Просто Мария

      Интуиция подсказывала мне, что Батуру не пришлась по вкусу ни Сельма, ни, тем более, Айла, и мой сын скучает по Дефне, но стесняется признаться в этом даже себе. Однако, по-видимому, Батур утешал себя тем, что Дефне развлекала его только ночью, а днем у него была Анна.       Больше как дань традиции Батур начал приглашать в свои покои Сельму и, иногда, новых наложниц, пока в один прекрасный день не произошло из ряда вон выходящее известие.       Наверное, больше для подстраховки, нежели веря в происходящее, Айла пошла к лекарше и попросила осмотреть ее. Вскоре выяснилось, что Айла беременна. Батур был донельзя изумлен этой новостью, но радость от того, что непонравившаяся ему наложница забеременнела, была не столь сильной, когда забеременнела Анна. Батур сдержанно поздравил Айлу, подарил ей украшение и отправил восвояси.       По-видимому, Айла не питала никаких надежд на появление к ней любви Батура, поэтому не бегала по дворцу, не кричала, что она — будущая госпожа, а просто чуть обрадовалась своему новому положению и явно хотела родить сына. Мне было глубоко безразлично, что наложница, побывавшая в покоях Батура два раза, забеременнела, однако мысли о внуке немало радовали.       Мне было смешно думать о том, что я, молодая женщина в расцвете сил, беременная, думаю о внуках. Однако реалии были таковы, что мне только оставалось смириться с этим.       Тем временем, во дворце Махидевран Дефне, помыв полы и наведя порядок, тяжело вздохнув, подошла к бывшей султанше.       — Госпожа, — начала Дефне, уже успев понять любовь Махидевран к разговорам, в которых ругали Сулеймана. — Как долго длилось ваше счастье с повелителем?       — С повелителем, да гореть ему в аду, ни дня, — ответила Махидевран. — С шехзаде Сулейманом — около шести лет.       — Как я завидую вам, госпожа, — сказала Дефне. — Меня шехзаде никогда не любил. Он проводил со мной время, иногда дарил подарки, а потом разлучил с дочерью и скоро разлучит со вторым ребенком. А между этим я была бесчисленное количество раз наказана, жестоко наказана.       — Хатун, ты знаешь, что такое бакшиш? — спросила Махидевран.       — Конечно, госпожа, — ответила Дефне и оживилась.       Бывшая наложница подумала, что нужно будет заплатить кому-нибудь из дворца, а Махидевран продолжила:       — С тебя ровно столько же, сколько брала покойная хасеки за вход в покои падишаха. Тысячу акче. Отдашь не сразу, со временем. Разумеется, если вернешься во дворец. Если не вернешься — будем считать, что я тебе по доброте душевной пыталась помочь. Ты согласна?       — Да, госпожа, — вздохнула Дефне.       Отдавать такую большую сумму ради возвращения во дворец было жаль, однако оставаться во дворце Махидевран в роли служанки навечно бывшая наложница не хотела.       — Ложишься на свою тахту, изображаешь, будто тебе очень плохо, — начала Махидевран. — Боли в животе, рези, да такие, что дышать не можешь. Слезу пусти. Я иду во дворец санджак-бея Бурсы и сообщаю ему, что подарок не столько подарок, сколько проблема. Требую забрать тебя обратно. Заберут — хорошо, не заберут — значит, не получилось.       — А вдруг заберут и продадут? — испугалась Дефне.       — Не продадут, — ответила Махидевран. — Санджак-бей Бурсы явно надеется, что у него будет сын.       Я сидела в своих покоях, когда услышала, что во дворец пришла Махидевран и, возмущаясь, сказала Энгину-аге:       — Ты привел ко мне во дворец не подарок, а проблему. Твоя хатун не просто работать не способна, так еще и с выкидышем мучится, когда я всего лишь сказала ей помыть пол.       Энгин-ага, переменившись в лице, бросился за лекаршей. Когда лекарша и Махидевран покинули дворец, Энгин побежал к Батуру.       — Шехзаде, — обеспокоенно сказал Энгин. — Плохие вести. Вашему ребенку от хатун угрожает опасность.       — От Айлы-хатун? — сразу же спросил Батур.       — Нет, шехзаде, от Дефне, — ответил Энгин. — Простите мне мою вольность, я отправил во дворец Махидевран-султан лекаршу.       — Как только хатун станет легче, пусть ее вернут сюда и запрут в своих покоях, — ответил Батур.       Когда я узнала о произошедшем, первой моей мыслью было то, что Дефне симулирует.       «А с помощью Махидевран, которая может видеть в Анне Хюррем, ее могли и надоумить», — подумала я, но ничего не сказала вслух.       Прошло некоторое время. Подумав, Батур пришел в покои Дефне и сказал:       — Только ради нашей дочери и будущего ребенка я готов простить тебя оставить во дворце. Это твой последний шанс, Дефне, доказать мне свою преданность.       — Благодарю вас, шехзаде, — со слезами ответила Дефне.       Через несколько дней, гуляя по саду, я увидела, что Дефне ходит слишком грустная. Чуть позлорадствовав, что ей явно влетело от Батура, я вскоре услышала тихий разговор на соседней аллее — Дефне никак не желала учиться решать свои дела незаметно.       — Энгин-ага, — сказала Дефне. — Я отдам тебе долг, отдам. Хотя могла бы и не отдавать из-за того, что ты пытался от меня избавиться.       — Я выполнял приказ госпожи и шехзаде, — ответил Энгин.       — А ты не ссорься со мной, Энгин-ага, — продолжила Дефне. — Никто не знает, кто будет следующей госпожой. Никто не знает, кто скоро станет госпожой. Может быть, это буду и я.       — Не смеши меня, Дефне-хатун, — рассмеялся Энгин. — Жду с тебя хотя бы часть долга.       — Энгин-ага, я должна не только тебе, — сказала Дефне. — Я должна лекарше и Махидевран-султан.       Задумавшись, Дефне продолжила:       — Энгин-ага, может быть… Как госпожа во дворце повелителя, решим свой вопрос… Я с тобой щедро расплачусь!       — Пошла вон, бесстыдница! — возмутился Энгин-ага. — Устроила здесь не пойми что! Тебя только что во дворец вернули, а ты смеешь так говорить! Подожду свой долг еще какое-то время, ничего страшного.       «Значит, в казнокрадки решила податься», — подумала я и велела Нине привести ко мне Дефне.       — Хатун, — резко начала я. — Помнится, было дело, что ты по дворцу пускала сплетню. Обо мне, о покойной хасеки и о том, что с нами потом стало.       Дефне чуть изменилась в лице, а я продолжила:       — У меня, хатун, есть бывшая хазнедар рядом. Которая прекрасно поймет, когда эти деньги воровали. А еще есть хазнедар этого дворца, которая тоже все прекрасно видит. И я обещаю тебе, хатун, если, не приведи Аллах, я что-то увижу, хоть какую-то недостачу, ты повторишь судьбу тех казнокрадок в точности. А у тебя, хатун, и без того скоро от спины ничего не останется.       — Госпожа, — испуганно ответила Дефне. — Как же можно? Как бы я посмела решиться на такое? Да, я грешна, я много ошибалась, но о подобном даже помыслить не могла!       — Это замечательно, что ты даже помыслить о подобном не могла, — сказала я. — Можешь идти.       Едва Дефне отошла, я сказала Нине:       — Нина, сначала пойдешь к Энгину и расскажешь ему, как думала, что помрешь и со мной прощалась. А потом проверишь учетные книги и доложишь о результатах мне.       — Как прикажете, госпожа, — ответила Нина.