Паразит

Ло Бинхэ не стал возвращаться в Хуаньхуа, решив переночевать в недавно обустроенной спальне неподалеку от учительского домика. В Царстве демонов все жилища располагались в разной степени благоустроенности пещерах. Это могли быть как отдельные помещения, так и целые подземные дворцы с запутанными лабиринтами залов и переходов. Идти было недалеко, но не пройдя и половины пути, через свою кровь Ло Бинхэ ощутил, как учителя стошнило всем съеденным. Но не возвращаться же теперь? Это была его промашка. Он впервые использовал кровь для контроля чужого тела, не на ком было потренироваться. Он постарался, чтобы желудок учителя, ослабший от непривычки, принял и переварил пищу, но не учел, что того может вырвать и просто от отвращения. «Может, нанять повара?..» Ло Бинхэ был уверен, что приготовленные им блюда оставались такими же вкусными, что и на Цинцзин, когда учитель уплетал их за обе щеки и лишь изредка ругался на чеснок (а потом снова просил чего-нибудь с чесноком). Видимо, учителя теперь просто тошнило от всего, что связано с ним! Ну что это за детское упрямство? Ло Бинхэ правда не хотел поить его своей кровью. Так было гораздо удобнее, но учитель ему этого не простит. Впрочем, одним непростительным поступком больше, одним меньше — какая уже разница? Он прошел в спальню и рухнул на кровать лицом в подушку. Зажигать светильник не стал, не хотелось и смывать кровь с лица и переодеваться, хотелось просто заснуть и проснуться через тысячу лет. На соседней половине кровати лежал меч учителя. Ло Бинхэ прихватил его с собой из Хуаньхуа, когда инсценировал побег узника. Ну как, инсценировал? Водную тюрьму-то учитель разнес самостоятельно, разве что убежать не успел. Ло Бинхэ повернулся к мечу, рука его потянулась к рукояти, погладила кожаную оплетку, подтянула меч к себе. Снова эти обвинения, снова презрение на лице. Сколько можно? Палец Ло Бинхэ растерянно царапал украшение на рукояти. Впрочем, пусть злится, хуже всего было равнодушие и этот устремленный мимо взгляд. А сейчас…все удары, что он нанес Ло Бинхэ, болели, напоминая, что учитель наконец-то был рядом. По крайней мере, рядом, по крайней мере, жив. Когда Ло Бинхэ услышал его слова про самоубийство, он ужасно испугался. Учитель был достаточно безрассудным, чтобы поступить так. Но, скорее всего, он притворялся, чтобы позлить «надсмотрщика». Человек, что пойдет на любой поступок, что до последнего будет врать и изворачиваться… Вряд ли убьет сам себя, верно? «Он просто хотел сделать мне больно». Сердце Ло Бинхэ билось учащенно, он до сих пор не мог успокоиться. В отличие от учителя — после того, как его вырвало, он быстро пришел в себя. Дыхание выровнялось, сердце билось спокойно, размеренно перегоняя кровь по венам. Ло Бинхэ неосознанно потянулся к учителю через несколько подземных ходов, направил кровяных паразитов к желудку, чтобы успокоить его тошноту, и к лицу — чтобы залечить оставшиеся после плети шрамы. Вспомнив о своей будущей «жене», Ло Бинхэ только поморщился. Он согласился на этот брак лишь потому, что Мэнмо настаивал, живописуя все преимущества положения зятя главы великого ордена. И, может, немного потому что надеялся, что учитель приревнует к красотке… Ну, это было попросту смешно. Скорее он приревнует красотку к нему. Теперь старик вместе со своей дочерью становились все нетерпеливее, все сложнее было изображать почтительный вид и избегать назначения конкретной даты для церемонии под какими-нибудь надуманными предлогами. Похоже, план по захвату власти в Хуаньхуа придется ускорить. Он все равно планировал избавиться от старого главы, сразу, как узнал о его делишках с Су Сиянь — матерью Ло Бинхэ. Пусть та не любила своего ребенка, но он хотел за нее отомстить, ведь именно приказы ее старого учителя привели к тому, что она забеременела и потом умерла. Конечно, пожелай учитель правда забрать его на Цинцзин, Ло Бинхэ и думать забыл бы и о планах Мэнмо, и о собственных обидах. Даже об этих раздражающих взглядах старика… Липкие, тошнотворные, словно он видел в нем свою бывшую ученицу. В такие моменты Ло Бинхэ по-настоящему хотел прикончить его — и за отношение к матери, за все, что тот с ней сделал, и просто из омерзения. И как следует вымыться. Но потом Ло Бинхэ лишь тоскливо вздыхал и давал себе мысленную затрещину — чем же он лучше? Внешностью? Возможно, учитель испытывает такое же отвращение и точно так же презирает его самого. Скорее всего. Ло Бинхэ лишь надеялся, что это не так. Сон не шел. Каким бы могущественным демоном Ло Бинхэ ни был, сколько бы ни учился повелевать снами, иногда он просто не мог заснуть. Синьмо на границе сознания бушевал, как обычно пытаясь свести хозяина с ума и полакомиться его душой. Абсолютная тишина в помещении давила на уши. Только стук сердца на другом конце кровной связи напоминал, что он не один. Теперь он точно знал, что учитель — не ледяной монстр, что под его кожей течет горячая кровь, бьется живое сердце. После некоторых его слов в это было все сложнее верить. Сколько ни отогревай ледяное чудовище, истратишь все силы, обморозишь ладони, а ледышка просто растает, утечет водой сквозь пальцы. Но каким бы учитель ни был на самом деле, сколько бы он ни обманывал… Ло Бинхэ перевернулся на спину и запечатлел поцелуй на рукояти меча, вытащил его из ножен, развернув кисть, приставил острие к груди, напротив сердца. Как учитель бы обрадовался! Он так ненавидел его, так желал его смерти… Но Ло Бинхэ не был уверен, что умрет, даже если пронзит сердце насквозь. Если уж падение с той высоты его не убило. Впрочем, если направить в клинок поток энергии ци… Со вздохом Ло Бинхэ убрал Сюя обратно в ножны. Это было не очень-то прилично: пользоваться чужим мечом. И, конечно, в отличие от учителя, он-то точно не собирался расставаться с жизнью. Сегодня они почти поцеловались. Не так он себе это представлял. Сердце учителя билось ровно и спокойно. Он вышел из себя на несколько минут, запаниковал, когда Ло Бинхэ только влил в него свою кровь, но быстро успокоился. Хотел бы Ло Бинхэ так уметь. Неужели ему и правда наплевать? Вот Ло Бинхэ так нервничал и злился сегодня, что его руки до сих пор тряслись, а по спине пробегала дрожь. Слишком часто учитель стал говорить вещи, от которых бросало в холодный пот. Теперь он не сможет исполнить свою угрозу. Придется постоянно за ним следить, но лучше уж так. А главное, теперь Ло Бинхэ сможет избавиться от Неисцелимого! По крайней мере, он на это надеялся, но решил пока не рассказывать о своих планах учителю. Если не получится, будет неловко. Тот и так невысокого мнения о своем ученике. Может, спасибо скажет? Ло Бинхэ засмеялся. Мысли вновь побежали по привычной дорожке. Неужели учитель всегда его ненавидел и лишь притворялся все эти годы на пике Цинцзин? Тогда почему перестал? А если не притворялся, то почему так резко изменил свое отношение теперь? Если в учителе и раньше словно два человека жило, он хотя бы немного умел предугадывать «их» реакции. Теперь Ло Бинхэ совсем запутался, кроме презрения к ученику в этом человеке, похоже, ничего не осталось. Но он все равно был любимым учителем. Хотел бы Ло Бинхэ заставить его почувствовать то, что чувствует сам. Пусть такие сложные эмоции как любовь, горечь и страх потери передать было трудно, он мог воспроизвести их физические проявления: когда сложно даже вдохнуть, когда внутренности выкручивает наизнанку, когда по спине пробегает озноб. Словно вырывают сердце из груди каждую секунду их разговора. Постоянное сосущее ощущение под ложечкой, будто бесконечно падаешь в бездну. Может, учитель хоть немного пожалел бы его? Жалел же он его когда-то? На руках относил в спальню после тяжелой тренировки, помогал мазать синяки лекарством… Ло Бинхэ мог заставить его испытать и другие ощущения — поднимающуюся волну возбуждения, нервно потеющие ладони. Мог заставить его снять одежду, гладить и ласкать себя, как не ласкали ни в одном борделе. Впрочем, Ло Бинхэ не стал бы так поступать. Он мог только лежать на своей кровати, пялиться в темноту и прислушиваться к дыханию учителя. Хотя бы это за три года не изменилось. На пике Цинцзин у Ло Бинхэ было крайне смутное представление о любви между мужчинами, особенно о ее плотском аспекте. Очевидно, для этого можно было использовать руки или рот, но дальше он затруднялся, хотя у него имелись некоторые подозрения. Не у Мэнмо же спрашивать! После возвращения в мир людей он многое узнал, накупив различных похабных книжек, чего на Цинцзин бы себе никогда не позволил, опасаясь навредить репутации ордена и учителя. Не то чтобы у учителя была хорошая репутация в этом отношении… Предположения подтвердились, хотя сложностей оказалось больше, чем он думал. Стоило бы найти кого-то или сходить в бордель и проверить усвоенное из книг на практике, но ему совершенно не хотелось заниматься любовью с кем-то, кроме учителя, даже ради того же самого учителя. В итоге Ло Бинхэ решил практиковаться сам на себе, купил игрушку примерно такого же размера, что был у него, масло для скользящего эффекта, и…пришел к выводу, что это ужасно. Возможно, дело было в умении, но на ком тренировать это умение? Так что руки и рот оставались единственным вариантом. Ну или пусть учитель делает, что хочет, Ло Бинхэ бы потерпел. В итоге все его труды пропали даром, столько прочитанных руководств и порнографии — а учитель не пожелал рассмотреть его даже в качестве постельной игрушки, что говорить о чем-то большем. Казалось, без возможности заглянуть в бордель, ему стоило поступиться стандартами? Раньше он ходил туда, минимум, раз в неделю, а теперь прошел уже месяц без прекрасных дев. Похоже, мужчины учителя совсем не привлекали. Ну, или конкретно Ло Бинхэ. А вот таскаться везде с этим Лю Цингэ и смотреть на него таким добрым и внимательным взглядом… И почему он никак не может заснуть? Ло Бинхэ застонал и перевернулся на бок, прижимая к груди меч. Не хватало еще о Лю Цингэ вспомнить. Именно с его появления все пошло наперекосяк. В первый раз учитель задумался отослать Ло Бинхэ именно к нему. Тогда помогло разреветься, словно ребенок. А что теперь? Пока учителю волей-неволей приходится оставаться с ним, но что делать дальше? Наконец-то Ло Бинхэ сморил сон. Впрочем, сон не был временем для отдыха. Он открыл глаза в Мире сновидений, где его уже ждал старейшина Мэнмо. Вокруг них клубился бескрайний желтый туман, на периферии зрения складываясь в причудливые, смутно знакомые образы. — Нечасто ты последнее время ко мне заглядываешь, малец! — Прошу прощения, старейшина. У меня были дела. Мэнмо прищурился, всем своим видом давая понять, что в курсе этих его «дел». Но промолчал. — Так что там с Хуаньхуа? — Да, я решил, начну потихоньку разбираться с ними. Старика…отошлю куда подальше. Или отравлю. Своего лучшего адепта он выгнал неделю назад, с этим было бы сложно, слишком принципиальный, не за что зацепиться, и меня всегда недолюбливал. А остальные и не пикнут, или я найду, чем на них надавить. — А что насчет свадьбы? Если ты выгонишь ее отца?.. А, ну да. Ты и не собирался на ней?.. Из-за?.. — Да, — осторожно ответил Ло Бинхэ. Брак был идеей Мэнмо. Но тот не стал огорчаться, что Ло Бинхэ ее отверг, хоть и не переносил учителя. — Может, получится и на суд повлиять, когда стану главой дворца. Мэнмо фыркнул: — Какой благородный! Такие жертвы ради любви. Ты уж определись, хочешь ты его затащить в тюрьму или вытащить из нее. Но я рад, что ты ко мне прислушиваешься. Может, потихоньку начнешь укреплять позиции в Царстве демонов? Все равно однажды… — Да-да, мне нужна армия, помню, — отмахнулся Ло Бинхэ. — Да, тебе нужна армия, — без улыбки повторил Мэнмо. — Если начать с северных племен, думаю ты без труда подчинишь себе несколько кланов, соберешь небольшое войско… — Я соберу большое войско, — хмыкнул Ло Бинхэ, надменно приподняв брови. Глаза Мэнмо вспыхнули веселыми искорками, уголки губ поползли вверх. Ло Бинхэ продолжил: — Да что там, Царство демонов, я подчиню их все, и землю, и небеса… Кто бы ни выступил против меня — убью всех. Мэнмо помрачнел, наконец уловив насмешку, поджал губы. — Это вы хотели услышать, старейшина? — Ло Бинхэ улыбнулся. — Я, по-вашему, какой-то темный владыка вроде Тяньлан-цзюня? — Тяньлан-цзюнь был не так уж плох. — А мне нет дела до ваших кланов и сбора последователей. Я просто хочу доказать учителю, что он ошибался во мне. И защитить его. Занимая высокий пост, будет проще это сделать. Мэнмо только рукой махнул на его слова. Он и раньше осуждал его за стремление вернуть учителя, но эти завоевательские идеи посетили старого демона не так давно. Ло Бинхэ в основном игнорировал его советы. Некоторые были вполне разумны и соответствовали планам самого Ло Бинхэ, например, обосноваться в каком-нибудь могущественном ордене вроде Хуаньхуа, чтобы встретиться с учителем после долгой разлуки, уже имея какую-никакую репутацию среди заклинательского сообщества. Быть может, учитель осознал бы свою ошибку? Зачистить небольшую территорию в Царстве демонов, чтобы расположиться там со всеми удобствами, тоже было логично, Ло Бинхэ и без советов Мэнмо так поступил бы, ему был нужен надежный тыл, место для отхода. Теперь оно пригодилось и в качестве тюрьмы, точнее, временного жилища для учителя. Также на редкость полезной была и информация старейшины про меч Синьмо, если бы не советы и поддержка Мэнмо, Ло Бинхэ, возможно, не смог бы с ним справиться. Впрочем, судить было рано, это кошмарное оружие ни на секунду не оставляло его в покое, сводя с ума и насылая кошмары. Даже не вытаскивая его из ножен, даже во сне Ло Бинхэ приходилось сохранять постоянную бдительность, один просчет — и Синьмо радостно набросится и поглотит его душу. Но собирать себе войско? Развязывать войны Ло Бинхэ не собирался. Какой в этом смысл? У него было несколько подручных из мира демонов, этого хватало для мелких поручений и для охраны тюрьмы…нового жилища учителя. Ло Бинхэ тоскливо вздохнул. Вместо кровавых завоеваний, о которых грезил старый демон, лучше бы… — Ладно-ладно, ну, что он там опять? — примирительно спросил Мэнмо, безошибочно определив причину погрустневшего лица ученика. — Говорил, что не стоит вам встречаться, пока твои чувства еще не остыли. Легким движением руки Ло Бинхэ создал вокруг них двоих зал библиотеки пика Цинцзин и присел за стол. Даже во сне он чувствовал себя измотанным, в основном, из-за Синьмо. Но всегда был рад случаю поговорить об учителе. По большому счету, кроме Старейшины Мэнмо ему не с кем было обсудить свои проблемы. — Пришлось напоить его своей кровью. Это было…ужасно. Теперь попробую избавиться от Неисцелимого. Должно же выйти? — Должно, — осторожно ответил старый демон, присаживаясь напротив за заваленный свитками и книгами столик. И сварливо добавил: — А знаешь, что было бы еще лучше? Опять он за старое! — Старейшина, — процедил Ло Бинхэ. — Я уже несколько раз повторил, что… — Ты только подумай, — мягко перебил Мэнмо. Глаза старика лучились редкой для него заботой и участием. — Если ты его убьешь, будешь горевать, но через пару лет и думать о нем забудешь. А оставь в живых, оставь рядом с собой — и никогда не избавишься от этого чувства. Ты только растягиваешь свое страдание. Ведь он никогда… — Нет. Я не собираюсь убивать учителя. Как бы он ко мне ни относился. — Даже если он тебя ненавидит и желает твоей гибели? Подвернись ему шанс, он бы не колебался… Ты ведь понимаешь? Ло Бинхэ понимал. Но говорить об этом не хотел. Но когда Мэнмо садился на своего любимого конька, заткнуть его было трудно. Ло Бинхэ с уважением относился к старому демону, с другим он давно бы порвал отношения за такие речи. Вот Мэнмо и испытывал его терпение, раз в несколько дней напоминая: — У тебя впереди длинная жизнь, малец. Ты найдешь других людей, которые полюбят тебя и… — Мне не нужны другие, — терпеливо объяснял Ло Бинхэ. В сто первый раз. Он сюда, вообще-то, тренироваться пришел. — Но от этого ты любви не дождешься! — Главное, что сейчас мы вместе. — В роли тюремщика и заключенного? — Это изменится. — Это не изменится, — грустно рассмеялся старик. — Проще уж сразу взять его силой. Что ты с ним церемонишься? — Нет! Ло Бинхэ, конечно, всегда рад был поговорить об учителе, но не в таком ключе. Но Мэнмо безжалостно продолжал: — Если дело в насилии, ты можешь использовать свою кровь. Он будет думать, что влюбился в тебя. — Нет. Так я точно не хочу! Глаза старого демона округлились в веселом изумлении. Мягким тоном, в котором, все же, отчетливо чувствовалась насмешка, он переспросил: — Не хочешь? Мальчик мой, это не вопрос твоего желания! Ты уже схватил его, уже избил, уже перепрятал в другую тюрьму, уже напоил своей кровью… — Я не для того… — Давай, расскажи мне, — тон старого демона стал жестким и даже жестоким. — Где ты проведешь черту? Стены библиотечного зала потекли: бесконечные ряды шкафов искажались, книги сливались одна с другой в размытые пятна на краю зрения. Ло Бинхэ задрожал от ярости. — Ну же? — ехидно вопрошал старик. — Чего ты точно-точно с ним не сделаешь? Неделю назад ты не стал бы поить его своей кровью. Год назад — не ударил бы. Пять лет назад даже голос бы не повысил! Хочешь узнать мой прогноз? Я думаю, через год от него останется жалкий безумный обрубок, подвешенный на цепях в тюрьме. На миг Ло Бинхэ тоже увидел эту картину и заледенел от ужаса. — Я точно знаю, что я сделаю и чего делать не буду, — сдавленным голосом ответил он. Он вновь ощутил, будто стоит на полянке неподалеку от Ци Гу и неверящим взглядом смотрит, как учитель откашливается, едва не задушенный его собственными руками. Ему стало так тошно, словно он и не уходил оттуда. Но он продолжил: — Убивать или принуждать его я точно не хочу, и если вы с этим снова… — Это не вопрос твоего желания, — резко оборвал его Мэнмо. И повторил: — Не вопрос желания, не вопрос твоей силы воли. Это вопрос времени. Второй раз в жизни Ло Бинхэ подумал, что мог бы убить старого демона, впервые после их встречи во сне шесть с лишним лет назад. Вот только в его словах был смысл. Обстановка библиотеки окончательно растаяла, осталось только два стула напротив друг друга. Ло Бинхэ поднялся со своего. — Так что мне стоит сделать, по-вашему? Он подошел ближе к старому демону, желтый песок вился змейками вокруг тонкой фигурки, которая, однако, вовсе не выглядела слабой. Напротив, старый демон источал невероятную жизненную силу, глядя на Ло Бинхэ снизу вверх, но так, будто стоял надо всем миром. — Вы думаете, нужно отпустить… — на этом голос Ло Бинхэ дрогнул. — Отпустить его? — Этого я не говорил, — Мэнмо поднялся и по-отечески ласковым движением дотронулся до его щеки, убирая волосы и заглядывая в глаза. Ло Бинхэ ничего не понимал. — Тогда что я должен делать? — Ты можешь делать все, что захочешь, — демон улыбнулся и приобнял его за плечи, уводя за собой в желтый туман. — Только ты, Ло Бинхэ, и можешь, ты один по-настоящему свободен в этом мире. Хотел бы я быть на твоем месте. Пользуйся своей свободой, как хочется.

***

После изматывающей тренировки с Повелителем кошмаров Ло Бинхэ вернулся отдохнуть в свой привычный сон на пик Цинцзин. От Бамбуковой хижины его сейчас подташнивало, так что он остановился на другом знакомом пейзаже — солнечного летнего утра с пышным ивовым деревом у пруда. Ветви опускались до самой воды, создавая полупрозрачную зеленую завесу. Ло Бинхэ чуть сдвинул их, проходя к стволу, оперевшись спиной на который, сидел, скрестив ноги, учитель. Он читал книгу, ни на что не обращая внимания. В воздухе витал аромат свежей травы и коры дерева, в пруду покрякивали утки, листочки нежно трепетали на ветру. Учитель, как обычно, не поднял на него взгляд. Это было просто смешно, даже созданные усилием мысли Ло Бинхэ фантомы учителя его игнорировали! Что бы он ни делал, он не мог заставить их даже посмотреть на него, не то что улыбнуться или заговорить. Мэнмо называл это «бессознательным блоком» и объяснял, что дело не в способностях повелителя снов, как таковых, а лишь в силе духа, что неспособен побороть свои переживания. После чего Мэнмо обычно советовал прикончить учителя. Ло Бинхэ мрачно вздохнул, присаживаясь напротив и выдергивая из рук учителя книгу. Тот перевел взгляд на ныряющую за мальками уточку, такой же спокойный и равнодушный, как всегда. Лучше бы он злился. Ло Бинхэ уставился на учителя, не мигая. Перед его мысленным взором пронеслась тысяча вещей, что он сделал, что собирался сделать, что хотел сделать, но не мог, и что сделать мог бы, но не хотел. Поцелуи, объятия, израненное, лишенное конечностей тело, сжимающиеся на чужом горле руки… Он растянулся на траве, положил голову на колени учителя, обхватил его ладонь своими и прижался к ней щекой. Можно отдохнуть.