Паразит

Когда все пошло не так? Где он допустил ошибку? Ло Бинхэ из последних сил дернулся в опутывающих его черных шелком нитях. Речной гуль — нюй юан чань — не хотел отпускать свою жертву: плотно связав ее по рукам и ногам длинными черными «волосами», он тянул будущий ужин на дно. Темные воды сомкнулись над головой, минуты напряженной борьбы — и сознание ускользало, вода заполняла легкие. Два других тела в мертвой хватке речного гуля давно перестали дергаться и опустились на дно. Почему Ло Бинхэ был так самонадеян? Почему решил, что с бесполезной правой рукой, терзаемый болью, ослабевший, он сможет достойно проявить себя на соревновании? Учитель спрашивал, не лучше ли ему было остаться дома. Конечно, лучше! Все это понимали, даже Мин Фань. Свой меч Чжэнъян Ло Бинхэ выпустил из рук еще в первые секунды борьбы, точнее, монстр просто вырвал у него оружие, пока Ло Бинхэ пытался одновременно и отбиваться от волос гуля, и удержаться на поверхности. «Помогите…» Никто ему не поможет. Здесь никого нет. «Нужно призвать меч, пока не потерял сознание». Ло Бинхэ разжал пальцы левой руки, что тщетно пытались разорвать черные шелковые путы, и сложил печать призыва. Если он сможет воспользоваться рукой в этих условиях, вывернуть кисть нужным образом, он направит меч на чудовище и разрежет его на части, тогда и связавшие его волосы ослабнут. Если только чертов гуль не окажется сильнее и не переломит ему еще и эту руку, пока он пытается… Гуль был настолько силен, что кости Ло Бинхэ трещали, сдавленные его патлами. Неизвестно, от чего он умрет раньше, задохнется, или его раздавят. Занимательный факт: сейчас Ло Бинхэ не отказался бы от помощи Мин Фаня. Извиваясь всем телом, выкручиваясь в мутной холодной воде, глотая ил и песок, поднятый со дна гулем, Ло Бинхэ сумел призвать меч и движением кисти направил его напрямик к монстру. Напрямик, к сожалению, из-за неловкости в спутанной волосами руке, означало «разрезая все на своем пути», в том числе и хозяина. Темная вода, и без того окрашенная кровью из мелких порезов, насытилась густым алым цветом, несколько секунд Ло Бинхэ не видел ничего, кроме мутных красных разводов и черных шелковых нитей перед глазами — волос речного гуля и его собственных, развязавшихся во время драки. Наконец, хватка монстра ослабла, и Ло Бинхэ вынырнул на поверхность. Вероятно, обычный человек уже умер бы от нехватки воздуха за это время… Хорошо, что Ло Бинхэ не был обычным человеком. Он выполз на берег, уперся рукой в траву, откашливаясь и выплевывая воду. Закатное солнце скупо освещало холодеющим оранжевым светом речушку, где произошла эта эпохальная битва, о которой никто не узнает и песен не сложит. Первая, в которой Ло Бинхэ действительно думал, что погибнет. Даже в бою со старейшиной Тянь Чуем он так не боялся — потому что тогда он был не один. Учитель был готов в любой момент защитить его, пусть Ло Бинхэ тогда этого еще и не знал. А сейчас… Он сам виноват, что ослушался учителя. И остался один. «Я ведь тоже могу умереть». Как ни странно, его впервые посетила подобная мысль. С раной ему повезло, нацеленный на речного гуля меч пролетел справа, разрезав руку, которая и так уже была бесполезна. Ло Бинхэ упал на левый бок и скорчился на траве, поджав колени к груди. Хотелось закрыть глаза и перенестись на трибуны, где ему и полагалось быть, к учителю. Который улыбнулся бы, обнял и защитил. Но закрывать глаза было нельзя. В любой момент могли появиться другие монстры. «Но так хочется спать… Весь день так хочется спать…» Боль выматывала его последние несколько дней, он практически не спал, так давно не спал… Нельзя закрывать глаза. «Хочу спать…» Если он уснет здесь — он, считай, мертвец. «Нельзя спать!» Ло Бинхэ вскинулся, как от удара. Сердце колотилось, как бешеное. Солнце уже опустилось за верхушки гор, по земле стелились длинные синие тени, небо выцветало. Скоро совсем стемнеет. Как он мог заснуть в такой опасной обстановке! Перекинув за спину чуть подсохшие волосы, он выпрямился, убрал в ножны меч. Пошатывало. Дышать было все еще тяжело, вероятно, он-таки сломал ребра. Глаза, раздраженные песком и грязной водой, видели мир мутнее обычного, но сознание немного прояснилось. «Рука!» Ло Бинхэ осмотрел свою многострадальную конечность, с трудом фокусируя взгляд, разогнал энергию ци, проверяя меридиан за меридианом и по мере возможности залечивая повреждения. Кровь уже остановилась сама. Наверное, можно ничего и не делать с рукой. Хорошо быть демоном. Старейшина Мэнмо говорил, что, когда получится снять печать, сдерживающую силы, Ло Бинхэ никакие раны не будут страшны. Даже переломы вроде того, от которого он мучается последнюю неделю, будут заживать за считанные минуты. Его сигнальные огни безнадежно промокли. Но он видел, как небо раскрасилось сотнями вспышек еще до того, как гуль потащил его в воду. Скорее всего, от нападений пострадали адепты по всему ущелью, значит, помощь скоро придет. Возможно, сильные заклинатели уже рядом. Учитель обязательно найдет его. Нужно полетать и осмотреться, а если он никого не увидит, отправиться к выходам на трибуны той же дорогой, что шел до этого. Однако при попытке встать на меч и взлететь Ло Бинхэ просто не удержал равновесие и грохнулся на траву. Голова кружилась, словно он все еще дрался в водовороте с гулем. Ло Бинхэ вспомнил, как ударился головой о камень, когда гуль потащил его в воду… Прекрасно, неужели, еще и сотрясение? Когда, когда все пошло не так? Ведь день начался так чудесно!

***

— …в ущелье Цзюэди вам предстоит сразиться с пятью тысячами монстров. Убивая их, вы будете извлекать из их тел магические кристаллы различной… Ло Бинхэ отвлекся от речи заклинателя, проводившего инструктаж перед соревнованием, он и так наизусть знал правила. Несмотря на боль в руке и общее утомленно-нездоровое состояние, молодой человек был настроен оптимистично. Причиной тому служила не только тщеславная уверенность в собственных силах, свойственная молодежи в целом и молодым демонам в частности, но и некоторые другие обстоятельства сегодняшнего дня, а именно Поездка в повозке. Мысленно Ло Бинхэ именно так, с большой буквы, именовал сегодняшний эпизод сближения с учителем. Предыдущие поездки в повозке с учителем, например, в Шуан Ху, тоже были достойны места в сердце ученика, но большой буквы не заслуживали. Ло Бинхэ стоял в строю адептов Цанцюн, он специально выбрал место в конце, позади учеников с Цинцзин и поближе к группам других школ, чтобы не привлекать к себе внимания. Волосы вместо высокого хвостика он заплел в простую косичку, что одной рукой и в спешке было непросто, голову втянул в плечи, сгорбился, чтобы казаться ниже ростом, а больную руку снял с перевязи и прикрыл бинты одеждой. Издалека, с трибун, должно быть незаметно. Обезболивающую микстуру Му Цинфана, что так неразумно растратил, он заменил купленным в ближайшем к Цинцзин городе снадобьем из аптеки. Оно действовало гораздо хуже нормальных лекарств от лекарей с пика Цяньцао, но, главное, приглушало боль, хотя и немного путало мысли. Будто они были недостаточно запутаны сегодняшней Поездкой! Сначала Ло Бинхэ категорически не хотел ехать вместе с учителем. Он до сих пор стеснялся смотреть ему в глаза после той истории с ханьфу. Но когда подвернулся шанс поехать на одном сиденье, всякий стыд был немедленно забыт и отброшен, как бесполезная, не ведущая к сближению эмоция. Дураков в ученики на пик Цинцзин не брали. Первые минуты поездки он стеснялся, потом радовался, потом немного злился из-за Лю Минъянь — как учитель может восторгаться красотой девушки, чьего лица даже не видел? Но раздражение улетучилось, стоило положить голову на чужое плечо. Он бы вечно так сидел, на тесном сиденье подпрыгивающей на кочках повозки. Пару раз измученный болью в сломанной руке Ло Бинхэ проваливался в муторные, вязкие кошмары, но быстро просыпался. Во-первых, спать рядом с учителем было недопустимо из-за некоторых сновидений, о которых учитель просто не должен был узнать, если он потеряет контроль… Они самого Ло Бинхэ оставляли в замешательстве, что говорить об учителе. Во-вторых, самые лучшие сны не шли ни в какое сравнение с реальностью, где милый сонный учитель сидел рядом, вплотную к ученику, такой близкий и далекий одновременно. Ло Бинхэ млел от свалившегося на него счастья, старательно следил за дыханием и не смел даже приоткрыть глаза, прикидываясь спящим всю дорогу. Вспомнив, как повозка подлетела на очередной выбоине, и он случайно задел губами шею учителя, Ло Бинхэ снова залился краской. Вдруг учитель подумает, что он специально? Когда учитель хлопнул его веером по лбу, Ло Бинхэ сначала испугался, что его отругают. Но учитель ничего не сказал. Вероятно, он понял, что это случайность, и просто разбудил его, чтобы подобное не повторилось. Если бы учитель посчитал, что Ло Бинхэ специально… Наверное, он бы вышвырнул ученика из повозки и поехал на Собрание Союза Бессмертных один. Да. Должно быть, он понял, что это случайность. А еще это означало, что учитель тоже не спал. Ноги становились ватными от одной мысли. Учитель не был против, что Ло Бинхэ кладет голову ему на плечо и сидит так близко… Из царства сиропа Ло Бинхэ вырвал резкий неприятный голос: — Младший брат Ло? Что ты здесь забыл? Ну, конечно. Кто еще мог испортить ему настроение? — Старший брат, — равнодушно поприветствовал Ло Бинхэ адепта. Надменное лицо Мин Фаня было искажено яростью, сквозь плотно сжатые челюсти он выплюнул: — Вот какого ты о нас мнения? Думаешь победить тысячу сильнейших адептов со всех школ со сломанной рукой? Вообще ни во что нас не ставишь? Ло Бинхэ молчал. — Ты только создашь всем неприятности и расстроишь учителя. Сегодняшнее соревнование не для тебя! Ло Бинхэ неопределенно повел плечами. Мин Фань же не затыкался: — Ты и так лучший ученик, учитель вокруг тебя целыми днями носится! Чего тебе еще надо? «Ох, если бы ты только знал», — фыркнул про себя Ло Бинхэ. Вслух он ответил с вежливой улыбкой: — Я не создам проблем ни учителю, ни старшему брату. Их разговор начал привлекать внимание прочих участников соревнования, в том числе из других школ. Они оглядывались на спорящую парочку и перешептывались, показывая пальцем на Ло Бинхэ и его спрятанную длинным рукавом руку. — Эй, а это не тот учитель из Цанцюн, который гоняет всех сильных адептов, а? Шэнь или как-то так? — Я слышал, он недавно сломал кому-то руку на тренировке, все двенадцать пиков гудели. — Это был его лучший ученик? Насколько жалким надо быть, чтобы… — Это же тот извращенец, что не вылезает из борделей! Повезло бедняге с наставником! Ха-ха! А может, он его с собой берет? — А тебе и завидно, да? Улыбка на лице Ло Бинхэ застыла. Его никогда не волновали гадости, что люди говорили о нем, но про учителя… Он повысил голос: — Мой учитель никогда не совершил бы такого низкого поступка. Я получил травму по неосторожности — и сейчас я уже в порядке. Здесь нечего обсуждать, — последнее он произнес, переведя взгляд со сплетников обратно на Мин Фаня. Тот вздохнул: — Ло Бинхэ, помни, что я тебя предупреждал. Я не побегу сдавать тебя учителю и позорить его на все Собрание, но, в случае чего, на мою помощь не рассчитывай. Ло Бинхэ кивнул, мысленно оценив это любопытное предположение, что Ло Бинхэ хоть с одной рукой, хоть без рук вовсе когда-нибудь могла бы понадобиться помощь Мин Фаня. Занимательный факт: через несколько часов Ло Бинхэ от нее не отказался бы. Мин Фань, гневно размахивая руками, убрался, шепотки постепенно затихли, не в последнюю очередь благодаря мрачному взгляду Ло Бинхэ, которым он наградил сплетников. Строй постепенно придвигался к проходам в ущелье: адептов запускали небольшими группами, по десять-двадцать человек за раз. Слишком долго. Зачем ему только напомнили… Ло Бинхэ не хотел об этом думать, действительно, не хотел, но он не мог стереть из воспоминаний тот взгляд учителя. Взгляд, с которым учитель сломал ему руку. Он выглядел не как человек, увлеченный боем, как говорил сам, а как человек, что первый раз в жизни рубит курице шею. С жалостью, но сосредоточенно и с намерением дойти до конца. Но зачем ему было ранить ученика специально? Ло Бинхэ ни секунды не верил в слухи, что учитель вытравливает с пика талантливых конкурентов. Про учителя рассказывали много нехороших вещей, не все из них были правдой. Вот не верить в слухи о ночных похождениях, к несчастью, было сложнее — их он наблюдал собственными глазами. После этого в голову полезли и остальные тревоги. Почему учитель с такой неохотой ел сегодня закуски? Словно его тошнило и от еды, и от самого Ло Бинхэ. Почему потом молчал всю дорогу, уставившись на Ци Цинци, словно ученика здесь вообще не было? Не мог же он так рассердиться из-за…это и поцелуем нельзя назвать, это случайность! Если бы он разозлился из-за него, он бы сразу отругал ученика. Но он разозлился позже… Быть может, Ло Бинхэ просто слишком много об этом думает? Если смотришь на человека целый день и целый день размышляешь, что он чувствует, недолго начать обманываться в самых простых вещах и накрутить самого себя. Обычно Ло Бинхэ хорошо чувствовал настроения учителя, знал, как нужно себя вести: когда съежиться, как мышка, чтобы не раздражать, когда предложить угощения, чтобы развеселить, когда немного обнаглеть и демонстративно обидеться, чтобы самому получить каплю внимания. Но сегодня он был в полном замешательстве. Еда была невкусной? Разве из-за этого стоит злиться? Не мог же учитель догадаться о его маленьком грязном секрете? Впрочем, на прощание, когда учитель отправился на трибуны для наставников, а самого Ло Бинхэ проводил в сторону мест для простых адептов, он выглядел и вел себя как обычно. Потрепал по волосам и сказал: — Не волнуйся, Бинхэ, у тебя все впереди. Учитель обещает: ты станешь великим заклинателем, только подожди немного. Ни на земле, ни на небесах не будет тебе равных! Он так улыбался, что Ло Бинхэ захотел плюнуть на все и остаться, лишь бы не огорчать его непослушанием. — Откуда вы знаете? — спросил Ло Бинхэ. — Что знаю? — Что я стану великим заклинателем. — М-м… Скажем так, я все про тебя знаю. Можно сказать, насквозь тебя вижу, — улыбка учителя стала немного насмешливой. Он любил иногда подкалывать своего чрезмерно серьезного и легковерного ученика. — Все, что происходит в этой голове… Все знаю. С этими словами он легко постучал по виску ученика костяшками пальцев. Отчего-то это движение заставило Ло Бинхэ разволноваться чуть ли не больше, чем тот случайный поцелуй. — Скажете тоже, учитель. Ничего вы не знаете. Если бы знал, вышвырнул бы с Цинцзин пинком. — Знаю-знаю! Мой лучший ученик прославится на весь мир и, быть может, немного славы перепадет и его старому учителю… Ло Бинхэ только головой покачал на это заявление. Старый учитель выглядел-то лет на двадцать пять, самое большее. «Что ж, учитель, ты сам это сказал. Твой ученик пойдет завоевывать тебе эту…славу». Ло Бинхэ только теперь понял, что до этой минуты все еще сомневался в своем решении. Хватало и того, что он скрывает свое демоническое происхождение и тренировки со Старейшиной Мэнмо от учителя! Но после таких вдохновляющих слов, какой у него был выбор?

***

Если бы он только знал, каким кошмаром все обернется! Первые полчаса на пути Ло Бинхэ попадались только мелкие монстры на один-три кристалла. В основном он поражал их, посылая меч в атаку мысленными командами, не замедляя бега. Левая рука чуть менее свободно складывала печати, чем правая, но, в целом, затруднений не было, как он и ожидал. А потом сверху рухнула громовая птица, создание, которому было совершенно нечего делать на Собрании Союза Бессмертных. Догадка Ло Бинхэ подтвердилась — убийство птицы не принесло ему кристаллов, значит, этого монстра сюда привели не организаторы соревнования. Дальше сильные монстры встречались на каждом шагу. Ло Бинхэ видел трупы, по мере возможности помогал попавшим в беду адептам, но он оценивал себя трезво, с одной рукой он в большой опасности, геройствовать времени не было. Он должен вернуться к учителю. Проходя мимо небольшой речушки, Ло Бинхэ услышал крики и увидел, как черные спутанные пряди волос тянут нескольких адептов под воду. Те визжали и молили о помощи. Он не мог позволить себе сражаться с таким созданием, не говоря о сломанной руке, предыдущие бои уже его вымотали. Но бросить несчастных… Учитель бы его не одобрил. Учитель всегда рисковал собой ради других. Ло Бинхэ послал меч в атаку на черные пряди, перерезал путы, освобождая двух учениц, помог им выбраться на берег, ни на секунду не переставая контролировать меч, что отсекал все новые и новые нити, тянущиеся навстречу. Девушки показывали пальцами на воду и кричали что-то о своих «братьях и сестрах», но Ло Бинхэ резко приказал им отходить. Нырять за покойниками он не собирался. Одна из девушек повисла на его правой руке, глядя умоляющими глазами, конечность от кисти до плеча вывернуло болью, на секунду Ло Бинхэ потерял концентрацию, отражающий атаки твари меч замедлился. Ему казалось, они уже далеко отошли от воды и были в безопасности, но речному гулю хватило этого расстояния: слегка приподняв над водой свое раздутое сизое тело, покрытое сетью спутанных черных волос, он выбросил в их сторону несколько тугих пучков нитей и стремительно, Ло Бинхэ не успел и моргнуть, потащил всех троих обратно в воду. Обычно гуль не стал бы вылезать наружу, но, видимо, жар битвы и обида на ускользающую добычу заставили тварь изменить своим привычкам. В книгах этого не описывали… И вот теперь, после этой напряженной битвы, после потери сознания и пробуждения в панике на берегу реки Ло Бинхэ обнаружил, что не может даже встать на меч и лететь к безопасности. Да и было ли где-нибудь безопасно? На меч можно было сесть… Или даже повиснуть. Но последние остатки гордости где-то в глубине души не позволили ему поступить так. На баллы теперь можно было наплевать, но учитель не должен увидеть его, позорно висящим из последних сил на Чжэнъяне. Прикинув стороны света, Ло Бинхэ крепко схватился за меч и потихоньку, пошатываясь, побрел в направлении старта. По его прикидкам, наставники не должны были снять барьер, ведь тогда разбежавшиеся монстры начнут пожирать мирных жителей. Значит, проходы остались, где и были. Но скорее всего, он раньше наткнется на спасательные группы. Если конечно, эти спасательные группы есть. Если гораздо более кошмарных монстров не отправили в атаку на трибуны, на старших мастеров. Он слышал крик костяного орла. Сердце на мгновение замерло и зашлось в бешеном, паническом ритме. Если с учителем что-то случилось… Надо было успокоиться, но как он мог? Ло Бинхэ устало привалился к дереву, шершавая кора больно впечаталась в покрытую тонкими порезами кожу на спине. Какое-то время он сидел и очищал сознание, пользуясь стандартными техниками медитации пика Цинцзин. Не помогало. Изнутри словно рвалось какое-то дикое, обезумевшее животное, кошмарная тварь, которая хотела разодрать, загрызть, уничтожить любое препятствие на пути к учителю. Голова раскалывалась. Неужели его печать слабеет? Он не раз спрашивал Старейшину Мэнмо, как это произойдет. Тот говорил, что это случится в бою с сильным противником, либо если другой священный демон поможет ему пробить защиту. Но сейчас он ни с кем не сражался, он сидел под деревом и трясся от страха. Печать не может сломаться просто из-за приступа паники, так ведь? С одной стороны, со снятой печатью он станет гораздо сильнее и сможет защитить учителя. С другой стороны, он не мог позволить себя раскрыть. Учитель в ту ночь говорил, что ему не важно, демон Ло Бинхэ или нет, пока он на стороне добра, но остальные наставники Цанцюн вряд ли окажутся столь непредвзятыми. Потом, это ведь был риторический вопрос. Одно дело «среди демонов наверняка есть хорошие ребята», и другое — «привет, учитель, я демон, что будете делать?» Учитель наверняка расстроится, что Ло Бинхэ скрывал все так долго. Или разозлится. Посмотрит тем взглядом. И… Нет, он должен успокоиться. Сейчас не время. Успокоившись, Ло Бинхэ отправился на восток, к порталу, сквозь который попал сюда. Он шел практически тем же путем, натыкаясь взглядом на останки мелких монстров, что уничтожил сам, а также на изувеченные тела, что раньше не видел. К счастью, сильных монстров ему не попадалось, а мелких и средних он кое-как раскидывал ударами духовной энергии, из последних сил и неизящно. «Не спать!» Ло Бинхэ вскинулся, растерянно опираясь на меч. Он ухитрился отключиться на ходу! Если его сожрут, так ему и надо. Что за бред, почему он либо паникует и чувствует, что печать вот-вот сорвет, либо успокаивается и засыпает в самом неподходящем месте? Нужно быстрее найти хоть кого-то! Ло Бинхэ плюнул на глупую гордость и попытался присесть на меч, чтобы подняться в воздух и осмотреть окрестности, но духовной энергии не осталось и на это, точнее, он просто не мог сконцентрировать ее остатки. Грохнувшись на землю, он со злостью смотрел на собственный меч, на бесполезную правую руку. Ярость снова затопила его с головой. Почему он всегда остается один? Он сам в этом виноват. Почему он такой нелепый? Он сам в этом виноват. Зачем он так хотел впечатлить учителя? «Чтобы впечатлить учителя, достаточно работать в том месте». Ло Бинхэ засмеялся, не заботясь, что на его голос сбегутся монстры. С самого начала, это был полный идиотизм! Самый дурацкий в мире план. «Даже если я выживу, он никогда на меня не посмотрит». Больно. Ло Бинхэ закрыл рот и поднялся на ноги. Хочешь не хочешь, надо идти. Замолкнув, он неожиданно услышал вдали свист рассекаемого мечом воздуха и одобрительные выкрики. Неужели, люди? Прислушавшись и определив направление, Ло Бинхэ поспешил за группой адептов. Главное, не отстать, они двигались быстро, а он едва переставлял ноги, помогая себе мечом. Спустя несколько минут он перестал слышать голоса, но упорно продолжил идти в ту же сторону. К счастью, удача повернулась к нему лицом впервые за сегодняшний вечер, и он нагнал заклинателей. Группа остановилась на привал на небольшой полянке, Ло Бинхэ уже отчетливо слышал их разговоры и смех, хоть пока и не видел сквозь густые заросли. Он так спешил, что пару раз запнулся и повалился на землю — снова удача! В этот момент над головой пролетел нацелившийся ему в лицо паук. Ло Бинхэ уже видел таких сегодня, они высасывали внутренности черепа и занимали освободившуюся полость, просовывая ноги сквозь маленькие отверстия в кости. Сконцентрировавшись, он прошил паука зарядом духовной энергии, сквозь виски, как научился за прошлую их встречу парой часов ранее. Подходя к полянке, Ло Бинхэ получше разглядел в тусклом свете негасимых огней группу: пара десятков человек, в основном в одеждах Хуаньхуа и Тяньи, они развалились на траве, привольно болтая и передавая друг другу фляги с водой. Вокруг них он ощущал какое-то препятствие, словно незримый барьер, наподобие того, что был выставлен вокруг ущелья Цзюэди сегодня. «Тысячелепестковый лотос снежной чистоты!» — Тысячелепестковый лотос снежной чистоты рос здесь тысячи… Он вспомнил это растение одновременно со звонким голоском, что произнес его название вслух. Знакомый голос. Ло Бинхэ ускорил шаг, радостно улыбаясь. — Как интересно, Инъин! Он замер, как вкопанный. На краю полянки, сияя снежной чистотой парадного одеяния, стоял его тысячелепестковый лотос, его учитель. Как обычно, спокойный и собранный, как обычно, недосягаемый. Ло Бинхэ не видел его лица отсюда. С трудом держась на ногах, он начал подходить ближе, огибая группу по небольшой дуге. — Как интересно, Инъин! У юного мастера Гунъи Сяо первое место по баллам на этом соревновании, но ты знаешь гораздо больше него. — Это потому что вы хорошо меня обучали, учитель! Нин Инъин висела на учителе, обнимая его так, как Ло Бинхэ себе никогда не позволял, и смеялась. Рядом, грязный и утомленный, стоял какой-то ученик из Хуаньхуа и тоже смотрел на его учителя с восторгом во взгляде: — Мастер Шэнь — действительно, мудрейший наставник. Если бы не его помощь, мы все бы уже погибли. На нас из реки выпрыгнула какая-то непонятная тварь, я в первый раз встретился с такой, но мастер Шэнь… «Почему он с ними?» Разве он не должен спасать учеников с Цинцзин? Почему он стоит там, с незнакомыми, кроме Нин Инъин, людьми, и обсуждает первое место какого-то Гунъи Сяо, кто это вообще такой? Почему Нин Инъин виснет на нем, словно на своем приятеле? Почему учитель выглядит так, будто и думать забыл об ученике, которому всего несколько часов назад обещал «могущество, которому нет равных ни на земле, ни на небе»? — Учитель? — окликнул его Ло Бинхэ напряженным голосом. Тот обернулся. На его лице промелькнуло…нет, ничего там не промелькнуло. Ни радости узнавания, ни беспокойства. Ничего не выражающим взглядом учитель смотрел, как Ло Бинхэ подходит все ближе. Потом его губы растянулись в неестественной улыбке, которая не затронула глаза. Ло Бинхэ слишком хорошо знал учителя, он иногда миске лапши радовался больше. — Наконец-то ты нашелся, Бинхэ. Ло Бинхэ попытался улыбнуться. Конечно, учитель рассержен, и не ожидал увидеть его в таком состоянии. В глазах защипало, но ученик не смел подойти ближе. Учитель ведь ждал его, правда? Он же беспокоился за него? — Иди скорее сюда. Ло Бинхэ медлил. Он боялся, что если сделает шаг, то просто грохнется у всех на глазах. А еще он хотел, чтобы учитель подошел к нему. Чтобы обнял, чтобы сказал… — Не бойся, ругать буду позже. Ло Бинхэ дернулся, как от удара. «И это все?» Голову от виска до виска пронзило болью, словно его уже подъедал тот паук. И пока Нин Инъин и Гунъи Сяо получали от учителя комплименты и объятия, ему досталось «ругать буду позже»? Может, он все это время принимал желаемое за действительное? С чего он вообще взял, что учитель хорошо к нему относится? Что ему есть дело до Ло Бинхэ? Может, он просто любил вкусно поесть и чистоту в Бамбуковой Хижине? В груди всколыхнулась обида, которую он подавлял последние три года, изо всех сил закрывая глаза на все насмешливые и раздраженные взгляды, на все мелкие подколки, на все несъеденные блюда, на все небрежным тоном брошенные «по делам», когда учитель уходил в то место. Воспоминания об утренней поездке и теплых словах перед соревнованием утекали как дым сквозь пальцы, вытесняясь другими: как учитель отпихивает его локтем в сторону, как мечтательно смотрит на Лю Минъянь, как раздраженно бьет веером по голове. Как ест заботливо приготовленную еду с таким видом, будто его сейчас стошнит. Как смотрит на израненного Ло Бинхэ равнодушным взглядом и говорит: «Ругать буду позже». «Разве так учитель должен встречать любимого ученика, что чуть не погиб в смертельном бою?» — А разве ученик должен идти против воли учителя и заставлять его волноваться? — учитель уставился на Ло Бинхэ бездонными глазами, в которых тот, казалось, мог увидеть свое отражение. Он что, сказал это вслух? Да какая разница. — Будто бы учитель волновался за этого ученика... — Ло Бинхэ даже смог улыбнуться, хотя губы его пересохли от ужаса, а язык еле проталкивал наружу слова. Похоже, Ло Бинхэ его вконец достал. Он вспомнил, как на прощание учитель сказал ему еще кое-что. «Я тебя насквозь вижу». — Что ты такое говоришь? — устало спросил учитель, подходя ближе, и положил руку на его левое плечо. Ло Бинхэ вздрогнул и отступил на шаг. Учитель удивленно уставился на свою руку, что теперь повисла в воздухе. Он опустил ее и нахмурился: — Бинхэ, ты в порядке? Скорее иди под защиту цветка, потом поговорим. «Конечно, потом». — Учитель, вам разве не наплевать? — А-Ло! — возмущенно воскликнула Нин Инъин. — Да что с тобой? Как ты разговариваешь с учителем? — Или вы и правда насквозь меня видите? — Ло Бинхэ теперь понимал. Он ощутил, как его старое доброе чувство «а если бы» съеживается в уголке и скулит, как побитая шавка, в ужасе перед новым чувством «а что, если». А что, если учитель правда видит его насквозь? Всю эту грязь, и что, если… Что, если ему противно?  — И как, нравится, что предстает вашим глазам? Выражение лица учителя изменилось. Из удивленного и наигранно-обеспокоенного оно стало непроницаемым и только глаза немного прищурились. — Ты, похоже, ударился головой, Бинхэ, — сухо сказал учитель, мотнув подбородком в сторону его окровавленного виска. Ло Бинхэ вспомнил, как несколько часов назад учитель дотронулся до этого места и сказал: «Все, что происходит в этой голове… Все знаю». Он задрожал, почувствовав себя бесконечно одиноким, гораздо более одиноким, чем до встречи с учителем, когда думал, что у него никого нет и не будет. — Поговорим позже, когда ты придешь в себя. Я совсем не понимаю, чего ты хочешь, — с этими словами учитель отошел чуть в сторону, пропуская Ло Бинхэ в круг защитного барьера. — Пойдем, А-Ло? — Нин Инъин потянула его за рукав к цветку, но Ло Бинхэ выдернул руку. Девочка отошла, состроив недоуменное лицо учителю. — Я хотел объяснить, чего я хочу, — Ло Бинхэ сам не верил, что продолжает этот разговор. Но не все ли равно теперь. Если бы только учитель хоть иногда его слушал! Не отмахивался, не сидел с таким видом, будто блуждает мыслями где-то далеко. — Я… Ох, конечно, учитель уже переключился на Гунъи Сяо, который подошел и сейчас что-то обеспокоенно втолковывал ему, показывая пальцем за спину. Ло Бинхэ улыбнулся. Учитель всегда так: смотрел мимо, словно его здесь не было… Учителя или самого Ло Бинхэ? А что, если бы Ло Бинхэ здесь не было? Учителю бы это понравилось? Похоже, так ему гораздо лучше. Нин Инъин встала рядом с Гунъи Сяо, теперь они втроем что-то обсуждали, Ло Бинхэ слышал каждое слово, но ни одного не понимал, они пролетали насквозь, не задерживаясь в сознании, потому что там сейчас была только одна мысль. Он хотел все объяснить, действительно, хотел. Он рассказал бы все. От своих чувств до правды о своей демонической крови. О том, как сильно сейчас болит его голова. Ло Бинхэ схватил учителя за руку и выдернул его из-за спин Нин Инъин и Гунъи Сяо, поставил рядом с собой, перехватил за плечо, чтобы тот не отвернулся больше. Если бы учитель только его слушал. Он бы все объяснил, если бы тот только… — Посмотри на меня! — выкрикнул он не своим голосом. Учитель смотрел. А Ло Бинхэ видел то выражение лица, которого больше всего боялся. Словно его и секунды больше терпеть не станут. Самый худший кошмар сбывался у него на глазах. Пальцы Ло Бинхэ сжались на чужом плече в последней надежде. Учитель залепил ему хлесткую пощечину. Ткань чужого ханьфу выскользнула из пальцев, Ло Бинхэ чуть не упал, пошатнувшись от удара. — Ты ничего не перепутал? — голос учителя был холоднее льда. — Я кто, по-твоему, твоя подружка? На этот раз Ло Бинхэ не стал падать на колени и просить прощения. Он просто развернулся и ушел.