НУ ЧТО, ТЫ ОТВЛЕКЛАСЬ, КАТЯ?
× × ×
Я летела, чудом не падая на таявшем льду, и всё равно опаздывала. Почему? А потому что маршрутка тащилась как черепаха, я осталась в ней одна, а водитель запер дверь и не выпускал меня, спрашивая, точно ли у меня нет сигарет. Сцена и люди были готовы к концерту, у колонны с цветами стояла Соня, тоже согласившаяся выносить букеты, и какая-то женщина в зелёном платье. Она объясняла, откуда и с чем выходить и что делать дальше. На дальнем фоне белых кулис нельзя было не увидеть ведущего в чёрном костюме. То есть режиссёра-ведущего. Он заметил нас и заулыбался. Хоть у кого-то сегодня хороший день. Женщина ушла, и прямо напротив меня оказался Точкин. — Выпрямись, — он бесцеремонно взял меня за плечи. — У тебя же шикарная фигура. Сколиоз, что ли? Соня задержала на мне взгляд. — Ты какая-то красная. Нормально себя чувствуешь? — Я думала, умру, пока бежала, — ответила я. Уже отходя, Алексей воскликнул: — Эй, не надо умирать! Мы прогнали церемонию вручения быстрее чем ожидалось, но меня это не радовало. Ничего не хочу. И не могу забыть, что было вчера: воспоминания ударили меня прямо под звуки всеобщего плача. — Всё, красавицы, — заключил ведущий, глядя почему-то на меня. Мы вернулись в зал, он сказал нам отдохнуть, а сам убежал в магазин. — Ты как? — Спросила Соня. — Устала. Хорошее слово для отвода глаз. — Вчера что-то плохое… — Я выдохнула и откинулась на спинку кресла. Соня сделала паузу и продолжила в другом тоне: — …могло случиться с этой Машей или как её… Видела, как она махала волосами перед парнями? Точкин редко терпит такое. — Угу. Надо же как-то поддержать разговор, да? — Но наших парней таким не возьмёшь, особенно Антонова с Точкиным. — Она ещё и спорила вроде. Диана. — Да, точно, Диана! Как будто важно, что им там говорили в колледже. Точкин так на неё посмотрел, — Соня посмеялась. — Я думала, он её выгонит. — Я не видела. Зачем я вру? Я же видела. — Потом он её просто игнорировал. — Он часто игнорирует, — вспомнила я. Я не собиралась говорить о нём. Я не хочу о нём думать. — Меня больше раздражает, — возмущалась Соня, — как он постоянно ругается… А он всё равно в моей голове, самовлюблённый придурок. — …Первая репетиция — ругается, мы только учимся — ругается, у нас получается — ругается дальше, словно это помочь должно! Я ещё и села прямо рядом с тем местом, где лежат его вещи. Супер. Соня тряхнула светлыми кудряшками, и это напомнило мне о Гарри. Сердце сжалось, а дышать стало трудно. Напоминает ли ему что-нибудь обо мне, кроме истории нашей переписки? Вдруг в остатках воздуха появился аромат знакомых духов. — Хотите? Перед носом зашуршал пакет круассанов. Я отрицательно покачала головой, не в силах ничего есть. На сцене начали репетировать танцы, а Точкин сел рядом и комментировал. Я мысленно разрывалась между его голосом и образами новогодних танцев с Гарри… Его бархатные реплики слились с теми воспоминаниями и словно стали их музыкой… После очередного высказывания, Соня засмеялась и прикрыла рот рукой. — Вот зачем ты закрываешься? — Спросил режиссёр. — Это зажимы! Я бы тебя ещё поругал в пятницу, но ты уже завелась и разозлилась. Она снова начала закипать. — Но ты просто ругаешься так... — Успокойся, Сонь, — меланхолично проговорила я. — Поймите, — Точкин по очереди взглянул на нас, — если вас кто-то ругает, значит, вы кому-то нужны! Если вам не делают замечаний, значит, на вас просто пофиг. Вот эта девочка со светлыми волосами, я даже не хотел вчера с ней спорить, потому что, по сути, мне на неё пофиг. Значит, Диана всё же добилась его внимания. Соня чуть-чуть успокоилась и продолжила: — Просто вы сначала обсираете нас полчаса... Я засмеялась, а Алексей поднялся на ноги и не терпящим возражений тоном ответил: — Я никогда никого не обсираю. Я даю дельные советы. Он улыбнулся и ускакал на другой конец зала давать дельные советы другим. — А он прав, — заговорила я с Соней, — чем больше я люблю человека, тем больше его ругаю. — Из-за этого и возникают трудности, — ответила она и неосознанно свела моё отвлечение на нет: — И вчера тоже, да? Это было из-за того, кого ты любишь? — Я растерялась, а Соня прибавила: — Прости за любопытство, я просто хочу поддержать. — В каком-то смысле. Просто мне нравятся... не те. Я уткнулась в коленки. — Знаешь, когда человек нравится, мы ведём себя при нём как мудаки или зажимаемся, как бы сказал Точкин, а надо наоборот: быть собой. Я задумалась. После церемонии награждения я чувствовала себя выжатой, а от запаха букетов начала болеть голова. Радостный Точкин влетел за кулисы, поцеловал нас с Соней в щёки. — Если хотите, можете посмотреть концерт. — Предложил он вполголоса и махнул рукой. — Подниметесь, там свободный балкон. Я отвернулась, скрывая смущение от того, как крепко он обнял меня. Мы прошли в указанном направлении. Головная боль, конечно же, не прошла, но я хотя бы посмотрела Точкина в роли ведущего... без Ван Ди с моим звёздным увлечением на переднем плане. Может, это оно лишь и есть — звёздное увлечение? Говорят, настоящая любовь всегда реальная и только взаимная. Гарри словно не реален вовсе: он неуловим со своей известностью, турами и десятками тысяч фанаток... Разъезжает теперь с моделями и бог знает что делает с ними. Он всегда был и будет недоступен для меня. Возможно, надо отвлечься на кого-то другого. В конце ведущий объявил о фуршете на другом этаже, и все начали расходиться. Мои же мысли с кадрами декабря и января возвратились, словно не давали мне никакой передышки. Если это несерьёзно, тогда почему длится так долго? И почему мне так плохо без него? — Молодцы сегодня, — повторил Точкин за кулисами, встав напротив меня. Снова он стоит так близко! Где понятие личного пространства?! Не знакомо? — И я очень рад это видеть, — вещал он, — и хочу, только чтобы вы стали лучше. Телефонный звонок заставил всех повернуться, и Соня, ответив, поспешно спустилась в зал. — Я был очень обескуражен вчера, когда ты убежала из зала. — Тон режиссёра стал серьёзнее. — Я не понял, в чём было дело, но хочу сказать, что ты молодец. Мы ведь обсуждаем с Антоном и Дашей всех, и они тут увидели в тебе какое-то противоборство, которое тебе мешает. Но если ты себя отпускаешь, то все получается. Мы почти одновременно поглядели в сторону Сони, расхаживающей между дальними рядами кресел с телефоном у уха. — А что касается нерабочих моментов, — добавил Алексей, и я напряглась, — то надо просто постараться на время занятий все личные переживания убирать в сторону. Ты мне очень нравишься как девчонка, и ты здорово можешь смотреться на сцене. Не у всех актёров есть способность проживать то, что они играют. У тебя она есть, это видно сразу. Соня с топотом возникла на сцене. — Вы ещё здесь! — Да, идите уже домой, — выдал вдруг Алексей и ушёл. Но он поймал нас на выходе и с непривычно добрыми глазами сказал: — Ну что, девчоночки, жду вас завтра в шесть. Сцена танцев. И дотронулся до моего шарфа. Все почему-то так любят его трогать. Только я посчитала, что всё очень плохо и ужасно, как он делает что-то такое, от чего хочется летать. Но я не летала. Я заревела в маршрутке... и потом дома.× × ×