Дорогой мой человек

      После того, как они с Чонгуком заключили своеобразную сделку, Тэхену стало легче. Удивительно, но факт. Когда карты вскрыты, ты видишь весь расклад.       Он еще не до конца понял, как так вышло, что они с Чоном оба вляпались в такую вот непростую историю.       Тэ прекрасно понимал, что в данный момент Чонгук рискует куда больше него, поскольку он вожак этой стаи, и как вервольфы воспримут любую их связь, неизвестно. Наверное, Чон знает, что делает, иначе не делал бы таких предложений. По крайней мере, Тэхен на это искренне надеялся.       Чтобы вплотную заняться Джином, ему нужно было убедиться, что Чимин справился со своей миссией. Завтра истекал срок ультиматума, что поставил Минхо. Если все пошло не по плану, нужно успеть вернуться до полуночи.       Тэхен сел под своим любимым дубом и закрыл глаза, концентрируя свое внимание на Чимине. В этот раз связь получилось установить на удивление легко.       — Тэтэ, это ты? — голос Чимина звучит как-то непривычно, но Тэхен пока не может сказать, в чем именно различие.       — Да, Минни, это я. Как дела?       — Отлично. Бекхен пригласил тебя на какой-то прием, вот собираюсь. Как насчет красного? Тебе всегда шел этот цвет, — легкая усмешка вкупе с несвойственной Чимину уверенностью, заставляет Тэ напрячься. Ему совсем не нравится такая резкая перемена в поведении брата.       — Чимин, как все прошло? — осторожно интересуется он.       — Превосходно. Твой обожатель все так же тебя обожает. Чего не скажешь обо мне. Сказал, что я опасен и ты не должен мне верить, так-то, — Тэхен чувствует издевку и хмурится все больше. Неужели он действительно подтолкнул Чимина открыть свою темную сторону, до сих пор скрывающуюся в тени в ожидании своего часа?       — Минни, у тебя все хорошо? — ласково спрашивает Тэхен.       — Нет, Тэтэ, куда уж там. Возвращайся скорее, — он вдруг чувствует знакомое теплое волнение, свойственное Минни, и сердце немного отпускает. Чимин просто пытается найти способ справиться со своими страхами.       — Я постараюсь, ЧимЧим. А ты держись там, ладно? — Тэхен не знает, сколько времени уйдет на то, чтобы достучаться до Джина, и выйдет ли у него вообще хоть что-то. Тем более не знает, что будет после, ведь теперь он уже не сможет так просто уйти.       — Передай Юнги, что я люблю его. Сейчас видеться с ним слишком опасно. Минхо, скорее всего, будет следить за мной какое-то время. Я очень скучаю.       Тэхен понимает, как непросто Чимину. Он один, рядом нет никого, кто мог бы поддержать и утешить, а от него зависит так много.       Минни всегда был робким и ранимым, и вот сейчас вдруг пришло время проявить совершенно несвойственные ему качества. Тэ ужасно жаль, что Чимину приходится проходить через все это, но сейчас это их единственный шанс.       Ни в коем случае нельзя терять и без того хрупкое доверие, что установилось между ним и Чонгуком. Если сейчас он уйдет, то Чон никогда не простит ему этого, и о Джине можно будет забыть.       Тем более, что, возможно, это куда больше, чем просто жизнь одного человека. Память Сокджина единственное свидетельство о преступлениях, совершенных людьми против людей в годы войны. Тэхен должен выяснить правду. Кто знает, что еще скрывает от них правительство?       — Я передам, Минни. Все будет хорошо. Ты просто умница!       — Я стараюсь, Тэ, но без тебя тяжело.       Тэхен чувствует эту усталость, но Чимину нужно потерпеть. Ради них всех.       — Обещаю, скоро мы встретимся и все изменится. Вот увидишь, — Тэ не уточняет, в лучшую или худшую сторону. Этого пока не знает и он сам. Одно точно — никогда уже не будет, как прежде, ни для кого из них.       — Надеюсь. Долго общество Чхве я не вынесу, — хмыкает тот. Видимо, они с Минхо уже никогда не смогут наладить отношения.       — Мне пора, береги себя, — говорит Тэ, чувствуя рядом чье-то присутствие.       Он открывает глаза и видит Юнги. Выглядит тот не ахти.       — Я совсем не спал сегодня. Все думал, что делать, и решил. Пойдем со мной к Чонгуку, и я скажу ему всю правду. Пусть примет решение, как поступить со мной. Ты должен вернуться домой до полуночи, — у Мина поникшие плечи и какой-то смертельно усталый голос.       Все это время он пытался найти выход из этой ситуации, и понял, что он только один — сдаться самому, признать непозволительную связь и нарушение всех мыслимых запретов. Такое решение априори не может быть простым.       — Юнги, все хорошо. Минхо думает, что я вернулся, — успокаивающе говорит Тэ, улыбаясь.       — Что?! Но как??? Ты внушил ему это?! — неверяще трясет головой он, пытаясь осознать то, что услышал.       — Чимин.       — Чимин? — переспрашивает оборотень.       — Его сила поистине поражает. Не знаю, говорил ли он тебе или нет, но он может принять внешний вид кого угодно, так, как будто в зеркало смотришь, — Юнги садится рядом, все еще не вполне придя в себя.       — Он говорил, но я не придал этому значения.       — Понимаю, в это сложно поверить, пока не увидишь своими глазами. Трудно даже себе представить, что было бы, окажись такая сила в неправильных руках.       Тэхен всегда думал об этом. Здесь была бы бессильна даже его телепатия. Если бы Чимин захотел, то мог бы, без преувеличений, вершить судьбы мира. К счастью, его это никогда не интересовало, но кто знает, что будет, если он вдруг войдет во вкус, осознав весь свой потенциал.       — То есть, теперь можно, наконец, выдохнуть? — на всякий случай спрашивает Мин.       — Хотел бы я сказать «да», но слишком хорошо знаю Минхо. По крайней мере, у нас есть время, — Тэхен не хочет обманывать Юнги, говоря, что теперь все будет хорошо.       Сам он надеется на это, но Ми нельзя списывать со счетов, особенно если он теперь точит зуб на Чимина. На какой-то период он успокоится, но после обязательно начнет действовать.       Остается надеяться, что у Минни получится продлить этот период.       — Ох, Тэ, надеюсь ты знаешь, что делаешь. Гук будет не в восторге от…       — Я все уладил с ним.       Юнги щурится, внимательно вглядываясь в его лицо. Тэхен чувствует, что слова вызвали тревогу у вервольфа.       — Ты же понимаешь, чтобы там себе ни надумал Чонгук, ты не должен идти у него на поводу. Это опасно для вас обоих, — Мин как будто бы что-то знает о них и это ему не нравится.       — Думаю, мы в состоянии сами разобраться, — реакция Юнги вызывает у Тэхена непонимание. Сам он призывает его к благоразумию, хотя формально из-за него Тэхен и оказался в таком положении.       — Дьявол, Тэ! Ты понимаешь, что твой Архиепископ спит и видит, как стереть нас с лица земли, а ты собираешься подкинуть ему еще один повод! Подумай головой! Гук вожак этой стаи, и чтобы там он ни хотел, в первую очередь он должен думать о своих волках!       — Поэтому ты не захотел им стать? Чтобы думать в первую очередь о себе?! — Тэхен знает, куда бить, и попадает точно в цель. Юнги отшатывается от него, как от прокажённого. Тэ тут же накрывает чувство вины. Он не должен был так говорить.       — Ты ничего не знаешь, — произносит он, поднимаясь на ноги.       — Прости, я…       — Оставь Чонгука в покое. Я знаю, как тяжело он подпускает к себе. Ты уйдешь, рано или поздно, и это разобьет ему сердце. Волк любит лишь однажды.       — Юнги! — Тэхен хочет все объяснить, но тот поднимает руку, давая понять, что их разговор окончен.       Ведь все это глупости. Чон не может быть в него влюблен. Это несерьезно. Нельзя путать притяжение с глубоким сильным чувством. Они оба просто изголодались по эмоциям, им не хватает страсти. Ни о какой любви речи не идет. Юнги просто судит по себе. С Чонгуком все будет в порядке.       Почти убедив себя в правильности таких выводов, Тэхен все равно чувствует осадок на душе. Нужно прямо спросить у Чона, чем ему все это обернется. Так будет правильно.       Решив, что так и поступит, Тэ думает пройтись до клетки, где держат Джина. Он не уверен, что готов к прямому контакту, но нужно начинать привыкать к его сознанию, постепенно пропуская через себя все больше информации.       Со стороны кажется, будто Сокджин мертв. Он лежит абсолютно неподвижно, распластавшись на подстилке из соломы.       Тэ морщится от резкой головной боли, но блоки работают, не давая эмоциям Джина взять верх.       Наверное, Тэхен не соврет, если скажет, что такой боли он не испытывал никогда. Даже то, что пережил Чимин, не идет с этим ни в какое сравнение. Остается только догадываться, что же такое пришлось пережить Джину, что заставило его так страдать.       Одно было ясно — в голове у Сокджина царил полный хаос из обломков воспоминаний. Чтобы вернуть ему разум, нужно попытаться восстановить память, при этом изолируя наиболее болезненные моменты.       Тэхен еще не делал подобного и был не уверен, что способен на такое. Однако выбора у него не было. Джина нужно вырвать из того кошмара, в котором он находится уже очень продолжительное время.       — Джинни, — мысленно позвал он, наблюдая за реакцией.       Сокджин дернулся, словно от удара, но никаких других действий не предпринимал.       — Намджу… — Тэ не успел произнести имя целиком, как висок прошила острая нестерпимая боль. Джин глухо застонал, обхватив голову руками.       Нельзя. Это слишком травмирующее. Нужно начинать с чего-то другого. Джин пока не готов. Как и Тэхен.       — Ты заставил его сделать хоть что-то. Это прогресс, — Чонгук, как обычно, подходит к нему со спины, только теперь это уже не вызывает дрожь, скорее наоборот.       — Этого недостаточно, но я не сдаюсь, — отвечает Тэ, все еще не отрывая взгляд.       — Нисколько не сомневаюсь. Сдаваться, видимо, не в твоей натуре, — ухмыляется Гук, складывая руки на груди. Тэ отвлекается на татуировку на его предплечье. С самого первого дня она приковывала к себе внимание.       — В этом мы схожи, — говорит он, касаясь пальцами узора.       — При всех наших различиях, — Гук мягко разворачивает его к себе лицом, и смотрит в глаза.       Тэ понимает, что лучшего времени, чтобы задать интересующий его вопрос, не представится.       — Чонгук, я хочу спросить тебя прямо и надеюсь получить такой же прямой ответ, — говорит он, собираясь духом. Это оказывается не так просто.       — Я весь во внимании.       — Какие последствия для тебя будет иметь то, что происходит между нами? — он выпаливает фразу на одном дыхании. Гук хмыкает, слегка приподнимая брови.       — Ничего такого, чтобы я не смог решить, Тэхен. Тебе не о чем волноваться, если ты вдруг вздумал это делать, — Тэ чувствует уверенность, что сейчас исходит от Чона. Он действительно верит в то, что говорит, а значит, и у него нет причин сомневаться.       Подсознательно Тэ хотел встретить человека, который сможет взять ответственность на себя. Он так устал делать выбор и всегда быть главным. Это настолько утомляет, не иметь возможности расслабиться ни на секунду, потому что от тебя зависит слишком многое.       Да, Чон Чонгук не человек, но, в сущности, так ли много это меняет? Пока он здесь — ничего. Так почему бы наконец-то не отпустить поводья и позволить кому-то другому взять на себя все заботы? Ведь именно об этом он так долго мечтал.       — Ты придешь ко мне вечером? — вопрос вырывается случайно и немало удивляет Гука.       — Если будешь ждать.       — Буду, — утвердительно кивает он, и Чонгук облизывает губы, как будто бы в предвкушении.       Тэхен знает, чего хочет вервольф. Он и сам желает того же, незачем отрицать очевидное. Их влечет к друг другу слишком сильно, чтобы сопротивляться этому. Да и зачем? Хотя бы раз в жизни нужно пойти на поводу у своих желаний, каким бы безумием это ни казалось. Возможно, именно это принесет нам то самое счастье.       Он не вполне представлял, как должен происходить их с Чоном секс. Если подумать, то с точки зрения альфы, это, с позволения сказать, соитие было совершенно бесполезно, так как никак не могло привести к продолжению рода.       Но тем не менее Чонгук хотел его, со всем жаром своих волчьих инстинктов, что возбуждало, но и пугало Тэ.       Он с содроганием думал, что природа явно очень щедро одарила вожака стаи, что не могла скрыть набедренная повязка, и вряд ли даже самая долгая подготовка избавит его от боли. Это немного остужало его собственный пыл, однако помня обещание альфы, отступать он был не намерен.       В конце концов, существует много способов доставить мужчине удовольствие, и вряд ли оборотень в этом плане сильно отличается от человека.       Они договариваются увидеться позже, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, а Тэхен находит Чонхена, чтобы тот помог воплотить его задумку в жизнь.       Ему было нужно несколько эфирных масел, чтобы в дальнейшем все прошло гладко, и Чонхен довольно быстро нашел для него лаванду и ромашку. Также Тэ позаимствовал у него пучок сушеных лесных фиалок.       Затем, он отправился к источникам, где тщательно вымылся, ухмыляясь про себя, что готовится к ночи, словно к первой брачной, хотя ни первой, ни брачной она не являлась.       К своим годам Тэхен, естественно, не был девственником, в партнерах имел представителей разных полов и был довольно искушен в любовных делах, что сейчас играло ему на руку.       Он прекрасно представлял весь процесс, в котором Чон был совершенно неопытен. Омега создана так, чтобы их спаривание с альфой происходило совершенно естественно и безболезненно, чего не скажешь о человеке, тем более мужчине.       Поэтому Тэ предстояла нелегкая задача, обуздав животные инстинкты Чона, доставить им обоим максимум удовольствия, постепенно приучая Чонгука к своим особенностям. Задача как раз для мастера над разумом, не меньше.       Проболтав с Чонхеном, который был ужасно рад, что Тэ не ненавидит оборотней, он не заметил, как пролетело время. Пора было возвращаться, чтобы все подготовить.       Придя в свой шатер, он смешал в пиале ромашку и лаванду, капнув пару капель на свечу, и поджег пучок фиалок, с наслаждением вдыхая сладкий аромат.       Они договорились, что Гук придет на закате, а солнце как раз начало окрашивать верхушки елей в золотистые тона.       Чтобы как-то расслабиться, Тэхен взял сборник поэзии, который на радостях вручил ему Чонхен, и углубился в чтение. Легкое движение снаружи заставило его отвлечься, и он устремил взгляд на вход в шатер.       Чонгук явно медлил, а значит, нервничал, что заставило Тэ слегка улыбнуться. Все-таки он заставил робеть того, кого опасается сам Канцлер, а это дорого стоит.       Решив помочь Чону сделать разделяющие их шаги, Тэхен изобразил удивление в голосе:       — Чонгук?       Теперь не войти альфа уже не мог.  Всего одним словом Тэ поставил его в тупик, что конечно, его не порадовало.       — Как раз собирался войти, но запах чуть не сбил меня с ног, — Гук втянул ноздрями воздух, в котором смешались воедино сладкие запахи лаванды и фиалок с едва уловимым ароматом, исходившим от Тэхена. Это ударяло в голову похлеще дурман-травы.       Тэ расположился на ложе с книгой в руках, опираясь на подушки. На нем было просторное голубое кимоно, которое он надевал на праздник.       События той ночи откликом боли кольнули сердце, но он стремительно отогнал их прочь. Все случилось так, как должно было. Может быть, без этого он никогда бы не понял, что Тэхен значит для него.       — Ты выбрал не лучшее время и место для грусти, — легкий смешок над его ухом заставил альфу вздрогнуть. По телу словно прошел электрический разряд, и кожа покрылась мурашками.       Повинуясь своему инстинкту, Гук сжал Тэ в объятиях, утыкаясь носом в шею, грудью вдыхая его дурманящий запах. Он сводил Чона с ума с самой их первой встречи, преследуя везде, где бы он ни находился.       Тэхен тихо засмеялся и обнял его в ответ, запуская руку в его волосы. Чонгук прикрыл глаза от удовольствия, и из его груди вырвался удовлетворенный рык.       — Какой ласковый волк. Помнишь, ты говорил, что волки честнее людей, потому не придумывали красивых слов, чтобы скрыть свою похоть?       Тэхен говорил совершенно спокойным голосом, но Гук моментально напрягся. Быть может, теперь Страж думает, что он не способен на любовь, а значит не воспринимает их связь серьезно. Для Гука это перестало быть только физическим влечением, и то, что он чувствовал сейчас, вполне могло быть той самой придуманной кем-то любовью.       — Тэхен, я… — начал было альфа, но тот приложил пальцы к его губам, прося помолчать.       — Это не упрек, не думай. Просто сейчас я хочу кое-что показать тебе. Способ стать ближе друг другу. Это необязательно происходит между двумя любящими людьми, но в идеале должно быть именно так.       — И что же ты покажешь мне такого, что я не знаю? — Гук слегка ухмыляется, лукаво смотря на Тэхена.       Быть может, он еще ни разу не имел таких дел с человеком, но омег у него было достаточно, и никто из них не мог пожаловаться на него, как на альфу.       Конечно, он испытывал некоторое замешательство, предполагая, что с Тэ нужно действовать иначе, но основной принцип оставался тем же.       — Если ты позволишь, то покажу тебе то, что ты никогда не забудешь.       — Самонадеянно.       — Я знаю, о чем говорю.       — Тогда дерзай.       Чон лег на постель, откинулся на подушки и развел руки в сторону, предоставляя Тэхену полную свободу действий.       Тот, удовлетворенно хмыкнув, начал расправляться с его набедренной повязкой, быстро избавив альфу от ненужной одежды.       — Впечатляет, — сказал Тэхен, смотря на его полувозбужденный член.       — Ты во мне сомневался? — ухмыльнулся Чонгук, довольный произведенной реакцией.       — Как можно, вожак.       Тэ не собирался вести дискуссию, и прежде, чем Гук ответил ему хоть слово, он опустился на колени между ног альфы и провел языком по всей длине ствола, обведя и лизнув головку.       Чонгук задохнулся от этого прикосновения, слова застряли в горле. Язык Тэхена был словно пламя, оставляя огненный след там, где коснулся.       Тэ скользит руками вниз по животу, чуть задерживаясь на сильных бёдрах. Альфа чувствует, как болезненно пульсирует головка от резкого прилива крови, и протяжно стонет.       Тэхен оставляет поцелуй чуть ниже пупка, от чего Гук тяжело дышит и закрывает глаза. Его член подрагивает от желания и предвкушения.       Тэхен чувствует все то, что сейчас испытывает оборотень, и это ни с чем не сравнимое удовольствие. Он знает, что Чонгук в его власти.       Не давая альфе опомниться, Тэ берет член в рот и делает несколько плавных движений вверх-вниз, сжав рукой основание ствола.       Из груди Чона вырвался протяжный вздох, и он судорожно скомкал покрывало, боясь вцепиться в плечи Тэхена, причинив ему боль.       Он никогда не думал, что можно делать это ртом. Иногда волки вылизывали свою омегу во время течки, но, чтобы наоборот…       Это было чертовски приятно! Гук не знал, куда деться от новых ощущений. Горячий влажный рот взял его в плен, сводя с ума от быстрых движений. Когда Тэхен сделал глубокий вдох и пропустил головку в гортань, Чон впился в его волосы, переходя на тихий жалобный скулёж. Слишком хорошо! Невозможно вынести.       Тэхен облизывает основание члена, поднимаясь по стволу вверх. Гук пытается сосредоточить на нем взгляд, но никак не выходит, перед глазами пляшут цветные мухи.       Тэ смачивает покрасневшую головку слюной, а потом дует на ее, заставляя вожака стаи хныкать, словно маленького ребёнка. Ему нравится такая власть, она опьяняет куда больше контроля разума.       — Пожалуйста, я больше не могу! — умоляет Гук, пересохшими губами. Тэ смеётся в ответ, снова заглатывая до основания, а потом беря за щеку. Это так заводит.       Чонгук такой открытый и податливый. Он разводит ноги шире, пытается как-то контролировать чужие движения, но в итоге обречён сдаться на милость победителя. И милосердный Ким Тэхен сжалится над ним, подарив ему оргазм.       Движения ускоряются, Тэ сильнее всасывает щеки создавая вакуум, и Гук прогибаясь в спине кончает ему прямо в рот, тяжело и рвано дыша.       Тэхен глотает. Так бывает не всегда, но Чонгука хочется выпить досуха. Сперма слегка горчит на языке, но ему нравится.       Чонгук тем временем тянет его вверх, все ещё не до конца придя в себя. Пользуясь моментом, Тэ целует его, позволяя почувствовать свой собственный вкус.       — Безумие, — шепчет оборотень, прижимая Тэхена к себе. Тот ухмыляется. Ощущение чужого оргазма разливается по телу приятной истомой. Иногда его сила — это действительно манна небесная, этого нельзя отрицать.       — Это только начало, вожак, — ухмыляется он, чертя узоры на загорелой груди.       — Не терпится узнать, что же нас ждёт дальше, — усмехается Чонгук, сильнее прижимая его к себе…       Тэхен фыркает в ответ, пряча счастливую улыбку у вервольфа на груди.