Паразит

— Когда я учился на пике Цинцзин, я часто убирался в доме учителя, — поведал Ло Бинхэ собравшимся. — Это, и правда, не стиль письма учителя. Но пару раз я видел в мусоре скомканные бумажки с похожим почерком. Гости приходят к учителю очень редко, и в те дни посетителей не было. Быть может, учитель пишет так ради развлечения левой рукой, я не знаю. Шэнь Юань не знал, что и сказать на это. Он крайне редко писал что-то своим прежним небрежным почерком, обычно это были планы покупок или какие-то быстрые заметки, чтобы не забыть что-то важное. Эти записки он никому не показывал, и ему и в голову не приходило, что кто-то станет копаться в их мусоре настолько вдумчиво, что те бумажки стоило сжигать, а не просто сминать, рвать и выкидывать. Чем Ло Бинхэ вообще занимался вместо обучения? Владыка Трех Царств и Мусорной корзины! Видимо, Шэнь Юаня слишком явно перекосило, все собравшиеся уставились на него с написанным на лицах отвращением. Можно подумать, плохой почерк разочаровал их больше резни в поместье Цю или на тридцать восьмом Собрании. — Мне действительно интересно, как мог учитель прознать о планах грязных и коварных демонов, — Ло Бинхэ сосредоточенно смотрел Шэнь Юаню в глаза, наконец-то перестав делать вид, что не имеет отношения к происходящему. — Стоило увидеть то письмо, как оно заняло все мои мысли. Когда две недели назад нам поручили найти учителя и сопроводить в Хуаньхуа, мы начали поиск с пика Цинцзин. Там я позволил себе захватить вот это. С этими словами их чертов ученик достал из кармана смятый листочек и тоже передал адепту, что ранее носил по рядам письмо. Судя по поднявшейся волне возмущения, почерк был тем же. Шэнь Юань и представить не мог, что и откуда Ло Бинхэ выкопал. Так, стоп! В кармане одного из их ханьфу, самого плохонького, почти без вышивок, валялась записка с графиком полива цветочного тела! Простое расписание: числа и время полива и подкормки. Всего несколько иероглифов. Ну и что это доказывает? — И что это доказывает? — грубо спросил и Лю Цингэ. — Что ты мало того, что без приглашения приперся на пик Цинцзин, так еще и вытащил что-то из мусора? Или и вовсе из собственного кармана? — Да, — согласился Юэ Цинъюань. — Нельзя считать доказательством бумажку, полученную неизвестно как. — Вас послушать, так никому нельзя доверять, кроме вашего дорогого Шэнь Цинцю, — насмешливо протянул кто-то с задних рядов. — Самый честный человек здесь, истинно, — воскликнул мастер Уван из Чжаохуа. — Мы требуем от ордена Цанцюн предоставить нам доступ на пик Цинцзин для тщательного обыска и расследования, — выдал, наконец, старый глава то, ради чего и было затеяно все представление. — Желательно, прямо сейчас, пока ничего не произошло с важными уликами. «Пока вы не уничтожили важные улики», уж говорил бы сразу! — Или, быть может, Шэнь Цинцю просто расскажет нам, откуда он узнал о готовящемся нападении, и почему не сообщил открыто? Шэнь Юань ответил лишь: — Я этого не писал. — Мы не в коем случае не обвиняем вас в сговоре с демонами. Если мастер Шэнь объяснит, откуда у него эти сведения… — Это не мой почерк и не мое письмо, — повторил Шэнь Юань. — Тогда, думаю, глава Юэ не станет нам препятствовать? Юэ Цинъюань медлил с ответом. Все взгляды устремились к нему, выжидая. Сам он с беспокойством смотрел в сторону «Шэнь Цинцю». Шэнь Цинцю спросил: «Так что, они там откопают еще что-нибудь?» «Не должны». «Перефразирую вопрос: паразит, ты уверен, что других бумажек с твоим куриным почерком не существует?» «Нет». «Да чтоб тебя!» Шэнь Юань опустил взгляд. Как же ему было стыдно. Пусть, по большому счету, Шэнь Цинцю сам себя закопал и заслужил свой смертный приговор если не за убийство семьи Цю, так за разбой на пару с У Яньцзы, но этот финальный аккорд, этот последний гвоздь в крышку их гроба ухитрился забить именно Шэнь Юань. Но кто мог подумать, что Ло Бинхэ вообще увидит то письмо? Что станет копаться в мусоре, собирать клочки бумаги и заниматься графологическим анализом? Шэнь Цинцю перехватил контроль у Шэнь Юаня и слегка наклонил голову, давая сигнал Юэ Цинъюаню согласиться на обыск. Если все кончено, так хоть не создавать проблем своим и не втаптывать репутацию ордена в грязь окончательно. Получив согласие, после кратких переговоров несколько адептов Хуаньхуа, Цанцюн и Тяньи вышли из зала, словно Шэнь Цинцю мог телепатически спалить все улики прямо отсюда. Их бывший ученик остался сидеть на своем месте, похоже, если он и хотел поучаствовать в обыске и снова всласть порыться в мусоре, смотреть на «падение бессмертного мастера Шэня» ему было интереснее. — Быть может, мастеру Шэнь Цинцю все же есть что сказать насчет этого письма, или он и дальше будет обвинять всех во лжи? — Это не мое письмо, повторяю последний раз, — процедил Шэнь Цинцю лениво. — Но, кажется, я понял, что здесь происходит. «Да ну». — Можете обыскать мой дом и весь Цинцзин сверху донизу. Знаете, что вы там найдете? — Неужели, ничего? — насмешливо спросил старый глава дворца. — Другие бумаги, написанные этим почерком. Зал загудел, словно гигантский растревоженный улей. Юэ Цинъюань смотрел на младшего брата с откровенным отчаянием во взгляде. Шэнь Цинцю продолжил, перечисляя нараспев: — …могилы замученных мной адептов, сокровища У Яньцзы, тайный проход в Царство демонов, окровавленный топор, которым я отрубил голову Цю Цзяньло, голову Цю Цзяньло… — Вы обвиняете Хуаньхуа в подлоге?! — возмутилась юная госпожа дворца. — Я бы не посмел усомниться в честности великого ордена, — серьезно ответил Шэнь Цинцю. — Но вот этот молодой человек, — он кивком головы указал на Ло Бинхэ, — сам признал, что две недели назад побывал на моем пике. Кто знает, чем он там занимался? Он мог подбросить в мой дом сотни писем. Он один якобы узнал мой почерк, он был в моем доме, он с самого начала, — с этими словами хост дернул ворот, открывая почти зажившие ссадины и кровоподтеки на шее, — хотел со мной расправиться. Потому что, так получилось, что три года назад я узнал его секрет, — голос Шэнь Цинцю переполнялся гневом и затаенной болью. Выдержав театральную паузу, он произнес: — Ло Бинхэ — демон. От этих слов душа Шэнь Юаня чуть не устремилась на небеса раньше времени. «Зачем, заче-е-ем, — простонал он по «внутренней связи». — Тебе никто не поверит! Он всех очаровал и подкупил здесь! А мы…» Адепты четырех школ ошарашенно переглядывались друг с другом, слышались робкие возмущенные шепотки. На Ло Бинхэ было страшно смотреть. На первый взгляд, молодой человек выглядел удивленным, услышав обвинение учителя. Но Шэнь Юань, даже сидя в нескольких чжанах от него, почувствовал всплеск демонической энергии, и почти физически ощутимую, растекающуюся во все стороны от их ученика ненависть. Неужели, кроме него это никто не заметил? Впрочем, у Шэнь Цинцю тоже скрутило кишки от ужаса. Но он не подавал виду, спокойно выдерживая взгляд бывшего ученика. Мертвый, холодный взгляд, словно смотришь на разрытую могилу. «Нам конец». «Нет. В ближайшее время он нас не убьет, будет подозрительно. А потом я смогу кое-что сделать». — Это просто смешно, Шэнь Цинцю! — кричал старый глава дворца. Шэнь Юань был с ним согласен. — Что ты несешь, ты потерял разум от ужаса, когда всплыли твои делишки?! Кто станет слушать твои гнусные… — Нет уж, давайте выслушаем, — перебил Лю Цингэ. — Мы ведь слушали речи адептов Хуаньхуа так долго, — вежливо, но без тени привычной улыбки сказал Юэ Цинъюань. — Теперь дайте нашему брату слово. Шэнь Цинцю рассказал свою версию событий. Якобы на Собрании Союза Бессмертных Ло Бинхэ явил учителю свою демоническую натуру в бою с сильной тварью. Шэнь Цинцю, будучи человеком чести, разрывался между привязанностью к ученику и долгом адепта Цанцюн, но взял себя в руки и сразился с Ло Бинхэ, в итоге победив и сбросив того в Бесконечную Бездну. — Я решил, что Ло Бинхэ не мог выжить при падении с такой высоты, и не стал рассказывать адептам правду о его демонической крови. Будет лучше оставить добрую память о нем, думал я, ведь он всегда был примером для младших учеников. Кто мог ожидать, что он вернется и начнет угрожать: из Ци Гу я бежал лишь потому, что он обещал отомстить мне — оболгать на суде и добиться смертного приговора. Когда я попытался сбежать, он впал в ярость и чуть не убил меня, догоняя. Если бы не подоспел брат Лю и другие заклинатели, — на этих словах Шэнь Юань остро ощутил, как Шэнь Цинцю старается не кривить физиономию, — думаю, мне пришел бы конец. Ло Бинхэ велел мне молчать о его демонической натуре, иначе он уничтожит и меня, и моих дорогих братьев. Видите ли, в его жилах течет кровь священного демона, он необычайно силен. Зал потрясенно молчал, то ли обдумывая услышанное, то ли поражаясь, насколько Шэнь Цинцю бессовестный. Тот продолжил: — Я согласился отправиться в Водную тюрьму, потому что надеялся на честное разбирательство и безопасность в заключении, но, увы, коварство моего бывшего ученика не знает границ, он подделывает улики, врет и настраивает против меня собратьев по ордену. Разумеется, Шэнь Цинцю засыпали миллионом уточняющих вопросов, досталось и Лю Цингэ, который честно рассказал, что видел в Ци Гу и после, и адептам Цинцзин, которые лишь мотали головами, ничего не ведая о брате Ло. Мин Фань пробубнил, что Ло Бинхэ всегда был себе на уме и ни с кем не общался, поэтому сложно сказать о нем что-то определенное. Шэнь Юань посмеялся над этим вилянием: молодой человек явно разрывался между желанием как обычно испортить Ло Бинхэ жизнь и опасением, что тот может про самого Мин Фаня рассказать много интересного, поэтому в кои-то веки решил сохранять нейтралитет. Под конец Нин Инъин выдала: — Брат Ло немного изменился с тех пор, когда мы дружили, но мне всегда казалось, что он ценит своего учителя превыше всего. Слышать, что он пытался убить учителя… В это сложно поверить. «Превыше всего, ну и выбор слов!» Шэнь Юань надеялся, что Нин Инъин их поддержит, Шэнь Цинцю ее баловал безмерно, а с Ло Бинхэ она давно рассталась… Но, видимо, «брат Ло» оставил в сердце девушки гораздо более неизгладимый след, чем какой-то бывший наставник. Старый глава дворца послал Ло Бинхэ взгляд, исполненный отеческой тревоги: — Что скажешь, Бинхэ? Похоже, пришла пора тебе рассказать правду. «Какую еще правду», — рвал и метал Шэнь Юань. Как ни странно, в данный момент правда (или полуправда, что все равно на полправды ближе к правде, чем то, что скажет Ло Бинхэ) уже была рассказана Шэнь Цинцю! Ло Бинхэ поднялся со своего места. Его мертвенно бледное лицо и наполненные глубокой печалью глаза являли собой невероятно трогательное и прекрасное зрелище. Как, все-таки, внешность влияет на людские симпатии! Не будь Ло Бинхэ таким красавчиком, да кому он вообще был бы нужен? А так, глава Хуаньхуа обратился в надежную каменную ступень для будущего зятя и преемника, а слушатели внимали каждому его слову, затаив дыхание. — Я… Не знаю, что сказать. Я никогда не желал убить учителя, не подбрасывал ничего в его дом. Глядя прямо в глаза Шэнь Цинцю, он добавил: — И я не имею никакого отношения к демонам. Я готов пройти любые проверки. «А ведь старый хрыч знает, что он врет», — неожиданно сказал Шэнь Цинцю. Шэнь Юань задумался. Если глава дворца так любил свою ученицу Су Сиянь, мог ли он не заметить семейное сходство? А если он знает, что Ло Бинхэ — сын Су Сиянь, то знает он и то, что Су Сиянь зачала своего единственного ребенка от демона… Эта история была скрыта завесой тайны для большинства простых заклинателей, но он-то, как непосредственный участник тех событий, должен был все помнить! «Видимо, наш ученик виртуозно научился подлизываться… И старик скорее угробит нас, чем пойдет против будущего зятя». «Ревнуешь?» «Очень смешно!» «На этот раз я тебя спрашиваю как учителя, а не как разочаровавшуюся в любви тупую псину». «Чтоб тебя…осел выдрал, Шэнь Цинцю». — Но что же произошло между вами с Шэнь Цинцю? — не сдавался старый глава дворца. Похоже, Ло Бинхэ так и не удосужился придумать внятную легенду, позволив привольно растекаться слухам, а старик теперь изнывал от любопытства. — Учитель давно хотел от меня избавиться, — в этот раз в голосе Ло Бинхэ звучала неподдельная грусть, лицо застыло, а пальцы подрагивали, словно желая сжаться в кулаки…или на чьем-нибудь горле. — Еще до Собрания Союза Бессмертных он говорил, что мне лучше уйти с пика Цинцзин. Шэнь Юань и правда так говорил, но ведь речь шла о том, чтобы ученик отправился в свободное плавание для тренировки способностей или почаще выбирался на одиночные миссии, никто не собирался его выгонять из ордена! И вот как он теперь вывернул те слова. — Но зачем избавляться от талантливого…ой! — спросил незнакомый Шэнь Юаню заклинатель со стороны Хуаньхуа. — Да, Шэнь Цинцю известен своим отношением к талантливым адептам, — елейно улыбнулась невеста Ло Бинхэ. — Значит, Шэнь Цинцю пытался выставить этого юношу из ордена, когда не получилось, сломал ему руку, чтобы он не прославился на Собрании, а когда не помогло и это, сбросил в пропасть в ущелье Цзюэди? Шэнь Юань мысленно помолился всем богам, чтобы их ученик попался в эту невольно расставленную каким-то адептом ловушку. — Учитель не сбрасывал меня в пропасть. Мы только поговорили около Бесконечной Бездны. Учитель велел мне убираться, и я ушел в лес. «Твою мать!» — выругался Шэнь Цинцю. Шэнь Юань мысленно согласился. Так славно было бы, скажи ученик «да», тогда они напомнили бы, что меч ученика остался у обрыва — и как же тот спасся, падая в пропасть, если не благодаря демонической неуязвимости? Но, к сожалению, Ло Бинхэ был не так глуп. — Какое-то время я скитался, не зная, что делать, подрабатывал, истребляя демонов то тут, то там, а потом оказался в Хуаньхуа. — Но зачем Шэнь Цинцю было врать, что ты мертв? — А как объяснить, почему он его выгнал? Надеялся, что пацан не вернется. — Я помню этого Ло Бинхэ на собрании! Он выглядел таким бледным!.. Зал зашумел, похоже, все и думать забыли про слова Шэнь Цинцю о демонической крови Ло Бинхэ. Кроме самого Ло Бинхэ. Его взглядом можно было замораживать лаву! Шэнь Юань всерьез рассмотрел вариант, не откусить ли им язык по дороге в тюрьму. Может, успеют истечь кровью и не увидеть, что их нежный цветочек с ними сделает. Впрочем, в тюрьме есть кислотное озеро... — Позволено ли будет высказаться этому адепту? Великий мастер? — вежливый вопрос Гунъи Сяо застал старого главу дворца врасплох. — Что ты хотел сказать? — чуть замявшись, спросил старик. Кажется, в глубине души ему было немного неловко, что он так отстранился от бывшего любимчика. Не говоря уже о том, что и его дочурка питала к Гунъи Сяо теплые чувства, а теперь! Эх, какое же ветреное семейство. — Я присутствовал на Собрании, где брат Ло пропал, и хочу высказаться в защиту мастера Шэня. Я видел их с братом Ло ссору. Не мне судить, демон он или нет, но Ло Бинхэ тогда не показался мне почтительным учеником. Он отправился на собрание со сломанной рукой, несмотря на запрет участвовать, а когда встретил учителя, грубил ему, кричал и куда-то тащил. Брови старика взлетали все выше, на лице Ло Бинхэ не было заметно перемен, но Шэнь Юань мысленно пожелал Гунъи Сяо здоровья и долгих лет жизни. В оригинальном сюжете его услали истреблять демонов на границе, загубив блестящую карьеру, но хотя бы оставили в живых. А здесь… Не начнет ли Ло Бинхэ мстить за этот рассказ? В своем традиционном живые-позавидуют-мертвым стиле? Шэнь Юань попросил у Шэнь Цинцю контроль и попытался остановить Гунъи Сяо: — Эта ситуация не стоит такого внимания, то был небольшой спор. Юный мастер, мне кажется, немного не так все понял… «Ты что? Выгораживать щенка взялся?» — удивился Шэнь Цинцю. «Мне жалко этого бедолагу!» «Да он и так не жилец. Единственный не смотрит в рот твоему сопляку». — Я тоже это видела, — подтвердила Нин Инъин с задних рядов. — Учитель даже не ругался, а брат Ло уже начал возмущаться и дергать его! Правда, брат Ло был ранен в бою, возможно, он тогда не мыслил ясно. — Возможно, — согласился и Гунъи Сяо. Он взволнованно потер ладони, похоже, не привык говорить перед недружелюбно настроенной аудиторией. — Теперь я хочу вернуться к задержанию мастера Шэня. Все видели следы удушения на его горле и мы знаем, кто это сделал. Разве это не чересчур? И мастер Му говорил, что мастер Шэнь испытывает проблемы с циркуляцией духовной энергии. Если Ло Бинхэ знал об этом, как он мог так грубо поступать с бывшим учителем? А в первый день мастера Шэня в тюрьме, он получил те рваные раны на лице, словно от кнута или плети. Его одежда была вся изодрана. И кто в тот день посещал его? Снова брат Ло. Он явно пытается... — Замолчи! — грубо оборвал его старый глава дворца. Кажется, Гунъи Сяо сейчас лишится последних крох его расположения! Шэнь Юань был очень благодарен этому адепту, но разве оно того стоило? Шэнь Цинцю спас его на том Собрании, но, по правде говоря, это была просто работа, прямая обязанность старшего поколения. Наверное, этот молодой человек просто не понимал, чем рискует… — Я только хочу сказать, — сосредоточенно продолжил Гунъи Сяо, — что, быть может, не Ло Бинхэ в этой истории жертва. Мы обязательно должны проверить слова мастера Шэня. — Разумеется, мы их проверим! — хмыкнул Лю Цингэ, поднимаясь. — Предлагаю сейчас и начать. А Шэнь Цинцю пусть осмотрит брат Му. Быть может, под его одеждой еще больше ран. — Хорошо, — согласился глава дворца. — Закончим на сегодня, скоро стемнеет. Думаю, ни у кого не будет возражений, что, пока мы ищем свидетелей, ждем результатов обыска на пике Цинцзин и проверяем Ло Бинхэ на наличие демонической крови, Шэнь Цинцю останется в Водной тюрьме? «М-да уж!» — Шэнь Юань, конечно, знал, что их не выпустят, но такая бесцеремонность поражала. Цанцюн, конечно, был против, все остальные (за редкими исключениями в виде Гунъи Сяо, мастера Учэня и еще пары человек) — за. Так Шэнь Цинцю и отправили обратно в тюрьму. Му Цинфан и Юэ Цинъюань пристроились к группе сопровождавших узника адептов. Лю Цингэ, похоже, пошел вместе с заклинателями, что будут проверять Ло Бинхэ. Это хорошо, важно иметь там кого-то «своего», хотя Шэнь Юань был уверен, что их талантливый ученик пройдет любые проверки. — Брат Цинцю, — окликнул Юэ Цинъюань. Тот остановился, оборачиваясь, вынужден был остановиться и их «конвой». — Что? — устало спросил Шэнь Цинцю. Похоже, силы его покинули, и он вновь погрузился в свое удрученное и безразличное ко всему состояние, в котором пребывал последние дни перед заседанием. Му Цинфан взял его за руку, проверяя циркуляцию духовной энергии. — Похоже, Вервие бессмертных играет роль стопора для Неисцелимого яда, — с удовлетворением отметил лекарь. — Пока движение энергии ци заблокировано, яд не оказывает такого губительного влияния на тело. Но тебе все равно понадобится принять лекарство и провести процедуру очистки меридианов через неделю. — Буду жив, милости просим, — хмыкнул Шэнь Цинцю. — Цинцю, не говори так! — Юэ Цинъюань сочувственно положил руку ему на плечо. — Я мог бы… — Что, ну что ты мог бы?! — оборвал его Шэнь Цинцю, сбрасывая руку с плеча. — Хоть раз сделай, как попросили! Шэнь Юань понял, что речь идет о прошлом Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань мог бы рассказать, как в семье Цю обращались с маленьким Шэнь Цзю. Но это подтвердило бы все обвинения, во-первых, а, во-вторых, Шэнь Цинцю не выносил, когда другие видели его слабость. Похоже, он велел Юэ Цинъюаню молчать... — Мы договорились? — мрачно повторил Шэнь Цинцю, глядя в глаза старшему брату. Тот кивнул. Как же Шэнь Юаню хотелось влезть и спросить у Юэ Цинъюаня, какого, собственно хрена? Пусть это и не его дело, но почему он бросил Шэнь Цинцю? Почему теперь строит из себя заботливого старшего брата? А если у него была причина поступить так, то почему Шэнь Цинцю до сих пор злится? Шэнь Цинцю неожиданно предоставил ему эту возможность, отбросив контроль так резко, что Шэнь Юань чуть не хлопнулся на устланный коврами пол коридора. — Брат Шэнь! — поспешно поддержал его Му Цинфан. — Я в порядке, — протянул Шэнь Юань, успокаивая того улыбкой. — Правда, в порядке, я лучше пойду. Пока Юэ Цинъюань не сказал что-нибудь такое, что окончательно испортит Шэнь Цинцю настроение! Му Цинфан протянул руку, залечивая порезы на лице Шэнь Цинцю потоком духовной энергии. — Пока так, а когда мне выдадут пропуск, займемся ими как следует, чтобы не осталось шрамов. Почему они тебя совсем не лечили! — Сложно сказать… — Цинцю, это правда — насчет твоего ученика? — наконец вспомнил, о чем еще можно было спросить, Юэ Цинъюань. Похоже, он никак не мог заставить себя уйти. — Конечно, правда. А если бы это была неправда — разве Шэнь Цинцю мог бы признаться в этом на глазах кучи адептов Хуаньхуа? Вот что это за вопрос? Шэнь Юань с удивлением обнаружил, что, как и Шэнь Цинцю, начал раздражаться от каждого слова брата Юэ... — Мы обязательно что-нибудь придумаем, — ободряюще улыбнулся ему Юэ Цинъюань. — Найдем людей, что подтвердят твои слова, разберемся с Ло Бинхэ. Не беспокойся ни о чем. Один раз Шэнь Цинцю уже положился на слова Юэ Цинъюаня, и результат ему не понравился. Что Шэнь Юань должен был сказать, чтобы остаться «в характере»? А если это их последняя встреча? Должен ли он попрощаться? Имеет ли право? Шэнь Цинцю было наплевать на их разговор, он не реагировал ни на что. Шэнь Юань склонил голову в формальной благодарности: — Благодарю главу Юэ за его, — «столь своевременную», — проглотил Шэнь Юань когда-то давно услышанные слова, — заботу. Таким же легким поклоном Шэнь Юань поблагодарил и Му Цинфана. И добавил: — Надеюсь, мы с братьями скоро вновь встретимся на Цанцюн. — Так и будет, — взгляд Юэ Цинъюаня был мрачен, словно он принял какое-то сложное решение. Рука его сжалась на рукояти меча Сюаньсу. Они разошлись в разные стороны. Шэнь Юань не знал, что и думать. Глава Юэ ведь не развяжет войну между сильнейшими орденами? Стоило их группе скрыться за поворотом, как Шэнь Юаню завязали глаза черной повязкой и, небрежно тыкая в спину, повели знакомой петляющей дорогой вниз, в тюрьму.