Дорогой мой человек

      Тэхен чувствует себя максимально некомфортно, то и дело поправляя воротник своей белой рубашки.       В этом году Хосок решил организовать прием на открытом воздухе, и на территории за его особняком были разбиты шатры, в которых расположились открытая кухня и бар, а также зона отдыха с удобными креслами.       Ближе к фасаду дома была установленная большая сцена, на которой одна знаменитость сменяла другую, а между гостями скользили девушки и парни в блестящих костюмах из первого состава балетной труппы национального театра.       Хоби никогда не любил официоз, поэтому в его случае слово «ужин» носило скорее формальное название, и гости никогда не собирались за одним столом.       Это было просто грандиозное событие, приглашение на которое втайне хотели получить все.       Тэхен ходил сюда исключительно из-за Хосока.       Тот в попытках загладить свою вину перед матерью за то, что недостаточно любил ее, выкладывал целое состояние за прием в ее честь.       Тэ знал, что это не принесет его другу облегчения, но молчал, потому что не имел привычку лезть туда, куда его не просят.       Испытывать чувство вины, когда уходят близкие тебе люди, свойственно человеку. Это обычная реакция психики, особенно если между вами осталось что-то нерешенное, но ты все равно очень дорожил ушедшим.       В голове сразу возникают мысли о том, сколько всего ты не сказал и не сделал, и теперь уже никогда не сможешь. Это путь в никуда. Именно потому, что человека больше нет, а, значит нет и смысла.       Тэхен точно знает. Когда отец проиграл бой за свое тело, и рак взял над ним верх, Тэ сожалел, что так и не открылся ему. Папа так никогда и не узнал о его способностях.       Конечно, это было неверное решение, и отец принял бы его любым, но, значит, так было нужно. Он просто принял это и простил себя за ошибку. Никто не идеален.       Хосок все еще не смирился с потерей, и это страшно. То, что не отболело, простить нельзя.       Хоби думает, что месть дарует ему мир, но ошибается. Месть хороша только, пока она не совершена. Потом придет пустота, а боль никуда не денется. Потому что мертвых не вернуть.       Бывает, правда приносит одни страдания и лучше оставаться в неведении. Тэхен знает это, как никто другой.       Из-за нервозности Тэхен берет уже третий бокал брюта Арман де Бриньяк и выпивает залпом без всякого удовольствия, хотя это, пожалуй, одно из его любимых шампанских вин.       Появление Джихоля только усиливает его состояние. Как ему удалось получить приглашение? Выходит, что оборотни вхожи в настолько высокий круг. Значит, он точно как-то связан с канцлером, иных объяснений этому нет, причем Бан Шихек знает, что Джихоль не человек, и позволяет тому появляться дома у Хосока, прекрасно зная отношения того с оборотнями.       — Шампанского?       — Да, спасибо, — на автомате отвечает он, слишком погруженный в свои мысли.       — Для такого мероприятия ты слишком напряжен, — Бен Бэкхен смотрит на него со свойственной ему полуулыбкой. Тэ в ней всегда мерещилась некая тень превосходства, словно бы Бэки всегда знал чуть больше, чем другие. Хотя, так оно и было.       Многим это не нравилось, поскольку никто не любит чувствовать себя глупцом, даже если это действительно так.       Вот почему удел гениев — одиночество. Бэкхен всегда был этому наглядным примером.       — В последнее время они меня утомляют, — признается Тэ, забирая у него из рук один бокал.       — Все имеет свойство надоедать. Даже праздность, — салютует он, делая глоток.       — Это не мой грех, — усмехается Тэ, выпивая до дна.       Бэкхен внимательно наблюдает за ним, а потом жестом подзывает к ним официанта, чтобы тот забрал пустой бокал, но отдает и свой, почти нетронутый.       — Что же тогда? — интересуется он как бы невзначай.       Обычно они не ведут такие светские беседы, но, возможно, это просто часть той игры, в которую с ними всегда играет Бэки.       — Если только сладострастие. Хотя и здесь я, скорее, приукрасил, — хмыкает Тэ, пожимая плечами.       Так вышло, что он никогда особо не тяготел к роскоши, был равнодушен к деньгам, не делал из своего происхождения культ, не был склонен к агрессивному поведению, не завидовал другим и не зависел от еды.       Конечно, с точки зрения последнего Архиепископа, он был первым кандидатом на костер, но сам Тэхен никогда не считал себя грешником, впрочем, как и праведником.       Он вообще скептически относился к религиозным догмам, хотя допускал существование высших сил, благодаря которым существует Вселенная.       — Никогда не мог понять, в чем тут грех, — замечает Бэки.       — Это лучше спросить у Минхо, — произносит Тэ, и они оба позволяют себе улыбку.       Обычно такие шпильки позволял себе Хосок, но сейчас ему это показалось более чем уместным. Разве это не показатель того, что все окончательно отболело?       Странно складывается их разговор сегодня. Как-то совсем иначе, чем всегда. Обычно от Бэки всегда исходит тепло, даже если между ними и есть некая дистанция, а сегодня он непривычно холодный.       Хотя, возможно, Тэ просто слишком напряжен от предстоящего разговора с Намджуном и внезапного появления Джихоля.       Нужно хорошенько покопаться в его голове. В отличие от канцлера, он не должен ничего заподозрить.       — Я вижу, ты не слишком расположен к беседе, поэтому не буду тебе мешать.       — Прости, Бэки, — ему действительно ужасно неудобно перед Бэкхеном. В другой раз он бы с удовольствием поболтал с ним, пропустив стаканчик-другой. Они всегда хорошо ладили.       — Все нормально, Тэхен. Увидимся, — Бен кивает ему, хотя обычно более неформален в общении.       Краем глаза он замечает О Сехуна и решает, что некая отстранённость Бэки связана с ним. Он никогда не лез в личную жизнь Бэкхена, но для того, чтобы понять, что между этими двумя все не так просто, не нужно быть телепатом.       Оставшись в одиночестве, Тэхен решает найти Хосока, но это оказывается не так просто. В этот раз гостей было какое-то несметное количество, и его то и дело останавливали, чтобы поздороваться.       Уже через полчаса он испытывал стойкое желание бросить все и позорно ретироваться домой.       После времени, проведенного в стае Чонгука, он успел так отвыкнуть от светского общества, что влиться обратно оказалось ужасно трудно.       И как он раньше это выносил? От зашкаливающей фальши не спасали даже его ментальные блоки. Сборище лицемеров.       Он поспешил удалиться подальше от основного места действия, решив, что Хоби найдется сам. В конце концов, он еще не брал приветственное слово, в нем он каждый год упоминает Тэ, а значит оба они увидят друг друга.       Пока Тэ задумывается, стоит ли ему выпить еще один бокал, к нему подходит Намджун.       Тэхен мысленно собирается с силами. Этот разговор априори не может быть легким. Не с тем грузом знаний, обладателем которого он стал. Поэтому он оттягивал его как мог, пусть это и нечестно.       — Привет, — произносит Тэ, не зная, что еще сказать.       Нужно быть честным — к разговору он не готов.       — Привет. Я искал тебя, — Джун, как всегда, улыбается ему своей фирменной улыбкой, заставляя Тэхена чувствовать себя еще более виноватым.       — Знаю. Перекинулся парой фраз с Бэки и хотел найти Хоби, но его нигде нет, — он ни за что не признается, что сознательно избегал Намджуна.       — С Бэки? Странно, мне показалось, что он только пришел, — озадаченно говорит Джун, касаясь подбородка.       — С чего бы вдруг? Мы разговаривали где-то около часа назад, — нехорошее предчувствие вдруг давит спазмом на голосовые связки.       — Просто видел, как он отдавал ключи от машины парковщику, — отвечает Джун, разводя руками.       Спазм усиливается, и он сглатывает несколько раз подряд, пытаясь хоть как-то с ним справиться.        Почему он не прочитал мысли? Кому нужно это глупое правило «не лезть в голову к близким людям», ведь Тэхен сам его нарушил, вторгшись в разум Хосока без разрешения.       — Странно, просто…       — Что? Что волнует самого красивого из моих гостей? — их прерывает Хосок, обнимая со спины.       — Хоби! — восклицает он удивленно.       — Да, да, это я. Неужели мне удалось застать врасплох Мастера над разумом? Разве такое возможно?! — картинно удивляется Чон.       — Ты застал врасплох Ким Тэхена, Хосок, это другое, — уточняет Джун, слегка покачивая головой.       — О, да ты, Джуни, работаешь защитником на полставки? Одобряю. Наш Тэ — сокровище, а сокровища нужно охранять, — присвистывает Чон.       Тэхен и Джун прекрасно понимают, что всей этой внешней бравадой Хосок скрывает свою незаживающую рану, которая ушла слишком глубоко, чтобы затянуться.       Каждый справляется со своей болью как может, поэтому и Джун, и Тэхен позволяли Хоби куда больше, чем могли бы любому другому.       — Почему же на пол? Всегда, — с ухмылкой отвечает ему Намджун.       — Перестаньте! Я что, похож на Елену из Трои? — фыркает Тэхен, закатывая глаза.       От этой дружеской перепалки ком в горле, наконец, проходит, и страх отпускает его из своих сетей.       В самом деле, Джун мог обознаться или Бэки мог что-то забыть в машине и забирал ключи у парковщика, а не отдавал их. Потому что он точно разговаривал с Бэкхеном.       — А почему нет? Уверен, ты не менее прекрасен. Хотя не припомню, чтобы Джуни набивался тебе в женихи. Но если что, то добро пожаловать в клуб! — разводит руками Хосок, на что Тэхен толкает его в бок.       — Это комплимент? — саркастично замечает он.       — А ты сомневаешься? Тогда прочитай мои мысли, я разрешаю, — Тэ вздрагивает от их слов.       В голове тут же словно оживает полный отчаяния голос: «Нет, не делай этого!», и он едва сдерживает судорожный выдох.       Тэ так виноват перед ним. Сможет ли Хосок когда-нибудь простить его за то, что он сделал? Сможет ли он простить его за то, что не сказал?..       — Эй, Тэтэ, все в порядке? Ты вдруг побледнел… — обеспокоено спрашивает Джун, чутко улавливая перемену в его состоянии.       — Слишком много шампанского на голодный желудок, — попытался улыбнуться он.       Ему действительно стало как-то нехорошо.       — Я что, зря выписывал повара с тремя звездами? — немного нервно спрашивает Хоби, пытаясь скрыть за возмущением тревогу.       — Я просто не дошел, — признается Тэ, хотя поймать официанта не составляло никакого труда. Просто ему было не до еды.       — Мы должны это исправить. Причем срочно! — Чон упирает руки в бока.       — Да, Хоби, конечно, — Тэхен приобнимает друга за плечи, одними губами говоря Джуну, что найдет его позже.       Все-таки главной причиной, по которой он сейчас здесь, был именно Чон. Тэхен был нужен Хосоку, оба это знали.       Тэ всегда был рядом в этот день. Даже в самый первый раз, когда его отец забирал Хоби из больницы. Тэ почувствовал его боль и не смог остаться в стороне.       — Мне не нужна жалость! Особенно твоя! — зло бросил он Тэхену, пытаясь скрыть слезы.       Тэ ничего ему не ответил. Просто обнял Хосока, хотя они и не были достаточно хорошо знакомы.       Он знал, что именно это нужно Чону сейчас. Не утешающие слова и сочувственные взгляды, а простое человеческое тепло. И Хосок принял его с благодарностью, отдавая всего себя взамен.       Конечно, Тэхен знал о его влюбленности, ровно как и то, что она была не более чем порождением благодарности. Это было совсем не похоже на их с Минхо чувство и никак не мешало им общаться. Скорее даже наоборот.        В этом он всухую выиграл у Чхве и мог бы быть довольным, учитывая, что Хоби выбрал себе в соперники Минхо именно из-за Тэ.       Теперь их негласное сражение можно считать оконченным. Хосок победил. Любовь проиграла дружбе.       Когда они отходят вдвоем, оставляя Намджуна позади, Хосок склоняется к нему и шепчет на ухо:       — Спасибо тебе, Тэтэ. Сколько бы ни прошло времени, я всегда буду помнить, как тепло в твоих объятиях, — и Тэхена прошибает.       Хосок никогда не говорил ему таких слов. Это было не в его натуре. Он показывал свое отношение иначе, но такие слова давались ему с трудом.       Словно он боялся признать, что они действительно близки. Тэхен знал причину.       Хоби считал, что все любимые им люди умирают, стоит ему признаться в этом, словно бы он проклят.       Конечно, это не имеет под собой никаких логический оснований и такой мистицизм совсем не свойственен такому материалисту, как Чон, однако страх по большей части иррационален.       — Если ты вдруг начнешь забывать, только скажи. Я сразу обновлю твои воспоминания, — так же тихо отвечает Тэхен, обнимая его сильнее.       Хоби кивает ему головой, смотря прямо в глаза.       В этот момент Тэхен действительно сожалеет, что не решился довериться ему. Хосок бы понял. Потому что они по-настоящему близки. Если бы все можно было вернуть назад…       — Предлагаю отведать пастрами из лосося с медом. Это коронное блюдо.       Они подходят к кухне, где за разделочным столом колдует Мак Пуи Гор, Мерлин от кулинарии.       Обычно, он никогда не принимает приглашение готовить на приемах, однако совсем недавно Хосок специально для этого купил элитный ресторан ЛунЦзиньСюань, где тот шефом.       Чон умел быть очень настойчивым, когда чего-то хотел. В сочетании с огромными деньгами отказать ему было практически невозможно.       — Я отдам предпочтение вонтонам с чу-хоу. Одну порцию, пожалуйста, — улыбается он шефу, на что тот почтительно кивает.       — Ну вот. Можно было не тратиться на ресторан, а просто поставить палатку с уличной едой, — разочарованно тянет Хосок, поджимая губы.       — Простота — не только самое лучшее, но и самое благородное. В характере, в манерах, в стиле, во всем самое прекрасное — это простота, — говорит Мак Пуи Гор, принимаясь раскатывать тесто.       — Да я смотрю, Вы не только повар, но еще и философ, — фыркает Хоби.       — За это денег с Вас я не возьму, — не меняясь в лице отвечает его шеф, вызывая у Тэхена смех.       — 1:0 в пользу философа, Хоби, — весело произносит он, кладя руку Чону на плечо.       — Ничего, я еще отыграюсь! Мне тоже, что вот этому весельчаку — хмыкает Хосок, указывая на Тэ. Тот строит ему милую мордашку, на что Хосок не может не улыбнуться. Это всегда срабатывало безотказно.       Они болтают о всякой ерунде, пока ждут свой заказ, то и дело отвлекаясь на подходящих гостей.       Тэхен чувствует наслаждение, когда кладет в рот горячий вонтон, и жмурится от удовольствия. Восхитительно! Никакая высокая кухня не сравнится с этим.       Мак Пуи Гор абсолютно заслуженно получил свое прозвище. Он действительно волшебник.       — Как ни прискорбно, Тэтэ, но я должен покинуть тебя ненадолго. Но не уходи далеко, скоро ты будешь мне нужен.       — Куда я уйду от такого объедения? Ты найдешь меня здесь, поправившегося на пару кило.       — Ничего, я буду любить тебя даже толстым.       — Предупреждаю, это было последним, что меня сдерживало.       — Беру всю ответственность на себя.       — И новый гардероб!       — Договорились! — Хосок озорно подмигивает ему и все же уходит, хотя по нему видно, что делает это он нехотя.       — С вами он совсем другой человек, — произносит шеф-повар, отдавая ему еще одну порцию вонтонов.       — Со мной он настоящий, — улыбается Тэ уголками губ, смотря вслед удаляющемуся Хоби.       Как бы он хотел, чтобы между ними снова все было как раньше. Увы, теперь это вряд ли возможно. Слишком много пресловутых «но».       Он расправляется с едой, но отказывается от еще одной порции, понимая, что его желудок не сможет больше вместить себя и крошки.       По телу растекается приятное тепло, вызванное приливом эндорфинов. Вкусная еда, пожалуй, самый легкий их источник. Тэхен даже чувствует себя лучше.       Нужно найти Намджуна и начать с малого, просто предложив встречу с Гуком.       К остальному пока никто из них не готов.       Он закрывает глаза, попадая в бесконечную паутину общего сознания, чтобы найти Джуна. Он не любит применять этот прием, особенно когда пил, но искать Намджуна самому грозило новой порцией светской лести, поэтому он решил рискнуть.       Голову наполняет гул человеческих голосов, и он морщится, стараясь сконцентрироваться. Это оказывается не так просто, но он делает глубокий вдох, постепенно чувствуя, как шум становится тише. Люди превращаются в белые светящиеся силуэты, окружающие его плотным потоком, и он скользит между их ментальными проекциями, в поисках Намджуна.       Вдруг Тэ видит алую вспышку, цепляясь за нить чужого сознания. Он открывает глаза, и попрощавшись с шефом, быстрым шагом идет к фонтану, где сейчас Намджун разговаривает с Ким Чунменом.       Подходя ближе, он кладет руку Джуну на плечо.       — Рад видеть, — говорит он Чунмену, кивая в знак приветствия.       — Взаимно, Тэхен, — улыбается тот.       Чунмен по праву считался лучшим вирусологом их анклава. Именно благодаря его стараниям был выявлен источник распространения волчьего вируса — жидкость. Заразиться воздушно-капельным путем было нельзя. Лишь если в организм попадет кровь или слюна зараженного волка, или инфицированного человека.       Это во многом помогло свести пандемию на нет. После объявления перемирия новых случаев было зарегистрировано не больше десяти.       Тэхену нравился Чунмен, хотя сам он и был далек от медицины.       — Можно я украду у тебя Джуни? — спрашивает Тэ чуть виноватым тоном.       — Уверен, он будет только за, — мягко отвечает Чунмен, улыбаясь уголками губ.       — Спасибо, — Тэхен возвращает ему улыбку и берет Намджуна под руку.       — Это не самое лучшее место для нашего разговора, верно? — говорит Джун, когда они отходят на приличное расстояние.       — Возможно наоборот, самое что ни на есть.       — Ты считаешь?       — Да.       — Хорошо. Так когда я могу его увидеть?       — Не все так просто. Сначала с тобой хочет говорить ЧонЧонгук.       — Вожак Песни Войны?       — Да. Джин сейчас у него.       Намджун молчит какое-то время, словно собираясь с духом спросить то, что уже и сам прекрасно знает.       — Он больше не человек?       — Нет…       Конечно, это больно, но скрывать не имеет смысла.       Когда Тэхен рассказывал, что Джин не погиб и никакой операции не было, что на нем ставили опыты и что во всем этом, без сомнения, замешан канцлер, он умолчал, какие эксперименты проводились на Джине.       Не сказал, что они встречались, но не узнали друг друга, и что это, несомненно, было к лучшему.       — Когда?       — Как можно скорее. В идеале — завтра.       — Я готов.       Они оба знают, что это ложь, но Тэхен делает вид, что верит. Потому что так проще, и потому что у них совсем нет времени.       На сцене появляется Хосок, переключая их внимание на себя.       — Приветствую всех, кто сегодня удостоил своим вниманием мою скромную персону, — по толпе проносятся смешки, — Вот уже в который раз я собираю вас у себя, чтобы почтить память самой удивительной из женщин, которых я знал, Чон Сохен. В это сложно поверить, но она была моей матерью. Знаю, что у такой, как она, должен был быть идеальный сын, но есть только я. Она ушла в самом своем расцвете, оставив после себя огромную пустоту в сердцах большого количества людей. Я в их числе. Мама всегда старалась помочь тем, кто в этом нуждался, и именно благодаря ей существуют все спонсорские проекты, что осуществляет сейчас «Чон Индастриз». А еще она всегда учила меня быть благодарным. Поэтому сегодня, пользуясь случаем, я хочу выразить свою признательность человеку, без которого я сейчас не стоял бы перед вами. Ким Тэхен, это я о тебе! Поднимись ко мне.       Тэ замирает, совершенно ошарашенный происходящим. Кажется, что все взгляды сейчас направлены на него. Хосок лучезарно улыбается и протягивает вперед руку, жестом приглашая его подняться.       Они перекидываются с Джуном взглядами, тот выглядит не менее удивленным, но всё же кивает в сторону сцены.       Тэ проходит сквозь толпу, отчего-то чувствуя себя ужасно уязвимым.       То, что происходит сейчас, так непохоже на Хосока, который никогда открыто не проявлял своих чувств. Почему вдруг все изменилось?       Тэхен поднимается на сцену под одобрительные аплодисменты. Ему не привыкать быть в центре внимания, однако сейчас он бы предпочёл остаться в тени.       — Я хочу сказать, что ты причина, по которой я не сломался. Твоя рука помогла мне встать, когда я упал, и этого я никогда не забуду. Любовь может обойтись без взаимности, дружба — никогда. Спасибо, что ты мой друг, — Хоби заключает его в объятия, и сердце Тэ колет от того, насколько пронзительные слова он только что услышал.       Аплодисменты становятся громче, но им обоим наплевать. Хосок сделал это для себя, чтобы перебороть свой страх потери. Переступил то, чего так боялся, и стал свободным. Он безумно рад за друга, пусть все это было для него словно обухом по голове.       Тэхен поворачивается лицом в зрительный зал, прикидывая, сколько же людей собралось здесь.       Тэ скользит взглядом по лицам гостей Хоби. Он видит канцлера, который смотрит со своей фирменной усмешкой, задерживается на Минхо, видя в его глазах глухую тоску, но тут же отворачивается в другую сторону, потому что это невыносимо.       Краем глаза Тэхен замечает Бэкхена, о чем-то переговаривающегося с высоким молодым мужчиной в белом костюме. Пак Чанель, если Тэ не изменяет память, с нескрываемым интересом разглядывает Бена, очевидно пропуская половину сказанного тем мимо ушей.       Тэ качает головой и уже почти отворачивается от них, однако вдруг резко замирает, впиваясь взглядом в Бэкхена. Горло снова сдавливает, в этот раз перекрывая ему кислород.       Абсолютно всё вдруг уходит на второй план, а в голове пульсом бьется одна мысль: пару часов назад он разговаривал не с Бен Бэкхеном.       Это была почти идеальная копия, но, как и всегда с подделками, ответ крылся в деталях.       Его рубашка была цвета теплого молока, а тот Бэкхен, который сейчас перед глазами Тэ, одет в кремовую. На первый взгляд эти оттенки очень схожи, но Тэ занимался историей моды и тонко различал грань. К тому же брошь, что была сегодня у всех приглашенных на прием, была закреплена слева, а не справа.       Снова звучат аплодисменты, но Тэхен слышит их словно бы издалека.       Кое-как спустившись со сцены, он тут же касается разума Бэки и, абстрагируясь от внезапного волнения, которым охвачен внешне спокойный Бен, ищет в его воспоминаниях подтверждения своей страшной догадки.       Намджун был прав. Они не встречались. Бэки прибыл в дом Хосока куда позже их беседы.       Это был метаморф, без всяких сомнений. Кто он и чего хотел от Тэхена– неизвестно. Ясно одно, теперь никто не может чувствовать себя в безопасности.       Чимин больше не один…