Просто Мария

      За всеми этими хитросплетениями судьбы и проблемами я как-то совершенно забыла о Мехмеде. Нет, конечно, я ни на секунду не забывала о том, что беременна, но мыслей о предполагаемом отце ребенка у меня не было. Я помнила, что ношу под сердцем ребенка, иногда говорила себе, что это — возможный наследник престола, сразу же пугалась своих мыслей и мечтала о том, что родится девочка. Однако я прекрасно осознавала, что уже пол ребенка известен и вряд ли что-то изменится от моих надежд.       — Нина, — в один прекрасный день спросила я. — Мехмед-ага бывает во дворце?       — Да, госпожа, — ответила Нина. — Мехмед-ага бывает во дворце не реже одного раза в две недели.       — Увидишь — скажешь, чтобы зашел ко мне, — сказала я.       Я не представляла, о чем буду разговаривать с Мехмедом не наедине, однако судьба подарила мне шанс на спокойный тихий разговор — я встретила Мехмеда буквально через пару дней в коридоре.       — Мехмед-ага! — окликнула я.       Мехмед остановился и оглянулся.       — Забыли свою беременную любовницу, не приходите к ней, — с некоторым упреком, но достаточно тихо сказала я.       Я положила руки на живот, который уже вполне можно было разглядеть даже сквозь свободную одежду.       — Госпожа моя, — с изумлением и даже испугом произнес Мехмед. — Я не желаю вам ничего дурного, не хочу для вас сплетен или зла.       — У тебя, Мехмед-ага, родится дочь или сын, — сказала я. — Кто знает, что будет дальше. Может, меня выдадут замуж. За тебя. Шехзаде-то уже взрослый, сможет и сам жить, как живет. А я — позорница.       — Госпожа, вы что, — ответил Мехмед. — Не будет такого. Я не хочу вам зла, не хочу причинить еще хоть минуту страданий!       — Начнем с того, что ты — не последний человек у шехзаде Батура, — сказала я. — И никто не заподозрит ничего, если ты будешь видеть брата или сестру шехзаде.       «А вообще не стоит, — подумала я. — Ребенок — это доказательство прелюбодеяния. Особенно если он будет похож на Мехмеда и совершенно не похож на Сулеймана. Интересно, занимается ли вопросами наложниц султана кади или это не его епархия?»       — Госпожа, я не хочу причинить вам еще больше зла, нежели уже причинил, — ответил Мехмед.       — Мехмед-ага, — потеряв последние капли разумности, сказала я. — Второй раз не забеременнеть. А мы с тобой упускаем остатки времени!       По-видимому, Мехмед не смог сдержаться, поэтому уже вскоре мы с ним отошли в свободную комнатку неподалеку.       Подперев на всякий случай дверь табуреткой, я бросилась обнимать своего любимого.       — Мехмед! — в слезах сказала я. — Мехмед! Ты — моя жизнь. Ты — воздух, которым я дышу! Да, признаюсь, я любила повелителя, но это было в прошлом. Теперь только ты — моя судьба.       — Госпожа, прошу вас, будьте тише, — ответил Мехмед.       — Мехмед! — воскликнула я и бросилась целовать мужчину.       Мехмед ответил мне взаимностью. Чувствуя, как меня раздевают, я вместе с нотками блаженства испытывала стыд за свою ненарядную одежду, поплывшую из-за беременности фигуру, полное отсутствие духов, которыми, наверное, все поливались перед походом к падишаху или шехзаде…       — Мехмед-ага, обещаю, — прошептала я. — Если судьба сведет нас и я стану твоей женой — ты меня будешь видеть только в красивейшем белье и надушенную.       — Госпожа моя, я бескрайне счастлив видеть вас, — ответил Мехмед. — Только одна возможность увидеть вас дает мне силы жить!       Живот катастрофически мешал, однако, Мехмед сумел как-то пристроиться.       — Мехмед, — выдохнула я. — Приходи. Приходи! Я так скучала без тебя!       Я лежала в объятиях Мехмеда и плакала от счастья.       — Мехмед, приходи, — прошептала я. — Дворец большой, место хоть где найдем. Только не у тебя дома, там слишком много бдительных соседей…       — Лентяйка! — раздался по ту сторону двери голос Энгина-аги. — Тебе бы только не работать! Сейчас я открою эту дверь и ты останешься без ужина!       — Энгин-ага, она заперта, — сказала какая-то наложница. — Я уже дергала минут десять назад — не смогла открыть!       «Значит, так увлеклась, что не слышала, — подумала я. — Вот был бы номер… А вдруг бы болтливой она оказалась?»       — Ты не в ту сторону ее дергала, дубина! — выругался Энгин-ага. — Видно же, то толкать надо, а не дергать!       «Любитель бакшиша будет молчать, а со второй что делать? — пронеслось в моей голове. — Тоже платить или припугнуть?»       Я не знала, о чем в этот момент думал Мехмед. Однако, на всякий случай, я встала и накинула на себя сорочку, после чего начала надевать платье.       «Надо дверь придержать, — подумала я. — Табуретка может не выдержать».       Стараясь не производить никакого шума, я подошла к двери и прижала ее.       — И вправду закрыто, — произнес Энгин-ага.       «Хотя здесь даже замочной скважины нет», — подумала я.       Шаги, удаляющиеся от двери, окончательно успокоили меня.       — Мехмед, — тихо сказала я и поцеловала мужчину. — Приходи. В мои покои. Там точно никто не посмеет прийти!       — Как прикажете, госпожа, — ответил Мехмед.       Я отодвинула табурет, бросила прощальный взгляд на Мехмеда и вышла. Я пошла в другую сторону и, по удаляющимся шагам, поняла, что Мехмед пошел в другую.       Я остановилась и заплакала.       «Даже во дворце сына нормально с мужиком не повстречаться, — с тоской подумала я. — Даже во дворце сына нужно по углам прятаться, будто нагадившей кошке!»       Усилием воли я заставила себя успокоиться, после чего по неожиданной пустоте в волосах поняла, что оставила в комнате платок и тиару.       Тиары я любила: легкие, будто невесомые украшения, хорошо придерживали платок и в принципе радовали взгляд. Вытерев уже несуществующие слезы я пошла в комнату.       Увидеть Энгина-агу в комнате я не ожидала.       — Госпожа, — поклонился евнух.       Я ничего не ответила и подошла к подоконнику, на котором лежала тиара и платок.       — Госпожа? — удивленно спросил Энгин.       — Энгин-ага, помни: одну сплетницу за сплетни пороли, — резковато сказала я. — Не думаю, что тебе это нужно.       — Госпожа, да вы что, как можно? — произнес евнух.       — Тебе что-то нужно в этой комнате? — спросила я.       — Нет, госпожа, — сказал Энгин-ага. — Я просто задумался, как была комната заперта.       — За девушками следи и их воспитанием, — произнесла я.       Я не знала и не могла угадать, додумался ли до чего-то Энгин, однако не без оснований надеялась на то, что этот человек слишком предан мне, чтобы распускать слухи.       «Нина же все знает и молчит, — подумала я. — И Энгин, если вдруг что-то понял, будет молчать. А если не понял, ему тоже ни к чему разносить сплетни, не тот человек».       Я вернулась в свои покои и с некоторой тоской мысленно произнесла:       «Приходи, Мехмед, ко мне… В моих покоях такого беспредела не будет. Сулейман еще раз не приедет, а Батур не посчитает возможным припереться в дальнюю комнату, если Нина ему скажет, что я отдыхаю».