Короткое замыкание

С момента инцидента с кофейным автоматом прошло чуть больше недели, и по первости бедняга инспектор чего только не испробовал, чтобы приглушить постоянный гомон чужих голосов в собственном мозгу. По улице ходил в наушниках, включая в плейере тяжёлый рок на полную громкость, но в толпе даже это не помогало. Потому в метро он попросту боялся спускаться, особенно в час пик. И супермаркеты предпочитал обходить стороной, решив, что лучше уж каждый день есть фастфуд, заказанный по телефону, чем подвергать себя испытанию очередями, где он невольно узнавал подробности чужих бытовых, любовных и финансовых неурядиц. Это неминуемо кончилось бы гастритом, но на помощь совершенно неожиданно пришла миссис Паттерсон, тихая старушка, живущая этажом ниже. Сразу после переезда Лестрейд оставил у соседки ключи — на случай, если что-нибудь произойдёт в его отсутствие. Утечка газа или лопнувшая труба могут привести к серьёзной проблеме, если хозяин не появляется дома пару суток, а при его работе столь длительные отлучки были скорее нормой, чем исключением из правил. Миссис Паттерсон, выслушав просьбу Грега присмотреть за квартирой, тихо кивнула и взяла ключи, после чего он поспешно рванул к себе, перепрыгивая через ступеньки. Спасаясь от мыслей милой старушки о полуслепом коте и покойном муже. В один из дней, возвращаясь домой за полночь и без всякого удовольствия предвкушая ужин остатками вчерашней пиццы, подсохшие кусочки которой не спасёт даже микроволновка, Лестрейд открыл дверь — и замер на пороге, поражённый одурительно вкусным запахом домашней еды, которой совершенно неоткуда было взяться в его холостяцкой квартире. И обнаружил на кухонном столе кастрюльку густого супа из говяжьих хвостов и солидный кусок пастушьего пирога, накрытый чистым льняным полотенцем и ещё тёплый. Ко всему этому изобилию прилагалась записка, написанная мелким почерком со множеством завитушек, в которой миссис Паттерсон со старомодной вежливостью извинялась за то, что позволила себе грубое вторжение в его жизнь, но она наготовила слишком много еды, и ей одной ни за что столько не съесть. Потому она решила поделиться с соседом, ведь он молодой мужчина, о котором совсем некому позаботиться. В конце старушка добавляла, что ей было бы приятно, если бы дорогой инспектор не счёл ее поступок оскорбительным и позволил бы ей иногда готовить для него. «Она вдова, — подумал Лестрейд, с удовольствием отправив зачерствевшие куски пиццы в мусорное ведро и принимаясь за вкусный ужин. — Детей нет, только старый кот. Наверное, ей просто нужен кто-то, о ком можно проявлять заботу. А тут я со своими ключами и рассказом, что живу один и за квартирой некому присмотреть в моё отсутствие. Вот старушка и решила взять надо мной шефство. Пожилые леди — они такие. Вечно бы им кого-нибудь накормить. Хоть миссис Хадсон взять. Всё время Шерлока домашним печеньем угощает, даже мне иногда перепадает». В итоге Грег оставил вымытую посуду на столе, аккуратно пристроив на свёрнутое полотенце несколько двадцатифунтовых купюр и записку с благодарностями, в которой заверил миссис Паттерсон, что будет признателен за домашнюю еду, но просит взять деньги на расходы. С тех пор старушка регулярно оставляла для него ужин на столе. И при этом никогда не навязывала своё общество, чему Лестрейд был несказанно рад. Как ни благодарен он был соседке за её заботу, но мысли одинокой старой леди были точно далеко за пределами того, что он желал бы выслушивать. А на работе, оказавшись в окружении коллег, Грег начинал в уме считать от тысячи до одного в обратном порядке, пытаясь сосредоточиться на этой задаче и думать только о цифрах. Это приводило к неловким ситуациям: он перестал реагировать даже на реплики, произнесённые вслух, и по отделу пополз шепоток, что Лестрейда, наверное, серьёзно контузило в результате удара током. Ну или как минимум у него основательно повредился слух. Впрочем, к концу первой недели Грег научился более или менее абстрагироваться от чужих мыслей, стал воспринимать их как фоновый шум. После этого жизнь стала сносной. Ещё одним следствием несчастного случая с Лестрейдом, на этот раз позитивным, стало то, что суперинтендант мгновенно изыскал средства на новый кофейный автомат, заменив допотопного, вечно ломающегося монстра на ультрасовременное чудо техники. Кофе из него получался просто божественный, несравнимый с бурдой, которой подчинённые Грега давились раньше. Так что теперь отдел по расследованию особо тяжких преступлений стал объектом зависти всего Скотланд-Ярда. Впрочем, завидовали по-доброму: Лестрейда все любили, и приключившееся с ним несчастье вызвало у коллег живейшее сочувствие. *** — Ты не сумеешь привязать Торнтона к этой серии убийств, — заявил Шерлок, развалившись на стуле для посетителей и вытянув длинные ноги так, что они едва не задевали стол Грега. — Я поднёс вам маньяка на блюдечке, а вы не сумели даже найти улики, чтобы посадить его! Лестрейд в ответ лишь вздохнул. Они взяли парня, которого пресса окрестила «убийцей невест», два месяца назад. С поличным, можно сказать: когда он подкараулил очередную жертву, Шарлин Гейнс, в туалете ночного клуба, вырубил её ударом по голове и накинул на шею ленту с надписью «Bride to be», которую она надела в честь своего девичника. Но задушить, к счастью, не успел — полиция, использовав подсказку Шерлока, подоспела вовремя. Вот только именно это и дало возможность Торнтону утверждать, что он не имеет отношения к шести предыдущим преступлениям. Мол, прочитал в газете про «убийцу невест», и в голове какое-то затмение наступило. Да и вообще, до смерти душить девушку он не собирался, хотел только напугать. Чтобы не выпивала в клубах и не строила глазки посторонним мужикам в то время, когда надо о собственном женихе думать. Опровергнуть эту версию полиции не удалось, жертва-то и вправду отделалась лишь небольшой шишкой на затылке. А тот факт, что почерк совпал до мелочей, ни о чём не говорил: пресса расписала предыдущие убийства в деталях, и любой, кто задумал бы подражать маньяку, мог в точности повторить его действия. Адвокат обвиняемого уже дал интервью паре желтых газетёнок, пытаясь вызвать общественную симпатию к своему подзащитному, рассказал о его личной драме: невеста Алека Торнтона изменила будущему мужу во время своего девичника с приглашённым стриптизером, после чего отменила свадьбу. Мол, это нанесло несчастному глубокую душевную травму, и когда он увидел другую девушку, которая напилась с подружками и вела себя довольно вызывающе, то давняя обида, в сочетании с недавно прочитанными статьями про «убийцу невест», вызвала у него временное помрачение рассудка, и он решил её проучить. И, конечно же, не собирался причинить ей серьёзного вреда, а значит, суд может вменить ему в вину только нанесение лёгких телесных повреждений. — Пара лет, возможно даже условно, если присяжные проникнутся грустной историей Торнтона и пожалеют его, — безжалостно напомнил Шерлок. — Чушь собачья, — без особого энтузиазма попытался спорить Лестрейд. — Ты ведь именно из-за этой «грустной истории» его и заподозрил. Дай показания, расскажи на суде, как строил свою теорию и как вывел нас на Торнтона. И возможно… Холмс лишь презрительно усмехнулся. Грег уже привычно поморщился и с трудом удержался от порыва сжать голову ладонями: скорость, с которой думал Шерлок, каждый раз вызывала у него мигрень. — Я знаю, что все шесть жертв на совести Торнтона, — веско проговорил Шерлок. — Потому что именно я плёл вокруг него сеть несколько месяцев. Полиция ведь даже не связала убийства в разных графствах между собой! Если бы не я, вы до сих пор расследовали бы только одно убийство. Точнее, уже два, поскольку эту Гейнс он бы тоже придушил. Крыть было нечем. С полгода назад самопровозглашённый детектив действительно поднял на уши весь отдел, утверждая, что труп невесты, задушенной в одном из баров Сохо, — вовсе не единичный случай убийства, а продолжение серии преступлений по всей стране. От него, как всегда, попытались отмахнуться — и, как всегда, это не удалось. Не прошло и часа, как Шерлок ворвался в кабинет Грега, едва ли не волоча за собой Салли, которая пыталась его остановить, и швырнул перед инспектором пачку распечаток из интернета. За последние два года пять девушек, готовящихся пойти к алтарю, были задушены во время девичника лентой будущей невесты. Все убийства произошли в разных графствах, потому связать их между собой никто не догадался. Кроме Шерлока. Лестрейд запросил материалы следствия по всем пяти случаям, и вместе с убийством в Сохо это дало чёткую картину. У маньяка прослеживался характерный почерк и даже была собственная подпись: у всех погибших девушек пропали кольца, подаренные женихами на помолвку. В каждом отдельном случае это посчитали ограблением, разослали описание украденной драгоценности по ломбардам, опросили скупщиков — и упёрлись в глухой тупик. Шерлок же убедительно доказал, что речь идёт не о кражах — душитель собирает трофеи. — На одной из них было колье, стоимость которого в пять раз превышала цену кольца. — Холмс бурно жестикулировал, как всегда, когда нападал на след, а глаза его пылали лихорадочным огнём. — А у другой в сумочке нашли весьма солидную пачку наличных. Но пропали только кольца, некоторые из которых представляли скорее сентиментальную, нежели материальную ценность. Думай же, Лестрейд: похоже ли это на ограбление? И Грег снова, в который раз за последние десять с лишним лет, был вынужден признать правоту своего добровольного помощника. Все шесть дел объединили в одно, Шерлок мотался по стране, встречаясь с работниками заведений, где нашли тела, общаясь с разными подозрительными типами — как он сам сказал, иные выпивохи, завсегдатаи таких мест, замечают куда больше, чем полиция может себе представить. Вот только делиться своими знаниями с полицейскими они вовсе не спешат. В итоге Холмс указал на подозреваемого и даже вычислил, когда и где тот с большой долей вероятности нанесёт очередной удар. Полиция оцепила ночной клуб в Ричмонде, на который указал детектив — и спасла жизнь Шарлин Гейнс. — Торнтон не успел её убить и не получил возможности забрать кольцо, — снова напомнил о себе Шерлок. — Трофеи его вы тоже не нашли! Теперь полиция ничего не докажет, пока он не выйдет на свободу и не убьёт снова. — А ты хотел, чтобы мы дали ему довести дело до конца и уже потом арестовали? — слегка раздражённо уточнил Лестрейд. — Пожертвовать жизнью девушки, чтобы завершить дело? Холмс обиженно поджал губы. Грега буквально били по мозгам его мысли, пропитанные раздражением и досадой. На самого себя в первую очередь: детектив считал это дело «своим», а потому, если Торнтон отделается минимальным сроком, для Шерлока это станет личным оскорблением, принижением его выдающихся способностей. Всё-таки стиснув голову руками, инспектор прикрыл глаза и уныло поинтересовался: — Вот скажи мне, раз ты такой умный, куда он спрятал эти кольца? Мы обшарили его квартиру, даже разобрали в ней пол по доскам, проверили каждый дюйм чувствительным металлоискателем — и в доме, и во всех номерах отелей, где Торнтон останавливался, разъезжая по стране. И ничего не нашли. — Понятия не имею, — огрызнулся Шерлок. Он терпеть не мог признаваться, что чего-то не знает, оттого надулся ещё больше. — Я нашёл вам убийцу. Доказать его вину — уже ваше дело. «А если даже я зашёл в тупик, то вы, идиоты, и подавно ничего не найдёте», — со злостью подумал он, и Лестрейда это почему-то задело за живое. Но вместе с тем дало ему идею, как нужно поступить. — Кто знает, Шерлок, — возразил он, не открывая глаз и даже не понимая, что отвечает скорее на непроизнесённую мысль детектива, чем на его последнюю реплику. — Я прямо сейчас подготовлю документы, чтобы Торнтона доставили в Ярд для допроса. Поговорю с ним ещё раз, вдруг что-то всплывёт. — Ты допрашивал его два месяца, и он ни разу не прокололся. — Холмс наградил инспектора странным взглядом, которого тот не заметил, поскольку всё ещё не смотрел на собеседника. — У нас есть неделя до суда. Нужно попытаться использовать её по максимуму, а то этот негодяй и вправду выкрутится. — Ты же не собираешься сделать какую-нибудь глупость? — О нет, бить его никто не будет. — Грег горько усмехнулся. — Не волнуйся, я не дам ублюдку повода обвинить полицию в насилии над арестованным.