Дорогой мой человек

      Тэхен находился в каком-то странном состоянии. Больше всего это напоминало прострацию. Он ожидал чего угодно, кроме того, что произошло. Если это была какая-то тактика Чона, то сработала она на все сто. Тэ оказался полностью деморализован.       Сказать, что он был шокирован, это не сказать ничего.       Страшно было даже не из-за того, что произошло, а из-за того, что могло бы.       Чонгук был так порывист и настойчив, что Тэхен пропустил первый и, безусловно, главный выпад, отправивший его в нокаут.       Он ничего не смог противопоставить оборотню. Это тебе не аргументами сыпать. Да и положа руку на сердце, Тэхен первым сделал необдуманный шаг.       Зачем он протянул руку? Ответ очевиден — потому что хотел. Потому что Чон Чонгук был чертовски горяч, даже со всеми оговорками. Тэхена опалило этим жаром, и на мгновение он утратил контроль. Хищники такого не прощают.       Понравилось ли ему? Да, наверное. Это, пожалуй, и пугало сильнее всего. Будь Чон человеком, Тэхен вряд ли нашёл хотя бы один аргумент, чтобы оттолкнуть его. Точнее он бы и не искал. Но Чонгук был оборотнем, и это в корне меняло дело.       Поцелуй дурманил разум, а требовательные сильные руки на бедрах распаляли еще сильнее. Тэхен любил таких партнеров в сексе. Страстных, диких, грубоватых. У любви должна быть какая-то альтернатива. Иногда страсть неплохо справлялась с этим.       Что уж говорить, Чонгук полностью попадал в его типаж. Высокий, спортивный, с горящими глазами, строптивым нравом и копной темных непослушных волос.       После спокойного и рассудительного Минхо Тэ инстинктивно искал полную его противоположность. Отчасти поэтому они когда-то сошлись с Хосоком. У них ничего не случилось, что, несомненно, к лучшему, иначе они не смогли бы стать друзьями. Как говаривал классик, любовь дружбой не марают.       Вообще у Тэ было достаточно любовников, чтобы считать себя опытным, но все же недостаточно, чтобы считаться развратным. Его это устраивало.       Девушки, парни, сверху или снизу — неважно. Тэхен был человеком свободных нравов и считал, что люди должны делать то, что им нравится. Главное безопасность и взаимное согласие. Какая разница, кто и что думает? Жизнь слишком коротка, чтобы переживать о том, что о тебе говорят. Он всегда презирал пуритан.       На случайные связи Тэ не разменивался, но серьёзных отношений не заводил, держа партнеров на расстоянии. Чхве Минхо надолго отбил у него желание пускать кого-то к себе в душу. Только физика, ничего более. В конце концов, хороший секс полезен для здоровья.       Тэхену хотелось продолжения, однако как только он оказался под Чоном, а тот с рыком притянул его за бедро, заставляя закинуть ногу на талию, Тэ нашел в себе силы на одно тихое «нет».       Если бы Чонгук не среагировал, то Тэхен просто сдался бы на милость победителя. В физической схватке они априори не равны.       Но Чон отлетел от него как ошпаренный, что мгновенно отрезвило обоих. Тэ опустил взгляд вниз, и, наткнувшись на то, что еще совсем недавно упиралось ему в бедро, стушевался окончательно.       Конечно, он и сам был возбужден, но видеть это так явно, да еще и у оборотня, было как-то слишком. Особенно поражали размеры.       Раньше Тэхен видел подобные только в порно. Это, надо сказать, тоже остудило его пыл. Перспектива травм такого характера совершенно не улыбалась. Надеяться, что Чонгук окажется терпеливым и понимающим любовником как-то не приходилось.       С грехом пополам он собрался и пробубнил, что им нужно возвращаться. Чон кивнул. Слава богу, ему тоже было неловко. Это хоть как-то сглаживало ситуацию, хотя откровенно говоря, это был полный пиздец. Тэхен не нашел для себя цензурного аналога, чтобы описать произошедшее.       Успокаивало лишь то, что Чонгук, видимо, придерживался того же мнения по этому вопросу, значит, ехидных подколок можно будет избежать. Хотя бы что-то.       — Эй, Тэхен, привет! — в проеме появляется Чонхен, немало его удивляя. Вроде бы Чонгук запретил ему приходить сюда.       — Тебя не увидят? — спрашивает он, замечая в руках у оборотня сверток. Парнишка явно что-то раздобыл для него. Это мило.       — Все хорошо, теперь мне можно! Я тут решил, что тебе скучно, и вот, — тушуется он, и достает из-под какой-то ткани книгу, протягивая ее Тэ.       Тэхен усмехается. О нет, скука это последнее, что можно сказать о его пребывании здесь. Насколько все было бы проще, будь это правдой. Нет же. Его угораздило чуть было не вступить в интимную связь с оборотнем, причём по обоюдному согласию.       — Ричард Бах? — удивленно замечает он, забирая книгу у Чонхена.       — Это из коллекции Юнги-хена. То, что он принес с собой, — парнишка неопределённо машет рукой, видимо, указывая какое-то направление. Из этого Тэ делает вывод, что Юнги принёс ее оттуда, где когда-то жил. Это только укрепляло в Тэхене мысль о том, что Мин скучает по человеческому обществу и его проявлениям. Например, Чонгук таких чувств явно не питал.       Бах был слишком «человеческим», если так можно выразиться. Ведь именно людям свойственно мечтать о чем-то эфемерном, незримом, непознанном. Что есть душа? Что значит свобода? Что такое любовь?       — Спасибо, я читал его в детстве. Будет неплохо освежить память, — улыбается он вервольфу, кивая головой. Тот улыбается в ответ, явно довольный тем, что смог угодить.       Тэхен в который раз думает, что он ужасно милый. А еще они с Чонгуком и правда довольно похожи. Интересно, тот был таким же в детстве?       — Я рад, что тебе понравилось! Да, я чуть не забыл! Чо… наш вожак просил тебе передать, — Чонхен с некоторой торжественностью подает ему аккуратно сложенный кусок голубой ткани. На деле это оказывается чем-то вроде юката.       Тэхен повертел его в руках, удивленно разглядывая.  На вид ткань выглядела грубой, но при прикосновении оказалась приятной к телу. Узоры, украшавшие материал, по стилю напоминали татуировку Чонгука.       — Спасибо, но моя одежда в относительном порядке, — Тэ убирает руки, давая понять, что не собирается брать вещь.       — Завтра летнее солнцестояние — главный праздник для нас, — немного обиженно говорит молодой вервольф, не понимая, почему Тэ не захотел взять принесенную им одежду.       — Не вполне понимаю, причем тут я, — мягко поясняет он. Тэхену совсем не хочется ранить чувства мальчишки, но ведь он здесь — пленник, и даже если он и Юнги относятся к нему хорошо, это не отменяет, что для всех остальных Тэ — враг.       — Просто Чонгук подумал, что это отличная идея показать тебе наши традиции! — горячо произнес Чонхен, инстинктивно подаваясь вперед. Видимо импульсивность — это семейное.       Значит, Чонгук вдруг решил проявить гостеприимство. Хотя грешно будет сказать, что раньше Тэ был в чем-то ущемлён. Условия у него были более чем сносные, однако на какие-то сборища его, естественно, никто не звал. Неужели между ними и правда что-то изменилось?       — Ну, если вожак так решил, — Тэхен еще раз осмотрел юката и пожал плечами. Традиции нужно соблюдать, учитывая, как хорошо с ним обходится Чонгук.       Чонхен опять засиял, словно новенький медяк, и Тэ подумал: как легко его обрадовать.       — Тогда я побегу. Долго мне тут не разрешено быть. Вечером, как будешь готов, приходи к костру. Ты не заблудишься. Будет здорово, обещаю! — Тэхен кивает, сильно сомневаясь в его словах.       Что ни говори, а выход в лагерь для него это каждый раз испытание на прочность. Правда, в этот раз есть вариант, что все оборотни будут слишком заняты праздником, чтобы обращать на него внимание, и Тэ сможет отсидеться где-нибудь в уголочке.       Вообще ему было интересно посмотреть, как вервольфы отмечают значимые для них события. Об этом им не рассказывали, поскольку считалось, что звери для себя особо выделяют лишь брачный сезон.        Вряд ли ему еще хотя бы раз в жизни предоставится такая возможность, так что грех ей не воспользоваться.       Еще раз осмотрев одежду, Тэхен вздохнул и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Так ему хотя бы будет не так жарко. Хакама к комплекту одежды не прилагались, но свои брюки он все равно решил снять. Юката укрывало его до щиколоток. Жаль не было зеркала, чтобы посмотреть на себя.       Интересно, как он смотрится в таком наряде? Цвет ему точно шел, выгодно оттеняя синие глаза. Тэхен поправил кудри, и вдруг чуть не рассмеялся от абсурдности своих же размышлений.       Ну, кому какое дело, как он выглядит? Не может же он на полном серьезе считать, что Чон Чонгук будет как-то оценивать его внешний вид?! Просто смешно.       Тэхен мотает головой, словно бы отгоняя от себя эти мысли. Все, что было — всего лишь случайность, не более того. Остальное глупости.       У Чонгука есть фаворитка, которую он отдалил от себя из-за сложившихся обстоятельств. Ночь в ее компании решит проблему, и такого больше никогда не повторится. Совершенно точно.       Не стоит обольщаться, что Чонгук хотел именно его. Как бы там ни было, Чон в первую очередь волк, а значит, живет инстинктами. Тэхен просто попался ему под руку.       Он проводит рукой по волосам, словно бы собирая эти ненужные размышления, и берет в руки книгу, что принёс ему Чонхен. Открывая первые страницы, он присаживается на край постели, немного отвлекаясь от мыслей о Чон Чонгуке.       Когда Тэ все-таки решается выйти из дома, праздник уже идёт полным ходом. Деревья украшены чем-то вроде китайских фонариков, а пространство освещалось пламенем факелов. Вкусно пахло жареным мясом, и повсюду слышались голоса, сливаясь в один сплошной неразборчивый поток.       Стараясь не привлекать внимания, Тэхен отошел подальше от огня, устроившись у подножья полюбившегося ему дуба.       Откуда-то доносились звуки гитары, и певучий женский голос затянул причудливую песню. Странно, Тэхен всегда думал, что оборотни воют, а не поют, когда собираются вместе.       Луна то и дело выглядывала из-за облаков, серебря листву и отбрасывая причудливые тени. Все вокруг словно бы дышало тайной, погружая его в атмосферу давно ушедших времён. Люди давно сменили костры на искусственные камины, а песни под гитару на треки с автотюном. Прогресс не стоит на месте, однако с его приходом ушло это почти интимное ощущение всеобщей близости, что сейчас окутывало сидящих у огня.       Тэ прикрыл глаза, наслаждаясь мелодией. Он и не заметил, что по ту сторону костра за ним внимательно наблюдали две пары глаз.       — Тэхен похож на небесного лиса из легенд, — с восторженным придыханием прошептал Чонхен. Гук едва заметно кивнул.       Лунные блики то и дело скользили по лицу человека, придавая ему какой-то особый шарм. От него невозможно было оторвать взгляда. Будто бы он и правда был порождением иного, тонкого мира, случайно оказавшимся сегодня здесь.       Вервольфы верили, что в день солнцестояния стираются границы, позволяя диковинным существам спускаться на Землю. Быть может, Ким Тэхен никогда и не был человеком? Отсюда все странности, что творятся с ними.       Легенда гласила, что когда-то очень давно, когда в мире была одна лишь тьма Вселенной, по темному полотну пространства бежал небесный лис, и своим серебристым хвостом опрокинул искрящийся сосуд, в котором хранились семена жизни.       Они рассыпались по Вселенной, превратившись в плеяду звезд и планет, ставших домом для бесчисленного количества появившихся на свет существ.       Опасаясь гнева остальных небесных зверей, лис разделил свою душу на миллион маленьких частей, оставляя свой след в тех, кто был рождён благодаря ему.       Говорят, что по Земле до сих пор ходят его носители. Тебя ждёт большая удача, если повстречаешь одного из них.       — Верно, Чонхен, он вполне мог быть им, но он всего лишь человек, — отвечает Гук, а думает совсем иначе.        В глазах Ким Тэхена он замечает искрящийся след небесного лиса. С самой первой их встречи лишь взглянув в синие омуты, Чон увидел те самые сияющие огоньки, так похожие на звёзды.       Вот и сейчас Чонгук смотрит на Стража в просторном голубом юката и не может отвести взгляда.  Раньше с ним такого не бывало.       Конечно, в период течки омеги всегда кажутся привлекательными и желанными, но при их виде возникает только желание спариться. В них нет ничего таинственного и своенравного, они ласковы и всегда готовы ублажить тебя столько раз, сколько захочешь.       Ким Тэхен был другим. Достаточно хрупкий и, пожалуй, слишком красивый, чтобы быть альфой, он тем не менее вызывал восхищение непоколебимой верой в собственные идеалы и готовностью отстаивать свое мнение до конца.       Раньше альфа никогда не встречал таких. Когда Тэхен смотрел на него своими невозможными глазами, в очередной раз доказывая какую-то глупость, Чонгуку хотелось убить его на месте или согласиться со всем. Настолько противоречивых чувств он не ощущал ещё никогда.       Тот случайный поцелуй, произошедший днем на прогулке, совсем сбил его с толку. Зачем он сделал это? Почему было так сладко? И как можно так желать все повторить?       Это было словно волшебство, какое-то старое и могущественное, от которого не спастись.       Сейчас, когда лунные блики скользили по расслабленному лицу его вынужденного гостя, Чонгуку впервые в жизни захотелось просто быть рядом с кем-то. Не для продолжения рода, не из-за притягательного аромата, не для плотских утех.       Сидеть рядом, слушая спокойное глубокое дыхание. И еще целовать его долго, медленно, наслаждаясь этими мгновениями.       Он сошел с ума, тут нет никаких сомнений. Ким Тэхен — его синеглазая погибель, абсолютно точно.       — Может быть, Тэхен — это ключ к спасению… — слова брата вырывают Чонгука из задумчивости.       — Нас нужно спасать? — холодно спрашивает он, отчего Чонхен морщится.       Чтобы Гук ни испытывал к Ким Тэхену, его отношение к людям останется неизменным. Они — враги, угроза их виду. И если их нужно будет уничтожить, он отдаст за это жизнь. Никаких фантазий о мире. Баста.       —  Просто…       — Просто вы выбрали не то время, — продолжил за него подошедший Юнги, заканчивая их потенциально опасный разговор. Чонхен замолчал, так и не сказав, что собирался. Чонгук в который раз поразился умению хена погасить конфликт в самом его зачатке.       Юнги и сам считал, что с появлением Тэхена все изменится. Он уже пошатнул устой их стаи, ставя себя на равных с главным альфой, что раньше не пришло в голову никому. Да, возможно, его влияние не было ещё таким явным, но отрицать сам факт было невозможно. Молодое поколение вервольфов впервые увидело живого человека так близко, что неизбежно порождало за собой кучу пересудов. Некоторые были настроены воинственно, некоторые настороженно, но любопытно было всем. Тем более, что по стае уже прошёлся слух о том, что Тэхен не обычный человек, а один из тех, кто обладает уникальными способностями. Это само по себе добавляло его фигуре веса в глазах окружающих.       Да, Тэ был слабее каждого из них физически, но дух его был настолько силен, что мог посоперничать с их вожаком, что несомненно и подкупило Чона. Обоих Чонов, если быть точным.       Чонхен тянулся к Тэхену как к чему-то диковинному, раньше совершенно недоступному. Было видно, что парня в нем завораживало абсолютно все, от внешнего вида до манеры говорить.       Тэхен был немногим его старше, но так разительно отличался, что Чонхен смотрел на него буквально с открытым ртом.       Возможно, младший Чон был увлечен Тэхеном чуть больше, чем следовало, и многим больше, чем одобрил бы его брат.       Впрочем, Юнги все-таки надеялся, что это не приведет к конфликту интересов, да и Тэхен не был какой-нибудь омегой, которую обычно делят альфы. Мину и без того хватает проблем.       Время стремительно тает, и вряд ли Чхве Минхо, в отличие от самого Юнги, тратит его впустую. Пока он сам не продвинулся в деле освобождения Тэхена ни на йоту, и на горизонте отчетливо замаячила не радужная перспектива просто организовать Стражу побег, взяв все последствия на себя. В самом худшем из вариантов, так и придется поступить.       — Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что этот человек значит для меня больше, чем любой представитель его рода, — говорит Чонгук после паузы. Он сам не верит в эти слова, но они необходимы. Никто не может сомневаться в его позиции, в его абсолютной власти.       — Я понял, брат, — тихо отвечает Чонхен, опустив голову. Юнги ограничивается кивком.       — Отлично.       Чонгук удовлетворенно хмыкает, снова переводя взгляд на своего так называемого гостя.       — Подаришь мне танец? — он пропускает, как Мира подходит почти вплотную и протягивает руку, Чонгук все еще смотрит на Тэхена.       Пользуясь случаем, к тому подходит Чонхен, который буквально пару секунд назад сидел на том месте, где сейчас стояла волчица, которую Гук ещё совсем недавно выделял среди остальных омег.       Тэхен смеется чему-то, что ему сказал Чонхен, и Чонгук шумно втягивает носом воздух.       Чувства альфы-собственника подступают к горлу, и ему стоит больших усилий не сорваться сейчас в их сторону, чтобы показать, с кем Тэхен должен общаться. Это его человек и ничей больше!       — Чонгук, я все-таки твоя омега, — произносит она с нажимом, видя безразличие альфы. Мира прекрасно видела, куда был направлен взгляд вожака, кто занимал его мысли последнее время, оттого и решилась на такой шаг.       Чтобы ни происходило между этими двумя, ее статус должен оставаться непоколебимым. Этот человек исчезнет, рано или поздно, она подождет, терпения у нее не занимать.       А пока никто в стае не должен сомневаться, что она та, с кем Чонгук предпочитает проводить ночи.       — Если ты настаиваешь, — Чон чуть улыбается и берет ее за руку, отчего она расплывается в ответной, не слишком искренней улыбке.       Чонгук понимает, зачем Мира делает это, и подыгрывает ей –как-никак им было хорошо вместе и не раз.       Пусть все думают, что у них все как всегда. Это и ему на руку. Слухи о нездоровой привязанности верховного альфы к человеку всегда можно разрушить счастливым союзом с омегой.       Он упускает тот момент, когда Тэ отходит от костра, мягко отклоняя предложение Чонхена составить ему компанию.       Тэхен, без преувеличений, чувствовал себя Алисой, попавшей в Зазеркалье на какой-то диковинный бал. Все было так странно, эти песни, странные фонарики, Чонгук…       Ох уж этот альфа, он вызывал в Тэхене какие-то неведомые чувства, в природе которых он еще не разобрался.       Почему-то увидев, как Мира подходит к Чону, и с улыбкой протягивает ему руку, Тэхен захотел уйти, чтобы не видеть их вместе. Внутри возникло острое желание, чтобы Чонгук отказал ей, хотя это и было глупо.       Но Чон улыбнулся ей и взял за руку, а Тэхен не захотел смотреть, как хорошо они будут смотреться, кружась в танце.       Чонгук ничего ему не был должен, логично ему проводить время со своей партнершей, и Тэхен не должен испытывать от этого какую-то неприязнь. Но он испытывал, и в этом была вся проблема.       Из головы никак не шел тот проклятый поцелуй, который он сам спровоцировал, пусть и нечаянно. От этого было еще обиднее, потому что винить кроме себя было некого.       Масло в огонь добавлял тот факт, что при одном воспоминании о том, как Чонгук требовательно впился в его губы, по телу каждый раз шла волна наслаждения. Это-то и было последней каплей.       Тэхен никак не мог разобраться в природе своих чувств к главному альфе. Не может же, в самом деле, это глупое деление на альф и омег в какой-то степени существовать и у людей, а Чонгук привлекать его как самый сильный из потенциальных партнеров. Оправдание вышло бы что надо, но причина была совсем не в этом.       Они притягивали друг друга со страшной силой, не имея никакой возможности справиться с этим влечением. Такие чувства никогда не приводят ни к чему хорошему, это он знал наверняка.       В его жизни уже была одна обреченная связь, после которой он так и не собрал себя из разбитых осколков. С него довольно.       Погруженный в свои мысли, Тэ и не заметил, как дошел до незнакомых ему мест. Он никогда не был в этой части лагеря, потому что здесь обычно всегда было много альф из личного отряда Чонгука, а Тэхен старался избегать любых возможных конфликтов. Но сейчас никого не было, и он, пользуясь отсутствием охраны, решил осмотреться.       Пройдя сквозь ворота, Тэхен сразу же заметил большую железную клетку, стоящую вдалеке, а потом его словно оглушило.       Чужая боль захлестнула его, так что он едва удержался на ногах. Обычно ему нужно было сконцентрироваться, чтобы почувствовать чужие эмоции, но страдания этого человека были настольно велики, что выбили все ментальные блоки Тэ.       Сделав нескольких глубоких вдохов, он попытался абстрагироваться от чужой боли и проник в разум несчастного.       Перед глазами вихрем стали пролетать картинки: люди в старой военной форме, какой-то город, явно довоенного времени, смеющиеся девушки, маленький худой мальчик, бегущий навстречу и вдруг яркой затмевающей вспышкой — лицо Намджуна…       На негнущихся ногах Тэхен двинулся в сторону клетки. Кровь стучала в висках, каждый шаг давался с трудом. Тэ боялся, что в клетке он увидит того, кого видел десятки раз. Того, кого все считают погибшим…       Подойдя вплотную к прутьям, смотря на скорчившееся на соломе тело, он тихо позвал:       — Джинни?..       Тот отреагировал мгновенно, вскакивая на ноги и впиваясь руками в клетку так, что Тэхен от неожиданности подался назад и, оступившись, упал на спину, больно стукнувшись головой.       — Кто такой Джинни, черт тебя дери?! — глухим надрывным голосом выпалил человек, вжимаясь в стальные прутья решетки.       Тэ пытался сосредоточиться, но ничего не выходило, голова гудела, а в глазах двоилось.       Луна вышла из-за туч, пугающе ярко освещая все вокруг. Раздался душераздирающий крик, переходящий в вой.       Собрав волю в кулак, Тэхен кое-как поднялся на ноги, с ужасом наблюдая, как в агонии трансформируется тело, превращая Джина в чудовище.       Страх заполнил все его сознание, и он бросился назад, не разбирая дороги. Бежать, бежать как можно дальше отсюда!       Что они сделали с Джином, что ОН сделал с Джином…       Тэхена тошнило, голова кружилась, и он совсем не ориентировался, куда же бежит.       Вдруг откуда-то сбоку он услышал обеспокоенный голос Чонгука:       — Тэхен! Что произошло??? Кто это сде…       — Не смей подходить ко мне! Ты — монстр! — в отчаянии закричал Тэхен. Он остановился, прикрывая глаза, потому что окружающий мир вертелся вокруг словно карусель.       — Тэхен… —  Чонгук  был в полной растерянности. Совсем недавно все было хорошо. Альфа никогда не видел Тэхена таким. Его лицо исказила гримаса боли и отвращения. Он едва стоял на ногах, по шее от затылка тянулась струйка крови.       — Чудовище! Как ты мог сделать такое с Джином?!       — С кем?! — переспросил Чон, совершенно сбитый с толку.       — Там… в клетке…       — Ты видел ликантропа?! Ты ходил туда?!       Мысль о том, что Тэхен мог погибнуть просто из-за того, что он не проверил караул около клетки, привела Чонгука в ужас, но факт того, что Ким полез туда, куда нельзя было, хотя ему не раз было сказано, чтобы знал свое место, заставлял его внутреннего зверя яростно рваться наружу!       — Я видел Джина и то, что вы с ним сделали. Я ошибался, а все были правы. Хосок был прав!!!       — Не переходи рамки, Тэхен… — предупреждающе произнес Чонгук. Он был на пределе. Зверь внутри него жаждал крови. Чон держался из последних сил, он не мог причинить боль Тэхену, не простил бы себе этого.       — Или что? Тоже превратишь меня в Это?!       Слова его были наполнены таким осуждением, что альфа поморщился. Тэхен ничего не знал о ликантропе, и сейчас был явно не настроен что-либо слушать. Гук это прекрасно понимал.       — Пожалуйста, Тэхен, — Чонгук протянул руки, делая осторожные шаги к нему, но Тэхен отшатнулся, едва удержавшись на ногах.       В этом движении было столько отвращения, что Чонгуку показалось, будто бы его ударили под дых.       — Я тебя презираю, — тихо произнес Тэхен.       Он почти потерял сознание, но ненависть и гнев придавали ему сил. До сих пор чувствуя отголоски той ужасной, всепоглощающей боли, Тэ все сердцем желал отомстить тем, кто это сотворил.       Оттого, что этим кем-то был Чонгук, было невыносимо вдвойне. Как он мог так поступить с Джином? Как он мог так поступить с ним?..       — Нет…       Где-то на границе сознания Тэхен услышал полный отчаяния шепот Чонгука и громкий крик Чонхена, который звал его по имени. Потом пространство и время словно перестали существовать, и он начал проваливаться в темноту.       Тэхен не видел, как синхронно к нему рванулись Чонгук и Чонхен, как заботливо и бережно младший Чон опустил его на траву.       Каким страхом были наполнены глаза Чонгука, когда он положил руку ему на шею, проверяя пульс, и с каким облегчением он выдохнул, почувствовав слабые удары.       Он не видел этого и, наверное, никогда не узнает. Для двух вервольфов это было совершенно неважно. Главное, что Ким Тэхен был жив, и это главное сейчас связывало их намного прочнее родственных уз.