Паразит

— Просто ушел? — спросил Ло Бинхэ. Учитель кивнул. Он прятал взгляд и будто старался говорить как можно меньше, губы его поджимались от злости. Ло Бинхэ с трудом верил услышанному. Паразит совсем не походил на человека, который махнет рукой на былые обиды и уйдет наслаждаться жизнью при первой возможности. Скорее так поступил бы учитель — вот только теперь он не сможет. Следом за рукой и совершенствованием из-за своего ученика он лишился и шанса вновь увидеть родных. «Давно стоило отступить. Почему я не смог?» — Он сильно ранил тебя? — спросил Ло Бинхэ вслух. — Тебе больно? — Ничего серьезного. Напряжение в голосе учителя отражалось и в его взгляде: он казался жестоким и бесконечно чужим. Раньше Ло Бинхэ думал, что перед расставанием попросит о последнем поцелуе, но теперь не осмелился бы. Учитель наверняка откажет — и Ло Бинхэ не готов был услышать эти слова, сказанные таким тоном, с таким лицом. Слезы вдруг набежали на глаза сами собой, Ло Бинхэ с трудом заставил их отступить. При мысли, что общие безразличные ответы и холодный взгляд — большее, на что он теперь мог рассчитывать, у него что-то сжалось в груди и снова стало трудно дышать, к горлу подкатил ком. Учитель никогда больше не улыбнется ему, не потреплет по волосам, не обнимет и не приласкает его… «Какой я идиот. Разве я без этого выживу? Как я мог думать, что справлюсь?» Когда приходилось бороться за жизнь в Бесконечной Бездне, или когда учитель скрывался в Пограничных землях, у Ло Бинхэ не было выбора. Но как выдержать разлуку теперь, когда достаточно сделать шаг? Он так смело предложил разойтись — зная, что отберет у отца меч, вернет учителя в родной мир, а потом убьет паразита. Или, если учитель захочет остаться на Цинцзин, Ло Бинхэ мог убить паразита и уйти сам. А меридианы сможет восстановить Шэнь Цинцю или Лю Цингэ. Так легко и просто. Больше не надо будет бояться, просыпаться от каждого шороха, сходить с ума от волнения. Все складывалось так удачно, за исключением разбитого вдребезги сердца, а теперь… Казалось, он был готов принять расставание в любой момент, но он ошибся. И пусть Ло Бинхэ достаточно было вновь протянуть руку к учителю, вцепиться и не отпускать, но… Он опустился на колени, не в силах поднять взгляд. Сложив перед собой руки, спросил: — Ты злишься на меня? — Нет. Зачем ты встал на колени? Но отрывистый голос учителя казался взбешенным. Ло Бинхэ видел перед собой только испачканные, потрепанные полы зеленых одежд, расплывающиеся из-за выступивших на глазах слез. — Этот ученик подвел своего учителя. Я не смог защитить тебя и не смогу вернуть тебя домой, — и тихо добавил: — Прости, что все закончилось так. Ло Бинхэ опустил голову еще ниже. Он хотел обхватить учителя за бедра и прижаться в объятии, плакать, пока учитель, как раньше, не опустит ладонь на его волосы и не скажет… Ло Бинхэ глубоко вздохнул, подавил подступающие слезы и выпрямился. — Учитель больше не скажет, что я не виноват, и он на меня не злится, верно? Тот молчал. — Ты не примешь мои извинения? Скажи хоть что-нибудь, — Ло Бинхэ тоже почувствовал злость. — Летим на реку Ло, вдруг там нужна помощь. Остальное…можно обсудить позже. — Позже? Учитель всегда… Позже, позже, позже! — ожесточенно повторил Ло Бинхэ. Он по-прежнему не поднимал лицо, теперь скрывая злость в собственном взгляде. Из груди поднималась жаркая, удушливая волна ярости. Зачем он только предложил расстаться? Какая разница, что будет лучше для учителя? Он все равно не сможет вернуться домой. Зато Ло Бинхэ достаточно протянуть руку, и учитель снова станет его — навсегда. Это так просто. Учитель даже не сможет сопротивляться. Против Ло Бинхэ выступит весь Цанцюн, пусть, он сотрет их с лица земли. «Протяни руку, — шептал тихий голосок. — Вцепись и не отпускай. Только на это ты и способен, чудовище. Никто не останется с тобой по собственной воле». Ло Бинхэ громко сглотнул и отступил на шаг. — Учитель, говори сейчас. Они больше не встретятся. Чем дальше Ло Бинхэ будет от учителя, тем лучше. Если паразит ушел по доброй воле, значит, он отказался от мести. Защищать учителя больше не нужно. «Разве что от меня». Ло Бинхэ нехотя поднял взгляд. Он боялся увидеть на лице учителя ненависть, но все же, если это их последний разговор… «Насмотреться бы». Учитель стоял, низко опустив голову, трудно было сказать, о чем он думал. Казалось, он просто устал. Наконец, он открыл рот, и Ло Бинхэ сжался в ожидании брани, обвинений, приказа убраться и никогда больше не… — Почему сейчас? — спросил учитель внезапно. — Я не хочу говорить сейчас. — Потому что, — Ло Бинхэ набрал в грудь воздуха, словно перед погружением в ледяное озеро, — потом… Мы уже не встретимся. — О. Ты ведь хотел расстаться. Непохоже, чтобы его это заботило. — Спасибо, что напомнил, твой учитель чуть не позабыл об этом. Наверное, кислородное голодание, голова как в тумане. Обсудим потом. Отвези меня на реку Ло. — Учитель, я никуда тебя не повезу. Тебе нужно обработать раны и отдохнуть. Ло Бинхэ не знал, что означают слова «кислородное голодание», но наверняка ничего хорошего. — Пойдем, — он протянул руку, собираясь помочь учителю запрыгнуть на меч. — Поднимемся к зданиям пика, поищем лекарства и постель. Но вместо ответа учитель лишь оттолкнул его руку. Чжэнъян так и завис в воздухе. Ло Бинхэ нехотя вернул его в ножны жестом. — Река Ло, — повторил учитель чуть ли не по слогам. — Ло Бинхэ, ты обещал слушаться моих указаний, разве нет? Или тебе плевать на все обещания? Ло Бинхэ сдержался только потому, что считал крайне невежливым повышать голос на раненого человека. Он бы припомнил учителю, сколько именно обещаний тот сам нарушил, но, видимо, учитель и так угадал ход его мыслей, потому что его глаза покраснели от злости. — Я не хочу разговаривать с тобой здесь или отпускать тебя одного. Ты обещал… — учитель растерянно замолк. Видеть такое выражение на лице любимого было невыносимо. Казалось, он едва удерживался от того, чтобы накричать. И Ло Бинхэ ничего не мог с собой поделать, он никогда не умел сопротивляться этому человеку. Мгновенно растеряв волю настаивать на своем решении, он начал, как в пору ученичества на пике Цинцзин, сыпать извинениями и заискивающе улыбаться: — Учитель, не злись… Я сдержу свое обещание. Я все испортил сегодня, но я обязательно найду решение, я верну тебя домой. Наверняка не один Синьмо способен путешествовать между мирами. Конечно, я никуда не уйду, пока мы не решим эту проблему. — Ты думаешь, я злюсь из-за Синьмо? — вдруг спросил учитель. — Это я должен перед тобой извиняться из-за Синьмо! Ло Бинхэ опешил. — Ты столько страдал из-за этого паразита, а я все испортил, позволил ему уйти и забрать твой меч, — учитель тяжело вздохнул. — Опять я тебя подвел. «Я страдал?» — ошалело подумал Ло Бинхэ, не до конца понимая смысл сказанного. Теперь он не знал, что ответить учителю. Он осторожно начал: — Это я виноват, что… — Нет, не ты, — оборвал учитель резко. — Хватит. — Тогда почему ты так злишься? — Я не злюсь! — учитель злился. — Почему ты решил, что я злюсь? Ло Бинхэ растерянно молчал. Потому что учитель говорил таким тоном, какой и Шэнь Цинцю редко себе позволял? Потому что кончики пальцев учителя подрагивали, а прищуренные глаза разве что молнии не метали от едва сдерживаемой ярости? Впрочем, насчет дрожи — учитель, наверное, просто замерз. Опомнившись, Ло Бинхэ сбросил теплую меховую накидку и накинул на его плечи, вечно тот выходил на улицу без верхней одежды. Учитель вновь отступил на шаг, стоило Ло Бинхэ отпустить тяжелую ткань, будто даже стоять рядом ему было невыносимо. — Хорошо, может, и злюсь, — вдруг признал он, прямо встречая взгляд Ло Бинхэ. Он тут же опустил глаза, как когда-то давно, когда учитель его отчитывал. Ло Бинхэ предпочитал думать, что то был Шэнь Цинцю, но, очевидно, оба они умели говорить таким тоном, от которого хотелось убежать и спрятаться под кроватью. Ло Бинхэ не ожидал, что вновь услышит такие интонации однажды. — Твоя взяла, давай поговорим об этом. «Нет, я уже не хочу, хочу просто уйти», — подумал Ло Бинхэ в отчаянии. Он боялся, что учитель сейчас начнет кричать… Обычно учитель был так расслаблен и безмятежен, что легко можно было забыть, какой у него на самом деле характер. А ведь когда Ло Бинхэ последний раз видел учителя в таком гневе, тот пригрозил повеситься на собственном поясе, а потом исчез на долгих три года. И никогда не вернулся бы, не замани его Ло Бинхэ в ловушку. — Что там у тебя закончилось? Куда ты собрался меня вернуть? Тебя кто-то об этом просил? — против ожидания, учитель не стал повышать голос, наоборот, тот сделался тихим-тихим от сдерживаемой ярости. — Какое еще расставание? Может, ты и предложил расстаться, но я не припоминаю, чтобы соглашался. Ты и правда так этого хочешь? Так настаиваешь на разговоре, когда я повторяю и повторяю, что не хочу ничего обсуждать! Чем дольше Ло Бинхэ слушал эту гневную отповедь, тем круглее становились его глаза. Стук сердца отдавался молоточком в висках. — И при встрече тебе еще хватило наглости напомнить о моей любви к тебе, а потом повторить, что ты собираешься меня бросить? — Но… Нет, учитель был прав. Ло Бинхэ задел его гордость, приняв решение единолично. Но если отбросить форму и сосредоточиться на сути, разве не этого учитель давно хотел? Все говорили, что учителю лучше без него, да и сам Ло Бинхэ это отчетливо видел. — Учитель, так будет лучше. Ты ведь… Ты со мной из жалости, — он даже смог произнести это со спокойным лицом. — Ты не остался бы рядом по своей воле. У тебя просто никогда не было выбора, но я сделал его за тебя. Не чувствуй себя виноватым, ладно? Учитель отошел от Ло Бинхэ еще на пару шагов и отвернулся. — Я даже не понимаю, с тобой сейчас говорю или с этими двумя, — тихо сказал он, глядя куда-то вдаль. — Ты вечно выбираешь слушать их шуточки, но не мои слова. Ты мне не доверяешь? — Конечно, доверяю. «Но не верю». Ло Бинхэ не сомневался, что с самого первого дня в этом мире учитель делал все возможное ради его блага. Быть может, лишь в стремлении выжить, а может, из исключительного человеколюбия. Вот только… Понимал это благо учитель по-своему. Например, он мог отослать Ло Бинхэ к другому наставнику или обманывать долгие годы — с самыми лучшими намерениями. Так и сейчас: он не хотел расставаться, переживая о чувствах ученика, но Ло Бинхэ не нужны были такие жертвы. Учитель вдруг покачал головой. И возразил равнодушным голосом: — Нет, не доверяешь. И невесело хмыкнул, оценив затянувшееся молчание. — У нас и правда ничего не выйдет. Если ты будешь сомневаться в каждом моем слове, искать двойное дно в каждом поступке… Я так напортачил за эти годы, что уже ничего не исправить? Ты никогда не будешь со мной счастлив. Ло Бинхэ замер в растерянности. Учитель согласился с его решением, но разговор шел совсем не так, как Ло Бинхэ себе представлял. Почему он говорил так, будто виноват в чем-то? Только Ло Бинхэ был виноват… С самого начала он был жалок настолько, что у бедного учителя не оставалось иного выбора, кроме как бесконечно заботиться, заботиться и заботиться о своем глупом ученике во вред себе, безо всякой отдачи. И к чему это его привело? Ло Бинхэ подошел ближе и попытался заглянуть учителю в глаза, но тот опустил голову и не смотрел на ученика. — Нет, учитель, ты неправильно меня понял. Дело не в доверии… — Именно в нем. У меня нет права настаивать. Прости. Сердце Ло Бинхэ болезненно сжалось от этих слов. Впрочем, если учитель согласился с его решением, пусть и по совершенно неверным причинам, стоит ли спорить? Ло Бинхэ не хотел оставлять любимого с чувством вины, но вряд ли учитель будет переживать долго. Ведь так? — Летим на реку Ло, — вздохнул Ло Бинхэ. Скорее всего, сражение уже закончилось, лучше все-таки отвезти учителя туда, к друзьям. Но учитель стоял, не двигаясь, а когда Ло Бинхэ потянул его за одежду, грубо вырвал рукав из чужих пальцев и отступил на пару шагов. — Учитель? — Ло Бинхэ обхватил его за плечи и развернул к себе, ожидая увидеть на чужом лице злость или раздражение, но вместо этого… Увидел в глазах учителя слезы. Впервые в жизни, если не считать представление Шэнь Цинцю в борделе. Эти слезы ошеломили Ло Бинхэ. Прозрачные, как горный хрусталь, сверкающие, как звезды. Невозможные. И Ло Бинхэ тупо смотрел на эти слезы, не понимая, что должен сделать. Он не раз представлял себе, как, если учитель расстроится, Ло Бинхэ припадет губами к его мокрым ресницам и соберет драгоценные слезинки, будет целовать заплаканное лицо, чтобы учитель и думать забыл обо всем, что заставило его грустить. Ло Бинхэ сомневался, что такое произойдет, он просто готовился к любой ситуации. Например, если Лю Цингэ навернется с Радужного моста, и учитель захочет оплакать потерю, Ло Бинхэ обнимет его, успокаивающе погладит по спине и мягко скажет: «Ты потерял одного друга, но найдешь другого. В конце концов, есть еще Шэнь Цинцю. Не плачь». Да, Ло Бинхэ подготовил сценарии на все случаи жизни, однако, столкнувшись с настоящими слезами, впал в тупое оцепенение. Он мог только стоять с глупым выражением лица и вспотевшими ладонями, панически пытаясь найти в опустевшем сознании какие-то слова утешения. Он никогда не думал, что учитель будет плакать из-за него! О таком сценарии он не смел и помыслить. — Учитель… — пробормотал Ло Бинхэ. Он продолжал стоять, схватив учителя за плечи, а тот молчал, опустив взгляд, и только часто моргал, не давая слезам пролиться. Ло Бинхэ бы сказал, что нужно задрать голову, он получше учителя разбирался в плаче. В этом деле был важен опыт. Ло Бинхэ не раз слышал от Шэнь Цинцю шутки, что он привык добиваться своего при помощи слез, как избалованная юная госпожа у не в меру мягкосердечных родителей, но только теперь оценил, насколько слезы, и правда, разрушительное оружие. Ло Бинхэ не мог и мгновением дольше смотреть на лицо учителя, на сверкающие как драгоценные камни слезинки и покрасневшие веки, готов был на что угодно, лишь бы учитель больше не переживал. Неужели и тот чувствовал себя так же при виде слез ученика? — Учитель, ты плачешь? — мягко спросил Ло Бинхэ и мысленно обругал сам себя. Он должен был спросить, почему учитель плачет, а не плачет ли он в принципе — последнее и так очевидно! — Кто здесь, по-твоему, плачет? — рявкнул учитель неожиданно бодрым тоном, Ло Бинхэ невольно вздрогнул от звуков этого голоса, снова слишком похожего на Шэнь Цинцю. — Это… — Ло Бинхэ осторожно озвучил догадку — наверное, самую безумную, что могла прийти ему в голову: — Это из-за меня? Или учитель просто натер ногу? — Глаза заслезились от ветра. В этот момент, из-за того, что учитель заговорил, собравшаяся в уголке глаза влага прочертила предательскую дорожку вниз по щеке. Ло Бинхэ не мог больше на это смотреть, казалось, он сам сейчас разревется от этого зрелища. Он обхватил руками лицо учителя и осторожно утер слезы подушечками пальцев, потом притянул учителя к себе в объятья. — Прости… — Ло Бинхэ крепко сжал руки на чужой спине, не обращая внимания на недовольные попытки отодвинуться. Ло Бинхэ ощущал себя последней мразью: пусть он и чувствовал стыд и сожаление из-за чужих слез, губы его расползались в предательской довольной улыбке. Учитель вовсе не был зол, только расстроен. Учитель дорожил им. Учитель боялся его потерять. Последние месяцы Ло Бинхэ будто брел на ощупь в густом тумане, думая, что учитель просто жалел его и потому позволял держаться за свою руку, но Ло Бинхэ знал, что однажды та выскользнет из его ладони. Неужели он ошибался? Все это время учитель тоже нуждался в нем? Ло Бинхэ спрятал лицо на чужом плече, погладил учителя по волосам, вдыхая знакомый запах. — Прости, я был неправ. Тот уже перестал вырываться и теперь стоял молча, он не спешил обнять своего ученика в ответ, но и не отталкивал его больше. Ло Бинхэ услышал тихий, очень деликатный звук, кажется, учитель пытался незаметно шмыгнуть носом. Сердце затопило нежностью, Ло Бинхэ крепче прижал учителя к груди и с нажимом провел ладонью по спине, поцеловал в висок, надеясь успокоить. Прикусил губу, не позволяя своей скотской ухмылке стать еще шире. Да что с ним не так? Разве нормальный человек обрадуется слезам возлюбленного? Ло Бинхэ и думать забыл о возвышенных намерениях оставить учителя ради его же блага, разве он мог позволить любимому человеку плакать? Шэнь Цинцю был прав, слезы — смертельно опасное оружие. Им нечего противопоставить, Ло Бинхэ проиграл без боя, едва их увидел. Он сглотнул. Вот только теперь ему предстояло как-то извиниться за всю эту глупую историю… — Учитель, прости, я не подумал, что ты расстроишься. — М-гм, — после этого мрачного хмыканья учитель надолго замолк, умножая муки совести Ло Бинхэ, но все же продолжил: — Обычно ты чересчур много думаешь, но когда ты не думаешь вовсе, получается еще хуже! — Я думал… Думал, ты будешь рад от меня избавиться. — Ах, все-таки думал? Издевательский тон заставил Ло Бинхэ прикусить язык. Похоже, любое слово сейчас только прибавит ему неприятностей… Лучше бы ему помолчать. Нет, он должен объяснить! — Мне правда… Правда трудно поверить, что учитель может выбрать меня, — поспешно проговорил Ло Бинхэ, надеясь, что успеет сказать все, пока его еще слушают. — Я боялся, что учитель однажды меня покинет… Их разговор прервала далекая вспышка. Невидимая за горизонтом, она ощущалась другими органами чувств, даже волоски на коже встали дыбом. Казалось, в самом небе, выше облаков, взорвалось огромное количество духовной энергии. Переглянувшись, Ло Бинхэ с учителем вскочили на Чжэнъян и помчались в сторону реки Ло. Обычно, когда Ло Бинхэ перевозил учителя на своем мече, он осторожно придерживал его за талию или плечи, пусть тот и мог держать баланс сам, а учитель только смущался и отодвигался подальше, Ло Бинхэ не без усмешки называл эту дистанцию «пятью цунями целомудрия», но сегодня Ло Бинхэ заметил, что и учитель крепко вцепился пальцами в пояс его одежды, прижался так близко, что его дыхание обжигало теплом щеку. Почему-то эта маленькая деталь снова заставила Ло Бинхэ улыбнуться. Учитель казался таким уставшим, он пригрелся в чужих объятиях, как маленькая замерзшая птичка. — Я буду стараться верить, — закончил Ло Бинхэ свою мысль. Он понимал, что проблема была не в учителе, а в нем самом. Сомнения грызли Ло Бинхэ так долго, что недоверие пропитало все его мысли, навечно отравило чувства. Вряд ли хоть какие-то слова учителя его убедят, он всегда будет бояться его потерять. Но Ло Бинхэ был уверен в одном: он ни за что не позволит учителю плакать. Над этим выбором не нужно было раздумывать долго. — Я тоже постараюсь, — сказал вдруг учитель и, увидев непонимающий взгляд, пояснил: — Если ты не веришь в мою любовь, значит, я совсем ее тебе не показываю? Но она существует, Бинхэ, если я в чем-то сейчас и уверен, так это в своих чувствах к тебе и в том, что хочу остаться с тобой. Я больше не позволю тебе сомневаться в этом, хорошо? Еще в начале фразы учитель отвел взгляд и пробубнил все нежные слова куда-то в направлении горизонта, но Ло Бинхэ этого хватило, чтобы заулыбаться и поспешно закивать головой. Лучше и быть не могло. — Конечно, не забывай консультироваться с Шэнь Цинцю. — Что? — Твоего паразита больше нет рядом, так что остается только он. Ты же предпочитаешь слушать кого угодно, кроме меня. Если снова будешь сомневаться в моей любви и что-то выдумывать — обязательно поговори с Шэнь Цинцю, он хорошо разбирается в отношениях и так славно к тебе относится, он наверняка даст тебе дельный совет. — Учитель, не издевайся надо мной, — попросил Ло Бинхэ. Впрочем, он это заслужил. Наверное, учитель еще долго будет над ним подтрунивать. — Прости, я был неправ, — повторил Ло Бинхэ тихонько. — Такого больше не повторится?.. — это было не утверждение, а заискивающий вопрос, надежда, пожелание. Учитель долго молчал. — Надеюсь. Повторения мое старое сердце, пожалуй, не выдержит. — Да, учитель такой старый, — Ло Бинхэ снова стало смешно, наверное, нервы не выдержали долгого напряженного разговора. Он чувствовал себя будто пьяным. Пряча улыбку, он склонил голову, пристроил ее на чужом плече и задумчиво спросил: — А у моего двойника правда было шесть сотен жен? Услышав неожиданный вопрос, учитель отстранился и уставился на него с неким нечитаемым выражением на лице, приподняв брови. — А зачем тебе это знать? Думаешь, не продешевил ли? «Неужели, ревнует?» — с замиранием сердца подумал Ло Бинхэ, снова притягивая учителя к себе и возвращая подбородок на свое законное место, на плечо любимому. — Я только подумал, — жалобным тоном объяснил он, — что моему старому учителю будет трудно справиться с таким объемом работы. — Значит, поручу ее тебе, а сам отправлюсь отдыхать. Ло Бинхэ обиженно вздохнул. Вот так всегда: бессердечный учитель постоянно над ним подшучивал, но стоило Ло Бинхэ что-то сказать, как ему сразу угрожали разлукой. — Когда вернемся домой, напомни треснуть тебя веером по голове. И насилием. Уже подлетая к реке Ло, Ло Бинхэ кое-что вспомнил. — Учитель, а что ты хотел сказать мне сегодня утром? Ты говорил, это что-то важное. Учитель одарил его долгим задумчивым взглядом. — Ничего. Ло Бинхэ почувствовал, что еще долго будет расплачиваться за свою глупость…