Дорогой мой человек

      Еще никогда в своей жизни Тэхен не оставался с горем один на один. В его голове всегда были чьи-то чужие мысли и эмоции. Раньше Тэ считал это проклятьем, но сейчас с удивлением обнаружил, что остаться наедине со своими чувствами было куда страшнее.       Действо, в эпицентре которого он оказался, лишь усиливало это ощущение.       Это были не похороны, а пафосный спектакль, преследующий одну цель: еще раз показать, какими монстрами являются вервольфы.       Конечно, ответственность за смерть Намджуна возложили на Сокджина, тем более Хосок был там и видел его.       Бывший друг вероломно воспользовался доверием Джуна, убив его выстрелом в сердце. Чон все подтверждал. На вопрос, почему же Сокджин застрелил друга, а не использовал свои силы, у него был логичный ответ: нейротоксин лишил его сил на время. Поэтому он использовал оружие, чтобы расправиться с всеобщим любимцем.       Версия была безупречной. Намджун был благородный жертвой, а Сокджин — бездушным чудовищем. Все сложилось именно так, как нужно было канцлеру, а Хосок, сам того не подозревая, стал его главным козырем.       Намджуна больше нет. Всеобщего любимца, символа, лидера. Он погиб, потому что поверил монстру, и стал наглядной иллюстрацией того, что договориться с оборотнями нельзя, лишь уничтожить.       Тэхен опускает голову, смотря на носки своих ботинок. Он не плакал. Ни разу с тех пор, как узнал. Просто не смог. Боль ушла так глубоко и засела там, что никак не хотела выходить наружу. Голос звучал спокойно, а глаза были сухими. Тэ ощущал, как внутри что-то умерло, и начало разлагаться, отравляя все его существо. Невыносимо.       Наивно, но ему казалось, что Намджун будет всегда. Тэ помнит, как встретил его, будучи еще ребенком, и как вырос рядом с ним. Джун был ему, как старший брат, который давно покинул родное гнездо, но продолжает о тебе заботиться.       Тэхену было просто хорошо рядом с ним, и не нужно было слов. Не потому, что Тэ умел читать мысли, а от того, что с Джуном тот беспорядочный водоворот чужих эмоций вдруг превращался в штиль. Тэ любил его. Сильно. Эта боль никогда не пройдет.       Вдруг его плечо сжимает чья-то ладонь. Тэхен поворачивает голову и видит Бэкхена.       — Битва проиграна, но не война, — говорит он, смотря прямо на канцлера, чуть приподнимая уголок губ в подобии усмешки.       — Намджун мертв, — Тэхен не может скрыть боли в голосе. Произносить эти слова невыносимо, и в них совершенно не хочется верить, но правда неумолима.       — Это ужасающая потеря, и теперь мы просто не можем отступить. Никто из нас, — голос Бэкхена наоборот полон стальных нот.       — О чем ты, Бэк? Он переиграл нас всех. Градус ненависти к оборотням дошел до предела. Стоит чиркнуть спичкой, и это пламя не погасит уже ничто.       — Ты прав, и я даже знаю, что это за спичка. Я не обещаю остановить, но точно смогу замедлить.       — У тебя есть план?       — О да. Сенсация, не меньше. И совсем скоро о ней узнают все.       Тэ внимательно посмотрел на него. Произошедшее не опечалило, а, скорее, разозлило Бена. Он выглядел решительным, единственный из них всех. Даже Минхо казался каким-то потерянным, что было ему несвойственно.       Тэхен не видел такого Бэкхена. Как-то раз Хосок сказал ему, что если бы Тэ стал злодеем, то остановить его смог бы только Бэк. Потому что он гений, и потому что способен не поддаться эмоциям.       Только теперь Тэхен понял, почему Хоби так считал. Бэк не впал в уныние, он продумал план. Нельзя сдаваться. Только не теперь.       — Никогда не думал, что для тебя это станет чем-то личным.       — Как оказалось, это всегда было личным.       Почему-то, при этой фразе, Тэхен цепляет взглядом Хосока, который сейчас напоминает каменное изваяние. Никаких эмоций, на лице просто безжизненная маска, что так не похожа на солнечного Хоби, которого он знал. То, что теперь Тэ не мог чувствовать его, лишь усиливало впечатление.       Хосок был там. Джун тоже. Теперь один из них двоих мертв, а ненависть второго стала еще сильней. Жуткий итог, где все проиграли. Как такое могло произойти?       Странным образом Минхо стоит рядом с Хосоком, и Тэхену чудится в этом какой-то скрытый смысл. Как будто бы каждый из них выбрал сторону.       Словно почувствовав, что Тэ сейчас думает о нем, Минхо поворачивает голову в его сторону, и Тэхен читает в его глазах что-то очень похожее на раскаяние. Он спешит отвести взгляд, но Чхве идет прямо к нему.       Бэкхен, видя это, предпочитает отойти в сторону, предоставляя им возможность поговорить с глазу на глаз.       Когда Минхо подходит, они не здороваются. Просто молча стоят, наблюдая за происходящим вокруг.       — Это моя вина, Тэ. Это я сказал Джуну, где они. Если бы я промолчал… — начинает Минхо после долгой паузы.       Тэхену кажется, что это действительно гнетет его, хотя в отношении Минхо нельзя быть уверенным.       — Джун бы все равно умер, ты это знаешь. Человек без сердца — это всего лишь оболочка. Он не пережил бы потери Сокджина еще раз.       Эти слова Тэ говорит не для утешения Минхо, а просто потому, что это правда. Если бы он не предупредил Намджуна, тот никогда бы не простил себе, что тогда отпустил Джина.       Тэ утратил часть своих собственных воспоминаний, однако хорошо помнил то трепетное чувство, что испытывал Намджун, стоило лишь заговорить о Сокджине.       — Мы не знаем, где он теперь и что случилось.       — Не веришь в слова Хосока? — слова звучат довольно резко, и от Минхо это не укрылось.       Тэхен знает, что случилось. Знает, что Хосок не убивал Джуна, но он все равно был причиной его смерти. С этим было сложно смириться, но именно его неумение прощать стоило их другу жизни.       — Как бы я ни относился к тому, чем стал Сокджин, я не верю, что это он убил Джуна.       — Почему же?       Это совсем не обязательно, но Тэ не может удержаться. Он устал быть понимающим и заботящимся о чужих чувствах.       — Когда вере нужны были аргументы?       — Тебе они нужны были всегда.       — Значит, я все больше становлюсь похож на деда. Как ты и предполагал.       Тэхену становится обидно от этих слов, как будто бы его обвиняют в том, что он так и не смог принять Минхо. Их любовь закончилась не потому, что он не верил в Минхо, а оттого, что Тэ был прав.       — Чимин с тобой согласится.       Наверное, это было лишним. Будь обстоятельства другими, Тэ не сказал бы этого, но сейчас ему было больно от потери близкого. На мгновение глаза Минхо расширяются.       — Ты…       — Знаю, да.       Каждый из них смотрит в некогда любимые глаза. Раньше Тэ видел в них живой, искрящийся океан, а теперь черную зияющую пустоту, которая так и грозит засосать внутрь себя.       Они чужие друг другу. Безвозвратно. И что бы ни случилось в жизни, это останется неизменным.       Что же стало с ними?       — Полагаю, мне остается лишь принять то, что есть.       — Ты всегда принимал решения независимо от моего мнения, Минхо.       С каждой секундой расстояние, что разделяет их, становится все больше. Тэ сам начал это, когда написал Минхо то письмо, но они все равно оставались друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Стоило лишь сделать шаг…       Тэхен не позволил. Ни себе, ни Минхо. Потому прошлое, как разбитое зеркало. Пытаясь собрать осколки воедино, ты поранишься еще сильнее.       — Мне стоило один раз оступиться, и теперь ты ненавидишь меня. Так была ли любовь?       — Чтобы разлюбить, мне потребовалось уничтожить часть своей души, но даже потеря памяти не смогла помочь мне простить тебя.       Минхо больше ничего ему не отвечает. Просто хмыкает, поджимая губы. Тэхен отчетливо ощущает, как рвутся последние нити их общего прошлого. Кажется, он даже может слышать их треск.       Сейчас Минхо уходит от него с четким осознанием потери. Даже отболев, это все равно причиняет боль.       — Ты в порядке? — Бэкхен, наблюдавший со стороны, вновь подходит к нему.       Тэ чувствует, как его немного отпускает. Минхо только усилил в нем чувство невосполнимой утраты, и Тэхен не мог с точностью сказать, что дело было только в Джуне.       — Нет, какое там, — качает он головой.       Бен понимает.       — Тебя необходимо осмотреть, — он просто меняет тему, переключая внимание Тэ.       — Хорошо, только скажу Чимину, чтобы брал машину и добирался без меня.       Бэк делает вид, что его не интересует причина, по которой Тэхен едет с ним в одиночку.       На самом деле у Тэ есть к Бену разговор, который не понравится Минни. Поэтому он хочет поговорить с Бэком с глазу на глаз.       Когда они приезжают к Бэкхену, Тэ ловит себя на мысли, что в какой-то степени начал считать это место своим вторым домом.       Они сразу идут в лабораторию, где Бэк проводит необходимые ему обследования.       — Никаких ухудшений нет. Новости хорошие, но наблюдение нужно продолжить.       — Думаешь, я все еще могу умереть? — Тэ сам удивляется, насколько безэмоциональным выходит вопрос, но ему, действительно, как будто бы все равно.       Все мысли о себе ушли куда-то далеко, и воспринимались, как нечто незначительное.       — В таких случаях нужно быть готовым ко всему. Мы не знаем, с чем имеем дело, — Бэкхен пожимает плечами, слегка сдвигая брови. Видимо, его это беспокоит куда больше самого Тэ.       — Мне кажется, что я вообще ничего не знаю, — отрешенно замечает Тэ, разглядывая линии на своих ладонях.       Он никогда не интересовался их значением, не веря в мистику, но сейчас почему-то задумался, где находится линия жизни, и можно ли по ней сказать, что его ждет.       Оборотни верят в Луну и ее магические свойства, в предназначение душ и нити небесного пути. Может быть, они правы, и все именно так, а люди просто не могут этого понять?       Бэкхен определенно с ним не согласится, он слишком скептик для подобного. Это к лучшему. Сейчас противостоять Канцлеру может только он.       — Растерянность в ситуации, подобной нашей, вполне естественна. Надо просто это принять. А сейчас нам нужно включить телевизор. Мой обожаемый друг обещал мне кое-что, — Бен складывает руки на груди, чуть прищуриваясь. Его лицо от этого кажется почти злым, что пугает Тэ.       — Мне не нравится это, Бэк, — Тэхен не готов терять друга. Победа стоит многого, но, если Бэкхен станет таким же как Канцлер, это будет поражение.       — Мы должны выиграть Чонгуку время, — в глазах Бена мелькает что-то такое, отчего у Тэ идут мурашки. Он не может четко сформулировать, что же его напугало, просто на секунду перед Тэхеном словно возник совершенно незнакомый ему человек.       Их с Бэкхеном роднило бремя своих способностей. Оба они обладали такой силой, что с легкостью могли бы стать новыми диктаторами, создав вокруг себя культ последователей, которые бы слепо следовали любым их указаниям. Однако именно осознание, какой властью они могут обладать, всегда являлось тем, что сдерживало обоих.       Если сейчас Бэкхен решил переступить то, чему был верен всю свою жизнь, это могло превратить его в монстра куда более страшного, чем Бан Шихек.       Тэхен не мог позволить этому случиться. Бен не должен нести этот груз один.       Его отвлекает происходящее на экране. Он видит большой зал для пресс-конференций, где за столом, в самом его центре, сидит Ким Чунмен в окружении людей в белых халатах.       Тэ непонимающе смотрит на Бэкхена, который выглядит торжествующе. Значит, это и есть его план, который Тэ пока не может понять.       — От лица врачей, которые каждый день вступают в бой за здоровье наших граждан, я рад приветствовать всех присутствующих здесь и тех, кто смотрит нас по ту сторону экранов. Несмотря на печальные события, потрясшие все наше общество, мы все же приняли решение не откладывать эту встречу, потому как решили, что Ким Намджун одобрил бы этот выбор. Вот уже в который раз мы собираемся в этом зале, чтобы рассказать о достижениях медицины за прошедший год. В прошлом мы достигли многого, но совсем недавно нами было сделано открытие, которое, без преувеличений, войдет в историю. Итак, дамы и господа, попрошу минуточку внимания. Я, Ким Чунмен, готов ответственно заявить, что так называемый волчий вирус излечим. Мы победили. Благодаря совместным усилиям целой команды профессионалов и огромному личному вкладу Бен Бэкхена, можно с уверенностью сказать, что у нас есть вакцина.       В пораженной тишине начинают звучать редкие аплодисменты, со временем перерастающие в настоящий шквал. Чунмена обступают какие-то люди, беспорядочно жмут ему руки, говоря что-то наперебой. Тот улыбается, и просит еще чуть-чуть внимания.       — Поскольку сейчас все мы переживаем смерть одного из самых достойных людей, которого я знал, мистер Бен не смог лично присутствовать здесь. Для него эта потеря стала личной трагедией, поэтому, думаю, никто не будет осуждать такое решение. Я попросил записать его пару слов, поскольку это, в первую очередь, его открытие.       В зале приглушают свет, и на экране возникает Бэкхен.       — Здравствуйте, дорогие друзья. Я хочу обратиться ко всем, потому что открытие, которое нам удалось сделать, касается каждого. В эти тяжелые времена важно помнить, что самый темный час перед рассветом. Ким Намджун выбирал путь прощения и верил в него до конца. Чтобы почтить его память, мы должны помнить те ценности, которыми он дорожил. Сейчас для всех нас на одну угрозу стало меньше. Давайте будем лучшими версиями себя, чтобы быть под стать тому, кто не раз защищал нас, не жалея себя. Спасибо.       Звучат аплодисменты. Речь Бэкхена была встречена тепло, люди одобрительно кивали в ответ на его слова. Общий посыл был предельно ясен, и он кардинальным образом отличался от того, что сейчас транслировал канцлер.       Бэк не вступал в конфликт открыто, однако дал понять, что придерживается иного мнения. Выбрав такой повод, он противопоставляет созидание разрушению, а прощение — мести.       Чунмен снова берет слово, но это уже неважно. Главное уже было сказано.       — Бэки, ты… — Тэ не знает, что сказать. Вроде бы все понятно и даже логично, но кажется несправедливым.       — Выхожу на главную сцену. Намджуна больше нет, кто-то должен прикрыть тебя, приняв огонь на себя, — Бэкхен улыбается уголками губ, но эта улыбка пропитана грустью понимания.       Он все-таки был прав, и Бэк решился, прекрасно зная, во что это может вылиться.       — Но ты не обязан, — Тэ чувствует себя ужасно.       По всему выходило, что он втянул близких людей во все это, а сам отсиживался за их спинами. Джуна больше нет, поэтому его прикрыл Бэкхен. Так не должно быть. Он не может оставаться бесполезным.       — Просто это личное. Завершим начатое. Заставим всех причастных заплатить по счетам. За Джуна в том числе.       Бэк настроен биться до конца. Тэхен не знает точно, что именно заставило его отказаться от нейтралитета, которого Бен всегда придерживался. Нельзя вечно быть где-то посередине, рано или поздно всем приходится сделать выбор.       — Бэкхен, я не могу потерять еще и тебя.       — Очень приятно, что ты так веришь в меня, Тэтэ, — иронизирует он.       — Не в этом дело.       — Нет, именно в этом. Нельзя выиграть, если ты только защищаешься. Нужно сделать шаг вперед.       Конечно, Бэкхен прав. Они слишком долго пытались играть по правилам с тем, кто никогда не играет честно. Для того, чтобы победить, нужно пойти на жертвы. Всем им.       — Мне нужно вернуть свою силу. Во что бы то ни стало, — на одном дыхании выпаливает он.       Тэ оставил Чимина именно потому, что хотел просить Бэка помочь ему в этом. Конечно, его одолевали сомнения, но теперь он был готов.       — У тебя есть идея, раз ты говоришь мне это.       — Да, но уверен, что она тебе не понравится.       — Излагай.       Это было так свойственно Бэкхену. Даже если сам он считал что-то неприемлемым или неправильным, он никогда не отказывался выслушать.       — В прошлый раз, когда я потерял способности, то почти умер. Что, если для того, чтобы вернуть их, я снова должен почти умереть?       — Такое возможно, но мы не знаем наверняка, а, значит, риск не оправдан.       — Но это единственный выход. Потому что я больше не могу просто сидеть и ждать.       — Естественно, ты хочешь предложить мне довести тебя до черты.       — Больше некому.       — Что, если ничего не выйдет? Я не могу сказать, как это скажется на тебе.       Бэкхен не отговаривал его, не отказывался, просто задавал вопросы по существу. Из всех них он был самым рациональным. Тэ знал, что Бэк считает его близким человеком и переживает за него, но эмоции никогда не будут для него на первом месте. Именно поэтому вместо того, чтобы переживать из-за смерти Джуна, он решил действовать.       — Бэк, Минни все мне рассказал. Я знаю про укус. И я готов рискнуть. Ты сам сказал, нужно сделать шаг, — он пытается показать, что и сам действует, руководствуясь доводами рассудка, хотя это не совсем так.       В отличие от Бэкхена, чувства всегда были для Тэ главной действующей силой.       — Я не имел в виду суицидальный.       — Тогда зачем сам бросил вызов Канцлеру?       Бэк открывает рот, чтобы ему возразить, но потому вдруг улыбается.       — Сдаюсь, — просто произносит он, чем удивляется Тэ.       — Значит ты поможешь?        — Ты загнал меня в угол.       Это было как-то слишком уж просто. Тэ совсем не ожидал, что Бен так быстро сдастся. Он был готов к долгим уговорам, но все вышло иначе, и это, почему-то, тоже беспокоило.       — Идем, у меня появилась идея.       — Пугающе быстро.       — На то я и гений.       Они проходят по коридору, останавливаясь у железной двери. Помещение оказывается чем-то наподобие небольшого склада, где в углу стоит капсула, напоминающая солярий.       — Это криокамера. Я включу ее на пару минут, этого будет достаточно, чтобы твой организм решил, что ты умираешь. В этом состоянии у тебя будет не более пяти минут, после чего я должен буду перезапустить твое сердце, или в мозге произойдут необратимые процессы. Конечно же, все условно, поскольку тайминг справедлив в отношении обычных людей. Вопросы?       Тэ не стал интересоваться, зачем Бэкхену понадобилось такое устройство.       — Нет.       Вопросов у Тэхена не было, только страх. Как бы он ни утверждал, что готов умереть, мозг отчаянно кричал, что это ошибка, и должен быть другой способ.       — Чудно. Тогда приступим?       — Хорошо. И спасибо, что не отговариваешь.       — Я сказал тебе о рисках, тебя это не остановило. Так кто я такой, чтобы мешать?       Бэкхен прекрасно знает, что сейчас испытывает Тэ. Для здорового организма вполне естественно пытаться избежать смерти, а не сознательно подвергать жизнь опасности. Нужна железная вера в то, что это необходимо и это единственный способ.       Правильно ли то, что они собираются сделать, не знает ни один из них. Намджун точно был бы против. Да и вряд ли вообще кто-то одобрил бы их затею, именно поэтому Тэ и отослал Чимина домой.       Но Бэкхен понимает Тэ, поэтому не отговаривает. В их положении больше нет безопасного пути. Каждому придется принести свою жертву.       — Готов? — Бэк активирует камеру, и та, с мерным гудением, открывается.       Тэхен делает глубокий вдох, кивая. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Он закрывает глаза и делает шаг вперед, заходя внутрь.       Дыхание сбивается, как бы он ни пытался успокоиться, а сердце стучит, как бешенное.       Пока Бэкхен закрепляет датчики на его запястьях, Тэ не открывает глаз. Хочется бежать, и Тэхен ругает себя за чертову слабость. Он не должен отступать, ни за что. Ради Чонгука и Чимина. Ради Намджуна…       Бэк не предупреждает его. Наверное, это правильно, иначе страх бы пересилил все.       В кожу разом впивается миллион игл, и тело перестает слушаться. Тэхен в шоке раскрывает глаза, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба.       Зрение дает сбой, и он не видит ничего, кроме цветных пятен. Неужели ничего не получится, и он просто умрет, или, того хуже, превратится в монстра?        — Ты снова здесь, — слышит он скрипучий, безжизненный голос, кажущийся ему знакомым.        Понемногу оцепенение начинает спадать, и Тэхен слегка шевелит пальцами рук. Боль ушла. Может, он просто умер?       — Где? — с трудом шепчет он, пытаясь приподняться на локтях.       — В Нигде.       Зрение возвращается медленно. Тэхен щурится, силясь рассмотреть размытую фигуру.       Откуда-то сбоку пробивается полоска света, искоса падая на говорящего.       Тэ точно видел его раньше. Он не знает, где и как, но они, несомненно, встречались.       — Я ничего не помню.       Создание молчит. Где-то капает вода, с неестественным грохотом разбиваясь о пол.       Тэхен озирается по сторонам, с трудом узнавая рисунок на облезших со стен обоях. Это та комната, в которой умирала мама…       Он так часто разглядывал этот узор на стенах, что он въелся глубоко в его сознание. Осознав это, Тэхен вдруг ясно увидел помещение целиком.       Существо стоит рядом с той самой кроватью, где его мама провела свои последние месяцы, умирая в мучительной агонии. На безобразном болотном покрывале лежал его медведь, которого он отдал, чтобы она поправилась, хотя знал, что надежды нет. Он читал мысли врачей.       — Это часть нашей сделки, — внезапно произносит Существо, заставляя Тэ перевести на него взгляд.       Он настолько погрузился в свои воспоминания, что забыл обо всем другом. Тэхен вновь почувствовал тошнотворные запахи лекарств и скорой смерти, что забились в ноздри, возвращая его в те дни.       — Тогда почему я не знаю ее условий? — Тэ трясет головой, скидывая с себя саван скорбной памяти. Он здесь не за этим.       — Ты отдал мне самое дорогое, — создание делает несколько шагов вперед, и Тэхену наконец-то представляется возможность хорошо его рассмотреть.       Безликий. Существо не имеет лица, лишь грязные бинты, за которыми скрываются пустые глаза, и темная щель, вместо рта. Это выглядит отвратительно, но, почему-то не вызывает страха.       — Силу, — кивает головой Тэ. Теперь все начинает проясняться.       — Нет. Твои воспоминания. Силу забрал не я, — существо кривит свой рот в странном подобии улыбки, и Тэхен чувствует, как по спине проходит дрожь.       — А кто же?       — Прости, Тэтэ, это был я, — слыша этот голос, Тэ застывает в изумлении.       Этого просто не может быть. Он не мог так с ним поступить.       — Папа?! — неверяще произносит Тэхен, и, обернувшись, смотрит в до боли знакомое лицо.       Ошибки быть не может. Это действительно его отец.       — Я не мог позволить тебе умереть. Это тело больше не способно выдержать такую силу. Твои способности вышли за человеческие возможности.       Енджун подходит ближе, обнимая его за плечи. Существо никак не реагирует на его появление.       — Объясни, я не понимаю, — Тэ хмурится, пытаясь освободится из отцовских рук, но тот не отпускает.       — Медвежонок, если ты вернешь свои силы, то умрёшь. У всех есть свой предел. Никому это не под силу, — отец ласково гладит его по голове, как делал всегда, когда объяснял что-то, что Тэ отказывался принимать.       — Нет, Бэки сказал, что теперь я в порядке. Все будет хорошо, — Тэ чувствует себя тем самым несогласным ребенком, но в этот раз отец просто не может быть прав.       Это просто его подсознание, отца давно нет. Все обман.       — Ты знаешь, что он прав. Все здесь — твой мир. Мы в том числе, — Существо берет с покрывала медведя, вертя его в своих скрюченных пальцах. Ему как будто бы нет дела, что происходит.       — Но мне нужны мои силы, — начинает было Тэ, но Безликий вдруг отрывает игрушке голову, и он, ощутимо вздрагивая, замолкает.       — Знаю, но готов ли ты за них умереть? — как ни в чем не бывало интересуется существо.       — Да, — кивает Тэхен.       — Врешь! — мгновенно скалится Безликий, обнажая кривые желтые зубы.       — Нет, это правда! — настаивает Тэ, высвобождаясь из объятий отца и походя ближе к существу.       Они стоят практически лицом к лицу. Тэ смотрит в мертвые глаза, не моргая.       Спустя пару минут существо издает булькающий звук, отдаленно напоминающий смех.       — Ты хочешь, но пока не готов. Волк держит тебя, — говорит он, и в скрипучем голосе улавливаются ноты превосходства.       Глаза Тэ инстинктивно расширяются. Существо попало в цель. Тэ чувствует те невидимые нити, что связывают его с Чонгуком, пусть и не может это объяснить. Из-за него он колеблется, как будто дал ему слово.       — Тэ, бояться смерти — это нормально, — говорит отец, кладя руку ему на плечо.       — Джун не боялся, — горько замечает он, делая шаг назад.       — Все боятся, просто он был готов, когда шел туда, — мягко произносит Енджун, словно бы пытаясь оправдать его слабость. Тэхена это злит.       — Ты не можешь знать, — отвечает он, скидывая руку.       — Разве?       — Ты всего лишь тень, живущая в моей голове, — слова звучат жестоко, но это правда.       Настоящий Енджун давно уже перешел границу миров.       — Так и есть, медвежонок, но это не значит, что мои слова — ложь, — от ласкового тона у Тэ начинает щипать в глазах. Ему до ужаса хочется развернуться и уткнуться лбом в широкую грудь, вдыхая родной, чуть горьковатый запах, который всегда успокаивал, но Тэхен сдерживается. Потому что это иллюзия. Потому что отец мертв.       Тэ знает, что нужно предпринять еще что-то, чтобы вернуть свою силу, но Безликий опережает его.       — Приходи, когда будешь уверен, — он поднимает руку, и по полу вдруг идут трещины, вмиг отделяя их друг от друга зияющей пропастью.       Тэ оглядывается назад, но замечает, что отца там больше нет.       Он оказывается около Безликого, там, на другой стороне, давая понять, что они часть иного мира.       Тэхену пора возвращаться.       — А память? — напоследок спрашивает он.       Отец молчит, отведя глаза в сторону.       — Если ты решишь умереть, я верну тебе твои воспоминания, — шелестит создание.       Это последнее, что слышит Тэ, перед тем, как пол под его ногами проваливается…

***

      — Тэ. Тэтэ… слышишь меня??? — слышит он, сначала будто бы издалека, но затем все громче.        Он даже не пытается открыть глаза, потому что смертельно устал.       — Бэк… — все, на что его хватает. Ужасно хочется спать, и Тэхен делает над собой большое усилие.       — Хвала небесам, ты с нами, — в голосе Бена отчетливо слышно облегчение.       Тэ тоже рад, что не умер, хотя по ощущениям, он сейчас не был уверен в этом на 100%.       Немного придя в себя, Тэхен понимает, что лежит на кушетке. Интересно, сколько, в общей сложности, он провел в отключке?       Бэк выглядит слегка бледным, но, в целом, вполне спокойным. У них и правда получилось.       — Я был там, — произносит он.       — Там? — уточняет Бэкхен.       — Да, за гранью, — Тэхен не знает, как четко сформулировать, где он побывал, да и вряд ли у этого места есть конкретное название.       — Успешно?       — Почти. Мне просто нужно немного времени, — уклончиво отвечает Тэхен, отводя глаза.       Он не будет посвящать кого-то в то, что узнал. Это слишком запутанно.       — Тэ, ты что-то недоговариваешь, — Бэкхен понимает сразу, и Тэ в который раз удивляется его проницательности. Он подмечает буквально все.       Даже учитывая характер Бена, Тэхен не станет посвящать его в то, на что он должен решиться. Очевидно, в этот раз, Бэкхен ни за что не согласится, а Тэ будет нужна его помощь, чтобы вновь попасть туда.       Это трудно и до ужаса страшно, но им нужна его сила. Просто нужно решиться.       Если бы он мог увидеть Чонгука, хотя бы один раз, чтобы сказать все…       — Прости, Бэки, но это должен быть только мой выбор. Я не могу остаться в стороне. Не в этот раз. Для меня это тоже личное.