***
Все произошло, как всегда бывает в таких историях, очень быстро. Слишком быстро: никто не успел ни опомниться, ни подумать. Пока в каминном зале происходил допрос Варго, все было спокойно. Волновались, разве что, за Хана и ребят, но то, что они ушли надолго, никого особенно не удивляло. А потом вбежала Гвен, бледная, как полотно. Конечно, все всполошились, однако и торопливые предупреждения девушки о том, что "кто-то идет к замку" никого не напугали: она ведь лицом к лицу встретилась со странными тварями этой ночью, уж конечно, это просто последствия. Но когда девушка рванула из ножен меч и ринулась прочь из зала, бросать ее одну показалось худшим решением, и беглецы устремились за ней. Взобравшийся на стену Рич доложил: "Люди... отряд". Заставив юношу совершить подобную "разведку" еще раз, выяснили: отряд небольшой, раза в два, а то и в три, меньше, чем общее количество жителей Аламата. И с чьей-то легкой руки прозвучал приказ: "Проверить и, если понадобится, перебить". Беглецы вооружились. Уставшие, быть может, от долгого заточения, а может, просто злые на все и всех, они с каким-то особенным рвением вышли навстречу врагу. А враг... Враг просто рассеялся, как дым, как пустынный мираж - а впрочем, кажется, именно миражем он и был. Почти весь... Короткий свист бумеранга, звук рвущейся плоти, отвратительно знакомый каждому из тех, кто стоял под стенами Старого Аламата, короткий хрип, и вот уже Рут лежит на снегу, а из горла его, пульсируя, хлещет кровь. Нуг - единственный настоящий нуг - казалось, и не думал бежать. Когда несколько человек - в числе которых был и Варго - бросились к нему, остервенело рыча, видимо, в осознании необратимости случившегося, он не повел и ухом. Так и остался стоять на месте, разве что, обнажил короткий кривой кинжал. Минутная потасовка, в результате которой Варго, не слишком хорошо, как выяснилось теперь, владеющий оружием, был ранен, и вот уже нуг стоит на коленях, удерживаемый Лютым, а остальные, оставшиеся на месте, смотрят на стремительно бледнеющее лицо Рута. Нуг выполнил все, что хотел: расправился с "предателем", как он много раз назвал Рута за недолгий разговор. И страшным было осознание: если эти странные люди в тюрбанах могут вытворить такое просто ради мести одному неверному, что же ждет узников замка дальше?***
— Что ты с ним сделал? Что? — Уничтожил, — гордо ответил нуг, и по лицу его в который раз расплылась улыбка удовлетворения. Йор зарычал и с размаху ударил его по лицу. Нуг не издал ни звука. — Ты знаешь, о чем я говорю! Что ты с ним сделал, урод? — Не я, не я! — нуг поднял голову и нагло взглянул на Йора. — Предатель сам нашел меня! Сам попросил помощи! — Да что ты несешь! — воскликнул, на этот раз, Лютый. Мужчина, пробывший среди беглецов столь недолго, проявлял отчего-то непонятное участие: он был бледен, как смерть, почти до скрипа стискивал зубы, а в руки пленника вцеплялся так, что, казалось, они вот-вот хрустнут и сломаются. Быть может, причина этого волнения о судьбе своих новых друзей, соратников, братьев по несчастью крылась в том, что перед встречей с ними Лютый потерял весь свой отряд, и теперь, вспоминая смерти своих бойцов, понимал, что чувствуют остальные. А может, чувствовал какой-то долг перед каждым из них за проявленное тогда милосердие. Так или иначе, смерть Рута очень сильно задела и его. — Что ты несешь?! Как он мог сам просить? О чем? — О спасении ваших жалких шкур, — со все той же наглой ухмылкой отвечал нуг, на удивление покорно. — И мы были готовы помочь... — Да что ты говоришь! Неужели! — Йора так и трясло от переполняющей его ярости. — И как же, позволь узнать?! — Поздно, поздно, — затянул знакомую песню пленник, — теперь поздно, клятва запятнана предательством... — Какая клятва?! Черт возьми, отвечай по-человечески, или, клянусь, ты будешь молить о смерти... — О, не трудитесь, — расхохотался нуг, — я умру так или иначе, сегодня или завтра. Но с собой я заберу каждого из вас, псы. — Зачем тебе нужен был Рут? Что за клятва, о которой ты все твердишь? — Риан, на удивление сохранивший самообладание, шагнул к пленнику и, отодвинув Йора, который, кажется, исчерпал всю способность к переговорам, взял первого за воротник. — Ну? — Помощь... взаимная, — прохрипел нуг, удушаемый собственной рубахой. — И? — Больше он не помогал. Но мне теперь это не нужно. Все завершилось. Теперь мы... — Что он делал? — Да ясное дело, что, — проворчал Рич, — дураки что ли совсем? Камни он таскал. К пирамидкам. Ну? Прав я или нет? Нуг внимательно посмотрел на юношу, но ничего не ответил. А потом вдруг чему-то ухмыльнулся, но обращать внимание на его гримасы сейчас никто не хотел. — И зачем они? — обратился Риан не то к Ричу, не то к нугу. Пленник снова расхохотался. — Вас это совсем не касается. — Боже, да придите вы в себя, — простонал Рич, — Варго ведь все рассказал... подземелья, твари, ну же? Повисло молчание. Нуг, казалось, был значительно поражен услышанным, однако быстро оправился. — Вы могли спасти свои жизни, если бы помогли нам, — спокойнее, чем прежде, сказал он, — мы забрали бы то, что нам нужно, и ушли. И ни один волос не упал бы с ваших голов - Нурхат чтит клятвы. Но вы, — это слово он с особенным презрением выделил голосом, — вы другие. Давно пора было понять. — И что же теперь? Уничтожите нас? Сожжете своим "очищающим пожаром"? — голос Йора сорвался едва ли не на визг. Нуг снова чему-то усмехнулся, но опять промолчал. Мужчина махнул рукой. — Убить его, — коротко сказал он. — Да постой ты... — Рич дернул его за рукав. — Он может еще что-то рассказать. Йор нервно хохотнул. — Господин ублюдок! Не будете ли вы так любезны поделиться с нами еще какой-то информацией? А? Нуг низко опустил голову. — Нет? Ну так доброго пути вам к вашему пожару, пропади он пропадом! Лязг металла, хрип, звук падающего тела - такая знакомая, и все еще такая жуткая последовательность. Йор вытер клинок полой плаща. — Бросьте здесь, — остановил он подошедших к телу, —может, сожрут какие шакалы. А теперь...***
Охотника проводили со всеми почестями, какие только были возможны в такой момент. Последней его постелью стали камни, наспех сложенные в подобие кургана. На них легли пряные засушенные цветы из оссимской сумки Инги. На ветку дерева, раскинувшегося неподалеку, травница, успевшая уже подлатать Варго, повесила Сердце Памяти - один их тех оберегов, что беглецы оставили на плакучей иве, уходя из Диких Земель. Традиция была печальной, но красивой по-своему: пусть все ущелья помнят вовек о храбром охотнике, оступившемся однажды, но чудовищно многое сделавшем для всех, кто стоял теперь в скорбном молчании, провожая его в последний путь.***
— Что дальше? — тихо спросила Инга, завязав последнюю ленточку. — Хан не вернулся... — пробормотал кто-то. Зря. Ох как зря. Гвен, стоявшая в каком-то странном оцепенении, почувствовала знакомое пробуждение тревоги где-то внутри. — Нуг сказал... — осторожно начала она, понимая, что любое ее слово сейчас, вероятнее всего, будет воспринято или в штыки, или просто несерьезно. — То есть, не сказал конечно, но... будто не в камнях дело. Что они могли делать? — Игра, — выдохнул Варго, держащийся на удивление бодро для человека, которого недавно проткнули клинком, — фигурки-то две было. Одна - ваша, другая магов. И что-то мне подсказывает, что ваша стоит теперь не на камне входа. — Камня нет, дубина, — напомнил Лютый, — вы ж в подземелья их перетащили. Все, конец игре? — Значит, — спокойно ответил алхимик, — о том выходе, которые открыли наши дорогие исследователи, — он бросил взгляд на Риана, — нуги тоже в курсе. — Да мало ли что мог наплести этот помешанный, что же, каждому слову верить? — возразил Кир. — Он обещал смерть каждому из нас. Значит это одно - Нурхат идет. И, поверьте мне, я слишком хорошо знаю этих ребят, чтобы утверждать: если они решили сделать то, к чему готовились столько лет, именно теперь, уж конечно, все пути к отступлению у них продуманы. Они не могут рисковать. На кону - все, к чему они... — Да поняли мы уже, что ты понимаешь все в их планах... нуг собачий, — выдохнул, почти беззлобно, Йор, — ну? И что теперь будет? — Как - что? Очевидно же. Придут, заберут тварей, по пути перебив нас, и пойдут по миру сеять свои добро и справедливость. — И... много их? — осторожно поинтересовался Рич. Варго расхохотался. — Много? Ты шутишь, дражайший? Тысячи. Многие и многие тысячи. Изощренное ругательство, вылетевшее из уст Лютого, было исчерпывающим.***
Беглецам предстояли долгие и тяжелые дебаты, и, возвращаясь в замок, ставший вдруг поразительно родным, все это понимали. Но каково же было их удивление, когда, проходя мимо башни с подземельями, они лицом к лицу столкнулись с отрядом Хана, вышедшими прямиком оттуда. Объяснения были коротки: тоннель, начинающийся в Терсколе, привел их в коридор с "Домом бессмертных тварей", а Моара они не нашли. Все четверо выглядели очень вымотанными, а Хан был удивительно молчалив и отстранен, но вдаваться в подробности никто не стал. Свои "новости" оставшиеся в замке сообщили так же - коротко, быстро. Путники не вымолвили ни слова, только Хан дернулся как-то странно, точно его ударили, да Ара бросил на него долгий взгляд. Но сейчас не было времени оплакивать ушедших: смертельная опасность грозила каждому из тех, кто остался в живых.