Дорогой мой человек

      — Дарлинг, ты обязан дать мне адрес этого детокс-центра, выглядишь просто фантастически! — восхищается Бэкхен, целуя его в знак приветствия.       — Прости, Беки, это тайна, — улыбается Чимин, озорно подмигивая.       Он знает, что неотразим. Впрочем, с Тэхеном всегда так. Стоило ему появиться, как все взгляды тут же были прикованы к нему.       Злые языки судачили, что он использует свою силу для привлечения внимания, но это было ложью. Просто было в самом Тэхене что-то мистическое, притягивающее, словно магнит. Так просто и не объяснишь.       Чимин всегда восхищался и немного завидовал брату. Чтобы он ни надел, ему шло. Любой цвет, любой фасон. С его ростом и длинными ногами вся одежда сидела на Тэ идеально. Даже если бы это был мешок из-под картошки.       Вот и сегодняшний зеленый костюм не был исключением. Надев его, Чимин сразу почувствовал себя уверенно. Сам он предпочитал не сильно выделяться из толпы, но для Тэхена было в самый раз.       — Временами я просто ненавижу тебя, Тэ! Успокой меня и скажи, что внушаешь нам всем, что выглядишь так, а на самом деле ты лысый старикан в инвалидном кресле! — Бэкхен несильно толкает его локтем в бок, а Минни смеется, потому что и сам иногда думал о чем-то похожем.       Ким Тэхен не может быть таким идеальным, это просто невозможно. Даже спросонья, после бурной вечеринки он оставался красивым. Уж Чимин-то точно знал. Тут было замешано волшебство, не иначе, потому что с обычными людьми так не бывает.       — Тебе ли жаловаться, Беки! Многие до сих пор считают, что за твоими изобретениями стоит куча седовласых мужей в роговых очках.       Это тоже было правдой. Беки был слишком легким на характер и имел слишком миловидную внешность для гениального изобретателя.       Однако, что бы там ни болтали, Бен Бэкхен стал самым молодым студентом в истории Центрального технологического института, поступив на отделение молекулярной биологии в четырнадцать. Он был гением, хотя под легким нравом порой было сложно разглядеть блестящий ум.       Этим Беки и нравился людям. Он не давал повода почувствовать себя интеллектуальным ничтожеством рядом с ним, хоть это и было так.       Именно благодаря ему диоксид серебра смог быть вживлен всем Стражам, включая его самого, без каких-либо последствий. Пусть даже сама идея принадлежала Хоби и тот активно ее продвигал, однако формулу дорабатывал именно Бэкхен, исходя из ДНК каждого из Стражей. Процесс был ужасно трудоемким и не предполагал массового производства, однако это все равно было выдающимся изобретением.       — Люди могут простить тебе красоту или ум, но и красоту, и ум — никогда, — пожимает плечами Беки, слегка ухмыляясь.       Чимин кивает ему, полностью соглашаясь с его словами. Никто не любит идеальных людей. Рядом с ними всегда острее чувствуешь собственную ничтожность. Это Минни знает наверняка.       — О, чую тут высокоинтеллектуальную беседу! Ее срочно нужно прекратить! — Хосок приобнимает их обоих за плечи, как всегда, лучезарно улыбаясь.       — Тогда где шампанское?! — притворно возмущается Беки, округляя глаза.       — Ох, горе мне! Простите мою глупость! Сейчас! — Хосок театрально хватается за сердце, изображая ужас, а потом усиленно машет официанту, что разносит напитки.       Тот мгновенно оказывается рядом, и каждый берет себе по бокалу игристого.       — В людях мы видим только две вещи: то, что хотим увидеть, и то, что они хотят показать, — поднимает он свой бокал.       — Золотые слова, Тэтэ! Сегодня я хочу видеть вокруг себя двух до ужаса красивых созданий. Прошу, не нужно умных слов. Только не сегодня, — отвечает Хосок, вздыхая.       — Аминь! — салютует Беки, соединяя их бокалы.        Все трое дружно смеются. Чимину вдруг становится удивительно легко и на мгновение он действительно верит, что Ким Тэхен и он — один и тот же человек. И это ему нравится. Чимин всегда хотел быть таким, как Тэ.       Краем глаза, он замечает Минхо, который о чем-то разговаривает с Джуном. Волна неприязни подступает к горлу, и Чимин резко отворачивается.       Он не знает, почему Чхве вдруг стал ему настолько противен. Может это из-за того, что помимо всего прочего он предал еще и свою любовь?       Раньше Минни не задумывался, почему Минхо так поступил с Тэхеном. Ему казалось, дело было в том, что Чхве просто любил недостаточно сильно. Но все оказалось не так. Минхо до сих пор любит Тэ и любит сильно. Он предал взаимное чувство, оставив Тэхена наедине с болью, самолично уничтожив то, что у них было.       Как мог он так поступить? Был слишком глуп и безволен? Неужели наследие семьи того стоило?! Чимину никогда не понять.       — Не думай, что я подкатываю, но ты в этом костюме просто огонь! — Минни закатывает глаза на эту реплику Хосока.       Хоби всегда был другим. Чимин надеялся, что он поможет Тэхену залечить раны, но не сложилось. Хотя, возможно, Хосок и правда помог. С ним было легко, даже если это была всего лишь маска, слишком плотно приросшая к коже.       При таком веселом нраве, Хоби редко кого пускал себе в душу. Тэхен был одним из тех редких людей. Тэ был рядом, когда погибли его родители, и только ему Хосок смог доверить свое личное горе.       Они могли бы быть счастливы вместе. Чимин уверен, что Чон сделал бы все для этого. Но нет. Не судьба. Любовь почему-то каждый раз выбирает самого неподходящего тебе.       Взять хотя бы его и Юнги. Ведь они не должны быть вместе. Юнги — оборотень, он — метаморф. Разве не насмешка судьбы сводить их? Кому-то из них навсегда придется отказаться от своего мира.       Не трудно догадаться, что эту жертву придётся принести именно ему. Мир людей никогда не примет Юнги, а с ним отвернется и от него.       Быть может, будь на его месте Тэхен, все было бы иначе, хотя такую связь вряд ли простили бы даже ему. Есть черта, которую нельзя пересекать никому.       — Минхо на тебе дыру протрет, — шепчет Хоби ему в самое ухо, ухмыляясь.       Чимин давит из себя улыбку, хотя у самого сводит челюсть. Хочет он того или нет, а общаться с ним придется. В конце концов, именно для этого все и затевалось.       — Надеюсь, что не на костюме, я надел его в первый раз, — хмыкает он, заставляя Хосока и Бэкхена рассмеяться. Под личностью Тэ он чувствует себя удивительно уверенно, так, как никогда не чувствовал себя в своем придуманном теле.       — Имей каплю сочувствия к отрекшемуся. Теперь он вынужден жить лицом к лицу с миром, полагаясь только на себя, — с легкой нотой презрения произносит Беки. Он, как ученый, не признавал существования абстрактной сущности, которая является мерилом нравственности и доброты. В этом Чимин был с ним согласен.       Куда сложнее быть хорошим человеком просто так, не ожидая награды в виде попадания в рай или наказания геенной огненной.       — Этот путь он выбрал сам, — говорит Чимин, однако кивает им, и идет по направлению к Чхве.       Как бы там ни было, сейчас главное держать его около себя, чтобы тот не наделал глупостей.       — Джентльмены, рад приветствовать вас.       — Как, официально Тэ! Мы же не на совете, — улыбается Намджун, обнимая его.       Минхо ограничивается кивком, чему Чимин несказанно рад.       — Я рад видеть вас, — Чимин возвращает Киму улыбку, краем глаза смотря на Минхо.       — Отдых пошел тебе на пользу, Тэтэ, ты отлично выглядишь! До отъезда ты сильно волновался за Чимина. Кстати, где он?       — Дома, ему нездоровится, — отвечает он, даже не моргнув глазом. Минхо внимательно смотрит на него, но ничего не говорит.       Ох, Тэхен! Он всегда заботился о нем. Как же глупо все вышло! Если б только все можно было вернуть назад…       — Надеюсь, ничего серьезного? — спрашивает Намджун с искренним участием. Чимину совестно обманывать его, но сейчас иного выхода у него все равно нет.       — Простая мигрень. Тишина, темнота и таблетка обезболивающего сделают свое дело, — Чимин смотрит на Минхо, как будто бы эта фраза предназначалась именно ему. Хотя почему как будто?       — Может, если мигрень внезапно пройдет, он еще сможет присоединиться к нам? — Намджун кивает, согласный с вопросом, что задал Минхо, а Чимину ужасно хочется съязвить побольнее.       Вместо этого он непринужденно улыбается.       — Почему нет? Беки прислал ему персональное приглашение, так что он без труда попадет сюда.       — Главное, чтобы поправлялся. Да, кстати. Канцлер хотел бы собрать нас всех на следующей неделе. У тебя нет планов уехать куда-нибудь?       Чимин сглатывает. Одно дело притворяться Тэхеном на светских раутах, но идти на совет к канцлеру — это совсем другое дело. Там даже малейший просчет будет стоить головы им обоим.       — Нет, я больше никуда не собираюсь, — Минни надеется, что ничто не выдало его дрожь.       Лишь бы Тэхен связался с ним в ближайшее время. Он ни при каких условиях не пойдет на совет.       — Отлично! Рад, что ты вернулся.       — И я, — врет Чимин, смотря в глаза улыбающемуся Намджуну. Ему стыдно, но сейчас по-другому нельзя.       Минхо тоже улыбается, но как-то грустно. Чимин не знает, почему, но надеется, что это никак не связано с ним. Он слегка касается руки Чхве, чуть приподнимая уголки губ. Минни знает, что это должно быть легкое, едва уловимое движение, потому что в отношении Минхо Тэ сейчас именно такой.       По глазам Чимин понимает, что все сделал правильно. Взгляд Минхо теплеет, и он сам как-то меняется в лице.       Что ж, второй акт его моноспектакля отыгран. Публика в восторге, актер полностью вжился в роль. Остается надеяться, что финал у этой постановки будет не слишком трагичным.       Слишком многое сейчас поставлено на карту.       — Ты должен успеть, Тэтэ, — мысленно обращается он к брату, попутно продолжая беседу.       

***

      Тэхен давно не просыпался в теплых сильных руках и совсем отвык от этого. Приоткрыв один глаз, он взглянул на Чона, который совершенно по-хозяйски сгреб его в объятия, лишая любой возможности вырваться.       Да, собственно, Тэ и не собирался. Рядом с вервольфом было удивительно спокойно.       Во сне Чон выглядел до ужаса мило. Он приоткрыл рот, прижимаясь щекой к его плечу. Тэхен не смог сдержать смешок.       — Ммм, — выдает что-то нечленораздельное вервольф, утыкаясь носом ему в шею. Тэ запускает пальцы в жесткие черные волосы, слегка массируя голову.       — И откуда ты такой? — тихо спрашивает Тэхен, прикрывая глаза.       — Из леса, — бурчит Чон и Тэ хохочет, пихая его в бок.       — На мою голову! — уточняет он, пытаясь слегка ослабить железную хватку вервольфа.       — Строго говоря, это ты на мою, — Гук слегка прикусывает кожу на ключице, вызывая приятное покалывание во всем теле.       — Это детали! — отмахивается Тэхен, массируя мочку уха. Как выяснилось, это вервольфу очень нравилось.       — Дьявол в деталях, — урчит Чон, подставляясь ему под руку.       Тэ хмыкает и подключает вторую руку. Чонгук жмурится от удовольствия, а в груди у него словно работает маленький тракторный мотор.       — Похоже, я нашел секретное оружие против бесстрашного лидера стаи, — ласково подкалывает он.       — Угу, и теперь, когда ты знаешь так много, я просто не могу тебя отпустить.       Почему-то эта шутливая фраза, брошенная словно бы невзначай, вызывает у Тэ сразу несколько абсолютно противоположных эмоций.       Тепло растекается по груди, постепенно расходясь по всему телу. Чонгук не хочет его отпускать, потому что Тэ нужен ему. Он так хотел быть рядом с тем, кому был важен, и вот наконец-то это случилось. Однако черное гнетущее сомнение не дает ему насладиться этим моментом.       Тэ не может остаться здесь, его место там, в другом мире. Вернув Джина, он должен будет уйти. Скорее всего, навсегда. Ему предстоит рассказать людям правду. Это его долг. А чувства… что ж, Тэхену не привыкать идти на жертвы.       Он не хочет ранить Гука, это слишком, но ведь тот не может не понимать, что Стража обязательно будут искать и он не может просто взять и пропасть.       Им обоим удобнее притвориться, закрыв глаза на правду, но ведь от нее не убежишь. Даже в этих теплых объятиях она найдет тебя.       Чонгук чувствует, что что-то изменилось, это его удивительная способность. Тэхен не устает поражаться ей.       Вервольф поднимает голову и тянется к губам, оставляя легкий целомудренный поцелуй. Хотя еще совсем недавно он с пеной у рта доказывал, что не верит в любовь, но сейчас Тэхен чувствует ее или что-то очень схожее.       — Все-таки не инстинктами едиными, да?       — Это Юнги виноват. Задурил мне голову своими небесными нитями.       Тэхен фыркает, переворачиваясь на бок, а Чон не упускает возможности и прижимается к нему всем телом, в который раз давая Тэ удостовериться в своих внушительных размерах.       — Ты сейчас не слишком элегантно пытаешься ко мне подкатить? — ухмыляется Тэхен, думая, что радости спонтанного утреннего секса в их случае могут закончиться весьма плачевно.       — Этикету не обучен, простите великодушно, — Чонгук кусает его в плечо. Он делает это очень осторожно и Тэхену кажется, что он специально не использует клыки.       — А придется!       — Скорее, тебе привыкнуть.       Тэхен смеется. Ему так хорошо сейчас лежать вот так, ощущая жар, исходящий от тела сзади. Чонгук такой настоящий. Он не знает, как точно это объяснить.       Там, в мире людей, все они носят маски. Лгут в зависимости от обстоятельств и говорят разное в зависимости от собеседника. Приспосабливаются к ситуации.       Каждый носит разные лица перед своей семьей, друзьями и окружением. Это становится так же естественно, как дышать. И люди забывают, кто они такие, теряясь в тех личинах, которые они меняют с такой же частотой, как и рубашки.       Тэхен не осуждает, он сам такой.       Здесь все иначе. Чонгук другой. Он честнее их всех. Разве бы Тэхен мог вот так в лоб задавать такие вопросы? Нет, не смог. Потому что это неэтично.       Вервольф живет инстинктами, они же помогают ему быть таким, какой он есть. Эта обескураживающая прямота берет свое начало здесь. Чем меньше условностей, тем проще. Люди просто забыли об этом. Тэхен забыл, но Чон Чонгук напомнил. В который раз он думает, что попал сюда не случайно.       — Ты лежи тут, а я пойду раздобуду нам завтрак, — деловито сообщает ему Чон, и не удержавшись, кусает его за мочку уха.       — Складывается ощущение, что ты хочешь съесть меня, — Тэхен поворачивается, чтобы полюбоваться на обнаженное тело вервольфа, пока тот встает с постели. Все-таки с него можно было б лепить скульптуры, так хорош.       — Так и есть, и не только, — подмигивает ему Гук, сверкнув клыками.       Тэхен демонстративно игнорирует реплику, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. Без Чона вдруг становится холодно, хотя лето еще в самом своем зените.       Чонгук надевает набедренную повязку и выходит из шатра. У него отличное настроение, и хочется улыбаться, как дураку. Он никогда бы не подумал, что ночь с кем-то может вызывать у него такие чувства. Учитывая, что то, что произошло между ним и Тэхеном, не было тем, к чему Чон привык. Дело, конечно, было не только в этом, но когда он почувствовал горячий язык на своем члене, то ему снесло крышу.       Соитие у вервольфов служило в основном для зачатия потомства. В крайнем случае, для снятия излишней агрессии в гоне, но Чонгук никогда не занимался чем-то подобным просто так. У него не было особой потребности.       Вчера же он с удивлением обнаружил, что это отличный способ стать ближе. Как оказалось, когда действительно испытываешь к партнеру сильные чувства, то ощущения выходят на совсем другой уровень. Так хорошо, как с Тэхеном, ему не было еще никогда, и это касается не только того, что тот вытворял своим ртом. Просыпаться с Тэ тоже было очень приятно. Чон подумывал практиковать такое пробуждение на постоянной основе. Тем более, что Тэхен был очень даже «за».       Весело насвистывая, он отправился к центральному костру, чтобы найти что-нибудь на завтрак себе и Тэ. Когда у Гука было хорошее настроение, возникал и повышенный аппетит.       — Чонгук, я искал тебя! Где ты был? Ты не ночевал у себя? — к нему подходит обеспокоенный Юнги. И Чонгук замечает, что он выглядит бледнее, чем обычно.       — Не ночевал, хен, — кивает он. Он решает сказать все сейчас, чтобы Юнги был первым, кто узнает. Это в любом случае произойдет, особенно, если он собирается окончательно переселить Тэхена к себе.       — Тогда где? — Юнги подозрительно прищуривается, понимая, что что-то происходит. Чонгук осознает, что правда вряд ли понравится хену, но скрывать ее нет никакого смысла.       — Эту ночь я провел у Тэхена, — прямо отвечает Чон. Юнги меняется в лице.       — Что?! Гук, ты что лишился разума?! Пожалуйста не говори мне, что вы…       Юнги мотает головой из стороны в сторону, словно пытается избавиться от дурного сна.       — Не совсем, точнее…       — Боже, ты рехнулся! Ты хоть понимаешь, чем это грозит?! — Юнги перебивает его на полуслове, не давая возможности договорить.       — Я не волчонок, хен, так что да, прекрасно понимаю, — ситуация начинает его раздражать. В конце концов, это он вожак стаи и отдает отчет своим действиям. Это не была какая-то сиюминутная блажь, хотя, положа руку на сердце, он бы сам радовался, будь это так. Но нет, Ким Тэхен — это серьезно. Бесполезно отрицать.       — Нет, ты не понимаешь. Не понимаешь, кто такой Ким Тэхен и не понимаешь, что он несвободен! И тот, кто его любит, способен стереть нашу стаю с лица земли! Я видел его своими глазами! — шипит Юнги ему в лицо, а Гук на мгновение теряется от такого напора. Он давно не видел хена таким. Мин всегда старался сохранить хладнокровие.       — О чем ты говоришь?! Тэхен дал мне слово, и я верю ему! Ты не знаешь! — на смену замешательству приходит ярость. Кого там видел Мин?! Зачем нести эту околесицу, ведь Юнги ничего не знает про Тэ.       — О нееет, знаю! Я говорил с ним, и его намерения были мне предельно ясны, — словно прочитав его мысли, говорит Юнги.       — Что ты несешь?! — Гук обнажает клыки, рыча на хена. Тот невесело усмехается, но не отступает. На его лице отчетливо проступает гримаса отчаяния.       — То, что уже давно должен был. Пришло время тебе узнать правду.