Бродяга, что попал в рай...

Всё как обычно. Всё снова повторяется. Хоть и в последний раз со мной это происходило довольно давно. И оборвалось на том моменте, когда я потерял всё, стал никем. Но я снова оказался объектом чьих-то хотелок… Руки богатого ублюдка скользят у меня под рубашкой. Не знаю о чем думать, что делать… Страшно, как и когда-то раньше, но в тоже время жарко. Так тепло от его прикосновений, от его поглощающих меня поцелуев. Какое-то безумие. Действительно безумие, потому что перед глазами мелькают другие лица, чужие губы, изогнутые в довольную ухмылку. Прошлой ночью я о них совсем не думал, был слишком поглощен страхом смерти, но сейчас… Сейчас… Я не его чёртова сучка. Не ебаный кусок мяса, который можно запугивать и трахать, когда вздумается. Да, я позволяю ему, он целует меня, я тону в нём, но я не его марионетка. Больше не могу это терпеть. Веду рукой по его рубашке, пытаюсь оттолкнуть его. Я должен уйти, хоть и знаю, что он меня обязательно найдёт, он ведь ещё та скотина, что так чётко следует у меня по пятам. Такой же как и другие. Но нет… Не тут то было. Он прижимает меня к себе ещё сильнее, срывая остатки застегнутых пуговиц. Как его личная шлюха… Я и раньше платил телом, покупал своим лицом, а сейчас… Куда уже ниже падать? И как-то я умудряюсь. Он усаживает меня на кухонную поверхность. И смотрит мне в глаза. Так пристально, с каким-то упреком: — Что ты со мной делаешь? Что ты, блять, уже со мной сделал? — его глубокий голос… Вижу как тяжело он дышит. И всё так же пилит меня взглядом. Мне нечего здесь делать. Нечего ему сказать. Совсем неуютно себя чувствую в этом дорогом обезьяннике. Не хочу снова быть чьей-то послушной шавкой, которую в результате выбросят на улицу. Я просто игнорирую его. Его тёмные глаза, чёрные вьющиеся волосы, точеное лицо, его очарование. Он мне нахуй не сдался. Как и проблемы, которых стоит ждать после встречи с ним. Сползаю со столешницы. Надо уходить. Хотя нет. Не так. Надо уебывать отсюда и побыстрее. Одним взглядом с груди до пальцев своих ног оцениваю картину того, как буду искать себе новое шмотье на улице, более пригодное для выживания, потому что понятия «жить» как такового для меня больше не существует. Наконец-то время раздумий заканчивается, а значит пора поднажать и двигаться быстрее. Нога делает шаг по скользкой плитке. А его пальцы цепляются в моё плечо: — Не уходи. Не покидай меня. Хотя бы сегодня. Краем глаз вижу его пристальный, умоляющий взгляд манипулянта. Но плевать. Свободной рукой пытаюсь сбросить его руку. А он хватает ещё сильнее. И мои пальцы сжимаются ещё крепче на его ладони. — Как не посмотри, а ты навязчивый ублюдок… — издаю смешок. И он отпускает меня. — Я скорее сумасшедший, нежели ублюдок. — непонятно кому он говорит. Но чувство такое, словно это его монолог. — Тебе виднее. — в последний раз смотрю на него, перед тем как оставить его наедине со своими мыслями. Цокая каблуками его ботинок, направляюсь к выходу, поворачиваю золотистую ручку огромной белой двери. Появляется щель. Неужели я отсюда наконец-то уйду? Спешу, но медленно открываю. Закрываю глаза, вдыхаю. Нервничаю, но совершенно не понимаю из-за чего именно. И снова это знакомое чувство… Блять. Сука. Блять. Псина снова грызёт мне ногу. Сука. Сука! — БЛЯТЬ КАК БОЛЬНО!!! — теряю самообладание. А доберман прижавшись к полу начинает скулить. — Ты мне блять не обижай Гарри! — объявляется ебаный защитник животных. — Ахуеть… — хочу съязвить, однако останавливаюсь. — Ну да… Кто ж блять твои игрушки будет «после» убирать… — язвлю. Брюнет топает прямо ко мне. Близко. Чувствую его у себя за спиной. Хотя еб твою ж нет. Ошибся. Отталкивает меня в сторону и приседает на корточки рядом с собакой: — Гарри, не бойся, я накажу этого злого лохматого дядьку. На задницу сесть не сможет. — сыпет своими угрозами и всё ещё водит рукой по шерсти зубастой твари. Ебаная дверь заблокирована. Пиздец. Хоть выходи через окно. Но жить я все-таки ещё хочу, поэтому не остаётся больше ничего, кроме того как ждать. Сомкнув руки на груди, смотрю на картину неженств садиста и человекоядного пса. Они вовсе не спешат заканчивать. А я не хочу дольше здесь находится. Но всё-таки жду. Взглядом ищу часы в этом помещении. Не знаю зачем. Я уже сомневаюсь в том, что меня тут убьют, а значит и фиксировать время кончины не нужно будет. И всё же… Прислушиваюсь. Медленное тиканье сплетается со звуками, что издаёт пускающий слюни клубок короткой шерсти. Почему я тут? Зачем? Настолько скучно, что я погружаюсь куда-то в себя. Как и обычно… На улице либо думать о своём, либо думать о еде, либо пиздиться с другими бомжами… — Ну чё? Бесит ждать? Хе-хе… — он блять шутит? Совсем охуел? — Ты ебанулся? Вздумал с бомжом шутки шутить? Мне-то нечего терять. — невозможно потерять то, чего уже нет. — Значит ты нихуя не потеряешь, если останешься со мной на ночь. — оборачивается ко мне, пытается гипнотизировать меня своими глазами. — Да пошел нахуй! — К тебе? — улыбается. Снова этот взгляд маньяка. — Хотя лучше бы ты меня в задницу послал. Но, да ладно, тебе же всеравно негде остаться, на улице мороз и метель, так что… — Мне плевать… — Думаешь в таком положении ты можешь что-то решать? — А ты думаешь, что в моем случае ты можешь что-то решить? Не строй из себя всемогущего. Плечи парня, все ещё сидящего ко мне спиной, начали подергиваться. Он смеялся. Почему? Хер его знает. Одно было понятно — он совершенно не воспринимает меня всерьёз. — Ладно. Уходи. Если у тебя мозги совсем вымерзли на холоде. Он поднялся на ноги и развернулся ко мне: — Давай. Вали отсюда. Отморозь себе всё к ебеням, или подохни от голода. Это же прекрасная блять перспектива на будущее! — а ещё он психовал. Но мне было поебать на это. Он отошёл от дверного проёма и этого уже было достаточно. Я не ждал. Не забивал свою голову мыслями. Просто шагал вперёд. Мимо него. Не оборачиваясь. Так похоже, картина как когда-то… Прошло уже пять лет… А может ещё не прошло. Кто знает? Так же как и раньше, я уходил не захватив с собой пальто, хоть и тогда, прямо как сейчас, валил снег, заметая мне путь обратно домой. Всего минута и я уже стою в прихожей. Одинокая дама с картины с безразличием смотрит на меня. Никогда сюда не возвращаться. Не вспоминать эти обманчивые моменты счастья. Не видеть пленящее лицо хозяина этой квартиры. Больше никогда. Никогда. Рука ложится на ручку входной двери. Ещё совсем немного и я буду свободен. — Береги себя, Ли Тэмин. — голос того парня за спиной, с привкусом грусти. Но она пройдёт. Нажимаю пальцами. Ручка опускаеться. Начинаю открывать дверь… Сердце стучит без остановки. А за спиной слышу грохот. Какого черта?! Не оборачеваться. Идти вперёд. Только не оборачиватся. Слышу слабый стон. И всё же… Глаза уходят в сторону. Вижу. Нет. Блять. Вижу. Он лежит на полу, делая глубокие вдохи. Какого хуя? Я не могу уйти. Теперь не могу. Дверь возвращается на место, а я быстрым шагом приближаюсь к нему, опускаюсь на колени. Мелкими каплями на его лбу выступает пот. Щеки красные. К одной я прислоняюсь тыльной частью ладони. И действительно. Очень горячий. У него определенно жар. Наверное простыл, когда бегал за мной в туфлях по сугробах снега. Да и теперь ясно, почему в его обьятях было НАСТОЛЬКО тепло. — Ты как? — пытаюсь обратить к себе внимание, но его глаза смотрят в никуда. — Эй! Ты слышишь меня?! — Тэмин… — наконец-то ловлю его взгляд на себе. А потом он отключаеться… Твою мать!