ИГС: Обратная сторона Рая

      Яркий солнечный свет ударил в закрытые глаза Сергея. Пусть и не такой яркий, как в безоблачную летнюю погоду, но достаточный для того, чтобы пробудить встревоженное ночным происшествием сознание мужчины в теле ребенка. Медленно и нехотя он открыл глаза. Деревянный потолок и его узоры, которые образовывали гротескное подобие лица, глаза которого смотрели прямо на лежащего конструктора.       ─ «И снова здравствуй, Ад…» — подумал Сергей и потянулся. Из соседних комнат уже доносились звуки какой-то деятельности и шагов, а сквозь дверь просачивался довольно приятный запах выпечки. Что бы там не происходило, в одном мужчина был уверен — кто-то пек пирожки. И Сергей вспомнил этот запах. Так же пахли пирожки с капустой, которые пекла его бабушка, когда он был еще юнцом, который любил бывать на улице. Он вспомнил ее…       Шестидесятилетнюю энергичную женщину с повязанным на голове красным платком. Вспомнил ее добродушную улыбку и теплые, по-старчески сухие, руки с крепкой и совершенно не женской хваткой, что, в принципе, было неудивительно, ибо она была крестьянкой и много работала в полях и на своем огороде. Кроме того, руки у нее были золотые, и она много чего могла создать, начиная от тарелок и заканчивая небольшими деревянными куклами, которые почему-то делала безликими.       Мужики, конечно, посмеивались над ней какое-то время, но потом, когда прознали о ее умениях, начали уважать и нередко обращались к ней. В основном, это, конечно, были тарелки, и другая деревянная посуда. Пытались ей и деньги вручать за проделанную работу, да только отказывалась она.       Вспомнив ее ласковый голос, теплые руки и запах домашней выпечки, на Сергея вновь накатила сильнейшая волна печали и отчаяния. Он уже много лет не вспоминал о ней, а вот сейчас… Правильно говорят — что имеем, не храним. Нет, свою бабушку Мосин любил и даже очень, да только вот не вспоминал он о ней уже очень много лет. С момента ее смерти… Или гибели… Скорее, все-таки гибели. По крайней мере, так ему сказали те, кто обнаружил ее тело в лесу вместе с корзинкой, наполненной разными ягодами. Волки, говорят, постарались или еще какая бестия.       Бабки же говорили о том, что ее черти забрали за ее «безликих», которых почему-то все боялись. Все, кроме Сергея… Ему они казались чем-то необычным, а бабушка же говорила о том, что ее куклы без лиц, поскольку лишь сам владелец этой куклы определяет то, кем она будет, ибо лицо — это самая важная деталь в образе любого человека. Если бы она нарисовала на голове куклы лицо, то уже бы определила то, каким он будет, а тут сам хозяин может сделать себе друга по тому образу, который только пожелает. Но это были всего лишь сказки для маленького ребенка…       Правда крылась в том, что бабушка с золотыми руками просто не умела рисовать, да и из красок был лишь уголек. Но Сергею и впечатлительным особам хватало и этих легенд, которые были полны несостыковок и противоречий. Казалось, сама бабушка понимала, что ее истории — просто чушь, но та жуть, которая была на лицах слушающих это внуков в каком-то смысле радовала ее.       Дверь со скрипом приоткрылась и этот звук вывел Сергея из воспоминаний о том, как его бабушку крестили и называли нечистой. В дверном проеме показалась София. Почему-то он запомнил это имя и оно казалось ему по-своему прекрасным. Увидев, что ребенок проснулся, кобылка улыбнулась и более уверенным шагом подошла к кроватке, где лежала девочка.        При этом ее удивил взгляд малышки — следящий и заинтересованный. Это был взгляд не трехлетнего ребенка, а кого-то намного старше — настолько сосредоточенное выражение было во взгляде этих красивых голубых глаз. Но София решила не обращать на это внимания, поскольку помнила слова мужа о паранойе и накручивании себе разных странных мыслей.       ─ Доброе утро, Лилия, — улыбнулась кобылка и склонилась над кроваткой. Девочка не спускала с нее внимательного, практически немигающего, взгляда. — Хорошо спалось? Не было больше плохих снов?       Сергей медленно покачал головой из стороны в сторону. Даже если бы он и мог нормально говорить, рассказывать о своем кошмаре из прошлой жизни не хотелось. Его голову все еще не покидала мысль о том, что все это — его Ад, а демон только и ждет момента, чтобы надавить на открывшуюся слабость. Даже искренняя доброта в глазах «матери» не смогла сломить бдительность Мосина.       ─ «Всё — ложь», — твердил он себе в этот момент. — «Все — ложь, и вы, демоны, адские твари, сволочи нечистые, не сможете заставить меня потерять бдительность и способность здраво мыслить. Но я не буду показывать то, что все знаю… Не-е-ет, не сейчас… Раз уж я в теле ребенка, то нужно дать этому телу вырасти».       София уже и не знала, как реагировать на резкие изменения в поведении дочери. Еще три дня назад она была радостной, постоянно улыбалась и что-то лепетала на языке маленьких детей, играла с ней и с Асаном, прямо светилась радостью, а сейчас… Она так пытливо и внимательно следит за каждым ее движением… Словно кошка, которая следит за мышью, на которую хочет броситься.       Только вот во взгляде Лилии была еще какая-то странная опаска, словно она ожидала чего-то плохого. Но ведь никто не хотел причинять ей вреда! София это знала, и, как она думала, ее дочь тоже, да вот только глаза малышки говорили об обратном. Недоверие — вот все, что было там. Понимая, что сейчас лучше не трогать ее, София натянуто улыбнулась дочери и медленно вышла из комнаты.       Когда дверь закрылась, она увидела Асана, но от неожиданности вздрогнула и приложила копыто к груди.       ─ Все в порядке? — спросил он.       ─ Ты меня напугал… — выдохнула София. Асан начал неловко посмеиваться.       ─ Прости, дорогая. Как там Лилия? Отошла от вчерашнего кошмара?       ─ Да как сказать… — задумчиво протянула кобылка. — Давай отойдем…       ─ Ладно… — озадаченным голосом пробасил Асан и пошел вслед за женой, пока они не оказались в гостиной. — Так… И о чем ты хотела поговорить?       ─ О том, что происходит с Лилией, — по лицу Софии было видно, что она не может подобрать нужных слов.       ─ А что с ней не так?       ─ Я и сама не знаю, дорогой, но вижу, что что-то поменялось в ней со вчерашнего дня. В поведении, во взгляде…        ─ А что не так с ее взглядом?       ─ Не могу сказать точно… Просто… Когда я смотрю на нее, в ее глаза, то вижу не взгляд своей маленькой Лилии — добродушный и радостный, а… Я не знаю… Холодный, напряженный и с каким-то странным страхом. Это не взгляд трехлетнего ребенка. Когда я вошла в ее комнату и Лилия посмотрела на меня… Я почувствовала, словно мне в глаза смотрит не маленькая девочка, а взрослая пони.       ─ Взрослая пони? — переспросил Асан. София утвердительно кивнула. — Брось, София, Лилия — обычный ребенок… Может, она просто не проснулась или ты разбудила ее, что не нравится вообще никому и… — тут он замолчал. Взгляд Софии буквально кричал, что ему лучше молчать.       ─ Ты не видел ее в этот момент… — ответила кобылка. — Не знаю, что с ней случилось, но она…       Договорить она не успела, так как из комнаты, где находилась девочка, послышался звук падения. Испугавшись, что с Лилией могло что-то произойти, оба родителя быстро побежали в комнату, а когда открыли дверь, то увидели достаточно странную картину. Трехлетний жеребенок сидел на полу и озадаченно смотрел на лежавшую перед ней небольшую деревянную статуэтку. Небольшую, но достаточную, чтобы издать тот звук, который и услышали родители девочки.        Только они вбежали в комнату, как Лилия перевела на них немного озадаченный взгляд. Типа: «Родители, вы чего?» На ребенке не было даже намека на то, что ее задело, так что и София, и Асан выдохнули с облегчением, но кобылка все-таки решила убрать эту статуэтку повыше — так сказать, от греха подальше. При этом она постоянно бормотала себе под нос то, что обычно говорят детям в такие моменты: что, мол, не нужно было лезть туда-то и туда-то; а от накатившего ужаса, который резко сменился облегчением, она даже не обратила внимания на то, что Лилия сама вылезла из своей кроватки, что до того дня она не делала. И не потому, что не получалось, а просто из-за того, что ей там нравилось.       А вот Асан обратил на это внимание и просто встал столбом, ошарашенно смотря на свою дочь. Это была все еще его маленькая девочка, которая была чуть крупнее среднестатистического жеребенка только из-за того, что в ее роду были яки (да и сам Асан наполовину принадлежал к этой расе), небольшие темные рога, торчавшие у нее из головы (опять же, яки), красивые голубые глаза, шерсть коричневого цвета и кремовая грива. Все было, как обычно…       Так он думал до тех пор, пока Лилия не посмотрела на него. Вот тут он на собственной шкуре ощутил все то, о чем ему говорила София. Пристальный, изучающий взгляд, который явно не мог принадлежать трехлетней девочке, впился ему в глаза.       Тогда он — огромный полу-як ощутил, как по его коже неприятно пробежали мурашки. Теперь же в его голове было два вопроса. Первый — как Лилия смогла выбраться из кроватки, да еще и абсолютно бесшумно, и второй — когда у его вечно улыбающейся дочери появился настолько «взрослый» взгляд.       Так, не выходя из раздумий, он, вместе с Софией и Лилией, которую его жена несла в одном копыте, покинули комнату. Периодически он поглядывал на дочь и видел, с каким интересом она осматривает коридор и кухню. Это тоже было достаточно странным зрелищем, поскольку малышке три года и она уже достаточно хорошо знала дом. Сейчас же Лилия осматривала его так, будто впервые была здесь. Опять же, Асана поразил необычно взрослый взгляд ребенка.       «Древние предки, что со мной происходит?» — подумал Асан. — «Неужели у меня начинается паранойя? Это же моя дочь… Ну правда, что такого может быть в маленькой девочке? Откуда в моей голове эти мысли? Но взгляд… Почему она так смотрит на меня и на Софию? Так, надо немного успокоиться… Это просто Лилия… Просто моя дочь…»       Поток его мыслей был прерван довольно громким стуком в дверь. Только одно существо могло появиться так рано и с таким настойчивым звуком. От осознания этого на морде Асана появилась улыбка, а все странные мысли резко испарились из его головы. София тоже поняла, кем был этот ранний гость, но особой радости на ее лице не было. Скорее это было выражение, которое прямо кричало: «Ну только не опять».       Глава семейства же чуть ли не пулей рванул в сторону входной двери, из-за которой уже слышался громкий голос: «Ну вы что, спите там что ли?» Этот голос Асан бы узнал даже в огромной толпе. Очень высокий, но не женский, и приятный, как лиры ангелов. Только вот такой голос никак не вязался с тем образом, который предстал перед главой семейства, когда он открыл дверь. Низкий, коренастый жеребец темного цвета с яркими и озорными черными глазами, и улыбкой до ушей.       ─ Ну наконец-то! — произнес гость, облегченно выдохнув. — Я уж подумал, что вы там спите, а я слишком рано.       «Черт…» — подумал Асан. — «Сколько раз я говорил тебе, что твое место — на большой сцене. С таким голосом тебя бы любая музыкальная группа пыталась бы затащить. Но нет, ты решил остаться здесь».       ─ Нет-нет, все в порядке… — произнес глава семейства и добродушно рассмеялся, пропуская гостя в дом. — Просто мы были на кухне и я тебя не слышал.       ─ Тогда ничего страшного, — гость рассмеялся. Его голос был настолько приятным и сильным (пусть и очень высоким), что даже у Асана под всей его густой шерстью, побежали муршаки.       «Ему точно надо на сцену. Хотелось бы услышать его голос оттуда».       ─ Я так понимаю, Софа была не очень рада, когда поняла, что это я пришел…  — улыбнулся гость.       ─ Ничего страшного, Арни, — махнул копытом Асан. — София хоть и недолюбливает тебя, но твою помощь с Лилией она очень ценит.       ─ Рад это слышать, — улыбка жеребца стала только шире. — Мне не сложно, а вам только на пользу.       ─ Когда-нибудь я обязательно отплачу тебе за твою помощь, братец, — пробасил Асан и хлопнул Арни по плечу. Тот лишь фыркнул.       ─ Сколько раз я тебе говорил, что мне только в радость сидеть с малой. И не нужно мне платить за это, — тут его голос резко изменился, став менее веселым. — Кроме того, у вас и так денег немного. Сами-то проживете?       ─ За это можешь не волноваться. Думаю, в скором времени все наладится.       ─ Ты либо что-то задумал, либо уже сделал это и теперь ждешь результатов, — сказал Арни с подозрением в голосе. Зная своего старшего брата, он мог ожидать многого.       ─ Не нужно на меня так смотреть, Арни, — теперь уже Асан заговорил серьезным тоном. — Я не собираюсь делать чего-то противозаконного.       ─ Смотри мне… Не хочу потом смотреть на то, как Софа будет грустить из-за того, что ты попал в лапы правосудия. Помнишь, как было с отцом?       ─ Помню… — ответил Асан. Конечно, он помнил… Такое не забывается… Как можно забыть любимое развлечение принцессы солнца и самую жестокую казнь, которую мог придумать только извращенный мозг такого тирана? — Но… За меня можешь не беспокоиться. Тут все по закону.       ─ Хорошо бы… А то нас и так подвергают чуть ли не гонениям. Чем же полу-яки так не угодили тиранше?       ─ Тиранке нет дела до того, по какой причине можно начинать издеваться над другими. Если нет причины, то она ее выдумает. Вот и выдумала, что межрасовые браки — это зло.       ─ Как бы она не устроила геноцид. Ты же понимаешь не хуже меня, что власти у этой суки хватит на то, чтобы сделать это.       ─ Ага… Ладно, давай прекратим обсуждать это и пройдем на кухню. Кстати, по поводу Лилии… Тут кое-что изменилось…       ─ В каком смысле? — спросил Арни, уде шагая рядом с братом. — Ее что, кто-то обидел?       ─ Нет-нет, дело не в этом, — поспешил ответить Асан, поскольку знал, что за ангельским голосом Арни скрывается настоящий зверь, который может прибить любого, кто попытается обидеть любого члена его семьи. Это же касалось и Лилии. — Просто… Я не знаю, как это объяснить, но Лилия начала вести себя немного странно.       ─ Странно?       ─ Угу… София говорила, что когда вошла в комнату Лилии, чтобы разбудить ее, заметила ее взгляд. Говорит, что смотрела она как-то странно, не так, как смотрел бы трехлетний жеребенок.       ─ И как же она смотрела на нее? — засмеялся Арни. Слова брата начали казаться ему забавными.       ─ София сказала, что это был взгляд кого-то взрослого. Вроде как, слишком осмысленный и… Недоверчивый какой-то…       ─ И ты в это веришь? Ну, что ребенок может смотреть, как взрослый?       ─ Конечно, я верю Софии, но… Отнесся скептически… Мол, как это ребенок может смотреть, словно взрослый? Попытался свести все это к шутке, но потом и сам увидел это. И знаешь, что я скажу, Арни? У меня появилось стойкое ощущение, что на меня смотрит кто-то о-о-очень взрослый. Помнишь деда Софии, Венедикта?       ─ Да уж, забудешь этого старого хрыча, — засмеялся Арни. — Что ни день, то бесконечное ворчание о том, какая у нас отвратительная жизнь.       ─ А помнишь нашу с ним первую встречу? Как он посмотрел на нас?       ─ Не напоминай, Асан. Как встанет перед глазами его лицо в тот момент, так плохо становится. Хочешь сказать, что Лилия так же смотрит на вас?       ─ Не совсем. Ее взгляд не настолько… Мерзкий и липкий… Но вот изучающих ноток в нем, как у того деда. А недоверия даже больше.       ─ Ну, меня-то она узнает! — усмехнулся Арни. — Может, ты напугал ее своей заросшей физиономией?       ─ Ага, а Софию она чего испугалась? — Арни лишь пожал плечами. — Во-о-от… Мне интересно именно это.       ─ Может… Она просто не выспалась?       ─ Может… — ответил Асан и открыл дверь на кухню. София уже приготовила завтрак, который включал в себя обычный чай без сахара и несколько бутербродов с сеном. Конечно, ей не особо нравилось это, но и питаться одними овощами было невозможно, ибо цены на них порой были настолько заоблачными, что можно было потерпеть неприятный и безвкусный вкус низко качественного сена.       ─ Привет, Софа! — улыбнулся Арни, пройдя вглубь комнаты. Кобылка посмотрела на него не очень довольным взглядом.       ─ Привет, Арнольд, — ответила она и отошла к столу. Асан с Арни переглянулись, немного посмеялись, после чего разошлись в разные стороны: глава семейства — к жене, а гость просто бродил по кухне, пока не заметил Лилию.       ─ Привет, малышка, — улыбнувшись, сказал Арни, подойдя ближе к жеребенку, которая с интересом рассматривала печь с тлеющими внутри углями. Когда Лилия обернулась, гость понял, что его брат имел в виду, когда говорил о том, что во взгляде малышки что-то изменилось.       Если раньше Лилия смотрела на него с искренней любовью и уже бы бросилась обнять за широкое копыто, улыбаясь во весь рот и что-то бормоча на детском говоре, то сейчас она сверила его полу-заинтересованным полу-настороженным взглядом и не издала ни одного звука. — Лилия, что с тобой? Не узнала меня? Это же я, дядя Арни.       «Дядя Арни?» — пронеслось в голове Сергея, пока он осматривал очередного «демона». — «Чем дальше все идет, тем больше бесов появляется. Интересно, с какими тварями мне еще предстоит встретиться… А пока… Пока лучше играть роль маленького ребенка, хоть мне и не очень хочется.»        Пока Арни осматривал Лилию, отчаянно пытаясь понять, почему вечно жизнерадостный жеребёнок, который ни в ком души не чаял, сейчас смотрит на него, как на восьмое чудо света, он заметил ту деталь, после созерцания которой у него отлегло от сердца. Этой самой деталью была самая обычная добродушная улыбка, которую он постоянно видел у девочки. Все стало ясно — у Асана и Софии просто разыгралось воображение на фоне того, что Лилия просто еще не проснулась.       Пока они завтракали, Арни не сводил взгляда с малышки. Чего-то особо необычного за ней он не заметил, о чем сразу решил переговорить с братом и его женой. София ему клялась, что видела, как Лилия смотрела на нее и что ей не показалось. Асан только подтвердил ее слова, сказав, что и сам был свидетелем этого, не забыв добавить, как жеребенок сам вылез из своей кроватки, которая стояла довольно высоко над полом, добавив, что его удивляет не сам факт побега, а полное отсутствие хоть какого-то шума во время процесса.       Арни лишь посмеялся и сказал, что дети имеют свойство взрослеть. Асан с Софией переглянулись, после чего и сами начали посмеиваться и, пока они говорили, никто не заметил, что Лилия внимательно смотрит на них.       «Плохо…» — подумал Сергей. — «Они начинают подозревать меня. Слава Богу, что есть этот остолоп, который всячески переубеждает их. Хоть и бес, а говорит вполне себе разумные вещи. Но не стоит поворачиваться к нему спиной. Кто знает, что он решит устроить?»       С завтраком взрослые покончили довольно быстро (Лилии дали поесть немного раньше и ей просто пришлось съесть предложенное, так как голод наступил сильный), и Асан с Софией в скором времени покинули дом, оставив Арни и Лилию один на один.       ─ Ну что? — стукнув копытом о копыто, сказал жеребец, посмотрев на малышку. — Чем займемся?       Лилия сверила его тем самым взглядом, про который говорили брат Арни и его жена. Теперь же он сам прочувствовал его на себе, только, помимо недоверия и настороженности, в нем был еще и вопрос, будто бы жеребенок сам спрашивал его о том, как им провести время.       Но тут Мосину пришла в голову странная мысль — попытаться заговорить с «бесом», но так как говорить с помощью голоса он не мог, было решено попробовать написать небольшое послание. И единственным, что могло бы дать ему этот шанс, был уголек, что уже должен был остыть, поэтому он молча указал копытом на печку.       ─ Что такое, малышка? — просьбы Арни не понял и подошел ближе к жеребенку, после чего поднял взгляд на печку. — Ты что-то съесть хочешь?       Лилия активно закачала головой из стороны в сторону.       ─ Ладно… — протянул жеребец. — Все равно там, кроме угля, ничего нет.       Вот тут он заметил, что жеребенок чуть ли не запрыгал на месте.        ─ А-а-а-а… Тебе уголь нужен? — Лилия активно закивала в знак утверждения. — Хорошо, а зачем он тебе? Порисовать решила?       К его удивлению, малышка покачала копытом, как бы говоря: «Почти». Немного удивленный таким странным желанием Лилии (так как, обычно, она бубнила что-то вроде «хочу гулять»), Арни подошел к печке, выудил оттуда небольшой кусок угля и положил рядом с Лилией. Малышка попыталась взять этот кусочек своими копытами, но раз за разом треклятый уголек все выпадал из ее хватки.       «Черт проклятый!» — выругался про себя Сергей, а наяву произнес что-то вроде «Серт олятый!», чем вызвала небольшую волну смеха у Арни. — «Боже мой, до чего же это тело неудобное и странное. Как можно писать этими культями, а так как я видел книги, то кто-то пишет… Черт, черт, черт… Так, ладно, нужно взять себя в руки. Попробуем еще раз.»       Глубоко вздохнув, Лилия попыталась еще раз взять уголек двумя копытами. На сей раз у нее получилось найти нужное положение, чтобы гадкая обугленная деревяшка не вываливалась. Поняв, что теперь она может исполнить задуманное, жеребенок хотела было начать писать на деревянном полу, но ее аккуратно остановило копыто Арни.       ─ Погоди-погоди, Лилия. — мягко («Куда уж мягче, если твой голос и так похож на свисток» — подумал Мосин) сказал Арни. — Давай, я, лучше, дам тебе лист пергамента, и ты нарисуешь на нем то, что захочешь. — Лилия немного подумала, после чего утвердительно кивнула, при этом на ее лице было очень серьезное выражение. Арни же улыбнулся. — Тогда подождешь меня пару минут? Думаю, у моего братца есть хотя бы один лист, и что он не будет против. Или же, сделаем еще лучше, ты пойдешь со мной. Может, мне удастся тебя немного развеселить, а то хмурая такая.       Сказав это, жеребец поднял малышку одним копытом и пошел в сторону коридора.       ─ «Нет смысла сопротивляться…» — подумал Сергей. — «Он крупнее и сильнее меня, так что все равно удержит. Лучше уж подыграть ему, чтобы не вызвать больших подозрений, заодно изучу этот новый дом.»       Мосин неспроста повторял себе о том, что не стоит пытаться показывать свой характер. Только так он мог сохранить самообладание — через убеждение самого себя, и только так ему удавалось не начать пытаться устроить побег. Сейчас, в его голове словно сражались две сущности. Одна — он сам, то есть, Сергей Мосин — разумный пятидесятидвухлетний мужчина, который мог трезво оценить ситуацию и понять, что лучше не стоит идти на рожон, а вторая — чистые эмоции, которые требовали буйства и крови (фигурально выражаясь). И пока, слава всем богам, побеждал разум.       Комната, в которую они вошли, была несколько больше той, в которой ночевала Лилия и была, как позже понял Мосин, гостиной. Пусть она и была чуть больше, но вот интерьер был весьма скромным — ни одной картины, скромный маленький календарь висел на стене рядом с дверью в комнату, небольшой диван у стены по правую сторону, довольно крупное окно, что выходило на улицу, небольшие полки, на которых стояло штук пять книжек и столик, стоящий посреди комнаты.       ─ «А они действительно скромно живут…» — пронеслось в голове Мосина, когда он оглядел помещение.       ─ Та-а-ак… — протянул Арни, оглядев комнату, после чего повернулся к малышке, которую держал в левом копыте. — Лилия, может ты знаешь, где у твоего отца спрятаны листы пергамента? — жеребенок отрицательно покачал головой. — Угу… Хорошо, тогда будем искать вместе.       Сказав это, он опустил малышку на пол, а сам начал осматривать комнату в поисках того, за чем они пришли. Лилия тоже подключилась к процессу и, благодаря своему небольшому размеру и юркости (которая очень сильно удивила Арни) могла пролезать туда, куда бы не пролез даже такой низкорослый жеребец, как ее «дядя».       Спустя около получаса поисков, Арни все-таки выудил небольшой сверток пергамента. Он нашел его в одной из полок, где-то в ее глубине, после чего вытащил и радостно присвистнул.       ─ Ну вот. — с небольшим облегчением сказал он и повернулся к Лилии. — Ну и запрятал же его твой отец. Думал, мне придется полностью залезть внутрь, чтобы достать его. Итак, теперь же мы можем пойти обратно или же… Я могу принести тебе тот уголек, и мы вместе порисуем.       ─ «Лучше уж пусть идет.» — подумал Сергей. — «У меня будет шанс осмотреть эту комнату. Мало ли, найду что-то полезное.»       И она показала ему, что да, пусть идет. Арни улыбнулся, сказал, что вернется через несколько минут и вышел из комнаты. Теперь, у Лилии в запасе было несколько минут на изучение помещения, в котором она оказалась. Попытка встать на задние копыта увенчалась полным провалом. Из-за строения своего тела она не могла встать на задние конечности, что было так привычно для Сергея Мосина. Осознание того, что в новом теле новая анатомия, дошло до него достаточно быстро, но он все равно хотел попытаться.       Итак, попытка была неудачной, соответственно, Лилия потеряла немного времени, которое можно было бы потратить немного по-другому. Но, благо, что время еще было. Бегло оглядев комнату, она не увидела чего-то такого, что могло бы ей пригодиться. Но это был только пол, а вот то, что было повыше оставалось, пока, вне зоны досягаемости, да и планам обследовать верха было не суждено сбыться, так как дверь в комнату коротко скрипнула, а в проходе появился Арни с парой кусочков угля. Во рту… Вот тут Лилия ошарашенно уставилась на него. Конечно, для Сергея это был новый мир и тут были свои правила, но такого он явно не ожидал.       ─ Ну вот. — сказал он, положив угольки на пол, после чего разорвал пергамент на две части и протянул один малышке. — Теперь, мы можем спокойно порисовать.       ─ Угу… — буркнула Лилия и подтянула к себе уголек с листом пергамента, после чего снова попыталась взять кусок сгоревшей древесины так, как брала до этого. Тут-то она и заметила немного удивленный взгляд Арни.       ─ Во рту будет удобнее держать. — посоветовал ей жеребец.       ─ «Ну уж нет…» — пронеслось в голове у Мосина. — «Отличное предложение взять кусок угля в рот… Есть же альтернатива, так зачем настолько усложнять себе жизнь.»       С этими мыслями и постоянно чертыхаясь себе под нос, Лилия продолжала попытки взять кусок угля в копыта. Спустя пару минут и десяток попыток, у нее получилось, после чего она занесла его над листом пергамента и попыталась вывести первую букву. Арни еще какое-то время смотрел на нее, после чего снова взял уголек в рот и начал что-то выводить на своем листе.       И вот тут малышка начала вполглаза наблюдать за ним. Сергея внутри тела жеребенка поразило то, как ловко этот странный «демон» управлялся с угольком, после чего посмотрел на свой кусочек, а в голове промелькнула странная мысль попробовать сделать так же. Мало ли получится… Но тут же он отогнал эту мысль и продолжил пытаться написать хоть что-нибудь. Буквы получались очень кривыми, так что даже сама Лилия с трудом могла прочитать то, что там написано. По большей части, это было подкреплено тем, что жеребенок знал смысл того, что хотел написать и в меньшей тем, что она могла прочитать.       Спустя где-то десять минут, Лилия отложила уголек и пододвинула свой пергамент Арни. Тот отвлекся от своего рисунка и посмотрел на то, что написала его племянница. Пока он рассматривал «творчество» жеребенка, она обратила внимание на то, что рисовал жеребец. Это был чей-то портрет. Определенно, это была не София. Почему Сергей подумал, что портрет был женским? Просто очертания лица были женственными и сильно отличались от лиц Арни и Асана. Тут-то он услышал тихий смех.       ─ Это Катя, — послышался приятный высокий голос Арни. — Мы с ней с детства дружили, но потом жизнь развела нас в разные стороны. А недавно я снова встретился с ней. Вот такой вот красавицей она стала. По правде сказать, я… А, неважно… Это все взрослые дела, моя дорогая. Так, давай посмотрим на то, что нарисовала ты…       «Надо же…» — подумал Сергей. — «Демон, однако, любит… Не только свою племянницу, которой оказался я, но и другого демона», — он снова посмотрел на портрет, который лежал на полу. — «Конечно, со стандартами красоты Ада я не знаком, но… Наверное, она красивая… Раз уж он любит ее. Интересно, почему он молчит? Смелости не хватает или есть другие факторы, которые мешают ему? Надо бы это выяснить…»       ─ Вижу, тебе понравился портрет, — засмеялся Арни, видя, как маленькая Лилия рассматривала портрет его старой подруги. Подруги, которую несколько дней назад казнили за то, что она хранила у себя «запрещенную» литературу, плюс, на нее повесили обвинения в предательстве своей страны и принцессы солнца, после чего… Сожгли ее изнутри… Отвратительная казнь… Беспощадная высшая мера наказания… Думать об этом было неприятно, но еще неприятней было осознавать свою беспомощность во время этого ужаса.       Тут же он снова прогнал плохие мысли и снова посмотрел на рисунок племянницы. Это был не совсем рисунок, а что-то похожее на… Записку? Да, определенно, это была записка, только вот, что было написано на ней Арни не понял. Не только потому, что буквы были кривыми (что было неудивительно, ибо писать копытами — тот еще геморрой), а из-за того, что просто не знал языка, на котором она была написана.       Вот тут ему в голову заползли еще более странные мысли. Во-первых, с каких это пор трехлетний ребенок может писать копытами? Во-вторых, откуда она может знать другой язык? В этот момент ему стало одновременно и страшно, и интересно. Страшно, поскольку местная власть и фанатики, поклоняющиеся принцессе Селестии, могли воспринять это со своей, очень извращенной, точки зрения, а последствия могли быть самые ужасные. Им было плевать, ребенок это или нет — казни могли быть подвергнуты все без исключения. Арни совершенно не хотелось, чтобы малышка пострадала или, хуже того, умерла, причем такой страшной смертью.       А вот любопытство подогревал сам факт того, что малышка откуда-то знала другой язык. Родители не могли обучить ее этому, так как сами не дружили с грамотой. Что уж говорить о знании других языков? Но факт был налицо — Лилия откуда-то его знала. Мысль о том, что это просто детские каракули, отпала сразу, поскольку Арни видел, с каким трудом и внимательностью малышка выводила эти знаки. И надписи не были беспорядочно разбросаны по листу, а образовывали слова и предложения. Он еще раз взглянул на записку. Кривые символы образовывали следующую надпись:       «Я знаю, где оказался. Вам нет смысла притворяться теми, кем вы не являетесь. Я знаю, что это — Ад, а вы — демоны. Будьте же теми, кем являетесь, отродья, и покажите, что задумали. К чему вся эта прелюдия? Я знаю, вы меня понимаете, поэтому скажу. Я вас не боюсь.

Сергей Мосин.

      Слова «Я вас не боюсь» были выделены немного сильнее, так, будто Лилия хотела сконцентрировать внимание Арни на этой фразе. Жаль только, что русского языка он не знал, да даже слова, написанные на принятом в их стране языке, читал с ошибками, хотя старался этого не показывать. Но тут… Тут были и запятые, и точки, и знак вопроса и что-то вроде подписи. Это Арни понял, поскольку какое-то время работал почтальоном в городке Нижний, но потом ушел с того места и вернулся в Коньзань (город, в котором и обосновалась нова «семья» Сергея Мосина).       Это указывало на то, что малышка знакома с основными правилами орфографии и пунктуации, и этот факт заинтересовал Арни еще сильнее. Кто мог обучить ее этому? Он находился с ней почти круглую неделю, так что проморгать учителя для малышки не мог, сам тоже ничему ее не учил, так что… Был один вариант — учитель был, но приходил он в те дни, когда Арни не заходил к ним, но это не объясняет то, что Лилия знает неизвестный язык. Попросить об этом она не могла, так как разговаривала еще не очень, а выдавала лишь искаженные слова. Может спросить об этом у самой Лилии? А что она скажет? Лишь улыбнется и продолжит заниматься своими делами…       Нужно будет спросить Асана и Софию о том, нанимали ли они кого-нибудь или нет, а если и да, то откуда у них на это деньги. Коньзань, скажем так, был если не задницей мира, то чем-то очень близким к ней и найти здесь хорошую работу было чем-то невообразимым. Хотя… Асан что-то говорил о том, что все наладится. Неужели, все уже пошло в гору, а он не сказал ему, потому что это связано с риском? Если так, то это значит, что старший не доверяет Арни и беспокоится из-за чего-то. В таком случае, при вскрытии того, чем бы не занимался Асан, солнечные фанатики могли вдоволь отыграться на уставшем от дрянной жизни полуяке.       ─ Лилия… — тихо позвал жеребенка Арни. Она тут же подняла голову от портрета и посмотрела на него. Тот же серьезный взгляд. — Скажи, мама с папой приводили к тебе учителя?       «Интересно, с чего он так решил?» — подумал Сергей и отрицательно покачал головой.       Вот тут у Арни просто кончились варианты. Если уж Асан с Софией никого не нанимали — таких больших денег у них не было, следовательно, старший пока не успел вляпаться по полной. Уже хорошо… Но… Если не было учителя или кого-то еще, кто мог обучить ее письму и странному языку, откуда она располагает этими знаниями и умениями?       ─ А скажи мне, — продолжил он, — откуда ты знаешь, как писать? Тебя этому папа научил?       Дохлый номер… Асан, конечно, мог что-то написать, но то был язык яков, а то, что написала Лилия не был похож на него от слова совсем. Как он и ожидал, малышка отрицательно покачала головой.       «Интересно…» — подумал Арни. — «Учителя не было, Асан ее ничему не обучал, София вряд ли подключалась к этому. Тогда кто? Да и кем может быть этот кто-то? А если этот язык запрещенный? Неужели есть тот, кто мог желать зла этой обыкновенной семье? Ерунда какая-то…»       ─ Ты уверена, что никто не приходил, кроме меня? — спросил он.       Сергей на секунду задумался и прикрыл глаза. Как странно, но помимо его воспоминаний, в маленькой голове ребенка, тело которого стало пристанищем для него, оказались и картинки ее прошлого. Того, что касалось только Лилии, а не Сергея Мосина.       Порывшись немного в самых отдаленных уголках своей памяти, он не обнаружил чего-либо такого. Самым частым гостем этого дома, помимо его хозяев и редких соседей, был только этот жеребец по имени Арни. Открыв глаза, малышка отрицательно покачала головой на очередной вопрос дяди. Тот выглядел очень озадаченным. Настолько, будто бы пытался решить самую сложную загадку в мире.       Это и поразило Сергея? Неужели демон не понял, что было написано в записке? Да быть такого не может… Если это Ад, то он должен прекрасно его понимать. И вот тут в его голове снова промелькнула мысль «А если не Ад?». Вдруг, то место, где он оказался, все-таки не является той геенной огненной, в которой грешники должны мучиться целую вечность? Если же это так, то где он… Ладно, пока нужно думать не об этом. Но нужно быть готовым к любой выходке «демонов».       Арни еще раз посмотрел на записку, которую ему вручила его трехлетняя племянница. Кривые и волнистые символы никуда не делись, как и множество вопросов в его голове. Конечно, он мог бы предположить, что это просто рисунок маленького жеребенка, который не несет в себе никакого глубинного смысла, но, черт побери, этот смысл был там. Слова, предложения… Это определенно был текст. И он был написан на неизвестном ему языке, и это вызывало подозрения. Но вечно размышлять об этом не было смысла. Лилия все равно ничего не скажет, а продолжать мучить ее расспросами — очень глупо.       ─ Ладно… — сказал Арни и отложил записку, решив, что расспросит об этом своего брата. — Знаешь что, Лилия, а пойдем, прогуляемся… Тебе же нравятся прогулки.       Малышка снова задумалась. А что, это вполне неплохая идея, пойти и прогуляться, ведь «Ад» не мог ограничиться только этим домом. Он так же бесконечен, как и тот мир, в котором он существовал при жизни. Если это так, то было бы очень интересно посмотреть, какие секреты он прячет.       Вновь переведя взгляд на Арни, Лилия утвердительно кивнула и широко улыбнулась. Жеребец смог выдохнуть с облегчением, ведь ему уже начало казаться, что малышка окончательно ушла куда-то в свой мир, но теперь он был убежден, что это все еще его маленькая племянница, а не кто-то другой, как подозревали София и Асан.       Улыбнувшись ей в ответ, Арни вновь поднял ее одним копытом, усадил себе на спину и пошел в сторону входной двери, захватив с собой небольшую сумку, с которой пришел, открыл дверь и вышел наружу. В глаза Лилии ударил яркий солнечный свет, ослепив ее на секунду, но спустя несколько секунд она смогла привыкнуть к нему и разглядеть то, каким оказался «Ад».       Тут-то Сергей Мосин и понял, что если настоящий Ад выглядит именно так, то Библия и все священники в мире — наглые лжецы, которые настрочили множество сказок для запугивания грешников и придачи смысла жизни для всех. Совершаешь грехи — попадаешь в Ад, умираешь безгрешным — тебе прямая дорога в Рай. Теперь же ему казалось, что это такая ерунда, которая бы заставила даже самого преданного Богу человека полностью разувериться в своем мировоззрении.       Зато это подтверждало другую теорию, о которой Сергей, как человек, всю жизнь исповедавший христианство и верующий в Иисуса Христа, осмеял бы и посчитал оскорблением его религии, но теперь, когда он сам оказался в такой ситуации, отрицать эту теорию было бессмысленно. Когда-то давно он читал о религии, которая называлась «Буддизм» и ее ключевым аспектом было перерождение после смерти. В тот момент эта идея казалась ему полным бредом, но сейчас он был готов поверить в это.       Когда глаза Лилии смогли привыкнуть к яркому свету, ей открылась картина того, что раньше было для нее знакомым. Множество небольших деревянных и каменных домиков и еще больше похожих на лошадей существ, бродивших из стороны в сторону и заходивших в различные здания. Небо было затянуто бледными облаками, а в редких дырах показывались лучи солнца, которое было свойственно для поздней осени и ранней зимы. По земле катились различные телеги, в которые были запряжены те самые существа. Тонкие, но крепкие колеса приминали землю, покрытую легким бледным налетом снега. Воздух на улице оказался весьма прохладным, так что и у Арни, и у Лилии, и у остальных изо рта вырывались небольшие, едва заметные облачка пара.       ─ Да, Лилия, сегодня прохладно, — сказал Арни, повернув голову к жеребенку и заметив, что та немного поежилась (хоть и имела довольно густую шерсть, которая немного ее спасала). — Почему же родители не купят тебе элементарную шапку с шарфом? Да и я тоже… Что ж, надо исправить эту оплошность, потому мы выдвигаемся на рынок.       Предложение отправиться на рынок, чтобы купить немного теплой одежды, очень приглянулось Лилии, и она, радостно улыбнувшись, утвердительно кивнула.       «Одежда бы сейчас очень не помешала…» — подумал Сергей и подул на свои копыта, чем немного согрел их. — «Вроде бы, сейчас только поздняя осень, но рискну предположить, что на улице где-то минус десять. Хм… Может, попробовать осведомиться у моего надзирателя? В конце концов, нужно же научить это тело озвучивать свои мысли с помощью голоса. Иначе придется выдумывать, как писать этими странными конечностями. Как там тебя зовут? Ах да, дорогой дядюшка Арни…»       ─ Ани… — послышался голос Лилии («Получилось довольно громко», — подумал Мосин. — «Он должен меня услышать»).       ─ Лилия? — Арни повернул голову. — Что-то случилось, моя дорогая? Хочешь, чтобы я опустил тебя на землю? Прости, этого я сделать не могу, так как земля и без того холодная, а я не хочу, чтобы ты вдруг заболела.       Но, на его удивление, малышка отрицательно покачала головой.       ─ Хорошо… — протянул жеребец. — Тогда, что случилось?       ─ Темпеатуа… — треклятый звук «р» все никак не хотел получаться, хотя Сергея обрадовало то, что он уже смог практически полностью озвучить свою мысль. — Темпеатуа…       ─ Температура? — переспросил Арни. Жеребенок утвердительно кивнул. — Тебе холодно? О чем это я… Конечно холодно… На улице хоть и минус семь, но, черт побери, ощущается, как минус пятнадцать. Ну, ничего страшного, мы дойдем до рынка довольно быстро, и я куплю тебе очень теплую одежду.       «Я был близок…минус семь, а ощущается, как минус пятнадцать… Прямое попадание, демон… Хм… А это странно, ведь Ад описывали, как огненный мир. Неужели и тут есть зима?»       ─ Ты чего такая задумчивая, малышка? — голос Арни вывел Лилию из раздумий, и она перевела свой взгляд на него, после чего махнула копытом, как бы говоря, что это не важно. — Точно все в порядке? — жеребенок утвердительно кивнул. — Ну ладно… Не волнуйся, мы уже скоро придем, а потом отправимся туда, куда захочешь, малышка.       «Куда захочу… Это хорошо сказано, да только я абсолютно ничего не знаю о том Аду, в котором оказался», — Лилия оглядела окрестности, и ей в нос ударил очень сладкий и приятный запах. — «М-м-м… А демоны хороши в выпечке… Может, раз я уже умер, стоит попробовать? Вряд ли мне станет хуже…»       ─ Отличный запах, не так ли, Лили? — с улыбкой спросил Арни, видя лицо малышки. — Старушка Лиза снова вынесла свою выпечку, лучшую во всей Коньзани.       «Лучшая во всей… Где, простите? Коньзань? Ха-ха… Что за название для города? Хотя… Коньзань… Казань… До чего же это похоже на… Наверное, кажется…»       ─ Перекусить хочешь?       Поток мыслей Лилии был прерван очередным вопросом Арни. Конечно, он хотел, как лучше, но своей излишней любопытностью начал немного подбешивать Сергея. Хотя, идея перекусить ему очень даже понравилась, поскольку то, что ему пришлось съесть на завтрак было немного странным на вкус («Издержки привычки», — подумал он).       И тут снова всплыло предложение жеребца попробовать выпечку «лучшую во всей Коньзани», и Лилия утвердительно кивнула. Арни улыбнулся во весь рот и повернул влево. Там стоял небольшой домик, из трубы которого валил довольно густой дым, а с окон раздавался райский аромат домашней выпечки.        И снова промелькнула мысль: «А может, это все-таки не Ад?». Слишком уж тут хорошо для Ада — жизнь бьет ключом, как в любом городе России в это время дня, все выглядят такими спокойными, веселыми и крайне невраждебными. Да и… Как-то гостеприимно здесь… Да, Лилия слышала, что у Асана сейчас небольшие проблемы с финансами, но нищета была, есть и будет везде и от нее никуда не денешься. Хотя, судя по тому, что Арни предложил пробежаться по рынку, с деньгами у него нет проблем.       «Интересно, откуда у него деньги?» — подумал Сергей. — «Неужели, пением заработал? Честно признать, впервые слышу такой высокий голос у мужчин, если это существо мужского пола. Высокий, но кристально чистый. Хм… Хотелось бы послушать, как он поет, но не сейчас.»       Запах выпечки становился все отчетливее и отчетливее, попутно раскрывались и другие нотки. Лилия почувствовала оттенки запаха сгоревшей травы, запаха капусты, грибов, яблок и корицы. Очевидно, что хозяйка этой булочной, в которую они уже вошли, знала свое дело и выполняла его с огромным трудом и удовольствием.       На деревянных полках лежали булочки самых разных форм и размеров со множеством всевозможных узоров. Внутри булочной оказалось очень тепло. Даже жарко, что неудивительно, ибо печи, коих было три штуки в видимой части помещения работали сейчас на полную мощность и внутри их уже пеклись новые порции изделий.       Только Арни опустил Лилию на пол и начал осматривать полки в поисках любимой выпечки своей племянницы, как из-за прилавка показалась хозяйка сего помещения — молодая, что удивительно, кобылка с шерстью оранжево-персикового цвета, волнистой пурпурной гривой до плеч и необычно крепким для кобылки телосложением. Копыта ее были покрыты смесью сажи и остатков теста, а со лба стекал пот.       ─ Кого я вижу… — с улыбкой протянула она. Голос ее был приятным, но омраченный хрипотцой. — Арни и малышка Лилия Якопониедовы. Давненько не видела вас в своей булочной.       ─ И тебе привет, Лиза, — улыбнулся Арни и подошел к прилавку. — Были кое-какие дела, поэтому просто не было возможности удостоить тебя созерцанием нас. Да и Асан настаивал, чтобы Лилия пока не выходила из дома ни со мной, ни с ним. Сама понимаешь… Солнцелюбы проклятые.       ─ А, ты об этих сумасшедших фанатиках… — протянула Лиза и вытерла пот со лба. — Да, ужас, а не пони. Слышал, кстати, они еще одного поймали… Вроде, какую-то ерунду у него нашли, а повесили на него чуть ли не предательство идеалов их аликорна-бога. Тьфу!       ─ М-да… — невесело протянул Арни. — И как их еще из города не выгнали?       ─ Так боятся их, — ответила Лиза, не сводя взгляда с Лилии, которая с интересом рассматривала одну из полок. — У них там, по слухам, какой-то новый маг объявился. Силён, говорят, как сам аликорн, ну и… С головой у него не все в порядке. Тот-то, что был до него, был еще более-менее гуманным и старался… ну… с пониманием относиться к непони и тем, у кого находят всякую ерунду. А этот… Знаешь, что он решил сделать с тем беднягой?       ─ Боюсь даже представить.       ─ Его решили казнить через внутреннее сжигание, — даже Арни прикрыл рот копытом от накатившей волны ужаса. — Извини… Не стоило мне так… Особенно после того, что произошло с Катей и…       ─ Ничего страшного, — кисло улыбнулся Арни. — Ее уже все равно не вернуть, так что… Нормально.       ─ И ничего не нормально! — резко ответила Лиза, бросив тряпку со всей своей не дюжей силой. — Как я могу спокойно жить, когда таких, как я, как ты, как твой брат и племянница сжигают только из-за того, кем мы являемся. И ладно, нам троим еще повезло, но вот Асан… У него же куда больше от… Яков… Не дай бог попадется на какой-то мелочи, так этот псих убьет его.       ─ Я понимаю и постоянно говорю ему, чтобы он не лез на рожон, но… Видимо, гены яка все-таки сильнее. Темперамент у него — будь здоров. Хотя, о чем это я, тебе и так это известно.       ─ Ладно, давай не будем о невеселом. Зачем портить день друг другу, верно?       ─ Ну да… Только вот, Лиз, скажи мне, а где и когда будет проходить казнь. Просто, не хотелось бы наткнуться на нее во время нашей прогулки. Лилия не должна видеть этих ужасов.       ─ Понимаю, Арни… Насколько мне известно, казнить бедолагу будут прямо у солнечной церкви. Где-то в два или три часа дня, когда солнце начнет заходить. Опускать прямо в плоть неверного слуги твоего, о великая Селестия… ТЬФУ! Даже передразнивать их противно. Как они могут поклоняться этому тирану, ума не приложу…       ─ Ты же сама говорила — они сумасшедшие. Да и идол их тоже не отличается адекватностью.       ─ ТИШЕ ТЫ! — зашипела Лиза и прикрыла рот Арни копытом, указав свободным на окно. Когда жеребец повернул голову к окну, он увидел, что мимо булочно прошли двое из служителей той самой солнечной церкви — облаченные в серебряно-оранжевого цвета с большим гербом в виде солнца на груди.       ─ Чуть не попались… — прошептал Арни, когда те двое скрылись. — Спасибо, что заткнула меня.       ─ Да не за что, дружище. Мы, поняки¹, своих не бросаем. Особенно, в это время.       ─ Ага… Ладно, я вообще зачем зашел-то… Малой хотел прикупить пару вкусняшек и погреться немного.       ─ А чего же ты малышку потащил на улицу да без теплой одежды? — с некоторым осуждением спросила Лиза и скрылась за прилавком. — То, что она на четверть як, еще не значит, что у нее будет такая же густая шерсть, как и у ее родственников.       ─ Сглупил, признаю, — неловко засмеялся Арни. — Да и думал, что пока мы соберемся на прогулку, хоть немного потеплеет. А так, минус небольшой, но до костей пробирает… Ух… Вообще, мы с Лилией собирались на рынок, чтобы прикупить одежду, но…       ─ Туда нельзя, — послышался голос Лизы из-за прилавка. — Там как раз орудуют солнечные фанатики со своими проверками, так что полуяки для них будут лакомым кусочком.       С этими словами, Лиза вынырнула из-за прилавка и поставила на него деревянный ящик.       ─ У тёти моей дочка уже давненько выросла… Десять лет ей, представляешь… Боги, как быстро летит время… Ну и, когда малышка уже достаточно выросла из своих старых вещей, их принесли мне. Сказали: «Делай с ними, что хочешь». Вот так и сказали… Дочка та, если честно, избалованная до ужаса, поэтому и одежда у нее была хорошая. Короче, вот… — она хлопнула копытом по ящику. — Возьми что-нибудь, да пусть Лилия примерит. Мало ли подойдет.       ─ Лиз, это очень щедро с твоей стороны, — несколько ошарашенно ответил Арни. Он не был готов к такому повороту событий. — Ты столько делаешь для нас с Лилией и Асаном, что… Мне даже как-то неловко.       ─ Да брось, Арни, — улыбнулась Лиза. — Мне в радость помочь вам, да и не только. Бери-бери, думаю, для малышки там что-то да найдется.       ─ Сколько я буду должен тебе за это?       ─ А вот сейчас я обижусь, Арни. Это — подарок для Лилии. Пусть у малышки будут хорошие вещи, чем та рванина, которой торгуют на базаре.       ─ Ладно-ладно, — ответил жеребец и опустил ящик на пол. — Но, опять же… Ты слишком добра с нами.       ─ И снова говорю, что мне в радость помочь вам. На то и нужны друзья, верно?       ─ Ага… — кивнул Арни и начал изучать содержимое ящика. Чего там только не было… И шапочки, и курточки, даже варежки с валенками… И все настолько разные и красивые, что у жеребца закралось серьезное сомнение, что часть этой одежды была произведена в их городе. — А вот такой я в Коньзани не видел… Интересно, откуда они достали такую красоту.       ─ Да… — Лиза махнула копытом так, будто ей стало противно от этого. — Оказывается, в Кантерлоте живет какой-то родственник той девочки. Ну он, собственно, и одаривает ее такой одеждой, но она же избалованная донельзя и меняет обличия, как… У меня даже слов нет, чтобы описать, насколько это быстро.       ─ И откуда такие берутся? — презрительно сказал Арни и извлек из ящика курточку и шапку с огромным помпоном, которые, по внешнему виду, были чем-то между кантерлотским барахлом для богатых (как его обозвал сам Арни) и простой одеждой, которая оказалась чересчур пошарпанной. — Ну вот, думаю, Лилии это понравится… Лилия, солнышко, подойди, пожалуйста, сюда.       «Интересно, что ему нужно», — подумал Сергей, когда увидел Арни, стоявшего перед прилавком, за которым находился другой «демон», только женского пола. Тут его взгляд упал на одежду, которую Арни держал, перекинутым через копыто. — «Одежда? В булочной? Чего только нет в этом Аду… Видимо, тут «булочная» еще означает «бутик»… Но грех отказываться, ибо на улице действительно холодно.»       Осторожно поглядывая на Арни, Лилия подошла ближе, и жеребец начал одевать на нее все, что достал из ящика.       ─ Арни, а что это с ней? — спросила Лиза, когда жеребец натягивал на голову малышки шапку с огромным белым помпоном. — Мне показалось, или она как-то осторожничала, когда подходила к тебе?       ─ Нет, тебе не показалось, — ответил Арни и оттянул головной убор с глаз Лилии. — Она действительно немного не своя сегодня. Хотя, Асан и София в один голос говорят, что она была такой еще вчера. Мол, взгляд и поведение у нее стали чересчур «взрослыми». Как мне кажется, они просто перепугались того, что малышка не проснулась от сна. Никто ведь не любит, когда его будят, верно…       ─ Да верно, но… Интересно, чего это она.       «Я же вас прекрасно слышу», — эти слова чуть не сорвались у Сергея с языка, но он вовремя смог сдержаться. Все равно бы это выглядело больше умилительно и смешно, нежели серьезно, отчего ему становилось только противнее.       Осознавать свою беспомощность в этом — это словно быть в герметичной стеклянной коробке, которую невозможно разбить и все, что тебе остается делать, это наблюдать за тем, что происходит вокруг тебя. Очень паршивое состояние… — «И ей кажется, что я веду себя странно… Хм… Хотя бы, я начал немного понимать, что за ситуация складывается сейчас. Во-первых, фамилия моего «семейства» — Якони… Кониекя… Боже… Якопониедовы… Черт, язык сломаешь, пока произнесешь…       Во-вторых, местная вера. Видимо, христианство тут не исповедуется. Вместо этого поклоняются некой Селестии. Хотя… Судя по словам этих демонов, их богиня — тот еще кровавый тиран. И, в-третьих, — название города, в котором я оказался. Даже не знал, что в Аду могут быть города с настолько смешным названием… Коньзань… Боже, до чего теплая одежда…»       ─ Вижу, ей понравилась одежка, — усмехнулась Лиза, видя довольное лицо Лилии.       ─ Да уж… — улыбнулся Арни.       ─ Кстати, вот… — сказала кобылка и протянула Арни две сдобы с корицей. — Вот, угости малышку, заодно и сам перекусишь.       ─ Лиза, ты слишком добра, — сказал Арни, но от выпечки не отказался и протянул одну булочку Лилии. Та с аппетитом начала есть ее.       ─ Вот теперь я ее узнаю. А то какая-то опасливая была. Может, действительно, просто не проснулась?       ─ Наверное… Хотя, уже достаточно поздно… Можно было бы и раньше.       ─ Мало ли ей кошмар приснился, а мы просто не замечаем этого. Лилия же еще ребенок… У них не поймешь, где и когда кончается воображение.       ─ Ты права… — ответил Арни и снова повернулся к прилавку. — Давай я заплачу хотя бы за сдобу… Не могу я взять ее у тебя бесплатно.       ─ Вот так и угощай их! — всплеснула копытами Лиза. Сейчас, она, если бы не выглядела так молодо, вполне сошла бы за добрую бабушку, которая всегда поддержит, даст совет и угостит наивкуснейшим пирожком. Это заметила Лилия (точнее, Сергей) и все больше сомнений закрадывалось в ее голову.       «Не один демон бы не выдержал такого притворства…» — подумал Сергей. — «Я просто не верю, что ради меня одного был организован целый новый мир с этими причудливыми существами… Похоже, Господь был тогда в нашем доме, и Он услышал молитвы моей прекрасной Варвары, и дал мне новую жизнь. Если это так, то я просто не имею права повторять те ошибки, которые совершил при своей первой жизни. Конечно, никто из нас не может быть святым, даже священники, в чем я убежден, так как и сам видел нескольких в пабах. И если окажется, что это все — моя вторая жизнь, то Господь действительно прощает всех…»       Лилия подняла глаза. Они с Арни уже не были в булочной «демона» по имени Лиза, а шли по улице. Точнее, шел сам жеребец, а малышка все так же ехала у него на спине. И как она могла проморгать такое? Видимо, внутренний монолог просто отключил ее от реальности. Но сейчас ей было не до этого. Лилию мучили вопросы относительно того, что все-таки здесь происходит. Является ли это место Адом, которым его так пугали и которого он боялся даже сильнее, чем смерти? Если же да, то у демонов просто фантастическое терпение. Если же нет… Почему он (Сергей) в таком случае попал сюда? Зачем Господь даровал ему новую жизнь в столь отличном для него месте? Но еще страннее и ужаснее то, что Он не запрещает своим демонам терзать его во снах, притворяясь дорогими ему людьми. Конечно, этот сон был пока что только один, но что-то подсказывало Мосину, что это далеко не конец, и они еще вернутся.       Такие невеселые мысли терзали ее голову, пока они с Арни не решили пройти мимо очень странного, но от того сильно выделяющегося, здания. Оно было очень высоким и чуть ли не касалось самого солнца, сделано было из белого, как мел, камня, обитого серебром и металлом, чей цвет был чем-то между цветом золота и меди, а штык, являющийся самой высокой точкой сооружения был создан то ли из хрусталя, то ли из похожей на него местной драгоценной породой. Но, что удивило Лилию еще сильнее, так это толпа. Вокруг этого здания собрались десятки жителей города со смешным названием Коньзань.       ─ Чёрт… — послышался голос Арни Якопониедова, который явно был недоволен тем, из-за чего собралась такая толпа. — Лиза же сказала, что они начнут ближе к вечеру, — тут он уловил вопросительный взгляд своей горячо любимой племянницы. — Поверь, моя дорогая, тебе лучше не видеть и не слышать того ужаса, который должен будет произойти прямо сейчас.       Но, как мы все прекрасно знаем, запрети ребенку что-то, и он из любопытства все равно сделает это. Тут было немного не так… Сергей, что находился внутри Лилии не был ребенком и прекрасно понимал, что слова Арни могут быть правдой, но судьба решила сыграть в более ужасную игру. Толпа решила разойтись в стороны, показывая то, что происходило прямо у церкви.       Там, на огромном монументе в виде Солнца, сделанном из чистого золота, был распят один из пони. Вид его был крайне плачевным — многочисленные синяки и порезы. Это, если не затрагивать то, что он был распят, то есть, прибит к этому символу власти за передние копыта, разведенные в стороны. Судя по тому, что из-под гвоздей все еще хлестала кровь, распяли бедолагу недавно. Некогда светло-серая шерсть была покрыта таким слоем грязи, что создавалось впечатление, будто его до этого момента закрыли в свинарнике на несколько дней. Одно ухо было отрезано почти под корень, а рот… Правая его половина была грубо разрезана чуть ли не до шеи, а под раной толстой коркой красовалась запекшаяся кровь. Стало ясно, что беднягу пытали, причем истязатели не ограничивали себя в фантазии, так как при более ближнем рассмотрении можно было заметить не только синяки и порезы, но еще и ожоги разных размеров и степени. Сложно было представить, как распятый вообще мог быть жив с такими-то травмами…       И Лилия это видела… Но так как Сергей, будучи взрослым человеком и достаточно спокойно относящимся к пленным и тому, что с ними могли сделать, не испытал такого уж серьезного отвращения от вида бедолаги.       ─ Лилия, тебе не стоит смотреть на это, — сказал Арни и попытался было отвлечь малышку от картины приближающейся казни, но, что бы он ни делал, заинтересовать жеребенка не получалось.       Тем временем на некое подобие сцены, на котором, собственно, стоял и сам крест, вышел тот самый новый маг, палач и глава Коньзаньского Селестианского Храма — черный, как смоль, единорог с очень худым, можно даже сказать, изможденным, лицом и горящими безумным огнем сине-зелеными отвратительными впавшими глазами. Одет он был в белую мантию с огромным знаком солнца на груди. Рог его тут же начал светиться тем же цветом, что и глаза, а перед лицом раскрылся лист пергамента, после чего он начал зачитывать то, что написано на нем, да еще настолько похоронным голосом, что у всех пробежали мурашки уже после первого слова.       ─ Иван Арсеньев, вы обвиняетесь в государственной измене и создании движения, чья деятельность направлена против правления великой принцессы Селестии. Приговор для такого преступления един и обжалованию не подлежит — с помощью заклинания, я создам внутри вашего тела мощный поток огня, который будет сжигать вас изнутри, пока вы не умрете. Хотите сказать что-то перед исполнением приговора?       Обычно, никто не мог вымолвить даже простого звука после тех зверств, которые с приговоренными делали линчеватели. Но Иван, как потом заметил Мосин, оказался куда более крепким и стойким, за что мог только удостоиться большого уважения среди единомышленников.       ─ Сказать кое-что? — прохрипел жеребец и сплюнул на сцену кровавый сгусток. — О да, я хочу кое-что сказать. Жители прекрасного города Коньзань! Мои земляки! Никогда, слышите, никогда не бойтесь выступать против оккупации тирана! Только вместе мы сможем свергнуть Селестию, чей тоталитаризм и расизм поглотили не только политику стран, но и умы многих жителей… Таких, как он… — Иван кивнул в сторону мага. — Твоя обожаемая принцесса — всего лишь тиран, который стремится к несуществующим идеалам и старается уничтожить все, что не укладывается в ее идеальную картину мира. Но никому, слышишь меня, заблудший разум, никому не под силу изменить весь мир. Так что, жги меня, если считаешь нужным… Я не боюсь умереть, зная, что мое дело продолжат и доведут до конца. Я умру, гордясь за тех, у кого хватит сил и смелости свергнуть вашего несуществующего бога.       ─ Вы закончили? — явно закипая, спросил маг, уже готовясь использовать заклинание.       ─ ЖИВА СЕВЕРЯНА! — внезапно закричал приговоренный, да настолько громко, что его мог бы услышать и глухой. — СМЕРТЬ ПРИНЦЕССКОЙ ОККУПАЦИИ! СМЕРТЬ СОЛНЕЧНОЙ ОККУПАЦИИ! ДОЛОЙ ТИРАНИЮ АЛИКОРНА! СМЕРТЬ СЕЛЕСТИИ!       Последние слова он успел повторить только два раза, поскольку маг, уже полностью взбешенный (только не показал этого на лице), решил внезапно применить страшное заклинание. Вот тут и началось то, из-за чего даже Сергей Мосин, который был готов к Аду и пережил одну встречу с демонами, убедился, что даже в столь приятном, на первый взгляд, месте, может таиться самый настоящий ужас истинной Преисподнии. Изо рта, ушей и ноздрей приговоренного сначала появился небольшой дымок, но с каждой секундой он становился все более густым. С такой же скоростью увеличивалась и громкость криков боли, разорвавший наступившую тишину. На груди начали проявляться оранжевые просветы, шерсть начинала сгорать, а какая-то часть выпадать, обнажая кожу, которая быстро покрывалась красными, почти светящимися, ожогами. Внезапно, изо рта и ноздрей, вместе с дымом показался и огонь. Криков боли уде не было слышно, ибо приговоренный был мертв, но прекращать экзекуцию над уже мертвым телом маг не спешил. Плоть на черепе быстро покрылась ожогами, а потом и обугленными язвами, сквозь которые виднелись горящие кости. Глаза начали медленно вытекать из глазниц и упали на деревянный пол. Огонь, что выходил изо рта, захватил остальное тело, так что помимо внутреннего сгорания, началось еще и внешнее. Спустя несколько секунд, кожа бедолаги сильно обуглилась и начала отслаиваться, обнажая уже порядком прожаренную плоть, а кое-где и обнаженные кости. На этом экзекуция была окончена, а единорог развернулся к полностью опустошенной от такого зрелища толпе.       ─ Жители города Коньзань! — громко, но все таким же холодным и невозмутимым тоном сказал маг. — Внемлите моему голосу и тогда останетесь живы! Некоторые из вас искренне считают, что все проблемы из-за нашей единой правительницы — принцессы Селестии и мне, как и моим товарищам искренне непонятны эти возмущения! Вы бунтуете, высказываете протесты, но сами и дня не проживете без ее покровительства! Покоритесь великой принцессе и не пытайтесь идти против ее власти! В противном случае, это приведет к тем последствиям, которые вы наблюдали сейчас и поверьте, я с превеликим удовольствием убью любого, кто посмеет усомниться во власти бессменного правителя! Это, в первую очередь, касается тех, кто является членом этого движения!       Сказав это, маг натянул белый капюшон на голову и сошел со сцены, направившись в сторону церкви, где и скрылся спустя пару секунд.       ─ Тварь… — не выдержал Арни. — Все они… Как можно убивать своих соотечественников, да еще и делать из этого шоу… — тут он заметил ошарашенный и испуганный взгляд Лилии. — О боже, малышка, прости, что тебе пришлось увидеть это. Клянусь, я хотел было уйти, но что-то не давало мне сделать и шага. Наверное, какое-то заклина…       Но Лилия уже не слушала его. Точнее, она слышала, что он что-то говорит, но смысл слов не доходил до мозга, а перед глазами все стояла та ужасная картина казни. Сергей хоть и не был слабонервным человеком, но даже для него это оказалось слишком. Вот тут-то он и понял, что этот город, показавшийся ему Раем, таит в себе куда больше ужасов, из-за чего становится схож с…       «Похоже, я все-таки в Аду…» — подумал Сергей, наблюдая за тем, как тело бедняги подвергли окончательному сожжению.