Просто Мария

      Сидя в лодке в двадцати метрах от берега, я испугалась. Так страшно мне не было, наверное, никогда.       «Сейчас точно лодка перевернется и я утону», — подумала я.       Умом я понимала, что надо направить лодку носом на волну, но тогда я бы направлялась или в глубь моря, или к берегу. А разворот лодки вдоль волны, а не поперек, практически гарантировал окончание моего несостоявшегося побега.       Впрочем, сбегать мне было некуда. Вот куда я могла приплыть? Где бы остановилась? Как бы назвала себя? Кто бы меня укрыл? На эти вопросы я не могла найти ответа, хотя усиленно старалась.       По-видимому, сейчас было не лучшее время для того, чтобы размышлять. Очередная достаточно высокая волна перевернула мою лодку и я очутилась в море.       Последнее, что я успела увидеть, было то, что старший палач ушел, увидев, что я, можно сказать, утонула. Я и вправду была прикрыта сверху лодкой и несколько растерялась. В голове было два момента, которые я запомнила, казалось, навсегда.       Первым моментом был инструктаж инструктора на рафтинге, что если вдруг рафт перевернется и накроет тебя собой, воздуха там достаточно, чтобы глубоко вздохнуть, поднырнуть и выплыть в сторону. Второй момент был более шокирующим: некоторое время назад, в предыдущий раз катаясь на злополучном банане, я увидела, как течение или волны начали загонять девушку, которая пошла купаться с другой стороны, под банан и она еле выплыла.       Испугавшись, я глубоко вздохнула и, отпустив бортик лодки, попыталась поднырнуть и выплыть, желательно со стороны берега.       Мне повезло, я умудрилась не потерять ориентацию и выплыть именно со стороны берега. Чуть поднажав, я плыла, хотя платье немилосердно тянуло меня ко дну. Я помнила, что здесь сразу же было глубоко, поэтому передо мной встала еще одна проблема: как забраться на берег, который был достаточно высоко.       Передо мной опять встали картины, связанные с моим купанием на банане: я никак не могла на него забраться. И если в прошлый раз мне любезно протянул руку молодой человек, то сейчас мне было не от кого ожидать помощи.       Я держалась руками за берег и понимала, что устаю, мои силы на исходе. Ногой я пыталась ощупать берег и, наконец-то, нашла выступ, за который можно было зацепиться. Из последних сил упершись в него ногой, я кое-как смогла выбраться из воды.       Устав, я села на камни и задумалась. Идти мне было некуда. Единственной идеей было заявиться во дворец и объявить Сулейману, что раз Аллах не почитал возможным принять мою душу, значит, он в чем-то ошибся и не стоит перечить Творцу. Понимая, что другой, более достойной версии у меня нет, я пошла к дворцовым воротам, оставляя за себя мокрую дорожку.       Стража с некоторым изумлением впустила меня, во дворце многие шарахались, едва завидев меня, будто от призрака.       «Так быстро сплетни распространились?» — подумала я и пошла к покоям султана.       — Доложите повелителю, что пришла Гизем-султан, — сказала я.       Как я позже узнала, приблизительно часом ранее Гюльфем пришла в себя и открыла глаза. Рядом со своей новоиспеченной супругой был Сулейман.       — Все хорошо, — сказал падишах. — Виновная была найдена и она понесет свою заслуженную кару.       — Иншааллах, — ответила Гюльфем. — Да простит Аллах ее грехи.       Возможно, именно эта фраза новоиспеченной хасеки, возможно, что-то другое утвердило Сулеймана в его решении, поэтому практически сразу же после этих слова падишах отдал указание старшему палачу немедленно отправить виновную на корм рыбам.       — Повелитель, — через какое-то время слабо спросила Гюльфем. — Кто это был?       — Гизем, — ответил Сулейман.       — Повелитель! — воскликнула Гюльфм и попыталась приподняться на постели. — Гизем не могла так поступить! Гизем — не тот человек, она бы не стала так поступать!       Сулейман ничего не ответил.       — Повелитель! — снова воскликнула Гюльфем. — Гизем не могла быть настолько затуманена ревностью, чтобы совершить подобное злодеяние. Повелитель, прошу вас, скажите мне, что с Гизем все хорошо! Даже если на подобное дерзнула именно Гизем, пожалуйста, прошу вас о милости! Вы отправили Гизем в старый дворец в свое время, так на этот раз я жива и скоро буду здорова! Прошу вас, повелитель!       — Да простит Аллах ее грехи, — ответил Сулейман.       Гюльфем расплакалась, поняв, что опоздала. Хасеки не ожидала, что все может окончиться именно так. Сулейман же вернулся в свои покои, где ему вскоре было доложено о неожиданном визите.       Я вошла в покои падишаха. Мысль о том, что его глазах я буду либо святой, которую не тронули волны, либо ведьмой, которая смогла выбраться из мешка, придавала мне уверенности в себе. О том, что об исполнении приговора уже было доложено султану, я даже не сомневалась.       — Повелитель, — сказала я. — Аллах решил иначе. Я не пострадала и не потеряла даже серьги. И теперь я вправе надеяться, что виновная будет найдена и понесет именно такое наказание, что понесла я безвинно.       Сулейман так ничего и не ответил, по-видимому, опешив от увиденного.       — С вашего позволения, повелитель, — поклонилась я и пошла в свои покои.