Паразит

Шэнь Цинцю пришел в себя, целиком закопанный в землю. Земля скрипела на зубах, мелкой пылью забивалась под веки. Он не мог шевельнуть и пальцем, не мог вдохнуть. Сознание было мутным и ускользало, казалось, вот-вот он опять отключится. Сначала Шэнь Цинцю волновался, как будет дышать под землей, но, похоже, растительному телу это не требовалось. Нужно было выкопаться, но сил не было. Что-то маленькое, гладкое скользнуло по его ноге, потом под лопаткой, задело скулу. Пара минут — и Шэнь Цинцю был готов поклясться, что длинные извивающиеся черви облепили все его тело. Вспомнилось, как Цю Цзяньло в детстве связывал его и пугал червяками, находя невероятно смешным, что такой мрачный и серьезный «Цю Цзю» до одури боится каких-то мелких тварюшек. Шэнь Цинцю почти заснул снова, подавив эти воспоминания и подступающую панику, как почувствовал, что кто-то разгребает землю вокруг него. Над головой забрезжил солнечный свет, потихоньку от земли освободили его плечи и руки, но Шэнь Цинцю никак не мог до конца разлепить глаза и посмотреть на откапывающего его человека. Он потерял сознание, чтобы очнуться уже в другом месте. — Сяо Цзю? Сяо Цзю! Цинцю? — звали его на разные голоса. Он слышал голос главы ордена Юэ Цинъюаня, слышал голос маленького бродяжки Юэ Ци, то тихий, совсем шепот, то громкий, от которого нещадно болели уши. «Не ори! — хотел сказать Шэнь Цинцю. — И не называй меня этим именем». Сквозь не до конца сомкнутые ресницы он различил, что его принесли в незнакомое помещение, погрузили в большую бадью с горячей водой. «Слишком ярко…» Шэнь Цинцю чуть шевельнул пальцами, горячая вода помогала наладить кровообращение и течение духовной энергии. Та ощущалась совсем иначе, но он был слишком слаб, чтобы исследовать свои новые возможности. Кто-то поил его водой, осторожно тер мыльным бруском и мочалками, мягкими уверенными движениями разминал мышцы, брил, смывал землю с волос, поливал водой из кувшина, заботливо прикрывая глаза, и не переставал звать по имени. Потом обтер Шэнь Цинцю полотенцами и, словно ребенка, на руках перенес в кровать. Шэнь Цинцю отключился. В следующий раз он проснулся уже ночью, сумев открыть глаза. Он неловко присел на постели, опираясь на подушку. Возле кровати дремал на неудобном стуле Юэ Цинъюань, облокотившись на спинку и положив голову на сгиб руки. Его загадочный клинок Сюаньсу, что Юэ Цинъюань лишь раз на глазах Шэнь Цинцю вынул из ножен, на церемонии вступления в должность главы ордена, стоял на специальной подставке недалеко от кровати. Похоже, это была спальня Юэ Цинъюаня — Шэнь Цинцю всего пару раз был в его доме и так далеко, конечно, не заходил. Оглядев убранство спальни, Шэнь Цинцю обрадовался, что его жилье было обставлено гораздо изысканнее, хотя и это место выглядело прилично: полупрозрачные занавеси скрывали часть помещения, но Шэнь Цинцю в приглушенном свете маленькой лампы разглядел узорчатые панели на стенах, большое овальное зеркало, мебель лаконичных строгих линий из темного дерева, окна с изящной обрешеткой, что сейчас были затянуты плотной бумагой, видимо, чтобы никто не увидел Шэнь Цинцю. «Подготовился, а», — мрачно подумал Шэнь Цинцю. Они ведь договорились! — Эй, — грубо позвал он Юэ Цинъюаня. — Сяо Цзю! — встрепенулся тот, заулыбавшись, как идиот, и сонно моргая. Шэнь Цинцю уже и не помнил, когда Юэ Цинъюань последний раз улыбался так широко, словно маленький ребенок. Обычно он либо цеплял на лицо свою стандартную дружелюбную полуулыбку, когда говорил с другими, либо скорбно кривил губы с выражением побитой собаки — когда говорил с Шэнь Цинцю. — Не называй меня так, — с трудом выговорил Шэнь Цинцю. Язык его плохо слушался. — Мы же договорились. Ты не должен был переносить меня. Пока не станет совсем плохо. — Я думал, все и стало совсем плохо, — осторожно сказал Юэ Цинъюань. Улыбка его потускнела. Он присел рядом с Шэнь Цинцю на кровать, помогая ему подняться. Кровать Юэ Цинъюаня была довольно высокой, с резными стенками, выбраться из нее без помощи Шэнь Цинцю, и правда, сейчас бы не смог. Поэтому он позволил поддержать себя за пояс, с трудом встал на ноги. — Зеркало, — скомандовал он, и Юэ Цинъюань послушно повел его навстречу отражению. Шэнь Цинцю с удовлетворением оглядел свое новое тело, одетое в легкий домашний халат. Оно выглядело в точности, как и должно было, неотличимо от его старого облика. Шрамы от плети исчезли с лица. Кожа без солнечного света стала белой, как мел, но в целом Шэнь Цинцю казался здоровым на вид. Они с паразитом-то после месяца заключения, наверное… «Паразит!» — молнией промелькнуло в голове Шэнь Цинцю. Он чуть не упал, вспомнив о нем. Шэнь Юань его убьет, когда увидит. Ладно, об этом он подумает позже. — Решил окончательно угробить мою репутацию, устроив побег из тюрьмы? — зло спросил Шэнь Цинцю, не отрывая глаз от своего отражения. Лица Юэ Цинъюаня в зеркале не было видно. — Я не мог смотреть, как ты страдаешь в плену, — серьезно ответил тот. — Ты же сам сказал: «Надеюсь, скоро мы с братьями встретимся на Цанцюн». Не злись. «Да это был Шэнь Юань, а не я, — злился Шэнь Цинцю. — Ты же нас даже не различаешь, за все эти годы разницы не заметил! Лю Цингэ, и то что-то заподозрил, но не ты». Но вслух он произнес только: — А еще я сказал, чтобы ты придерживался нашего уговора. Забыл? Юэ Цинъюань вздохнул, развернул Шэнь Цинцю к себе. — Цинцю, а помнишь, что ты сказал мне, когда я запретил тебе помогать ученикам в ущелье Цзюэди, а ты ослушался и все равно полетел? — Нет. — Ты сказал, что спасение чьей-то жизни не может быть неправильным поступком. Так что, прости, но я лишь следовал твоему совету. Помог, а не спрашивал. Лучше я буду виноват в том, что спас тебя, чем снова оставлю. Шэнь Цинцю чуть собственный язык не откусил от злости. Это снова был Шэнь Юань! Паразит постоянно нес какую-то претенциозную чушь, и смотрите-ка, его Юэ Цинъюань внимательно слушал! Только на Шэнь Цинцю всем было плевать. Проглотив первые десять пришедших на ум реплик, он остановился на чуть менее мерзкой, все-таки, ссориться сейчас было невыгодно: — Ты удивителен, брат Юэ. Помогаешь ты мне или бросаешь — только все портишь. Вместо ответа Юэ Цинъюань обнял его за плечи и прижал к груди. Шэнь Цинцю чуть язык не прикусил от неожиданности. «Твою мать! — он и рад был бы оттолкнуть Юэ Цинъюаня, но сил не хватило бы. — Да чтоб тебя разорвало». — Я очень скучал по тебе, Цинцю. Разреши постоять так немного. И когда этот блаженный успел соскучиться? Они виделись на суде несколько дней назад. Шэнь Цинцю не собирался унижаться и просить его отпустить, поэтому смирился со своим положением, отлипнет же тот рано или поздно. Со вздохом он опустил подбородок на плечо Юэ Цинъюаня и прикрыл глаза. Честно говоря… После пробуждения в холодной темной земле эти объятия казались не такими уж отвратительными. «Тепло». — Я так переживал, что с телом что-то пойдет не так, — пробормотал Юэ Цинъюань, вызвав у Шэнь Цинцю новый приступ ярости. С телом все пошло не так! Начать с того, что в нем должен был оказаться Шэнь Юань… К Юэ Цинъюаню, наконец, вернулся рассудок, и он отпустил Шэнь Цинцю, медленно проводил его в соседнюю комнату, усадил на мягкий широкий диван со столиком по центру, обложил подушками для устойчивости конструкции и попросил подождать, пока он принесет еду. Когда Шэнь Цинцю воспользовался советом паразита «доверять людям» и втайне от него написал Юэ Цинъюаню письмо с просьбой о помощи, он сам не знал, к чему это приведет. Он попросил Юэ Цинъюаня приглядеть за огородом, если Шэнь Цинцю вдруг не сможет, и запустить процесс переноса, если он окажется в смертельной опасности — перед самой казнью, или если Ло Бинхэ надолго заточит его в темнице. Он несколько раз подчеркнул, что это был выход на самый крайний случай. После первого заседания суда Шэнь Цинцю еще раз напомнил Юэ Цинъюаню не лезть, но, конечно, порадовался, когда тот подал знак, что с телом все в порядке, видимо, Юэ Цинъюань выкопал его и пересадил в землю где-то на своем пике. И вдруг эта зараза запустила перенос! Шэнь Цинцю обещал паразиту отдать цветочное тело, когда они только начинали возиться с ростками, но с самого начала не собирался сдержать это обещание. Кто сглупил и отравился Неисцелимым? Кто испортил Шэнь Цинцю жизнь? Кто постоянно врал и юлил, создавая все новые и новые проблемы? К тому же, заполучив здоровое тело, Шэнь Юань покинул бы Цинцзин — у него не было других причин жить на пике. Шэнь Цинцю не хотел признавать это, но уже тогда он совершенно не хотел расставаться со своим приятелем поневоле. Не то чтобы Шэнь Юань ему нравился, но он был хотя бы сносным. С ним было приятно проводить время, с ним было спокойно и уютно. Шэнь Юань, конечно, возмутится, но выбора у него не будет. Придется остаться. И если паразит прощал Шэнь Цинцю столько раз, то простит и теперь. Шэнь Цинцю не слишком переживал об этом. Однако планы его изменились, когда Ло Бинхэ схватил их и отправил в Водную тюрьму. Сначала Шэнь Цинцю считал, что влюбленный щеночек просто показывал зубки — немного попугает их и со временем успокоится. Но быстро убедился, что тот настроен всерьез, и что шансов оправдаться на суде не будет. Как и говорил Шэнь Юань. Паразит, пусть и был гораздо глупее, в этот раз оказался прав, морально подготовившись к худшему, а Шэнь Цинцю эта ситуация изрядно выбила из колеи. Чем дольше они сидели в Водной тюрьме, тем яснее Шэнь Цинцю понимал, что придется отпустить Шэнь Юаня в новое тело. Шэнь Юань не заслуживал смерти — ни вместе с ним, ни вместо него. Юэ Цинъюань запустит перенос, Шэнь Юань, хоть и удивится неожиданному спасению, но отправится в новое тело, как они и планировали. А Шэнь Цинцю…останется и получит то, что заслужил. Ведь он действительно убил всех этих людей. Он не сожалел — но был готов расплатиться. Он уже и не помнил, в какой момент начал беспокоиться о паразите, когда тот успел так прочно обосноваться в его мыслях и сердце, но теперь Шэнь Цинцю страшился потерять его так же, как и Юэ Цинъюаня, ради спасения которого он и пошел паразиту навстречу когда-то. Когда все изменилось? Шэнь Цинцю не понимал. В глубине души он немного надеялся, что Шэнь Юань его спасет. Вернется за другом, как герои из этих приключенческих сказаний, что они постоянно читали. Но если и не вернется, Шэнь Цинцю не привыкать, и это будет смерть без сожалений. «Пусть уходит, — думал тогда Шэнь Цинцю, лежа на холодном белом камне Водной тюрьмы. — Главное, чтобы Ло Бинхэ его не нашел». Вспоминая те дни, Шэнь Цинцю постукивал пальцами по лакированной поверхности столика в ожидании Юэ Цинъюаня с едой. Теперь, стоило окончательно проснуться, ему ужасно захотелось есть. Шэнь Цинцю было так стыдно. Он разливался соловьем, как легко стерпит пытки, выделывался не хуже сопляка в его ученические годы, обещая Шэнь Юаню взять контроль на себя, чтобы облегчить боль. Он знал, что на тот момент Шэнь Юаня уже и не будет в их теле, просто хотел немного его приободрить, ведь он не мог тогда рассказать о скором спасении. Почему же не мог? Очевидно, потому что, стоило Юэ Цинъюаню запустить перенос раньше времени, Шэнь Цинцю струсил и сбежал сам, оставив «дорогого друга» позади. Что же, с самого начала это была лишь пустая бравада? Неужели он просто успокаивал свою совесть обещаниями спасти паразита? Но как только появился шанс на спасение, Шэнь Цинцю отпихнул его в сторону и радостно унесся в безопасность, под крыло к старшему брату… «Нет». Он предавал Шэнь Юаня столько раз, но сейчас он действительно собирался помочь. Шэнь Цинцю просто поступил рационально. Одно дело, если бы их уже пытали или уже назначили день казни. Тогда другого выхода не было бы, и Шэнь Цинцю обязательно спас бы Шэнь Юаня ценой своей жизни. Но Юэ Цинъюань запустил перенос слишком рано. У них было время, был шанс выжить вместе. Но если дать Шэнь Юаню перенестись в новое тело, он не сможет помочь Шэнь Цинцю спастись. Он и не станет! Шэнь Цинцю столько раз его обманывал, Шэнь Юань наверняка по горло им сыт и оставит гнить в тюрьме. Другое дело, сам Шэнь Цинцю. Он обязательно вернется за паразитом, придумает способ достать его из этой тюрьмы, хоть бы и заставит Цанцюн пойти на Хуаньхуа войной. Все равно Ло Бинхэ — демон и война неизбежна. Да, Шэнь Цинцю сбежал, чтобы спасти их обоих. Прямо сейчас он обсудит все с Юэ Цинъюанем. Он действительно это сделает. Именно так он и думал. Тогда почему так стыдно? Юэ Цинъюань вернулся в комнату и поставил перед Шэнь Цинцю простенький овощной супчик, плошку с рисом и кувшин с водой. Шэнь Цинцю жадно выхлебал две чашки, прежде чем приступил к еде. Пальцы пока не слишком хорошо его слушались, но ложку он держал сносно. Юэ Цинъюань сидел напротив и с дурацкой умиленной улыбкой наблюдал, как он ест. Шэнь Цинцю подавил в себе раздражение и вместо «Прекрати пялиться» сказал чуть более вежливое: — На что уставился? Давно не видел, что ли? — Давно, — согласился Юэ Цинъюань. И повторил: — Я скучал, Цинцю. — Когда успел заскучать? Мы виделись несколько дней назад. Сколько я проторчал в земле? Юэ Цинъюань медлил с ответом. — День? Два? — недовольно спросил Шэнь Цинцю. — Только не говори, что больше. У меня, вообще-то, много дел. Тело, что они с Шэнь Юанем подготовили, созрело и было готово к переносу, так что только от Юэ Цинъюаня зависело, сколько времени Шэнь Цинцю потеряет. Если тот поленился сходить откопать его сразу… Юэ Цинъюань молчал. Вечная мягкая улыбка медленно исчезала с его лица, словно рассеивался утренний туман над долиной. Шэнь Цинцю вдруг замутило от дурного предчувствия. — Сколько? — переспросил он каким-то жалким и слабым голосом. — Три года. Эти два простых слова оглушили Шэнь Цинцю. Он даже не сразу осознал их смысл, полную картину того кошмара, что они в себе заключали. Три года. Ложка медленно опустилась обратно в суп. Он ведь все просчитал. Он даже не просил Юэ Цинъюаня его переносить. Он хотел вернуться за Шэнь Юанем сразу, как очнется в новом теле. Он… Он просто его бросил. Точно так же, как бросили его самого, нет, даже хуже. На три долгих года… На пытки и смерть. Шэнь Цинцю не мог вымолвить и слова. — …я знал, что ты разозлишься, — голос Юэ Цинъюаня доносился до него смутно, словно через закрытую дверь. Как в их последний разговор в доме семьи Цю. — Но все равно изменил формулу переноса, подержал тебя в земле подольше. Посмотри, как это тело развилось за три года, питаясь солнечным светом. Ты же всегда беспокоился, что твоей духовной энергии недостаточно, теперь все иначе. И тебя почти перестали искать, сейчас стало безопасно. Шэнь Цинцю едва разбирал, что тот говорил. Зато отчетливо слышал другой голос, голос, который он давно, казалось, забыл, но именно этот голос всегда возникал в его памяти, когда Шэнь Цинцю был в отчаянии. «Шэнь Юань не зря звал тебя ублюдком. Говоришь, хотел вернуться? Это все отговорки, ты не пришел бы за ним. Твой Юэ Ци просто облегчил тебе жизнь, сделав выбор вместо тебя. Как хорошо!» «Нет. Я хотел его спасти». «Хотел бы — сразу бы отпустил в это тело. Но ты оттолкнул его, маленький лживый гаденыш. Считаешь себя его другом? Да ты хуже Юэ Ци. Пытал, предавал его, бросил один на один с тем психом… Бросил умирать». «Нет!» — Цинцю, ты в порядке? — Юэ Цинъюань уже сидел рядом, убирая волосы от его лица и беспокойно вглядываясь в глаза. Шэнь Цинцю мелко потряхивало от ужаса. Может, Шэнь Юань еще живой? Может, еще не поздно? Голос Цю Цзяньло ответил и на этот вопрос: «Теперь слишком поздно. Бедный, бедный Шэнь Юань». — Цинцю? — звал Юэ Цинъюань. — В чем дело? Ты не предупреждал меня в том письме… Прости, я не знал… Ты так осторожничал. Ты должен был что-то сделать? «Бесит! Правда? Твой Юэ Ци. Представь, как Шэнь Юань тогда на тебя посмотрит. Если тебе хватит смелости…предстать перед ним после всего этого. Лучше бы он был мертв, правда?» — хохотал призрак в его голове. Шэнь Цинцю с трудом сфокусировал взгляд на миске супа перед собой, вспомнил, что находится в доме Юэ Цинъюаня. Тот сидел рядом, обнимая его за плечи. Что он только что спросил? Были ли у Шэнь Цинцю дела? — А, — ответил Шэнь Цинцю, не удивившись, насколько безразлично прозвучал его голос, и сбросил с себя руку Юэ Цинъюаня. — Я должен был позаботиться о собаке. — О собаке? — удивился тот. — Я не знал, что у тебя есть собака. — Теперь, считай, нет, — Шэнь Цинцю вновь принялся за суп, сглатывая вместе с размякшими волокнистыми овощами комок в горле. Глаза щипало. — Цинцю… Я думаю, с твоей собакой все в порядке. Ученики с Цинцзин наверняка о ней позаботились. Прости, если бы я только знал… Впервые в жизни у Шэнь Цинцю не было желания обвинить во всем Юэ Цинъюаня. Пусть соблазн был велик, пусть именно его благие намерения и привели к этому кошмару, в конечном итоге Шэнь Юаня бросил Шэнь Цинцю. Если бы он не лукавил и не кривил душой, если бы он честно отпустил его в цветочное тело, то это Шэнь Юань сейчас сидел бы здесь и ел невкусный суп. А Шэнь Цинцю… Сердце сковало холодом. Он понял, что искренне желает Шэнь Юаню смерти. Он не сможет посмотреть на то, что осталось от бедняги за эти три года. Без рук и ног, без языка… Сошедший с ума несчастный калека. Бедный маленький паразит. Как же ему было плохо и страшно… Только у Шэнь Цинцю появился кто-то, на кого ему было не наплевать… «Пожалуйста, пусть он будет мертв». Лучше умереть, чем пережить такое. — Ты мне должен, — сказал Шэнь Цинцю, подняв взгляд на Юэ Цинъюаня. — Ты опять все испортил, возьми за это ответственность. Тот лишь кивнул: — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Нам нужно уничтожить Ло Бинхэ. Вместе с Хуаньхуа, если понадобится. Он сейчас там главный? — Да, он. Но зачем? «Зачем?» Это был хороший вопрос. Во-первых, чтобы отомстить. Во-вторых, чтобы проверить Водную тюрьму, вдруг Шэнь Юань еще жив и… «И что? Что ты будешь делать?» — ехидно спросил голосок в голове. Шэнь Цинцю понятия не имел. Насколько бы Шэнь Юань ни был стойким, после трех лет в плену этого чудовища он вряд ли останется в здравом рассудке. Даже если получится вырастить из цветка еще одно тело, исцелится ли его разум? Но, может, Ло Бинхэ не стал его пытать, как должен был… Тогда оставалась надежда. Но сопляк был так плох, когда Шэнь Цинцю уходил. Наверняка за эти три года он совсем спятил. Вдруг сознание Шэнь Цинцю царапнула какая-то странная мысль. Он с трудом выхватил ее из потока сожалений и самобичевания, в который погрузился с головой, захлебываясь, и вспомнил слова Юэ Цинъюаня, что тот говорил пару минут назад. — Погоди-ка. Как ты сказал? Меня перестали искать? — Да, после переноса Хуаньхуа заявили о твоем побеге. Якобы кто-то помог тебе снять Вервие бессмертных, а потом ты разнес стены Водной тюрьмы и скрылся. Они то и дело пытались устроить у нас обыск, назначили за тебя огромную награду, причем велели найти тебя живым. Тебя искали все ордены, странствующие заклинатели, даже простые люди. Я тоже отправил пару групп адептов на поиски, чтобы орден Цанцюн ни в чем не заподозрили. Но теперь только Хуаньхуа по-прежнему тебя ищут, остальные давно сдались. Кровь будто бы вновь заструилась по венам Шэнь Цинцю. Чувство облегчения казалось почти болезненным, тугой обруч, сдавивший ребра и мешающий дышать, ослаб. Останься Шэнь Юань в плену Ло Бинхэ, разве тот стал бы разыскивать беглеца? — Когда именно Хуаньхуа объявили о моем побеге? Юэ Цинъюань задумался, вспоминая: — На следующий день после переноса, почти сразу. Я очень удивился тогда. Твое старое тело, лишившись души, должно было умереть. Как они могли догадаться, что ты сбежал? Тогда я решил, что они просто врут, чтобы их не обвиняли в твоем убийстве, — Юэ Цинъюань невесело усмехнулся. А вот Шэнь Цинцю вновь стало не до смеха. Всего день спустя? Разве мог Шэнь Юань так быстро придумать какой-то план побега? Разрушить Водную тюрьму? Брошенный, злой, испуганный? Шэнь Цинцю помрачнел. Ло Бинхэ мог просто припрятать его для себя… Объявить о побеге, для вида устроить в пещере беспорядок и больше не отчитываться, что происходит с пленником. Но будь Шэнь Юань по-прежнему в плену Ло Бинхэ, разве тот стал бы так старательно его искать? Специально оговаривать, что беглеца надо схватить живым? А что с Неисцелимым? Без лекарств и процедур Шэнь Юань должен был быстро загнуться, но ведь и Ло Бинхэ об этом знал. Если он до сих пор его ищет… Может, нашлось какое-то решение? Шэнь Цинцю не рассказывал Шэнь Юаню, но он был наслышан, что демоническая кровь и другие жидкости организма могут исцелить отравленного этим ядом. О демонической крови речи не шло — выпьешь такую, и станешь послушным рабом священного демона. Но оставались слюна и семя. А в случае сопляка, разумеется, еще слезы и сопли. Вряд ли слюни и сопли могли быть целебными, но секс как обмен энергиями, скорее всего, мог подействовать не хуже крови. Шэнь Цинцю тогда об этом промолчал, потому что был лишь на девяносто девять процентов уверен, что Шэнь Юань не попытается переспать с Ло Бинхэ ради выздоровления. Сейчас Шэнь Цинцю надеялся, что паразиту не пришлось переживать подобное, но сопляк ведь давно этого хотел? Если он своего добился, что ж, хотя бы Неисцелимый мог отступить… Юэ Цинъюань тем временем продолжал: — Теперь мне кажется, они обо всем догадались, и действительно ищут тебя. — Брат Юэ… Ты не помнишь, они сразу начали активные поиски? Или медлили, будто бы им сначала было все равно, как и нашему ордену? — Сложно сказать, — Юэ Цинъюань задумчиво смотрел чуть в сторону от Шэнь Цинцю. — И знаешь, Цинцю… Сперва мои информаторы сомневались, но теперь приходит все больше сообщений, что у Ло Бинхэ в подчинении демоны, несколько северных кланов, он совсем перестал стесняться. Даже привел их во дворец. И он почему-то ищет тебя и в Царстве людей, и в Царстве демонов. А демоны ему помогают. — Это хорошая новость. — Что же в ней хорошего? Сложно будет его одолеть. По всему выходило, что Шэнь Юань правда сбежал. Но неизвестно, когда, куда и как. И в каком состоянии… Но без рук и ног, да с Неисцелимым далеко не убежишь, верно? Нет, Шэнь Юань должен быть в относительном порядке. Так что, получалось, что Шэнь Цинцю может расслабиться? Пусть Шэнь Юань и возненавидел его за этот поступок, главное, что он жив. Где бы он ни прятался… А вдруг Ло Бинхэ его найдет? — Ло Бинхэ… Ты не слышал, чтобы он ловил кого-то? Может, какие-то слухи, где я якобы нахожусь? Юэ Цинъюань покачал головой: — Слухи возникают то и дело, слишком высокая объявлена награда. Ему приводили похожих на тебя людей. Но почему ты беспокоишься? Шэнь Цинцю хмыкнул: — Может, найдет кого-то похожего на меня и отстанет. — Разве он кого-то с тобой спутает? И если он теперь заодно с демонами… — Он и есть демон, — поправил Шэнь Цинцю. — Да, — Юэ Цинъюань взглянул в глаза Шэнь Цинцю с укором. — Почему ты не рассказал нам сразу? — А вы бы поверили? На суде мне никто не верил. — Ох, Цинцю. Ты же знаешь, что я на твоей стороне. Может, Ло Бинхэ и смог обмануть других, но я всегда выберу тебя. «Ага, если отличишь от Шэнь Юаня», — Шэнь Цинцю закатил глаза. Как же он раздражал! Только этот человек, единственный из всех, мог искренне хотеть помочь и сделать все только хуже. И Шэнь Цинцю заметил бы, если бы кто-то был на его стороне. Но Юэ Цинъюань лишь помогал ему, придавленный грузом прошлого, в попытке расплатиться за старое предательство и успокоить совесть. Он не был настолько бесчестным, чтобы не поддаваться чувству вины и давлению на болевые точки, но будь у него выбор, не связывай их те события прошлого — давно оставил бы Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань убрал со стола пустую посуду, принес из спальни гребень и масло для волос и встал чуть позади Шэнь Цинцю: — Попробую расчесать тебя. Даже не знаю, получится ли теперь, волосы так спутались. Но отрезать было бы жалко. — Мне все равно, — буркнул Шэнь Цинцю, но сопротивляться не стал. Хочет — пусть трудится. — Насчет Ло Бинхэ. Пока не нужно с ним ссориться. Пусть ищет меня, где хочет. — Пусть, — согласился Юэ Цинъюань, медленно приводя в порядок прядь за прядью. Шэнь Цинцю вспомнил, как Шэнь Юань однажды пытался вычесать репьи из лохм сопляка. Шэнь Цинцю уже тогда говорил, что тот врет и притворяется. Если бы Шэнь Юань только слушал! Если бы только они сразу отправили паршивца прочь с Цинцзин! Может, сейчас Лю Цингэ возился бы с маленьким монстром. Впрочем, и Шэнь Цинцю не все рассказывал паразиту. Например, не рассказал он, как сопляк пару раз подкрадывался к ним ночью. Стоял над их постелью мрачным изваянием, но стоило его окликнуть, делал вид, что пришел случайно. Шэнь Цинцю знал, что детишки, бывает, ходят во сне, но этой заразе было на тот момент лет пятнадцать. Это происходило уже после того случая, как их отравили Неисцелимым, и Шэнь Юань испугался, проснувшись однажды и увидев перед собой ученика. Поэтому Шэнь Цинцю не стал говорить, что это повторилось не раз. К тому же… Сопляк ведь просто влюбился, потому и приходил посмотреть? Шэнь Цинцю хотел на это надеяться. А тот дикий случай, когда Шэнь Юань решил намазать ученика лекарством и тот так переволновался, что пошел охлаждаться в пруд? Иногда Шэнь Цинцю казалось, что Шэнь Юань все понимает и просто издевается над ними обоими, нельзя же на самом деле быть таким идиотом? Шэнь Цинцю чувствовал себя так глупо, что не стал объяснять, почему ученик от них прячется, только увел паразита подальше. В тот день ему даже стало немного жаль Ло Бинхэ. Не рассказал Шэнь Цинцю и о том, почему столкнул ученика в пропасть. «Он мне мешал». Если бы Шэнь Цинцю тогда знал, сколько проблем Ло Бинхэ принесет в будущем, он бы согласился хлопать над ним крыльями сколько Шэнь Юаню угодно. Пусть мажет его, чем хочет, вычесывает, сколько хочет, пусть даже переспят — Шэнь Цинцю пережил бы. В целом, сопляк до падения в Бездну был не так и ужасен, например, он вкусно готовил. И почтительно разговаривал. Шэнь Цинцю смог бы смириться, если бы заранее знал, какова альтернатива. Пусть строил бы глазки Шэнь Юаню, готовил приданое, совершенствовался до невероятных высот, заставляя главу пика Шэнь Цинцю выглядеть на его фоне посмешищем. В целом, Ло Бинхэ можно было терпеть. Если подавить в себе некоторое раздражение из-за того, что Шэнь Юань заботился об этом паршивце так, как никто и никогда не будет заботиться о Шэнь Цинцю. Расскажи Шэнь Юань все сразу — он просто запретил бы ученику участвовать в Собрании союза бессмертных. И все осталось бы по-прежнему. Они пили бы с Шэнь Юанем чай, читали дурацкие книги, подкалывали Лю Цингэ при случае, спорили из-за сопляка… — Брат Юэ? — Да? Шэнь Цинцю помедлил. Как лучше сформулировать такую странную просьбу? — Те адепты Цанцюн, что ищут меня, ты мог бы приказать им искать меня активнее? Может, послать больше людей? — Думаешь, нас кто-то подозревает? — Юэ Цинъюань продолжал аккуратно расчесывать его волосы, смазывая маслом пряди, которые не поддавались гребню. — Для вида хватит и пары групп. «Да как ему объяснить, что я хочу найти Шэнь Юаня!» Шэнь Цинцю подсознательно не хотел рассказывать Юэ Цинъюаню о паразите. Это было глупо, но он боялся, что, услышав, как Шэнь Цинцю обманывал всех несколько лет, Юэ Цинъюань не захочет больше помогать. Их отношения улучшились благодаря паразиту, а если Шэнь Юань так хорош, то зачем нужен Шэнь Цинцю? Может, Юэ Цинъюань просто махнет на него рукой? — Тебя никто не найдет здесь, Цинцю, не волнуйся. Я запретил приближаться к моему дому даже адептам Цюндин. И пока я не знаю, как восстановить твое доброе имя… Придется какое-то время потерпеть. — Я понимаю, — кивнул Шэнь Цинцю. — Тут уже ничего не поделать. Некоторых не отмыть добела. В общем-то, он мог уйти с Цюндин и искать паразита сам. Но каковы шансы на успех? Лучше он останется здесь и будет держать руку на пульсе, внимательно следить за слухами. Если Шэнь Юань однажды где-то появится, Шэнь Цинцю попробует привести его сюда. Не так уж и плохо. — Думаю, когда связи Ло Бинхэ с демонами станут известны всем… — начал Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю уже понял, к чему тот ведет:  — Они вспомнят, что я давно о нем предупреждал. И, может, поверят, что он оговорил меня три года назад. Вот только победить это не поможет. — Сюаньсу еще не пел, — меланхолично ответил Юэ Цинъюань. Закончив с его волосами, он ловко закрепил их заколкой. — Не недооценивай наш орден, Цинцю. — Знаю-знаю, — вздохнул Шэнь Цинцю. И неожиданно для себя самого добавил: — Спасибо.

***

Шли дни. Шэнь Цинцю привыкал к своей печальной участи призрака на пике Цюндин. Юэ Цинъюань старался не давать ему скучать и постоянно торчал рядом, чем только раздражал. Шэнь Цинцю лучше бы почитал подольше. Истратив несколько листов бумаги на недостаточно выразительные попытки, Шэнь Цинцю написал каллиграфию «Тысяча благодарностей» и повесил ее в доме Юэ Цинъюаня напротив главного входа. Сначала он хотел написать тысячу пять «Спасибо» на отдельных листах, по одной благодарности за каждый лишний день, что проторчал в земле, и оклеить ими все стены, но, поленившись, остановился на более лаконичном приближенном варианте. За время его отсутствия в мире немногое изменилось. Хуаньхуа начали якшаться с демонами, Ло Бинхэ стал новым главой ордена. Шэнь Цинцю заочно признали виновным в убийстве семьи и слуг в доме Цю и адептов на Собрании Союза Бессмертных двадцать лет назад, вынесли смертный приговор и назначили высокую награду за поимку — вот и все важные новости. Шэнь Цинцю и так это знал. Судя по посланиям информаторов ордена Цанцюн и простым слухам, Ло Бинхэ периодически ловил заклинателей с высоким уровнем совершенствования и использовал их, чтобы восстановить баланс энергий в своем теле с помощью поглощения чужой ци. Шэнь Юань предупреждал и об этом. Собственная духовная энергия Шэнь Цинцю…поражала. Он наконец-то с удовольствием посвящал дни тренировкам. Цветочное тело было сильнее его старого, но не сказать, чтобы значительно, не будь старое отравлено Неисцелимым, разница была бы не так велика. Гораздо более интересным было то, что ци этого тела моментально восстанавливалась, сколько бы Шэнь Цинцю ни истратил. И в старом теле его ци, казалось, от любого волнения могла отклониться, но эта была такая мирная и спокойная, словно и не принадлежала Шэнь Цинцю вовсе. Благодаря цветочному телу Шэнь Цинцю даже сам стал спокойнее, избежав ужасной смерти, смотрел на мир новым взглядом... До тех пор, пока Шэнь Юань не объявился в Пограничных землях. И все полетело в пропасть так быстро, словно Шэнь Цинцю никогда и не покидал Водную тюрьму. Может, эта пара месяцев была лишь сном, передышкой перед неизбежным финалом? «Ты что там забыл, идиот! — шипел Шэнь Цинцю себе под нос. — Нашел, где прятаться, среди подозрительных типов и демонов!» То были не пустые слухи, что возникали каждые пару месяцев, а прямая наводка. Ло Бинхэ, по донесениям агентов Цанцюн, обрадовался этим новостям безмерно. Десятки заклинателей, сотни демонов устремились в Пограничье. Уже не простые поиски, а настоящая облава. Шэнь Цинцю места себе не находил. Юэ Цинъюань тоже отправил адептов в Пограничье для вида, но они никак не могли отыскать паразита. По сравнению с тремя орденами и полчищами демонов, что мог один Цанцюн? Их было мало, да и искали они вполсилы, пусть адепты и не знали, зачем именно ищут Шэнь Цинцю, они не хотели одновременно и стать причиной поимки и казни брата по ордену, и быть теми, кто найдет преступника и поможет ему избежать наказания. Кажется, у Шэнь Цинцю оставался один выход — отвлечь Хуаньхуа от Пограничных земель. Так как простым слухам веры будет немного, Шэнь Цинцю расчетливо попался на глаза паре адептов с соседних пиков, которые были в близкой дружбе с адептами Хуаньхуа и недолюбливали самого Шэнь Цинцю — а его недолюбливали практически все адепты Цанцюн, так что с выбором было нетрудно. Так Ло Бинхэ узнал, что настоящий Шэнь Цинцю все это время прятался на Цанцюн. — Цинцю, как ты мог попасться так глупо? — отчитывал его Юэ Цинъюань. «Какой же ты идиот, брат Юэ. Или меня за идиота держишь», — мысленно вздыхал Шэнь Цинцю. Впрочем, хорошо, что Юэ Цинъюань ни о чем не догадывался. Или догадывался, но молчал? Похоже, он просто привык принимать все, что делал его недостойный младший брат, как должное. — Придется брату Юэ защитить меня, — печально сказал Шэнь Цинцю. — Отдать свой долг. — Конечно, я защищу тебя. Цанцюн тебя не выдаст. Хотел бы Шэнь Цинцю видеть физиономию Ло Бинхэ, когда ему донесли про его старого учителя! Чего Шэнь Цинцю не ожидал, так это того, что после пары официальных делегаций с требованием выдать преступника сопляк просто возьмет и пойдет на Цанцюн войной. Шэнь Цинцю-то думал, их словесное противостояние затянется на несколько месяцев… За это время он сам разыскал бы паразита в Пограничье и сбежал. Чжаохуа и Тяньи присоединились к Хуаньхуа, но послали не слишком много людей, по большому счету, им было наплевать на Шэнь Цинцю. Только у Ло Бинхэ были с ним личные счеты. Юэ Цинъюань согласился защищать Шэнь Цинцю, на пике Цюндин собрались старшие заклинатели из тех, что не презирали Шэнь Цинцю совсем уж сильно, детей и подростков отправили прочь. Лю Цингэ успел вернуться, Юэ Цинъюань впервые за много лет обнажил меч… Все могло бы закончиться хорошо, не окажись паразит каким-то невероятным образом в центре разворачивающейся драмы. Шэнь Цинцю глазам своим не поверил, столкнувшись с ним около дома Юэ Цинъюаня, где пережидал атаку. Шэнь Юань был весь какой-то уставший и помятый, на лице его были намотаны бинты, наверное, для маскировки. Про прическу не стоило и начинать! «Что он здесь делает?» — тупо думал Шэнь Цинцю. Он не знал, что и сказать. Впрочем, зачем бы паразит сюда ни явился, его нужно было прогнать, и быстро. Шэнь Цинцю любил говорить гадости, любил смотреть, как лица людей вытягиваются, оскорбленные грубыми и обидными словами. Но как же ему не хотелось обижать Шэнь Юаня... — Неужели скучал по мне? «Я по тебе скучал». — Катись, пока я не передумал и не оттащил тебя к сопляку за шкирку. «Спасайся». — Считай это извинением за те дни в пещерах. «За все». — Прощай, паразит. «Прощай, Шэнь Юань». Шэнь Юань совсем не удивился, услышав от него такие слова. Это для Шэнь Цинцю со дня их расставания прошло всего несколько недель, а для Шэнь Юаня — три долгих года с мыслью, что его обманули в очередной раз и бросили. Шэнь Юань давно свыкся с тем, что они больше не друзья. Они никогда и не были друзьями! «Ты ведь знаешь, что я за человек. Мне так жаль». Неизвестно, зачем Шэнь Юань приходил, наверное, плюнуть Шэнь Цинцю в лицо, но теперь он ушел. Точнее, Шэнь Цинцю думал, что ушел! И когда Лю Цингэ рассказал, что все было напрасно, что паразит остался здесь и ухитрился получить смертельное ранение в какой-то посторонней битве, защищая людей, которые его даже не знали… Шэнь Цинцю на миг забыл, как дышать. «Вот как» было всем, что он смог из себя выдавить. Но в конце этого длинного дня, засыпая в фальшивой Бамбуковой хижине в Царстве демонов, в плену у Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю был почти спокоен. Он верил в лекарей с Цяньцао, а паразит — как и положено паразитам — был на редкость живучий и скользкий, как червь. Откуда он только не мог вывернуться! Даже сбежал из плена их кошмарного ученика. Ло Бинхэ его не найдет. И пусть делает с Шэнь Цинцю, что хочет, он не расскажет, что Шэнь Юань остался на Цанцюн. Шэнь Цинцю наконец провалился в сон.