FB
«Что-то мне снова становится душно и тесно. Слишком много людей. Я слышу слишком много людей. После выступления мне хотелось лишь воды и тишины. Пока курил, испачкал губы в пепле. Я сижу в машине на переднем сидении и смотрю, как летит мимо нас набережная. Мы решили продолжить праздник после завершения фестиваля. Антон арендовал яхту и позвал нас всех. Даже Ефима. Ночь будет долгой.»
Розовые облака забрали с собой солнце. Город покрылся ночной тьмой, но погода оставалась почти такой же тёплой, как днём. Слава внимательно рассматривал ночной Санкт-Петербург, наслаждаясь видом знакомых улиц и проспектов. После того, как фестиваль кончился, он чувствовал себя уставшим, но всё равно отверг идею поехать домой. Ему там делать совершенно нечего. Чёрный Гелендваген влетел на платную трассу, из магнитолы играла негромкая, но броская мелодия. Слава поёрзал на неудобном сидении и забрался на него с ногами, сложив руки на коленях. Ефим плавно прокрутил руль, чтобы перестроиться в другой ряд и обогнать машину, что ехала перед ними. Затем на долю секунды отвлёкся и бросил на Славу порицательный взгляд, надеясь, что тот не умудрится запачкать сидения его машины. Адам с Лерой в унисон подпевали звучащей песне и изредка прерывались на пустую болтовню. Они остановились в районе Финского залива, неподалёку от Лахты. В темноте подсвеченный огнями район выглядел почти волшебно, особенно выделялся высотный комплекс Лахта Центр. Слава видел его уже не впервые, но каждый раз, оказываясь неподалёку, бросал на это строение впечатлённый взгляд.«Я в Питере уже три года. Пусть меня бесит местами этот неадекватный климат, здесь очень красиво. Мой город тоже живописный, но он больше походит на деревню. Там не нужно много времени, чтобы обойти всё, чем можно восхититься или ужаснуться. Нет, в Питере я видел много всего. Не только эти вылизанные центральные улочки. Грязные дворы, окраины, область. В этом тоже что-то есть. Какая-то очень красивая тоска, броская бедность. Петербург — наглое и красивое сочетание бедности и богатства. Мы приехали в яхт-клуб возле Лахты, здесь довольно прохладно и свежо. Слышен плеск воды, в которой плавает отражение фонарей. Антон со своими друзьями уже тут, они уехали чуть раньше нас. Я знаю, что здесь будет много кто. Слышал, что даже Палетт приедет, хотя ещё утром он был в Москве.»
Трёхъярусная белая яхта выглядела впечатляюще. Каждый из трёх её этажей был подсвечен синим и розовым цветами. С берега Слава заметил широкие окна трюма, в котором тоже находился залитый розово-фиолетовым светом зал. «Может, там выращивают траву?» — про себя пошутил Слава и кратко улыбнулся своему прекрасному чувству юмора. Палуба вся была в людях, и даже с пирса были слышны плотный гул голосов и музыка. — Как хорошо, что здесь так много места, — ступая на борт, прокомментировал Ефим. — Есть шанс, что я за весь вечер ни разу не пересекусь с Антоном. — Это вряд ли. Уверен, он будет везде. — беззлобно усмехнулся Адам, на ходу перевязывая растрепавшийся хвост. Лера тоже решил собрать волосы, воспользовавшись пружинистой резинкой. Руководствовался он тем, что к вечеру стало ветрено, а уж около воды ветер всегда особенно жесток. От сделанной утром укладки и так мало что осталось, потому что Патронов пожалел лака для волос. Едва ступив на покачивающуюся на волнах палубу, Слава наткнулся на своего относительно нового знакомого. В глаза бросились взъерошенные ярко-розовые патлы с отросшими тёмными корнями и аккуратная каштановая борода. Чёрные джинсы с равномерными дырками от голеней до самых бёдер, нарочно изорванная розовая футболка и шипастый пиджак, модно обшитый заплатками. И, конечно, какие-то экстравагантные серьги из восемнадцатикаратного золота, которые блестели в свете софитов ярче, чем глаза их владельца. — Палетт! — приятно удивившись, воскликнул Лера и бросился в объятия своего доброго знакомого. — Кристалайз! Пацаны, вы как обычно все секси! Паша небрежно держал в руках бокал розового вина, наплевательски расплёскивая по полу его содержимое, и пьяно обходил каждого из парней, по очереди заключая в приветственные объятия. Ефим не стал себе изменять и брезгливо отказался от такого приветствия. Он готов был пожать Паше руку, но тот нежданно залепил ему смачное «пять», чем чуть ли не напугал Нестерова. Увидев его шокированное лицо, Левкоев задорно рассмеялся, и голос его стал совсем ребяческим. — Почему тебя не было на фестивале? — поинтересовался Слава, когда очередь здороваться с «суперзвездой» дошла и до него. — Я думал, твой продюсер пихает тебя во все дыры, лишь бы только ты был чем-то занят, вместо того, чтобы бухать в Санта-Барбаре с шалавами. — А вот и не-ет! — покачав в воздухе одетым в кольцо пальцем, Паша растянул на лице нетрезвую улыбку. — Я же тебе не проститутка какая. Меня пихают только в самые лучшие дыры! — Я готов оспорить это заявление, — хлопнув его по плечу, посмеялся Адам. — Рассказывай, где был, псина блудливая. — В Москва-сити! — с готовностью похвастался Левкоев, а после сделал серьёзное лицо и скосил взгляд на свой маникюр, постаравшись изобразить, что для него это дело совершенно обычное. — Мы подписали о-очень хороший контракт с зарубежным исполнителем одного о-очень классного лейбла, но я пока не могу сказать какого! — Как жаль, я уже хотел сглазить. — театрально положив руку на сердце, улыбнулся Лера. Пока остальные были заняты бессмысленным разговором, Ефим двинулся на поиски алкоголя. Всё, что он пил сегодня утром, благополучно из него выветрилось, а воспринимать такое количество людей трезвым — нет уж, увольте. Ветер забирался под брендовый пиджак и неприятно трепал светлые волосы, поэтому Нестеров без суда и следствия определил, что ему стоит спрятаться от непогоды в помещении. Непогоды, конечно, никакой не было, но Ефим так не считал, поэтому стремительно растворился в зале. Здесь тоже сновал шумливый народ, и в голову блондина залезла вполне понятная вопросительная мысль: где Антон вообще всех их нашёл? Впечатление было такое, будто он просто ходил по улице и хватал за руку всякого встречного. Кратко осмотрев присутствующие лица, Ефим отметил, что здесь собрались в основном музыканты, блогеры и модели — преимущественно все те, кто выступал или присутствовал сегодня на фестивале, только теперь вместе со своими бестолковыми друзьями. Как же они все его раздражают. Почему он не поехал домой? Ах да, не хотел оставлять Леру. Откровенно говоря, Лера не упрашивал его остаться. Он бы отлично справился и без присутствия Ефима, но сам Ефим хотел, чтобы Патронов был у него на виду. Особенно хотелось весь вечер отвлекать его от общения с этим придурком Антоном. Осмотрев все столы, Ефим не нашёл ничего, кроме нескольких видов вин и шампанских, и это его крупно разочаровало. Обнаружив прилизанного юношу в белой рубашке и в галстуке-бабочке, методично собирающего опустевшие тарелки из-под закусок, Нестеров догадался, что это явно не один из гостей. Осведомившись у него о местонахождении более крепких видов алкоголя, он не получил ровным счётом ничего. Официант нагло заявил ему, что ни коньяка, ни виски, ни, тем более, водки у них нет. Ага, конечно, да. Будет он рассказывать. У Антона на тусовке и нет виски или водки. Очень правдоподобно! Этот придурок просто где-то спрятал всё самое лучшее и делится этим только с избранным кругом людей, в который Ефим точно не входит. От безысходности ситуации Ефим взял в руки вино, которое считал исключительно «бабским» напитком. Нет, конечно, оно было вкусное… Но Нестеров предпочитал что-нибудь покрепче. Осушив бокал залпом, он ощутил в своей голове хорошую идею, и тут же ему на глаза попался Слава, которого облепили какие-то девчонки из никому ненужного тик-ток хауса. — Послушай, — начал Ефим убеждённо, нагло выдернув Славу из компании, которую он не то чтобы очень сильно ценил. — Есть для тебя ответственное задание. — Ничего себе заявление, — усмехнулся Третьяков и с прищуром посмотрел на то, как ефимовская ладонь ползёт вверх по его плечу. — У меня для тебя тоже: сходи нахуй. Справишься? — Хорошо, я начну иначе. Мне нужна твоя помощь. — исправился Ефим, хмуро взглянув на парня из-под светлой чёлки. Третьяков заинтересованно наклонил голову вбок, дав понять, что он весь во внимании. Просьба раздобыть крепкого алкоголя не пришлась ему по душе, но он не стал отказывать, всё равно заняться особенно нечем. Слава прошёлся по палубе, внимательно осматриваясь, и заметил, что яхта оторвалась от причала. Это событие сопровождалось радостными криками и вылетевшей пробкой от шампанского, которая едва не угодила прямо в него, но, к счастью, пролетела мимо и улетела за борт. Послышался смех и короткое «прошу прощения!», на которое Слава лишь обязано улыбнулся. Не успев даже обдумать план действий, он увидел бодро поднимающегося по лестнице Рому, который уже накинул на себя пушистую серую кофту прямо в цвет своих глаз, волос и фамилии. Интересный он человек. Слава последовал прямиком за ним и выловил его на втором этаже. — Ром, будь другом… — начал Слава и не успел закончить, так как это нагло сделали за него. — Насрать кругом? — похихикал Рома, успевший понабраться от Антона всяких каверзных фразочек. — Не нужно, — дёрнув губами, ответил Слава. — Есть где-нибудь вискарь? — Конечно же есть! — задорно улыбнувшись, Рома махнул ему рукой, предлагая последовать за ним, что Слава и сделал. — А тебе не холодно в полурасстёгнутой рубашке? Я вон кофту с собой взял, без неё вообще околеть можно. — Мне нормально, — зацепившись за серебристые перила, ответил Слава. — Серый цвет — твоя фишка? — Ага, здорово, что ты заметил, — искромётно улыбнувшись, Рома на пару секунд обернулся на него, шагая по палубе спиной вперёд, и развернулся только тогда, когда врезался в какую-то девчонку. — У меня же фамилия Серовский и глаза серые, вот я и решил, что это неспроста. Решил ещё волосы покрасить и сделать серый цвет основным в своём гардеробе. На контрасте с яркими цветами он иногда смотрится просто сногсшибательно! — Сложно не заметить. — вздохнул Слава и повёл его за плечо в сторону, так как он теперь смотрел себе за спину и всё рисковал сшибить собой кого-нибудь. — Было бы весело, если бы меня ещё родители Серёжей назвали. Я был бы Серый Серовский. — похихикал Рома, распахнув губы в самой широкой своей улыбке. — Это уже было бы слишком. — бесцветно сказал Слава и повёл плечами от дуновения прохладного ветра. — Я с тобой согласен, — запрыгивая на третий этаж по ступеням, кивнул Рома и снова чуть не навернулся. — Я такой сейчас счастливый, ты бы знал только! — Догадываюсь. — пытаясь участвовать в диалоге, сообщил Третьяков. Рома болтал без устали, не упустив возможности похвастаться новыми знакомствами. Он делал это без высокомерия и плескания в чувстве собственного достоинства: в основном описывал, какие все хорошие, интересные и замечательные, и как он безумно рад иметь возможность пообщаться с творческими яркими людьми. С тоской упомянул, что нашлись и те, кто смотрел на него свысока и демонстративно не хотел с ним разговаривать, но сразу добавил, что не стал придавать этому большого значения. — Правильно, не стоит, — поддержал его Слава, когда они остановились на самом верхнем ярусе яхты. — Ты среди лучших. В этой стране никто не делает более стильно, чем мы, запомни это и вспоминай всякий раз, когда кто-то пытается тебя унижать. Рома сразу засиял белыми зубами, обрадовавшись услышанным словам, и поспешил накинуться на Третьякова с объятиями. Слава снисходительно вздохнул и похлопал парня по спине. Он его отлично понимает. — Кстати, вот ты мне с высоты своего опыта мог бы посоветовать что-нибудь? — стеснительно сцепив указательные пальцы и чуть опустив взгляд, спросил Рома. — Я бы посоветовал тебе поработать над голосом и ритмом, — сразу же вспомнил Слава. — И, конечно, забить на всех, кто будет говорить, что из тебя ничего не получится. Рома ответственно кивнул, записав эти слова на подкорке своего сознания, и пригласил его в уютную каюту, где таился целый ящик со спрятанным от кого попало алкоголем. Слава прибрал себе одну бутылку, которую и отнёс Ефиму. Что его удивило, так это услышанные в свой адрес слова благодарности. Да уж, если Нестеров готов отблагодарить за бутылку, то это точно алкоголизм. В любой другой ситуации он бы не стал тратить слова вежливости, которые, похоже, у него были платными. Избавившись от подработки курьером, Слава оглядел обстановку. На широкой палубе раскинулся танцпол. Люди сновали туда-сюда небольшими компаниями, пили и танцевали под громкие ремиксы талантливого ди-джея. Яхта медленно проплывала вдоль залива, музыка раскатисто стелилась над непослушными потемневшими в ночи волнами. Слава отошёл к борту, и прибрежный ветер тут же поймал его чёрные волосы. Он взглянул на то, как понемногу отваливается от пейзажа город, и почему-то сейчас ему стало очень хорошо и спокойно. Известные песни сменялись одна за одной, но все они звучали как единая композиция в умелых руках ди-джея. Звук плавно разлетался по пространству, словно доносился из какого-нибудь стеклянного колодца, если такие существовали. Проходивший мимо официант всучил ему бокал шампанского. — Молодой человек, дресс-код вечеринки предполагает быть в дрова пьяным! Не отставайте от своих друзей! — подмигнул он и тут же растворился среди людей, придерживая под мышкой опустевший поднос. Слава кратко усмехнулся и, как было велено, приложился губами к бокалу. Медленно уничтожая его содержимое, он закинул локоть на борт и продолжил любоваться видом. Погода была замечательная. Но долго наслаждаться одиночеством у Славы не вышло. Он даже не заметил, как возле него нарисовалась хрупкая женская фигурка в пышной белой блузке и красной джинсовой юбке. Слава кинул на девушку короткий взгляд и заранее утомлённо вздохнул. — Приветик, Слав! — Привет, Рита. — Ты сегодня шикарно выступил. — Тоже мне новости. Я всегда шикарно выступаю. Рита нахмурилась и задумчиво надула губы, украшенные персиковым блеском. Она поправила причёску, закинув отливающие цветом розового вина светлые волосы на плечи, и встала немного ближе к Славе. — Ты чего такой смурной? — она потянула его за щёчку, и Слава сразу же сделал пару шагов в сторону. — Твоё присутствие удручает. — нагрубил он и допил остатки шампанского в бокале.«Рита единственная способна так сильно раздражать меня фактом своего присутствия. Она красивая, неглупая и пишет неплохие песни. Но это не делает её замечательной. У меня нет желания общаться с бывшей девушкой Валеры. Он к ней относится хорошо, несмотря на то, что разошлись они плохо. Удивительный человек. Будь она моей бывшей, я бы повесился.»
От нежелательной компании Славу спас Палетт, который возник совершенно неизвестным образом и вклинился прямо между ними. Он был ещё пьянее, чем полчаса назад, когда они виделись в последний раз, хотя казалось, что это уже невозможно. — Что это у вас тут? Романтик? — он едва не начал вываливаться за борт, и Славе с Ритой пришлось придержать его за плечи с обеих сторон. — Едва ли. — нервно усмехнулся Слава и осторожно отвёл Пашу подальше от края палубы, просто на всякий случай. Если Палетт опять свалится с яхты, будет не очень весело, потому что опыт прошлых тусовок доказал, что плавает он отвратительно. — Эта леди свободна? — очень громко прошептал Паша, схватившись за Славино плечо, и даже не заметил, насколько шумно звучал в этот момент. — Как птица в небесах. — ответил Слава и раскинул руки в стороны, изображая вольную пташку в голубом небосводе. — О-о! — Паша обаятельно улыбнулся и как пришитый выровнялся перед ней. — Как зовут красавицу? Он постарался включить всё своё очарование перед симпатичной девочкой в короткой юбке, от чего она в восторге явно не была. Славе доставило удовольствие её пренебрежительное выражение лица. Рита гордо вскинула острый подбородок, махнула розовато-блондинистыми волосами и приготовилась красиво отшить незнакомца, но Слава не позволил ей этого сделать. — Красавицу зовут Рита. Рита Serena. Она как раз в активном поиске, как и ты, Паш. Развлекайтесь. Оставив Егорову наедине с пьяным в стельку Палеттом, Слава торопливо скрылся с места преступления. В его планах было исчезнуть из поля зрения Риты, хотя она вряд ли очень скоро захочет подойти к нему после такой подставы. Слава уверен, она будет ещё какое-то время обижаться, пока не поймёт, что ему глубоко наплевать.«Я нахожу это смешным. Мне нравится над ней издеваться. Это те редкие моменты, когда Серена может меня порадовать. Потому что нечего липнуть ко мне как жвачка к волосам. Будь моя воля, я бы никогда её не видел. Но иногда мы пересекаемся на каких-то мероприятиях, и она не даёт мне никакого покоя.»
— Тебя зовут Рита, да? Ты не поверишь! — заискивающе начал Палетт. — Я сегодня утром был у гадалки, и она мне сказала, что любовь всей моей жизни будут звать Рита! — Какое жалкое совпадение. — скептично хмыкнула Егорова, и развернувшись, пошагала от него прочь. Может, он и был бы ей симпатичен, если бы они находились в каком-то другом мире. В том мире, где не существует Славы. «И нужно же мне отшивать одних мудаков ради другого мудака» — мысленно растрогалась Серена, решив поискать своих потерявшихся подруг. Иногда она сама не понимала, какого чёрта так унижается, но потом видела его очаровательную улыбку и забывала о том, насколько глупой становится рядом с ним. — Ну и ладно, всё равно я не верю гадалкам! — бросил Паша вдогонку и уже даже позабыл о том, что должен был изображать влюблённость. Смысл, в самом деле, донимать девушку после отказа? Паша, вне всяких сомнений, последний на всей планете придурок, но не до такой степени, чтобы бегать за девчонками, которые его отшили. Никому из них двоих это ненужно — ни Паше, ни девочке. Как говорили великие деятели культуры: ты не придёшь, а кто-нибудь другой придёт! С этими мотивирующими мыслями Паша увязался за другой девчонкой. Когда Палетт встретился Славе в третий раз, эта самая девчонка уже была возле него и весело болтала со всеми, нагревая тело очередным бокалом игристого. Слава даже не стал спрашивать что же сделалось с Ритой, он и так прекрасно понимал, что девушка была не в настроении флиртовать с кем-нибудь ещё. Обычно, когда Слава был поблизости, она в одну секунду теряла интерес ко всем своим ухажёрам, которых у неё было предостаточно. Естественно, Рита не стеснялась принимать подарки и внимание от поклонников, но нужен был ей именно тот, кто упорно её игнорировал последние года два. Это уже было больше дело принципа, чем искренних тёплых чувств, которыми она руководствовалась поначалу. Слава обнаружил среди ребят из CHAOS GANG’a и Адама, которого он как раз потерял. Валера с Ефимом замечательно проводили время вдвоём и даже куда-то спрятались, чтобы побыть наедине. Слава знать не хотел, чем эти двое могли сейчас заниматься и третьим к ним не напрашивался, именно поэтому слонялся по большей части без дела, общаясь со всеми подряд по чуть-чуть. С кем-то он уже оказался знаком и был рад повидаться, о ком-то был наслышан, но не имел шанса лично пообщаться раньше. По пути до Адама успел познакомиться не меньше, чем с пятью людьми, с каждым из которых диалог был совершенно пустозвучный и неживой. — Да-да, я много раз слышал о тебе! Делаешь клёвые песни. Заглядывай как-нибудь ко мне на стрим. Поиграем вместе в Контру. — Я тоже про тебя что-то слышал, наверное. Да, может быть когда-нибудь. Удачи тебе. — Ага, и тебе, бро, тоже. Надо будет как-то списаться в Инстаграме. Парни из Хаоса быстренько загребли Славу в свою компанию и протянули ему очередной бокал. Кто-то однозначно озадачился целью сегодня споить Третьякова. По ощущениям, примерно все. Но отказываться от впаянного в руки пойла он не стал. Раньше Слава не позволял себе выпить больше трёх бокалов чего-либо, но с тех пор, как с наркотиками было покончено, к алкоголю он стал гораздо лояльнее, потому что потребность изменить своё сознание никуда не делась. Возле Палетта, естественно, были все остальные члены его лейбла. Слава уверен, они всегда были неразлучны, и он совсем не удивился, когда увидел перед собой Лёшу Декаданса, Марка Лемберга и Артёма Стрельцова. С последней их встречи Декаданс неплохо подкачался, Марк в очередной раз перекрасил волосы (Они с Палеттом видимо делали это вместе каждую вторую среду нового месяца), а Тёма HALLOWEEN умудрился сделать себе ещё один пирсинг к прочим ста двадцати трём. Впрочем, решительно ничего не изменилось. Марк не выпускал из рук телефон и не закрывал страничку в Инстаграме, распиливая полоску сторис на три миллиарда кусочков, Артём обсуждал с Адамом астрологию, а Палетт был очень сильно увлечён той самой девочкой: он перебирал тёмные пряди её недостающих до плеч волос и обещал ей самые золотые из всех золотых горы. — Когда же мы уже уедем домой… — мечтательно зевнул Декаданс, облокотившись спиной о бортик яхты, и обращался он именно к Славе, так как все остальные его даже не слышали. — Сдаётся мне, нескоро. Ещё даже двух часов ночи нет. — украдкой взглянув на время, уведомил Третьяков. — Ещё даже двух часов ночи нет, а пацаны уже в стельку. А я ещё трезвый, — мучительно протянул Некрасов, покачивая в руках полупустой стакан, с которым таскался полвечера. — Я единственный, кому запретили нажраться. И вот так всегда. — Зато тебе, в отличие от них, утром плохо не будет, — попытался подбодрить Слава. — Я слышал, вы ездили в Москву и подписали какой-то контракт? — Паша подписал, — мрачно поправил Лёша. — Мы просто будем участвовать в съёмках клипа. — Мне это как расценивать? Посочувствовать? — Слава вскинул бровь и нарочно отзеркалил позу Декаданса. — Да у нас-то всё тоже неплохо. По крайней мере, я пока не слышал, чтобы меня хотели выгнать с лейбла. — объяснил Некрасов, но почему-то сильно потемнел взглядом и голосом.«Я счастлив, что мы не лейбл. Нас никто не заставляет друг с другом соревноваться. Никто не давит с тем, что мы должны быть суперзвёздами и завоёвывать все тренды и чарты. Мы просто делаем музыку, потому что это наша жизнь. Никогда не подпишу контракт с продюсером. Чёрта с два.»
Слава повёл плечами и подумал над тем, чтобы обсудить что-нибудь другое, к чему можно было бы присоединить и остальных участников компании. Однако, Палетт выдумал это быстрее него. Раньше, чем кто-то успел среагировать, Левкоев запрыгнул на покрытый белой скатертью стол, беззаботно обтоптав её массивными чёрными ботинками, на которых сверкали платиновые цепи. Заиграла его любимая песня, посему он орал её слова так, чтобы все вокруг оглохли. Марк побежал за ним, чтобы заснять это в истории, Лёша пошёл следом, чтобы убедиться, что его друг не грохнется и не сломает себе позвоночник. Поддержать Пашу в его задумке решился Слава, почувствовав себя достаточно подвыпившим, чтобы танцевать на одном столе с Палеттом под его же песню, замиксованную ди-джеем. Это зрелище оказалось интересно многим. Паша был таким громким, что его голос едва ли не перекрикивал музыку. Он вскидывал руки к небу и энергично подпрыгивал под басы, призывая всех вокруг танцевать до смерти. Слава тоже шумливо подпевал, умудрившись прямо на скатерти станцевать c-walk. Паша подманил к себе девчонку, имени которой Слава так и не узнал, и она охотно влезла на стол между ними. — Громче, суки! — между куплетами выкрикнул Паша, соорудив из ладоней громкоговоритель, чтобы точно докричаться до всех.[Интро] Chaos! [Припев] Palette — убийца вечеринки! Инста вся в красочных картинках Palette — убийца вечеринки! [Куплет 1] На мне алмазы, это не стразы Я держу за руку куколку Bratz Этому городу нужен герой Просто пой и следуй за мной [Предприпев] Я выхожу из ДЛТ Чеки и бирки прямо на мне Со мной Марк и фотомодель Подгоните лимузин Мой новый pink лимузин Мы будем слушать треки Pink Floyd Потом я приведу её к себе в номер [Припев] Palette — убийца вечеринки! Инста вся в красочных картинках Palette — убийца вечеринки! [Куплет 2] На мне красавица едет верхом Мне так наплевать, что будет потом Чекай альбом Чекай, сучара, мой новый альбом [Предприпев] Выхожу с показа мод В моём стакане вода и лимон Я почти как LERA DREAM Но в моей сумке Jim Beam Милан и Рим Йо, мы летим в бизнес классе [Переход] Здесь все: HALLOWEEN, DECADENCE Снимаем тик-ток и делаем bounce Знаю, thottie, я sweety как bounty Знаю, я красивый как broudy Ты в клубе на входе Кричишь моё имя Но я не услышу Hoe, знай, я не услышу тебя [Припев] Palette — убийца вечеринки! Инста вся в красочных картинках Palette — убийца вечеринки! Palette — убийца вечеринки! Все девочки здесь только в стрингах Palette — убийца вечеринки! [Аутро] Гэнг!
Следующие пару часов пролетели очень быстро и незаметно. Слава успел неплохо напиться, хотя с состоянием Палетта ему явно было не тягаться. Того уже надо было практически таскать на себе и ловить по всему танцполу. Впрочем, это состояние было для него совершенно нормальным. Антон тоже едва ли был в адеквате, Слава вместе с какой-то девчонкой-официанткой долго отговаривал его от того, чтобы вышвырнуть все пустые бутылки в залив. И надо уточнить, Антон в своей нетрезвой идее был настолько убедителен, что в какой-то момент и Слава, и совершенно трезвая официантка едва не начали его поддерживать, но вовремя появился Рома, который просто утащил Антона подальше от всех и закрыл в каюте, чем Миллс явно не был доволен. На это событие пришли Лера с Адамом, которые, прихватив Славу, забрались к нему в каюту. Последние полчаса Слава провёл на диване, записывая всё произошедшее, наконец-то, в дневник. Перед глазами всё очень здорово плыло, но ему удавалось сохранять рассудок и даже почти не выходить ручкой за ровные строки. Хотя буквы скакали и искривлялись, можно было разобрать что-то из того, что он записал по поводу всего сегодняшнего вечера. Он чувствовал себя уставшим, но усталость эта была приятная. В крови кружил алкоголь, старательно выпрямленные волосы от ветра и влажности снова завились, и стало как-то прохладно в одной рубашке, но он, по крайней мере чувствовал себя живым и был счастлив этому. Когда яхта причалила к берегу, всё успокоилось. Многие уже совершенно неадекватно рвались домой, заполонив собой всё пространство возле выхода на причал, и все три палубы разом опустели. Остался только мусор, пустые стаканы с бутылками и совсем немного народу. Слава вышел подышать свежим воздухом и увидел ди-джея, что снимает наушники, ставит на фон какую-то тихую музыку и вылезает из-за диджейского пульта. К нему тут же подошла девушка с короткими чёрными волосами, передние пряди которых были выкрашены в красный. — Почему я не видел тебя весь вечер? И что с твоей тушью? — недовольно заговорил блондин, ещё недавно крутивший все самые популярные пластинки. — Ася, ты плакала? — Конечно же я плакала, я же ведь пьяная… Вадим, поехали домой? — подвыпившим голосом попросила Ася, устало навалившись на парня. — Послал Бог сестрёнку, блядь. — вздохнул он, и прихватив девчонку за руку, трепетно повёл её в сторону выхода. Слава, став свидетелем этой ситуации, мог только кратко усмехнуться и остановиться у носа яхты, вновь залюбовавшись видом спящего Питера. Белые ночи уже давно закончились, но рассвет по-прежнему просыпался самым ранним утром, поэтому именно сейчас можно было наблюдать, как по горизонту расплываются краски утра, напоминающие акварельный пейзаж. Он никуда пока что не торопился. Сейчас на берегу было слишком много пьяного народа, поэтому выходить туда не было никакого желания. Все сейчас, конечно, начнут вызывать такси, какая-то часть пойдёт гулять и шуметь по городу, но лучше переждать хотя бы двадцать минут, пока толпа рассеется. — И чего ты ещё здесь? — поинтересовался Лёша, что всё также был практически трезв. — Я никуда не опаздываю, — хмыкнул Слава, немного растерявшись такого вопроса, который ещё и звучал практически как наезд. — А вы почему не уезжаете? — Мы ждём нашего водителя, — пояснил Некрасов и не удержался от сонного зевка. — Палетт засыпает на диване, Хэллоуин вообще блюёт, Марк ему волосы держит в толчке. — Я думал, вы заранее предупредите, что вас скоро надо забирать. — Слава сослался на то, что обычно они так и делали. — Ваня сразу сказал, чтобы мы до восьми утра даже не думали ему звонить, а Олег обещал нас дождаться, но уснул. Мы и не могли дозвониться полчаса до него, — сослался он на своих продюсеров. — Пиздец, сейчас ещё до Автово катить, кого-то сто процентов укачает… Слава сочувствующе улыбнулся. Обернувшись, они увидели, что к ним направляются Лёшины ребята. Марк крикнул, что водитель уже ждёт, и Лёша, торопливо попрощавшись со Славой, пошагал к парням. Эта картина заставила Третьякова задуматься о том, что он-то своих потерял. Обменявшись с Адамом сообщениями, Слава узнал, что они где-то на втором этаже и скоро к нему спустятся. Как он и планировал, минут через двадцать людей почти не осталось. Попрощавшись с Антоном и Ромой, Кристалайз вместе вышли на берег, обсуждая кто как собирается ехать домой. Лере от Беговой до Крестовского Острова добираться было удобнее и быстрее всего, чему он был несказанно рад. — У меня такси всего семьсот рублей стоит, и это комфорт. — похвастался Лера. — Слав, давай на двоих тэху закажем? — предложил Адам и протянул Славе экран телефона, заглянув в который он увидел, что им удобно будет поехать вместе. — Меньше косаря выходит, напополам по четыреста девяносто рублей. — Закажи комфорт плюс, я докину за тариф. — кивнул Слава и улыбнулся, увидев, как Адам дразнит его слова важным выражением лица. — Ишь какой, на экономе не катается, — шутливо пробубнил Адам, сменив тариф. — Тогда уже почти два косаря выходит. Тебе нормально ехать за полтора косаря вместо пятисот рублей? Слава кивнул, сообщив, что переведёт сейчас ему необходимую сумму. Они часто заказывали такси на двоих, если Адам не решал прокатиться на метро. Слава этого ужасного места как огня боялся, а Русских, наоборот, находил в подземном питерском транспорте что-то очень прекрасное, да и сам по себе Адам был человек очень экономный. Так или иначе, факт был фактом: им чаще всего было удобно добираться до дома вдвоём. Адам живёт на Международной, а Слава на Ломоносовской, что чуть подальше практически по прямой. Да и сейчас метро было закрыто, так что у Адама не оставалось других вариантов. Пока все эти вопросы решались, Ефим курил возле своего автомобиля. Он был немного разочарован тем, что Лера не оценил идею подвезти его до дома. Не такой уж Нестеров был пьяный, тем более, ему не привыкать ездить за рулём под градусом, но нет же, Лера переживает и беспокоится, и ещё намеревается запретить Ефиму садиться за руль. Патронов, заметив, что Ефим тоскует, заблокировал айфон и незаметно подобрался к парню со спины, обняв его за шею. — Ну чего ты такой недовольный? — прошептал он ему на ухо, после чего обошёл так, чтобы остановиться прямо напротив парня и заглянуть в его серые глаза. — Устал просто, — мрачно поделился Ефим и закурил свои слова сигаретой. — Ты вызвал себе такси? — Ещё нет. — лаконично ответил Патронов и упёрся ладонью в капот машины, приложившись к бамперу бедром. — Почему? — спросил Нестеров будто бы с пассивной агрессией. — Я никуда не уеду, пока не буду убеждён, что у тебя всё нормально. — твёрдо выразился Лера. — У меня всё нормально, — глядя на такого серьёзного Леру, Ефим невольно по-доброму усмехнулся, и ему стало невыносимо приятно от такой незначительной заботы. — Езжай домой, куколка. Тебе рано вставать, а время уже почти пять утра. — Ну и что? Могу вообще не спать. — сказал Лера максимально убедительно, а сам сильно захотел зевнуть, положив уставшую голову на ефимово плечо. — Ну конечно. Этим и займись, а потом усни посреди фотосессии. — хмыкнул Нестеров. Отвернув голову от некурящего Валеры, Ефим сделал последнюю затяжку и небрежно бросил бычок в сторону. Он огляделся, и убедившись, что поблизости нет никого кроме Славы и Адама, осторожно прижал Леру к своей груди и с нежностью поцеловал его в висок. Патронов, уткнувшись носом в пиджак, отдающий запахом крепкого табака и древесного парфюма, прикрыл глаза. Он обнял Ефима за спину, умиротворённо вслушиваясь в его бесшумное дыхание, которое вблизи ощущалось очень отчётливо. Ефим тоже почувствовал себя очень хорошо, но ненадолго. Его спокойствие улетучилось в момент, когда дорогу осветили фары знакомой машины. Нестеров ещё секунд пять пытался понять, не кажется ли ему, та ли это самая машина, и тут он увидел номера, которые заставили ощутить очень неприятный ком в области горла. Ефим тут же отдалился от ничего не понимающего Леры и уставился на подъезжающий автомобиль как сторожевая собака, надрессированная лаять и рычать на чужаков. Машина объехала закруглённую дорогу и затормозила поблизости. Лера открыл рот, чтобы что-то спросить у Ефима, но так и не понял, что именно ему стоит спрашивать в такой ситуации. Он абсолютно ничего не понял, но будто почувствовал импульс чужого волнения. — Фим… — неуверенно начал Патронов, украдкой коснувшись чужих пальцев, которые в секунду от него ускользнули. — Лалли, постой здесь, хорошо? Или иди к пацанам. — попросил Ефим, постаравшись звучать как можно ласковей, но голос его всё же надломился, когда он увидел вылезающего из машины мужчину. — Твою ж мать. — Адам резко прервал свой диалог со Славой, когда и он увидел этого человека. — Кто это? — Третьяков нахмурил брови, проследив за взглядом Адама, и непонимающе остановил глаза на мужчине в возрасте, что официозно поправлял свой галстук, целенаправленно устремляясь к Ефиму. — Его отец. — сказал Адам так тихо, будто лишился голоса при виде этой ситуации. Лицо Славы выразило неприятное удивление: чёрные брови резко взлетели вверх, а губы сложились сплошной полоской. Слава не был знаком с родителями Ефима, потому что знал, что он не общается с ними с две тысячи тринадцатого года. Тогда Ефиму было семнадцать, и он со скандалом убежал из дома. Сейчас ему было уже двадцать четыре, и чёрт подери, всё это время никто даже не вспоминал, что у него есть родители, потому что все знали, что это больная тема. Кажется, мама звонила ему время от времени, но он никогда не брал трубку. И Слава, и Лера пристально разглядывали мужчину примерно пятидесяти лет, одетого в строгий костюм. Издали, в ещё не растворившейся темноте, его черты лица не были различимы так хорошо, но даже Леру при виде этих вытянутых угловатых скул и широкого чуть согнутого носа поразило осознание. Ефим был слишком сильно на него похож. — Здравствуй, Ефим. — формально поздоровался мужчина, протянув руку, которую Ефим ожидаемо не стал пожимать. — Какого чёрта ты сюда притащился? — прорычал он агрессивно, напрягаясь всем телом, словно зверь, готовый сражаться с хищником. — Я хотел поговорить с тобой ещё на этом фестивале, но мы потеряли тебя из виду, — совершенно спокойно ответил он, неловко убрав протянутую руку, которая так и не встретилась с ладонью сына. — Узнал, что ты будешь здесь, и дождался конца вашего мероприятия. — Что тебе нужно от меня? — парень неприязненно сморщил брови, всем своим видом показывая, что эта встреча злит его. — Я твой отец, Ефим. — грубо рыкнул Кирилл Михайлович. — Даже интересно, что заставило тебя вспомнить об этом впервые за семь лет. — саркастично ухмыльнувшись, Ефим сложил руки на груди, закрывшись от совершенно чужого ему отца. — Это не я ушёл из семьи. Мы никогда тебя не оставляли. Напомнить, что это ты убежал из дома в какой-то притон и упорно игнорировал все попытки достучаться до тебя? — Даже если бы я жил в притоне, я бы не пожалел о своём уходе ни на секунду, — надменно выкинул Ефим. — От того, что ты не ушёл из семьи, ничуть не лучше, раз уж твоему ребёнку было хорошо где попало, только не в родном доме. Случайный прохожий дал мне всё то, чего вы не давали, пусть и привёл меня не в роскошные хоромы. Да, и попрошу не называть дом моего лучшего друга притоном просто от того, что он был обычным человеком, а не богатым ублюдком вроде тебя. — Ефим, быть может, я тоже где-то оказался не прав. Я вижу, что это баловство музыкой не погубило тебя, и пусть я до сих пор не признаю эту, как ты оно называешь, карьеру, я не стану отрицать, что ты многого добился. И выступил ты сегодня хорошо. — Ты приехал, чтобы дать своё благословение? — хмыкнул Ефим всё также издевательски. — Очень мило, только вот оно мне уже не нужно. Эти слова нужно было говорить раньше, чтобы они хоть что-нибудь стоили. Несмотря на то, что Нестеров так сказал, он всё же внутренне трепыхнулся от услышанной похвалы. Хлопая входной дверью тогда, в подростковом возрасте, Ефим ощущал на языке одну фразу: «я им докажу, я так всех ёбну, что они пожалеют». И теперь, можно сказать, на ефимовом счету числился один новый закрытый гештальт. И всё же, внешне он оставался абсолютно холоден. — Я приехал, потому что семья должна быть вместе. Ты уже повзрослел, передо мной теперь не тот маленький пацан, а молодой мужчина. Тем временем, мы с матерью не молодеем. И это неправильно, что нас нет друг у друга. Я надеялся, что ты и морально окажешься достаточно взрослым, чтобы это осознать. Что ты готов будешь отпустить старые обиды и поговорить со мной. — Душещипательная речь, но нет. Теперь я хочу только одного: чтобы ты сел в свою машину и укатился к чёрту отсюда. Ты прав, что семья должна быть вместе, но моя семья — не вы. А вы мне не нужны, и ваша старость меня не волнует. Ефим не жалел обидных слов на этот диалог. Теперь он чувствовал себя куда увереннее, отделавшись наконец-то от призраков отцовских унижений и требований, и спешил уколоть как можно сильнее, чтобы выместить свои старые обиды. Слушая себя, всё то, что без осознанности лилось из его рта, Ефим буквально чувствовал, как с каждым своим словом становится всё младше и вновь превращается в маленького обиженного мальчика, с которым плохо обошлись. После прощания у него будет целая ночь, чтобы вспомнить всё, за что он возненавидел своих самых близких людей. Целая ночь, чтобы окунуться в свои детские травмы, которые он зарыл на самом дне своего сознания. Теперь отец смотрел на него с сожалением вместо привычного укора и недовольства всем, что его сын только ни делал, и видеть его таким было странно. — Очень хорошо, что ты нашёл близких людей. Ты говоришь о тех ребятах, что сейчас стоят в стороне и волнительно смотрят на нас? Уверен, что они действительно хорошие друзья, но… — Замечательные. Хочешь, познакомлю? — издевательски начал Ефим, приготовившись по очереди перечислять своих друзей. — Видишь того крепкого парня, что выглядит как гот? Это Адам, и он выскажет тебе, какой ты хуёвый в роли отца. А рядом с ним видишь кудрявого пацана со смазливым личиком? Это Слава, он просто пошлёт тебя нахуй без объяснения причин. А вот ещё чуть правее, видишь, с ними стоит такой милый мальчик, который тебе, может, вообще показался девочкой? Это Валера, он слишком воспитанный, чтобы начать тебе что-то высказывать или посылать тебя нахуй, но будь уверен, что и он считает тебя последней мразью. Так что катись отсюда. Не приближайся ни ко мне, ни к моим друзьям, и оставь свои жалкие попытки исправить всё то говно, что ты натворил. Нестеров пылал от гнева, жаром разрастающегося в теле. Его глаза потемнели, брови изогнулись злостью и застыли, скулы напряглись и сжались. Завершив свою пламенную речь, он безапелляционно развернулся и пошагал прочь, не позволив папе бросить ни слова в качестве возражения. Ему было совершенно не жаль всех тех прозвучавших оскорблений, ни одна струна сожаления не натянулась в его сердце при виде растерянного и опечаленного лица родителя. Только то, что он успел бросить сыну вслед, заставило его притормозить и почувствовать, как трескается душа и раскалывается стальная воля. — Моё сердце не вечное, Ефим, и мне, может быть, осталось не так уж долго. Подумай, прежде чем вот так уходить. Я не хотел бы уходить из этого мира на шестом десятке, так и не помирившись с сыном.