За чертой

Вокруг было тихо и сухо. Пахло камнем и металлом, но определить, что же это за место, было нереально. Голова нещадно болела, но и немудрено, если учитывать, что его вырубило с одного удара. Следующая вялая мысль принесла неутешительный вывод. Жив. Первый раз в жизни сознательно попытался умереть и неудачно… везение явно окончательно оставило его ещё после последнего боя. И что теперь?.. Ацуши осторожно потянулся, пытаясь понять, насколько плохое у него состояние и с удивлением распахнул глаза. Цел!.. Не считая сильной головной боли, состояние было вполне хорошим. Но это значило, что… с моста упасть ему так и не дали. Но кто? Неужели мимо проходил кто-то из ВДА и по выработанной ещё Дадзаем привычке остановил его? Но… тогда возникало слишком много вопросов. Вокруг было не то, что бы совсем темно, но полумрак хорошо скрадывал окружение и размеры. Звуков почти что никаких не было, и тихое дыхание парня отражалось от стен оглушительным эхом, как ему казалось. Впереди, где было уже немного светлее… точнее, откуда и шёл весь свет, глаза, чуть привыкнув, различили прутья решётки. Накаджима вздрогнул, чувствуя, как сердце пропустило удар — как будто прошлое вернулось страшным кошмаром и разлилось в душе острой болью. Снова в клетке… На грани сознания обречённо взвыл тигр, понимая, что пусть от своих золотых оков он и освободился, но угодил в другое заточение. И дикая половина души куда раньше самого Ацуши заметила неладное — запястья плотно обхватывали тонкие стальные браслеты. Обращение в тигра закончилось бы серьёзными травмами и жуткой болью. Что же, неизвестные хорошо подготовились… Его хотя бы не приковали — мелькнула на удивление позитивная мысль. Впрочем, в этом же не было необходимости. Глянув на ноги, парень отметил, что на лодыжках тоже есть стальные «украшения», как он и предположил. Жестоко, но действенно: не хочешь сам себя покалечить, не обращайся. Не используй дар, не сопротивляйся, смирись… Накаджима забрался с ногами на лежанку и обхватил колени руками, утыкаясь в них лбом. Внутри разрасталась какая-то болезненная пустота. Наверное, от понимания, что кто бы его сейчас ни похитил, вызволять никто не придёт. Просто некому. А значит… неизвестные его либо убьют, либо попытаются использовать, а когда не выйдет, перейдут к первому варианту, либо же придётся ему коротать свои дни за решёткой. А после ближайшего полнолуния ещё и жить с новыми шрамами. Впрочем… тигр умный, он не станет пытаться вырваться на волю, зная, что это заведомо обречено не только на провал, но и на оглушительную боль. Хоть это Ацуши радовало. Тишина не давила, но вытаскивала из души все старые страхи, вновь воскрешало то, что Накаджима старательно прятал весь последний год как можно глубже. Прошлое оставлять его наедине с собой не собиралось. Казалось, одно это уже может свести с ума, если пробыть в таком положении достаточно долго… Впрочем, парню было всё равно. И так у него не было никаких новых надежд на нормальное будущее, теперь же… теперь, может, хотя бы появится некоторая определённость. Ведь зачем-то же он понадобился неизвестным похитителям?.. Знать бы ещё, кто это… В любом случае, им от него явно будет мало толку, кем бы они не являлись. Ну не мафия же опять решила зачем-то его украсть? Это предположение неожиданно зацепило и заставило ещё раз оглядеться. Конечно, Ацуши был без понятия, есть ли у мафии подобные помещения и так ли они выглядят, но вообще такое предположение имело смысл. Правда совсем не объясняло, зачем он здесь… И всё-таки вряд ли это была мафия. Где-то в отдалении раздались гулкие шаги, кажущиеся почему-то смутно-знакомыми. Ацуши невольно весь обратился в слух, пытаясь уловить хоть какую-то деталь, что была бы способна пролить свет на всё. Различить удалось лишь чужое дыхание и шуршание тяжёлой ткани, да то, что это действительно вызывало ощущение, будто такое сочетание именно таких звуков парню было не ново. И ещё как будто чего-то не хватало… Неизвестный приглушённо кашлянул, словно исправляя незавершённость, а Накаджима удивлённо замер. Теперь он был практически уверен, кто идёт по коридору, но это было крайне неожиданно, так что поверить было непросто. Вот уж не везёт, так не везёт… Иначе и не скажешь. Но один вопрос оставался… Зачем? — Выглядишь жалко, тигр, — раздалось даже раньше, чем к решётке приблизилась знакомая фигура. — Акутагава, — просто отметил парень, ведь сил на то, чтобы привычно ругаться, не было. — И это всё, что ты можешь сказать? — холодно спросил, остановившись у самых прутьев. — Да, — Накаджима подавил желание вновь упереться лбом в колени и продолжил смотреть на Рюноскэ. — Ты ничтожество, оборотень, — в ледяном тоне можно было различить злость, — Я собирался сам убить тебя, доказав, что чего-то стою. А ты… — А я попытался умереть, — тихо перебил его Ацуши и не сдержал неожиданного даже для себя смешка, — и даже не спросил ни у кого разрешения, представляешь? Реакция последовала мгновенно, без слов или лишних движений. Просто от Акутагавы в сторону Ацуши рванули знакомые ленты Расёмона, вжимая его за горло в камень стены. В этот раз чужой дар практически обжигал, а злость его носителя ощущалась терпкой горечью на языке. Непривычное восприятие… Накаджима едва успел сдержать себя, чтобы не защититься инстинктивно, применяя способности тигра — помнил про полосы стали на запястьях, — и то, органы чувств успели перестроиться. А теперь парень ощущал, что дышать становится постепенно труднее от сжимающихся лент. Вот только в этот раз его это уже ни капли не пугало. В конце концов, он знал, что чем-то подобным всё и закончится… Но просто покорно висеть в силках чужого дара Ацуши не мог и не хотел, поэтому негромко спросил, пока ещё хватало воздуха: — Убьёшь меня? — и после этого хватка неожиданно ослабла. — Полгода ещё не прошло, тигр, — мрачно сообщил ему Рюноскэ. — Хотя с удовольствием свернул бы тебе сейчас шею… но я обещал. — Тогда зачем пришёл? — Посмотреть, способен ли ты отсюда вырваться, — внешне безразлично ответил. — Похоже, что нет. Но на всякий… — Акутагава! — резко прервали его. — Прекращай. И держи свой дар при себе. — Хорошо, Чуя-сан, — едва слышно скрипнул зубами Рюноскэ, после чего Расёмон послушно исчез, а он сам развернулся и ушёл. — Похоже о том, что превращаться не стоит, тебя можно не предупреждать, — окинул его внимательным взглядом Накахара и открыл в решётке дверь. — Пошли. Тебя хочет видеть босс. — Но зачем?.. — Накаджима был удивлён, но понимал, что придётся подчиниться. — Узнаешь лично, — фыркнул явно пребывающий не в духе Чуя, а потом сделал пару шагов в сторону, предупреждая, — И если устроишь что-то по пути, ты труп. На вопросы он отвечать по всей видимости не собирался, поэтому Ацуши молча вышел за пределы камеры. Вне ограниченного решёткой пространства даже дышать было легче, а тигр затих внутри, настороженно наблюдая и буквально принюхиваясь к начавшему идти вперёд мафиози. Совершать какую-нибудь глупость сейчас было бы верхом идиотизма, так что парень дисциплинированно шёл за несколько недовольным проводником, на всякий случай запоминая путь. Ну, мало ли пригодится?.. Хотя как и, главное, когда ему мог бы пригодиться этот маршрут, Накаджима был без малейшего понятия. Как и на счёт того, зачем его хочет видеть босс Портовой мафии. Вот уж загадка, так загадка… И узнать на неё ответ возможно, только придя к нему. Коридоры, переходы, лестница, лифт, снова коридоры и лестницы, опять лифт… Они вышли в просторный холл в тёмных тонах и прошли вперёд, к массивным дверям. Накахара просто молча приблизился к створкам, и охрана, будто спохватившись, поспешила их открыть. Та же история повторилась и со следующими. Ацуши шёл молча, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания — ему было откровенно не по себе от всего, что начинало происходить. Вновь активизировалось предчувствие чего-то… этакого. Накаджима и сам не мог понять, ожидает ли его что-то плохое или же нет, но предпочитал настраиваться на наиболее плохой вариант развития событий. В конце концов, у него и так всё идёт по наихудшему сценарию… Последняя дверь, и они оказались в просторном помещении, которое кабинетом назвать язык не поворачивался. Панорамные окна на всю стену открывали захватывающий дух вид на город чуть ли не с высоты птичьего полёта — как могло показаться на первый взгляд. Света было много настолько, что воздух казался золотистым от свободно проходящих сюда солнечных лучей. А вот дальше, вглубь помещения, была чуть более затемнённая зона за счёт мебели из тёмного дерева и отделки стен и пола в глухих, тёмных тонах. Было видно, что зал, скромно названный кабинетом, обставляли тщательно, дорого и со вкусом. Мори сидел за столом, соединив кончики пальцев, и смотрел поверх них на вошедших с лёгкой улыбкой, от которой Накаджиме стало не по себе. — Босс, — поклонился Чуя, собираясь ещё что-то сказать, но Огай его остановил. — Я вижу. Хорошая работа, Чуя-кун. А теперь, будь добр, оставь нас, — улыбка вроде бы оставалась неизменной, но Ацуши захотелось поёжиться. — Как скажете, — едва заметно дёрнул уголком рта в недовольстве Накахара, развернулся и стремительно вышел. — Итак… Извиняться за столь недружелюбный приём не стану — сам должен понимать, что на первом месте безопасность организации. А так у меня к тебе есть несколько вопросов и одно интересное предложение, — Мори был сама благодушность и доброжелательность. — Почему я должен ответить? — вопрос вырвался сам, и лишь потом отозвался испугом. — Не должен, Ацуши-кун, но ведь я в любом случае могу получить ответы, — а вот теперь холода в улыбке добавилось. — Впрочем, отвечать или нет, решать тебе. — Я… отвечу, — внутренне содрогнулся парень, надеясь, что ничего особенного у него узнать не попытаются… да он ничего такого и не знал. — Вот и чудно, — и вновь доброжелательность, — Тогда вопрос первый: что же ты такого натворил, что тебя уволили из агентства? — Они… то есть… — Накаджима не горел желанием рассказывать, замялся, но потом всё-таки сказал, ведь секрета в этом не было, — Я ранил даром Куникиду, хотя сам этого не помню. Мне было сказано, что те, кто нападают на товарища, да ещё и без причины, в агентстве не нужны. — И только из-за этого? Не похоже на Фукузаву, — задумчиво протянул, а потом вернулся к прежнему выражению лица, — Впрочем, не важно. И я не стану интересоваться, почему ты так отчаянно хотел поплавать в речке. Меня интересует другое. Итак, вопрос второй: если я тебя сейчас отпущу, что будешь делать дальше? — Я не знаю… — тихо признался, а потом добавил, — но вы же меня всё равно так просто не отпустите. — Верно. Это было бы слишком, — Огай усмехнулся, — расточительно. Дать пропасть такому одарённому… Поэтому я предлагаю тебе вступить в мафию. — Я… я отказываюсь, — едва сдерживая дрожь в голосе, ответил Накаджима, стало страшно, но… терять ему сейчас, кроме жизни, было нечего. — Да? И почему же? — с интересом спросил Мори. — Я не хочу… не могу убивать людей!.. — воскликнул Ацуши. — Хочешь, не хочешь — это вопрос второстепенный. А вот на счёт не можешь… глупости. Одного ты уж точно убил, а это ещё когда было. Да и тигр твой уже знает, какова кровь на вкус, — улыбка главы мафии стала какой-то понимающей и будто бы говорила «я знаю, что тебе каждый раз было непросто сдержать дар, чтобы никого не убить, но это ведь всё равно бесполезно». — Откуда вы… — Накаджима вздрогнул, ведь он и сам лишь недавно вспомнил, что на его счету есть одна отнятая жизнь. — У меня самые разные источники информации, — чуть пожал плечами. — Ты подумай ещё, Ацуши-кун. Такими предложениями не разбрасываются. О! А вот и тот, кто тебя проводит. Коё, у тебя ведь ничего срочного? — Нет, босс, — качнула головой только что вошедшая женщина, чуть улыбнувшись. — Прекрасно, тогда я попрошу тебя заняться Ацуши-куном. — Хорошо, — она повернулась к Накаджиме, — Идём, мальчик. Тому, конечно, такое обращение не понравилось, но он промолчал, понимая, что не в том положении, чтобы возмущаться о такой мелочи. Мысль о том, куда его сейчас отведут, билась в голове. Если в камеру — а куда ещё могут-то? — то, как ему казалось, он просто сойдёт с ума… или будет на грани этого, ведь опять оказаться в клетке… Ацуши невольно прикусил губу, стараясь загнать воспоминания и страх поглубже. Инстинктивно он понимал, что сейчас показывать свои чувства не стоит, и старался выглядеть как можно более спокойным. Вот только его уже давно прочитали — Коё поглядывала на него… сочувствующе?!.. Шли они другим маршрутом, а в какой-то момент Озаки открыла неприметную дверь, жестом показав Накаджиме входить первым. Тот, опасаясь надеяться, зашёл и удивлённо застыл посреди довольно уютного кабинета. — Это… — Побудешь пока здесь. Ты же не думал, что тебя вернут обратно в камеру? — зайдя в комнату и закрыв дверь, спросила Коё и, увидев, как он отвёл взгляд, покачала головой, — Не стоит думать о нас так плохо. Ты сейчас нам не враг, так зачем запирать тебя за решётку? — Ну да… сбежать-то я всё равно не смогу, даже если захочу… — тихо отметил Ацуши и на несколько секунд повисла тишина. — Как там Кёка? — присев на диван, спросила Озаки, а Накаджима, на автомате повторивший её действия, невольно вздрогнул, вспоминая подслушанный диалог. — Она в порядке. В агентстве ей нравится. По крайней мере её там ценят и любят… — «в отличие от меня» осталось недосказанным, но жаловаться парень не видел смысла. — Один раскаявшийся грешник дороже ста праведников. Кажется, так было в одной религии, — неожиданно с едва заметной ноткой грусти обронила Коё. — Я рада, что у моей девочки всё хорошо. А тебе дам, пожалуй, совет. Не цепляйся за прошлое. — Озаки-сама… — неожиданно приоткрылась дверь, в которую осторожно заглянул мужчина, — А у нас проблема… — Бездари, — устало вздохнула. — Иду. У тебя есть возможность подумать обо всём, мальчик. И настоятельно не рекомендую выходить отсюда без сопровождения. Она плавным движением встала и вышла за дверь вслед за явно рядовым членом мафии. Ожидаемого щелчка в замке так и не раздалось, чему Ацуши был немало удивлён — не только не вернули за решётку, но ещё и не заперли, оставив одного в комнате, что располагалась не так уж далеко от кабинета главы. Всего-то этажом ниже… Нет, конечно, Ацуши не был дураком или самоубийцей — с последним можно было, правда, поспорить, но раз уж один раз не вышло, то вновь пытаться умереть парень не собирался… по крайней мере пока, — и не собирался идти бродить по зданию мафии. В конце концов, голова на плечах у него имелась, и он прекрасно понимал, что никто ему разгуливать тут всё равно не позволит. Так что стоило действительно подумать и взвесить всё. Накаджима знал, что тигр не будет против поотрывать кому-нибудь головы, так что неодобрительного рычания из глубины души можно было ждать разве что в случае отказа. Но принимать такое предложение… даже не само вступление в мафию, а то, что придётся убивать и стать преступником, шло в разрез буквально со всеми убеждениями парня. Всё то, чему его учили, то, чему он научился сам, вынеся из жизни для себя немало уроков, не давало ему взять и дать согласие. Но и отказаться повторно вот так сходу он уже не мог. Что-то внутри, достаточно тёмное, чтобы относиться к этому с опасением и неприязнью, клыкасто ухмылялось и насмешливо подталкивало попробовать себя в роли мафиози. Ведь это вышло бы неплохо, не так ли? Ацуши уставился в стену, раздираемый сомнениями. «Правильно» дало трещину под действием коварной мысли о том, где же ему место, если он оказался недостаточно хорош для агентства. Неожиданно раздался стук, а потом дверь открылась и человек закатил в комнату столик на колёсиках, на котором стояло несколько подносов. Также молча, как зашёл, он вышел, оставив недоумевающего парня вновь в одиночестве. По кабинету пополз запах съестного, а живот Ацуши предательски забурчал, реагируя на это. Накаджима подошёл к столу, открыл крышку и подозрительно посмотрел на содержимое. Уж больно это было… хорошо. Тигр на грани сознания возмущённо рыкнул и, Ацуши был уверен, что, если бы мог говорить, точно назвал его дураком. С другой стороны, добавлять что-то в еду не имело смысла, ведь так? Сначала выпустили из клетки, теперь кормят… Приручают — мысленно вздохнул парень. Почему-то иначе это никак назвать не получалось. А тигр… тигр, похоже, и не против был немного приручиться. Накаджима постоял ещё несколько секунд и всё-таки принялся за еду. «Не цепляйся за прошлое.» Если бы он мог… Всю жизнь, сколько себя помнил, он был в клетке – то в реальной, то в оковах правил или чужой способности. И нет, плохо от этого ему было только в приюте, но… В одном он понимал тигра. Отвергал, желал исчезновения, боялся… и прекрасно понимал… разделял его жажду свободы. Наверное, поэтому в полнолуние тигр и вырывался на волю – когда мир мягко и прохладно обнимают серебряные лучи круглолицей ночной красавицы, сложно удержать себя в оковах. Потому что ночью мир дышит далеко не только сном, но и свободой. Той самой, настоящей, когда кажется, что ты можешь всё, что угодно, когда только ты устанавливаешь правила, а кровь несётся быстрее от каждого глотка прохладного воздуха, будоражащего разум и тело, меняющего восприятие. Ацуши тряхнул головой, отгоняя непрошеные, но такие яркие воспоминания-ощущения, единые в те ночи для него и тигра. Пожалуй, в агентстве его бы никто понять не смог, даже Кёка. Да и Дадзай… он просто был другим. Осаму искал смысл, а не свободу, как это было у Накаджимы. Свободу от страхов, от слабости, от прошлого… от старого себя. Но будет ли он свободен, если примет предложение?.. Он всё равно будет подчиняться другим, играть по чужим правилам, при этом ещё и переломив самого себя. Однако… быть может это именно то, что нужно. Мафия… она действовала из тени, поступая, когда жестоко, когда ужасно и отвратительно, но при этом неукоснительно соблюдала свой кодекс. И в этом была её страшная честность, не скрывающая ни одной неприглядной стороны. Так может и правда стоит принять предложение? Ацуши чувствовал, что, хотя это и противоречит его убеждениям, но… там, на мосту, когда он стоял на самом краю и смотрел вниз, заставляя себя сделать шаг, потому что так будет лучше для всех, что-то в нём дало трещину. А в момент, когда он осознал, что находится в камере и ему никто не поможет, надломилось. И теперь именно это «что-то», а не страх, не давало ему отказаться, заставляло вертеть ситуацию так и эдак… и находить всё больше аргументов. В конце концов, убивать ведь не обязательно, можно и просто серьёзно ранить. Неожиданно для самого себя парень внезапно оказался в собственном подсознании, как уже бывало во время переломных моментов в боях. Просто пустое пространство, но в этот раз не тёмное и не светлое, а какое-то жемчужно-серое, свет, падающий откуда-то сверху… А напротив замер тигр и неотрывно смотрел на него. Ацуши ответил ему прямым взглядом, понимая, что тот, как и тогда, готовится прыгнуть. Иронично… ведь когда-то Накаджима сам говорил, что уж лучше бы тигр съел его, не зная, что сам им и является. Так может в этом всё и дело? Не бояться, не убегать, не отталкивать, а согласиться и принять свою вторую половину души такой, какая она есть и какой её когда-то вытащили наружу эксперименты одного безумца? Сомнения раздирали изнутри, накрывая волнами мучительного непонимания, что же будет дальше при обоих вариантах, и страха ошибиться. Пойти по любой из дорог было легко – достаточно собраться с силами и сказать буквально два слова, чтобы решить свою судьбу. Но именно это и не давало решиться: раньше всё за него решали другие или и вовсе случай, не позволяя взять на себя ответственность за собственную судьбу. А теперь вот как сложились события… судьба будто иронично усмехалась: «Решай, Ацуши, решай, Тигр, но смотри. Не ошибись, потому что именно тебе жить со всеми последствиями…» И в какой-то момент он выбрал, а тигр вместо прыжка продолжал смотреть ему в глаза, сев напротив. Хотя, если уж говорить откровенно, ему предоставили выбор, на самом деле не дав его.