Паразит

Ночь не принесла Ло Бинхэ спокойствия. Последний месяц он, и правда, почти не спал, и проблема была не столько в бессоннице, пару раз он засыпал, чтобы переговорить со Старейшиной Мэнмо, просто, у него было так много дел! Приготовить еду, убраться, постирать. Эта рутина успокаивала Ло Бинхэ: пока он чистил овощи или гладил постельное белье, он не думал о том, что паразит вернется и завершит начатое. Или что учитель скоро прогонит Ло Бинхэ или исчезнет сам, как обычно. Да, учитель всегда убегал, он еще на пике Цинцзин избегал Ло Бинхэ, стараясь побыстрее отделаться от назойливого ученика. Может, это был Шэнь Цинцю? А может, они оба. Учитель убегал на пике Цинцзин, убегал в ущелье Цзюэди, убегал из Ци Гу, убегал из Бамбуковой хижины в Царстве демонов… Учитель бежал, брел, полз, оставляя за собой широкий кровавый след на редкой пожухлой траве меж бамбуковых стеблей. Ло Бинхэ шел за ним неторопливым шагом, широко распахнутые глаза вглядывались в корчащееся на земле тело, так упорно стремящееся к спасению, но разве кто-то его спасет? Казалось… — Нет, это не я! Изломанная фигурка замерла, не в силах больше двигаться. — Учитель, я не хотел! Все было не так! Учитель повернул к Ло Бинхэ окровавленное лицо, его губы чуть приоткрылись. Ло Бинхэ знал, что тот должен сказать: «Помоги мне». — Ненавижу… Ло Бинхэ изо всех сил бился внутри собственного тела, запертый в нем, как в клетке. Он не мог пошевелить ни одним пальцем и был вынужден наблюдать, как последние искорки жизни покидают лицо учителя, как оно превращается в безжизненную алую с белым маску, как заливается смехом чужак в его собственной голове. «Нет, все было не так!»  — Помоги мне. Ло Бинхэ распахнул глаза в Бамбуковой хижине. Кровь, кровь, слишком много крови, откуда? Почему он здесь, а не на площади? Почему по кровной связи он чувствует, как… — Прости меня, — рыдал Ло Бинхэ, баюкая в объятиях бездыханное тело учителя. Такое легкое, лишенное рук и ног, завернутое в пропитанную алым ткань. — Прости!.. Я не успел… «Не так! Все было не так, я помню, что учитель выжил! Я…» — Помоги мне. Ло Бинхэ возвращался сквозь бамбуковую рощу, ориентируясь по застывшим в воздухе алым каплям. Словно призрак, скользил меж зеленых стеблей. Он принес потерявшего сознание учителя в пристройку у Бамбуковой хижины и положил на чистую постель. Голос в голове не умолкал, глумясь над ними обоими: «Осталась одна рука, две ноги и голова…» — Не трогай его! Пожалуйста… Кто ты? «Неважно, кто я. Важно, что ты готов сделать, чтобы этот ублюдок не сдох». — Пожалуйста… Я все сделаю. «Какой же ты жалкий». Ло Бинхэ плакал и обнимал спящего учителя, целовал его сомкнутые веки, губы, щеки, просил прощения за все и прощался, зная, что больше они не увидятся. — Прости. Прости меня… Ло Бинхэ вышел из пристройки и вернулся в спальню. Обнажил Синьмо, повернул острием к груди, задумавшись, переменил хват и поднес лезвие к горлу. «Не поможет. Нас так не убить. И так, кстати, тоже. Но я не против подождать немного, давай, попробуй, пробуй, сколько хочешь, пока отчаяние не захлестнет тебя…» Отчаяние уже давно затопило Ло Бинхэ с головой. — Ненавижу, — услышал он голос учителя. Тот стоял, призрачный, рядом с Ло Бинхэ из другого мира и смотрел прямо на своего жалкого ученика. — Ненавижу тебя. Что в одном мире, что в другом… Призраки повернулись и медленно побрели прочь от Ло Бинхэ, который по-прежнему держал меч у своей шеи. — Я не хотел! — крикнул Ло Бинхэ вслед. Призрак учителя обернулся, невесомая иллюзия уже растворялась в воздухе. — Ты не смог меня защитить. Я ухожу со своим настоящим учеником. В свой мир. — Нет! Ты не можешь уйти! Пожалуйста… — Все в порядке, — голос учителя вдруг показался Ло Бинхэ неожиданно спокойным. Мягким и тихим, отличающимся от наполненного горестными криками мира, в котором… — Все закончилось. Ты не виноват. — Учитель? — неуверенно спросил Ло Бинхэ, всхлипывая. — Все хорошо. Это был просто сон. К ласковому тихому голосу присоединилось ощущение чьей-то ладони, гладящей Ло Бинхэ по плечу. Он с трудом открыл глаза и увидел перед собой простыни и подушку. Он лежал на боку, съежившись, словно от холода, чьи-то гладкие пахнущие травяным мылом пряди волос пересекали белую ткань постельного белья перед ним черными полосами. Чья-то ладонь нежно гладила его плечо… — Проснулся? Тебе снился кошмар, — тихо сказал учитель. Он сидел рядом с постелью Ло Бинхэ на полу, и сочувственно заглядывал ему в глаза. Ло Бинхэ хорошо видел ночью, поэтому заметил, насколько у учителя было печальное выражение лица. — Ты меня ненавидишь? — прошептал Ло Бинхэ. В темноте ночи оказалось немного проще задать давно мучивший его вопрос. Будто все было не по-настоящему, будто оба до сих пор спали. — Нет, — вздохнул учитель. — И никогда не ненавидел. Рука учителя напряглась, обхватила Ло Бинхэ за плечи и подтянула к себе ближе, обнимая, тихий голос добавил: — Ты ведь прекрасно знаешь, я столько раз тебе это повторял. Ло Бинхэ всхлипнул, как маленький ребенок, и уткнулся лбом в теплое плечо. Его затрясло, будто он снова стоял над Бесконечной Бездной. Если учитель снова его оттолкнет… Вспомнив о травме, Ло Бинхэ отдернулся от его плеча и вместо этого сполз с кровати на пол, обвил руками пояс учителя и устроился на его коленях, словно большой кот, спрятал лицо в складках ткани нижней рубашки учителя. Ло Бинхэ плакал, сам не зная, что оплакивает: раны учителя, необходимость расстаться, свою безответную любовь или все вместе, ведь одно неизбежно вело к другому. Почему Ло Бинхэ не мог просто остановиться и вовремя отпустить? Руки крепче стиснулись на чужой спине. Если учитель его оттолкнет… Чужая рука опустилась на макушку Ло Бинхэ, погладила волосы. От этого так любимого раньше жеста стало только больнее. Ло Бинхэ давился слезами, вздрагивал, как маленький ребенок, закативший родителям истерику. — Не плачь. Все будет хорошо. Учитель, конечно, снова врал. Все говорили Ло Бинхэ сдаться и отпустить его: Старейшина Мэнмо, Шэнь Цинцю, даже двойник Ло Бинхэ из другого мира. И когда Ло Бинхэ закончит восстановление его меридианов, у учителя не будет других причин оставаться рядом. Растягивать лечение Ло Бинхэ не сможет, в отличие от тех дней, когда он неспешно приколачивал двери и чинил крыльцо в Бамбуковой хижине. Может, Ло Бинхэ тоже стоило соврать. Он видел, как застыло лицо учителя, когда Ло Бинхэ в Священном Мавзолее признался, что все это время его действиями управлял он сам, а вовсе не паразит. Учитель отправился спасать Ло Бинхэ, потому что решил, что ученик разделился на хорошего Ло Бинхэ и плохого паразита из другого мира. Рисковал ради этой веры собственной жизнью. Учитель, конечно, хотел спасти и вернуть «хорошего» ученика, вот только Ло Бинхэ им не был. Так ради чего это все? Как учитель страдал, как ему, наверное, было больно и страшно… Но он поднялся с постели, собрал последние силы, сжег собственные меридианы, чтобы спасти «хорошего» Ло Бинхэ. Насколько же он был разочарован, увидев… «Меня». Ло Бинхэ даже рассмеялся сквозь слезы. — Прости. — Ты ни в чем не виноват, — повторил учитель. — Все в порядке. «В каком порядке?» Он не мог даже смотреть на пустой рукав учителя. — Врешь, — тихо сказал Ло Бинхэ, не поднимая лица. Он, наверное, уже насквозь промочил одежду учителя слезами. От этой лжи в груди появлялось невыносимое тянущее чувство, разъедающее сердце, словно кислотные воды подземной тюрьмы дворца. Но все же, такую ложь он мог слушать вечно. — Я врал тебе раньше. Но не сейчас. — И сейчас. Учитель ведь меня ненавидит, — то ли спросил, то ли просто сказал Ло Бинхэ. — Ты правда так думаешь? Ло Бинхэ кивнул, крепче обхватывая любимого учителя руками. Все равно он его не отпустит. — Я, наверное, совсем плох, если ты так обо мне думаешь, Бинхэ, — в голосе слышалась неподдельная горечь. — Прости. — Нет, это я должен … — Учитель больше никогда тебя не подведет. Хорошо? Ло Бинхэ кивнул. Учитель продолжал ласково гладить его по голове. Ло Бинхэ даже не знал, сколько прошло времени, казалось, целая вечность. Он так любил ощущение пробегающих по волосам пальцев учителя, такое, казалось, давно забытое и невозможное. Он не просто гладил ученика по волосам, а пропускал их сквозь пальцы, перебирал пряди, скользил подушечками пальцев по коже. От каждого движения у Ло Бинхэ по спине пробегали мурашки. Даже слезы на глазах начали высыхать. И, видимо, поэтому учитель остановился и отнял руку. Ло Бинхэ поднял лицо, растерянно потянулся следом, перехватил чужое запястье, ткнулся щекой в ладонь и прикрыл глаза. — Учитель, ты… «Не отпущу, — мелькнуло у него в голове. — Сколько бы ни пришлось…» Тут Ло Бинхэ сообразил, что вообще делает, и смущенно разжал пальцы на запястье учителя. — Что? — переспросил тот, глядя ученику в глаза. Ло Бинхэ подумал, что он ведь прекрасно знал, что. Он все знал и все равно позволял лежать у себя на коленях и смотрел таким нежным взглядом… Непонятно, то ли учитель слишком добрый, то ли невероятно жестокий. Но если подумать, он и правда был сегодня так добр! Это из-за слез? Еще на пике Цинцзин Ло Бинхэ замечал, что, когда он бывал расстроен, учитель старался приободрить и утешить его, уделял больше внимания, чем обычно, даже разговаривал мягче. Быть может, он делал это, чтобы не быть разорванным на куски. Ведь он с самого начала ожидал, что ученик его убьет. Но если… Вдруг у Ло Бинхэ сегодня есть шанс? Если его слезы до сих пор действуют на учителя… Ло Бинхэ выпрямился, наконец освободив чужие колени. Учитель смотрел на него самым невозмутимым взглядом, будто ничего особенного не происходило, и он не сидел напротив Ло Бинхэ с распущенными волосами и в одних нижних одеждах, освещенный бледным утренним светом из окна. Прекраснее, чем в любых мечтах. Ло Бинхэ хотел что-то сказать, но у него перехватило дыхание, он только растерянно улыбнулся, пытаясь собрать мысли в кучу. Блуждающий взгляд упал на мокрое пятно на рубашке учителя. — Прости, — наконец нашелся со словами Ло Бинхэ. — Я испачкал твою одежду. — Да ничего. — Нет, это… Стыдно. — Всем иногда нужно выплакаться. — Даже тебе? — Конечно, и мне, — согласился учитель. — Не думаю, чтобы учитель когда-нибудь плакал. Только я вечно… Это всегда поражало Ло Бинхэ. Даже в тот жуткий день учитель не проронил и слезинки. Словно действительно был создан изо льда. Наверное, Ло Бинхэ плакал за них обоих. — Какая у тебя скверная память, Бинхэ, — ухмыльнулся учитель, немного откинувшись назад и опираясь на руку. Волосы соскользнули за спину, тонкая ткань нижнего одеяния, казалось, просвечивала, а кожа в призрачном утреннем свете… Ло Бинхэ усилием воли заставил себя отвести взгляд в сторону. А учитель словно и не замечал ничего. Смеясь, он продолжил: — Забыл, как я потерял сознание после искажения ци в Водной тюрьме? Ты принес меня в Бамбуковую хижину, и я прорыдал толстенную пуховую подушку насквозь. Ладно, не насквозь, но пятно было… Могла ли ситуация стать еще стыднее? — Учитель, — осторожно перебил Ло Бинхэ. — Это тоже был я. — А. После продолжительного молчания, учитель спросил: — Но почему ты плакал? Что-то случилось? — Ты не помнишь? Он покачал головой. Честно говоря, Ло Бинхэ не хотел сейчас говорить об этом, да и в другое время тоже. Проще было забыть. Но не ответить на прямой вопрос он не мог. — В искажении ци учитель… Сказал мне много неприятных вещей. Учитель поморщился. — И что же я сказал? — Сказал, что ненавидишь меня, — вздохнул Ло Бинхэ. — Что жалеешь, что я не сдох, что я вечно тебя преследую и порчу жизнь. В общем-то, ты был прав. С каждым его словом взгляд учителя все больше мрачнел, беззаботная улыбка истерлась с его лица. — Подожди, но как же… Я не мог такое сказать! Наверное, это в искажении ци что-то… Знаешь же, люди впадают в безумное состояние, несут, сами не знают, что. — Ты называл меня по имени. Плечи учителя растерянно опустились, он покачал головой: — Нет. Я правда так не думаю. Не знаю, почему я произнес именно такие слова в тот день, но я клянусь, что не думаю так. Взгляд его затуманился, словно учитель раздумывал о чем-то, чем не собирался делиться с Ло Бинхэ. Поверил ли Ло Бинхэ его словам? Он и сам не знал. Не знал, сможет ли когда-нибудь верить учителю, как раньше. Пока хватало и того, что учитель не гнал Ло Бинхэ прочь. Каждое утро Ло Бинхэ стучался в дверь чужой спальни, здоровался и радовался, что еще один день они проведут вместе. Весь день старался не натворить чего-нибудь такого, чтобы его выгнали. Ему было достаточно и этого, а уж если и на следующий день учитель останется рядом… — В общем… Договоримся так. Когда я в следующий раз буду плакать, позову тебя — убедиться. — Я лучше постараюсь, чтобы учитель и дальше не плакал, — мрачно сказал Ло Бинхэ. — Учитель… Можно задать тебе один вопрос? — Да? — его голос снова стал сухим и строгим, учитель весь подобрался, выпрямился, и уставился куда-то в стену с самым невозмутимым и недосягаемым видом, словно по чистой случайности спустившийся к людям в мир небожитель. Ло Бинхэ чуть было не пошел на попятную. Стоило ли так рисковать? Вдруг его просто вышвырнут прочь. «Нет. Сегодня или никогда». — Может быть… Учитель позволил бы мне… Вернуться вместе с ним на пик Цинцзин? Учитель моргнул, он явно не ожидал такой наглой просьбы. Ло Бинхэ все понимал, но учитель сам виноват, сегодня он был таким добрым, что попросту не оставил ученику другого выхода. Это был единственный шанс. Молчание затянулось. Ло Бинхэ повторил: — Если этот ученик… Если я все еще — твой ученик, можно ли мне и дальше оставаться с тобой? — Насчет этого… — начал учитель, явно испытывая неловкость. «Конечно, нет». Ло Бинхэ даже стало легче, когда он это понял. По крайней мере, теперь он знал ответ, да и учитель, вроде бы, не сердился. Даже смешно. Несколько часов назад Ло Бинхэ переживал, что его вот-вот прогонят, а теперь набрался наглости набиваться обратно в адепты. — Бинхэ, я не уверен, что вернусь в Цанцюн. А даже если вернусь, разрешат ли тебе вернуться в орден, зависеть будет не от меня. Я не думаю, что глава Юэ и остальные согласятся. Так что я не могу ничего обещать. Прости. Такого ответа Ло Бинхэ не ожидал. Он был уверен, что учитель собирался вернуться в школу. Как же иначе? Учитель несколько секунд мерил его загадочным оценивающим взглядом, а потом чуть склонил голову набок и задумчиво проговорил: — Я сам не знаю, куда отправлюсь, когда все закончится. Но если ты хочешь… Я буду рад, если ты останешься рядом. Я не знаю, это тебе решать. Вряд ли я смогу научить тебя чему-то дельному, сам знаешь, у нас с тобой примерно одинаковый стаж совершенствования. Будет ли тебе интересно… Сердце Ло Бинхэ, до этого словно замершее, заколотилось как бешеное. «Это точно не сон?» Учитель, явно смутившись, поднялся с пола и засобирался уходить, Ло Бинхэ подскочил, загораживая ему выход, и начал горячо убеждать, что обязательно останется. От избытка чувств он схватил учителя за руку, сжал обеими ладонями. Он сам не понимал, что говорил, кажется, нес какую-то чушь про то, что будет рад последовать за своим учителем куда угодно, что нет такого места ни на земле, ни на небесах, куда Ло Бинхэ не согласился бы отправиться вместе с ним. Учитель слушал все эти глупости с каким-то странным расфокусированным взглядом, словно его мучили какие-то свои мысли. Впрочем, Ло Бинхэ привык, что он всегда смотрел мимо. Может, он хотел в туалет? Ло Бинхэ надолго задержал его здесь… — Бинхэ, можно я тоже у тебя кое-что спрошу? — Конечно! — Да, — взгляд учителя стал каким-то мрачным, словно тот собирался сказать что-то ужасное. Он опустил взгляд на свою ладонь, что Ло Бинхэ до сих пор держал, и осторожно ее высвободил. — Извини, если вопрос покажется тебе странным. — Хорошо. Ло Бинхэ мысленно перебирал все возможные вещи, что он натворил, и за что учитель мог бы отказаться принять его обратно в ученики, но чего Ло Бинхэ совсем не ожидал, так это того, что у него вот так просто спросят: — Ты влюблен в этого учителя? — Что?.. Что это за вопрос? Ло Бинхэ был в ужасе. Он растерянно молчал и только моргал, глядя на невозмутимое лицо учителя. Лицо, по которому никогда нельзя было прочитать его мысли. До всего приходилось додумываться самому… Разве учитель не знал? Он должен был знать, он не мог не знать. А может, он думал, что Ло Бинхэ его разлюбил после стольких лет разлуки? Может, он спрашивал, чтобы убедиться? Тогда что Ло Бинхэ должен ответить? Если он скажет «да», не отвернется ли учитель снова? Тогда нужно сказать «нет»? Может, учитель и задал такой вопрос потому, что готов был принять ученика назад только на этих условиях? Эта версия казалась логичной. Разве он захочет терпеть рядом влюбленного… «Меня». Но Ло Бинхэ не мог соврать, что не любит учителя, и зачем вообще спрашивать, разве это не очевидно? Его панические размышления прервал негромкий смех. Учитель смеялся, и этот смех казался таким беспечным и пренебрежительным, будто не учитель задал несколько секунд назад Ло Бинхэ такой серьезный вопрос. «Почему ты смеешься? Что здесь смешного?» Ло Бинхэ словно воткнули нож в сердце. Теперь ему было знакомо это ощущение, и он мог сравнить. Неужели учитель просто хотел поиздеваться над ним? Но почему вдруг? — А, прости-прости, — продолжил тот и снова засобирался к выходу, обходя Ло Бинхэ по дуге. — Наверное, мне показалось, Шэнь Цинцю вечно шутил на эту тему, да и эта дурацкая песня, вот и… — Я тебя люблю! — выпалил Ло Бинхэ, оставив надежду понять, что здесь происходит. Он снова схватил учителя за руку, не давая ему уйти. Тот замер на месте, стоя вполоборота к Ло Бинхэ, не поднимая на него взгляд, но и не пытаясь высвободиться. — Вот как, — только и сказал учитель, тихо и словно в ответ каким-то собственным мыслям. — Люблю, — удрученно повторил Ло Бинхэ. Стук сердца молотом отдавался в ушах. Учитель молчал, не говоря больше ни слова. Не выдержав странной тишины, воцарившейся в спальне, Ло Бинхэ попросил, снова чувствуя себя так, будто стоит на краю Бесконечной Бездны: — Посмотри на меня. Что он увидит в глазах учителя? Отвращение? Ненависть? Страх? Тот повернулся и поднял взгляд: в нем не было чувств, которых Ло Бинхэ больше всего боялся, но и странное выражение на лице учителя он понять не мог — учитель выглядел растерянным, и в глазах его плескалась печаль. Словно это признание его огорчило. Нет, кажется, Ло Бинхэ понимал. Один раз он уже прощался с учителем, целовал его в Бамбуковой хижине, уходя в Священный Мавзолей, где собирался заснуть вечным сном. И потом, замерзая во льду, он по кровной связи послал спящему учителю иллюзию прикосновения к губам. Так и сейчас… Снова пришла пора расставаться? Теперь навсегда? Тогда… Ло Бинхэ потянул учителя на себя, другой рукой приподнял его подбородок и прижался губами к губам, закрыл глаза. Осторожно провел пальцами по шее, завел ладонь сзади под волосы, придерживая голову. Он был уверен, что учитель сразу его оттолкнет и сегодняшний день станет последним, что они проведут вместе, поэтому все свои чувства, всю любовь, горечь, тоску и сожаления, все невысказанные слова и несбывшиеся мечты он попытался вложить в один этот поцелуй, неловкий и неумелый. Он будет всем, что у Ло Бинхэ останется. Ло Бинхэ запоминал каждый вдох учителя, каждую трещинку на его губах, каждое биение жилки на правом запястье. Тонкую ткань нижнего одеяния. Рассыпавшиеся по плечам волосы. Травяной запах мыла. Секунды растягивались, словно само время сжалилось и замедлило ход, чтобы Ло Бинхэ мог чуть дольше насладиться этим моментом. Пусть все скоро закончится, эти мгновения навсегда останутся в его памяти, их уже никто не отберет, никогда, пока бьется сердце. Отпустив руку учителя, Ло Бинхэ обнял его за талию, крепче прижал к себе, прильнул всем телом. Скользнул языком между губ. Если бы он только мог, он бы… Учитель положил руку ему на грудь и мягко отстранился. От волнения Ло Бинхэ слабо понимал, что происходит, и едва слышал, как учитель говорил ему: — Ло Бинхэ, мне кажется, ты обещал, что постараешься выспаться сегодня ночью. — Что?.. «Выспаться?» Ло Бинхэ совсем не понимал. Он ожидал брани, или пощечины, или что учитель просто развернется и выйдет из комнаты… При чем тут вообще сон? Может, все происходящее ему снилось? Если подумать, эта ночь и правда походила на сновидение. — Ты забыл? Ты обещал, что ляжешь и будешь стараться заснуть. И вот, уже утро. — Да, — растерянно ответил Ло Бинхэ. — Уже утро. Учитель снова смотрел куда-то в сторону, но теперь Ло Бинхэ не казалось, что тот его игнорирует. Скорее, учитель игнорировал…реальность? Почему он снова заговорил о режиме дня? Да еще так сердито? Разве сейчас ему не стоило волноваться кое о чем другом? — Конечно, ты должен был немного выспаться, сейчас, наверное, уже час зайца? Но тебе снился кошмар, вряд ли это можно назвать отдыхом. Тебе снова нужно лечь и еще хотя бы пару… — Учитель, ты разве не расстроен? — перебил Ло Бинхэ его бормотание. — Я? — тот, наконец, поднял взгляд. — Почему? Ло Бинхэ не нашелся, что ответить и только выразительно смотрел на учителя. — А. Да… Стоило догадаться раньше. «Я ничего не понимаю». Кажется, его не собирались прогонять? Учитель не хотел давать прямого ответа. Но как же Ло Бинхэ догадается, если ему не скажут, что дальше делать? Он должен притвориться, что ничего не было? Или… — Но я вряд ли что-то пойму, если мне не сказать прямо, — вздохнул и учитель. «Он что, ничего не знал?!» Эта мысль никогда не приходила Ло Бинхэ в голову. Ему казалось, еще в ущелье Цзюэди все стало вполне очевидно, да и дальше он не скрывал своих чувств, разве что, не говорил о них прямо, чтобы над ним лишний раз не смеялись? Все это время учитель даже не знал? — Ты ляжешь уже, наконец, спать? — Учитель, не сердись… Как же я теперь смогу уснуть? — Просто ложись и закрывай глаза, — огрызнулся он и опять попытался проскользнуть к двери, но Ло Бинхэ поймал его за плечо и снова повернул к себе, он должен был, наконец, выяснить, что учитель вообще обо всем этом думал и что собирался делать. — Ложись! — резко повторил учитель, перехватив его руку. Он протащил Ло Бинхэ за собой несколько шагов к кровати, усадил его, надавив на плечо и, грозно возвышаясь над учеником, добавил: — Спи. Ло Бинхэ вдруг стало смешно. Кажется, не он один чувствовал себя неловко, и это понимание принесло с собой облегчение. Учитель хотел поскорее от него отделаться, но, по крайней мере, не гнал прочь и даже разговаривал. Все не так плохо. «Он сам не знает, что делать». А значит, у Ло Бинхэ был шанс. Уговорить, задобрить, разжалобить, вцепиться и не отпускать. — Учитель, я вряд ли теперь усну, — честно признался он. Ло Бинхэ, конечно, имел в виду не кошмары — он к ним привык. Что во сне, что наяву он постоянно прокручивал перед собой в голове сцены того кошмарного пробуждения от просьбы о помощи, «знакомства» с паразитом и отчаянных попыток спасти учителя. Нет, сейчас Ло Бинхэ думал только о своем недавнем признании и о поцелуе, но учитель все понял неправильно и выражение его лица сделалось сочувственным. — Но разве ты не должен уметь управлять сновидениями? Странно, что тебе вообще снятся кошмары. — Снятся. Старейшина Мэнмо объяснял, это происходит из-за подсознательного… «Желания себе навредить», — продолжил бы он, но вовремя прикусил язык. Его бесконечно добрый учитель смотрел теперь с такой озабоченностью, что Ло Бинхэ даже стало стыдно. Но не признаваться же, что тот все неправильно понял! Заглушив последние тихие шепотки своей совести, Ло Бинхэ попросил: — Если бы учитель остался со мной сегодня, мне было бы легче заснуть. Сомневающийся взгляд учителя встретился с самым честным и искренним, на какой он только был способен, взором ученика. Глядя снизу вверх, Ло Бинхэ смущенно потянул учителя за край рубашки и жалобно вздохнул. — Хорошо, — вздохнул и учитель. — Пойду принесу стул поудобнее. Но Ло Бинхэ поспешно обхватил его за пояс и усадил рядом. — Учитель, на стуле будет неудобно! А эта кровать очень широкая, нам обоим здесь хватит места, смотри… — Бинхэ, тебе кто-нибудь говорил, что ты наглый? — резко перебил учитель. Его язвительный голос вернул Ло Бинхэ в реальность, словно хлестнули по лицу мокрой тряпкой. Он не знал, что и ответить теперь, когда зашел уже так далеко, но… Скосив взгляд на учителя, Ло Бинхэ вдруг заметил, что уголки его губ подрагивают, сдерживая улыбку. — Я слушаю только своего учителя, — смиренно ответил Ло Бинхэ. — Ты наглый. С этими словами учитель закинул ноги на кровать, подвинулся на ближнюю к стене половину, поправил себе подушку и, заложив ладонь за голову, улегся на спину и прикрыл глаза. Не веря происходящему, Ло Бинхэ с невероятной осторожностью лег рядом на левый бок, подложив руку под щеку, и укрыл учителя одеялом, боясь даже вздохнуть. Уставившись на изящный профиль учителя, на его длинные ресницы и тонкий прямой нос, на рассыпавшиеся по подушке волосы, Ло Бинхэ не мог сказать и слова, а в голове, словно мотыльки вокруг масляной лампы, носились по кругу тысячи разных мыслей. Учитель не против? Учитель ответит на его чувства? Но он ведь ничего не сказал? Что будет завтра? А что, если учитель сейчас просто дождется, пока Ло Бинхэ уснет, и уйдет? От последней мысли Ло Бинхэ будто провалился из теплой постели в ледяное озеро. Наверняка учитель именно так и планировал поступить. Он всегда избегал сложных разговоров, избегал близости, убегал прочь снова и снова. Ло Бинхэ нельзя засыпать! Едва он закроет глаза, тот сбежит. Учитель вдруг открыл глаза и повернул голову к Ло Бинхэ, словно подслушивал его мысли. — Бинхэ, я ведь хорошо разбираюсь в демонах? — будничным тоном поинтересовался он. Ло Бинхэ опешил. — Да? — Вот и я так думаю. И, как профессионал в этой области, я прочел о демонах множество книг, не раз применял свои познания на практике… Думаю, у меня не меньше опыта, чем у Шэнь Цинцю. И весь мой опыт говорит одно: обычно демоны спят с закрытыми глазами. А ты и вовсе наполовину человек. Так? — Да. — Тогда почему твои глаза до сих пор не закрыты? — Боюсь, когда я их снова открою, учитель исчезнет, — честно ответил Ло Бинхэ. — Куда же я от тебя денусь, — учитель тоже повернулся на бок и засунул ладонь под подушку. Его темные глаза казались бездонными омутами, в которых Ло Бинхэ рад был бы утонуть. — Спи. Ло Бинхэ послушно закрыл глаза, но заснуть… Заснуть он, конечно, не мог. Против воли глаза опять распахнулись, пытаясь до последней черточки сохранить в памяти прекрасную картину слабо освещенной рассветом кровати, где на расстоянии вытянутой руки мирно спал его самый любимый… — Бинхэ! — учитель снова строго смотрел на него. — Нет, это невыносимо. Чуть нахмурившись, учитель завозился на кровати, перехватил рукой одеяло и…набросил его ученику на голову, потянул, закрывая плечи и спину, расправил по всему телу. — Учитель, что ты делаешь? — Демон ты или человек, опробуем на тебе метод, что работает с птичками, — сварливо отозвался учитель, снова опускаясь на подушку, судя по движениям матраса. — Говорят, если накрыть клетку одеялом, птица думает, что наступила ночь, и засыпает. Ло Бинхэ рассмеялся. — Учитель, у меня немного больше мозгов, чем у птицы. — Неужели? Чирикаешь точно так же. Спи уже. Немного подумав, Ло Бинхэ выпростал руку из-под одеяла, нащупал запястье учителя и затянул чужую руку к себе, в «ночь», обхватил кисть двумя ладонями и прижался губами к костяшкам пальцев. — А это еще что? — рука учителя чуть напряглась, пытаясь отдернуться, но не слишком сильно, словно в сомнении. — Отпусти. — Боюсь, что утром этот сон развеется, так что… Не отпущу. Буду вот так держать, и не отпущу никогда. Насколько легче было говорить всякие глупости, спрятавшись, когда строгий взгляд учителя не сверлил в Ло Бинхэ дыру. Он снова поцеловал тыльную сторону ладони, потом еще раз. Приподняв голову над подушкой, пробежал губами от внутренней стороны запястья вверх, следом за течением крови по венам… Учитель больно дернул его за ухо, укладывая обратно. — Хватит. Куда я денусь? Что за параноидальные мысли? Спи. И если ты не отпустишь мою единственную руку, мне завтра нечем будет даже… Ложку до рта донести. Ло Бинхэ улыбнулся. «Интересно, что он в первую очередь хотел сказать?» — Утром я отпущу. Снаружи послышался долгий тоскливый вздох. — Тогда до утра. — До утра. Ло Бинхэ сгреб чужую ладонь, удобно устраивая ее под щекой вместо подушки. Он не верил своему счастью, наверняка утром он просто проснется и все окажется сном. Засыпая — неожиданно сам для себя, он ведь не собирался — Ло Бинхэ пробормотал: — Обещай, что останешься, что не исчезнешь завтра, учитель. — Обещаю, — тихо ответил тот. — Ты теперь веришь моим обещаниям? — Верю, — соврал Ло Бинхэ, проваливаясь в сон.

***

Конечно, учитель не сдержал слово. Ло Бинхэ понимал, что так будет, знал, что, проснувшись, увидит перед собой пустую кровать, словно того никогда и не было рядом. Но все равно было больно. «Учитель совсем ушел? Но он, хотя бы, закончит лечение? Или он уже на Цинцзин?» Ло Бинхэ соскреб себя с постели, посидел немного, пытаясь разогнать туман в голове. Вчерашние события казались прекрасным сном, а сегодня… Сон развеялся, утек дымом сквозь пальцы. «Когда тает лед, вода утекает. И не остается ничего». Глаза защипало. На что он вообще надеялся, затопив учителя фонтаном слез, признаваясь в любви с опухшим лицом? Даже не учитывая их с учителем прошлое… Любой убежал бы. — Проснулся? — дверь распахнулась пинком, и в спальню зашел учитель с тяжелым подносом, прижатым к груди. — Доброе утро. — Доброе… — растерянно отозвался Ло Бинхэ. — Я тут приготовил завтрак. Так учитель просто встал раньше? Ло Бинхэ бросил взгляд на окно — похоже, уже было довольно поздно. — Учитель, тебе не стоило, неудобно… — Да тут ничего особенного. Омлет с зеленью. Возьми у меня поднос, мне неудобно ставить. Учитель подошел вплотную к сидящему на кровати Ло Бинхэ, поднос опасно покачивался в его правой руке. Краем глаза Ло Бинхэ заметил на нем чашки и нарезанные фрукты. Волосы учителя были завязаны довольно небрежно, но в остальном он ничем не отличался от обычного своего образа, казалось немыслимым, что после этой ночи он просто пошел готовить завтрак. — Держи. Вместо того, чтобы забрать поднос из рук учителя, Ло Бинхэ обнял его и спрятал лицо в складках чужой одежды, зажмурился и несколько секунд даже не дышал. — Ну что ты делаешь, — сердился учитель. — Сейчас все переверну тебе на голову. Ло Бинхэ засмеялся и выпрямился, глядя теперь прямо в глаза учителя. Вчера, после их поцелуя, когда серый рассвет скрадывал краски, Ло Бинхэ не был уверен, но при свете дня он определенно мог заметить, что его учитель, обычно такой расслабленный и безмятежный… Слегка покраснел. Это был ни в коем случае не полноценный румянец, скорее, некий намек на него, едва различимый розоватый оттенок кожи на скулах. Но Ло Бинхэ его хватило, чтобы забыть, как дышать. Насколько же учитель милый? Ло Бинхэ так хотел увидеть больше. Он сходил с ума по учителю столько лет, а теперь, когда у него, кажется, появился шанс… Что он должен сделать, чтобы и учитель потерял голову? — Что ты на меня так смотришь? Ты возьмешь поднос или нет? — раздражением в голосе учителя можно было бы до смерти запугать десять новеньких учеников с Цинцзин. Все-таки, в чем-то они с Шэнь Цинцю были очень похожи. — Просто… — Ло Бинхэ протянул руку вперед и кончиками пальцев дотронулся до чужой щеки: — Этот учитель такой милый! Учитель вздрогнул. Поехавшая по накренившемуся подносу чашка полетела вниз, от неожиданности оба, и учитель, и Ло Бинхэ, не успели удержать остальное, и так вся еда на потерявшем равновесие подносе посыпалась следом. Ло Бинхэ успел подхватить и поймать только сам поднос, да тарелку с фруктами, а вот чай и омлет шмякнулись на пол. — А я говорил! — мстительно заметил учитель. — Я сразу сказал тебе взять этот поднос, сразу сказал, что он перевернется, трудно было послушать? Ло Бинхэ растерянно смотрел на размазанный по полу солнечного цвета омлет с зелеными прожилками лука, на перевернутые тарелки, на разлитый чай, на яблоки и груши, которые учитель не поленился нарезать «зайчиками», кто знает, как он только сумел сделать это одной рукой. Но лучше было смотреть на испорченный завтрак, чем осмелиться повернуть голову и встретиться взглядом с учителем. «Почему я все еще здесь?» На глазах второй раз за утро выступили слезы. Ло Бинхэ должен был убрать беспорядок с пола, но он впал в какой-то ступор и не мог шевельнуть и пальцем. Учитель уже перестал распекать его за поднос и теперь осторожно спрашивал: — Что случилось? Я же не всерьез, наплевать на эти тарелки. Не переживай. Учитель взял из рук Ло Бинхэ поднос и аккуратно переставил на стол, обходя чайные лужи на полу, вернулся, заглянул Ло Бинхэ в глаза. — Бинхэ, да что с тобой? — Нет… Ничего. Я сейчас уберу. Ло Бинхэ, в отличие от учителя, понимал, что случилось: наверное, он снова чем-то напомнил своего двойника. Иначе учитель не стал бы отшатываться с таким выражением на лице. И пусть страх промелькнул в его глазах лишь на мгновение, и учитель сразу расслабился и попытался перевести все в шутку… Насколько эгоистичным надо быть, чтобы продолжать его мучить? Когда-то Ло Бинхэ гордился своим красивым лицом, считал, что, пусть он и не родился девушкой, но внешность поможет ему сблизиться с любовью всей своей жизни, ведь, что ни говори, красивым людям проще привлечь внимание. Теперь он согласился бы на любое лицо, лишь бы не напоминать учителю о том человеке. Учитель даже не мог быть уверен, что рядом с ним не паразит, который пытался его убить. Как он вообще его терпит? Как он вообще ему верит? Учитель говорил, что верит Ло Бинхэ, но если какие-то его слова и поступки невольно повторяли действия паразита… Разве учитель мог спокойно смотреть? — Прости… Ты так старался, и все испорчено. — Да ничего, — учитель махнул рукой. — Убирай тогда здесь, а я пойду еще приготовлю. Если бы Ло Бинхэ по-настоящему любил учителя, он нашел бы в себе силы его оставить. Учителю точно было бы лучше без него. Не смотреть на это лицо, не задумываться, точно ли Ло Бинхэ не обманывает. Не вспоминать все, что между ними было, и не гадать, а нужен ли ему этот ученик, от которого одни проблемы. Но такой уж Ло Бинхэ был человек. Пока учитель сам его не прогонит, он будет цепляться до последнего. — Бинхэ? — окликнул его учитель. — Не расстраивайся так. С этими словами он подошел и приобнял Ло Бинхэ, немного постоял молча и поцеловал в висок. — Все в порядке. И отправился на кухню. Ло Бинхэ еще долго стоял посреди комнаты, думая об этом их странном «порядке». Учитель терпел его из жалости. Ло Бинхэ не собирался его отпускать, даже зная, что причиняет боль. Над меридианами учителя было еще работать и работать. Способа что-то сделать с его рукой Ло Бинхэ пока не видел. На Цюндин спал чутким сном паразит, в любое время готовый проснуться и снова испортить им жизнь. Ло Бинхэ растерянно прикоснулся к виску, где, казалось, горел огнем след поцелуя, и улыбнулся. Он будет держаться за учителя до последнего, но разве хоть что-нибудь было в порядке?