Просто Мария

      Рассчитав время так, чтобы прийти к дому точно в назначенный час, а не заранее, я вышла из дворца. В моей голове была только одна мысль: я увижу своего милого Мехмеда и никто нам не помешает. Конечно, в моей душе было немало тревог: а вдруг кто-то меня заметит, а вдруг донесут Батуру или Сулейману, однако ничто не могло остановить мое намерение.       Я вошла в дом и увидела человека, столь близкого мне. Окна уже были заранее закрыты ставнями, а дверь Мехмед запер сразу же, едва я переступила порог. На ум приходили самые страшные и невозможные картины: Мехмед заманил меня сюда, чтобы выдать кади или Сулейману, которые прячутся за ширмой, Сулейман совершенно случайно приедет в Бурсу и решит зайти к Мехмеду, а увидит там меня, однако я спешно попыталась выбросить эти вещи из головы.       — Госпожа моя, — сказал Мехмед. — Я безумно скучал по вам.       Как завороженный Мехмед смотрел на то, как я сбрасываю чадру, абайю, как остаюсь перед ним в платье, на этот раз, самом нарядном из имеющихся. Мехмед провел меня наверх, провел рукой по волосам, поцеловал…       Мне было бесконечно стыдно перед Мехмедом за свою несколько поплывшую после нескольких беременностей фигуру и слегка наеденный за столько лет в гареме животик. Однако уже после нескольких поцелуев подобные мысли напрочь вылетели из моей головы и я думала только о своем любимом.       Мне было настолько хорошо в объятиях Мехмеда, что я позволила себе то, что не должна была позволять — вздремнуть в его объятиях. Мне казалось, что я полежу полчасика или пусть даже час, а потом вернусь обратно. Однако все пошло чуть не так.       Уставшая за день и получившая приток гормонов счастья, я крепко уснула в объятиях дорогого мне человека. По-видимому, Мехмед уснул тоже. Проснулась я только с первыми лучами солнца.       Поняв, что уже утро, я испугалась так, не пугалась, наверное, никогда. Потому что меня вполне могли начать искать во дворце, а допускать того, что сплетни как-то пройдут дальше, мне не хотелось. Да и нельзя было забывать о том, что во дворце есть Келбек, которая замечательно растрепывала все, что знала: начиная от казнокрадства и заканчивая моей истерикой у якобы гроба Батура. Конечно, именно сейчас Келбек вряд ли бы все это узнала и разнесла сплетню, но никто не мог гарантировать, что в гареме не нашлось бы другой любительницы перемыть мне косточки.       Едва я пошевелилась, проснулся и Мехмед. По-видимому, изумившись от того, что уже утро, мужчина решил воспользоваться ситуацией и осторожно меня поцеловал.       Я ответила на поцелуи Мехмеда взаимностью. Все снова закрутилось-завертелось и следующие полчаса я провела в полном блаженстве.       Мне не хотелось уходить от Мехмеда, но выбора не было.       — Я буду ждать и надеяться, — на прощание сказала я.       По дороге во дворец я хотела немногого: не быть замеченной. Однако вскоре меня начал мучить другой вопрос: что делать, если я не могла вчера использовать раствор, не забеременнею ли я, ничего не сделав на протяжении всей ночи после близости с мужчиной.       Во дворец я пришла удачно: никто не заметил моего отсутствия и даже не пришлось говорить заведомо странную легенду о том, что я ходила в мечеть молиться на всю ночь. И лишь Нине я сказала правду:       — Первый раз в жизни возвращаюсь домой наутро…       Нина вполне ожидаемо ничего не ответила, а я, дав ей мешочек с золотом, сказала:       — Во-первых, молчи, а, во-вторых, совершенно незаметно пригласи сюда лекаршу.       Ждать лекаршу долго не пришлось. Едва женщина пришла в мои покои, я дала ей в руки мешочек с золотом, а потом сказала:       — Осмотри меня, хатун.       Все-таки, мне не давала покоя та картинка, которую я невольно увидела в доме Мехмеда, пройдя голой перед его зеркалом: неидеальная фигура была в районе живота, все остальное мало изменилось. Я вспоминала, что у меня были, как и положено, кровотечения, но кто знает, вдруг они были вызваны именно всяким профилактическим приемом трав, а не какими-то другими причинами?       Немало удивленная лекарша начала осмотр.       — Госпожа, вы беременны, — сказала она.       — Избавь меня от этого ребенка, — ответила я.       Будучи настолько шокированной от, казалось бы, логичного известия, я даже не думала обо всех опасностях, которые могли мне угрожать.       — Госпожа, я не рискну, — произнесла лекарша. — Вы можете пострадать.       — Хочешь, чтобы султан Сулейман отдал приказ о моей казни? — спросила я.       — Госпожа, — ответила лекарша. — Если ребенок сидит крепко, его не вытравить. Вы скорее пострадаете.       — Будешь молчать об этом, — сказала я.       — Разумеется, госпожа, — произнесла лекарша.       — Можешь идти, — вздохнула я.       Я прекрасно понимала, что иначе эта ситуация окончиться не могла. Все-таки, сомнительное предохранение и полное его отсутствие в первые разы сделали свое дело.       «Что поделать, — подумала я. — Если ничего не получится, этого ребенка родит наложница Батура».       — Нина, — сказала я. — Если ты не хочешь моей казни, то поможешь мне. Вспоминай, что может помочь?       Я усиленно пыталась вспомнить все более-менее подходящие варианты.       «Физические нагрузки, голодание, секс, баня… — думала я. — Горячие источники, мы же в Бурсе, в конце концов. Травы какие-нибудь, только бы самой не отравиться… Или ну его? Пусть якобы рожает наложница Батура? Заплатить ей хорошенько, подобрать ту, у которой последнее свидание было по срокам подходящее, да и все».       Так ничего и не придумав, я легла на тахту и тяжело вздохнула.