Дорогой мой человек

      Все, что Чонгук знал и во что свято верил, сейчас катилось к черту. Спасибо за это он смело мог сказать Ким Тэхену.       Для него это было слишком. Тэхен был слишком для Гука.       Его хотелось постоянно: защитить/убить/трахнуть — нужное подчеркнуть.       Чон перманентно пребывал в эмоциональном напряжении, что не лучшим образом на нем отражалось. Он чуть не задрал Омрю, что в праздничную нарушил караул.       Гук был зол и растерян, узнав о внезапных способностях Тэ, что сорвался на подчиненном, который, надо отдать ему должное, ждал там, где Гук велел. Этого не должно было произойти, однако сделанного не воротишь.       Юнги сделал все, чтобы в стае думали, что он так вышел из себя из-за нарушения приказа, а вовсе не из-за того, что случилось с человеком. Хен в который раз его выручил.       Разобравшись с Омрю, он велел продолжить торжества, что были запланированы.       В день летнего солнцестояния пары, решившие связать себя клятвами, могли просить у Солнца дозволения заключить союз, чтобы до ближайшего полнолуния провести обряд единения, который оканчивался меткой на шее омеги. Альфа ставил ее в присутствии вожака стаи. После они считались повязанными.       Не так много оборотней решались на подобный шаг, предпочитая жить свободно и иметь возможность менять партнера, но каждый год находилась пара, которая желала пройти через обряд.       Гук точно знал, что Джунги, один из самых преданных ему альф, решил повязаться с Соли, невзрачной худенькой омегой, никогда не поднимающей глаз, когда к ней обращались.       Чонгуку она всегда казалась слишком пресной, не имеющий характера. Ему, на ту беду, нравились яркие и своенравные. Видимо, это его и погубит.       Ким Тэхен был квинтэссенцией того, что нравилось Гуку. Он понял это еще в ту секунду, когда маленький хрупкий человек бесстрашно посмотрел в его глаза своими синими омутами. Пытался отрицать, но от себя не убежишь. У Чонгука просто не было шансов.       В его голове впервые за все время появилась мысль о том, что быть связанным с кем-то одним на всю жизнь это не так уж и плохо. Это было безумием, и Гук старательно гнал от себя подобные размышления, но разве можно так просто взять и выкинуть что-то из головы? Легко всегда только на словах.       Понимая всю важность такого решения, Чонгук просто не мог заставить Джунги ждать еще год, поэтому лично пришел в его шатер и сказал, что их обряд состоится. Он не мог понять выбора Джунги, но отлично понимал ту радость, что отразилась в глазах альфы. Для него это и правда много значило. Неужели это и есть любовь?       Там, в своем шатре, он оставил человека, который вызывал в нем столько разных чувств, что Гука буквально разрывало на части. Должен ли он принять их как данность и смириться или же сопротивляться до последней капли крови?       Правильного ответа он не знал, но смотря, как трепетно Джунги держал Соли за руки, когда произносил свою клятву Солнцу, ему было так тоскливо, что хотелось выть.       Разве сможет он вот так же держать красивые узкие ладони в своих, произнося обещания быть рядом? При всем желании это невозможно. Проклятому союзу никогда не получить благословения.       Да и вообще, о чем он думает?! Какой союз!!! Ким Тэхен просто свел его с ума и теперь с удовольствием наблюдает за его мучениями! Но Гук не подопытный кролик и не позволит делать с собой такое. Он заставит Тэхена вернуть все как было до того, как они повстречались! Любой ценой.       Вся его уверенность кончается, стоит только человеку коснуться его губ. Все летит к чертям, и вот он уже готов поверить во что угодно, даже во взаимность.       Это настолько безумно, что не укладывается в голове.       Чонгуку до ужаса хочется укусить Ким Тэхена. Пускай обратится и станет его навечно. Но он знает, что нельзя. Потому что чертово серебро, запах которого ядом отравляет такой манящий аромат забытых Гуком цветов, убьет Тэхена, разлучив их навсегда без единого шанса встретиться вновь.       — Уходи, уходи и не возвращайся! — шепчет он словно в бреду, боясь, что Тэхен и правда уйдет, оставив его вот так.       Что ему делать? Гук не чувствовал ничего подобного. Рядом с Тэхеном он ощущал себя таким неуклюжим, неловким.       Чонгук боялся причинить Тэ вред. Для него этот человек казался таким хрупким, словно красивая статуэтка, которые так любила Чон Луен.       Когда-то давно, будучи ребенком, он не смел даже проходить рядом, чтобы не дай бог случайно не задеть дорогой фарфор.        И вот теперь смотря на эти узкие запястья с длинными пальцами, на точеную линию подбородка, на выступающие ключицы, Гук вновь ощущал себя тем маленьким мальчиком, что с замиранием сердца глазел на хрупкие фигурки издалека, не смея прикоснуться.       Сейчас он уже не в силах отказать себе в желании ощутить под пальцами гладкую нежную кожу. Это выше его сил.       Откуда Ким Тэхен взялся на его голову? Как за такое короткое время успел проникнуть под кожу, растекаясь по венам, словно то самое пресловутое серебро, от которого не спастись. И что теперь ему делать?       Как избавиться от этого наваждения, если даже одна случайная фраза о ком-то близком Тэхену заставила его волка мгновенно ощетиниться, готовясь разорвать соперника.       Это неправильно, ненормально, немыслимо, но так есть. Можно пытаться бороться с этими чувствами, но выиграть в этой игре нельзя. Гук знает точно.       Хочется рассказать кому-то, поделиться всем, что сейчас терзает его изнутри, но он не может. Никто не поймет. Даже Юнги. Одно дело лояльно относиться к людям, а совсем другое поддержать связь вожака с человеком, да еще и таким опасным.       При всей видимой хрупкости, Ким Тэхен носил в себе невиданную силу, против которой любое оружие было бесполезно. Если он сумеет подчинить своей воле разум оборотней, то станет слишком опасен даже для себя.       Вряд ли Канцлер откажется от возможности каким-то образом заполучить в свой арсенал такое оружие. Чонгук не сомневается, что мнение самого Тэхена будет мало кого волновать.       Одна жертва ничто по сравнению с перспективой уничтожить вервольфов, как вид. Тэхен не мог этого не понимать. Судя по его характеру, перспектива умереть на благо науки совсем не входила в его планы.       Теперь ко всем прочим проблемам, мысли Чона занимал ликантроп.       Надо сказать, он никогда особо не интересовался, откуда тот взялся. Когда Чонгук прибился к стае, ликантроп уже был, и даже Юнги точно не знает, когда же он появился.       Прошлый вожак умел с ним управляться, однако Гук не видел метки на шее, значит, тот подчинил себе это существо как-то иначе.       Эту тайну Кайру унес с собой в могилу, как и многие другие. Иногда Чонгуку казалось, что они будут преследовать его всю жизнь, набрасываясь из темного угла ровно тогда, когда этого меньше всего ждешь.       Что же все-таки произошло с этим Джином? Откуда Тэ знает человека, который был другом этому несчастному? Возможно ли что это сделали не оборотни?       Слишком много вопросов и ни одного ответа.       Задумавшись, он сам не заметил, как ноги принесли его к месту, где стояла клетка.       Ликантроп, как и обычно, лежал на подстилке в позе зародыша, не подавая никаких признаков жизни. Гук знал, что это обманчивое впечатление, и, если подойти слишком близко, можно вполне лишиться головы. С наступлением ночи, когда Луна приближалась к полнолунию, ликантроп становился вполне управляемым, и Чон со всем своим отрядом сторожил его, пока омеги наводили порядок в клетке. Днем же, когда он находился в своей человеческой форме, управляться с ним было совершенно невозможно.       Неужели у Тэхена действительно получится выяснить правду? И что он будет делать, если правда будет слишком горькой?       — Думаешь, что с ним делать? — Гук оборачивается на голос, и видит Джунги. На его запястье повязана красная лента — символ обряда связывания.       — Этим я занимаюсь постоянно, ты же знаешь, — слегка улыбается Чон.       — С человеком все будет в порядке?       — Да. Почему ты спрашиваешь?       — Юнги-ши сказал, что, если он умрет, начнется война.       Чонгук хмыкает. В чем в чем, а в ораторском искусстве Юнги не откажешь.       Видимо стая прониклась его словами. Значит, Тэхена будут стараться уберечь от возможных неприятностей. В который раз Гуку нужно благодарить хена за то, что вечно его прикрывает.       — Ким Тэхен не просто человек. Это все, что вам нужно знать.       — Не думай, что мы в тебе сомневаемся. Просто Мира распускает слухи, — Джунги говорит осторожно, не желая вызвать его гнев.       Мира, Мира. Этого стоило ожидать. Самое смешное, что она вряд ли представляет, насколько права в своих высказываниях. Сейчас ей руководит ревность, и она пытается придумать что-нибудь особенно гадкое по ее мнению. А что может быть хуже связи с человеком?       — Мире нужно знать свое место. Если она его забыла, то придется напомнить, — говорить он с неприкрытой угрозой.       Гук не потерпит, чтобы какая-то омега вела себя неуважительно по отношению к нему. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Ким Тэхену он готов простить такую вольность, но на этом все.       Авторитет вожака неоспорим. С Мирой придется разобраться так, чтобы другим было неповадно. Его действия не должны вызывать пересудов.       — Все понимают, что это просто треп вышедшей из фавора омеги. Просто… просто хочу, чтобы ты знал. Я никогда не придавал значения ее словам… — Джунги не говорит, но Гук понимает, что были и такие, кто воспринимал все всерьез, и это повод задуматься.       Сколько он сможет скрывать то, что происходит между ним и Тэхеном? Шило в мешке не утаишь. Рано или поздно все выяснится, и тогда он вряд ли сможет остаться вожаком.       Чонгук никогда не цеплялся за власть. Он вызвал Кайру на поединок, потому что был не согласен с теми методами, которыми тот управлял стаей. Все доставалось особо приближенным к вожаку, а остальным приходилось довольствоваться объедками.       Кайру не делил волков по степени их вклада в общее дело стаи, его интересовала личная лояльность. Он был до ужаса падким на лесть. Отличительная черта людей особенно раздражала Чона в предыдущем лидере.       Когда ситуация накалилась до предела, Гуку не оставалось ничего, кроме как просить испытание поединком. На это имел право претендовать любой половозрелый альфа. Главное было бросить вызов в присутствии десяти самых старших альф стаи.       До него никто не решался открыто выступить против вожака. Юнги всегда выражал свое недовольство и был не в фаворе, но его любили в стае и Кайру приходилось с этим считаться. Однако сам Мин никогда не хотел становиться вожаком, а испытание поединком в случае победы автоматически делало тебя вожаком.       Чонгук рискнул и выиграл, хотя Кайру был сильным соперником, и их сражение вышло долгим и ожесточенным.       Как бы то ни было, но вселенная в тот день была на его стороне.       Гук взял на себя обязательства лидера и неплохо с ними справлялся. Статус его не тяготил, однако он спокойно мог обойтись и без него. Проблема была не в этом.       Он всегда внушал подрастающим волчатам, что люди — угроза и им нельзя доверять. Человек не может быть другом оборотню, и примеры Юнги-хена и Лунь, мамы Чонхена, были исключениями из правил. Они враги и это прописная истина.       Поэтому то, что он сам же нарушил все те наставления, что давал, неизбежно приведет к разочарованию и отрицанию всего, чему Гук учил. Это приведет к катастрофе.       В этом Чонгук не сомневается. Вопрос совсем в другом.       Может ли он сейчас отказаться от Тэхена или уже слишком поздно? Гук знает ответ, но не хочет признаваться даже себе. Он еще не готов, нужно время, хотя бы немного.       — Иди к Соли, друг мой, сегодня ваш день, — произносит Чонгук, давая понять, что их разговор окончен.       Джунги кивает ему и уходит, понимая, что вожаку хочется побыть в одиночестве.       Гук устало выдыхает, вновь возвращаясь к ликантропу. За время их разговора тот так и не сменил позу.       — Что же мне с этим делать? — обращается он в пустоту, потому что знает, что ликантроп ему не ответит.       До недавнего времени Гук был уверен, что он утратил способность говорить. Если Тэхену удастся вернуть ему разум, возможно они узнают то, к чему никто из них не готов.       Нужно ли это или лучше оставить все как есть? Очередной вопрос, ответа на который Чон не знает. В его жизни стало слишком много неопределенности.       Хотя кое-что для себя он может выяснить уже сейчас. Чон никогда не спрашивал прямо, а сам Тэхен не говорил, но то, что между ними происходит, требует ясности.       Гуку необходимо знать кое-что о жизни Ким Тэхена. На самом деле он хотел бы узнать про него как можно больше, но Тэ должен рассказать ему все по собственной воле.       Исключение составляет лишь один единственный факт, от которого зависит все.       Он возвращается в свой шатер и застает Тэхена с книгой, которую ему притащил Чонхен.       Тэ поднимает глаза и, увидев его, улыбается. По телу разливается приятное тепло от этой улыбки. Его волк признал Тэхена своим и теперь одно присутствие человека заставляло сердце учащенно биться.       — Ты повязан с кем-то?       Вопрос застает Тэхена врасплох, и он растеряно смотрит на Чонгука, который тут же пожалел о том, что спросил.       — Я не уверен, что до конца понимаю, о чем ты.       Естественно, лучше было не затевать этот разговор, но Чонгук, как истинный альфа, больше не мог мучаться неизвестностью.        Он хорошо понимал, что Тэхен не омега и не может быть помечен, но поскольку он никогда не интересовался людьми в таком контексте, то весьма смутно представлял, как они находят себе пару.        Чоны, у которых он жил, поженились еще до его рождения, и как они стали парой, он не знал.       Люди странные, и понять, чем они руководствуются при выборе своего спутника жизни, подчас, совершенно невозможно.       Да и что сейчас творит он сам?! Человек. Мужчина! Страж!!! Сама мысль кажется смехотворной, однако Чонгуку совсем не до шуток.       — Ты принадлежишь кому-то или кто-то принадлежит тебе? — Чонгук старался как можно более аккуратно подбирать слова, выражаясь пространными фразами.       Почему-то спрашивать, позволял ли Тэхен кому-то оставить в себе свою сперму, не поворачивался язык.       — Что ты хочешь услышать от меня?       Тэхен прекрасно понимает, к чему клонит альфа, но совсем не понимает, зачем ему это. Тем более сейчас. Какие бы желания не возникали в их головах, они должны там и остаться. Потому что это правильно. Потому что Чонгук — вервольф, а он — человек.       Даже если между ними есть притяжение, даже если они оба это принимают, то это не делает их парой.       Смотря как Тэхен кусает губу, явно задумавшись о чем-то Чонгук понимает, что теряет контроль. Он не знает, почему. Ведь Страж никогда и ни при каких условиях не может понравиться лидеру стаи…но он нравится. Нравится настолько, что однажды увидев плавную линию спины и соблазнительные бедра, он уже не может выбросить эту картину из памяти, а от попыток унять жгучее возбуждение, скручивающее низ живота, хочется выть.       Нравится до яростного сжимания кулаков, когда когти впиваются в ладонь и боль хоть как-то заглушает желание обладать им, нравится до такой степени, что одна мысль о том, что Тэхен отдавался кому-то другому, вызывает бешенство.        — Хочу услышать, что ты станешь моим. Я хочу быть твоим альфой и мне плевать, что ты не омега. Мне вообще плевать, кто ты такой. Потому что все, о чем я сейчас могу думать, находясь рядом, это как я вхожу в тебя, а ты стонешь от удовольствия. И хочу, чтобы все знали, кому ты принадлежишь.       Чонгук не вполне осознает, что говорит сейчас. Зверь в нем берет свое и глядя, как расширяются зрачки Тэхена, он понимает, что уже не сможет остановиться. Слишком поздно.       — У меня есть выбор? — после некоторой паузы произносит он.       Тэхену сейчас важно услышать, что он ничего не может сделать. Тогда потом можно будет притвориться жертвой обстоятельств.       Как будто он сам не хотел этого, как будто Чонгук вынудил его силой. Потому что если сейчас ему дать свободу выбора, он не пойдет на поводу у своих желаний — это удел зверей. Даже если это все, чего он хочет. Люди руководствуются разумом и гордятся этим.       Всю свою сознательную жизнь Тэхен делал выбор в пользу того, что считал правильным. Даже если для него самого это означало почти умереть.       Так было с Минхо.       Видит бог, Тэ любил его так, что от этого чувства дышать было больно. С того самого момента, когда они впервые встретились, Тэхен знал — это человек, с которым он хочет быть всегда.       Первое серьезное чувство, озарённое лучиком взаимности, буквально вознесло его к небесам. Позже он на себе испытал то, что чувствовал Икар, упавший с небес вниз. Тэ всегда доставляло особое извращенное удовольствие думать об их истории через призму религиозных мотивов. Это было символично. Минхо предпочел ему Бога, а в сражении с таким оппонентом редко выходят победителем.       В жизни все конечно же было куда тривиальней. Тэхен знает, что у него был другой соперник, и вместо того, чтобы сражаться с ним, он сам выставил белый флаг. Потому что так было благородно. Он уступил Минхо его деду без боя. Это тоже правда. Но все дело в том, что на поле боя он был один, хотя их должно быть двое.       Вместе против всего мира.       Минхо не смог или не захотел, теперь роли не играет.       В конечном счете, есть ли нам разница, были ли веские причины у тех, кто заставил нас страдать? Боль есть боль.       Это было почти смертельно, но все же он выжил. Эта рана навсегда останется уродливым шрамом на его сердце, но, как он когда-то сказал Минхо, все это теперь всего лишь прошлое.       Время не лечит, но учит жить дальше. Это уже немало.       Сейчас, смотря на Чон Чонгука, он снова готов сделать выбор в пользу правильного. Потому что он просто не может по-другому. Даже зная, что снова будет больно.       Поэтому ему нельзя давать этот выбор. Тэ надеется, что оборотень это понимает.       Чон и правда словно считывает его мысли. Он прищуривается, обдумывая что-то, а потом произносит короткое:       — Нет… — и Тэхен как-то облегченно выдыхает — …но взамен я дам тебе то, что захочешь.       В голове словно что-то щелкает, четко формируя просьбу, которую Чонгук обязан будет выполнить. Пусть этим Тэхен наверняка подорвет его авторитет. Неважно. Намджун это заслужил.       — Если у меня получится вернуть ему разум, ты отпустишь Джина.       Чонгук чуть ухмыляется и протягивает ему руку:       — Даю слово.       Тэхен кивает, пожимая руку в ответ.       Выбор сделан. Время собирать камни.