставила бы себе металлические импланты как у меня. Или пристрелила меня ещё в том переулке, в котором я тебя пытался предостеречь от Олли. И будь ты профессионалом, ты бы сейчас не ныла насчёт того, что ты грохнула грёбаную каннибалшу, которая хотела тебя сожрать. Ах да, я был бы сейчас либо дважды мёртв, либо с кучей бабла. Я даже не знаю, выиграл ли я от этого или нет. Петра насмешливо сощурилась, но тут же отвела взгляд, смутившись от напора полумирца. Наверное, это к лучшему, что она не профессионал. С профессионалами в их деле общаться неприятно — в глазах уже видно, как они просчитывают в уме стоимость его шкуры и кому лучше её втюхнуть. Девчонка хотя бы держит в голове тот факт, что он живой. Хорошо, что кто-то это знает, пусть и предательство от этого слаще не становится. Теперь становилось понятно, почему она не давала его грохнуть. Почему-то разгадка принесла не мстительное удовольствие, а удовлетворение, как когда долго копаешься с каким-нибудь устройством и потом находишь причину поломки. Разгаданная загадка. Пит перейдет черту, рано или поздно. Либо очерствеет, либо её убьют. А пока занятно наблюдать за кем-то, кто еще не до конца испорчен. Кто ещё думает, перед тем как выстрелить. — Это ведь из-за меня тебя забрали. Я сделала анонимный звонок Корпусу Нова, тогда, после бара. Так что ты явно проиграл, железный бурундук. Ну конечно. Можно ли было думать иначе? А ведь девчонка почти убедила его в обратном. Злости за обман почему-то не было. — Да знаю я это, блондинистая болталка. — Тебя бы не было здесь… Как и меня. Их бы не было здесь, не возьмись он за тот заказ. Она наклонила голову вбок. Почти просит прощения, но смотрит хитро, будто уже знает, что он не сердится на неё, и это чистая формальность. Вслух она, конечно, ничего не скажет, даже и ждать не стоит. Извинения в её лисьем стиле. — Я же сказал, что осведомлен, — проворчал Ракета. — Ты вроде бы не слишком глупая, а повторять нужно по десять раз. — Мне жалеть или радоваться от того, что ты выжил? — неловко съязвила Квилл. За дверью затопали десятки пар ног. Это явно за ними. Полумирец понял, что неосознанно положил лапу на тыльную сторону ладони Квилл, будто предостерегая. А может и прощаясь. Тут вообще хрен поймешь. Подозрительно хорошенькая Опустошительница. Насмешливая воровка из бара. Заключённая Килна с острым языком и чёрными синяками на белой коже. Испуганная смертью девчонка с кровью на лице. Лисица в вечернем платье и тюремной робе. И спрятавшаяся за шторой тьмы терранка, губы которой обожгли ему кончик носа. Это всё его. И пусть хоть кто-то посмеет изгадить это. Пусть не черствеет раньше времени. Может, её задница не стоит того, но девчонка этого не заслужила. По крайней мере, пока это в его власти, он сделает то, что возможно. Дверь с грохотом распахнулась — наверное, кто-то из новеньких решил, что будет круто ногой её открыть. Они же берут таких опасных преступников: полуживого енота и безоружную девчонку. По крайней мере, она опасна, только если в её руках сковородка. — То, что тебе нужно, находится там, где был я. Помнишь? И можешь не торопиться, пока они занимаются только мной. Пит непонимающе нахмурилась. Поймет, не глупая. Пускай забирает свой сраный генератор, доделывает «Милано» и валит куда вздумается. Здесь ей точно не место. А то, что происходит сейчас… возможно, когда-то это должно было случиться. Он просто оттягивал возвращение на Полумир. Дом, милый дом. Ракета зашипел от боли и наугад махнул лапой в надежде хотя бы поцарапать наглеца — кто-то, не заботясь о его ране, хорошенько встряхнул его и с силой запихнул в тесный железный ящик. Полумирец тут же приникнул к небольшим отверстиям для воздуха. Петру скрутили двое тюремщиков. Он видел, на что она способна, с этими двумя слабаками она справится. Обязана справиться. — Надеюсь, я больше не увижу твою жалкую рожу, блонди! — крикнул он ей, и от усилий потемнело в глазах. Правильно. Туда, куда он направляется, нет места никому живому.