Паразит

«Больше всего меня смущает нападение демонов на Цзюэди, — брюзжал Шэнь Цинцю. — Как они привязали это к нам? Наверняка, все из-за твоих писем. Как ты их отправлял? Почерк-то хоть додумался изменить, болван? Что у тебя за дерьмо в башке, а? Вечно я из-за тебя…» Шэнь Юань вздохнул и усилием воли подавил в себе желание пошутить насчет содержимого их общей головы. Шэнь Цинцю говорил о письме, что было послано организаторам Собрания Союза Бессмертных — заклинателям дворца Хуаньхуа — три с лишним года назад с предупреждением о возможной атаке демонов. Способ, который неплохо работал в его старом мире, предупреждая власти о готовящихся террористических атаках, здесь мало того, что не принес никакой пользы, так еще и грозил аукнуться самому Шэнь Юаню проблемами. «Конечно, я изменил почерк», — миролюбиво ответил он. С того момента, как их связали Вервием бессмертных и оставили в Водной тюрьме, Шэнь Цинцю словно взбесился, разговаривать с ним стало в три раза сложнее, чем обычно. А «обычно» было невыносимо. Послушать только! Кое-кого обвиняют в убийстве собственной семьи, учителя, травле адептов — и все это правда, и его угораздило оставить свидетелей — а беситься этот человек предпочитает из-за чужой корреспонденции. Потому что за все остальное он мог винить только себя! Видимо, последние крохи терпения Шэнь Цинцю ушли на то, чтобы не хамить их бывшему ученику по дороге в Хуаньхуа. Когда возглавляемая Ли Сюанем группа доставила их во дворец, один из адептов завязал «мастеру Шэню» глаза плотной черной лентой, и после длинной дороги по запутанным коридорам и скользким подземным ходам дворца Шэнь Юань с Шэнь Цинцю прибыли к месту своего заключения: просторной пещере с квадратной платформой около шести чжанов в длину по центру. Окружала каменную платформу черная водная гладь, слабо поблескивающая в свете многочисленных факелов на стенах. Величественное зрелище, ничего не скажешь! «Хорошо, что пещера большая», — думал Шэнь Юань. Не хватало ему только приступов клаустрофобии в застенках. Впрочем, он-то был здесь не в первый раз. Шесть лет назад, когда старый демон Мэнмо проник в сон Ло Бинхэ, он уже имел честь познакомиться с местными интерьерами. В кошмаре. Шэнь Юань тогда был в такой панике, что не слишком хорошо разглядел, большая то была пещера или маленькая, и как она была обставлена. Все, что он помнил — жгучую боль во всем теле и сосредоточенный взгляд их забавляющегося со сломанной игрушкой ученика. Шэнь Юань пытался подбодрить Шэнь Цинцю по дороге сюда, но тот только жаловался на туго затянутые веревки и сыпал проклятиями. Один из адептов, с рябым лицом, любезно продемонстрировал «мастеру Шэню» скрытые охранные системы Водной тюрьмы: бросил небольшой камушек в воду. Тот, вместо того чтобы пойти ко дну, на миг задержался на поверхности воды, а потом зашипел, растворяясь, словно в кислоте. По всему выходило, что и без Вервия бессмертных сбежать отсюда было невозможно. Шэнь Цинцю так и заявил адептам, но те только посмеялись и не стали снимать с пленника путы, лишь подали простую чистую одежду взамен испачканной в гонке по лесу и драке с их учеником. Сопровождавшие покинули пещеру по узкой, поднимавшейся из водной глади каменной тропе, что сияла тем же нежным белым цветом, что и сама платформа. После ухода адептов Хуаньхуа тропа опустилась обратно, а пещеру заполнил звук льющейся воды. С потолка вдоль стен словно низвергались маленькие водопады. Помещение тут же подернулось влажной дымкой. Шэнь Юань только понадеялся, что это не та же самая водица, в которой растворился камешек, иначе вдыхать эту взвесь было бы попросту опасно! «Не бойся, это просто декорации, — фыркнул Шэнь Цинцю. — Это же Хуаньхуа, сраные показушники, они говно позолотой покроют, дай волю». Шэнь Юань на тот момент оценивал настроение Шэнь Цинцю на четверку из десяти. Чем раздраженнее становился ублюдок, тем меньше он следил за языком и тем больше начинал напоминать подзаборного пьяницу выражениями. Не успело пройти и дня, по ощущениям Шэнь Юаня, как это настроение упало до тройки. Пару раз к ним заходили адепты, охранявшие тюрьму: проверить пленника и оставить еду. Шэнь Цинцю к ней не притрагивался. Тело затекало, пережатое тонким Вервием бессмертных. Тройка грозила в любой момент смениться двойкой. «Говорить на суде предоставь мне. Ты наверняка все испортишь, — продолжал клевать Шэнь Юаню мозг Шэнь Цинцю. — Хотя, нет, когда будет выступать Хайтан и когда будут спрашивать про ее семейку, ответишь ты, ты нихрена не знаешь, изобразишь идиота, у тебя к этому талант». Шэнь Юань вяло соглашался со всем, что Шэнь Цинцю говорил. Впрочем, кое-что он был обязан узнать: «Расскажи, что ты еще натворил кроме убийства семьи Цю? И как ты убил своего учителя? И зачем? Это кто-нибудь видел? Нам стоит подготовиться заранее к любым обвинениям». «Меньше знаешь, паразит, крепче спишь». «Ты ведь один раз уже пытался оправдаться на этом суде — и не смог». Шэнь Юань пытался говорить мягким и дружелюбным тоном, чтобы не бесить собеседника, но он вечно забывал, что именно такие интонации и раздражали Шэнь Цинцю больше всего. По всему выходило, что они просто разыграют по ролям сцены из «Пути гордого бессмертного демона» и отправятся гнить на цепи, как и планировалось в оригинальном сюжете! Человек-свинья, версия два-в-одном. «Шэнь Цинцю! — заныл Шэнь Юань, утомившись слушать брань «хоста». — Я понимаю, что предложение довериться мне звучит как издевка… Но это ведь наш конец, правда, финал, у нас ничего больше не осталось. Может, попробуем…» «Нет, не конец, мы еще можем рассказать твоему сопляку, что нас двое». «Ну да, мы можем, — невесело протянул Шэнь Юань. — Вот только я сильно сомневаюсь, что ему это сейчас интересно». Некоторое время Шэнь Цинцю молчал. Потом нехотя произнес: «Я не знаю. Он совсем спятил, по-моему, хотя он и раньше был плох». Шэнь Юань только хмыкнул: «Раньше он был милым и добрым ребенком». «Никогда он таким не был! Только прикидывался послушным щеночком, чтобы подлизаться к тебе… К нам, к учителю, в общем. Пока ты его привечал. Вот просто скажи: ты заметил, чтобы кто-нибудь горевал после его гибели? Кроме тебя. А? Почему у него совсем нет друзей? Девушки?» Очень странная претензия от человека, что приложил все усилия, чтобы у Ло Бинхэ не появилось никаких друзей! И будто у самого Шэнь Цинцю они были. Хотя, нет, не стоило сравнивать Шэнь Цинцю с Ло Бинхэ, они вовсе не похожи. «Может, хоть сейчас перестанем спорить, каким он был, и сосредоточимся на том, каким он стал и что с ним делать? Помириться ты уже пробовал, не вышло». «Факт. Но он по-прежнему нас… Тебя хочет, может, еще можно как-то разыграть эту карту». «Так, стоп, ты опять за старое?! — Шэнь Юань ушам своим не верил. — Что ты там собрался разыгрывать?» «Пока не знаю. Но если переспать с ним нам поможет, то так и сделаем, попробуем соблазнить». Шэнь Юань отобрал у хоста контроль и резко поднялся на ноги. Его собственное настроение тоже было, знаете ли, далеко от десятки! «Шэнь Цинцю, ты больной? Ты… Ты!..» Тут Шэнь Юань остро ощутил полную свою неспособность хоть как-то помешать Шэнь Цинцю, если он попытается. Останется только изо всех сил постараться отрешиться от происходящего. Нет, просто ругаться нельзя, нужно его как-то переубедить… Найти веские аргументы, объяснить, что их ученик вовсе не… «Да ладно, паразит, я пошутил, — Шэнь Цинцю не смеялся. — Не собираюсь я с ним спать, хочет он того или нет, все равно потом не отпустит. Не хватало стать постельной игрушкой!» Шэнь Юань медленно выдохнул и сел обратно на платформу. Какой же он отвратительный! «А если бы отпустил, ты бы, значит, не побрезговал?» «Я не побрезгую ничем, чтобы выжить, чего и тебе советую, — мрачно ответил Шэнь Цинцю. — Только так слабаки и держатся». Шэнь Юань промолчал, в глубине души он не мог не согласиться с такой логикой. Для себя он, пожалуй, провел бы черту по жертвам среди невинных людей: ради собственного выживания он не смог бы убить постороннего человека. Особенно, ребенка. А вот сломать ребенку руку, как показала жизнь, смог бы. Был ли он вправе осуждать Шэнь Цинцю за еще более гибкие моральные границы? В похоронном молчании они просидели на каменной платформе несколько часов. Около полуночи, по представлению Шэнь Юаня о времени, раздался щелчок ключа в запирающем механизме тюрьмы и из темных водных глубин на поверхность начала подниматься тропа. «К нам гости». Мягкие звуки шагов дали понять Шэнь Юаню, что это не обычные охранники и не их бывший ученик, еще до того, как Шэнь Цинцю обернулся. «Ты смотри-ка!» — оживился ублюдок. Шэнь Юань мысленно закатил глаза. Стоило Шэнь Цинцю увидеть красивую девушку, даже настроение его скакнуло вверх на пару пунктов. Но гостья, и правда, была на диво хороша собой: тонкая фигурка, роскошные розовые одежды, прелестное личико с гневным взглядом миндалевидных глаз… И плеть с металлическими шипами в правой руке. По этой-то плетке Шэнь Юань ее и узнал, и внутренне содрогнулся. «Это жена Ло Бинхэ, дочь старого главы дворца. Та еще садистка». «Я уже вижу», — Шэнь Цинцю не сводил глаз с плети. Он поднялся и вежливо поклонился гостье: — Приветствую молодую госпожу дворца, — поздоровался он, не успела девушка открыть рот. Раздраженная, что ее опередили, гостья фыркнула и наставила на Шэнь Цинцю свою шипованную плеть: — Раз ты знаешь, кто я, думаю, догадываешься, почему я здесь? Шэнь Цинцю только развел руками. — У меня есть к тебе пара вопросов, грязное отродье. «Какая-то она невежливая», — буркнул Шэнь Цинцю. «А ты ожидал, она тебя на свадьбу пригласить пришла, как дорогого наставника своего муженька?» — Ты, чудовище, как ты мог спутаться с демонами и предать своих братьев по ордену?! — Может, госпоже стоит подождать с обвинениями хотя бы до суда? — безразличным тоном возразил Шэнь Цинцю. — О, я с радостью спрошу на суде, как доблестный наставник ордена Цанцюн докатился до такого: обращаться с собственным учеником, как с животным! Избивать и бранить, ни во что не ставить такого талантливого адепта! Неудивительно, что ты оказался убийцей и предателем! Если бы ты только не избавился от брата Ло на Собрании Союза Бессмертных, твою подлую натуру пособника демонов давно бы уже раскрыли! Шэнь Юань оторопел от таких обвинений. Как с животным? Да с ее «брата Ло» пылинки сдували! Уж Шэнь Юань-то об этом позаботился, с тех пор, как он занял место паразита в организме Шэнь Цинцю, он был уверен, что Ло Бинхэ не подвергался ни физическим наказаниям, ни излишней черной работе. Да, может быть, он постоянно готовил своему учителю и регулярно стирал, и протирал пыль, и мыл полы в его домике, но не то чтобы его часто отправляли колоть дрова или полоть сорняки под палящим солнцем, как многих других адептов. А уж сколько часов Шэнь Юань лично потратил на его тренировки, ни один другой адепт не удостаивался такого внимания! Поговаривали, что наставник пика Цинцзин, наоборот, слишком мягок со своим лучшим учеником… Что там, «мягок», Шэнь Юань слышал выражение «хлопает крыльями, как мама-утка». И когда сплетни успели так измениться? Ясно, когда — когда Ло Бинхэ начал рассказывать свою версию событий. «Даже как-то обидно». Можно было ничего не делать и прийти к тому же исходу. Впрочем, Шэнь Юань не смог бы остаться в стороне, глядя на мучения ребенка, в любом случае. — Молодая госпожа хочет сказать, что этот недостойный избавился от Ло Бинхэ на Собрании Союза Бессмертных, чтобы тот не раскрыл его участие в нападении демонов? — Шэнь Цинцю тоже удивился обвинениям девицы, вот только другой их части. — Ну… — гостья замялась. — Все станет ясно на суде! Или ответь, какова же была причина его выгнать? Шэнь Цинцю неприятно засмеялся: — Будь я сообщником демонов, что не хочет, чтобы Ло Бинхэ раскрыл мою тайну, мне стоило просто убить его, а не прогонять. — Это не ответ, — глаза девушки холодно сощурились, а рука крепче сжала рукоятку плети. — Боюсь, ответ бы тебе тоже не понравился. «Зачем ты хамишь? Погоди, — Шэнь Юань развеселился, — ты что, хочешь, чтобы эта красотка тебя высекла?!» Он давно подозревал, что Шэнь Цинцю немного мазохист. Красивая девушка с плеткой… Он не осуждал, но сейчас-то их и убить могут! «Там же шипы на плетке, ты посмотри!» — Вот, значит, как, — усмехнулась их гостья. — Что ж, не хочешь говорить по-хорошему, я выбью из тебя ответ! Плеть со свистом рассекла воздух и ударила пол, где только что стоял Шэнь Цинцю, выбив из платформы каменное крошево. Заклинатель, конечно, увернулся — пусть их и связали Вервием Бессмертных, надежно перекрыв духовную силу, Шэнь Цинцю все еще был тренированным умелым воином. Впрочем, он был безоружен, платформа — маленькой, а самим нападать на раздраженную девицу нельзя. Долго ли он продержится? Девушка распалялась все больше, продолжая лупить плетью во все стороны, несколько раз оружие успело задеть одежду Шэнь Цинцю, разрывая белую ткань. Пару раз кончик плети прошелся и по его лицу, оставляя тонкие раны на щеке, виске, через подбородок. «Ты что, правда не мог увернуться, а?» — возмутился Шэнь Юань. «Не тупи. До суда это без энергии ци не заживет, в отличие от тех синяков, пусть все видят, как с нами тут обращаются». Так вот почему плеть попадала только по лицу и очень легко, почти невесомо, и совсем не задевала тело, что будет прикрыто одеждой! «А если она тебе глаз выбьет?! И вообще, ты же такой красавчик, тебе не жаль свою физиономию?» «М-м… Потом Му Цинфан все вылечит. Наверное». И кто тут собрался к Му Цинфану? Впрочем, смысл расстраиваться из-за лица. «Потерявши голову, по волосам не плачут? — спросил Шэнь Юань. — В нашем случае, по лицу, потеряв руки, ноги и язык. Я тебе говорил, что это, ха-ха, всего пять вещей? Может, и плюнуть на них? Пока еще есть язык, я не уверен, что получится плевать без языка». «Заткнись, а?» Пока они пререкались, Шэнь Цинцю немного замедлился, и следующий удар чуть не попал в него в полную силу — но высокая фигура в черном одеянии перехватила стремительно несущийся к ним хвост плети голой рукой. — Что ты делаешь? — голос их спасителя был холоден, как лед. «Приперся», — невесело прокомментировал прибытие их бывшего ученика Шэнь Цинцю. «Можно, говорить буду я?» — не то чтобы Шэнь Юань хотел пообщаться с учеником, просто он до сих пор не мог забыть, как Шэнь Цинцю собирался что-то там «разыгрывать». «Нет», — сказал тот, как отрезал. И куда делась их договоренность про зоны ответственности? Молодая госпожа, казалось, была напугана выражением лица собственного мужа — она отступила на несколько шагов и нервно потянула на себя плеть, но Ло Бинхэ вырвал оружие у нее из рук и размашисто зашвырнул в поблескивающую в свете факелов гладь кислотного озера. Плеть с тихим шипением скрылась в черных водах. «Уничтожил орудие преступления, разумно», — хмыкнул Шэнь Юань, вспомнив кучу просмотренных им детективных сериалов. — Я… Я просто хотела поговорить с ним, брат Ло, — извиняющимся тоном произнесла девушка, хотя глаза ее наполнились обидой, когда пришлось расстаться с плетью. — Как ты можешь! Я же старалась ради тебя, этот ужасный человек, он… — Пожалуйста, иди к себе, — перебил ее Ло Бинхэ тихим голосом, будто сдерживая ярость. «Брат? Они еще не женаты?» — задумчиво протянул Шэнь Цинцю. «Ты это у меня спрашиваешь? Спроси у него». «Ой, а что это за обида в голосе? Ревнуешь?» — заржал ублюдок. Шэнь Юань многое готов был бы отдать, чтобы больше не слышать этих кошмарных инсинуаций, но, увы. Стоило их ученику появиться на горизонте, как Шэнь Цинцю, невзирая на обстоятельства, вновь принимался за свои шуточки. Что ж, пусть, раз ему от них легче. — Но он говорил такое! — молодая госпожа дворца, тем временем, не собиралась сдаваться. Ее кулаки были плотно сжаты, а устремленный на будущего мужа взгляд горел упрямым огнем. — Ты бы только слышал его, брат Ло! Что ему стоило бы убить тебя в ущелье Цзюэди! Ну и что такого, что за эти слова я ударила его пару раз? Он это заслужил! Это еще что? Шэнь Цинцю, конечно, именно так и сказал, но ведь эта наглая дамочка вырвала слова из контекста! Их ученик какое-то время помолчал, а потом повторил, и в его голосе уже отчетливо слышались угрожающие нотки: — Иди. К себе. Девушка продолжала стоять в нерешительности, Шэнь Юань уже порядком устал от этой их ссоры. Какого черта? Он не подписывался участвовать в подобных сценах. Обычно юная госпожа дворца порола плеткой неугодных соперниц в многочисленном гареме своего муженька, и Шэнь Юань чувствовал себя последним идиотом, невольно заняв их место. Даже одежда разорвалась на нем — точнее, на Шэнь Цинцю — точно так же! Разве что никаких манящих прелестей в прорехах ткани никто не увидит. Что ж, пусть Шэнь Цинцю проходит через эту позорную сцену, раз уж ему так хочется. Ло Бинхэ подошел к девушке, наклонился к ней, что-то прошептав на ухо, а потом, развернувшись к бывшему учителю и пристально глядя ему в глаза, чмокнул девушку в щеку и подтолкнул к ведущей наружу тропе. Зардевшись, юная госпожа послушно побежала к выходу. Ло Бинхэ проводил ее легкой улыбкой, но сразу помрачнел, стоило девушке скрыться из виду. — Она тебя ранила? — он протянул руку к лицу Шэнь Цинцю, но тот отклонился и отступил назад на пару шагов, насколько позволяло пространство платформы. — Ох, я и забыл. Эти мои руки грязного демона… — Ло Бинхэ с усмешкой посмотрел на собственную ладонь и вновь поднял взгляд на Шэнь Цинцю. — Она говорила правду? Тебе жаль, что ты не убил меня в тот раз? «Не вздумай! — поспешно вмешался Шэнь Юань, только что было решивший не принимать участия в беседе. — Скажи, что это не так, что ты сожалеешь о том, что случилось!» «Но я не сожалею», — хмуро возразил Шэнь Цинцю, но вслух, все же, сказал: — Такого я не говорил. Эта юная госпожа… «…пудрит тебе мозги». –… дала волю воображению, скажем так. — Эта юная госпожа — моя невеста, — с каким-то вызовом в голосе перебил его ученик. — Скоро мы поженимся. — Мои поздравления. «И соболезнования», — добавил Шэнь Юань, вспомнив, сколько головной боли принесет ему эта девушка, согласно оригинальному сюжету. Никакие постельные игрища того не стоят, если бы кто-то спросил его мнения. По большому счету, все девицы в гареме гордого бессмертного демона были либо пустоголовыми дурочками, либо расчетливыми садистками, либо…ну да, абсолютно нормальными достойными девушками вроде Лю Минъянь, разум которых словно отрубался, стоило им оказаться вблизи главного героя! Кто знает, может, и юная госпожа дворца была славной девчушкой, пока воля Самолета, пронзающего небеса не извратила ее характер и не наградила плеточкой на радость читателям… Но сочувствовать ей Шэнь Юань не собирался, в конце концов, благодаря ее трудам у них с Шэнь Цинцю теперь не осталось целого места ни на лице, ни на одежде. Ло Бинхэ тем временем уставился на Шэнь Цинцю так напряженно, словно у того на лице было что-то написано. Может, порезы сложились в неприличный иероглиф? Хотя, их всего три. Но было бы забавно. «И чего ты там ржешь, паразит? Тебе весело?» — Мне кажется, учитель не рад был услышать о нашей свадьбе? Их ученик снова подошел ближе, Шэнь Цинцю снова отступил — на этот раз, вбок. «Как вы меня оба достали», — прошипел он. — Меня ведь не пригласят на ней погулять? — Я буду рад увидеть учителя на церемонии, — почтительно улыбнулся ученик — ну или он так думал, на самом деле его физиономию перекосило в жуткой ухмылке. — Смешная шутка, — протянул Шэнь Цинцю. — Что же тут смешного? — Ты ведь хорошенько постарался, чтобы у меня не было возможности сходить на чью-либо свадьбу, да и в любое другое место. Не так ли? — Шэнь Цинцю тоже улыбнулся. Помнил Шэнь Юань его улыбочки, отраженные в зеркале. Вроде бы напрягались те же мышцы, что и у Шэнь Юаня, но при взгляде на улыбку Шэнь Цинцю появлялось неудержимое желание ему врезать. «Не беси его, пожалуйста», — дежурно напомнил Шэнь Юань. — Опять я? Почему учитель думает, что оказался здесь из-за меня? Не я обвинил тебя в тех преступлениях. Я всего лишь честно ответил на пару вопросов. «Свежо предание, — мысленно прокомментировал Шэнь Цинцю. — Слушай, он меня достал, как его выгнать?» «Откуда я знаю». «А, и правда, ты только привлекать всяких тупых животных умеешь, а не отпугивать. Плохая собака». Пока они с Шэнь Цинцю переговаривались, Ло Бинхэ принялся ходить взад-вперед по платформе. — Не отвечаешь? Ладно. Учитель, а почему ты так уверен, что суд решит дело не в твою пользу? Разве ты совершал эти преступления? Или, по-твоему, я и на решение суда как-то повлияю?.. Снова молчишь, ясно. Похоже, все, что вокруг учителя ни происходит плохого, все это моих рук дело! «А так и есть, — подумал Шэнь Юань уныло. — И немного Шэнь Цинцю постарался». Голос ученика звенел от обиды. В его случае работала поговорка «талантливый человек талантлив во всем». Шэнь Юань мысленно вырвал у Шэнь Цинцю из рук статуэтку за лучшую актерскую игру и вручил ее Ло Бинхэ. Тот продолжал: — Да что там, вокруг учителя, во всем мире! Все деяния демонов в мире людей — все я, так? — он остановился, развернувшись к учителю и уставившись на него, словно и не прошло тех трех лет, когда он не имел возможности постоянно сверлить их взглядом. «Кошмар. Он предъявляет новые претензии быстрее, чем я успеваю придумать ответ на старые», — пожаловался Шэнь Цинцю. Словно тоже услышав эту жалобу, Ло Бинхэ смилостивился над собеседником: — Может, ответишь хотя бы на первый мой вопрос? И этот помешался на вопросах. Уж на что Шэнь Юань не ждал ничего хорошего от вопросов Шэнь Цинцю, вопросы Ло Бинхэ радовали его еще меньше. Шэнь Цинцю молчал, видимо, решая, что ответить. Ученик снова истолковал его молчание по-своему: — А, ну конечно. Ты уже и не помнишь, что это был за вопрос, — и куда его несет с этими обвинениями? — Учитель меня хотя бы иногда слушает? Даже после всего, что было, ты… Вы посмотрите на это опечаленное выражение лица! Шэнь Юань перехватил контроль, пока Шэнь Цинцю медлил, и пока их ученик не придумал еще десяток новых вопросов. — Да, — ответил Шэнь Юань, спокойно глядя в глаза ученика. Тот вздрогнул, на мгновение его взгляд метнулся в сторону выхода, словно он порывался уйти или даже убежать, будто совсем не мог больше здесь находиться. — Да? —Ло Бинхэ уже кричал. — Это — твой ответ? Шэнь Юань кивнул. «Ты спятил? — спросил Шэнь Цинцю по внутренней связи. — У тебя есть план или ты просто решил все закончить? — а потом как-то устало добавил: — Ты что, правда, сошел с ума, а? Я… Если честно, давно подозревал». Что он там подозревал? Но у Шэнь Юаня тоже зарождалось нехорошее подозрение. Он рассчитывал своим ответом остановить эту, как он теперь уже и не знал, наигранную или нет, истерику, но, кажется, сделал только хуже. — Ясно. И на что я вообще надеялся! С этими словами их ученик взмахом руки послал в стену убийственный заряд темной энергии. Здоровенный кусок камня обрушился в воду, зашипел, медленно растворяясь в кислоте. Огни факелов трепетали, бросая безумные отсветы на своды пещеры, отраженные огоньки пламени зловеще плясали в темных глазах ученика. Два следующих удара пришлись по озеру, вздымая фонтаны кислотных брызг, что оставляли шкварчащие щербинки на камне. Несколько факелов упали в «воду», но не погасли, а поменяли цвет пламени и сыпанули во все стороны искрами. В этом буйстве огней мрачное лицо их ученика казалось расцвеченным вспышками фейерверков. Но чего ради устраивать такой погром? «Ты для этого взял контроль? Чтобы нас угробить?» — орал Шэнь Цинцю. Шэнь Юань вздохнул. Как они его оба достали! Но прежде чем он успел открыть рот, Ло Бинхэ повернулся к ним и схватил за плечи. — Скажи, у тебя совсем… Не один Шэнь Цинцю не выносил, когда его трогали без разрешения. Шэнь Юань перебил ученика раздраженным вздохом. — Она тебя ранила? — громко и размеренно продекламировал он. — Она говорила правду? Тебе жаль, что ты не убил меня в тот раз? Так началась наша беседа. Я ответил на первый вопрос, как ты и просил: да, она меня ранила. Похоже, ты сам не очень-то помнишь, о чем говорил с учителем, Ло Бинхэ. Тот замер с довольно глупым выражением лица. Шэнь Юань не удержал смешок. Когда еще появится шанс поставить в неловкое положение будущего владыку Трех Царств? Сейчас он снова напомнил того мальчишку, что выдумал собственную технику боя и радостно показывал ее учителю, не догадываясь, насколько нелепо выглядит со стороны. «Опять твои суицидальные наклонности, — выговаривал по внутренней связи Шэнь Цинцю, хотя и сам посмеялся над реакцией ученика. — А если бы он по нам вдарил? Только не говори, что это быстрая смерть». «Нет у меня суицидальных наклонностей», — ответил Шэнь Юань. Он однажды сказал пару глупостей под влиянием момента, а Шэнь Цинцю теперь ему это припоминает. Хотя, они ведь делят одно тело. Конечно, ублюдок волнуется. — А… — начал ученик, но умолк, он выглядел смущенным. Его судорожно сжатые на плечах Шэнь Юаня пальцы чуть расслабились, взгляд растерянно опустился. — Что насчет третьего вопроса? — Может, уберешь руки? Этих-то синяков на суде видно не будет! Шэнь Юань тоже думал, как бы отправить Ло Бинхэ отсюда куда подальше, но хороших идей в голову не приходило. Скажешь: «Нет, я не хотел тебя убивать», он будет сомневаться и расспрашивать их дальше, скажешь: «Да, хотел» — просто прибьет, промолчишь — вновь начнет метать одну за другой претензии, как крольчиха крольчат. Оставалось только сменить тему, но на какую? Не о свадьбе же разговаривать. Как вдруг в дело вмешалось провидение, и в кои-то веки невезучесть Шэнь Юаня и Шэнь Цинцю пришлась им кстати! В ответ на просьбу их отпустить ученик довольно грубо оттолкнул Шэнь Юаня в сторону, словно вспомнил, что об этого ужасного учителя не стоит марать руки. От его резкого движения рукав одеяния, и так потрепанного плетью юной госпожи дворца, окончательно оторвался, вместе с большим куском ткани с груди и спины, явив миру бледное, перетянутое Вервием бессмертных тело «учителя Шэня». Шэнь Юань только закатил глаза на этот очередной элемент гаремного сюжета, в который он по какой-то непонятной причине влип. Внезапное обнажение! К счастью, он не был симпатичной девицей, поэтому их ученик лишь поспешно отвернулся и сунул им в руки свое верхнее платье. Пока Шэнь Юань задумчиво смотрел на черную гладкую ткань — что-то ему не нравилось в этой сцене, будто главный герой прикрывает своей курткой спасенную от злодея полуголую героиню — Шэнь Цинцю перехватил контроль над телом, демонстративно скомкал одеяние ученика и… Швырнул в черное озеро! «И это у меня суицидальные наклонности, значит?» — заорал Шэнь Юань по внутренней связи. Ло Бинхэ растерянно смотрел, как его дорогое, украшенное изящной серебристой вышивкой платье исчезает в кислотных водах Водной тюрьмы. — Ты… Тебе настолько противно все, чего коснулась моя рука? — теперь его голос дрожал от совершенно точно не наигранной ярости: — Даже одежду от меня принять не можешь? Ну и сиди тогда так! — рявкнул он, и бросился вон с платформы по узкой каменной тропе. Но Шэнь Цинцю бросил ему вслед: — Эй, Ло Бинхэ! Теперь мы в расчете за мое пропавшее ханьфу. Помнишь, что ты с ним сделал? «Все еще хочу это узнать, но ладно… Кто умирает без сожалений». «Спятил! Ты спятил!» — Шэнь Юань был уверен, что их больше не спасет ни суд, ни братья по ордену, ни честный рассказ об их «двойственном» статусе… Ученик замер, остановившись посередине узкой белой дорожки, медленно обернулся — только чтобы увидеть безмятежную улыбку на лице ублюдка. Ло Бинхэ перекосило от ненависти: — Ты... Я еще посмотрю, как ты сам будешь валяться в грязи и молить о прощении! Когда от твоей репутации не останется камня на камне! Шэнь Цинцю ничего не ответил на гневную тираду, лишь спокойно уселся на каменную платформу и погрузился в медитацию, всем своим видом игнорируя Ло Бинхэ. Впрочем, стоило ученику убраться из пещеры, как с Шэнь Цинцю спала вся возвышенная отрешенность и он громко расхохотался вслух. «Ой, какие мы радостные, — язвительно протянул Шэнь Юань. — Что ты вообще творишь? Решил так его разозлить, чтобы сразу прибил? Тут есть кислотное озеро, давай выберем легкий способ». «Прости, я никак не мог удержаться! — и пояснил, будто это хоть как-то его оправдывало: — Это было мое самое любимое ханьфу, понимаешь. Я правда хочу узнать, что с ним стало». «Лучше бы ты о людях так горевал». «А я и горюю, — фыркнул ублюдок. — Я тут решил, что я его убью». «Чего? Не забыл, кто он такой?» — опешил Шэнь Юань. Он ушам своим поверить не мог, хотя Шэнь Цинцю не первый раз поражал его своей логикой. «Что-нибудь придумаю. Должен быть способ. Главное, разобраться с судом». «Ох, удачи». «Ты же не станешь меня теперь останавливать?» «Нет, развлекайся!» Шэнь Юань и рад был бы как-то помешать Шэнь Цинцю угробить их обоих своими безумными задумками, но он все равно ничего не мог сделать, так смысл беспокоиться? Проще не обращать внимания на его планы. Шэнь Юань привык обращаться с ублюдком, как с сумасшедшим: не спорить с его бредовыми идеями, но и не помогать в поисках топора… Сейчас Шэнь Юань не мог знать, что однажды Шэнь Цинцю-таки представится возможность убить Ло Бинхэ, пусть и совсем не так, как они оба думали.

***

Всю ночь Шэнь Цинцю продолжал выедать Шэнь Юаню мозги маленькой ложечкой своими размышлениями, что говорить на суде. Он совершенно не ждал ответа и не слушал комментарии, не принимал критику, будто просто бубнил в пространство. Шэнь Юань бы лучше поспал, чем слушать все это по внутренней связи в течение нескольких часов, но стоило ему отключиться, как ублюдок его будил и продолжал болтать, словно не мог немного посидеть в одиночестве. «Хотя, знаешь… Больше всего я беспокоюсь из-за убийства У Яньцзы». «Это тот твой учитель? — вяло спросил Шэнь Юань, борясь со сном. — Почему?» «Потому что о нем знает только один человек. И если он меня снова предал… То мне и правда останется только сгнить в тюрьме. И тебе вместе со мной». «Ага…» «Не ага-кай мне тут!» «Шэнь Цинцю, я хочу спать, мы две ночи не спали, гонялись от Ло Бинхэ, не ели…» «Бедненький! После смерти отоспишься». «Я хочу прямо сейчас». Но отоспаться прямо сейчас Шэнь Юаню не дал очередной посетитель. Шум водного занавеса стих, из воды поднялась каменная тропа. Держа перед собой поднос с аппетитно пахнущим супом, к платформе приблизился знакомый им юный адепт, Гунъи Сяо, которого они когда-то встретили во время Собрания Союза Бессмертных. — Бессмертный мастер Шэнь, что с вами! — воскликнул юноша, застыв около платформы и с ужасом во взгляде уставившись на них с Шэнь Цинцю. «Ты с ним разговаривай, ты же любишь щеночков», — заржал Шэнь Цинцю. Шэнь Юань мысленно выругался. Он ничего не имел против Гунъи Сяо (и тот, действительно, чем-то напоминал Ло Бинхэ), он просто слишком устал, замерз и проголодался. Стараясь не дрожать от холода, Шэнь Юань приветливо поздоровался с адептом и принял из его рук поднос, отставив его в сторону. Есть им все равно нельзя. Гунъи Сяо продолжал стоять на тропе, словно не смея вступить на платформу, его взгляд растерянно блуждал по рваной одежде, следам от удушения и порезам на «мастере Шэне». Шэнь Юань вновь почувствовал сожаление, что Шэнь Цинцю утопил то черное платье. — Это… Не может быть?.. — взяв себя в руки, адепт продолжил спокойным тоном: — Я слышал, что брат Ло задержал мастера Шэня при побеге из Ци Гу, но неужели он позволил себе настолько грубые действия? — Спасибо, со мной все порядке. Правда, я бы попросил юного мастера достать мне другую одежду, — Шэнь Юань вздохнул. — Будет неприлично явиться на суд в таком виде. — Возьмите пока мою, — Гунъи Сяо поспешно стянул с себя верхнее платье. Шэнь Юань, вообще-то, надеялся, что он сходит за новым комплектом, но не время капризничать. Адепт продолжал смотреть сочувственным взглядом. Неужели…этот молодой человек не считает «мастера Шэня» последним отбросом и худшим из людей? Шэнь Юань уже думал, что все заклинатели из Хуаньхуа разделяют ненависть Ло Бинхэ к ним. — Брат Ло не имел права так обращаться с вами, — вздохнул Гунъи Сяо, словно отвечая на его вопрос. — Если бессмертный мастер позволит сказать, еще на Собрании Союза Бессмертных его поведение показалось мне неподобающим. А теперь… Шэнь Цинцю хохотнул по внутренней связи. Шэнь Юань лишь грустно улыбнулся, вспомнив скандал, что устроил их ученик около Тысячелепесткового Лотоса. Если подумать… Разве тот скандал не был похож на их вчерашний разговор? Непонятные обвинения черт знает в чем, поток вопросов, на которые невозможно дать ответ, резкий уход — их ученику всегда была свойственна некоторая излишняя обидчивость, но эти два случая больше напоминали истерику маленького ребенка или взбалмошной героини мелодраматического сериала. Вот только этот конкретный ребенок мог разнести полмира одним ударом. — Ло Бинхэ здесь неплохо устроился, да? — сменил тему Шэнь Юань. — Ох, брат Ло очень талантлив! — несмотря на невысокую оценку Ло Бинхэ как человека, Гунъи Сяо ничуть не стеснялся признать его превосходство как заклинателя. — Если бы он только захотел признать главу дворца учителем, не оставаться мне старшим учеником. — А как он вообще к вам попал? — В прошлом году один из наших адептов нашел его, тяжелораненого, на берегу реки Ло. Когда он поправился, то сказал, что не хочет возвращаться на Цанцюн, но не пояснил причин. Он так полюбился старому мастеру, что ему предложили остаться, даже не принося ученических обетов. Как Шэнь Юань и думал, Ло Бинхэ выбрал безупречную тактику «белого лотоса, что стойко переносит невзгоды». Пусть он не обвинял Шэнь Цинцю напрямую — было ясно, почему пропавший посреди соревнования ученик не желает возвращаться к бывшему учителю, что известен за травлю талантливых адептов… Скорбный вид и напускная таинственность — и вот весь дворец Хуаньхуа смотрит на «мастера Шэня», как на грязь из-под ногтей. — Мастер Шэнь, я хотел рассказать вам, что вчера из Цанцюн прибыло послание от главы Юэ Цинъюаня с требованием оформить ему пропуск для разговора с вами, но… Похоже, наш глава просто распорядился отложить его в сторону. Шэнь Юань внутренне скривился. Официально отказать главе Юэ в визите к еще не осужденному адепту Цанцюн Хуаньхуа не имели права, а вот затянуть рассмотрение просьбы на неопределенный срок… Похоже, до самого суда ему так и не удастся перекинуться словечком с кем-нибудь из своих. Скорее всего, их цветочное тело просто увянет — они с Шэнь Цинцю не успели никого попросить позаботиться о нем, а любые их письма наружу проверят. — Зато появилась информация по расследованию ваших… Тех преступлений. Первый допрос состоится через две недели. Соберутся заклинатели четырех великих орденов. — Допрос? Не суд? — удивился Шэнь Юань. Шэнь Цинцю фыркнул, а Гунъи Сяо пояснил: — Предстоящее собрание официально обозначили в приглашениях как допрос. Видимо, чтобы не обострять отношения с орденом Цанцюн раньше времени. — То есть, меня не казнят прямо там? — полюбопытствовал Шэнь Юань. Гунъи Сяо посмотрел на него с сожалением, как на ребенка, который узнал, что взрослые не тратят всю зарплату на сладости и игрушки, а платят налоги, аренду и делают прочие скучные вещи. — Если вина мастера Шэня будет доказана, то и наказание назначат сразу, если договорятся. — А что мне грозит? Юный адепт снова замялся, пряча взгляд от собеседника. — Поговаривают… Если подтвердится ваша вина в нападении демонов на Цзюэди… Обезглавливание с четвертованием. Шэнь Юань закатил глаза. Вообще-то, его это не так уж и испугало, в отличие от пожизненного заключения в Водной тюрьме, где Ло Бинхэ сможет медленно его расчленять. Если его решат казнить публично, он хотя бы быстро умрет! Может, покажет Ло Бинхэ неприличный жест напоследок. — А зачем… «Заткнись, потом объясню», — оборвал его вопрос Шэнь Цинцю. — Я уверен, все это какая-то ошибка! — воскликнул Гунъи Сяо, глаза его сверкали решимостью. — Бессмертный мастер Шэнь храбро сражался с демонами и спас меня и братьев на Собрании Союза Бессмертных, это просто не может быть правдой. Шэнь Юань улыбнулся: — Да, я не имею к этому отношения. Буду надеяться на честный суд. Гунъи Сяо закивал, прощаясь. Глаза его снова задержались на синяках на шее и порезах на лице узника. — И пусть бессмертный мастер не сомневается в том… Что все увиденное моими глазами станет достоянием общественности на этом суде! На сердце Шэнь Юаня потеплело от этих высокопарных слов и он ото всей души поблагодарил адепта, но наказал быть осторожным и в первую очередь думать о своих рисках. Насколько Шэнь Юань помнил оригинальный сюжет, этого многообещающего адепта вскоре выставят из дворца, лишив надежды на безбедное будущее. Не говоря о том, что Ло Бинхэ уже увел у него девушку — да-да, юная госпожа дворца до появления главного героя питала нежные чувства к Гунъи Сяо. «Так что там с четвертованием, — бодро поинтересовался Шэнь Юань, вываливая в кислотные воды тюрьмы аппетитно пахнущий обед. Они оба сошлись на том, что пище здесь доверять не стоит. — Зачем расчлененка, им мало просто отрезать нам голову?» «Говорят, душа после смерти пребудет в том состоянии, в котором тело закончило свой земной путь. Так что обезглавливание лучше четвертования». Шэнь Юань смутно вспомнил, что и в его мире когда-то существовало такое поверье. Загробная жизнь? Память души? Он в подобное, конечно, не верил. «Все лучше, чем месяцы, а то и годы пыток». Самолет в своем произведении мог скрупулезно пересчитать родинки на теле какой-нибудь сестрички на-одну-главу, но вот написать, сколько времени злодей томился в плену у главного героя, не посчитал нужным, и по смежным событиям Шэнь Юань сориентироваться не мог, все в этом тексте было слишком размыто, подвешено посреди ничего в нигде. Они с Шэнь Цинцю даже не представляли, сколько им предстоит мучиться. «Наверное, — вздохнул Шэнь Цинцю. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. В крайнем случае…» «Что?» Но Шэнь Цинцю не ответил и ушел в себя — то ли спать, то ли медитировать, оставив Шэнь Юаня в состоянии смутной тревоги. Сон к нему теперь никак не шел...