Паразит

Открыл глаза Шэнь Юань… На пике Цинцзин, посреди бамбуковой рощи, что росла у его хижины. Солнечный свет озарял ее мягким сиянием, более красивым, чем в реальности, легкий ветерок колыхал стебли бамбука. Каждый листочек словно светился изнутри, каждая капелька росы на траве искрилась в теплых нежных лучах солнца. Все цвета казались ярче и сочнее, чем в жизни. Стрекот насекомых, шелест листьев, аромат цветов, чуть слышный из сада… «Не-е-ет, только не это, не снова!» Иллюзия казалась преувеличенно реальной. Завтра Ло Бинхэ собирался штурмовать пик Цюндин. Ночь перед боем, очевидно, была напряженной и нервной, поэтому он вновь потерял контроль над сновидениями и ненароком затащил в них бывшего учителя. Шэнь Юань так часто бывал в его снах, что теперь «подсоединялся» к ним чуть ли не автоматически, стоило только приблизиться к ученику! Оглядевшись, Шэнь Юань от нечего делать направился к Бамбуковой Хижине. Ло Бинхэ так и так найдет его, если захочет. Внутри все осталось точно таким же, как он и запомнил, каждая картина, каждая стопка книг на своем месте, заваленный документами стол в кабинете, начищенные до блеска полы. Внезапно из спальни выступил второй Шэнь Юань, точнее, «Шэнь Цинцю». «Это еще что!» — мысленно возмутился Шэнь Юань, разглядывая своего двойника. Этот образ Шэнь Цинцю из снов Ло Бинхэ казался недостижимо возвышенным и бесстрастным, прекрасный молодой юноша в ниспадающих одеждах цвета цин: шелковистые волосы, стройная фигура, одухотворенное лицо с лучащимся каким-то тайным знанием взглядом. Картина, достойная кисти лучших мастеров… «Да Шэнь Цинцю вообще так не выглядел! Эй, Ло Бинхэ, ты что, забыл, с каким мрачным видом он поднимался с постели после бессонной ночи? Или как недовольно поджимал губы, когда видел тебя с утра? Или как держался за поясницу, словно разваливающийся старик, после напряженных вечерних тренировок?.. Стоп, это уже был я?» — Учитель, вы проснулись? — раздался звонкий голосок из-за двери, и в кабинет прошел Ло Бинхэ, бледный и потный, с какими-то болезненными пятнами румянца на щеках, а на вид лет пятнадцати, значит, это были одни из ранних «общих» воспоминаний Ло Бинхэ и Шэнь Юаня. «Может, обойдется в этот раз без убийств?» Шэнь Юань бы вот обошелся. — Да, а как ты себя чувствуешь, Бинхэ? — мягко спросил Шэнь Цинцю. Шэнь Юань от нечего делать присел за стол, склонившись над бумажками, и растерянно покрутил кисточку в руках. Иллюзии его, конечно, не видели. И, кажется, он помнил этот эпизод их жизни на пике Цинцзин. — Этот ученик в порядке, учитель. Жар, кажется, спал… Сейчас я приготовлю вам завтрак. Шэнь Цинцю подошел к мальчику и, озабоченно хмурясь, приложил ладонь к его лбу. Тот сначала отдернулся, но потом покорно склонил голову, пряча взгляд. — Спал? Ты, что ли, шутишь? Горячий, как котелок на огне, — с этими словами Шэнь Цинцю — точнее, Шэнь Юань, в тот раз именно у него был контроль над телом — прошел к шкафчику с лекарствами, достал пару пилюль из маленькой железной коробочки, наполнил чашку водой из кувшина и протянул Ло Бинхэ лекарство и воду. — Похоже, снова придется звать брата Му, раз твой жар никак не спадает. Иди скорее к себе, с такой температурой тебе вообще не стоило подниматься с постели. — Но, учитель, как же тренировки… — Иди и ложись, — строго повторил Шэнь Юань. — Я пока схожу за едой. Шэнь Юань помнил ту болезнь Ло Бинхэ. Неделю подряд у мальчика держалась высокая температура, никакие лекарства не могли ее сбить. Несколько ночей Шэнь Юань, понятия не имеющий, что делать с больными детьми, проторчал около Ло Бинхэ — не столько потому, что мог как-то облегчить его страдания, сколько чтобы тот не вскочил готовить учителю еду или убираться в доме. Оставив исцеление на долю снадобий с пика Цяньцяо, Шэнь Юань только и мог, что менять холодные полотенца на лбу ученика, приносить ему еду и сладости, да развлекать чтением книг и разговорами, когда тот не спал. Шэнь Цинцю всю ту неделю выедал мозг Шэнь Юаня маленькой ложечкой: язвил, хамил и убеждал его, что Ло Бинхэ только притворяется больным, будто бы было вообще возможно подделать такую высокую температуру. А главное, ради чего? Не то чтобы Ло Бинхэ ждали какие-то неприятные дела вроде поездок или экзаменов, чтобы стоило их избегать, прикидываясь заболевшим. Шэнь Юань подозревал, что эта температура была как-то связана с пробуждающимися демоническими силами Ло Бинхэ. С Шэнь Цинцю Шэнь Юань в то время не хотел разговаривать в принципе, особенно на подобные темы, после «медитации» в пещерах Единства Душ они оба их избегали. Не мог ничем помочь ученику и Му Цинфан, и жаропонижающие пилюли. — Учитель, а вы сегодня… Вечером останетесь здесь или у вас дела? — окликнул ученик Шэнь Юаня. Тот на мгновение замешкался, но потом ответил: — Конечно, я присмотрю за тобой, Бинхэ. Мои дела можно отложить. Сейчас нельзя оставлять тебя одного. И ушел принести больному ученику, а заодно и себе, завтрак. Шэнь Юань помнил, в тот момент Шэнь Цинцю, истосковавшийся по женской ласке, чуть не прибил его за эти слова — он-то рассчитывал вечером, как обычно в конце недели, слетать в какой-нибудь городок поблизости, быть может, в Ци Гу, и провести ночь в компании прекрасных дев, а не больного несчастного ученика. Но Шэнь Юань был непреклонен. Забавно, что именно эти воспоминания Ло Бинхэ предпочел проиграть в своей голове перед завтрашним нападением на Цюндин, где скрывался сбежавший «учитель». Что он рассчитывал в них увидеть? Сладкие денечки, когда этот учитель с учеником не ненавидели и не пытались убить друг друга? Что за сентиментальность? Возможно, конечно, Ло Бинхэ просматривал эти воспоминания, чтобы лишний раз напомнить себе, как жестоко бывший учитель с ним обошелся, как притворялся добрым и понимающим наставником, а потом без сожалений сбросил в Бесконечную Бездну. Но что, если Ло Бинхэ, наоборот, не мог решиться, что если он дорожил этими воспоминаниями и сейчас ему было сложно обратить оружие против Цанцюн? Пусть учитель его и разочаровал, воспоминания были настоящими, и они были гораздо лучше тех, что Самолет описал в «Пути гордого бессмертного демона». Может, его внутренний голос, совесть напоминала ему, что когда-то они с учителем неплохо ладили, и, быть может, не стоит завтра… Лекарство на ладони маленького Ло Бинхэ вспыхнуло ярким голубым огнем ци и превратилось в щепотку светло-серого пепла, мальчик сдул ее с ладони. Ухмыльнувшись каким-то своим мыслям, Ло Бинхэ в пару глотков осушил чашку с водой, небрежно поставил ее на деревянный поднос на столике и вышел из комнаты. Спустя несколько секунд скрипнула дверь пристройки, где ученик спал. «Чего?!» Брови настоящего Шэнь Юаня, что наблюдал эту сцену, поползли вверх. Так Шэнь Цинцю, что ли, снова был прав? Пусть подделать саму болезнь было невозможно, но их послушный ученик, белый лотос пика Цинцзин, ничуть не гнушался симулировать ее лечение. Пока Шэнь Юань волновался, не спал ночами и таскал ему лекарства, мучая Му Цинфана претензиями, что те не помогали, ученик просто выбрасывал их. А Шэнь Юаню и в голову не пришло проследить, что он с ними делает. «И ради чего, Ло Бинхэ, а?! Чтобы валяться и пропускать тренировки? И трескать конфеты? С каких пор ты настолько ленивый?» Почему, почему Шэнь Юаня окружали одни манипуляторы и лгуны? Впрочем, он сам был не лучше. Не то чтобы он не врал Ло Бинхэ — или Шэнь Цинцю, если на то пошло. Со вздохом Шэнь Юань опустил голову, уставившись в размытые записи на столе. Иллюзия, созданная Ло Бинхэ, была на редкость качественной и подробной, но такими мелкими деталями, как написанное в документах, он не озаботился. — Жалкое зрелище, правда? — насмешливый голос раздался за спиной Шэнь Юаня, чуть слева, со стороны окна. Шэнь Юань едва подавил рефлекторное желание обернуться на звук. Ло Бинхэ — настоящий Ло Бинхэ, не воспоминание-фантом — в черных мрачных одеждах, с выражением неописуемой усталости и раздражения на лице, перешел от окна к столу, где сидел Шэнь Юань, присел напротив, подперев рукой голову, воззрился на учителя. Шэнь Юань его и не заметил! Когда он там появился, сколько времени наблюдал? Шэнь Юань не знал, как лучше реагировать, возможно, стоит попробовать притвориться иллюзией, как во сне, что увидел по дороге на Собрание Союза Бессмертных? Может, ученик, как и тогда, не разберет, что перед ним «настоящий» учитель? Он озадаченно продолжал смотреть на документы перед собой, словно не обратил внимания на приход ученика. Честно говоря, ему и не хотелось! Ни смотреть, ни разговаривать с этим человеком… Хватит. «Пусть подумает, что я просто воспоминание, а? Надо же было так влипнуть!» Ло Бинхэ засмеялся: — Так наивно принимал твою заботу, верил всему вранью, что ты городил. И чего тебе стоило врать дальше, учитель? Пока Шэнь Юань думал, что на это вообще можно ответить, и стоит ли отвечать в принципе — помнил он их прошлые споры, меньше всего Шэнь Юаню хотелось снова увязнуть в них, Ло Бинхэ протянул руку и помахал ладонью перед его носом. — Как обычно, не удостоишь этого ученика и взглядом? Только было собравшийся открыть рот и высказать ученику все, что думает, Шэнь Юань замер. Так обычно вели себя его фантомы? Молчали и игнорировали собственного создателя? «Как-то это… И правда, жалкое зрелище». Шэнь Юань бы скорее поверил, что Ло Бинхэ каждую ночь убивает его во снах, а Шэнь Юань плачет и молит о прощении. По крайней мере, шесть лет назад, во сне по пути к ущелью Цзюэди, его фантом вел себя по-человечески. Но с тех пор многое изменилось. «Что это за главный герой такой? Чему Мэнмо его учил? Ах да, Мэнмо же якобы выгнали». — Ни взглядом, ни словом… Ничего, скоро придется на меня посмотреть. А вот я могу смотреть на тебя сколько угодно — пусть и во сне. И разговаривать, — ученик зевнул. Шэнь Юань заметил глубоко залегшие синяки под глазами Ло Бинхэ, словно тот редко и мало отдыхал. — Надеюсь, тебе хватит выдержки молчать дальше, — продолжил ученик. — Не извиняйся завтра, не сожалей. Это я должен буду попросить прощения. Ло Бинхэ уронил голову на стол и какое-то время сидел так, Шэнь Юань даже успел испугаться, что тот заснул и ушел в какие-то более глубокие слои Мира сновидений — если такое вообще было возможно. Но тот вдруг повернул голову, заглянул в глаза Шэнь Юаня снизу вверх, поймал его взгляд и чуть улыбнулся. — Раньше ты говорил, что ненавидишь меня, и я так расстраивался. Но теперь, мне кажется, все иначе: тебе просто на меня наплевать. Это злит еще больше. «А репертуар-то не поменялся!» — раздраженно думал Шэнь Юань, слушая знакомые ему, в принципе, жалобы. Тот же тон, те же непонятно из какого пальца высосанные обвинения. Никогда Шэнь Юань ему такого не говорил! Этот гордый владыка демонов что, каждую ночь припирается на пик Цинцзин к иллюзии своего бывшего учителя, словно к психотерапевту, и изливает свои претензии? Да где тот Ло Бинхэ из «Пути гордого бессмертного демона», у которого, казалось, вообще проблем не было? А те, что были, решались в стиле «живые позавидуют мертвым»? Шэнь Юань старательно смотрел чуть в сторону от ученика, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Ощущение было очень тоскливым. Он случайно угадал правильную линию поведения — делать вид, что игнорирует ученика. Но все же… Картина представала печальная. Ло Бинхэ злился, ненавидел его и завтра снова заточит в тюрьму Шэнь Цинцю для скорой казни. Если сможет одолеть орден Цанцюн, конечно. Конечно, сможет. Должен ли Шэнь Юань что-то сделать? Пусть Шэнь Цинцю предал и бросил его, но оставались дети на пике Цинцзин и других горах, оставался терпеливый и внимательный Юэ Цинъюань, резкий и грубый, но всегда готовый помочь Лю Цингэ, смешливая и ехидная, но заботливая Ци Цинци, увлеченный разработкой новых лекарств и вечно занятый, но неизменно выкраивающий время на брата по ордену Му Цинфан. Все они были такими хорошими людьми! Значит ли это, что Шэнь Юань должен ради них умереть? Должен ли он сказать: «Эй, Ло Бинхэ, твой учитель здесь, кого ты собрался искать на Цюндин?» Жаль, при Ло Бинхэ было не подкинуть монетку. Впрочем, Шэнь Юань кривил душой. Он не хотел. Он даже не был адептом Цанцюн. Их дела его не касались! Пусть Ло Бинхэ творит с орденом Цанцюн и с Шэнь Цинцю, что захочет, а Шэнь Юань просто сбежит. И будет всю жизнь сожалеть, как сожалеет о случившемся в ущелье Цзюэди… Ло Бинхэ тем временем продолжил жаловаться, полулежа на столе, уткнувшись головой в бумажки: — Этот ученик обыскал все Царство демонов, чтобы найти, кто тебя выкрал, что за Священный демон мог побороть мою кровь, ждал, когда он объявится, и что потребует взамен… Я чуть с ума не сошел. Так Ло Бинхэ думал, что учителя похитили? Понятно, почему он перетряс все Царство демонов, попутно выкосив кучу враждебных кланов. «Хорошо, хоть не добрался до Чжучжи-лана». — И когда я услышал, что все это время ты прятался на пике Цюндин у главы Юэ… — ученик на мгновение замолк, выпрямился и протянул руку, стиснул пальцы на подбородке Шэнь Юаня, приподнимая его голову и вынуждая, наконец, взглянуть на собеседника, — …можешь представить, как это бесит? «Могу! Достаточно, чтобы угробить, в прямом или переносном смысле, оба наших ордена». Глаза ученика казались бездонными океанами черной, готовой вот-вот выплеснуться наружу ненависти. Проявилась алая печать Священного демона: от маленькой точки по центру лба побежала тонкими затейливыми линиями по белой коже. Шэнь Юань смотрел на Ло Бинхэ прямо, но слегка расфокусированным взглядом, словно не видел его, и отчаянно молился, чтобы это сошло за типичное поведение фантома. Тот отпустил его и отвернулся, вскочил со стула, прошелся по комнате. Вся ситуация жутко напоминала Шэнь Юаню финальный монолог злодея истории. Воспоминания о детстве позади, сейчас он примется объяснять свои коварные замыслы, тут-то главный герой его и одолеет. Вот только Ло Бинхэ и был главным героем этой истории, именно он и должен был победить. — Ты так хотел от меня избавиться, надеюсь, жил счастливо эти три года! Для человека, что так ненавидит демонов, ты завел среди них слишком много друзей, учитель. Боюсь, на самом деле ты ненавидишь только одного демона — меня, верно? Шэнь Юань медленно вернулся взглядом к документам. Его мелко трясло, наполовину от страха попасться, наполовину от злости и желания высказать ученику все, что о нем думает. Во-первых, у Шэнь Юаня был всего один друг-демон, даже и не друг, а добрый знакомый! Во-вторых, что это за претензия, что Шэнь Юань имел наглость спрятаться от своего будущего убийцы, который держал его в тюрьме, а теперь собирается казнить? В-третьих, Шэнь Юань не ненавидел Ло Бинхэ, хотя чувствовал, что скоро начнет. Почему от этого кошмарного главного героя невозможно отделаться? «Прилипчивый, как подтаявшая конфетка», — вспомнил Шэнь Юань меткую характеристику ученика от Шэнь Цинцю. В-четвертых, ученик только что говорил, что Шэнь Юаню наплевать, а теперь снова начал про ненависть, он бы уж определился! Словно сварливая жена, которой без разницы, какие претензии предъявлять надоевшему муженьку, пусть и противоположные друг другу, лишь бы пилить и не останавливаться! В-пятых… Шэнь Юань во многом был виноват. Вот только извиняться уже поздно, а умирать не хочется. — Завтра конец иллюзиям, — грустно сказал ученик, наконец, перестав бродить туда-сюда по комнате. — И твоей замечательной жизни без меня. «Да уж…» Шэнь Юань хотел биться головой о стену от свалившихся на него разом усталости, раздражения, обиды, чувства вины… Одного его слова сейчас будет достаточно, чтобы спасти орден Цанцюн, и предоставить, наконец, своему бывшему ученику возможность отыграться за все нанесенные злодеем этой истории обиды. Шэнь Цинцю перепрячется, адепты Цанцюн вздохнут спокойно, Ло Бинхэ получит свою долгожданную жертву… Но так уж получилось, что Шэнь Юань хотел жить. Держаться до последнего — главное качество, которым он мог бы в себе гордиться. Он не был таким сильным, как Ло Бинхэ, таким добрым, как Юэ Цинъюань, таким смелым, как Лю Цингэ, таким гордым и стойко переносящим боль, как Шэнь Цинцю. Дверь, ведущая во внутренний дворик с садом, открылась, в спальню, что частично просматривалась из кабинета сквозь резные деревянные перегородки и арочный проем, зашел юный Ло Бинхэ, в белой форме пика Цинцзин, с рукой на перевязи. Очередное воспоминание. Настоящий Ло Бинхэ, в черных мрачных одеяниях, смотрел на свою маленькую копию со странным выражением во взгляде, словно ему было…стыдно? Страшно? Шэнь Юань искоса наблюдал за фантомом. Тот принес в спальню то самое злосчастное ханьфу цвета цин, из-за которого Шэнь Цинцю когда-то всю душу из Ло Бинхэ вынул, пытаясь выяснить его судьбу. Не всякая избалованная юная госпожа будет так переживать из-за шмотки! Остановившись посреди комнаты, ученик неловко держал драгоценное одеяние единственной здоровой рукой и крутил перед собой так и так, рассматривая, точно ли не осталось пятен. Потом принюхался к ханьфу, уткнувшись носом в ткань. Шэнь Юань был рад стать невольным свидетелем этой сцены. При встрече расскажет все Шэнь Цинцю, пусть страдает. Так что же ученик сделал с одеждой? — Нет, только не это, ненавижу, — пробормотал настоящий Ло Бинхэ и резким взмахом ладони развеял иллюзию.

***

Ло Бинхэ с трудом сел, с каждым днем ему становилось все труднее соскребать себя с постели, сколько бы он ни спал. Настал долгожданный день встречи с учителем, но даже это не подняло ему настроение. Насколько далеко придется зайти из-за этой ненависти? За все три года, что учителя не было рядом, Ло Бинхэ и пальцем не тронул ни одного адепта Цанцюн, запретил и подчиненным демонам им вредить. Но теперь ему не оставили выбора. Если учитель не покажется добровольно… Союз трех Великих орденов силой войдет на территорию Цанцюн и отыщет его. Ло Бинхэ бросил взгляд на Синьмо, небрежно приставленный к кровати. Меч жаждал крови, именно он пробуждал Ло Бинхэ ото сна последние дни, накачивал энергией, словно не он был оружием, а его неудачливый хозяин. Как же болела голова… Старейшина Мэнмо подсказал бы, что делать, но Ло Бинхэ давно прогнал его прочь. Уходя, тот смеялся, что Ло Бинхэ без него не справится. Так и вышло: стоило Мэнмо исчезнуть, как в тот же день сбежал и учитель. Вряд ли старый демон мог быть к этому причастен, у него и тела-то не было, разве что он подговорил кого-нибудь помочь с побегом? Священных демонов в мире не так много, рано или поздно Ло Бинхэ допросит последнего… Он повернул голову влево, посмотрел на лежащий на соседней половине кровати меч Сюя. Смешно, но Ло Бинхэ до сих пор хранил его в спальне. «Нытик! Слабак! Без меня ты утонешь в собственных слезах и ничего не добьешься! Синьмо сожрет твою душу, а три ордена объединятся и уничтожат тело. А этот твой учитель… Когда ты поймешь, что он за человек? Посмотрим, как долго ты сможешь прождать ответных чувств от ледышки. Позови, когда образумишься. Все это время только я был на твоей стороне». И вот, спустя три года учитель нашелся. И Ло Бинхэ, действительно, уже ничего не ждал. И давно понял, что он за человек. Старейшину Мэнмо Ло Бинхэ, впрочем, так и не позвал. Умываясь и одеваясь, Ло Бинхэ вспоминал сегодняшний сон, он частенько проигрывал сценки из жизни на пике Цинцзин самому себе. И убеждался, что принимал желаемое за действительное. Перед тем как улыбнуться, учитель каждый раз останавливался на мгновение, словно вспоминая, как складывать губы в улыбку. Перед тем как сказать ученику что-то хорошее, каждый раз замирал, словно не мог подобрать слов и пересиливал себя. Презрительно косился, когда Ло Бинхэ не смотрел. Зато каждый его удар наносился молниеносно, над каждой насмешкой он не раздумывал и секунды. «Лучше бы ты не рождался. Почему не мог просто утонуть в той реке?» В сегодняшнем сне он снова не удостоил ученика взглядом, но казался таким печальным, словно оба они, и человек, и иллюзия понимали, к чему все идет. Учитель не делал пометок на бумаге, не листал документы, просто сидел и будто бы, наконец, слушал, что ему говорит ученик. «А ты почему не мог просто врать дальше?»