Короткое замыкание

Ужин, как всегда, дожидался Грега на кухонном столе, и он съел его, почти не ощущая вкуса, потому что никак не мог перестать думать о сделанном сегодня открытии: что под ледяной оболочкой Майкрофта Холмса скрывается удивительная… человечность. И даже сентиментальность, как бы дико ни звучало это слово применительно к тому, кого Грег все эти годы привык считать абсолютно бесчувственным. — Я бы о нём такое даже спьяну не предположил, — пробормотал он себе под нос, сгружая грязную посуду в раковину и включая воду. — Может, потому Шерлок и сказал тогда, что он не настолько сильный, как сам думает? Кстати, о Шерлоке. Похоже, он знает о своём брате гораздо больше, чем тот старается показать. Да ещё и сегодняшние странные намёки! Он имел в виду, что старший Холмс не просто ценит Грега, а что он… неравнодушен? От этой мысли Лестрейду немедленно захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Увы, никакого алкоголя в его доме не было. После чего он изрядно разозлился на самого себя. — Шерлок мне намекал? — В пустой квартире его раздражённый голос прозвучал неожиданно громко. — А сам я, выходит, именно такой идиот, каким он меня считал все эти годы? Или я буду делать вид, что не слышал сегодня мыслей Майкрофта обо мне? Он, чёрт возьми, сидел рядом со мной с каменным, равнодушным лицом и думал, как хотел бы положить мою голову к себе на колени и массировать мне виски, чтобы унять мигрень. Интересно, и давно его посещают подобные идеи? Уже некоторое время, судя по всему, не зря же Шерлок именно меня отправил к нему после Шерринфорда. Выдохнув, Грег сполоснул тарелки от мыльной пены и разместил их на сушилке, приказав себе перестать думать о ерунде и отправляться спать. В конце концов, даже если в глубине души старший Холмс и испытывает к нему чувства, поведение его не оставляет места сомнениям: он делает всё возможное, чтобы Лестрейд держался от него подальше. *** Пойти на свидание с подругой Салли оказалось не самой лучшей идеей. Присси была симпатичной шатенкой с аппетитной фигуркой и очень заразительным смехом. Сперва Грег искренне поздравил себя с удачей: кажется, из этого знакомства вполне могло получиться что-то гораздо большее. Она понравилась ему с первого взгляда, да и он ей тоже — во всяком случае, она так думала, даже не подозревая, что кавалер слышит каждую её мысль столь же отчётливо, как если бы она говорила вслух. Но уже через пару часов ситуация стала казаться безнадёжной. Присси задавала много вопросов о его работе, о текущих расследованиях, ахала в подходящих местах и шумно восхищалась героизмом столичной полиции — и Грег рассказывал, хотя давно уже хотелось встать и уйти. Потому что за милой улыбкой и показным интересом крылось совсем другое. «Боже, неужели у Салли все коллеги такие скучные! — думала она. — Конечно, она меня сразу предупреждала, что зацепить её босса можно только одним способом: дать ему понять, что я отнесусь с пониманием к его одержимости работой. Но что и говорить, он редкостный красавчик! Все девчонки обзавидуются, если я отхвачу такого мужа. Да и должность хорошая, и, надо полагать, зарплата… Отличный вариант. Мне же уже не двадцать, мужики ко мне в очередь не выстраиваются. Леона вон вышла за плешивого козла, и он тоже вечно блеет про свой банк, инвестиции и вклады. Но зато у неё каждый сезон новая шубка, хорошая машина, ухоженный внешний вид… А занудного козла ради такого можно и потерпеть!» Грег продолжал улыбаться, хотя чувствовал, что от усилий казаться весёлым уже сводит челюсть. И нешуточно обрадовался, когда в кармане зазвонил телефон. В Уайтчепеле нашли труп проститутки с многочисленными ножевыми ранениями. Классика! Да здравствует старина Джек и все подражатели его. Лучше уж провести остаток вечера в компании мёртвой дамы полусвета, чем с этой фальшивой куклой. Нет, спасибо, завести себе вторую Клару он точно не желает. А ведь не сумей он подслушать её мысли, сейчас считал бы, что нашёл настоящее сокровище. Одарив разочарованную столь внезапно прерванным свиданием Присси последней улыбкой, на сей раз вполне искренней, Грег оплатил счёт и пообещал, что непременно позвонит, как только появится свободное время. Точно зная, что ни при каких обстоятельствах этого не сделает. *** Осень в Лондоне ещё не уступила место зиме, но ветер с моря заметно усилился и в сочетании с влажной взвесью, повисшей в воздухе, пробирал холодом до костей. Полицейские, столпившиеся вокруг убитой проститутки, кутались в куртки и шмыгали покрасневшими носами. Лестрейд в который раз проклял неудавшееся свидание, на сей раз потому, что, собираясь произвести впечатление на даму, вместо добротного, но старого плаща на плотной подкладке надел новый, годившийся разве что для поздней весны, — красивый, но совсем лёгкий. Да и ботинки, выбранные им для вечера в ресторане, явно не подходили для прогулок по раскисшим от дождей улицам. В довершении всего, выбираясь из машины, он наступил в лужу, промочив ноги чуть ли не до щиколоток, и в обуви теперь противно хлюпало, а холод ощущался ещё сильнее. Другими словами, за несколько часов, которые потребовались, чтобы внимательно изучить и сфотографировать место преступления, разыскать и опросить всех возможных свидетелей, а потом проследить за отправкой тела в морг, Лестрейд промёрз настолько, что почти не чувствовал собственного тела. Печка в машине, включённая на полную мощность, не особенно помогла — всю дорогу до дома его била крупная дрожь, а зубы стучали так, что он всерьёз опасался прикусить язык. «Завтра выходной, — как заклинание твердил про себя он, поднимаясь по лестнице и роясь непослушными пальцами в кармане в поисках ключа. — Даже если я всерьёз простудился, можно будет отлежаться. Убийство, конечно… Но сейчас предстоит нудная работа с уликами и показаниями, ребята справятся и без меня. А может, ещё и обойдётся. Приму горячий душ, согреюсь…» Наутро он слабо помнил, как добрался до кровати. Во рту было сухо, горло словно основательно обработали наждачной бумагой, голова раскалывалась, ломило суставы. И, что самое неприятное, его продолжало трясти от холода даже под двумя одеялами, хотя отопление в квартире работало на полную мощность. Сделав над собой нечеловеческое усилие, он дотянулся до телефона и обречённо застонал. Часы показывали почти полдень. Даже странно, что с работы до сих пор никто не позвонил. Выходной или нет, а на них висит убийство. Обычно в таких случаях ему названивают каждые десять минут по любому вопросу, словно никто без него не способен принять даже самое простое решение. Глаза слезились, так что найти в списке контактов номер Салли и нажать кнопку вызова удалось далеко не с первой попытки. — Грег? — удивлённо отозвалась она, ответив на вызов. — А ты чего звонишь? У тебя вроде выходной. — И что, кого-то раньше это останавливало? — прохрипел Лестрейд в трубку. — Женщина убита. Так что расскажи мне, что удалось выяснить. Вскрытие провели? — Ты заболел, что ли? — вместо ответа поинтересовалась она. — Скрипишь, как несмазанная дверь. — Вроде того. — Тогда понятно, почему суперинтендант… — Салли вдруг осеклась. — Да ладно, ты лучше лечись. Мы тут без тебя разберёмся! — А что суперинтендант? — Ну как что? — Она слегка фыркнула. — Спустился сегодня к нам и велел тебя не беспокоить. Мол, выходной у Лестрейда, не дёргайте его. Мы ещё удивились, чего это вдруг он лично обеспокоился. Но раз ты болеешь, тогда всё понятно. — Погоди, а он откуда узнал, что я вчера простудился? — Ты не сам ему сказал? — в голосе Салли отчётливо прозвучало сомнение. — С чего бы я стал ему говорить? — Ну а я знаю? — она снова фыркнула. — Просто позвонил и сказал. Иначе с какой стати он фактически приказал нам работать сегодня без тебя? — Понятия не имею, — пробормотал озадаченный Грег. — Но я выясню. — Наверное, он просто изрядно в штаны наложил, когда тебя чуть током не убило, — предположила Донован. — По-любому ему по шапке прилетело бы! Ты ведь столько раз подавал заявки на замену этого аппарата. Вот теперь он над тобой и трясётся, как бы ещё чего не случилось. — Может и так. — Грег вздохнул. Только этого не хватало! Если пойдут слухи, что он на особом счету у начальства, конфликтов с коллегами не избежать. В мозгу оформилась догадка, которая его совершенно не порадовала. Что там Шерлок тогда сказал? «Тебя Майкрофт отмажет даже быстрее, чем меня. Как и всегда». Он поколебался несколько мгновений и осторожно спросил: — Скажи, а Шерлок не появлялся? — Пришёл. — Салли вдруг усмехнулась. — Долго ворчал, что мы не позвали его вчера, потому вместо осмотра места преступления по свежим следам ему придётся довольствоваться фотографиями. После изучил все имеющиеся улики — и убежал. Разбаловал ты его! Ведёт себя так, словно он тут — главный босс. — Он полезен, ты же понимаешь. — Понимаю, — согласилась она. — Как и то, что тебе приходится вилять перед ним хвостом, потому что его брат надавил на комиссара, и тот лично распорядился, чтобы мы носились с этим капризным гением, как с пасхальным яйцом. Уж не знаю, какую должность этот старший Холмс занимает, но начальство его имя произносит не иначе как шёпотом. Страшный, видать, человек. — Да, он производит именно такое впечатление, — согласился Грег. «Только я теперь не уверен, что оно соответствует действительности». — Погоди, да ты ж его лично знаешь, верно? — Не то чтобы знаю. — Лестрейд вздохнул. — Виделся с ним несколько раз. Он меня иногда вызывает, если Шерлок влипает в передрягу. И ругает за то, что гражданское лицо, за которое я несу ответственность, подвергается риску в процессе работы над нашими делами. — Какой милый человек. — Сарказм в голосе Салли можно было буквально пощупать. — Это точно, — уныло согласился Грег. «А ещё я теперь почти уверен, что именно Холмс как-то надавил на нашего суперинтенданта после того несчастного случая. И вместо выговора, что я полез куда не следует, тот мне отгулы предоставил, да ещё и автомат этот чёртов заменил — от греха подальше. А я-то думал, с чего вдруг он стал таким добрым… Вот и сегодня тоже. Я не говорил ему, что болен — тогда кто сказал?» — Да что я всё болтаю, — вдруг спохватилась Салли. — Ты ж болеешь. Лекарства-то у тебя есть? — Аспирин вроде где-то был. — Лестрейд невесело усмехнулся. — И то не уверен. Я же недавно переехал, так что у меня много чего нет. Не успел обзавестись. — Может, сгонять кого-нибудь из констеблей в аптеку, а потом к тебе? — озабоченно проговорила Донован. — А то помрёшь там. — Только не посреди рабочего дня, — строго сказал он. — Убийство, помнишь? Приезжай сама после смены, заодно доложишь, как идут дела. — Как скажешь. Ты — босс. Спустя полчаса Грег уже пожалел о том, что проявил такую сознательность. В конце концов, младшие констебли всё равно целыми днями слоняются без дела. В лучшем случае выполняют мелкие поручения. Так что с того, что он сорвал бы одного из них со службы на пару часов? Что-нибудь от температуры ему сейчас просто необходимо. Салли, конечно, купит всё, что нужно, — но ведь до вечера ещё дожить требуется. С этими мыслями он с трудом поднялся, обернув вокруг себя одеяло, и поковылял до кладовки, где до сих пор стояли практически неразобранными две коробки с вещами — всё, что он забрал с собой из прежней жизни с Кларой. Грег успел распаковать только самое необходимое. Немногочисленные предметы одежды были развешаны в шкафу, зубная щётка и бритва нашли место в ванной комнате. Всё прочее вроде книг, журналов и памятных безделушек, подаренных коллегами, а также нескольких папок со старыми делами, которые он запросил в архиве, чтобы изучить на досуге, так и оставалось нераспакованным, ожидая, пока у Лестрейда дойдут руки. Всё ещё кутаясь в одеяло, Грег сполз на пол и принялся рыться в ближайшей коробке. Он ведь точно помнил, что запихнул сюда блистер аспирина! Пришлось буквально вывалить на пол всё содержимое коробки, прежде чем искомые таблетки наконец нашлись. Сил складывать всё обратно не было. Махнув рукой на устроенный беспорядок, он побрёл в кухню за стаканом воды. Проглотил сразу три таблетки, после чего добрался до постели и уснул тяжёлым, лихорадочным сном. Разбудил его звук шагов. Кто-то ходил по спальне, слегка приволакивая одну ногу, — именно это шарканье и вырвало Грега из сна. Он задержал дыхание, отчаянно пытаясь вспомнить, закрыл ли вчера входную дверь. Что если нет — и к нему кто-то вломился? И куда, чёрт побери, он сложил свою одежду, а вместе с ней и кобуру с табельным пистолетом? Кажется, оставил в ванной — слишком плохо себя чувствовал, чтобы собирать всё это и развешивать в шкаф. А значит, оружие вне досягаемости. И хорошо бы тот, кто сейчас бродит вокруг его постели, не добрался до пистолета первым. Однако прежде, чем он успел приоткрыть глаза, чтобы попытаться рассмотреть незваного гостя, до него донеслось старческое бормотание. И у Грега буквально отлегло от сердца. Так вот оно что! Выходит, это не неизвестный злоумышленник, а всего лишь миссис Паттерсон. Которая, кстати, обычно приносит свою стряпню вечером и не проходит дальше кухни, а сейчас отчего-то вздумала навестить его квартиру днём, да ещё и когда хозяин оной квартиры мирно спит в собственной постели. Странное поведение соседки прояснилось, когда он прислушался. Стало ясно, что она вовсе не бормочет вслух, просто думает. «Она велела не будить его, просто оставить лекарства на тумбочке. И таблетки какие-то странные привезла, я таких даже не видела ни разу. Пузырьки без единой этикетки. Может, это и не лекарства вовсе? Вдруг эта странная дамочка решила отравить бедного парня! Хотя… с чего бы ей его травить? Сначала она платит мне деньги, и немалые, чтобы я готовила ему еду и при этом ни слова про неё не говорила, просто делала вид, что помогаю одинокому соседу по доброте душевной. А теперь вдруг убить вздумала? Нет, одно с другим не вяжется…» Размышляя об этом, миссис Паттерсон прошаркала до кровати. Звякнуло стекло — видимо, она поставила на тумбочку стакан с водой. Грег слегка приоткрыл один глаз: так и есть, принесла воду и теперь аккуратно пристраивает рядом два пузырька с таблетками. Которые прислала некая женщина. И она же, оказывается, даёт деньги миссис Паттерсон за заботу о Греге. Но кто эта женщина? Соседка между тем продолжала свои мысленные рассуждения: «И ведь не похоже, чтобы она была его любовницей. Он-то парень совсем простой, а она ухоженная, в дорогой одежде. И машина у неё такая роскошная! Тогда с чего ей так о нём беспокоиться?». Но Лестрейд уже понял, с чего. Упоминание роскошной машины расставило всё на свои места. Потому что он знал один такой автомобиль. И обладатель этого автомобиля вполне мог заплатить старой леди, чтобы та позаботилась о питании Грега — причём вроде как по собственной инициативе. Не лично заплатил, конечно, ассистентку прислал. Вот же странный тип! С самим Лестрейдом ведёт себя так, словно тот низшее существо, и при этом проявляет такое необъяснимое внимание ко всем нуждам Грега за его спиной. Анонимный благодетель, чтоб его! Ясно, что о болезни инспектора он каким-то образом узнал ещё утром. Потому что кто же ещё мог сообщить суперинтенданту? Только откуда он узнал, интересно? Хотя — глупый вопрос. Откуда он вообще обо всём всегда узнаёт? Создаётся ощущение, что у этого человека глаза и уши по всему городу. А теперь ещё и лекарства прислал. Пузырьки без этикеток, ха! Надо думать, это какие-нибудь новейшие разработки — из тех, что ставят на ноги за пятнадцать минут. И, конечно, их не найти в обычной аптеке. Удивительно ли, что миссис Паттерсон про такие лекарства даже не слышала? Пока Грег предавался этим размышлениям, старушка закончила возню на его тумбочке и тихо удалилась, всё так же подволакивая ногу. Она даже не заметила, что Лестрейд давно уже не спит и сквозь полуприкрытые веки наблюдает за её действиями. Когда в прихожей хлопнула входная дверь и в замке повернулся ключ, он уселся на кровати и присмотрелся к подношениям Холмса повнимательнее. Разумеется, кроме лекарств на тумбочке лежала записка, написанная рукой миссис Паттерсон. В которой она сообщала, что постучала в дверь, а когда Грег не открыл, зашла проверить, всё ли у него в порядке, и нашла соседа совсем больным. Ну и подумала, что ему, поди, даже в аптеку послать некого, вот и сходила сама. Мол, там сказали, что надо принять три красные таблетки в течение часа, а потом по одной каждые три часа в течение суток. А белые — два раза в день, утром и вечером. В конце записки старая мошенница многословно желала ему скорейшего выздоровления и обещала вечером принести куриный бульон, чтобы он мог поесть чего-нибудь лёгкого. «А ведь я бы поверил, — усмехнулся про себя Грег, вытряхивая на ладонь одну красную таблетку. — Не разбуди она меня, принял бы всё за чистую монету. Снова восхищался бы её добротой. Думал бы, что нашёлся хоть один человек, который заботится обо мне просто по велению души, ничего не ожидая взамен. Чушь всё это! На самом деле никому я не нужен». Впрочем, два небольших пузырька на тумбочке опровергали последнее утверждение. Внося в него весьма существенную поправку: он не нужен никому, кроме Майкрофта Холмса. Надо же, какая ирония: оказывается, всё-таки существует человек, которому есть дело, здоров Грег или болен, нормально ли он питается, удаётся ли ему отдыхать. Но Лестрейд никогда не узнал бы об этом, не случись того удара током, наградившего его необъяснимой способностью. Он так бы и жил, окружая себя разными Присси и миссис Паттерсон — и принимая их фальшивый интерес к себе за искренний. Он отправил таблетку в рот, запил водой, снова завернулся в одеяло. Ожидая, когда же чудесное средство начнёт действовать. Раз это прислал Холмс, то облегчение должно наступить очень быстро — у этого человека всегда и всё на высшем уровне. Вот только мотивы его совершенно непонятны. Он действительно заботится и ничего не ждёт взамен, поскольку иначе не прилагал бы столько усилий, чтобы скрыть от Лестрейда сам факт своей заботы. Но тогда… для чего ему всё это? Грег пропустил момент, когда его перестало знобить, а сдавливающий голову обруч боли просто исчез. И лишь осознав, что ему больше не требуется одеяло, чтобы согреться, откинулся на кровать и с нескрываемым облегчением рассмеялся. Надо же, как приятно не чувствовать себя больным! И этим удовольствием он обязан чопорному и холодному мистеру Холмсу. Но только ли этим? В жизни Грега порой случались приятные неожиданности, он даже полагал себя довольно везучим человеком. Например, ему — единственному из всего отдела! — банк одобрил кредит на новую машину. И промашек в работе его отдела начальство чаще всего не замечало, в то время как другим старшим инспекторам не так везло. И то же самое начальство всегда соглашалось предоставить две недели отпуска в летние или рождественские каникулы. Клара ведь работала в школе, потому не могла уйти отдыхать, когда ей вздумается. Но благодаря везучести Грега они всегда проводили отпуск вместе. Вот только было ли это везением? Или Шерлок прав, и его давно уже незримо опекает один из самых могущественных людей в стране? Который проникся к Лестрейду нежными чувствами, но по какой-то причине решил, что не может себе эти самые чувства позволить. А почему он так решил, кстати? Допустим, потому что Грег был женат. Но ведь он уже почти месяц в разводе. Документы на развод, кстати, были оформлены почти с космической скоростью, адвокат Грега даже удивился. Сказал, им сильно повезло, что они нигде не столкнулись ни с единой проволочкой. Повезло, как же… Итак, прошёл месяц, а Холмс по-прежнему придерживается той же линии поведения. Тайная забота, иногда трогательная, как с едой или вот этими самыми таблетками, иногда раздражающая, как в случаях с давлением на ярдовское начальство. И ни одной попытки к сближению. Значит, просто не хочет. Может, это и к лучшему? Или нет? Грег никогда не заводил отношений с мужчинами, но и предрассудков на этот счёт у него не было. Всегда думал, что неважно, он или она — лишь бы тот или та самая. И вот сейчас ему не давала покоя мысль: а как могло бы быть, решись Холмс сделать шаг навстречу? Ведь если подумать, он привлекательный. И умный! Вероятно, даже хороший собеседник. Если, конечно, однажды сочтёт простого бобби достойным своего общения. И много работает, так что точно не стал бы упрекать Грега за преданность полицейской службе. И… «Да фигня всё это. — Лестрейд горько усмехнулся и потянулся за следующей таблеткой. — Умный, красивый… на самом деле меня в нём привлекло другое: то, что он думал обо мне. Точнее, как он думал. Он восхищается мной, словно я невесть какое совершенство, и, похоже, видит во мне массу достоинств. Даже там, где не видит больше никто, включая меня самого. Это… немного шокирует, конечно, но по большей части всё же изрядно льстит. И греет душу. От меня собственная жена отказалась, предпочтя мне другого. А он… любит. Хотя у него, кажется, нет для чувств ко мне никаких причин». Объяснить себе, что же Холмс в нём нашёл, Грег не мог, как ни старался. Смешно подумать, что его, подобно Присси, могла прельстить должность в Скотланд-Ярде или зарплата старшего инспектора. Учитывая его собственное положение и весьма значительное состояние. Или внешность. Ну да, Лестрейд далеко не урод, но это смотря с кем сравнивать. А возможности Холмса так велики, что он при желании может заполучить себе гарем из самых красивых мужчин в мире. Так что аргумент «уже не двадцать, очередь не стоит» тоже не выдерживает никакой критики. Холмс принадлежит к тому немногочисленному классу избранных, кто может позволить себе выбрать любого или любую. А он почему-то выбрал Грега. И если уж быть совсем честным, то Грега мысль об этом приводила в совершеннейший восторг.