Глава 112. Несчастливая любовь
14 февраля 2021 г. в 16:30
Я не понимала, как вообще могла произойти эта ситуация: Анна не готова спать с молодым человеком именно без никяха, хотя православная. Мои скромные знания православия говорили о том, что грешно как ложиться в постель не с мужем, так и совершать совместную молитву с иноверцами.
— Я не могу благословить тебя на то, что не разрешит повелитель, — ответила я. — И я сомневаюсь, что религия Анны разрешит ей этот брак.
Дальнейший разговор был совершенно бесполезным: Батур утверждал, что Анна говорила ему, что вправе ложиться в одну постель только с мужем, а я доказывала, что этой наложнице тогда нельзя и совершать тот обряд, который не будет признан ее религией.
— Нина, позови сюда Анну, — наконец, сказала я.
Вскоре в мои покои пришла та, из-за которой начался этот разговор.
— Анна, — сказала я. — Ты не можешь делить ложе с шехзаде вообще или без никяха?
— Госпожа, — потупив взор, ответила Анна. — Я не могу делить ложе с шехзаде без венчания, но он не сможет со мной обвенчаться — это не одобрит повелитель.
Поняв неявно выраженный намек о переходе Батура в христианство, я сказала Анне:
— Подожди в коридоре.
Едва девушка вышла, я обратилась к сыну:
— Ты слышал? Анна не ляжет с тобой в одну постель без венчания, а венчаться ты не можешь, потому что правоверный. Не венчают правоверных и христиан, а никях Анне не нужен.
В полном изумлении Батур уставился на меня.
— Анне не нужен никях, Анне нужно венчание, а его не будет уж точно, — сказала я. — Поэтому что делать дальше с этой наложницей, решать только тебе.
Я замолчала. Ситуация была одновременно и куда более сложной и легкой, нежели казалась изначально. С одной стороны, наложницу, которая не желала ложиться в постель с шехзаде, можно было отправить куда подальше из дворца, даже не потребовался бы никях. С другой стороны, Батур, чисто теоретически, мог из-за любви и задуматься о смене веры. И если я, как человек православный, ничего бы не имела против подобного, то тот же Сулейман уж точно бы не оценил такие метания своего сына и отреагировать мог весьма справедливым гневом.
«Так-то если бы эта Анна настаивала на никяхе, Батур мог бы приехать к Сулейману, — подумала я. — Сказал бы что-нибудь, например: «Отец! Прошу у вас благословения на никях. Без вашего желания солнце на небе не взойдет, птицы не запоют, так как могу я, простой шехзаде, затевать что-то без вашего высочайшего позволения?» И все, Сулейман даже если и откажет, то уж явно не будет сердиться после такой прямой лести».
По-видимому, Батур понял всю сложность ситуации и вышел из моих покоев, а я велела снова войти ко мне Анне.
— Ты же понимаешь, что твоя просьба невозможна? — спросила я.
— Да, госпожа, — потупив взор, ответила Анна.
— Мне очень жаль, что та, в которую так влюбился мой сын, принесла ему только страдания, — сказала я.
— Я не имею права ложиться в постель шехзаде без венчания, — ответила Анна.
— В темницу тебя нужно отправить за такие слова, — сказала я. — Или плеткой отходить. Пошла прочь с глаз моих.
Анна поклонилась и вышла в коридор. Я же, тяжело вздохнув, подумала:
«Может быть, они как-нибудь найдут компромисс? Придумают что-нибудь?»
Как мне показалось, Батур пытался вырвать из своего сердца все чувства к Анне, но это у него не получалось. Мой сын не звал Анну к себе, но, по-видимому, думал только о ней. Я специально молчала, не желая давать советы, чтобы не остаться, в случае чего, крайней. Однако надолго терпения моего сына не хватило и уже снова он велел позвать к себе Анну.
Я выглянула в коридор, чтобы посмотреть на это зрелище. Анна шла в лучших традициях наложниц: наряженная, надушенная, счастливая. Энгин-ага сказал девушке парочку дежурных комплиментов, чтобы поднять боевой дух, однако, думаю, никто из присутствующих даже не мог догадаться, что Анна до сих пор невинна.
— Подаришь шехзаде шехзаде — райские двери для себя откроешь, — сказал напоследок Энгин-ага.
Однако Анне эти слова были ни к чему: Батур и без того открыл для своей любимой райские двери, сын для этого был совершенно не нужен.