Паразит

— Учителю не нравится? Шэнь Юань не знал, что и ответить на этот вопрос. Пусть дни, когда его тошнило от готовки Ло Бинхэ, давно прошли, сегодня он вновь не мог положить в рот еду, лежащую перед ним на тарелке. — Это действительно впечатляющее творение, Бинхэ, — сказал Шэнь Юань, стараясь, чтобы голос звучал не слишком тоскливо. — И мне очень нравится. — Тогда почему ты не ешь? — мягко спросил ученик. «Потому что мне страшно». Вслух Шэнь Юань, естественно, этого не произнес. Он не мог отвести взгляд от своего сегодняшнего десерта, но и съесть его он никак не мог. Он даже дышать на него не хотел. На блюдце небесно-голубого цвета с рельефными узорами морских волн и облаков покоилось… Нет, возлежало… Цвело? Нежное пирожное из сливок и желе, белоснежный лотос с тысячами тончайших лепестков, залитый прозрачным глянцевым куполом, внутри которого несколько маленьких пузырьков создавали иллюзию, будто смотришь на настоящий цветок, над которым замерли брызги воды. Зеленый лист неизвестного Шэнь Юаню происхождения маслянисто поблескивал на голубом блюдце, дополняя образ. Сердцевина цветка желтела маленьким солнцем по центру. Если поставить несколько таких блюдец рядом, стол будет не отличить от лотосового пруда. Шэнь Юань не был уверен, что настолько тонкая работа под силу кондитерам в его прошлом, технологически гораздо более развитом мире. Как Ло Бинхэ ухитрился создать подобный шедевр в одиночку на простой кухне, где самым сложным приспособлением был… Впрочем, Шэнь Юань понятия не имел, что творилось на кухне. «Как мне это есть? Это нужно преподнести императору! Выставлять в музее как культурное наследие этого мира…» Ло Бинхэ потянулся через стол, грубо оттяпал ложкой кусок культурного наследия и поднес его ко рту Шэнь Юаня так стремительно, что тому оставалось только разомкнуть челюсти и практически со слезами на глазах облизать нежнейшую массу. Аромат сливок и цветов ласково щекотал ноздри. — Вкусно? Шэнь Юань помедлил. — Вкусно. Я только хотел полюбоваться на него подольше. — А… Завтра я еще сделаю. «Пожалуйста, хватит». Шэнь Юань действительно больше не мог этого выносить. За последний месяц, что они прожили в купленном Ло Бинхэ неподалеку от Цанцюн небольшом поместье, Шэнь Юаня окружили такой заботой, обложили настолько мягкими подушками, что он чувствовал себя то ли первым принцем, то ли небожителем. — Бинхэ, тебе не нужно готовить такие сложные блюда каждый день. — Мне не трудно. Раньше ученик улыбнулся бы и добавил к этой фразе еще десять, поясняющих, как много радости Ло Бинхэ приносит забота об учителе, но теперь он не разговаривал помногу. Короткие, обтекаемые фразы, к которым невозможно было прицепиться и завязать разговор. Все вопросы и замечания Шэнь Юаня разбивались о стену, состоящую из кирпичей трех сортов: «мне не трудно», «это опасно» и «учителю не стоит беспокоиться». А ведь учитель еще как беспокоился! Каждый прием пищи учителя состоял из нескольких блюд. Каждое полотенце учителя стиралось после единственного использования. Каждая пылинка возле тщательно расчесанной и одетой в лучшие шелка персоны учителя безжалостно уничтожалась в момент появления. И самым страшным для несчастного учителя был тот факт, что в поместье не работал ни один слуга. Или работал, но где-то вне дома и не попадался на глаза Шэнь Юаню? Все заботы об учителе взвалил на себя один-единственный Ло Бинхэ, напрочь забросив свой бедный орден и земли в Царстве Демонов. Успевал ли он спать? Шэнь Юань сомневался. Изредка ученик все же отбывал по делам, то разбираясь с беспорядками в Царстве демонов, то обстряпывая какие-то мутные делишки по обелению репутации Шэнь Цинцю и самого Ло Бинхэ. Шэнь Юань не хотел знать, что они там вместе творили. Вместо себя он оставлял ни больше ни меньше, а самого Мобэй-цзюня или Ша Хуалин. Они должны были защищать Шэнь Юаня и подчиняться его приказам, но, конечно, не всем, выходить из поместья им запрещалось, но можно было, например, носить пленнику…то есть, дорогому учителю чай. Ни сам Шэнь Юань, ни Мобэй-цзюнь с Ша Хуалин, первые военачальники армии Ло Бинхэ, не могли понять, за что им все это, на почве чего и поладили. Шэнь Юань неплохо проводил с ними время, не заикаясь о прогулках. Первое время оба демона просто стояли у дверей и сверлили Шэнь Юаня мрачными взглядами, что уже было лучше удушающей заботы ученика, но потом Шэнь Юань нашел к ним подход. Резкая на язык Ша Хуалин, как оказалось, любила обсудить новости мира людей и техники демонического совершенствования, а молчаливый и мрачный Мобэй-цзюнь сначала неохотно, а потом все более свободно и непринужденно отвечал Шэнь Юаню на вопросы о демонических кланах, истории, порядках в Царстве демонов и военных свершениях Ло Бинхэ. Шэнь Юань, в свою очередь, рассказывал демонам о человеческих традициях, истории этого мира и попросту травил анекдоты. Иногда они играли в вэйци, иногда выпивали. Прослышав о таланте «лорда пика Цинцзин» к живописи, Ша Хуалин однажды попросила нарисовать ее портрет и даже поблагодарила, увидев творение в стиле Нин Инъин, лучшей известной Шэнь Юаню художницы, но что-то подсказывало Шэнь Юаню, что демонице не понравился результат. Возможно, короткий смешок Мобэя. Тогда Шэнь Юань любезно нарисовал и его. Иногда несчастные демоны пытались осторожно пожаловаться на спятившего, бросившего их на целый месяц начальника, но чем тут Шэнь Юань мог помочь? Помог бы кто ему самому. — Бинхэ, ты сегодня после процедуры останешься дома? — невинно полюбопытствовал Шэнь Юань, допивая чай. — Да. Учителя это беспокоит? — Ну что ты. — Иногда мне кажется, что учитель не хочет меня видеть. — Я очень благодарен тебе за помощь, просто я переживаю, что ты совсем забросил свои дела, не говоря уже об отдыхе. Мне кажется, ты совсем не спишь по ночам? — Учителю не стоит беспокоиться. С этими словами Ло Бинхэ подхватил со стола тарелки и чашки и вышел. Вот и конец обсуждения. Шэнь Цинцю с Юэ Цинъюанем могли зацепиться языками на целых пять фраз, с Ло Бинхэ теперь не выходило и этого. Вновь возникшая между ними в Священном Мавзолее идиллическая атмосфера послушного ученика и заботливого учителя, казалось, исчезла без следа, словно рассеялся утренний туман над долиной, а взошедшее солнце осветило…нечто тоскливое и болезненное. Будто расползшиеся клочья тумана явили взору затхлое болото вместо полноводной чистой реки. Если в заключении Шэнь Юаня в фальшивой Бамбуковой хижине негатив, по понятным причинам, исходил от него самого, то сейчас он всеми силами пытался как-то оживить и развеселить Ло Бинхэ, хоть разговорами, хоть улыбками, хоть походами по увеселительным заведениям, что было совсем несвойственно Шэнь Юаню, но тот только больше замыкался в себе и мрачнел. Пусть руки и системы духовных меридианов лишился Шэнь Юань, вся эта ситуация, похоже, гораздо больше травмировала Ло Бинхэ. Неудивительно — из них двоих именно он принял страшное решение навеки уснуть во льдах, смирившись…со всем. Шэнь Юань тяжело вздохнул. Не то чтобы ему самому было так уж легко, хоть он и не терял оптимистического настроя. Теперь уже несуществующую руку выкручивало болью по ночам. Простейшие действия ставили в тупик. Ежедневные процедуры по восстановлению духовных меридианов были мучительны. Обычно Шэнь Юань сравнительно легко переносил стресс и переживал после, когда уже был в безопасности. Сейчас он не мог этого себе позволить, быть может, необходимость сохранять беззаботный вид перед учеником и помогла Шэнь Юаню смириться со своими травмами. Каждое утро Шэнь Юань цеплял на лицо безмятежную улыбку и открывал дверь спальни. Ло Бинхэ заходил внутрь с таким же спокойным выражением лица…точнее, это Ло Бинхэ думал, что с таким же. А Шэнь Юаню было страшно смотреть на синяки под его глазами, на задеревеневшие от постоянного неосознанного напряжения плечи. Ученик напоминал съежившегося щеночка, что ожидает пинка. Ло Бинхэ приходил в спальню, помогал Шэнь Юаню собирать волосы в прическу и застегивать верхнее одеяние. Гребень размеренно скользил по волосам, пальцы ловко закрепляли заколку и расправляли пряди, чтобы те лежали в идеальной симметрии. После завтрака приходило время лечения, несколько часов сосредоточенной проработки меридианов чужой духовной энергией, Шэнь Юань рад был бы подобрать к этому процессу более приятные ассоциации, чем прочистка зубных каналов без анестезии, да не мог. Все же с отравлением Неисцелимым, с которым помогал Лю Цингэ, дело обстояло чуть проще, потому что духовные каналы хоть как-то функционировали, забиваясь ядом и страдая от заторов в отдельных участках, словно от пробок в туннелях, ну а после Синьмо эти туннели просто обрушились. Проработка шла от мельчайших сохранившихся корешков, чужая духовная энергия, разогреваясь до болезненного жжения, силой пробивала дорогу. Если у юного адепта процесс создания системы духовных меридианов занимал долгие годы и «прокладка трассы» шла с трудом, но все же по свободному чистому пути, то сожженные каналы Шэнь Юаня не больно-то хотели вновь раскрываться под действием чужой силы и снова принимать в себя духовную энергию. Починить оказалось сложнее, чем создавать с нуля, не в последнюю очередь потому, что требовалась помощь извне. Самому Шэнь Юаню во время этой процедуры нужно было следить за потоком чужой энергии и не терять концентрации, одно небольшое отклонение духовной энергии от правильного пути или слишком активное давление — и положение могло стать смертельно опасным. После процедуры Шэнь Юань либо спал, либо гулял в саду, слабый и с кружащейся головой. Потом Ло Бинхэ звал к обеду, затем они либо шли гулять, либо Шэнь Юань оставался дома и читал или тренировался. Чем все остальное время занимался Ло Бинхэ, Шэнь Юань понятия не имел. Вероятно, работой по дому и готовкой? Ло Бинхэ никогда не сидел в одной комнате с Шэнь Юанем, но и наружу он тоже не выходил, и ладно бы, скрывался в других частях дома, нет, он каждые несколько минут ходил туда-сюда мимо своего несчастного учителя, делая вид, будто вовсе не пытался постоянно держать его в поле зрения. Шэнь Юань полюбопытствовал бы, не проще ли отозвать кровь Чжучжи-лана и дать Ло Бинхэ просто и безыскусно следить за Шэнь Юанем по-честному, но ученик последнее время был настолько печален и мрачен, что Шэнь Юань махнул на все рукой и смирился с постоянным наблюдением, хоть оно и раздражало. Даже когда он мылся, ученик сидел за дверью и вздыхал, словно в ожидании врага, что вылезет из бочки с водой или из туалета. Шэнь Юань и вспоминать не хотел о предложении ученика помочь с мытьем и туалетом! Одна рука у него все-таки оставалась, и падать так низко он не собирался. По большому счету, Шэнь Юань и все остальное, кроме лечения, мог делать сам, только его не спрашивали, а на любые протесты ученик так обижался, что проще было, ну да, махнуть рукой и смириться. Так приходила ночь, и Шэнь Юань возвращался к свежайшим наглаженным простыням, а утром… Кстати об этом! Ло Бинхэ вернулся с кухни, куда относил посуду, и хотел было проводить Шэнь Юаня на процедуру, но один вопрос требовал немедленного прояснения. — Ло Бинхэ, я ведь просил тебя больше не покупать мне одежду, мне столько не нужно, — строго сказал Шэнь Юань. — Но утром я опять увидел новое ханьфу. Вместо «мне не трудно» ученик неожиданно ответил: — Я просто подумал, что учителю пойдет этот цвет. «Да будто этот зеленый чем-то отличается от пяти предыдущих зеленых!» — А вышивка отражает характер учителя. Это еще что за заявление? «Что там у нас символизирует бамбук? — задумался Шэнь Юань. — Красоту, решительность, честность и целомудрие?» Называется, вычеркни лишнее! Стараясь, чтобы на лице не отразилось смущение — или раздражение, что вероятнее — Шэнь Юань повторил: — Мне хватает одежды, которая уже есть. К счастью, той темы они больше не касались с самого разговора в Священном Мавзолее, когда Ло Бинхэ решительно заявил, что учителю приснилась сцена, где он плакал и… Все-таки, было трудно совсем об этом не думать. Каждый день какие-то мелочи царапали Шэнь Юаня. Вот, например, какому нормальному мужчине придет в голову покупать другому мужчине одежду, просто потому что она ему пойдет? Что вообще значит, «пойдет»? Это очень опасное слово. Одежда кому-то «идет», если в этой одежде человек выглядит красиво. Ведь так? Ну и зачем ученику раздумывать о красоте учителя? Шэнь Юань вот совсем о красоте Ло Бинхэ не думал. Ну, может быть, изредка. Но уж точно ничего не говорил вслух! Вторым, чуть менее раздражающим вариантом толкования слова «пойдет» было «пойдет больше, чем та одежда, которую человек носит обычно». Волшебное преображение из дурнушки в красотку, как у героинь мелодраматических сериалов, что увлеченно смотрела его мама. Вот только вместо сорящего деньгами мажора с проблемами в общении, «преображение» Шэнь Юаню обеспечивал…сорящий деньгами демон-ученик с проблемами в общении. А ведь у Шэнь Юаня более чем хватало денег на одежду, пусть и не такую дорогую, не было нужды его одаривать, не говоря уже о том, что «волшебное преображение» Шэнь Юаню не требовалось. И не нужны были все эти роскошные вещи. Но Ло Бинхэ смотрел таким страдальческим взглядом, будто от льна или хлопка у учителя отвалится последняя рука, так что Шэнь Юаню оставалось только вежливо благодарить ученика и обряжаться в шелка. «А может, ему просто стыдно ходить со мной по улицам, когда я, его учитель, одет беднее, чем ученик?» Если подумать, любым поступкам Ло Бинхэ можно было найти объяснение, не связанное с влюбленностью в учителя. Быть может, тому учителю и правда все приснилось! — Не приноси больше ничего, и не пытайся тайком спрятать вещи в гардеробной, я все равно увижу, — пожурил Шэнь Юань ученика еще раз. — Хорошо. Учителю не стоит беспокоиться. Начнем процедуру? Шэнь Юань кивнул и последовал за учеником в чайную комнату, где уже ждал гостей ароматный напиток, когда Ло Бинхэ только успел его подготовить! Чашки жемчужного оттенка украшала тонкая резьба, в распахнутые ставни задувал терпкий, наполненный сухостью желтеющих листьев осенний воздух, в комнате было прохладно. Шэнь Юань присел перед низким столиком, Ло Бинхэ расположился позади, но чуть замешкался, выбежал из комнаты и вернулся с одеялом, закутал колени и спину Шэнь Юаня в теплую ткань и только после этого положил руки ему на спину, начиная лечение. Да, ученик замечал даже холод в комнате, который ему самому был не страшен, еще до того, как Шэнь Юань успевал подумать об этом. «Насколько же он внимательный?» Шэнь Юаня вновь захватило тоскливое ощущение, что ученик занимался чем-то не тем, впустую растрачивал свой талант. Покалеченные меридианы могли лечить и Лю Цингэ или Шэнь Цинцю. Шэнь Юань не сомневался, что они бы согласились помочь. Если проводить процедуру пореже, а в перерывах не готовить обеды из десяти блюд, забота о Шэнь Юане отнимет не так уж и много времени! А Шэнь Юань мог бы в ответ помогать им с теоретическими занятиями и базовой подготовкой учеников или с отчетами, в общем, с делами, где не нужно использовать духовную энергию. Орден Ло Бинхэ остался без главы, армия без начальника, гарем без… Да какой у этого странного парня гарем? Если он и был, все жены наверняка разбежались, не выдержав месячного отпуска «по уходу за учителем». Шэнь Юань вздохнул. — Больно? — тут же остановился ученик. — Нет, все в порядке. — Учитель всегда говорит, что в порядке. Но я знаю, что это должно быть больно. — Терпимо, — улыбнулся Шэнь Юань. Ло Бинхэ его улыбки не увидит, сидя сзади, но поймет по изменившемуся голосу. — А мне вот… Тяжело это терпеть. «Еще бы! Да, мы определенно тратим порох на фейерверки. Что Ло Бинхэ здесь забыл?» Шэнь Юань решил, что сегодня обязательно поговорит с учеником и убедит его вернуться к своим делам. Шэнь Юань соглашался на помощь с лечением, не предполагая, что ученик посвятит ему все свое время! Думал, тот, как и Лю Цингэ когда-то, будет время от времени прилетать на процедуры. Шэнь Юань мог бы даже поселиться в Хуаньхуа, чтобы быть у Ло Бинхэ под рукой. Так и быть, пусть выделит пару телохранителей, раз так беспокоится о безопасности учителя. За этими невеселыми мыслями часы прошли незаметно. Шэнь Юань искренне считал лучшим решением отправить ученика обратно в Хуаньхуа, но в то же время где-то в глубине души он не хотел, чтобы… — Учитель, достаточно на сегодня? — голос Ло Бинхэ вырвал его из раздумий. — Да, спасибо, — улыбнулся Шэнь Юань. Оба поднялись с пола, Ло Бинхэ убирал со стола чайные принадлежности, Шэнь Юань потягивался и разминал затекшую от долгого сидения спину. Ло Бинхэ, остановившись у двери, смотрел на Шэнь Юаня с какой-то странной полуулыбкой на губах, отчего тот снова почувствовал себя неловко. Наверное, ученик просто смеялся над своим старым учителем, а не любовался на его соблазнительную зарядку? Да, у всего можно было найти объяснение, не связанное с влюбленностью в учителя. После окончания процедуры оба были слишком уставшие, так что Шэнь Юань мысленно отложил свой серьезный разговор о пустой трате сил и времени на вечер. Собираясь пойти отдохнуть, Шэнь Юань прихватил с пола тонкое одеяло, которым укрывал колени. Повертев его так и эдак, Шэнь Юань пришел к выводу, что с одной рукой его не сложить, поэтому окликнул все еще стоявшего в проходе ученика: — Бинхэ, помоги мне? Но вместо того чтобы подойти и забрать одеяло, ученик отчетливо вздрогнул, так, что звякнули стоящие на подносе в его руках чашка и блюдце. Изменившись в лице, он пробормотал что-то невнятное и выскочил из комнаты. Шэнь Юань проводил его долгим задумчивым взглядом, угол одеяла выскользнул из пальцев. Похоже… Кому-то стоило уделять больше внимания своим словам. Не зная, как быть, пойти и поговорить с учеником или сделать вид, что не заметил ничего необычного, Шэнь Юань ушел в свою спальню и пару часов медитировал, хотя его занятию скорее подошло бы название «гонял по кругу одни и те же мысли». Казалось, эта проблема не имела решения. Ло Бинхэ до сих пор чувствовал себя виноватым из-за случившегося с учителем, сколько бы Шэнь Юань ни убеждал ученика, что он тут ни при чем. Воспоминания о том дне причиняли ему боль. Он дергался, случайно задевая пустой рукав, медлил, когда нужно было прикоснуться к Шэнь Юаню во время процедуры или помогая с прической, смотрел в сторону, избегал любых разговоров, любых попыток обсудить случившееся. И, кажется, совсем не спал. Оставшись с учеником на целый месяц вдвоем в огромном пустом доме, Шэнь Юань ожидал бесконечных расспросов, споров и претензий, как когда-то, а может, просто разговоров по душам, каких-то обсуждений и заключений. Вместо этого Ло Бинхэ молчал целыми днями, подавая голос, только когда спрашивал, что учитель хочет съесть или когда удобнее провести процедуру. Словно превратился в прислугу или симпатичную медсестричку в роскошной клинике. Шэнь Юань испытывал неловкость, но сколько бы он ни пытался растормошить ученика, тот только больше замыкался в себе и отмалчивался. Так все и шло: Шэнь Юань знал, как вылечить раны на своем теле, но как избавить другого человека от душевных терзаний? Он чувствовал себя каким-то злым духом, высосавшим из жертвы всю радость. Причем, похоже, очень давно. Каждое действие, каждый шаг Шэнь Юаня вел его к этой точке. Был ли он перерождением души Шэнь Цинцю или не был — Шэнь Юань настаивал на втором варианте — «тот» Ло Бинхэ пришел именно за ним, именно с ним хотел рассчитаться. Это с самого начала был конфликт их двоих. Так почему в итоге пострадал третий? В отчетах это назвали бы «сопутствующими потерями». К обеду «сопутствующие потери» приготовили жареные пельмешки с креветками. Тесто было таким тонким, что чуть не лопалось от нежной розовой мякоти, оно жирно поблескивало и манило поджаренным боком. Нежнейшая начинка таяла во рту. Овощные закуски радовали глаз разноцветными яркими пятнами на тарелках, а ноздри — пряным ароматом. Мрачный взгляд Ло Бинхэ вгонял в уныние. — Бинхэ, а почему ты сам не ешь? — Шэнь Юань раскусил хрустящую корочку и пельмень брызнул на язык слишком горячим соком, но Шэнь Юань знал, что снова повторит свою ошибку и не станет ждать, когда остынет следующий, настолько они были вкусные. — Нет аппетита, учитель. «Да, я уж вижу». — Зря, — только и вздохнул он. — Я думал погулять сегодня вечером, ты… — Я пойду с тобой! «Конечно, пойдешь», — подумал Шэнь Юань не без раздражения. Он ценил заботу ученика и здорово беспокоился о его подавленном настроении, но постоянно ходить с сопровождением… — Знаешь, я ведь по-прежнему остаюсь хорошо тренированным воином, и меч будет при мне. Разве кто-то в этом городе сможет причинить мне вред? Страшнее карманников тут никого не… — А если он вернется? — Твоего паразита стережет весь Цанцюн. — Я им не доверяю, — пожал плечами Ло Бинхэ. — Как непочтительно. Но ученика непросто было смутить, когда дело касалось безопасности Шэнь Юаня. — Если он такой же как я — а он такой же как я — он не остановится, пока не добьется своего. Устранит все препятствия на пути к цели, — лицо Ло Бинхэ застыло, а взгляд потемнел, словно ученик пытался телепатически кого-то уничтожить на расстоянии. Шэнь Юань отправил в рот очередную партию острых свежих огурчиков. С сопровождением, так с сопровождением. Поэтому вечером Шэнь Юань с Ло Бинхэ вместе отправились дышать свежим воздухом на улицах живописного городка Хэйцин. Пусть город был и небольшой, но до двенадцати пиков хребта Цанцюн отсюда было рукой подать, открывающиеся на реку и горную цепь виды захватывали дух, привлекая гостей со всего света, а местные жители изо всех сил старались перещеголять соседние города в украшении улиц. Земля здесь стоила дорого, особенно у реки, где Ло Бинхэ купил дом, с тем же успехом Ло Бинхэ мог демонстрировать свое богатство, разбрасывая деньги во все стороны. «Да какая мне разница». Это ведь деньги ордена Хуаньхуа и ограбленных демонов. Разве должен был Шэнь Юань о них волноваться? Наверное, после нищего детства его ученик что-то компенсировал. Шэнь Юань философски отнесся и к тому, что во время прогулки Ло Бинхэ, как обычно, следовал за ним на расстоянии шага, как слуга или телохранитель. Раньше Шэнь Юань пробовал замедлять ход или окликать Ло Бинхэ, но тот только смотрел укоризненно и снова отставал через несколько минут, будто бы идти рядом ему было неприятно. В городе уже знали, что некий «брат наставника пика Цинцзин» и «глава ордена Хуаньхуа» отдыхали здесь, поэтому на странную парочку косились почти все встречные прохожие. Шэнь Юаню оставалось только идти дальше с невозмутимым видом. За месяц жизни здесь он исходил Хэйцин вдоль и поперек, побывал в каждой лавочке, полюбовался видами с каждого моста и принес подношения в каждом храме, пусть до местных богов ему совсем не было дела, просто надо же было себя чем-то занять. А во всем был виноват Шэнь Цинцю, что обещал почаще заглядывать в гости и рассказывать о своем кошмарном узнике, вот только с самого расставания в Хуаньхуа так ни разу и не появился, даром что от Цинцзин было лететь меньше часа. Шэнь Юань не беспокоился, ведь если бы «тот» Ло Бинхэ освободился, Цанцюн давно бы сравняли с землей и это было бы видно даже из Хэйцин. Наверное, Шэнь Цинцю просто не было до них дела. Шэнь Юань, в общем-то, тоже не горел желанием его видеть, он все еще немного злился, но визит старого приятеля мог бы внести разнообразие в их с Ло Бинхэ депрессивный осенний «отдых». — Учитель, не хочешь помолиться? — спросил Ло Бинхэ, когда они проходили мимо храма Девяти лун. Вечером около храма, как обычно, толпились наряженные люди с вином для подношений наготове. Они молились, смеялись, болтали друг с другом. Шэнь Юань только поморщился, глядя на это столпотворение. Вырезанный на храмовых воротах знак привлек его внимание, словно он где-то такой уже видел. Впрочем, в его старом мире тоже когда-то почитали Матушку девяти лун, фантазия Самолета не отличалась оригинальностью, тот просто пихал в свою писанину малоизвестных богов из разных религий своего мира, только здесь у этой богини было какое-то странное имя и традиции изображения священных атрибутов — девяти полумесяцев, вина и весов — немного разнились. Но именно такое начертание… — Помолиться? — Чтобы богиня даровала учителю здоровье. — Со своим здоровьем я лучше положусь на тебя, — улыбнулся Шэнь Юань, обернувшись. — Ты можешь уже идти рядом? Он дернул непонятно от чего смутившегося Ло Бинхэ за рукав. Вот что Шэнь Юань такого сказал? Ладно, может, мимо проходила девушка, у которой ветром задрало юбку. Ло Бинхэ наконец-то зашагал вровень с учителем, правда, отвернувшись. Что ж, это была еще не победа, но определенный успех. Так они привлекали меньше нежелательного внимания. На Ло Бинхэ, разумеется, заглядывались все местные дамы, да и невесть откуда взявшийся «брат бессмертного мастера Шэня» немного заинтересовал народ, но Шэнь Юань предпочел бы, чтобы их странную парочку игнорировали. Он ведь, в отличие от своего ученика, не был какой-нибудь знаменитостью. Шэнь Юань попробовал завязать разговор: — Старейшина Мэнмо еще не готов меня извинить? Ло Бинхэ помирился со старым демоном и тот снова начал тренировать его управляться со снами. Это было все, что Шэнь Юань узнал от своего ученика. Если они и обсуждали паразита, Ло Бинхэ ничего об этом не рассказывал — потому что он в принципе почти не говорил с Шэнь Юанем. — Он пока…очень злится, учитель, — печально ответил Ло Бинхэ. — Как я и думал. — Я пытаюсь уговорить его помочь тебе, но он и на меня злится. Шэнь Юань хмыкнул. У старого демона, насколько Шэнь Юань знал, не было причин злиться на Ло Бинхэ, скорее, тот злился на самого себя: что позволил кому-то себя одолеть, что не смог защитить ученика, что не оградил от боли и опасностей… Но быть может, Шэнь Юань просто проецировал на старика собственные тревоги. Чем больше проходило времени, тем меньше Шэнь Юань вспоминал о прошлых своих сомнениях. Он был уверен, что с ним остался «тот самый» Ло Бинхэ, который был нужен, насколько бы паразит ни был хитрым и талантливым, он бы не смог притворяться так долго. Не говоря уже о том, что не было никакого смысла ждать. После расставания с Чжучжи-ланом и Шэнь Цинцю Шэнь Юань без духовной энергии был легкой добычей, ничто не помешало бы Ло Бинхэ оторвать ненавистному учителю хоть вторую руку, хоть голову, будь у него такое желание. Что ж, пусть этот белый лотос немного почернел… Шэнь Юань покосился на вышагивающего рядом с тоскливой миной Ло Бинхэ. Нет, это невыносимо: только Шэнь Юань успел позабыть белую овечку пика Цинцзин и немного примирился с пепельным лотосом дворца Хуаньхуа, как Ло Бинхэ совершил очередной головокружительный кульбит и вновь обернулся незнакомым человеком. Печальным и молчаливым. И что делать с этим новым Ло Бинхэ, как с ним теперь общаться, Шэнь Юань не знал. Впрочем, был ли Ло Бинхэ мрачным от гложущего чувства вины или от необходимости торчать рядом с учителем, исполняя ученический долг, когда полно было других дел, проще всего было решить эту проблему методом «с глаз долой из сердца вон». Но не успел Шэнь Юань открыть рот, чтобы заговорить о возвращении Ло Бинхэ в Хуаньхуа, как тот предложил: — Учитель, я могу вместо Старейшины Мэнмо помочь тебе со снами. Я хорошо знаю эти техники. Шэнь Юань поморщился. Конечно, Ло Бинхэ их знал! Вот только Шэнь Юань скорее съест битое стекло, чем позволит ученику взглянуть на прошлое Шэнь Цинцю. Не говоря о моральной стороне вопроса — хватало того, что Шэнь Юань влез в чужие воспоминания — если у бедного Ло Бинхэ от одной оторванной руки так испортилось настроение, то что будет, когда он увидит все остальное? И Шэнь Юань, и даже любящий поиздеваться над учеником Шэнь Цинцю обтекаемо говорили, что тот Ло Бинхэ «пытал и убил» своего учителя, а потом покорил все три царства, забрав тысячи невинных жизней, зачем бедолаге знать подробности? — Я бы не хотел, чтобы ты это видел, Бинхэ, — честно сказал Шэнь Юань. Тот неожиданно не стал спорить или обижаться, а просто кивнул. Путь продолжался в молчании. Походив кругами по самым оживленным улицам, они забрели в тихий уголок на набережной, спустившись по нескольким узеньким лестницам с кривыми ступенями. Могучие раскидистые деревья усыпали землю желто-красным ковром, кое-где еще виднелись только начинающие желтеть кроны. Шэнь Юань облокотился на каменный бортик, наблюдая, как поток уносит падающие в реку листочки. Вода была настолько прозрачной, что хорошо просматривалось темное каменистое дно. Ветер трепал волосы и полы одежд Шэнь Юаня, листья тоже подрагивали от каждого дуновения, закатное солнце затапливало реку ласковым оранжевым светом. — Красиво, — растерянно сказал Ло Бинхэ. — Да, отличный вид, — согласился Шэнь Юань, оборачиваясь к ученику. Вот только тот смотрел вовсе не на реку и даже не на деревья, а сверлил взглядом самого Шэнь Юаня. — Что? Ло Бинхэ только покачал головой и подошел ближе, облокотился на каменную кладку и, глядя куда-то в район пояса ханьфу Шэнь Юаня, спросил: — Тебе не холодно? Шэнь Юань отвлекся от переживаемого им чувства неловкости — ну почему вместо него тут не стоит какая-нибудь Лю Минъянь! — и порадовался сегодняшней многословности своего спутника. — Нет, не холодно, — и, подумав, что надо поддерживать разговор, пока у ученика есть такое желание, добавил: — Скоро придет зима. — Да. На этом Ло Бинхэ замолчал и отвернулся, глядя вдаль. «Твою мать, Шэнь Юань! Скоро придет зима, да неужели!» Ладно, он никогда не был талантлив в поддержании непринужденных бесед. Просто на фоне Шэнь Цинцю легко было об этом забыть. «И почему мой внутренний голос разговаривает с его интонациями? Это отвратительно». Настроение Шэнь Юаня окончательно испортилось, несмотря на прекрасный вид. Сегодня он дал себе слово наконец-то поговорить с учеником о возвращении в Хуаньхуа, но никак не мог подступиться к этому разговору. Допустим, месячный отпуск никому не повредит, даже демоническому владыке, но оставаться здесь дальше просто бессмысленно. Даже если Ло Бинхэ на какую-то долю процента и был виноват в случившемся с Шэнь Юанем, это не повод посвятить себя…домохозяйству. Самого Ло Бинхэ это ведь тоже раздражало? Он не мог бросить Шэнь Юаня из чувства долга, но и торчать здесь явно не хотел, его это угнетало. Ему будет лучше вернуться в Хуаньхуа. «Красиво», — вспомнил Шэнь Юань его недавнюю реплику и скривился. Да уж, если принимать на веру те признания Ло Бинхэ, что Шэнь Юаню якобы приснились, дело и вовсе принимало скверный оборот. Если бедняга когда-то испытывал романтическую влюбленность в своего учителя, сейчас от этих чувств, похоже, осталась лишь горечь. Чувства обернулись пеплом, сердце — выжженной землей... Ладно, Шэнь Юань, наверное, преувеличивал. Но все же, был ли теперь смысл спрашивать? — Учитель, можно тебя спросить? — Э… Да? — Ты не решил, что будешь делать с ним? Когда пройдет три месяца? «Я тут пытаюсь решить, что делать с тобой, вообще-то!» — мысленно возмутился Шэнь Юань. Но у Ло Бинхэ, конечно, мысли целыми днями крутились вокруг паразита. Если его убить, Шэнь Цинцю, Юэ Цинъюаню и остальным адептам Цанцюн станет гораздо легче жить. Если его убить, Ло Бинхэ перестанет беспокоиться за безопасность своего учителя и со спокойной душой займется своими делами. Если его убить, сам Шэнь Юань перестанет беспокоиться за Цанцюн, за своего Ло Бинхэ и, что уж говорить, за себя. Шэнь Юань никогда не был идейным пацифистом, он не раз убивал противников в бою. Но в то же время он сомневался. Это было самое разумное решение. Читая книги, Шэнь Юань всегда ужасался непрошибаемой тупости «добреньких» главных героев, что сначала щадили своего врага, а потом тот сбегал и устраивал ад на земле тысячам невинных людей. Вот только в реальной жизни убить связанного, неспособного сопротивляться врага в детском теле оказалось не так просто. Чертов Шэнь Цинцю предложил подождать, будто зная, что Шэнь Юань немного подумает и смягчится. И почему они не убили этого паразита сразу! Теперь Шэнь Юань, и правда, не знал. — Пока не знаю, Бинхэ, — наконец ответил он. — Трудно сказать. Надо подумать. — О чем тут думать? — зло спросил ученик. — Он не отвяжется. Его необходимо убить. — Вот! — засмеялся Шэнь Юань. — Вот тот Ло Бинхэ сказал бы точно так же. Шучу-шучу, я знаю, что ты — не он. — Ты не можешь знать, — голос Ло Бинхэ стал холодным и равнодушным. — По крайней мере, пока Шэнь Цинцю его не разбудит и не допросит. Нельзя просто верить. — А три года назад ты только и ругал меня целыми днями за то, что я не могу тебе просто верить. — А теперь учитель верит? — Смотря во что. В то, что ты — не паразит, я верю. В то, что это не ты, а старый глава дворца отправил нас с Шэнь Цинцю в Водную тюрьму — тоже. Верю в то, что ты никогда не хотел нас убить. Ло Бинхэ наконец перестал изображать из себя ледяную статую и заинтересованно покосился на Шэнь Юаня. — А во что не веришь? «Неужели получилось его разговорить?»