Яркие краски

FB

Прозвенел звонок. Школьные коридоры наполнились детьми, а вместе с ними шумным клокотанием десятков голосов юношей и девчонок. Из кабинета литературы гурьбой вываливались уставшие девятиклассники, ободряющие себя разговорами о предстоящих выходных. — До побачення, Маргарита Володимирiвна! — бросила одна из учениц, оказавшаяся в числе последних, кто покидал кабинет. — Ой… Вибач. — Ничего, — мягко улыбнулся Слава, когда девочка врезалась в его плечо. — Ты подстриглась? Выглядишь сногсшибательно. — Ну и слово ты выбрал под ситуацию, — фыркнула она, но на её лице всё же оттаяла смущённая улыбка. — Так мило, что ты заметил. Спасибо, ты тоже хорошо выглядишь. — Приятно слышать, — галантно уступив ей выход в коридор, где её дожидалась утомлённая подруга, произнёс Слава. — Удачных выходных, Лиза. — И тебе! — бросила она напоследок, после чего её сразу же подхватила под руку одноклассница, а Слава только и услышал обрывки её отдаляющегося голоса. — Тася, ти чула?! Слава памя’тає, як мене звуть i помiтив, що я пiдстриглася! — Нiчого дивного. Його мама — наша класна, вiн нашi зошити бачить частiше, нiж ми самi. — обернувшись, небрежно выронила Таисия. — Це ще не означає, що вiн знає де чия, — совсем тихо посмеялась Лиза. — Так шкода, що наступного року його вже не буде. Надiйде куди-небудь до Києва або до Харкова, i всё… Слава, придержав дверной косяк, зашёл в опустевший кабинет и сразу же взялся за влажную тряпку, чтобы вытереть с доски материал прошедшего урока. Маргарита Владимировна, оторвав взгляд голубых глаз от заваленного ученическими рукописями стола, с тёплой улыбкой посмотрела на сына. Чертами лица Слава весь пошёл в неё. Взрослея, он с каждым днём всё сильнее походил на свою маму в молодости. От отца в нём были только ясные зелёные глаза и воздушные шоколадные кудри, которые он в середине прошлого года осветлил в поисках нового образа. — У тебя был последний урок? — уточнила Маргарита Владимировна, припоминая расписание сына. — Физика, верно? Как прошло? — Новая тема — просто мрак. Уже предвкушаю замечательные выходные с решением экзаменационных задач. А ведь я даже не сдаю её. — усмехнулся Слава иронически, старательно натирая доску. — Потерпи, до экзаменов всего ничего осталось. К тому же, ты молодец, — не упустила возможности похвалить мама. — Мы на позапрошлой перемене пересеклись с Зинаидой Львовной, она тебя очень хвалила. Говорит, ты полностью готов к ЗНО по математике, без единой ошибки написал последний пробник. — Я не успел решить некоторые задания, — мрачно припомнил Слава. — Ошибок нет от того, что я слишком много времени убил на решение задач. Не понимаю, за что она меня хвалит. За базовые знания, которые должны быть у каждого? — Но не у каждого есть, — чутко подметила мама. — К тому же, на экзаменах у тебя будет больше времени, чем в классе. И я очень надеюсь, что ты не лишишь себя отдыха в выходные. Почему ты здесь и без Влады? Я думала, ты будешь провожать её домой. — Разве тебе не нужна помощь? — недоумённо спросил Третьяков, резко оторвавшись от натирания и так уже безупречно чистой доски. — Сегодня два девятых класса писали сочинения. У тебя пятьдесят восемь тетрадей. — Всё верно, и это моя забота, а не твоя, — уверила его мама, забрав из рук парня тряпку и отложив её в сторону. — Мой рабочий день ещё не закончен, а ты уже отучился и совершенно свободен до понедельника. Если так сильно хочешь, можешь взять часть тетрадей, но пообещай, что после того, как ты оставишь их в нашей с папой комнате, сразу же займёшься своими делами. Отвлекись ненадолго. — Хорошо. — нехотя выдавил из себя Слава и подошёл к столу, чтобы сложить толстую стопку зелёных тетрадок к себе в рюкзак. — Не забудь пообедать. Я вчера сварила борщ, папа сметану купил, — наставляла мама, помогая ему застегнуть забитый макулатурой рюкзак. — Сало из морозилки достань. Март подходил к концу. На улице стояла тёплая солнечная погода. Все зимние куртки уже были убраны. Слава настежь распахнул серую весеннюю парку, под идеально выглаженную белую школьную рубашку задувал ласковый ветерок. До дома он добрался довольно быстро, хотя обычно это занимало куда больше времени. Слава редко возвращался со школы один — с ним всегда были друзья или Влада, которую нужно было обязательно проводить. В восьмом классе Слава носил её рюкзак, сейчас она уже ходила в школу с сумочкой и носила её сама, но привычка провожать никуда не делась. Вне всяких сомнений, ему досталась самая красивая девочка в школе. Третьяков говорил, что во всём городе не видел девушек прекраснее, и поэтому называл её мисс Винницей. Он мог бесконечно разглядывать её красивое лицо влюблёнными глазами, и она всегда была просто непревзойдённо очаровательна. Пышные округлые губы, пушистые ресницы, водопадом сползающие на плечи тёмные волосы, пухлый короткий вздёрнутый носик, большие и ясные голубые глаза. Ангельское личико, какие бывают у моделей с обложек журналов. Первым делом он зашёл в родительскую спальню и выложил на рабочий стол тетради. Украдкой взглянув на заставленные книгами и фотографиями в тёмных рамках шкафы, на стены, украшенные его детскими рисунками, отцовскими грамотами и прочими памятными атрибутами, Слава улыбнулся и направился в свою комнату. Она у него была довольно маленькая, но вполне уютная и тоже хранила много воспоминаний в виде многочисленных грамот, медалей, кубков, полароидных снимков, бережно прикреплённых над столом. Школьную рубашку он сменил на классическую чёрную футболку Thrasher, а вместо брюк надел домашние розовые штаны. Как и наставляла мама, плотно пообедал, немного подумал и достал из морозилки фарш для будущего ужина, затем заварил чай и ушёл обратно в комнату, намереваясь сделать домашнее задание, чтобы не переживать об этом в субботу и воскресенье. Он был уверен, что Влада или кто-то из парней снова выдумает какую-нибудь тусовку, и не останется никаких сил на учёбу, поэтому стоило позаботиться об этом заранее. В понедельник у них был украинский язык — одно какое-то упражнение и буквально пятнадцать минут времени; география, ОБЖ и физкультура, к счастью, тут обошлось без заданий на дом, а также физика и аж две математики — вот тут-то Слава и засел над тетрадью на два с лишним часа. Зато после он вздохнул с облегчением, сразу сложил в рюкзак необходимые учебники и с чистой душой засобирался в гости к Яше. Встретила его Яшина бабушка, как всегда приветливо улыбнулась и предложила Славе что-нибудь поесть, сославшись на то, что он «худющий как уж». Третьяков вежливо отказался, и разувшись, прошёл в комнату к своему другу. Там, как и всегда, было хаотично. Посреди кровати Слава заметил старую спортивную сумку, неопрятно забитую вещами так, что не застегнёшь и не зашьёшь. — Ты в Житомир или в Киев? — поинтересовался Слава, сдув упавшую на лицо русую кудряшку, и опустился на матрас возле этой самой сумки. В комнате было тесновато, и особо не приходилось выбирать, где разместиться. — Спробуй вгадати, — мрачно пробубнил Яша и снял очки, потерев уставшие глаза. — Вставати завтра о п’ятій ранку, я їбав. — Значит, всё-таки в Житомир… — вздохнул Третьяков тяжко. — Ты давай держись там. И скоро вернёшься? — Хуй знає, — не веселея ответил Яша. — Щоб цю дірку метеоритом переїбашило, і я б до туди не доїхав. Чекаю, щоб матінка моя улюблена загнулася вже нарешті від спирту, і виблядков своїх задушила. Слава забористо усмехнулся, услышав обречённые ругательства друга. Он прекрасно знал, что Чертополох не хочет возвращаться к матери и «любимым» братикам и сестрёнкам. Мать страшно пила и не занималась воспитанием детей. В квартире вечно царил бардак и хаос, все ругались и ненавидели друг друга. По рассказам Яши, младшие дети никогда не упускали возможности испортить ему жизнь. Трогали его вещи, задирались с ним и по каждому выдуманному поводу жаловались матери, чтобы посмотреть, как та будет отчитывать их старшего брата. Всего в семье было четверо детей, не считая самого первого ребёнка — старшей сестры Яши, которая сбежала из этого дурдома и успешно благоустроилась в Киеве. Там же жил его отец. Периодически Яша ездил в столицу и гостил у кого-то из них. Однако, у отца была другая женщина, гораздо моложе, красивее и адекватнее бывшей жены. Он ясно дал понять, что дети — это не его, и воспитанием он заниматься не намерен. Общался только с первыми двумя детьми — с Яшей и его старшей сестрой, но только оттого, что те уже выросли и не создавали ему проблем. Не требовали денег, внимания, помощи с домашним заданием или поиграть с ними в очередную глупую игру. Иными словами, возиться с Яшей было некому. Сколько он помнил своё детство, отец выполнял свой родительский долг с крепко сведёнными от раздражения зубами. Никогда не был ласковым, не понимал, как устроен детский разум и разговаривал, как со взрослыми — прямо и грубо. А когда Яша его не понимал, злился и просил оставить в покое. Ушёл он из дома лет шесть назад, когда стало известно, что мама в очередной раз беременна и на этот раз целой двойней. Яша ненавидел свою мерзкую младшую сестру и не был рад новостям о пополнении точно также, остро желая собрать свои сумки вместе с отцом. Но тот, конечно, не пожелал брать в новую жизнь что-то из старой. Двадцатидвухлетняя сестра ныне тоже жила своей жизнью, и у неё он оставался дай бог на пару дней. Дольше всего избегать своей семьи Яша мог у одинокой бабули, которая была только счастлива приютить внука. Собственно, поэтому они со Славой и познакомились — ещё детьми играли в одном дворе, бабушка Яши жила буквально в соседнем подъезде от семьи Третьяковых. Здесь Яше было спокойно, никто не скандалил, не хлопал дверями, не замахивался стульями. Его вещи всегда были постираны заботливой бабулей, в холодильнике была вкусная домашняя еда, а не засохшие макароны и отвратительный бульон из потемневшей куриной кости. — Сам-то як? — поинтересовался Яша, желая перевести тему и хотя бы в последний день пребывания здесь не думать о том, что уже завтра ему придётся оставить свою бабушку, единственного лучшего друга и этот светлый уютный город. — Отлично, — улыбнулся Слава со своим естественным обаянием и снова поправил длинные кудри на лбу. — Устал немного от учёбы, но переживу. Мы вчера с Колей и Ваней в скейтпарк пошли после школы, разошлись только часов в двенадцать ночи. Хоть как-то отвлекаюсь, а то сейчас все мысли об экзаменах. — Дуже добре, — ответил Яша и отвёл взгляд в телефон, с тягостным вздохом смахнув с экрана очередное неадекватное сообщение от матери. — Але ще краще, що я вже закінчив школу. Не треба їбать собі мізки цим. — Это действительно очень хорошо, что ты её всё-таки закончил, — по-доброму подколол Слава. — Никто не думал, что всё настолько удачно сложится. Яша был на год старше Славы. В прошлом году он с горем пополам выпустился из одиннадцатого класса. Это было радостной новостью не только из-за того, что Чертополох учился хуже некуда, но и потому, что освободившись от учёбы, он почти полностью расстался с необходимостью возвращаться в Житомир. Последний год он почти целиком провёл в Виннице, но какие-то вопросы, оказывается, всё ещё требовали того, чтобы Яша присутствовал в своём родовом гнезде, если это язык повернётся так назвать. Восемнадцать ему будет только осенью, а сейчас ещё нужно немного потерпеть. — Та пішов ти в пизду. Краще подивися і ахуей: твій клип вже п’ять тисяч переглядів зібрав. — ловко перескочив с очередной нежелательной темы, сообщил Яша. — Да ладно, серьёзно?! — эмоционально воскликнул Слава и тут же дёрнулся, подлетев к Яше, чтобы заглянуть к нему в телефон. — С ума сойти, реально уже пять тысяч просмотров! А Влада говорила, что у меня не получается ничего. Надо ей рассказать. — Ой, та ти думаєш твоя щур мокра відмовиться від своїх слов? — усмехнулся Яша чужой наивности и неприязненно сощурился. — Вона краще миску говна зжере, ніж скаже, що ти правий був. Забий на ці слова взагалі, братан. — Ну не говори так, — закатив глаза, Слава пихнул его в плечо и грохнулся обратно на кровать, что мучительно скрипнула, напомнив о своей старости. — Она просто переживает за меня. Но думаю, что она передумает, у меня уже начинает получаться. Пять тысяч просмотров на клипе — это нихера себе. На моём концерте так вообще почти сто человек было, правда почти со школы все, но они тем не менее считают, что я классный. — Мене дивує твій оптимизм. — в последний раз взглянув на кадры собственноручно смонтированного клипа, Яша выключил телефон и отложил его в сторону. Стоило сказать, всё действительно шло только в гору, пусть и весьма постепенно. Всего год назад они впервые решились выложить в сеть самые первые его треки. Всё это быстро разлетелось по школе. Славу и так знали во многих классах, а теперь, кажется, в школе не осталось никого, кто не был бы в курсе, кто он такой и как выглядит. Даже учителя умудрились узнать, что Слава заделался в музыканты. Впрочем, в его музыке не было ничего зазорного — ни мата, ни слов про алкоголь, наркотики или беспорядочную половую жизнь. Такое было нестыдно дать послушать родственникам и их знакомым. Таким нехитрым образом, весьма обширная часть их маленького города узнала про мальчика под псевдонимом LIL ALLEN. Конечно, эта приставка довольно тривиальная, но Слава находил её весьма подходящей. Яша не стал особо запариваться и взял себе псевдоним thistle, что в переводе с английского означало «Чертополох», то бишь его настоящую фамилию. В отличие от Славы, с радостью собиравшего внимательные взгляды, Яша предпочитал оставаться в тени. Сам он был только битмейкером и звукарём — тоже начал это практиковать только года два назад, когда Славе взбрело в голову попробовать записать свой православный и доброжелательный рэп. Чертополох был только рад угодить своему самому близкому человеку. К тому же, он обнаружил, что создание битов его очень увлекает и уносит от повседневной рутины. Ему на тот момент было лишь пятнадцать, он постоянно торчал дома, и со Славой они общались в основном по интернету. Третьяков кидал ему голосовые, где под бесплатные биты со всяких интернет ресурсов а-ля «минуса и минусовки» зачитывал свои первые куплеты. А он, бессонными ночами осваивая новые для себя программы, присылал ему посредственные биты с просьбой зачитать под них. А там уже дальше Слава выпросил у родителей микрофон и ещё какую-то атрибутику для скромной домашней студии, и всё это вышло на новый уровень. Воспоминания об этом отзывались в душе трепетом, и сейчас Яша с гордостью и восторгом наблюдал за первыми серьёзными успехами малыша Аллена. Недавно они сняли простенький, но весьма приятный клип из нескольких сцен, и только-только загрузили его в сеть. Первым делом Третьяков презентовал это родителям, и заручившись их безукоризненным одобрением, осмелился выложить видеоролик на Ютуб. В последние дни Слава даже слышал какую-то похвалу от знакомых, и был безмерно счастлив этому. — Яша… Мне кажется, или?.. — Слава скосил удивлённый взгляд в строку уведомлений, увидев несколько сообщений из Инстаграма. — Я же не слепой?.. — Це… День Смерти? — подсев к нему и ненарочно пихнув бедром, Яша прищурился и вгляделся в экран. — Это его настоящий аккаунт, здесь полмиллиона подписчиков, — его глаза затянуло в экран, а рот от изумления раскрылся. — Он подписался на меня! И написал мне что-то. Ахуеть… Я сплю? — Подивися ж що там! — воскликнул Яша, растягивая языком жвачку. — Раз вже він реально написав тобі… То я зобов’язаний це побачити, не муч мене!

* * *

В квартире царила уютная атмосфера. Узкие подоконники были заняты цветущими растениями, повсюду летал запах горячей выпечки. Пока Таня, хлопоча над ужином в кухне, стучала деревянными шкафчиками и шумела посудой, в гостиной собиралось всё движение. Парни расселись по мягким зелёным проваливающимся диванам, в компании плотных жёлтых штор и витиеватого ковра, что так красиво лёг на тёмный дубовый ламинат. Данила и Бажен немного задержались из-за занятий в университете, и только сейчас за ними хлопнула входная дверь. Своим приходом они живо разбавили крайне серьёзное общество Ефима, Руслана и Феди. Федя с Русланом увлечённо соперничали в шахматы, усердно обдумывая следующие ходы и их последствия, а Ефим внимательно смотрел, и кажется, помирал от скуки, но с упорством строил из себя строгого бесстрастного судью, по призванию вынужденного критиковать каждый ход обоих участников игры. — Ну наконец-то, — фыркнул Ефим с незначительным недовольством. — Где же вас носило? — Ты только сильно не пугайся, мы знаем, что ты не знаком с данным понятием, но… — начал Бажен с яркой улыбкой и кратко осветил ею Громова, чтобы он закончил за него. — Некоторые люди получают высшее образование, — улыбнулся Данила, тем самым подколов друга. — У нас были пары. — У обоих? — выгнул бровь Ефим. — Ты находишь в этом что-то странное? — хихикнул Бажен. — Вообще-то, я сегодня освободился раньше, но я не мог не дождаться Даню. Между прочим, полтора часа в библиотеке мне вовсе не навредили! К тому же, с тех пор, как я непреднамеренно сдружился со сварливой библиотекаршей, она разрешает мне носить с собой кофе и круассаны из университетского кафетерия. — Чего ты к ним пристал? — непонимающе спросил Федя, волнительно для Сергиенко задержав в узловатых пальцах белую ладью. — Они же вечно ходят парой, как сиамские близнецы. — И вечно ходят на все пары. — усмехнулся Ефим, явно гордясь своим незамысловатым каламбуром. — Ничего, я уверен, это скоро кончится, — легонько пихнув Громова в бок, Бэби лучисто улыбнулся. — Ты ведь женишься. Да и это наш последний год в университете, летом мы уже будем дипломированными инженером-градостроителем и искусствоведом. — Да бросьте, я не стану проводить с вами меньше времени из-за свадьбы, — зарёкся Данила обязательно. — И из-за новой работы. Спроектирую музей Кристалайз Крю, а Бэби будет водить экскурсии. — Ловим на слове! — воскликнул Руслан с живой улыбкой, даже не обратив сперва внимания на то, что Федя только что поставил ему шах. — Интересно, почему же припозднился Адам? Он редко обременён какими-то обязанностями. — Я опоздал потому, что у меня было пополнение в семействе! — звонко донеслось из прихожей в качестве аргументации столь запоздалого визита. Все тут же остро заинтересовались закинутой Адамом удочкой, и как только тот вышел к парням, выделяясь не только достигающими плеч лоснящимися чёрными волосами и толстыми панковскими цепями на брюках, взгляды их тут же застыли на совершенно ином. В одетых в металлические готические кольца пальцах Адам бережно держал маленький квадратный контейнер с красной крышкой и крошечными отверстиями для вентиляции. Внутри контейнера гордо ползал самый настоящий молодой тарантул. Реакция на этот пейзаж была неоднозначной с разных сторон. В частности, Бажен потерял дар речи и поспешил напугано скрыться за спиной Дани. Хотя паук был надёжно заперт в переносном «террариуме», даже как-то скромно оборудованном под временное обиталище членистоногого малыша, Бажен, увидав его, едва не издал женский испуганный писк. Остальные приняли нового члена семьи довольно спокойно, но Руслан настоятельно попросил ни за что не допускать, чтобы паук вдруг выбрался на волю и пугающе таинственно бродил по их с Таней квартире. — Какая прелесть, — улыбнувшись слегка растерянно, проговорил Данила и подошёл поближе, чем оставил Бажена бояться в одиночку. — Как зовут эту крошку? — Я вообще-то ещё не придумал ему имя, — трепетно поглаживая контейнер, сообщил Адам. — Было бы великолепно свалить эту задачу на вас. — Не знаю, как насчёт имени, — начал Федя экспертно и тяжко вздохнул, полагая, что после демонстрации паукообразного младенца всеобщее на нём помешательство никак не позволит им с Русланом закончить партию в шахматы. — Но вы с ним слишком похожи, у меня словно бы в глазах двоится. Чёртовы арахниды. Складывается, знаешь, такое ощущение, будто у вас одни родители. У паука должно быть такое же отчество, как и у тебя. — Я учту твои слова, когда буду делать ему латышское гражданство, — мягко улыбнулся Адам и приблизился лицом к контейнеру, расплывшись в улыбке ещё более нежной и отцовской при виде того, как молодой паучок забавно перебирает лапками, прячась под большим сухим листом от такого щедрого к себе внимания. — Запомни, малыш — я твой самый настоящий папа, но у нас есть обстоятельства, которые требуют соблюдения формальностей. Так что быть тебе Юрисовичем по изысканный гроб из шёлковых нитей. — А его можно потрогать? — Ефим неловко сложил руки за спиной, обнаружив, что звучит будто маленький, но похоже, что его холодное недоступное сердце моментально оттаяло при виде этого прелестного создания. — Пока что не стоит, — ответственно ответил Русских, не прекращая чувственно наглаживать контейнер с детёнышем. — Он ещё совсем маленький, ему всего-то три месяца. И он не привык быть в центре внимания. Я пока сам побаиваюсь его трогать и по настойчивому совету заводчика не тороплюсь это делать. Малой выглядит довольно спокойным и покладистым, но мы не исключаем, что он может вредничать и кусаться, пока не подрастёт и не привыкнет к людям. — Какой ужас, — леденея от страха, Бэби широко распахнул глаза и непременно уже представил, как в агонии умирает от случайного укуса этого маленького чудовища, которое, неясно Бажену, почему было так беспрекословно Адамом полюблено. — Он точно не сбежит? — Здесь крепкие защёлки, — пояснил Молоко, пытаясь обуздать инстинктивные страхи друга. — К тому же, Бэби, от укуса тарантула никто ещё не умирал… Это неприятно, но не смертельно. — Так я тебе и поверил, наглый лгун. — фыркнул Образцов, но поддавшись воцарившимся восторгам, придвинулся чуть ближе к пластиковому террариуму и попытался разглядеть в этом кошмаре что-то, чем все так приятно возбуждены. — Никогда такого не было, — старательно убеждал Адам. — Бэби, я уже обожаю его всем сердцем. Пожалуйста, не бойся его. Я назову его Альберт. Доброе и творческое имя. — И гейское, — под шумок подкинул Федя, а Русских во всей этой суматохе чуть было не согласился. — И ге… Федя! — тюкнул он, но обезоружено посмеялся, в самом деле обнаружив в словах Сайко нечто забавное. — Как бы то ни было, я намерен любить его любым. — Твои слова не нуждаются в оглашении на всеуслышание, — посмеялась появившаяся в проходе Таня. — Раз уж ты полюбил его членистоногим и ядовитым, то тебя вряд ли способно остановить нечто иное. — Всё так, — кивнул Адам, с особой осторожностью разместив террариум на столе. Ему, конечно, очень не хотелось расставаться со своим любимцем, но руки требовали отдыха от неизменного положения, в коем Русских провёл слишком много времени. — Более того, я вас не понимаю. Я испытываю лишь безграничное очарование, когда смотрю на эти маленькие волосатые лапки или четыре пары совершенно замечательных осознанных глазок. — Он чудесный, — безукоризненно поддержал Данила. — И такой питомец очень тебе подходит. Хоть я не питаю к паукам панического страха, как Бажен, — особенно к домашним и ручным паукам, — я бы не осмелился завести себе такого. Мне больше по душе классические животные вроде собак. — Все, кого мы приручаем, заслуживают любви в равной степени, — благоговейно заговорил Руслан, отечески обняв Адама за плечо. — Это прекрасно, что ты решился взять на себя ответственность за маленькое живое существо. Наверное, тебе стоит быть готовым к огромному количеству хлопот? — Нет, напротив, — воодушевлённо ответил Русских, будучи не в силах обуздать радость от такого тёплого приёма его нового сожителя. — С собаками хлопот куда больше. Тарантулы неприхотливы, хотя я, клянусь, долго не смогу отлипнуть от Берта. Единственное, что вызывает у меня страх при мысли о нём — это то, что я могу случайно раздавить его, когда он будет ползать по квартире. Если это произойдёт, я ни за что себя не прощу. — Ты собрался выпускать его ползать по квартире?! — на этот раз Образцов, кажется, даже побелел от ужаса. — Адам, ты сумасшедший человек! И совершенно бесстрашный. — Неужели ты думал, что я достаточно жесток, чтобы ограничить его существование стенами аквариума? — оскорбился Русских. — Он, как и все мы, имеет право на променады. Разумеется, ограничиваемые, и я буду следить за его передвижениями, но он должен иметь свободу. — В таком случае… — украдкой начал Бэби, укрощая неуверенность в голосе. — А ему не вредно в таком скромном домике? — Он совсем в пору по размеру. Вообще-то, им не нужны роскошные хоромы, и они могут чувствовать себя хорошо даже в тесном пространстве. Главное, чтобы там было достаточно тепло и влажно, — улыбнулся Адам, искренне порадовавшись тому, что Бажен, вопреки своей фобии, уже начинает проявлять некоторую заботу. — Просто я не могу смириться с их скромностью, мне кажется, что мой малыш достоин всего самого лучшего. Хочу, чтобы он ни в чём себе не отказывал, как в дикой природе, но при этом был ограждён от несчастных случаев и всяких хищников, что даст ему моё покровительство. Я довольно творчески подошёл к оформлению его домашнего террариума и даже выкинул книжный шкаф, чтобы у Альберта было достаточно личного пространства. Его там ждёт мшистый кусочек древесной коры, уютная норка, комфортабельный бассейн и сочный сверчок. Впрочем, у нас город не самый добродушный в плане погоды, и я не обещаю ему частых путешествий, но я думал, что обязан вам его представить лично. Посему, я здесь ненадолго, и мы скоро идём домой. — Ты так ответственно подошёл к вопросу, — отметил Нестеров уважительно и с трепетом наклонился к террариуму. — Думаю, что кому-то сильно повезло с хозяином. Что ж, добро пожаловать в семью, малыш. — Ты зовёшь его в Кристалайз? — посмеялся Адам и гордо поглядел на выползающего из укрытия тарантула. — Разумеется, — потеплевшей улыбкой ответил Ефим. — Я очень надеюсь, что он примет моё приглашение. Не переживу отказа от Альберта Юрисовича. — Главное, не дави на него, — нежно проговорил Русских и почти что шёпотом. — Я расскажу ему о всех прелестях членства нашей Крю. Уверен, что он с радостью станет частью нашей дружной семьи. И кстати об этом… Есть разговор. Адам мягко повлёк Ефима за собой, опустив руку на его прикрытую велюровым пиджаком лопатку. Ефим одним лишь взглядом дал понять, что весь во внимании, и позволил отвести себя в ванную. Это Русских сделал для того, чтобы не поднимать тему при всех раньше времени. — Я помню, ты говорил, что нас уже достаточно, и просил не усердствовать с поисками новых ребят для Кристалайз, — деликатно начал Адам, плотно закрыв дверь и заслонив её спиной в связи с отсутствием замка. — Клянусь днём своей смерти, я наткнулся недавно на одного пацана совершенно случайно, и он чёртов бриллиант. — Уверен? — скептично сдвинув брови, уточнил Ефим. — Бриллиант — это исключительный драгоценный камень, так что осторожнее цепляй моё внимание подобными выражениями, ладно? Если он того не стоит, я расстроюсь. — Тебе, конечно, виднее, — не без старательно прикрытой иронии отозвался Русских. — Каждая юная драгоценность требует огранки, совершённой опытной рукой талантливого ювелира. Мы, конечно, не ювелиры нихуя, и пусть катятся к чёрту эти ссаные метафоры, я просто напоролся на его профиль горлом непреднамеренно и истёк кровью от восхищения. Можешь, конечно, воспользоваться привилегиями официального лидера и не брать в расчёт то, что мы основали Кристалайз вместе, но я по уши влюблён в его музыку и хочу работать с этим человеком не меньше, чем с тобой, или Федей или кем угодно ещё из нашей семьи. — Вот как, — продемонстрировав весьма необычную эмоциональную окраску удивления, поразился Ефим. — Я хочу видеть этот брендовый феномен, который вызвал у тебя такой неприлично дикий восторг, что ты смеешь мне хамить, вознося слепых новичков на один пьедестал с кем-то вроде меня или Сайко. — Успокойся же, я не ставил целей тебя унижать, — фыркнул Адам недовольно и вооружился мобильником, приготовившись демонстрировать так удачно обнаруженный профиль. — Без тени сарказма, мы проделали долгий тернистый путь, чтобы наши имена хоть что-то да значили, но раз ты сам условился дарить покровительство тем, кто тебе приглянулся, может быть не будешь посылать меня к чёрту прежде, чем я успею рассказать тебе о своей находке? — Так ведь и я не ставлю тебя под сомнение беспричинно, — заявил Нестеров совершенно убеждённо. — Все, кого ты мне показывал, недостаточно хороши даже для того, чтобы я потратил хоть минуту своего времени. И меня начинает бросать в неприятный мандраж всякий раз, когда ты намереваешься вновь лить мне в уши мочу про пубертатных рэперочков, нагло копирующих наши стили, которые мы кровью и потом выковали из железа без надлежащих инструментов. — Пусть так, а я буду настойчив! — в ответ требовательно возразил Адам. — Ты просто унижаешь всех вокруг, и тебе не нужна причина. Быть может, поделишься хоть чем-то, что способно тебя привлечь? На мой вкус все ребята, на которых я просил обратить внимание, хороши и по-своему уникальны. И не только на мой. Только тебе одному всё вечно не нравится. Новые лица — глоток свежего воздуха, новых идей и опытов. И только попробуй сейчас вякнуть, что я вас обесцениваю этими словами. Я порву за каждого из вас, и всё же, заткни пасть, пока я разговариваю, если ты способен уважать меня также бесконечно, как я тебя уважаю. В этот раз я намерен стоять на своём до последнего, покуда меня преследует неистребимое чувство того, что мы потеряем что-нибудь важное, если даже не попробуем сработаться с этим пацаном. Ефим как по внутреннему сигналу открыл рот для новых шефских едкостей, но в этой раз у него язык не повернулся перебивать. Возможно, он и правда бывал слишком строг, чересчур упрям и избирателен. Но это не от того, что он плохой. Нестеров дорожил их общим делом больше всего на свете — кроме музыки и этих людей у него не было больше ничего. Он лишь хотел, чтобы они были безупречны и стремительно покоряли новые вершины без препятствий и обузы в виде всех тех, кто не так уж хорош, и присутствует лишь для количества. Было бы совсем странно, если бы Нестеров не осознавал всю сложность своего неотвратимого характера. Он периодически сильно разгонялся и перегибал палку, цели у него были благие, — всё ради родных, — пусть на пути к их достижению он прибегал не к самым мирным средствам. Его с детства выучили переть напролом ради любого блага, и он пользовался тем, что умел и знал, когда очередной раз оказывался возле развилки, может даже не самой значительной. Сильно хотелось возразить Адаму, но в этот раз его напористость взяла верх, и Ефиму удалось осознать, что он не прав. — В конце концов, кто-то должен тебя осаждать временами, да? — невинно улыбался Адам, будто сейчас не спародировал нелюдимую манеру общения их лидера совершенно преднамеренно. — Для этого есть Федя и Руслан. — мрачно пробубнил Нестеров, как-то смешавшись от столь эффектной и пламенной речи. — Очевидно, они не справляются, — позволив себе похвалиться, ухмыльнулся Русских. — Как минимум, Бэби — моя заслуга, а там уж я за ним подтянул Даню, несмотря на ваш с ним конфликт, за Даней же Настюша появилась. Почему это ты отец после этого? Вынашивал их всех я, блять. — Давай без лишних формальностей, — блеснув крупными ровными зубами, Нестеров чуть приблизился к нему. — Я надеюсь, ты не опозоришься после своих торжественных изречений. — Мечтай, Ефимка. Мартусевичи не обсираются, только не на глазах у народа. Хотя моих родичей повязали в очереди в универмаге… Но не об этом. Короче, сразу говорю: этот пацан вообще нонейм, — предупредил Адам внимательно, но тут же приготовился аргументировать выбор своего ювелирного взгляда. — Я узнал, что он занимается музыкой недавно, может год или два. Живёт вроде в маленьком украинском городе, и там он та ещё селеба, а значит, привлекать внимание умеет. Что неудивительно с его широким спектром достоинств. Он талантливый, голосистый, острый на язык — это судя по его музыке, которая, конечно, технически везде неидеальна, но я по-прежнему считаю, что потенциал важнее при выборе, чем выдроченный звук, который далеко не всегда заслуга вокалиста. К тому же, он выглядит невероятно обаятельным, и у него модельная внешность. Соответственно, пацан будет эффектно смотреться на сцене и в клипах, я в этом уверен и вырву себе челюсть, если мои предсказания не сбудутся. — Модельная внешность? — вперёд собственного ума восхитился Ефим и только после поспешил повторить остальные названные Адамом достоинства в таком же воодушевлённом тоне. — Звучит… Многообещающе. Покажи мне его? Адам в нетерпении протянул Дню Смерти свой телефон, позволив сразу же лицезреть старательно оформленный профиль в Инстаграме. Ефим заинтересованно листал ленту, вкрадчиво разглядывая каждую фотографию, и несомненно влюбляясь в нежные черты лица незнакомого ему юноши. К тому же, он умел выгодно показать себя в кадре — сочетать образы, свет, ракурс, позу, абсолютно всё Ефиму показалось безупречным даже в самых повседневных фото, украшающих профиль его будущей звезды. — Я запишу себе его ник и свяжусь с ним в ближайшее время, — без суда и следствия подытожил Ефим, поспешив в самом деле перепечатать незамысловатый никнейм к себе, сразу же в поисковую строку Инстаграма. Запрос моментально выдал нужный профиль, и Ефим без раздумий нажал кнопку «подписаться», не питая намерений затягивать с этим делом. — Его зовут Слава? Имя говорит само за себя, так? Он, кстати… Модель? Некоторые фото весьма впечатляют с точки зрения количества кропотливой работы, проделанной над одной-единственной картинкой. — Ну… Ефим, что я могу сказать. Я бы не подумал, что из всех пунктов, которые я рассматривал, когда думал, что же тебе, козлу эдакому, нужно, нет ни одного верного, — потерявшись от сложившейся ситуации, Адам неловко почесав затылок. — Я долго переслушивал треки отвергнутых тобой ребят и пытался выяснить, что с точки зрения музыки тебе не понравилось. — Что ты имеешь в виду? — недоверчиво и с подозрением переспросил Нестеров, одним только выражением своего лица угрожая Адаму всеми земными несчастьями на случай, если он всё же скажет это вслух. И он сказал. — Я имею в виду, что до его песен мы даже не дошли. Ты посмотрел на милую мордашку и моментально потёк, — искренне стараясь не издеваться, Адам терпел крах. — Насчёт того, что работает или работал он моделью, не могу утверждать. Про него маловато всего в сети есть, ты сам понимаешь, парень только начал свой путь. Но если окажется, что он не модель, постарайся не сделать своё разочарование слишком очевидным, ладно? Ефим уличённо фыркнул и постарался изобразить непринуждённость, дабы его никак нельзя было дальше упрекать в слепой заинтересованности смазливыми мальчиками. Себе он давно признался и вроде даже простил отражению в зеркале эту оплошность, но другим знать было не нужно. Однако, периодически Нестеров забывался в своих фантазиях и открыто закусывал губу, разглядывая симпатичных парней. Он, несомненно, имел полное право в своей голове во всех красках представлять, как трахает этого мальчика, схватив его за шикарные русые кудри, но это совершенно точно не должно было отражаться в его взгляде и быть очевидным для Адама! Или кого-либо ещё. Неважно. — Ты только что говорил про то, что я не показываю тебе своего уважения, — на ходу оправдывался Нестеров. — Его внешность не имеет никакого значения, в конце концов, я не подросток уже, Адам. Если говоришь, что он хороший музыкант — гордись тем, что я с полуслова с тобой согласился. Я просто решил довериться твоему выбору, вот и всё. Так что молись, чтобы он не стал разочарованием. Твоё обещание вырвать себе челюсть я запомнил. Диалог завершился сам собой — Адам только безразлично пожал плечами, решив на своём не настаивать. Он не так уж часто пользовался своей чрезмерной наблюдательностью. Помимо того, что ему, как человеку надёжному более, чем железный сундук с тремя замками, доверяли глубокие тайны, Русских ещё и обладал умением мысленно подмечать детали в чужом поведении и речи. Это было крайне полезно, когда нужно было на что-нибудь надавить, как сейчас и случилось. Он поклялся бы своей челюстью ещё раз, но уже на то, что отчётливо видел, как взгляд Ефима плыл при просмотре фотографий этого пацана. Но раздувать это было ни к чему, важно было с упорством не перестараться, чтобы Ефим чисто принципиально не передумал. Побыв в компании ещё минут десять, Адам сообщил, что ему пора отвозить Альберта Юрисовича в его новый дом. Так сказать, улетел, но обещал вернуться. После проводов Адама Руслан-таки заметил, что его победа в шахматной партии была поставлена под удар. Сделать что-то с этим он не успел, так как Таня закончила с пышным ужином и позвала всех к столу. Ефим не упустил возможности сразу же написать этому Славе, и в ожидании ответа начал вновь пролистывать его профиль, испытывая какую-то неадекватную очарованность его внешностью. Ну не может же быть настолько прекрасных людей, на которых хочется смотреть часами! Перед Нестеровым стояла тарелка запечённого мяса, свежие булочки только из духовки, стопка холодной водки и закуски. А он весь был в своих мыслях. Представлял, какой он, этот парень, в жизни. Наверняка, не менее симпатичный. Ефим позволил себе вообразить, как гладит его по загорелой щеке, как срывает с него вещи и укладывает лопатками на свою постель, страстно хватая за горло. Ответ, однако, пришёл довольно быстро и заставил немного отвлечься.

@efim.nesterov (День Смерти) Привет. Отличный старт.

@liiittleallen (Слава) Спасибо огромное! Меньше всего ожидал увидеть сообщение от кого-то вроде тебя Ефиму это восхищение сильно польстило. Он заметил, что Слава был подписан на профили многих ребят из Кристалайз и непосредственно на официальный аккаунт объединения, что говорило о многом. Ему это интересно, и его взбудоражило сообщение от лидера нашумевшей рэперской тусовки. Соответственно, от Ефима ничего не требовалось, чтобы произвести должный эффект. Разве что, придерживаться образа для правильного впечатления, но это вполне выполнимая задача. Нестеров ничего не мог поделать с собой и своей любовью хвастаться имиджем. Его просто разбивало всякое пренебрежение, без сомнения, все вокруг должны быть им восхищены. Потому и кого попало он бы к себе не подпустил. Если девушка, то, непременно, длинноногая фотомодель, чтобы люди знали, что ему достался эталон красоты. Если друг — уважаемый человек, у которого есть своё дело в жизни, чтобы окружающие запомнили, что Нестеров не проводит времени с неудачниками. И никак иначе.

@efim.nesterov (День Смерти) Случайно тебя нашёл. Ты начинающий музыкант, верно? И вроде как довольно способный. Я хотел бы с тобой поработать.

@liiittleallen (Слава) Понравилось то, что я делаю? Ефим коротко усмехнулся, воображая, что Слава сейчас, должно быть, писает кипятком и от изумления во все стороны мечется, посему ответ пришёл таким сдержанным, пусть и почти моментально. Что же ответить, в свою очередь, ему? Нестеров долго не размышлял. В каком-то смысле, ему действительно понравилось то, что Слава делает. Только это касалось не музыки, которой уши Ефима даже отдалённо не слышали. К тому же, Слава весьма ловко напрашивался на похвалу, в чём Нестеров, конечно, не отказал бы.

@efim.nesterov (День Смерти) Да. Ты довольно эффектный. Поэтому хочу с тобой познакомиться.

@liiittleallen (Слава) Я понял Сообщение, поистине сбившее с толку. Ефим не глядя стукнулся рюмками с Федей, Русланом и Данилой, с чайной кружкой Бажена, который придерживался трезвого образа жизни — даже не посмотрел ни на одного из них и опрокинул эту стопку так легко, будто в ней была вода. После Нестерова немного повело, он сморщился и глухо кашлянул, поторопившись закусить кусочком солёного огурца. И снова упал взглядом серых глаз в мобильник. Слава умеет набивать себе цену — что это за ответ такой? Что значит, «я понял»? И как на это отвечать?

@efim.nesterov (День Смерти) Так и что за реакция? Тебе совсем наплевать?

@liiittleallen (Слава) Нет Мне интересно твоё предложение, но я не из Питера и вряд ли смогу его принять

@efim.nesterov (День Смерти) Оплачу тебе билеты и номер в отеле. Или даже у меня поживёшь. Было бы твоё желание))

@liiittleallen (Слава) С чего такая щедрость? Присутствует какой-то подвох, о котором мне следует знать? Ртом придётся много работать или типа того?)

@efim.nesterov (День Смерти) Ты забавный. Никакого подвоха нет, я просто могу себе это позволить. У тебя будет шанс проявить себя, а у меня шанс найти новый талант.

@liiittleallen (Слава) Я за тысячу километров от тебя, и мы вообще не знакомы, парень Но если тебя это не останавливает, то погнали Когда ты предлагаешь увидеться?

@efim.nesterov (День Смерти) У тебя свободны эти выходные? Могу купить тебе билет прямо сейчас.

@liiittleallen (Слава) В принципе я свободен, но с билетами будет сложно

@efim.nesterov (День Смерти) Почему?

@liiittleallen (Слава) Я живу в Виннице У нас здесь аэропорт только один и совершенно неадекватный, самолёты летают по сути только в Киев По крайней мере регулярно На поезде только на дорогу все выходные уйдут

@efim.nesterov (День Смерти) Значит, я куплю тебе билеты в Киев, и оттуда уже в СПб. Полагаю, самолёт из Винницы в Киев не слишком долго летит?

@liiittleallen (Слава) По сути час, это очень короткий маршрут Всё равно много своих заёбов Не факт, что рейс будет как минимум Из Киева уже где-то 4-6ч

@efim.nesterov (День Смерти) Я разберусь. Мне так думается, самолёт — не единственный способ Винницу покинуть. Главное, что в целом из Украины в Россию самолёты летают, и что ты хорошо знаешь русский язык. Остальное не проблема. Так или иначе. Или возьму тебе билеты, или ты сам реши, как удобнее добраться, и напиши, сколько тебе денег скинуть.

* * *

Слава пребывал в лёгкой эйфории после неожиданно развернувшейся переписки со своим кумиром. У Славы не было привычки сгорать от панического восторга из-за каких-то личностей, но определённо были люди, на которых ему хотелось равняться, и Ефим был одним из них. Талантливый музыкант, вне всяких сомнений. Третьяков представлял себе, что когда-нибудь сможет познакомиться с представителями Кристалайз, но не смел бы представлять это вот так по-детски — что ему вдруг напишет его любимый музыкант и сразу оформит билеты до Питера, рассчитывая поработать вместе. Казалось, что это просто сон, сладкий как патока. Что всё это вот-вот рассеется, и Слава, открыв глаза, обнаружит, что уснул за столом, пока делал домашнее задание. Такое периодически случалось с тех пор, как он начал старательно готовиться к выпускным экзаменам. И тем не менее, пока не стало ясно, что это всё ему во сне рисует воображение, Слава начал собирать рюкзак. Вылетать ему рано утром — не очень удобное время, и не поспишь нормально, и бессонную ночь коротать не хочется. Но всё же, лучше, чем вообще не полететь никуда. Каждый раз, когда приходилось собирать вещи в поездку, он сильно терялся. Всегда старался взять побольше, а потом не пользовался половиной положенных в чемодан вещей. Этот атрибут ему точно не пригодится — это ясно, с чемоданом ехать в путешествие на два неполных дня будет странно. Слава себя проявит как бешеная шмоточница, которой папик купил билет на Бали. Его семья старалась регулярно путешествовать — каждый год они ездили за границу, и Слава к семнадцати годам много где побывал. Египет, Великобритания, Италия, Румыния, Тунис, Финляндия и Швеция — это даже неполный список. В России он тоже был года три назад или четыре, когда из этого самого печального аэропорта ненадолго открылись прямые рейсы во Внуково. Роскошь, оказалась, непозволительная — очень быстро это авиасообщение прикрыли, но родители Славы успели воспользоваться возможностью, приняв её как приглашение. Слава видел Москву, и в Петербург они заезжали, но всё же поездка предстояла волнительная. Он ведь едет не на корабликах кататься с папой и мамой, и не магнитики на холодильник покупать. К слову, маму с папой требовалось оповестить о спонтанном решении поехать за границу на выходные. Мама ещё днём активно агитировала его потратить время на себя и свой отдых, но вряд ли она имела в виду именно это. Как раз под стать планам Славы, мама вернулась с работы и сразу же застала его за собиранием вещей. — Совёнок, ты ещё не ужинал? Я купила пирожные к чаю. Ты идёшь к Владе на ночёвку? — первые два предложения прозвучали из коридора, а вот последний вопрос мама задала уже тогда, когда зашла в комнату. Предположила она весьма логично, так как Слава довольно часто оставался на ночь у своей девочки, родители которой постоянно оставляли квартиру в её полное распоряжение. — Ну-у… Нет, — Слава выровнялся и мило улыбнулся, поглядев на маму. — Я поеду в Питер на выходные. Ты не против? — Ну здравствуйте, Вячеслав Валерьевич, — удивлённо охнула мама и похлопала густыми накрашенными ресницами. — Ты ещё попозже не мог сказать о своих планах? Когда в Пулково будешь приземляться, например? — Я только сейчас решил. В четыре утра самолёт в Киев. — неловко бросил Слава и улыбнулся очаровательнее прежнего, надеясь избежать каких-либо споров. — Как это? — непонимающе уточнила мама и тяжело вздохнула, пытаясь понять, как лучше всего будет отреагировать на его сплошь шокирующие заявления. — Я, конечно, не стану возражать. Ты уже почти взрослый, того гляди и упорхнёшь скоро из родительского гнезда, так что запрещать тебе что-то бесполезно. Но мне было бы интересно узнать, как и с кем ты принял это решение. Даже когда вы ездили в Киев или Харьков, ты нас с папой за неделю предупреждал. А тут в Россию собрался за десять минут. Славе пришлось подробно объяснить ситуацию, показать маме переписку и профиль Ефима, сославшись дополнительно на то, что он не единожды им с папой рассказывал про этого музыканта и его бурную деятельность в российской индустрии. Мама его даже вспомнила и могла только удивиться тому, как так получилось, что Слава с ним списался и тут же был приглашён в гости в другую страну, ещё и не за свой счёт. — Это точно не фейк? — внимательно поинтересовалась мама. — Я на него три года подписан уже, и тут есть галочка, — поспешил успокоить Слава. — Но мне тоже немного не по себе. Будто здесь что-то не так. Вот знаешь, не бывает дыма без огня. Но я себе не прощу, если не рискну. — Если так подумать, то ничего удивительного нет. Просто ты у нас самый талантливый мальчик на планете, сложно пройти мимо тебя и не сказать, какой ты замечательный, — ласково улыбнувшись, мама потрепала его за щёку, чем вызвала на лице Славы холёную улыбку. — Езжай, не упускай такую возможность из-за сомнений. Ты обязательно понравишься всем этим ребятам и получишь интересный опыт. Мне только интересно, как у тебя с деньгами. — У меня на карте где-то восемьсот гривен, полагаю, в рублях это побольше, — задумчиво произнёс Слава. — Учитывая то, что не нужно тратиться на билет и жилье, мне этого вполне хватит. — Уверен? Ты очень любишь тратить деньги, — по-доброму усмехнулась мама. — Давай я дам тебе ещё хотя бы пару тысяч. Ты явно найдёшь им применение. — Спасибо тебе, мам, — Слава потянулся к ней и крепко обнял, прикрыв глаза. — Я так люблю тебя. — Я тебя тоже люблю, зайчик, — тепло ответила она и чмокнула парня в кудрявую макушку. — Подожди, сейчас, я кошелёк из сумки возьму. И ты так и не ответил, успел ли поужинать чем-нибудь. — Нет, — отрицательно помотав головой, ответил Слава. — Но я достал фарш из морозилки. Папа скоро придёт? — Через час уже должен быть дома, — кивнула мама и направилась в коридор. — Я зашла в магазин, купила продукты. Чем хочешь поужинать? Можно сделать пюре с котлетами или макароны по-флотски, салатик нарезать. — Сейчас посмотрим. — Слава энергично выскочил в коридор и подхватил забитые доверху пакеты, чтобы отнести их на кухню и разобрать. Открыв холодильник, он резво выкладывал на полки продукты и параллельно думал о том, что сразу выложить на столешницы. Слава всегда помогал готовить ужин, если был дома и не занимался чем-нибудь важным. Ему нравилось готовить и брать на заметку мамины кулинарные советы — в конце концов, он когда-нибудь переедет от родителей, и умение готовить ему пригодится. Хотя бы потому, что Влада умеет готовить только яичницу и макароны. Не то что бы Славу устраивал её уровень самостоятельности, даже через очки с сердечками, которые эта девушка заставила его носить, не снимая, он понимал, что Корецкая бывает немного капризной. Но это по любому пройдёт, когда она съедет от своей сверхзаботливой мамы. Что касалось самого Славы, он любил процесс приготовления еды, особенно если это было что-нибудь долгое и поэтапное. Всегда приятно постараться и насладиться отличным результатом. У мамы на кухне была специальная деревянная ложка, которой она легонько стукала его по лбу каждый раз, когда он делал что-нибудь глупое и затруднял процесс готовки, но в общем и целом у него неплохо получалось. Первым делом мама выложила на край стола несколько купюр на путешествие и сообщила об этом Славе, погладив его по плечу. Затем они уже начали думать о том, что лучше всего приготовить на ужин. Слава всё ещё был приятно взволнован предстоящей поездкой, не мог о ней не думать и размышлял о том, как будет делиться этими новостями с папой. Главное, не в тот момент, когда он будет есть — не дай бог подавится от грандиозности и спонтанности события, ещё большую подлянку ему организовывать не хочется.

* * *

Санкт-Петербург не был приветлив. Хмурый и печальный, он был прекрасен в своей серой задумчивости, но было затруднительно отдаваться эстетическому наслаждению в лёгкой куртке. Слава совсем не подумал о том, что весна может быть такая разная. Пока в Виннице распускались бутоны и грело солнце, в Петербурге ветер бросался под ноги и гнал по воздуху частые мокрые снежинки. В подтаявших сугробах были все обочины, мокрым белым покрывалом застелило асфальт. Слава был здесь летом, и погода была настолько жаркая, что было негде спрятаться от знойной духоты. — Как тебе впечатления от северной столицы? — спросил Ефим, разглядывая недовольное личико Славы. — Сурово, — бросил он, немного подумав, и отчаянно попытался натянуть на горло воротник куртки. — Понаехавшим тут не очень-то рады, да? — Есть момент, — хохотнул Нестеров и на ходу стянул с себя шарф, который набросил Славе на шею и заботливо замотал. — Не хватало ещё, чтобы вернулся домой простуженным. Сколько тебе лет вообще? Выглядишь очень молоденьким. — Мне семнадцать, четыре года разницы у нас, — ответил Слава, прижавшись ладонями к мягкому чёрному шарфу. — Спасибо. — Не за что. Сейчас домой зайдём, согреешься, — кивнул Ефим, кратко улыбнувшись тому, как забавно ветер разбрасывал по лицу осветлённые кудри. — Ты ещё в школе учишься? — Заканчиваю в этом году, — дополнил Слава, напрасно пытаясь препятствовать резким порывам сильного ветра. — Пиздец, тут постоянно такая погода? Я слышал, конечно, про ужасный питерский климат, но это откровенное издевательство. — Раз на раз не приходится, но чаще всего в марте зима ещё не заканчивается. — пояснил Ефим как коренной петербуржец. Довольно скоро они подошли к длинному многоэтажному дому. Ефим снимал квартиру на тринадцатом этаже во второй парадной, и окна этой квартиры могли похвастаться неплохим видом на Ленинский проспект. Они разулись и сняли куртки в светлом чистом коридоре, помыли руки в просторной ванной, и Ефим вывел его в совмещённую с кухней гостиную. За счёт снесённых стен квартира смотрелась более свободной и обширной, а тёмные тона в интерьере нисколько её не портили. — Сегодня привезу тебя на студию и познакомлю с некоторыми ребятами, из тех, кто сможет подъехать. И дам тебе какое-нибудь пальто или куртку свою, а то ты заледенеешь, маленький южный красавец. — усмехнулся Ефим, раскрывая кухонный шкафчик. — Даже не знаю, что меня радует больше. То, что я познакомлюсь с людьми, с которыми так мечтал пообщаться или то, что ты дашь мне тёплые шмотки, — Слава поместился на мягкий стул и с любопытством осмотрелся, заострив взгляд на одном-единственном украшающем комнату холсте. — Выглядит знакомо… — Работа Сайко, — пояснил Ефим тепло, выставив перед собой две кружки и для своей заранее заготовив маленькую бутылочку коньяка — какой же кофе без капельки хорошего алкоголя? — Подарил мне на этот день рождения. На полотне отобразилась мистическая обстановка. В центре композиции оказался известный Исаакиевский собор. Когда Слава видел его вживую, круглые купала золотом блестели на солнце, кругом было светло и волшебно. На этой картине достопримечательность выглядела иначе — строго, загадочно, немного пугающе в блеклом закатном небе. На переднем плане был изображён сырой асфальт с ювелирно прорисованными неровностями, подтёртыми разметками на дороге, неглубокими лужами. Проделанной работой поистине стоило восхититься. — Я знал, что Федя художник, но мне на глаза особо не попадались его работы, — Слава чуть наклонил голову, зачарованно разглядывая пейзаж, отчего светлые кудри пышно колыхнулись. — Это так стильно и талантливо. — Он на это почти год потратил, — Ефим сам кратко засмотрелся на картину, что уже несколько месяцев гордо занимала собой доныне пустую белую стену. — Такой подарок дороже золота и бриллиантов. Смотрю и вижу, как он сидит в своей тесной комнатке, сгорбившись над мольбертом, весь заляпанный красками, с толстой сигаретой в зубах. Старается. Это прекрасно. Хочешь выпить? — Я с утра как-то пить не привык, — усмехнулся Слава, сложив ладони в замок. — Да и вообще не особо люблю это делать. Лучше просто чай. Ефим с разумным видом кивнул — рановато для алкоголя, ещё обеденное время не наступило. Он только в последнее время начал замечать за собой пристрастие к спиртному. Раньше такого не было, пил столько же, сколько и все нормальные люди. Когда появилось баловство наркотиками, появилось и изрядное количество высокоградусных напитков — он ими занимал длительные перерывы после употребления, чтобы не тянуло нарушить данное себе обещание устроить передышку от запрещённых веществ. Славе это всё было ни к чему. Нестеров разлил кипяток по стаканам, заварил Славе чай, себе сделал кофе и расставил кружки на стол. — Рассказывай, чем вообще занимаешься помимо музыки. — непринуждённо спросил Ефим. — Учусь, — ответил Слава, пожав плечами. — Готовлюсь к экзаменам. В прошлом году я занимался баскетболом, до этого ходил на плаванье, каратэ, борьбу, в музыкалку. Сейчас времени нет. — Уже решил, куда будешь поступать? — заинтересованно изрёк Ефим и поморщился, подметив, что с коньяком слегка переборщил. — Если честно, нет, — сказал Слава, не прекращая бегать любопытными глазами по всей комнате. — Я ещё в девятом классе делал наметки, но у меня оказался слишком огромный список. Я рассматривал юридический, экономический, международные отношения, маркетинг, звукорежиссуру, уголовное право, педагогику или что-то связанное со спортом. — С ума сойти, — внимательно выслушав, подытожил Ефим. — Действительно очень обширный список. Он с девятого класса хоть немного сузился? — Только увеличился, — Слава лучезарно улыбнулся и скосил взгляд в кружку, которую обнял обеими ладонями. — Но в приоритете либо государственное и корпоративное управление, либо управление внешнеэкономической деятельностью, международное экономическое право с углублённым изучением английского, либо уголовно-правовая специализация, либо преподаватель английского языка, при условии, что я буду преподавать его в высшем учебном заведении, когда сам закончу учиться. — Неплохой такой списочек, — Ефим уважительно кивнул, стянув губы в тонкую полоску. — Почти всё это так или иначе связано с политикой и юрисдикцией, не считая последнего. Тебя привлекает эта ветвь образования? — Политика привлекает меньше, чем уголовное право, — пояснил Слава торопливо. — У меня дядя секретарь городского совета винницкой области, мне есть смысл идти в политику, но я не уверен, что горю сильным желанием. Экономика — это про математику, я её понимаю, и мне даже интересно, но быстро надоедает и хочется переключиться на что-нибудь другое. А полиция… Дедушка работал, и папа работает. Так что я в целом знаю, как всё устроено. — Твои родственники — серьёзные люди, как я посмотрю, — усмехнулся Нестеров беззлобно. — И ты хочешь продолжать семейное дело? Это похвально, я даже завидую. Мой отец мечтал о таком сыне, который захочет продолжить его бизнес, но это точно не про меня. Все его дела вызывают у меня такую скуку, что мы рассорились в прах на этой почве. — У меня все мужчины в семье выбрали карьеру либо в армии, либо в политике, либо в полиции, — с интересом рассказывал Слава. — Буду белой вороной, если не сделаю также, но я услышал от родных, что никто не настаивает. Они хотят, чтобы я ответственно подошёл к тому, чем буду заниматься, и нашёл своё место независимо от того, в какой сфере деятельности оно окажется. — Тебе крупно повезло, потому что мне моё место стоило отношений со всеми родственниками, — Ефим подпёр кулаком подбородок, очертив лицо Славы взглядом, и вздохнул при упоминании своих родных. — Меня все ненавидят. Я так и не поступил никуда, да, впрочем, и не собирался. Твоя семья правильно рассуждает, твой выбор только за тобой. У тебя всё получится там, где ты захочешь стать успешным, то бишь где угодно, но вопрос в том, будет это желание или обязанность. — Это правда, но я действительно не могу решить. У отца папы четыре звёздочки на генеральских погонах, папа генерал полиции второго ранга, мамин отец — генерал первого ранга в отставке. Они уважаемые люди, и я хотел бы быть таким же, но вообще ни в чём не уверен, — Слава сильно призадумался и затормозил взгляд в пустоте. — Сейчас мне стало очень интересно заниматься музыкой и даже вроде получается, меня так затягивает, что я сбит с толку и не могу нормально думать о выборе университета. — Может, тогда на музыке и сконцентрируешься? — предложил Ефим вполне очевидно. — Ты пока сюда ехал, я успел послушать почти все песни, которые ты выпускал. — Хочешь сказать, у меня есть шансы сделать карьеру музыканта? — Слава перевёл взгляд на него и с легко считываемым воодушевлением улыбнулся, прижавшись щекой к сложенным в замок ладоням. — Мне в целом есть, что сказать, — Ефим улыбнулся в ответ, посчитав его поведение очаровательным. — Во-первых, сведено ужасно. Качество оставляет желать лучшего, но у тебя есть голос и интересная подача. Поэтому я и хочу записать тебя на нашей студии. Она домашняя, но оборудование у нас неплохое. К тому же, у Адама золотые руки. Всё, что от тебя только может потребоваться, при тебе есть, остальное уже с нас причитается. — Это хорошо, потому что в технической части я полный ноль, — объяснился Третьяков, не теряя ослепительной улыбки. — Этим занимается мой хороший друг, и я бы, в противовес твоей критике, похвалил его, потому что он буквально начал заниматься этим из-за того, что мне присралось. — Вы оба только начали, — констатировал Ефим снисходительно, дёрнув плечами. — И для начала результаты неплохие. Но ты увидишь здесь реальный уровень. У тебя есть какие-то заметки? Можем подобрать тебе бит и записать сольник. На фит я пока зарекаться не буду, у нас с тобой совсем разная концепция, но мы обязательно попробуем это сделать. — Конечно есть, — само собой выдал Слава. — Я безумно рад наконец-то найти для этого время и ненадолго отвлечься от бытовых дел. — Тебя так послушать, ты вообще из учебников не вылезаешь, небось ещё улицы метёшь и разгружаешь вагоны, — отшутился День Смерти. — У тебя есть девушка? Или парень? — Девушка есть, — уточнил Аллен, чем старшего сильно разочаровал. — Я не зануда, честно. Даже иногда прихожу домой пьяный в хлам. Хотя это такой себе повод гордиться, но я и не горжусь. Я имел в виду, что занят не только учёбой. Просто немного переживаю перед выпуском и слишком много об этом говорю. Слава вздохнул, и покачал головой, сконфуженно улыбнувшись. Его коротило мыслью о том, что он сейчас сидит на кухне своего любимого рэпера и обсуждает с ним свою жизнь, поэтому речь клеилась слабо и полнилась вылитыми от нервов излишками. Всё-таки, одно дело, спокойно относиться к любимой звезде, наблюдая за ней на концерте, и совершенно другое — ни с того, ни с сего оказаться у этого человека в гостях, непринуждённо болтать за чашкой чая и предвкушать совместную работу. Он непременно понимал, что его жизнь может измениться на сто восемьдесят градусов. Понимал, что это точно случится, потому что он не позволит себе проколоться и упустить такой шанс. Но адреналин в крови периодически давал о себе знать, для Славы такое сильное рассредоточение реальности было чем-то новым — он как будто находился в параллельном мире прямо сейчас, будто наелся наркотиков, чего он не делал ни разу в жизни, и испытал такой сильный приход, что реальность исказилась до неузнаваемости. Сознание плыло волнами — то он увлекается разговором и забывает обо всём, то резко оказывается придавлен осознанием этих сложных для восприятия событий. — Всё хорошо, расслабься, — увидев некую скованность в чужих действиях, Ефим мягко улыбнулся и позволил себе накрыть ладонь Славы своей. — Давно ты со своей девчонкой? — Три года уже. — Слава выдохнул и ровно улыбнулся. — Долго, — удивился Нестеров неприятно, факт чего постарался скрыть. Не то что бы он был намерен увести Славу из отношений. Как-то подло подбивать человека на измену, чего Ефим нарочно делать и не собирался. Ему, несомненно, хотелось бы устранить препятствие в виде какой-то там неизвестной девочки, до которой ему дела никакого не было. Но он думал так: этот вопрос сам собой решится, когда Третьякову придётся распрощаться с детством и попробовать на вкус новую жизнь. Ефим сам не понаслышке знает, что такое популярность и туры по многочисленным городам разных стран — это моральное испытание для всех качеств человека, в том числе верности и преданности. Вполне вероятно, Славе наскучат отношения. Они станут пережитком юности — чем-то, что осталось там же, где школьные звонки и зелёные тетрадки. Нестеров отчётливо понимал, что надеяться на это эгоистично и некрасиво, но ничего не мог с собой поделать. Будет надеяться, поскольку загоревшаяся внутри симпатия не исчезает «потому что так надо», когда узнаёшь, что у понравившегося тебе человека уже есть вторая половинка. Пока что Ефим мог лишь оставить свои желания при себе и побыть для Третьякова другом — тяжко, но оптимально. А дальше уже будет видно. — Довольно-таки долго, — не мог не согласиться Слава. — Обычно в нашем возрасте отношения столько не длятся. Но первая любовь вроде самая сильная, да? Мы через многое прошли — не то что бы что-нибудь очень серьёзное, просто чёртов переходный возраст. Много ссорились, расставались даже один раз. Но сейчас это уже явно что-то большее, чем подростковые глупости. — Любишь её? — Ефим чуть вздёрнул подбородок и выдохнул, обильно смочив горло разбавленным высоким градусом кофе. — Ясное дело, — Слава тесно улыбнулся этому вопросу. — Раз уж мы вместе. Люблю, получается. — Ну знаешь, — затянул Ефим, поморщившись от горького привкуса и с недовольством скосив взгляд в кружку. — Люди вместе не только по любви бывают. — Я никогда бы не стал встречаться с кем-то без любви, — громко и уверенно заявил Третьяков, с интересом уставившись на своего собеседника. — Это же бессмысленно. Или ты так делал, и у тебя есть оправдание? — Нет оправдания, — беспечно пожав плечами, Ефим кратко надул губы. — Просто люди склонны делать бессмысленные поступки в порывах внутреннего монолога. Монолог этот может быть очень длинным, спутанным и ненормальным. Самые популярные причины отношений без любви — выгода или страх одиночества. — То есть слабость и неспособность управлять собой и своей жизнью, — предвзято поправил Слава и сложил руки на груди. — У всех своя голова на плечах. Никого не осуждаю, говорю за себя. — Изменял ей когда-нибудь? — пытливо спросил Нестеров и даже не из корыстных побуждений — у Славы имелась весьма острая и максималистичная точка зрения явно не только на тот вопрос, который они осветили, и Ефиму стало интересно. — Нет, — отрезал Третьяков твёрдо. — Меня по-другому воспитывали. — Что, только поэтому? — иронически усмехнулся Ефим, потерев пальцами подбородок. — Не придирайся к словам, — лениво протянул Аллен. — Потому что мне больше никто не нужен. Идеальных людей нет, но для меня она идеальна. Никого другого не надо. Но даже если бы этого фактора не было, меня научили, что мужчина должен уважать себя и свой выбор. Предаёшь свой выбор — предаёшь себя. Предаёшь себя — теряешь честь и достоинство. Теряешь честь и достоинство — перестаёшь быть мужчиной. Всё просто. — Папа так говорил или мама? — поинтересовался Ефим неожиданно. — В основном папа воспитывал из меня мужчину и учил обращаться с женщинами, — пояснил Слава, покачав головой. — Но оба хотели, чтобы я был порядочным человеком. — У тебя мудрые родители, — отметил Нестеров без сомнений. — Мой… Как его, блять. Человек, который кончил, чтобы я родился. Вот он изменял моей матери, мы с братом узнали случайно. Так и не нашли в себе сил ей сказать. Боялись семью разрушить. Но постоянно думаю о том, что стоило рискнуть. Слава задумчиво замолчал, услышав внезапное откровение старшего, и даже как-то удручённо склонил голову. Ефим беззвучно усмехнулся, размышляя о том, почему он вообще решил рассказать об этом. — Он не мужчина, а безмозглое животное, — изрёк Третьяков то, что не рассчитывал произносить вслух. — Извини. — Не извиняйся, — попросил Ефим трепетно. — Я с тобой полностью согласен. — Нельзя оскорблять чужих родителей, — пояснил он свой поступок. — Некрасиво. — Ты слишком воспитанный, — Нестеров качнул головой и прищурился, добравшись глотками до дна своей кружки. — Это не плохо, но иногда люди не заслуживают вежливости и уважения. Мой родитель не заслуживает. Я его презираю и желаю ему подавиться деньгами, о которых он думает чаще, чем о семье. Надрессировал моего старшего брата, чтобы тот ходил по струнке, завалил маму деньгами и украшениями, чтобы не успевала думать о том, что он не единожды забывал про её день рождения. Со мной не прокатило, и теперь мне нет места в доме, где я родился и вырос. — У него всё идеально, да? — усмехнулся Слава угловато и почти судорожно. — Всё по пунктам, как в блокноте. Мне жаль, что человек, благодаря которому ты родился, сделал твою жизнь испытанием, а не подарком. Но у тебя есть шанс не стать таким же. — Я надеюсь, — обеспокоенно проронил Ефим, до глубины души проникнувшись искренним сожалением и тем, как красиво Слава его озвучил. — Так ненавижу себя, когда замечаю за собой, знаешь… Его поступки. Не хочу жалости и прочего. Но смотрю на тебя, а ты хочешь быть таким, как твой отец, потому что он — образец для подражания. И я даже не знаю, что испытываю. Я рад, что у кого-то всё так, но не понимаю, почему и я не мог получить нечто подобное. Мы ведь все равны при рождении, но по факту нихера не так. Я знаю, что есть кто-то, кто посмотрит на меня и подумает о том, что я озвучил, ведь бывают ситуации куда хуже. Моя семья богата и уважаема, я всегда был сыт, одет и ездил в школу на дорогой иномарке с водителем, но сука… — Ты же человек, — воскликнул Третьяков с тихой интонацией, но бурным потоком эмоций. — Из-за того, что кому-то хуже, ты не теряешь права желать лучшей жизни. Всем временами чего-то не хватает. — Тебе сейчас не хватает чего-нибудь? — поинтересовался Ефим наивно, искренне желая узнать, есть ли что-то, в чём этот парень нуждается. Что-то, чего он не получил. Но Слава промолчал. Было видно, что он обдумывал вопрос и отчаянно искал ответ, но никак не мог его найти. Что ж, даже если Третьяков что-нибудь и обнаружит, очевидно, это будет нечто, волнующее его в самую последнюю очередь. Может, что-то из разряда «парочку выходных дней» или «новый телефон, потому что на старом плохо держится зарядка». И он не обязан за это стыдиться — а Ефиму вдруг стало очень неловко за то, что он поставил Славу в такое положение. — Извини, это какой-то идиотский вопрос, и я веду себя грубо, — поспешил исправиться Нестеров. — Давай тему сменим на более позитивную? Не люблю прибедняться. — Из-за этой поездки я с ней поссорился, — произнёс Слава скомкано и отвёл взгляд своих красивых зелёных глаз в сторону. — Она позвала меня тусить, а я сказал, что не могу. И она обиделась. Сказала, что мне всякая херня важнее, чем она. А это не херня. Мы проводим много времени вместе, и я всё для неё делаю. Ей не нравится, что я решил заниматься музыкой, говорит, что это несерьёзно. Не понимаю, почему она не верит в меня. Это пиздец обидно. Мне хотелось бы, чтобы она чаще относилась ко мне с пониманием и поддерживала мои начинания. Выслушав его, Ефим не нашёл, как ответить. Он не был хорош в оказании поддержки, но ему очень хотелось утешить Славу после слов о том, что он не находит этого в отношениях. Нестеров вывел его из-за стола и без слов обнял, крепко прижав к себе. Разговор, пожалуй, вышел слишком личным.

* * *

Слава был весь на нервах, когда они ехали на студию. Семь станций метро от Ленинского проспекта до Электросилы с пересадкой на станции Технологический институт. С красной ветки на синюю. С первой на вторую. Хотя Ефим убеждал его, что на метро в данном случае ехать — не самый удобный вариант, и что он вполне мог бы позволить себе такси, Слава настоял. Просто потому что ему ужасно хотелось покататься на метро, которого у него в городе не было. Ефим сам в метро ездил крайне редко — считал, что нынче не в том положении, но Славе не отказал. На Ленинском проспекте эскалатора не оказалось, сперва они спустились в подземный переход, затем по лестнице в метрополитен. Ефим купил пару жетонов, и они прошли к перронам. Слава врезался восхищённым взглядом в толстые кофейные колонны, всё здесь было таким светлым и вылизанным, будто глянцевым, словно он — часть обложки журнала. Третьяков бывал в метро, но настолько редко, что каждый новый раз становился приключением и поводом с восторгом оглядываться по сторонам. Стоило поезду подлететь к станции, Слава с широкой улыбкой зашёл в вагон и торопливо занял пару мест для себя и Ефима, который был заражён очаровательностью этого зрелища. Для коренного жителя Петербурга не было ничего необычного в синих вагонах, поручнях и эскалаторах, но было занимательно наблюдать за тем, кто приехал из маленького города. А ведь кто-то никогда в своей жизни не спускался в метро и не ездил в подземных поездах. Электросила была оформлена более старомодно — они оказались в полукруглом тоннеле с белыми стенами, вышли из последнего вагона через отделанную зимне-голубым мрамором арку и наткнулись на абстрактное панно, которое Слава, как полагает любому туристу, быстренько щёлкнул, чтобы отправить маме. Погода по-прежнему была ненастной, но в этот раз на Славе была тёплая зимняя куртка с меховым капюшоном и вязаный шарф. К тому же, идти было недолго — минуты две, и здесь уже Слава выронил сердце от волнения. Ему так и не сказали, кто будет на студии, он одинаково переживал насчёт каждого, с кем мог бы сегодня познакомиться. — Вы снимаете квартиру для студии? — поинтересовался Слава, когда они подошли к жилому дому и завернули во двор. — Не мы, а Руслан, — хохотнул Ефим хрипло. — Три года назад, когда мы искали место, где сможем писаться, Адам рассказал мне про своего состоятельного друга, который хочет заниматься музыкой и готов проспонсировать оборудование, чтобы кто-нибудь просветил его в искусстве звукозаписи. Этим другом был Руслан. — Я бы не подумал, что в вашем окружении Руслан — человек, у которого все тусуются, — задумчиво представил Слава. — Скорее поставил бы на тебя или Адама. — Он очень злой и написал целый список всего, что нельзя делать у него дома, — тепло отозвался Ефим, дав понять, что вкладывает только положительные чувства в эти слова. — Два года назад у него появилась девушка, а сейчас они понемногу съезжаются, и Руслан тонко намекает на то, что нам пора подыскать другое место. Думаю, снимем и оборудуем нормальное помещение в течение года. Ефим привычно завернул к нужному подъезду, и остановившись возле домофона, позвонился в квартиру. Слава суматошно огляделся и с волнением потёр ладони. Понравится ли парням из Кристалайз он и его музыка? С одной стороны, если уж Ефим оценил, то остальные непременно не выразят неприязни, но с другой… Коллектив серьёзный и даже пафосный — по крайней мере, так Славе казалось со стороны, покуда лично он не знал никого из членов объединения. Помимо Ефима, оно насчитывало шестерых участников. Адам Moloko представлялся Славе мертвецки тихим и глубоким человеком. На фотографиях он выглядел несколько устрашающе, его серый взгляд излучал холод и сталь, черты лица обыкновенно застывали серьёзными и жёсткими. И хотя он частенько репостил к себе в Инстаграм мемные картинки с кошками со всего интернета, а на концертах долго обнимался с поклонниками, личной встречи Третьяков опасался. Что до Руслана Сергиенко, он вовсе вёл себя как человек, с которым шутки плохи. Строки его песен были пугающе спокойными, притом представляли серьёзную угрозу, будто акула, медленно преследующая жертву и резко вцепляющаяся в неё зубами. Федя JUST PSYCHO производил тяжёлое впечатление хмурого меланхоличного мужчины, с которым просто невозможно подружиться. Слава не успел всё это обдумать, лифт подъехал на нужный этаж, дверь квартиры распахнулась, и они оказались в прихожей с малиновыми обоями. Арка, выходящая в гостиную, показала Третьякову несколько знакомых силуэтов, и он окончательно смешался. Ефим подтолкнул его в спину и вышел вперёд, громко поздоровавшись со всеми своими друзьями. Неуверенными шагами Слава двинулся за ним и бесполезно застыл за его спиной. В левом краю зелёного дивана ровно сидел Бажен Образцов. В наутюженной белой рубашке, в бежевых брюках и идеально белоснежных кроссовках, с улыбкой на засыпанном родинками лице. По другую сторону, сложив ноги бабочкой, с серёжками в длинном бледном лице и с небрежным чёрным пучком сидел Адам Русских. В кресле возле дивана свободно расположился Федя Семёнов, и пока первые двое были заняты обсуждением ретроградного меркурия, его тёмные глаза уже врезались Славе в горло шипастым ошейником. — Ты украл ребёнка из детского сада? — укоризненно наклонив голову, спросил Федя, чем заставил Бажена и Адама прервать увлекательную беседу и единовременно уставиться на Славу. Какой стыд. Он здесь по имени, лицу и структуре мыслей знает каждого, а его не знает никто, и все смотрят как на двухголового кота — так Славе начало казаться, пока он попытался улыбнуться и взять себя в руки. Адам первым снялся с насиженного места и мимо Ефима подлетел к Славе, протянув мускулистую руку и растянув на лице доброжелательную улыбку. — Слава, верно? Бесконечно рад тебя видеть, я Адам. — дуновением тонких губ и приветливым их изгибом он разрушил прочную стену мысленных Славиных самоуничижений. Он оказался сильно удивлён такому тёплому дружескому приёму, выглядело это так, словно они знакомы уже пару лет. — Рад знакомству, — немного замявшись, Слава дрогнул голосом и прочно пожал чужую руку. — Ты знаешь, как меня зовут? Ефим про меня говорил? — Нет, хотя стоило бы, — Адам прищурился и стрельнул глазами в Нестерова, который только безучастно пожал плечами. — Нет, ты серьёзно? Привёз сюда Лил Аллена и ничего не сказал? — Считай ранним подарком на день рождения, — выронил Ефим, и встретившись с распахнувшимся от удивления взглядом Славы, пояснил. — Адам оценил твою музыку и очень хотел с тобой поработать. «Поверить не могу» — сплошной строкой пронеслось у Славы в голове. — «Я, наверное, очень крепко уснул на элективе по математике». Всё просто не могло так волшебно складываться наяву. — Мне никто не дал послушать, — обиженно проговорил Образцов и тоже подошёл к Славе, пристрастившись его любопытно разглядывать. — Коллега, значит? Рад знакомству, я Бажен, но друзья зовут меня Бэби. — Приятно познакомиться, Бажен. — Слава смущённо улыбнулся и засобирался что-то сказать, но не успел сделать это прежде, чем громом зазвучал Федя. — Ефим Кириллович, не потрудитесь объяснить? Мальчику лет пятнадцать, нахера он здесь нужен? Позволь угадаю: остросоциальный рэп про бесполезность школьной формы? Лирический набросок о наказании за двойку по окружающему миру? Или гангстерские стихи про покупку сигарет без паспорта? — Найди нитку с иголкой и зашей себе ебало, — зарычал Ефим враждебно, с упором нахмурив брови. — Ценитель высокой поэзии, блять. — Мне почти двадцать восемь, — напомнил Федя весомо. — Попади моя сперма в мою первую женщину в своё время, училась бы сейчас с ним в одном классе. — Не обращай внимания, мы ему прививку от бешенства ещё не сделали, подхватил видать где-то, пока дрался в подворотне с собаками за сохранность искусства и культуры поребриков, — отшутился Адам, криво улыбнувшись, и повлёк Славу в соседнюю комнату. — Пойдём, покажу тебе всякие классные примочки, может, что-нибудь запишем. — Может, ты голодный? — с другой стороны заботливо поинтересовался Бажен. — Я по пути сюда заскочил в пекарню и взял на всех круассаны с ветчиной и сыром. Слава молча покачал головой. Ему очень хотелось ответить Феде что-нибудь, но он понимал, что лучше всего будет промолчать. Чаще всего Слава предпочитал игнорировать любые выпады в свою сторону, как учила его мама. Важно было не ударить в грязь лицом, как минимум конкретно в этой ситуации Славе показалось неуместным всё портить лишними комментариями. — Какого плана песни ты пишешь? — спросил Бажен с искренней заинтересованностью. — Они не похожи на ваши, — задумчиво пожав плечами, ответил Слава. — Последнее, что я выпустил — это трек «Ядовитые цветы», мне кажется, что это даже не очень похоже на рэп. — Твои песни и не должны быть похожи на наши, у тебя ведь свой стиль, — объяснил Образцов убеждённо. — Ты поёшь? — Да, — кивнул Третьяков невзрачно, чувствуя себя беспомощно скованным. — Я вокалом профессионально не занимался, но у меня хороший слух и неплохо поставлен голос. — Это правда, — вступился Адам прочно, раскрыв крышку ноутбука. — Мне больше всего понравились «Внутри» и «Ожерелье, твоя шея». Первое — натурально, рэп. И очень даже отличный. У тебя сейчас есть что-нибудь, что ты хотел бы записать? — Само собой, — ответил Слава, присев на стул, который Адам весьма однозначно для него подвинул. — Но нужно решить, что именно. — У тебя есть время подумать, — произнёс зашедший в комнату Ефим. — Мне как раз нужно записать кое-что. У меня есть один куплет, и я предлагаю тебе написать второй. Справишься? — Конечно. — бескомпромиссно замахнулся Слава, даже не взглянув сперва на то, что написал Ефим. Слава пересел к Бажену, на застеленную полосатым покрывалом постель, Ефим же занял стул рядом с Адамом, и у них загорелось активное обсуждение технических моментов. Третьяков слушал в половину уха и упорно глядел в пустую заметку на телефоне. Ему нужно было услышать бит и хотя бы часть куплета, который сочинил Ефим, чтобы сделать нечто в подобном стиле. У него была ответственная задача — нужно было выдать что-нибудь стоящее, достойное уровня исполнителя, с которым у него есть шанс записать совместный трек. Слава до этого не сомневался в том, что он хорош. Конечно, ведь он никогда не оказывался в подобных обстоятельствах. Он общался с такими же безызвестными новичками, как он сам — даже умудрялся кому-то что-то советовать, но здесь он даже себе ничего посоветовать не мог. Бит проиграл в комнате несколько раз, Слава внимательно следил за всем, что делает Ефим. Как он вслушивается в ритм, как смотрит в текст и настраивается на запись. Каждая деталь его движений и мимики упала Славе в память. Стихли разговоры, Нестеров встал напротив микрофона и надел наушники. — Ублюдки в капюшонах предвещают ночь, — начал он претенциозно, и Адам, срезав взгляд с монитора, перевёл его на Ефима. — Сегодня повторишь… — Стоп-стоп-стоп, заново, — Адам нажал пару кнопок и неудовлетворённо покачал головой, пока Ефим, тряхнув волосами, снимал наушники. — Начал рано, в бит не попадаешь. — Я ещё и слова на второй строчке перепутал. — в довесок сообщил Ефим и потёр пальцами переносицу. — Тем более, — Русских хлопнул в ладоши и потёр их, после взявшись за компьютерную мышку. — Ещё раз, соберись. Слава смотрел на процесс, будто зачарованный. Он разрывался между наблюдением за записью и написанием своих собственных строчек. К тому моменту, как Нестеров в четвёртый раз перезаписал начало, Слава понял, в каком направлении ему стоит двигаться. Это будет интересный эксперимент, поскольку подобного Слава ещё не записывал. — Ну что, набросал что-нибудь? — поинтересовался Ефим, расправляя плечи после долгой муторной записи. Он подошёл поближе и навис над плечом сидящего на краю постели парня, что сразу же спрятал экран телефона, блеснувшего десятком строчек. — Да, — расслабленно ответил Третьяков, взглянув на него снизу-вверх и блистательно улыбнувшись. — Без предварительного просмотра, пожалуйста. — Ну давай, удиви. — Ефим механически улыбнулся и мысленно помолился за то, чтобы ему хоть немного понравилось то, что он услышит. Слава растянул на лице самую уверенную улыбку из всех, что обнаружил, хотя внутри сейчас всё трепыхалось, будто палуба корабля, попавшего в беспощадный шторм. Он подошёл к микрофону, глубоко вдохнул и набросил на уши наушники.

День Смерти feat LIL ALLEN — BVNDO [Куплет 1, День Смерти] Ублюдки в капюшонах предвещают ночь (Stealthy) Повторишь сегодня то, что делал я вчера точь-в-точь (Неплохо) Она хочет от меня детей, я дам ей сына, дам ей дочь (Bae, tasty?) Привожу её в порядок, после — выгоняю прочь (Без лести) Утром в телевизоре опять дурные вести (What?) Кажется, весь город ночью разгромили черти (Crew) Вы все будто плесень в рэпе, стыд, прошу, не лезьте (Дети) Там, где нету фонарей, меня сопровождают цепи (Yeah, blessy) Моя сука завела себе бишона, у моих ног — Цербер (Р-р) Не выбираю долго, что надеть, ведь я весь в чёрном цвете (Black-B) Если я явился в церковь, здесь потухнут свечи (Бессмертен) Твои babies так страшны, что ты их не ебёшь при свете (Как жалко) Все мои красотки так одеты, что почти раздеты (Ха) Мой взгляд как пираньи цепкий, весь твой лепет детский (Baby) Прячешь свою шкуру? Она не в моём прицеле Moving only up, bitch, я имею цели На тебе не цепи, детка, это так, скорее «цепки» (Просто цепки) Ты уверен в интернете, но при встрече просто целка (Просто целка) Не смеюсь с тебя, пацан, да здесь охота плакать (Ахах) Это не оковы, просто ты так и не научился плавать (Drown) [Куплет 2, LIL ALLEN] Не кинул твоей бабе на ротан, как ты её вывозишь? «Замолвись за меня, братан» — бля, чё еще попросишь? Загасили всех твоих вчера и закопали в роще Если не искал себе проблем, то лучше будь попроще Мои камни не намокли, что за красный след на окнах? Покидаю стратосферу, снова улетаю в космос Утомили идиоты, засыпаю в мёртвых звёздах То, что для тебя смертельно, для меня так, просто воздух Если ты один в квартире, значит, дома нету взрослых Для твоей принцессы я один из трёх святых Я прикончил ваши мысли, позовите понятых Никакой любви для них, ни одной строки о них Я могу почистить весь свой чёрный список Мне по-прежнему написывают те мадам со вписок Неужели у тебя в глазах не затухают спички? Baby, подожги меня, пока я ещё низко Могу выстрелить в тебя, but I don't have a pistol Bae, все мои парни уважают только Crystal

— Нет, ну это мощно, — критически изъявил Адам, поглядев на получившуюся демо-запись. — Это очень хорошо. Прямо очень. — Я присоединяюсь к восторгу Ади, — высказался Бажен. — Прямо… Вау! — Вынужден признать, это было неплохо, — кивнул Ефим сдержанно. — Можно будет выпустить. — Что насчёт ещё одной записи? — предложил Молоко воодушевлённо. — У меня есть один старенький куплет и бит, можем что-то вместе сделать. — К сожалению, без меня, — отказался Бажен. — Мне уже пора домой, иначе я не успею к понедельнику доделать реферат и рецензию. — Жаль, что ты уходишь, — сказал Слава расстроенно и обнял Бажена, который первый потянулся к нему общаться. — Удачи с учёбой. — И вам удачи, ребята! — пожелал Бэби воодушевлённо и по очереди со всеми попрощался. — Доедайте круассаны, я на кухне их оставил. Как только Бажен облачился в пальто, шарф, варежки и забавную шапку с помпоном, а также попрощался с уединившимся от всех Федей, и дверь за ним закрылась, началось обсуждение записи следующего трека. Слава был бесконечно счастлив — ему очень нравилось всё, что получалось, и кажется, он чувствовал себя неплохо в новом амплуа. Ему удалось произвести неплохое впечатление, а главное, он почти вписался в компанию — если не считать Феди, с остальными он легко нашёл общий язык.

День Смерти feat Moloko feat LIL ALLEN — Hate on This [Куплет 1, День Смерти] Моя ненависть прекрасна На пол льётся спирт и краска Я роняю спичку Что-то так стреляют глазки Её свитер грязно-красный Блять, теперь он грязно-красный Отключаем светофоры Сносим мили городов Я готов Накормить тобой бродячих псов Я готов Вырвать ноги из оков Без короны коронован Падший принц, я видел много Всё нормально, я подкован Взять тот путь, что уготован Раздробить их рёбра ломом Пришёл в банк за миллионом Я сказал банкирше «hold on» С треском разлетелись стёкла Мою банду ищут копы Телефон опять вне зоны Я спускаюсь в реку Стикс [Куплет 2, LIL ALLEN] С нами девочки из Трикс My life honey like a Twix I have some little tricks We do these terrible things And you will read my tweets When I write about its Yeah, you'll see my blessed clique Вы как перелётные птицы Я не вижу ваших лиц В моём мире нет границ Работаю быстро, будто блиц Начал новую страницу Звук из северной столицы Она меня любит, я её рыцарь Строки льются как река Мне пора, говорю «пока» И утекаю в облака Только звёзды по бокам Вечно полон мой бокал Стих долговечен как нагар Эй, нас не видно на радарах Здесь зазвонят колокола И начинается игра [Куплет 3, Moloko] Меня не видят зеркала Прочно встал здесь как скала Взгляд текучий как смола Ты не смогла Видел, что исход печален Я избавлен от печатей Выхожу из грязи в князи Мне в болоте не увязнуть Ведь я свой для грязнокровок Мчим в Фантоме мимо пробок Я не препод, чтобы преподать урок Я лишь изгнанный пророк Что читает между строк Мощный звук и острый троп Слышен стук под крышкой гроба Курю пепел высшей пробы На, не задохнись, попробуй Говорят, я очень добрый Когда просто рою яму Или прячу смерть в оврагах Я не зашиваю раны Ты не понял? Ещё рано

FBE