Паразит

Оставшиеся до казни дни Ло Бинхэ бесконечно расспрашивал Шэнь Цинцю о своем дорогом учителе. Шэнь Цинцю даже не знал о нем столько, исчерпав за неделю все возможные темы для беседы. В какой-то момент он начал просто прикидывать, мог ли Шэнь Юань сделать то или это, и отвечал наугад, ведь нельзя было и вправду помнить, кто косо посмотрел на Ло Бинхэ семь лет назад, а кто похвалил его за выбор чая. «Лучше бы ты над своими поступками столько раздумывал», — фыркал про себя Шэнь Цинцю. Он сильно сомневался, что паразит простит бывшего ученика и согласится принять его обратно под теплое крылышко. Судя по их с Шэнь Цинцю последней встрече, Шэнь Юаня здорово достали и Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ, и он ни с кем из них больше не хотел иметь дела. Общаться с Ло Бинхэ было очень трудно. В начале разговора он всегда был вежлив и собран, но чем дольше они беседовали, тем чаще Шэнь Цинцю замечал странный расфокусированный взгляд паршивца, путающиеся слова, внезапные вспышки раздражения. От меча Синьмо при этом даже сквозь ножны чувствовался мощный поток темной ци. Иногда у Шэнь Цинцю даже шла носом кровь от этой болезненной энергии, витающей вокруг сопляка и его меча. Тогда он просил Ло Бинхэ уйти, боясь «заразиться» его сумасшествием. Впрочем, может, этот гаденыш просто уставал. Может, Шэнь Цинцю лишь мерещилось нечто нездоровое в его поведении. «Более нездоровое, чем обычно, конечно, сопляк-то давно спятил». Не помогало и то, что Ло Бинхэ чем дальше, тем больше наглел. Под конец он уже чуть ли не прямо спрашивал, как подлизаться к дорогому учителю получше, так что Шэнь Цинцю не выдержал и обругал его последними словами, наплевав на свою скорую казнь. Все равно Ло Бинхэ либо планировал его пощадить, либо нет. Не то чтобы Шэнь Цинцю ему верил или хотел помочь. Он просто попробует минимизировать ущерб для Шэнь Юаня на случай, если тот однажды попадется Ло Бинхэ, и даст наглому сопляку пару советов, как казаться приличным человеком. Чтобы бедный паразит чуть меньше страдал. Начать следовало, конечно… — Я надеюсь, в твоем гениальном плане по примирению с учителем не нашлось места этому безумному сооружению? — Шэнь Цинцю обвел палочками комнату фальшивой Бамбуковой хижины, где они сейчас обедали за уставленным закусками столом. Ло Бинхэ сидел напротив, сосредоточенно пережевывая овощной рулетик с нежнейшим перепелиным фаршем. Шэнь Цинцю который день не мог перестать смеяться над тем, что еду им приносили слуги-демоны, бросая на гостя полные ненависти взгляды. Судя по вкусу, готовили тоже они, блюда были неплохи, но до мастерства Ло Бинхэ этим поварам было далеко. Готовить для Шэнь Цинцю — или для самого себя — Ло Бинхэ и не собирался. Вечерело. Наверное! Шэнь Цинцю теперь с трудом определял время дня, его внутренние часы сбоили. Ло Бинхэ мог заявиться в полночь, зажечь яркий «дневной» свет и поднять Шэнь Цинцю для своих разговоров. Сейчас призрачные огоньки испускали мягкий теплый свет закатного солнца, окрашивая стены фальшивой Бамбуковой хижины в приятные оранжевые цвета. «Между прочим, это тоже своего рода пытка». Управлять распорядком дня человека, не давать ему никакой определенности — и возможности выбора. «Ладно, я драматизирую», — признал Шэнь Цинцю, выбирая среди множества закусок на столе мягкий рисовый шарик с кунжутной начинкой и стараясь сосредоточиться на беседе. — А что не так с этим местом? — спросил Ло Бинхэ с совершенно невинным видом. Они находились в той фазе разговора, когда сопляк был бодр и благодушен. — Твой учитель его не оценит, — язвительно пояснил Шэнь Цинцю. — Не вздумай его сюда притащить. У сопляка сделалось такое интересное лицо, будто бы… — О, ты уже его сюда притащил! «Идиот — или безумец? Вот в чем вопрос». Шэнь Цинцю устал каждый день играть в эту игру с единственным вопросом. — И как, понравилось ему это зрелище? — Нет, — буркнул Ло Бинхэ. — Вот видишь. Слушай своего бывшего учителя, Ло Бинхэ. «Может, хоть напоследок чему-нибудь научу». Шэнь Цинцю засмеялся, прикрывая ладонью губы. Человек с его воспитанием — точнее с тем воспитанием, которое Шэнь Цинцю изображал, что имел — никогда не стал бы смеяться с набитым ртом на глазах других людей. Кроме паразита, который уже чего только не повидал и считался почти что частью тела Шэнь Цинцю, и, как ни странно, этого наглого сопляка, на которого Шэнь Цинцю просто было плевать. Все равно Шэнь Юань не придет на казнь, и эта зараза прикончит его со злости уже через несколько дней, если только не случится какое-нибудь чудо. Почему Шэнь Цинцю был так в этом уверен? Потому что видел, насколько холодным и равнодушным становился взгляд Ло Бинхэ, стоило ему переключить внимание на что-либо, кроме дорогого учителя. Ему было плевать на Шэнь Цинцю, на Цанцюн, на Хуаньхуа, на собственноручно развязанную войну с южными кланами демонов… Шэнь Цинцю надеялся, что этот сопляк хотя бы жаждет власти или богатства, как все нормальные злодеи, но нет, то были лишь средства на пути все к той же цели, что и десять лет назад. Если, конечно, сопляк не притворялся. Это даже смешно.  — Расскажи, что здесь происходило после моего побега, — снова спросил Шэнь Цинцю. Сопляк, казалось, колебался. Шэнь Цинцю попробовал надавить сильнее: — Как я могу дать тебе хороший совет, если не представляю даже, о чем вы разговаривали… — Будто ты на самом деле хочешь помочь нам помириться. Ты просто смеешься надо мной который день, — Ло Бинхэ скорее констатировал факт, чем обвинял Шэнь Цинцю в чем-то. — Ничего подобного. Стоило сказать, что несмотря на болтливость сопляка, он не больно-то спешил раскрывать карты. Шэнь Цинцю до сих пор не представлял, сколько времени Шэнь Юань провел в тюрьме или почему перестал действовать Неисцелимый. — Лучше ты расскажи, почему учитель меня боялся, — перевел разговор в привычное русло Ло Бинхэ. Он каждый день это спрашивал.  — Что-то я не в настроении откровенничать сегодня, прямо как и ты, — притворно вздохнул Шэнь Цинцю. На долю секунды опередив паршивца, он подхватил с тарелки со льдом последний пряный кусочек карпа, нарезанного тончайшими до прозрачности ломтиками. Нежная розовая мякоть скрылась во рту. Ее даже не нужно было жевать. — Может, я и отрублю тебе голову, — вздохнул Ло Бинхэ, его палочки зависли над столом в муках выбора. Шэнь Цинцю даже не сразу понял, что он шутит. Наверное. Наверное… Можно было рассказать паршивцу часть правды. — Шэнь Юань… Откуда-то знает историю этого мира. Не все, и лишь в общих чертах, — начал Шэнь Цинцю. — И доверять мне он начал не сразу, не сразу рассказал все. Точнее, я думаю, все он не рассказал мне до сих пор, — Шэнь Цинцю помолчал. — Мы с самого начала знали, что ты демон, знали, что твоя печать будет сорвана на Собрании Союза бессмертных… И знали, что ты убьешь своего учителя однажды. На миг Шэнь Цинцю показалось, что в глазах Ло Бинхэ промелькнуло странное насмешливое выражение. «Неужели я ошибся, и сопляк вовсе не влюблен? Хочет прикончить сразу обоих?» Нет, невозможно. Невозможно настолько талантливо изображать жалкого брошенного под дождем щеночка… «Но Шэнь Юань от него сбежал. И прятался три года. От хорошей жизни он ведь не сбежал бы?» Когда Шэнь Юань и Ло Бинхэ остались наедине без Шэнь Цинцю рядом, разве мягкотелый паразит не должен был наконец-то повестись на тоскливый взгляд? Вновь взять на себя роль подтирателя соплячьей задницы, как когда-то на пике Цинцзин? Пусть не сразу, но за несколько недель Шэнь Юань, определенно, смягчился бы. Если Ло Бинхэ снова чего-нибудь не натворил. У Шэнь Цинцю заныло в груди. Неужели он опять ошибся? Как он устал тонуть в своих подозрениях. — Зачем мне убивать учителя? — удивленно округлил глаза Ло Бинхэ. — Что ты ему наговорил? — Опять я? — хмыкнул Шэнь Цинцю, повторяя «классическую» реплику их кошмарного ученика. Но Ло Бинхэ выглядел таким искренним и расслабленным, что Шэнь Цинцю снова почувствовал, что накручивает себя на ровном месте. Ему просто привиделся этот жестокий предвкушающий блеск в глазах. Показалось. Так же как иногда казалось, что у Шэнь Юаня не все в порядке с головой. «Может, только моя голова не в порядке». — Даже если бы мой учитель не появился… И ты продолжил бы преподавание в своем стиле, зачем мне тебя убивать? — Ло Бинхэ улыбнулся. — Скорее уж, ты убил бы меня. Я слышал, ты не раз избавлялся от талантливых адептов, не так ли, уважаемый глава пика Цинцзин? — То, что я освободил тебя от ученических клятв, не значит, что ты теперь можешь мне хамить, — ледяным тоном перебил Шэнь Цинцю. — Что ж, я тоже многое слышал. И не против рассказать, что именно. Это не сплетни и слухи, а слова твоего драгоценного учителя. Он рассказал, что ты, Ло Бинхэ, потомок Священного демона. После нескольких лет обучения на моем пике ты должен был стать чудовищем, устроить кровавую резню в Трех Царствах и подчинить себе их все. Гнушался бы ты убийствами невинных людей? Нет. Уничтожил бы ты орден Цанцюн, спалил бы ты его дотла вместе со всеми адептами? Да. То, что должно было произойти с твоим недостойным учителем, об этом я не хочу говорить, но смерть стала ему избавлением. Вот, что рассказал мне Шэнь Юань. И пока я не могу сказать, что он ошибался. Я смотрю на тебя, и не знаю, к чему все идет. С каждым словом Шэнь Цинцю лицо Ло Бинхэ каменело. — Если я так ужасен, если я, по его мнению, должен был превратиться в такое, зачем же?.. — начал Ло Бинхэ, но вдруг голос его изменился, а подхватившие было еду с тарелки палочки растерянно опустились. — Так учитель поэтому был со мной так добр? Потому что боялся, что я убью вас обоих? Только из страха? Шэнь Цинцю подумал, что перестарался с этой своей «долей правды». Смотреть на бледное застывшее в неверии лицо щеночка было почти физически тяжело. — Скорее уж, из жалости, — резко оборвал его Шэнь Цинцю. — Шэнь Юань — это Шэнь Юань. Он настаивал, что ты просто ребенок, и нельзя тебя изводить из-за туманных представлений о будущем. «А еще тебя в любом случае не извести, как ни старайся». Шэнь Цинцю продолжил: — Он хорошо обращался с тобой, потому что такой уж он человек. А вот ты — совсем другой человек, верно? Ты уже чуть не убил нас однажды. Заточил в тюрьме. — Я никогда больше не причиню вреда учителю, — горячо запротестовал Ло Бинхэ. — Я поддался обидам и помог старому главе дворца привести вас в Хуаньхуа, но я лишь хотел… Я просто не знал, что делать. Когда я понял, что суд вынесет учителю смертный приговор, я забрал его из дворца и спрятал здесь. Я только хотел, чтобы он был в безопасности! Шэнь Цинцю пожал плечами. Что он мог ответить на эти излияния? Впрочем, пусть изливается дальше. И сопляк не подвел: — А насчет крови…учитель совсем не ел! И я не мог достать противоядие от Неисцелимого, не выдав никому, что он здесь. Что мне оставалось делать… — Кровь, значит. «Очень интересно». Шэнь Цинцю старался, чтобы на лице его не отразилось и следа затопившей все его существо ярости. Значит, маленький гаденыш напоил Шэнь Юаня своей кровью. Вот как Неисцелимый исчез. Ло Бинхэ тем временем замолк, уставившись перед собой невидящим взглядом. — Учитель заботился обо мне из страха? Шэнь Цинцю не собирался больше об этом говорить: — Как он сбежал, если ты использовал кровь? Ло Бинхэ горько покачал головой: — Я не знаю. Я больше не чувствую свою кровь. Учителю кто-то помог. Шэнь Цинцю подключил всю свою фантазию, но, насколько он знал, побороть кровь одного священного демона мог только… — Другой священный демон? Откуда у него такие помощники? — Сначала я думал, это не помощники, — Ло Бинхэ поднял взгляд на Шэнь Цинцю. — Я так испугался. И все эти годы ждал. Думал, кто-то из демонов потребует за учителя выкуп, может, попытается подчинить меня, используя его как заложника. Но чем больше времени проходило… — Теперь ты думаешь, что это и правда был друг? Я не знаю, откуда у Шэнь Юаня могли взяться такие друзья. — Либо это друг, либо учитель до сих пор томится в плену, — пробормотал Ло Бинхэ. — Пусть лучше будет друг. «Либо твой учитель мертв». Шэнь Цинцю-то знал, что Шэнь Юань был живехонек, по крайней мере, до недавних событий, но забавно, что сопляк о таком варианте совсем не думал. Или думал — но боялся даже озвучить подобную мысль. Шэнь Цинцю тоже задумался, не из-за Шэнь Юаня ли бедный сопляк ураганом прошелся по Северным землям Царства демонов, подчиняя себе клан за кланом. Он не просто собирал войско для атаки Цанцюн, а искал Шэнь Юаня в плену местных старейшин? «Наворотил же дел один-единственный паразит!» — Если бы Шэнь Юаня кто-то напоил кровью, она нейтрализовала бы действие твоей, верно? То есть, и ты, и тот другой демон не смогли бы его контролировать, да? — Думаю, так. Это должен быть демон, сопоставимый по силе со мной. — Этот твой Мэнмо не подойдет? Ло Бинхэ покачал головой. Шэнь Цинцю же решил воспользоваться расстроенным состоянием паршивца и надавить, пока он был таким податливым. — Повелитель кошмаров Мэнмо… — протянул он, приглядываясь к реакции Ло Бинхэ. — Он многому тебя научил? Ты умеешь управлять сновидениями? Сопляк кивнул. Шэнь Цинцю помнил, как паразит страдал от кошмаров. — Ты насылал какие-нибудь сны на Шэнь Юаня? Может, кошмары? Может, затягивал его в свои сновидения? Ученик помялся. — Учитель велел не рассказывать никому об этом. Шэнь Цинцю чуть челюсть не уронил на стол. Он даже отложил палочки. «Да чтоб тебя, Шэнь Юань!» Шэнь Цинцю и полслова об этом не слышал! Прошло столько лет, но вранье Шэнь Юаня все еще всплывало то тут, то там. Да сколько же он наврал? — Так Шэнь Юань знал о Мэнмо? Давно? — Мне было четырнадцать, когда старейшина Мэнмо впервые появился в моем сне. Учитель мне с ним помог. «Ох, ну конечно». Шэнь Цинцю чувствовал, что его сейчас хватит удар. Наглый маленький паразит! Наверняка задумывал использовать эти сны против Шэнь Цинцю. Договориться с сопляком за его спиной! Он ведь чувствовал, с самого начала подозревал, что неспроста паразит ужом вился вокруг маленького паршивца. Планировал использовать, когда тот станет постарше. Но, увы, сорванная печать внесла свои коррективы. Четырнадцать лет Ло Бинхэ было в самые первые месяцы после появления Шэнь Юаня в этом мире. И он уже ухитрился «помочь» своей драгоценной сопле с каким-то могущественным демоном во снах. И паразиту еще хватало наглости настаивать, что он совсем не подозрительный, а Шэнь Цинцю — параноик. На миг у Шэнь Цинцю мелькнула безумная мысль, что Шэнь Юань заодно с сопляком с тех самых пор. И все это — просто длинная театральная постановка, призванная свести самого Шэнь Цинцю с ума. «Нет, слишком сложно. И паразит в ней пострадал больше всех». Все-таки, трудно изжить привычный образ мыслей. Первое, о чем всегда думал Шэнь Цинцю — что его предали, что ему солгали с самым честным и искренним видом. «Подожди немного, пока я обучусь, и я обязательно тебя заберу», — врал маленький Юэ Ци, сбегая от семьи Цю и оставляя ненужного ему Шэнь Цзю позади. «Я хочу спасти нас обоих. Я на твоей стороне», — врал Шэнь Юань, казалось, измученный и уставший, но так и не выдавший Шэнь Цинцю ни одного своего секрета. Шэнь Цинцю улыбнулся. Кто бы мог подумать, как далеко они продвинутся с тех пор. Они были врагами, а теперь Шэнь Цинцю готов на все, чтобы его спасти. — И что, часто вы с Шэнь Юанем встречались во снах? — спросил Шэнь Цинцю сопляка. — Нет. Кроме того раза учитель больше не попадал в мои сны. И, конечно, я не посылал ему кошмаров. Я знал, что учитель плохо спит, и хотел бы попробовать послать хорошие сны, но это было бы… — Вторжением в личную жизнь? — хмыкнул Шэнь Цинцю. — Да. И спросить учителя я не мог, ведь он велел не упоминать Мир сновидений в реальности. «Ох, как предусмотрительно, Шэнь Юань!» — А что насчет Мэнмо? Он мог насылать кошмары? — Старейшина Мэнмо… — взгляд Ло Бинхэ погрустнел, он смотрел вдаль, словно сквозь Шэнь Цинцю, будто, вспоминая о чем-то. — Мне казалось, что он на моей стороне. Может, так оно и было. Он многому меня научил, и в Бесконечной бездне без него мне пришлось бы совсем плохо. Но потом он начал слишком многого от меня требовать. Помешался на сборе армии и Священном Мавзолее, хотел, чтобы я как можно быстрее заполучил власть в Царстве демонов. До исчезновения учителя с неизвестным Священным демоном меня это не интересовало. Я планировал только добиться высокого поста в Хуаньхуа, чтобы… Сопляк невесело улыбнулся и замолк. — Чтобы покрасоваться перед Шэнь Юанем? — Шэнь Цинцю и не собирался щадить его гордость. — Чтобы стать равным ему. Показать, что я не такой, как другие демоны, что я — достойный человек. Старейшине Мэнмо это не нравилось. Он не переносил учителя. Сначала просто ругал последними словами и убеждал, что… — Что тебе надо о нем забыть? — снова не выдержал долгой паузы Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ кивнул. «Какой благоразумный дедуля!» Шэнь Цинцю нашел бы с ним общий язык. — А потом оказалось, что он лез в сны к учителю, когда тот уже был здесь. Это случилось уже после твоего побега. Учитель был уверен, что это я его мучаю, видел меня в тех снах. Старейшина Мэнмо все отрицал, но, думаю, это был он, больше некому. Шэнь Цинцю задумался. Страшные сны, от которых Шэнь Юань был сам не свой. Страшные сны, после которых он шарахался от своего бесценного сопляка. Страшные сны, к которым Ло Бинхэ, как он говорил, отношения не имел… «Опять слишком просто». — Но разве Шэнь Юань не должен был распознать, ты мучаешь его сновидениями, или твой приспешник? И что он мог показать Шэнь Юаню, чтобы тот… «Так на тебя взъелся?» Шэнь Цинцю помнил, как резко изменилось отношение Шэнь Юаня к любимой сопле. Из дурацкого умиления и заботы (и, быть может, сексуального интереса, Шэнь Цинцю хотел бы не знать подробностей) к глухому раздражению и недоверию. — Старейшина Мэнмо — великий мастер, его умения невероятны. Думаю, он мог…обвести учителя вокруг пальца, — неловко пояснил Ло Бинхэ. «Шэнь Юань — идиот. Ругай его, не стесняйся», — мысленно фыркнул Шэнь Цинцю. — Значит, во снах Мэнмо мог притвориться тобой? — Да. Сильный повелитель снов вроде меня распознал бы подделку. Но я не думаю, что у учителя хватило бы опыта. Каждый раз, когда Ло Бинхэ упоминал, что Шэнь Юань в чем-то не разбирался, у него делался забавный виноватый вид. Шэнь Цинцю вновь напомнил себе не верить Ло Бинхэ слепо. С каких пор его сила убеждения вообще действует на Шэнь Цинцю? «Натренировался, что ли, за эти три года». — После этой истории мне пришлось прогнать Старейшину Мэнмо. — Старейшина Мэнмо, старый глава дворца, — протянул Шэнь Цинцю. — Очень любопытно. Каждый раз виноват кто-то, с кем уже не поговорить. А этот ученик такой славный! — Думай, как хочешь. Ло Бинхэ вышел и сделал знак стоявшим снаружи демонам, отгороженным не пропускающим звуки барьером, убрать со стола и принести чай. Сидя над ароматной чашкой несколько минут спустя, Шэнь Цинцю размышлял. — Знаешь, Ло Бинхэ, что бы ты мог сделать, чтобы Шэнь Юань действительно поверил тебе? — Что же? — С самого начала очистить наше имя, свалить вину на подставных преступников, отменить приговор и отменить награду за нашу поимку. Не устраивать войну с Цанцюн. Тогда и я, и Шэнь Юань чувствовали бы себя в безопасности, спокойно вернулись бы на Цинцзин… — И как бы это помогло мне увидеть учителя? Он и разговаривать со мной бы не стал. Он три года от меня прячется, — зло ответил Ло Бинхэ. «О, вот и оно. Больная логика человека, который знает, что натворил. Знает, что добровольно его не примут». Шэнь Цинцю-то как раз был уверен, что, поступи Ло Бинхэ по-хорошему, Шэнь Юань и правда мог оттаять и прийти сказать «благодетелю» спасибо. Пусть паразит был не самым легким в общении человеком и умел настаивать на своем в критических ситуациях, но все же во многом он плыл по течению, мало что волновало его подолгу. Шэнь Цинцю так не умел. Он и одного несчастного Юэ Цинъюаня не мог простить… Раньше Шэнь Цинцю только радовался мягкотелости паразита, но теперь она грозила проблемами. Насколько легко Шэнь Юань примирился со своим мучителем после пыток в пещерах Единства душ, настолько же легко он и этого щеночка простит. А там и до романтических бредней недалеко, паразит наверняка был из тех, кто на такое ведется. Увидит влюбленные глазки и сопельки и разомлеет. Может, оно и к лучшему, что Ло Бинхэ с самого начала выбрал самый безумный способ добиться расположения учителя. Развязать войну, взять в заложники предположительно дорогого ему человека — и рассчитывать, что Шэнь Юань после этого захочет разговаривать. Шэнь Цинцю оттолкнул паразита сознательно, а Ло Бинхэ сделает это по глупости. Тем лучше для паразита! — Кровью грязь с рук не смоешь, — сказал Шэнь Цинцю, сам не зная, кому предназначались эти слова. — Я тоже знаю одну интересную поговорку, Шэнь Цинцю, — взгляд сопляка пронизывал насквозь, словно Шэнь Цинцю был прозрачным. По его уставшему голосу Шэнь Цинцю догадался, что в Ло Бинхэ снова заговорило безумие. Чай был давно выпит, но никто не спешил принести новый. — Перед тем как осуждать человека, пройди тысячу ли в его обуви. — Неправильно, — закатил глаза Шэнь Цинцю. — Что же здесь неправильного? — Ты неточно запомнил цитату. Я не удивлен, на занятиях ты ведь думал не об учебе! — Шэнь Цинцю тоскливо посмотрел в окно, где призрачные закатные огоньки потихоньку изменяли цвета ближе к синевато-серой ночной гамме. — А что до твоего тяжелого пути — не оправдывай им свои поступки. Многие люди страдали. — Не думаю, что многим довелось пережить столько же. — Неужели, — это был не вопрос. — Меня бросили в настоящем кошмаре! — запальчиво начал Ло Бинхэ. — Меня тоже бросали. — Меня предали. — И меня предавали. — Единственный человек, который мне нужен, не хочет меня видеть. — У меня таких людей вообще нет. Ло Бинхэ замолчал, но потом зло рассмеялся: — Ты такой... Неудивительно, что тебе никто не нужен. — Я просто умею обойтись без кого угодно. Поэтому знаю, когда приходит время остановиться. Поверь, Шэнь Юаню без тебя будет лучше. Впрочем, ты и так это знаешь. Ты уже запирал его в тюрьме, чтобы быть с ним рядом, когда он не хотел. Но тебе было наплевать, как он себя чувствовал. Шэнь Цинцю знал, потому что сам был таким человеком. Обманывал паразита для его же блага, причинял ему боль для собственного удобства. Захотел бы Шэнь Юань оставаться на Цинцзин, будь у него выбор? Так же и с Ло Бинхэ. Тот просто не оставит ему выбора. — Это неправда. — Знаешь, что будет, если ты его найдешь? Я к тому времени наверняка буду мертв. А ты снова причинишь ему боль и снова решишь, что твои желания важнее. Снова попытаешься привязать его к себе. С этого все началось, этим все и закончится. — Нет. Я только поговорю с ним. А потом я отпущу его. И тебя. Почему ты мне не веришь? Шэнь Цинцю смотрел в темные, источающие холод глаза паршивца, на залегшие под ними глубокие тени. Смотрел на скрытый сейчас ножнами меч Синьмо, что, согласно преданиям, пожирал души, медленно сводя владельцев с ума… А сопляк и до этого меча был плох! Конечно, Шэнь Цинцю ему не верил. — Учитель никогда не захочет увидеться со мной по доброй воле. У меня нет другого выхода. Я использую тебя и поговорю с ним. «Повторяет одно и то же, как сумасшедший». — А если ход беседы тебе не понравится? Если он просто повторит те слова, из-за которых ты так переживаешь? — Я отпущу вас, — соврал Ло Бинхэ. В его глазах медленно угасал отраженный свет призрачных огоньков. В Царство демонов пришла ночь. Шэнь Цинцю со вздохом пошел зажигать светильник.

***

Казнь была назначена на полдень. Утром того дня Шэнь Цинцю устроил Ло Бинхэ небольшой разнос из-за, кто бы мог подумать, очередного испорченного ханьфу! — Оно не отстиралось, — буркнул сопляк с таким видом, что Шэнь Цинцю понял, он и не стирал. — Надень любое, что здесь есть. Или оставь это. — И почему я должен идти на казнь в этом убожестве? — Шэнь Цинцю подергал себя за ворот простого белого одеяния. Ткань была качественной, но на этом, пожалуй, все достоинства этого ханьфу исчерпывались. Оно не шло ни в какое сравнение с тем, в котором Шэнь Цинцю сюда прибыл и которое Ло Бинхэ заляпал кровью и сажей и наверняка залил соплями сверху. Шэнь Цинцю предпочел бы встретить смерть с достоинством. — Это нормальная одежда… Во дворце все так ходят. — У тебя-то совсем другая. Сопляк был одет в роскошные черные одежды с алой вышивкой, что придавала его образу немного зловещий, но притягательный — для кого-то, не для Шэнь Цинцю, конечно — вид. Шэнь Цинцю даже знал, для кого! Кто вечно пялился на дурного ученика и радовался, как тот хорошеет? Белоснежный воротник нижней рубашки Ло Бинхэ подчеркивал белизну его кожи, широкие черные рукава ниспадали волнами к земле, а волосы сопляк украсил лучшей заколкой, что Шэнь Цинцю у него видел за эту неделю. Кажется, он даже специально выспался, чтобы синяки под глазами не так выделялись. «Или замазал их краской?! — ужаснулся Шэнь Цинцю. — Он что, решил, что у него свидание? Дева Ло и ее лучший наряд?» Шэнь Цинцю, против воли, заржал самым гнусным своим смехом, сопляк даже вздрогнул, а потом на секунду прикрыл глаза, видимо, не в силах больше терпеть. — Неужели ты дал мне это тряпье, чтобы лучше выглядеть на моем фоне? И поэтому испортил ханьфу, в котором я сюда пришел? Насколько же ты мелочный! Ло Бинхэ, по-видимому, решил игнорировать его подколки. Он мрачно стоял в проходе, дожидаясь, пока Шэнь Цинцю допьет чай. Шэнь Цинцю не спешил. Возможно, его сегодня убьют. Куда торопиться? — А ведь это не первая моя одежда, уничтоженная твоими руками, — вздохнул Шэнь Цинцю, наслаждаясь ароматом чая. — Сейчас я хотя бы знаю, в чем дело. А какова судьба моего любимого ханьфу с птицами? — Я не знаю, о чем ты. — Все ты знаешь. Ханьфу цвета цин, с золотой вышивкой. Птицы и бамбук. Ты сказал, что оно потерялось, но… — Оно потерялось, — заученно повторил Ло Бинхэ. — От тебя пахло костром. — Ты думаешь, я его сжег? — сопляк даже улыбнулся. Это было бы слишком безумно, конечно, Шэнь Цинцю на самом деле не думал так… Наверное. Он прищурился. — Шэнь Юань тоже его любил. — Я подарю ему тысячу таких. — А мне верни деньги за эти два. Ло Бинхэ не нашелся, что ответить. Наверное, счел слишком самонадеянной саму мысль, что Шэнь Цинцю переживет сегодняшний день. — После моей гибели, — Шэнь Цинцю улыбнулся, — отправь эти деньги брату Юэ с запиской. Вряд ли кто-то захочет жечь деньги, когда я умру, но если я поручу ему это, возможно… — Я не собираюсь тебя казнить. Я все подготовил. По моему сигналу адепты схватят настоящего виновника нападения на Цзюэди и… — Слышал-слышал, — Шэнь Цинцю взмахнул кистью, раскрывая веер. — А мои наручи и украшения? Они тоже испачкались? Верни хотя бы их. Ло Бинхэ стоял, привалившись спиной к стене и смотрел на Шэнь Цинцю задумчивым взглядом. — Не хочу, чтобы ты выглядел слишком красиво. «Кошмар. Он это прямо признал!» — Что, боишься не удержаться и наброситься на меня прямо здесь? Раз уж мы выглядим одинаково? — Хочу, чтобы учитель смотрел только на меня, — ухмыльнулся Ло Бинхэ. Может, это и просто шутка… Но сегодня ответ на ежедневный вопрос «идиот или безумец» был получен даже слишком быстро. И тот, и тот! Сопляк еще даже не знал, нравятся ли паразиту женщины или мужчины (видят небеса, Шэнь Цинцю и сам сомневался, склоняясь к варианту — да, и те, и те), не говоря уже о том, что сопляку никто ничего и не обещал, но он уже на всякий случай ревновал Шэнь Юаня ко всем подряд. — Мы выглядим одинаково, — повторил Шэнь Цинцю. Прежде чем Ло Бинхэ успел ответить, Шэнь Цинцю продолжил: — Сам подумай, насколько привлекательно собственное отражение? Как бы оно ни было красиво, желания оно не вызовет. Лучше уж спрячь от Шэнь Юаня свою Ша Хуалин. Или эту девушку…забыл ее имя, дочь старого главы дворца. — Допивай свой чай, — устало вздохнул Ло Бинхэ. — Пока я не потерял терпение. А насчет отражения…раньше учитель ведь выглядел иначе? Тот портрет мужчины с короткими волосами, что я видел у тебя когда-то — это был он? — Примерно, — Шэнь Цинцю неопределенно поводил веером в воздухе. — Я рисовал по словесному описанию, а твой дорогой учитель на редкость косноязычный. И в их мире все мужчины стригутся так, представляешь? Ло Бинхэ покачал головой, видимо, не представляя. Шэнь Цинцю наконец смилостивился и «допил» чай. На самом деле, его чашка давно опустела, просто ему не хотелось идти. Честно говоря… Ноги его едва держали. Он поднялся с болезненно прямой спиной и бросил веер на стол, прошел к выходу вперед Ло Бинхэ и ни разу не оглянулся на свой фальшивый дом, зная, что больше его не увидит. Если бы Шэнь Цинцю мог заглянуть в будущее, он бы не удивился, что это и впрямь оказалось так. Когда, миновав несколько подземных ходов, портал и дворцовые коридоры, они вышли к площади перед главным зданием дворца Хуаньхуа, Шэнь Цинцю прикрыл ладонью глаза от слепящего света. Солнце стояло высоко в небе, сияя гораздо ярче призрачных огоньков в пещере, где Шэнь Цинцю провел последние дни. Небо было высоким и чистым, ни облачка, насыщенного голубого оттенка. Воздух свеж и прохладен. Солнечный свет отражался от белоснежных плит, которыми была вымощена площадь, и все это вместе: белый камень, яркое небо, солнце по-настоящему ослепляли, до подступающей к вискам головной боли. Зато совсем не было жарко, это солнце светило, но не согревало. Холодный ветер даже заставил Шэнь Цинцю поежиться. Его испорченное ханьфу было теплее. Связанный Вервием бессмертных, он даже не мог использовать свою ци, чтобы согреться. Ло Бинхэ жестом указал ему опуститься на колени, и Шэнь Цинцю, не в силах сопротивляться, подчинился приказу, сел и смиренно сложил руки перед собой. Так унизительно. На сопляка и раньше приходилось смотреть снизу вверх, а теперь… «Хотя, зачем мне на него смотреть?» Из дворца выбежал уже знакомый Шэнь Цинцю Ли Сюань, что конвоировал их из Ци Гу в Водную тюрьму три года назад. Он остановился рядом с Ло Бинхэ, и они принялись обсуждать что-то. Шэнь Цинцю не удалось расслышать слова, вероятно, Ло Бинхэ установил непроницаемый для звуков барьер. Площадь перед дворцом уже была заполнена народом. Пустовали только ряды ступеней, спускающихся от главного входа, разделяя зрителей и непосредственных «участников» процесса. Позади Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ выстроились в два ряда адепты ордена. Если внутри дворца царило запустение, ковры запылились, а позолота потускнела, то снаружи все выглядело, как обычно, разве что раскинувшиеся вокруг дворца знаменитые сады казались чуть неухоженными, впрочем, с такого расстояния, да еще сквозь бесчисленные арочные воротца и заборчики трудно было сказать точно. Толпа на площади состояла в основном из адептов Хуаньхуа в белых одеждах, но мелькало немало адептов других школ и даже обычные люди. Некоторые из них пришли с уличными закусками! Возмутительно. Неужели его голова оторвется от тела и последним, что он увидит, будет чей-то жующий рот? Шэнь Цинцю всматривался в незнакомые лица, одновременно желая и опасаясь увидеть Шэнь Юаня среди зрителей. «Это же бред! Если он выжил, он сейчас ранен, слаб, и никто не отпустит его с Цяньцао». Шли минуты, вязкие и тягучие, словно расплавленные в ярком солнечном свете. Ло Бинхэ стоял с самым независимым видом, и как будто не собирался начинать церемонию. Он не обращал внимания на все более явное недоумение толпы и возмущенные возгласы. Шэнь Цинцю знал, чего он ждет, но все же… «Сколько можно тянуть?!» Он снова задумался о паразите, точнее, о словах, что однажды от него услышал. «По крайне мере, мы умрем вместе. Ты не один». Тогда Шэнь Цинцю здорово на него разозлился, но сегодня… Все умирают в одиночестве. Шэнь Цинцю всегда это знал. Никто за ним не придет, никого нет на его стороне. Он умрет на глазах сотен зрителей — но один. И это к лучшему. Меньше всего Шэнь Цинцю хотел бы, чтобы паразит сейчас умирал вместе с ним. Достаточно одного. — Почтенный глава дворца? — насмешливо обратился Шэнь Цинцю к Ло Бинхэ. Тот опустил взгляд. — Не пора ли нам начинать? Посмотри, сколько собралось людей. — Я вижу. Глаза сопляка тоже шарили по толпе, перебегая с лица на лицо. Шэнь Цинцю подозревал, этим занимались и многие адепты Хуаньхуа, расставленные своим главой тут и там. Но все же Ло Бинхэ сделал ленивый жест рукой, давая Ли Сюаню сигнал начинать процедуру. Тот вышел вперед, откашлялся, достал неизвестно откуда длинный свиток, вероятно, с перечислением злодеяний Шэнь Цинцю и начал зачитывать. «Ох, это решение суда, — с тоской понял Шэнь Цинцю. — Они собираются читать его целиком?» — Моей коже вредно столько торчать под солнцем, — ехидно сказал он сопляку. Тот не отреагировал. Толпа, на взгляд Шэнь Цинцю, выглядела странновато. Тут и там Шэнь Цинцю видел людей, прикрывающих лица повязками, платками и вуалями. Ни один из них не походил на Шэнь Юаня, но все равно это было слишком подозрительно. — Я разрешил свободный проход на площадь. Посмотреть на казнь съехалось множество заклинателей со всего мира. Думаю, среди них немало твоих…недоброжелателей, — мило улыбнулся Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю уже видел! Вот того типа, нагло грызущего семечки в первом ряду, он собственноручно выставил с пика двенадцать лет назад за… Ну, скажем так, непочтительное поведение. Похоже, он нашел себе теплое местечко в другом ордене и не упустил случая позлорадствовать, наблюдая за казнью нелюбимого бывшего наставника. А вон тот мужчина очень походил на одного из зарезанных юным Шэнь Цзю слуг семьи Цю. Родственник? Шэнь Цинцю бы ему посочувствовал, но тот слуга однажды облил его кипятком, и шрамы с предплечья удалось свести только на Цинцзин, когда старый глава пика попросил у лекарей с Цяньцао тайно заняться любимым учеником. Сам напросился! Впрочем, это никак не объясняло людей, прячущих свои лица. У одного молодого юноши, скрывающего лицо за бумажным разукрашенным веером со змейками, были странные светлые глаза, словно вода чистейшего горного озера, ясные и сверкающие. Такого человека Шэнь Цинцю должен был бы запомнить? Вдалеке, яркая, словно праздничный фонарик, маячила девушка в роскошном газовом платье и розовой вуали. Шэнь Цинцю предположил бы, что на казнь могла прийти Цю Хайтан, но она не стала бы скрывать лицо, ее вкус в одежде был другим, да и фигура была чуть… Пышнее в некоторых интересных местах. Хорошо, что Цю Хайтан здесь не было. Шэнь Цинцю надеялся, что, добившись справедливости, она смогла отпустить свою ненависть и зажить спокойно. Должно быть так, раз она не пришла на казнь. Так будет лучше. А вот в еще одной парочке Шэнь Цинцю с ужасом узнал двух учеников со своего пика! Точнее, ученика своего пика и бывшую ученицу своего пика. Широкополые шляпы и платки не слишком-то изменили их облик… Оставалось надеяться, что они не наделают глупостей. Вдруг в толпе началось какое-то волнение. Словно гигантский улей, толпа загудела, люди начали перемещаться вбок, поспешно расступаясь перед двумя заклинателями, что шли словно в гигантском воздушном пузыре, и никто не смел преградить им дорогу. — Поверить не могу, — пожаловался сопляк, скосив взгляд на Шэнь Цинцю. — Опять? Один из заклинателей замотал нижнюю часть лица плотным шарфом, таким же чернильно-черным, как и рукоять меча Сюаньсу, что оттягивал пояс его ножен. Лицо второго было скрыто белым платком, завязанным на манер вуали, тонкая ткань оставляла толпе возможность насладиться лишь раздраженным взглядом прекрасных глаз Лю Цин…то есть, неизвестной красавицы. «Ученики хотя бы напялили шляпы...» Парочка остановилась в первом ряду прямо напротив Шэнь Цинцю с Ло Бинхэ. Их разделяли всего пара десятков невысоких, но широких ступеней, так что сидящий на коленях Шэнь Цинцю смотрел лишь чуть сверху вниз. Шэнь Цинцю захотел выругаться. Его героическое трогательное самопожертвование превращалось в какой-то фарс. Юэ Цинъюань уставился перед собой с блаженным видом, будто просто пришел посмотреть на рыбок в пруду, зато Лю Цингэ так перекосило от раздражения, что Шэнь Цинцю даже под вуалью…простите, платком это видел. Шэнь Цинцю отвел взгляд. Что они забыли на его казни? Зачем было приходить? Не нужна ему моральная поддержка! Он так разозлился, что в горле собрался мешающий говорить и дышать комок. Сердце колотилось, как бешеное. Не собираются же они сражаться? Опять? «Зачем ты пришел?» — тоскливо обратился Шэнь Цинцю к Юэ Цинъюаню. Ведь он только все усложнит, опять. Но все же... Он пришел. На этот раз пришел, хотя и не обещал, и не был должен, как тогда на пике Цюндин, когда Шэнь Цинцю вынудил его вступить в битву. Ло Бинхэ решил игнорировать странных гостей, пока они не вмешивались. Солнце, казалось, проделало немалый путь по небу, но наконец-то Ли Сюань дочитал свой бесконечный свиток и теперь неуверенно оглядывался на Ло Бинхэ. Прошло больше получаса с назначенного времени казни. Ло Бинхэ молчал. — Нехорошо заставлять людей ждать, — равнодушно предупредил сопляка Шэнь Цинцю. Тот ответил ему в тон: — Нехорошо приходить без приглашения, как твои друзья, — и продолжил чуть капризно: — Мне снова драться с главой Юэ? И с Лю Цингэ? Я не хочу. Где мой учитель, ты его видишь? Шэнь Цинцю покачал головой. Юэ Цинъюань чуть нахмурился. Наверное, он пытался прочитать по губам их разговор. Тогда его должно было удивить, как преступник и палач мило болтали… — Шэнь Юаня здесь нет. Отпусти меня, как обещал. — Я не могу. Учитель… Должен прийти. — Его здесь нет. Ты обещал. — Нет, — нервно ответил сопляк. Он положил ладонь на рукоять меча в неуверенности. Шэнь Цинцю знал, всегда знал, что все это просто вранье, что сопляк и не собирался его отпускать, что не было никаких подставных свидетелей и «настоящих виновников вторжения демонов в ущелье Цзюэди», поэтому… Поэтому Шэнь Цинцю не удивился и не расстроился. И решил напоследок испортить Ло Бинхэ настроение, ведь было так скучно страдать в одиночестве. Шэнь Цинцю мог радоваться, лишь когда другие несчастны. Что же он мог сказать, чтобы покинуть этот мир с улыбкой, если его голова все же полетит с плеч? — Шэнь Юань давно умер. Да, ему не показалось, сопляк вздрогнул. Чуть повернувшись к пленнику, он поставил непропускающий звуки барьер и раздраженно спросил: — Ты видел тело? Ты говорил, что не знаешь, где он. Ты просто издеваешься надо мной. — Тела я не видел. Но сам подумай, — медленно начал Шэнь Цинцю, тщательно подбирая слова, чтобы как можно больнее ранить паршивца. — Какому демону понадобится спасать горного лорда Цанцюн? Не можешь признать очевидное? Кто-то выкрал его, чтобы насолить тебе, но перестарался и убил пленника. Шэнь Юань был связан Вервием бессмертных. Даже обезвредь тот другой демон твою кровь, Шэнь Юань не смог бы сбежать. Значит… — Нет! Учитель справился бы. Шэнь Цинцю хмыкнул: — Поэтому никто и не требовал выкуп. Поэтому ты не можешь его найти. Тебе нужно было искать мертвеца. — Ты врешь, — прошипел Ло Бинхэ почти шепотом. Он, казалось, забыл, что поставил звуконепроницаемый барьер, настолько тих был его голос. — Ты ужасный человек, ты всегда врешь. Не было дня, когда ты не врал. — Это не ложь, это обоснованное предположение. Все твои тысячи демонов его не нашли. Шэнь Юань не настолько умный, он давно бы тебе попался. Юэ Цинъюань и Лю Цингэ тоже начали перешептываться. Шэнь Цинцю поморщился, неужели они собираются вмешаться? Действительно пришли спасти своего «дорогого брата»? «Дурь, дурь, какая дурь, вы все — идиоты». Шэнь Цинцю сглотнул мешающий дышать комок в горле. — Давай просто закончим с этим, — Шэнь Цинцю отвернулся от Ло Бинхэ и поправил растрепанные ветром волосы, потом сделал вид, что зевает. — Либо отпускай, либо доставай меч. Сделай уже хоть что-то. — Если… Если учитель погиб, я просто его верну. «Просто? Безумец». Шэнь Юань не какой-нибудь одержимый местью злой дух, после смерти он быстро ушел бы на перерождение. Впрочем, при желании Ло Бинхэ наверняка смог бы выдернуть душу и из нового воплощения. Шэнь Цинцю похолодел. «А сможет ли он выдернуть душу из совершенно живого и здорового Шэнь Юаня, если решит, что тот мертв, и попытается его призвать в пустое тело с помощью какого-нибудь темного артефакта?» Может, он использует для этого обезглавленное тело самого Шэнь Цинцю?! Пришьет башку обратно, это несложно. И ведь они с Шэнь Юанем читали об одном хитром саркофаге в Священном Мавзолее... Бедный паразит будет жить, фактически, в трупе своего друга-недруга. В живой могиле. Шэнь Цинцю передернуло, хоть он был и не из пугливых. — Но я уверен, что учитель жив, — продолжал тем временем Ло Бинхэ. Голос его казался спокойным, а поза — исполненной достоинства, но Шэнь Цинцю неплохо его знал и понимал, что сопляк в панике. Теперь и Шэнь Цинцю был в панике! Все шло не так. Ло Бинхэ то и дело нервно стрелял взглядом по сторонам, его пальцы на рукояти Синьмо побелели. — Ло Бинхэ! — окликнул Юэ Цинъюань, стягивая с лица шарф. Похоже, снаружи звуки сквозь барьер проходили. — Я предлагаю закончить этот маскарад... «Только ты с Лю Цингэ в нем и участвовал!» — мрачно подумал Шэнь Цинцю. — ...и еще раз все обсудить. — Хорошо, — рассеянно ответил Ло Бинхэ, опуская барьер. — Я никогда не против поговорить, как должен знать глава Юэ. Стой здесь, — добавил он в сторону Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю обрадовался, что наконец можно встать, и поспешно поднялся, отряхивая одежду. Среди заклинателей, удивленно отступающих подальше от парочки безумцев с Цанцюн, он вдруг увидел странного заросшего бородой типа, задумчиво обгладывающего какой-то запеченный овощ на палочке. Он тоже был в широкополой шляпе, как и ученики Шэнь Цинцю. «Танхулу?» Он ел засахаренные кумкваты на палочке! Нет, казнь Шэнь Цинцю и впрямь оказалась фарсом. Шэнь Цинцю чуть склонил голову. Отвернувшись от толпы и делая вид, что поправляет одежду, он незаметно смахнул выступившую в уголке глаза слезинку. Всему виной определенно был ветер! Юэ Цинъюань и Лю Цингэ подошли к Ло Бинхэ, все трое о чем-то грубо разговаривали. Почему грубо — хоть Шэнь Цинцю их и не слышал из-за — да чтоб его! — очередного барьера, он догадывался об этом по надменному выражению лица сопляка, дерзко выпяченному подбородку Лю Цингэ и отсутствию привычной улыбки у Юэ Цинъюаня. Пока Ло Бинхэ отвернулся, гораздо ближе к первым рядам подобрался тот бородатый тип с танхулу, неспешный и вальяжный, словно пришел поразвлечься. Теперь его стало хорошо видно из-за голов толпы, он был чуть выше среднего роста. Ох, и он уже доел танхулу! И выкинул палочку прямо на землю. И теперь вмиг растерял свою сытую неторопливость, уставившись на Шэнь Цинцю и подавая какие-то знаки. Оттопыренный большой палец? Тип беззвучно зашевелил губами. Потом указал на ухо. Шэнь Цинцю не мог сообразить, что значит этот жест. Не шесть и не восемь… А при чем тут вообще ухо? С близкого расстояния Шэнь Цинцю вдруг с ужасом узнал знакомые глаза. Как он раньше этого не увидел? Разве борода настолько меняет людей? Это же его собственное лицо! Или дело в расстоянии? «Идиот. Больной, безумный человек». На сердце словно ослаб туго затянутый узел, Шэнь Цинцю впервые за неделю вдохнул полной грудью, а глаза вновь защипало. Паразит выжил и даже был настолько здоров, чтобы своими ногами сюда прийти? Но почему он решил прийти за Шэнь Цинцю? Надо было его пнуть, чтобы он перестал лезть, куда не просят, слов и пощечины явно не хватило! Шэнь Юань снова оттопырил вверх большой палец. Потом указательным показал на себя, на Шэнь Цинцю и на уши — на этот раз двумя руками. Сделал вид, что затыкает их. Шэнь Цинцю не понимал. Его просят заткнуть уши? Но зачем? Будто смирившись, что Шэнь Цинцю — тоже идиот, Шэнь Юань просто махнул рукой и продолжил медленно, стараясь не привлекать внимания, приближаться к ступеням, он проскальзывал между столпившимися зеваками, как бегущий между камней ручеек, и низко опускал лицо, чтобы его не узнали. Скосив взгляд на Ло Бинхэ и убедившись, что тот не смотрит, Шэнь Цинцю легко помотал головой и прошептал одними губами: — Уходи. Шэнь Юань снова махнул рукой. — Уходи! — повторил Шэнь Цинцю, делая левой, незаметной со стороны Ло Бинхэ ладонью похожий жест, как будто выметая паразита прочь. Как он оказался здесь? Неужели Юэ Цинъюань его притащил? Но зачем? Нет, не похоже, что они пришли вместе. — Уходи, — Шэнь Цинцю практически умолял. Взгляд Шэнь Цинцю растерянно перебегал с Юэ Цинъюаня на Лю Цингэ, на паразита с дурацкой бородой, на глупых учеников, прячущихся в толпе… Теперь Шэнь Цинцю по-настоящему испугался: Ло Бинхэ просто прикончит их всех! А Шэнь Юаня, увидев, не отпустит уже никогда. «Что здесь вообще происходит?» Никого не было на стороне Шэнь Цинцю, он хорошо это знал. В какой момент это изменилось? И почему стало только страшнее?