Паразит

Шэнь Юань допил чай и передал контроль Шэнь Цинцю. «Пойдем в ту комнату со скрипучей дверью». Тот хмыкнул — то ли Шэнь Юаню, то ли своим мыслям, на ходу подхватил последний перчик и поднялся, складывая веер и аккуратно расправляя одежду. Взял за ручку небольшой настольный светильник, подошел к выходу, провожаемый взглядами всех собравшихся в зале, и, наконец, прямо посмотрев в глаза Ло Бинхэ, мотнул головой в сторону лестницы. Тот кивнул и отправился за ним на второй этаж, на ходу шепнув что-то Ли Сюаню. До комнаты шли в молчании. Шэнь Цинцю правильно понял намек Шэнь Юаня и открыл дверь особым образом — если, толкая, немного приподнимать ее вверх, она открывалась беззвучно, но тот, кто об этом не знал и будет открывать ее небрежно, обязательно услышит скрип. Пропустив ученика вперед и жестом указав на диванчик, Шэнь Цинцю так же аккуратно закрыл дверь и поставил светильник на стол. Этот звук напомнил Шэнь Юаню о захлопывающейся крышке гроба. Он, конечно, понимал, что прямо сейчас ученик ничего им не сделает, все самое веселое ждало впереди… Но все равно не мог не нервничать. «Не психуй, мне твое волнение передается. А мне и так нелегко!» — обругал его Шэнь Цинцю, поворачиваясь к ученику. «Да, жизнь у тебя тяжелая», — согласился Шэнь Юань. Ло Бинхэ не стал садиться на диванчик и так и стоял посреди небольшой комнатки перед столиком, близко к двери, слишком близко к самому Шэнь Цинцю. Обстановка была самая простая, это была одна из дешевых комнат: мягкий диван, низкий столик, ширма для переодевания, напольная ваза в углу и дверь в отдельную комнату с большой кроватью — по счастью, закрытая, а то было бы совсем неловко. Шэнь Юань с неудовольствием отметил, что ученик заметно подрос и теперь приходится смотреть на него снизу вверх. Впрочем, их скоро подвесят на цепь во Дворце Хуаньхуа — так какая разница. — Вкусно? — странным голосом спросил Ло Бинхэ, не успел Шэнь Цинцю собраться с мыслями и открыть рот. «Чего?» — удивился Шэнь Юань. Ученик пристально смотрел на его горящие огнем губы, словно вспоминая что-то. «Нашел, чем обожраться», — обругал его Шэнь Цинцю. При этом он молчал, видимо, тоже не зная, что ответить. — А когда я в последний раз приготовил учителю закуски, ему совсем не понравилось, — ученик вздохнул и, обойдя столик, наконец, уселся. «Не мешай мне и не вздумай ржать», — буркнул Шэнь Цинцю по внутренней связи и продолжил вслух, садясь рядом на диван: — Неправда, я скучал по твоей готовке, — Шэнь Цинцю осторожно взял ученика за руку и задрал до локтя рукав: — Я слышал, тебя ранили в Цзиньлане? Как ты себя чувствуешь? Шэнь Юань от этого обеспокоенного тона и распространившейся вокруг Шэнь Цинцю доброжелательной ауры, и правда, чуть не рассмеялся в голос. То есть, он все это время мог сносно изображать нормального человека, но предпочитал этого не делать и сваливать все на Шэнь Юаня! И когда это он услышал, что Ло Бинхэ ранили? Шэнь Юань вот ничего не слышал. А у ублюдка, оказывается, были и разведданные, и хитрый план… Впрочем, если его хитрый план состоял в том, чтобы продолжать разыгрывать «доброго учителя Шэня», то он опоздал с ним года на три. Какой дурак теперь на его заботу купится? Ло Бинхэ отвернулся, но покорно позволил Шэнь Цинцю ощупывать и крутить свою руку. К счастью, он был в порядке, маленькие шрамики и чуть побледневшая кожа — вот и все, что напоминало сейчас о ранении. И то, скорее всего, этот демон специально замедлил регенерацию, чтобы не выделяться среди остальных адептов. Что ему какие-то сеятели, он в один миг мог залечить такую рану. Интересно, Шэнь Цинцю специально решил его проверить? Или просто изображал беспокойство? — Старейшина Му приготовил лекарство, сейчас со мной все в порядке. Учителю не стоит переживать, — голос ученика был холоден, как лед. Он выдернул руку и положил ее на колени. Шэнь Цинцю неловко засмеялся, отстраняясь. Не знай Шэнь Юань, что это не его собственный смех, никогда бы не поверил, что Шэнь Цинцю так ловко научился изображать его. — Да, пожалуй, это странно. После всего случившегося… Мне не стоит о тебе беспокоиться, верно? — улыбка на лице Шэнь Цинцю померкла, он растерянно вздохнул. — Теперь все будет по-другому. Неловкость, повисшую в воздухе, можно было нарезать ножом. — Все изменяется, — Ло Бинхэ, наконец, повернулся в их сторону с легкой улыбкой. — Но учитель по-прежнему верен себе: уничтожает демонов, где бы они ему ни встретились. С этими словами ученик насмешливым взглядом обвел комнатушку, но было очевидно, что он имел в виду не столько этот бордель и демона-потрошителя, сколько кое-какую другую встреченную учителем особу… А Шэнь Юань, глядя на его улыбку, отчетливо вспомнил вонь разложения в Водной тюрьме дворца Хуаньхуа и пальцы, смыкающиеся на его горле. — Злишься на меня? — улыбнулся и Шэнь Цинцю, без предупреждения переходя к той самой теме, вокруг которой они осторожно топтались последние десять минут, не решаясь ступить на эту зыбкую почву. Ло Бинхэ этот вопрос застал врасплох. Он, очевидно, злился, но признать это так просто значило бы позволить Шэнь Цинцю задать тон их беседе и контролировать ситуацию дальше. Поэтому он промолчал и продолжил сверлить учителя взглядом. Что, как подсказал бы ему Шэнь Юань — если бы только хотел — тоже было ошибкой. — Понимаю, и я зол не меньше. Никому не понравится встреча с собственными слабостями. «Это ты еще к чему?» «Отстань, не лезь, не психуй», — только и ответил Шэнь Цинцю скороговоркой. Ученик молчал. От его пристального взгляда у Шэнь Юаня мороз шел по коже, сколько бы Шэнь Цинцю не бесился, он просто не мог не нервничать, частично передавая свое нерадостное настроение «хосту». — Учитель злится? — Что тут сказать… Как наставник, я должен быть достойным примером, опорой и поддержкой своему юному ученику. Но я испугался, запаниковал и бросил его. А что я должен был сделать как горный лорд хребта Цанцюн? Уничтожить демона, что встретился на моем пути, как ты и говорил. Шэнь Цинцю помолчал и рассеянно потер глаза кончиками пальцев, делая вид, что пытается совладать с раздирающими его эмоциями. Шэнь Юань, наслушавшись всякого вранья Шэнь Цинцю за эти шесть лет, не был впечатлен, но Ло Бинхэ смотрел с некоторым интересом. Вот только не было понятно: верил ли он в раскаяние учителя хоть немного, или, как и Шэнь Юань, просто любопытствовал, насколько Шэнь Цинцю бесстыжий и как далеко он зайдет? — В итоге я позволил тебе уйти и скрыл правду о тебе от своих братьев, зная, что ты станешь гораздо сильнее, когда вернешься. И как твой учитель, и как адепт ордена Цанцюн, я… Не оправдал надежд. Думаю, ты имеешь право злиться, что столько лет следовал за таким человеком. Шэнь Цинцю улыбался прежней мягкой улыбкой, смело глядя в лицо Ло Бинхэ. Шэнь Юань заметил, как защипало в уголках глаз. Этот ублюдок еще и расплакаться по желанию может? Где статуэтки за лучшую мужскую роль? «Если ты сейчас скажешь, что тебе жаль, что ты такой человек, я не выдержу и засмеюсь», — мрачно предупредил Шэнь Юань. «Почему? Хорошая фраза». Шэнь Цинцю картинно сморгнул слезы и отвел взгляд. — Я разочаровал тебя, верно? Ты всегда так восхищался своим старым учителем… Но я оказался не таким, как ты себе представлял. «Не перекладывай ответственность! И зачем ты напоминаешь, каким он был наивным ребенком? Такое кого угодно взбесит». Например, самого Шэнь Юаня бесило, когда Шэнь Цинцю напоминал о его легковерии. В целом, Шэнь Цинцю хорошо начинал, но сейчас, как обычно, увлекся и перегнул палку. Скоро она отлетит ему прямо в лоб, как и всегда. Как на Собрании Союза Бессмертных — ублюдку можно было бы верить, пока он не ляпнул, что так дорожит Юэ Цинъюанем, что, якобы, никогда его и пальцем не тронет. «Природа удивительна, дорогие дети! Вот горный лорд Шэнь Цинцю: пока еще живой, а совесть его — уже давно нет». В другое время Шэнь Юань первый осадил бы Шэнь Цинцю, но учитывая, с кем они разговаривают, Шэнь Юань не чувствовал особых угрызений совести из-за его беспардонной лжи. Если обычно ублюдок играл с чувствами простых ни в чем не повинных людей, то сейчас в маленькой комнатушке лицом к лицу столкнулись два насквозь прогнивших лживых чудовища и осторожно прощупывали границы друг друга. Шэнь Юань больше не собирался защищать маленького ученика от его кошмарного учителя, ведь тот его уже превзошел. Что бы там Шэнь Цинцю ни думал, он не убедит Ло Бинхэ их простить. Тем временем Шэнь Цинцю продолжал лить сироп: — …теперь, думаю, ты и сам понимаешь, почему ты не мог там остаться. — Я понимаю, — неожиданно ответил Ло Бинхэ. Так как Шэнь Цинцю по-прежнему не смотрел на ученика, они не могли увидеть его выражение лица. Голос его был спокоен, но, казалось, это было затишье перед бурей. — Так учитель не хотел меня убить? — Я надеялся, что ты выживешь. Быть может, мне было бы проще, если бы ты не вернулся. Но все же, я рад, что ты выжил. А я… Я до сих пор не знаю, что должен делать. Шэнь Цинцю замешкался, словно собирался положить ученику руку на плечо, но не решился и сдержал порыв, уставившись на Ло Бинхэ взглядом побитой собаки. Кажется, он пытался опять пустить слезу, но не мог, хотя глаза щипало просто чудовищно. Шэнь Юань мысленно его материл. «Кто, ну кто, по-твоему, на это поведется? Ты его просто разозлишь. Ну или рассмешишь. Может, оставит нас в живых, как придворного клоуна». Но Шэнь Цинцю уже пер напролом, как лунный носорог-питон. Шэнь Юань потерял последнюю надежду. — По крайней мере, я могу обещать, что никому не расскажу о твоей тайне. Я рад, что ты научился скрывать свои силы и решил вернуться к жизни обычного заклинателя. Так для тебя будет лучше. Тебе нравится во Дворце Хуаньхуа? Полностью увлеченный течением беседы, Ло Бинхэ не нашел ничего лучше, чем ответить: — Я скучаю по временам на пике Цинцзин с учителем. — Это, и правда, были хорошие времена, — мягко ответил Шэнь Цинцю. — Тогда, быть может… — Ло Бинхэ замялся, отведя взгляд в сторону, но через пару секунд снова уставился на учителя с тем беспокоящим Шэнь Юаня выражением: расширенные зрачки и какой-то предвкушающий блеск в глазах, немного лукавая улыбка. — Быть может, этот ученик мог бы вернуться обратно? Он весь подобрался, выпрямился и аккуратно положил руки на колени, как послушный маленький адепт. Поменяй ему сейчас форму — и от прежней белой овечки было бы не отличить… Но где-то в глубине этих бездонных черных глаз Шэнь Юань видел свое безрукое и безногое отражение, подвешенное на цепи израненное тело. Шэнь Цинцю молчал и на лице Ло Бинхэ снова проявилось ожесточенное выражение. — Конечно, нет. Учитель больше не желает признавать меня своим учеником. Шэнь Цинцю покачал головой: — Я никогда не отказывался считать тебя своим учеником, Бинхэ. Раз ты продолжаешь звать меня учителем несмотря на все, что произошло, думаю, так тому и быть. Тебе решать. Ведь это я подвел тебя, а не наоборот. — Я... Я тоже виноват. Я не должен был скрывать от учителя правду. — Это верно, — слабо улыбнулся Шэнь Цинцю. Откинувшись на спинку дивана, он раскрыл веер и лениво обмахивался, щуря глаза. — Если бы ты сразу рассказал мне все, я смог бы что-то придумать. Шэнь Юань мысленно закатил глаза. Смотрите-ка, кто уже чувствует себя хозяином положения, не рановато ли? И что бы этот умник придумал? Небось тоже сломал бы ученику руку, нет, сразу позвоночник, чтобы наверняка. «Я бы просто приказал ему сидеть дома и проследил, чтобы он сидел. Это ты у нас любитель ломать детям кости». «Тебе хватает времени на две дискуссии, а?..» — Если учитель не против, я бы хотел вернуться на Цинцзин. Я не приносил ученических обетов в Хуаньхуа. «Счастье-то какое», — фыркнул Шэнь Цинцю по «внутренней связи». — Я захватил из Бамбуковой Хижины свой меч, когда искал учителя на Цинцзин, — неожиданно признался ученик. — Спасибо, что сохранил его. Шэнь Цинцю кивнул с таким важным видом, словно это одолжение и правда ему чего-то стоило. Шэнь Юань же вспомнил, что к этому времени у ученика давно появился гораздо более впечатляющий меч Синьмо: чудовищный артефакт мира демонов, использовать которой было под силу только избранным. Сейчас Ло Бинхэ должен был находиться в изматывающем противостоянии с этим оружием. Синьмо питался душами и не собирался покорно служить первому попавшемуся священному демону, пытаясь поглотить наглеца, что осмелился подчинить его. Эта постоянная битва на задворках сознания должна была сильно утомлять их ученика. Наверное, Ло Бинхэ решил прихватить свой старый меч из сентиментальных соображений. Можно было вручить ему заодно и нефритовый кулон, что они с Шэнь Цинцю так и не вернули за эти годы. Шэнь Юань задумался, будь это компьютерная игра, сколько очков гнева можно было бы обменять на эти два артефакта? — Учитель опять не хочет смотреть на меня? — насмешливо поинтересовался Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю, до этого растерянно уставившийся на огонек светильника, перевел взгляд на ученика, мысленно не забыв сообщить Шэнь Юаню, что обо всем этом думает, и в каком он восторге от перспективы снова выслушивать его нытье целыми днями. — Я забыл, что наше возвращение на Цинцзин зависит не только от нас, — вздохнул Шэнь Цинцю. — Но, я думаю, это недоразумение с моим арестом разрешится быстро. «Ты еще напрямую ему скажи, чтобы перестал мутить воду», — фыркнул Шэнь Юань. Ло Бинхэ чуть нахмурился: — Учитель не мог привести демонов на Собрание. Это, и правда, какое-то недоразумение. Ло Бинхэ был прав: при всех недостатках Шэнь Цинцю, уж чего-чего, а этого он, и правда, не делал. Остальные наветы более-менее соответствовали канону книги: Цю Хайтан обвиняла его в убийстве семьи Цю, Ло Бинхэ — в издевательствах над учениками, девушки ордена Цанцюн — в домогательствах, впрочем, последнее пока еще не прозвучало… Шэнь Юань понятия не имел, откуда вдруг всплыло такое странное обвинение. По всему выходило, что к этому привели действия нового «героя истории» — Шэнь Юаня! Как взмах крыльев бабочки, какой-то его дурацкий поступок вызвал эти дурацкие последствия. Быть может, дело было в его письмах. Или адепты Хуаньхуа ухитрились разыскать Шан Цинхуа и тот что-то им сболтнул. Ло Бинхэ чуть повернулся к Шэнь Цинцю и обеспокоенно дотронулся до его руки: — А что насчет… Этой истории с мастером У Яньцзы и семейством Цю? Шэнь Цинцю недоуменно воззрился на ученика. Тот тут же отдернул руку, как в старые-добрые времена. Шэнь Юань глазам своим не верил, глядя на этот спектакль. Только кому из сладкой парочки вручить статуэтку? — Ведь жена учителя говорила… — Нет у меня никакой жены, — резко ответил Шэнь Цинцю. — И всех этих людей я не знаю. Впрочем, я слышал, что У Яньцзы был преступником. Думаешь, я стал бы связываться с таким человеком? Ученик покачал головой. — Думаю, когда госпожа Цю меня увидит, она и сама поймет, что с кем-то меня перепутала. Почему она решила, что я — ее муж? — Она видела учителя на Втором поминовении павших на Собрании Союза Бессмертных, — на одном дыхании выдал Ло Бинхэ это длинное название, Шэнь Юань мысленно поаплодировал ученику. — После этого она обратилась к главе Хуаньхуа, тот пообещал ее поддержать и разобраться в ситуации. — И целый год разбирался, — хмыкнул Шэнь Цинцю. — Вместо того, чтобы сразу обратиться к ордену Цанцюн. — Глава дворца считает, что орден Цанцюн будет пристрастен в расследовании. Думаю, они выжидали так долго, потому что собирали информацию об участии учителя в нападении на ущелье Цзюэди. «Думаю, они выжидали так долго, потому что, пока ты не появился, всем было наплевать на обвинения Цю Хайтан и никто и не собирался ничего расследовать». «Сам виноват, что оставил свидетелей», — не упустил случая поддеть ублюдка Шэнь Юань. «Ну, знаешь. Я ее, вообще-то, любил». Шэнь Юань решил промолчать, но что-то он сильно сомневался в наличии у этого человека способности любить кого бы то ни было. Не то чтобы он считал Шэнь Цинцю социопатом — впрочем, психиатром Шэнь Юань не был, так что, кто знает! — но такие чувства, как любовь, сочувствие, жалость Шэнь Цинцю испытывал только по отношению к себе любимому. Остальным же доставались ненависть, презрение, зависть и паранойя. Ло Бинхэ истолковал молчание учителя по-своему: — Учителю не стоит расстраиваться из-за этих глупостей. Я прослежу, чтобы это недоразумение разрешилось как можно быстрее. Он немного растерянно улыбнулся, глядя честными-честными глазами в глаза Шэнь Цинцю. «Маленький говнюк, — прокомментировал Шэнь Цинцю. — Поверить не могу, что снова его вижу». «Да-да, тяжелая у тебя жизнь», — повторил Шэнь Юань. Шэнь Цинцю встал и, не дав подняться Ло Бинхэ, положил руку ему на голову, потрепал волосы привычным жестом Шэнь Юаня, который тот успел позабыть за эти долгие годы. В сердце неожиданно словно лопнула туго натянутая струна. Контролируй Шэнь Юань сейчас тело, слезы навернулись бы на глаза безо всяких ухищрений. В основном, потому что эта струна, лопнув, стремительно приближалась к его собственной физиономии, грозя располосовать ее в кровавое месиво. Как, как они могли все так испортить? Почему вместо спокойной жизни с послушным учеником на пике Цинцзин им приходится врать, изворачиваться и бесконечно страдать от собственного вранья? Шэнь Юань сейчас правда хотел сесть и честно выложить ученику все, как в старые добрые времена, когда тот выслушал бы его со всем вниманием и искренне постарался помочь. Конечно, при всем желании, Шэнь Юань не мог, и не только потому, что ученику больше нельзя было доверять. Когда они только начали выращивать тела, они договорились с Шэнь Цинцю, что оставят операцию «Правда» на самый крайний случай. Ведь, во-первых, не было никаких гарантий, что Ло Бинхэ пощадит хоть кого-то из них. А, во-вторых, теперь, когда появилось второе тело, ученик может узнать о нем и воспользоваться им, чтобы разделить учителей и убить хотя бы одного. Или им придется до последнего существовать в одном теле, делая вид, что они не знают способа разделиться… Поэтому правду решено было приберечь на тот случай, когда надежды не будет совсем, когда они будут в безвыходной ситуации, в шаге от гибели. Волосы Ло Бинхэ были такими мягкими, как Шэнь Юань и запомнил. Ученик словно отключился, пока его гладили по голове, ничего не говорил и даже не двигался. Шэнь Цинцю с видимой неохотой отнял руку: — Я вернусь на первый этаж, а то нас скоро начнут искать. Понравилось Шэнь Юаню это его «я вернусь», как бы исключающее из их компании Ло Бинхэ. Тот, и правда, кивнул и остался сидеть на диванчике, пока Шэнь Цинцю аккуратно закрывал за собой дверь и спускался на первый этаж. Какой послушный! Вероятно, бессмертный священный демон обдумывал, насколько же его учитель стал бессовестнее за последние три года… Стоя на нижних ступеньках, Шэнь Цинцю не спешил возвращаться в зал, где сидели остальные заклинатели. Вместо этого он поинтересовался у Шэнь Юаня: «Ну что, ты ему веришь?»