Семилистный клевер

      Энви ворвался в купе, задыхаясь от быстрого бега и обиды, которая поднялась в нём жаркой волной. Захлопнув дверь, он рухнул на сиденье и закрыл лицо руками. Надо же так позорно провалиться в первый же день совместной поездки с Элриками! Он же без труда завязывал знакомства и сближался с военными, почему сейчас-то всё пошло не так?       Этот Огненный повёл себя неправильно. Чёрт возьми, после Ишвара он должен был растерять симпатию к другим людям, а не бросаться на защиту мальчишки, которому ещё ничего не успели сделать!       Энви приглушённо взвыл. Он отказывался понимать, откуда в Огненном столько того, за что обычно людишки называли подобных ему хорошими и надёжными. В Централе, куда его не так давно перевели, Мустанг имел репутацию человека, который с радостью сваливал свои обязанности на других, частенько захаживал к девочкам и был тем ещё эгоистом.       Эти дурацкие слухи сбили Энви с толку. Кто ж знал, что на деле Огненный окажется другим?       Дыхание постепенно замедлялось, и лицо уже не так горело. Энви приходил в себя. Через несколько минут мысли свернули в другом направлении: как ему переманить Эдварда, развести его с Мустангом и попутно не нарваться на ссору с ним же.       Для начала их надо собрать всех вместе, а потом… а потом он что-нибудь придумает. Не впервой раздувать пламя вражды из маленькой, почти незаметной искорки. Эдвард легко выходил из себя, дело за тем, чтобы Мустанг в его присутствии обронил что-то обидное для мальчишки.       Губы дрогнули в улыбке. Хихикнув, Энви наконец отнял руки от лица и упёрся взглядом в Альфонса.       Он спал так крепко, что Энви тут же захотелось его разбудить. Как он смеет спать, когда вокруг столько происходит?!       Впрочем, нет. Пусть спит, ему же будет легче.       Энви бесшумно выскользнул из купе и направился к двери Огненного. Он подозревал, о чём Мустанг хотел переговорить с мальчишкой, но хотел убедиться.       До двери гомункул не дошёл: она резко распахнулась, и оттуда вылетел Эдвард. Энви шагнул в сторону и прислонился к стене. Мальчишка пролетел мимо, но вдруг затормозил и обернулся.       — О! А я думал к тебе пойти! Слушай, мы тут с Роем договорились… короче, пойду Алу скажу! Мы это, мы теперь с ним едем!       Договаривал Эдвард уже на бегу. Он исчез в купе гомункула, даже не прикрыв за собой дверь.       В коридор выглянул Мустанг. Он выглядел уставшим, и Энви про себя с ехидцей заметил, что Эдвард умудрился его вымотать за один разговор.       — Поздравляю с концом вашего покоя, полковник, — Энви широко улыбнулся и отсалютовал ему левой рукой.       — С вас причитается, уважаемый, — вернул ему улыбку Огненный.       Энви окинул его долгим взглядом, но так и не смог придумать достойный ответ.       — За что?       — Как это за что? Вы всю поездку можете наслаждаться покоем за меня.       У гомункула отвисла челюсть. Такой мелочности он мог ожидать от кого угодно, но точно не от государственного алхимика, который разбрасывался деньгами, как фантиками от конфет!       Рой хранил выражение делового спокойствия. Не похоже было, что он шутил.       — Простите, но какого чёрта?       — Равноценный обмен, — пожал плечами Огненный.       Хмыкнув, Энви скрестил руки на груди. Заплатить ему не проблема, но гомункул не собирался уступать. Энви подчинялся только создателю, так что пусть Огненный закатает губу обратно.       Пока гомункул раздумывал, как облечь эту грубость в более мягкую форму, из его купе вылетели дети. Альфонс едва поспевал за братом, который тянул его за собой и ещё поторапливал.       — Знаете что? Это вы решили с ними связаться, даже не посоветовавшись, между прочим, со мной.       — Эй, вы тут ругаетесь, что ли? — гаркнул Эдвард, подлетая к ним. — Я тоже хочу!       — Никто не ссорится, Эдвард. Это научный эксперимент.       Энви от ответа Огненного на несколько мгновений потерял дар речи. Так этот паршивец ставил на нём какой-то эксперимент?       Энви так и подмывало спросить, в чём же он заключается, но ему не хотелось выставлять себя дураком. Гомункул кивнул, всем своим видом выражая понимание.       — И что ты выяснил? — поинтересовался Эдвард.       — Что иногда я бываю слишком убедительным.       У Энви вырвался смешок:       — Простите, полковник, но я вас сразу раскусил. Я просто вам подыграл. Неплохое представление вышло, а?       — Вас с таким талантом любой театр с руками бы оторвал, — кивнул Огненный. Энви изобразил поклон, словно находился на сцене, перед рукоплещущей публикой. С его лица не сходила широкая улыбка, которая больше подошла бы театральной маске, чем живому человеку.       — Не, ну мы долго будем тут стоять?! — снова вмешался Эдвард. — Короче, вы как хотите, а мы с Алом пошли!       Мальчишка утянул брата в купе Огненного. На этот раз он прикрыл дверь, но щёлку всё-таки оставил.       — Значит, эти дети — неплохие алхимики? — вполголоса спросил Энви.       Взгляд Огненного стал цепким и немного настороженным.       — Для своего возраста.       Огненный явно недоговаривал. Не стал бы он возиться с мелкотой, которая выучила пару-тройку базовых законов.       — М-м, так Эдвард малость прикрасил, — Энви покосился на дверь, — когда говорил, что использует алхимию не хуже государственных служащих.       За дверью возмущённо засопели.       — Похоже, меня бессовестно надули, — вздохнул гомункул, разведя руками.       Сопение стало громче. Энви выждал ещё несколько секунд и тихо добавил:       — Какая жалость. Я-то думал, что встретил юных гениев, а мне попросту навра…       — Я не врал! — перебил его звонкий голос. — Иди сюда, я тебе покажу!       Энви повернулся на голос. Эдвард стоял в проёме, сжимая кулаки, пыжась и покачиваясь, как кот, задумавший напугать своего противника. Энви с трудом сдерживал смех: после Прайда воспринимать эту мелочь всерьёз у него не получалось.       Энви побарабанил пальцами по стене в притворной задумчивости, и тогда Эдвард не выдержал. Выскочив в коридор, он схватил гомункула за руку и дёрнул так резко, словно хотел оторвать ему конечность, а не затащить за собой в купе.       — Ладно-ладно, уговорил, — примирительно произнёс Энви. — Полковник, вы ведь не против?       Огненного такой поворот событий явно не обрадовал, но отказывать он всё-таки не стал. Не сдержавшись, Энви одарил его удивлённым взглядом. Мустангу ничего не стоило приструнить мальчишку, раз уж Эдвард теперь ехал с ним, почему же Огненный предпочёл промолчать?       Энви позволил мелочи усадить себя у окна. Пока Эдвард чертил формулу прямо на столешнице, гомункул делал вид, что его интересует вид за окном, но краем глаза он следил за мальчишкой. Чертил он уверенно и с формулой ни разу не ошибся. Энви внутренне подобрался, внешне сохраняя отстранённость статуи у входа в храм Лето.       Снопы маленьких синих молний брызнули во все стороны — несколько даже попало на пиджак, и Энви стряхнул их, пока не прожгли дырки. Восстановить одежду не проблема, но портить свои обличья просто так Энви не любил.       Над формулой закручивался маленький смерч из слепящих искр. Энви прищурился, но даже так едва мог разглядеть, что происходило в центре круга преобразования. Эдваррд таращился на формулу, раскрыв глаза так широко, что напоминал совёнка.       — Вот! — торжествующе вскрикнул мальчишка, цапнув из формулы какую-то мелкую вещь, которую тут же едва не выронил.       Только теперь Энви разглядел, что у него получилось. На столешнице блестела металлическая штуковина, которая явно изображала зверя, но гомункул не сразу понял, какого.       — Это дракон! — завопил Эдвард, видя его замешательство.       — М-м-м, а почему у него хобот? — Энви потыкал бок зверюги, ещё не остывший после преобразования.       — Это шип такой, здесь тоже есть, видишь?       Гомункул кивнул, хотя шипы он так и не разглядел, даже когда поднёс «дракона» к глазам. Существо походило на хтонического монстра, и чем больше Энви на него смотрел, тем страшнее оно казалось.       Интересно, какая рожа будет у Прайда, если заявиться к нему вот в таком виде?       Стоило этой мысли мелькнуть в голове, как Энви внезапно расхохотался.       — Прости, прости, — выдавил сквозь смех он, пока мальчишка не решил обидеться глубоко и надолго. — У тебя ха-хароший дракон, просто…       Новый взрыв хохота повалил его на сиденье. Энви замахал руками, пытаясь объяснить, что Эдвард здесь ни при чём, но его, конечно, не поняли.       В щёку прилетело что-то колючее. Скосив глаза, гомункул заметил распластавшегося на полу дракона. Выпученный глаз зверушки таращился на него с осуждением. Энви моргнул — и наваждение исчезло. Как и положено фигурке из фольги, дракон смотрел без всякого выражения.       Спустя минуту-две Энви наконец удалось отдышаться. Выпрямившись, Энви провёл рукой по безнадёжно растрепавшимся волосам.       — Я тебя щас стукну, — серьёзный тон Эдварда настолько не сочетался с его видом, что по лицу гомункула расползлась неприлично широкая ухмылка.       Энви опёрся на столешницу и скрыл её за сплетёнными в замок пальцами.       — Не сердись. Просто твой дракон, — гомункул едва сдержал ехидный смешок, — напомнил мне одну очень забавную историю. Слышал когда-нибудь легенду о глупом-преглупом ящере, который посмел дерзить богам?       Эдвард помотал головой. Энви обвёл всех долгим внимательным взглядом, притягивая их внимание, как магнит. Устроившись поудобней, гомункул вытянул ноги и скрестил их в щиколотках.       — Это не самая распространённая история. Лично я услышал её в Лиоре. Знаешь же, что там процветает культ бога Лето?       — Бе-э, — скривился Эдвард и высунул язык. — Нафига выдумывать божество с таким именем?       — М-м, я в своё время задал похожий вопрос.       — И тебя оттуда турнули? — живо поинтересовался Эдвард, перегнувшись к нему через стол.       У Энви задёргался глаз.       — Нет, они не настолько дви… дикие. Мне пришлось полтора часа выслушивать, какой бог Лето замечательный, — глаз задёргался сильнее, и гомункул прикрыл его рукой. — М-м, так вот, о леген…       — И всё? Тебя даже в келье на ночь не заперли?!       — С чего бы им так поступать? — Огненный пересёк купе и устроился напротив гомункула.       Энви откинулся на спинку сиденья, но полковник всё равно сидел слишком близко. Гомункул невольно опустил взгляд на его руки. В Ишваре он почти всё время носил перчатки, и сейчас ладони Огненного выглядели непривычно, словно принадлежали другому человеку.       — Ну, я слышал, они так делают, — Эдвард звучал уже не так уверенно.       — Ты отчасти прав, — Энви поднял с пола драконью фигурку и покачал её в воздухе, удерживая за длинный шип. — Только это не наказание, а способ соединиться с Лето. Ну, по их словам.       — И у кого-то получалось?       — М-м-м, вроде бы да, но такие люди были на грани голодного обморока, когда их посещал Лето, так что…       Энви прервал громкий стук. В следующий миг его швырнуло вперёд, прямо на столешницу. Под рукой что-то хрустнуло.       Почти глухой от скрежета и визга тормозов, Энви вскинул голову и, щурясь, осмотрел купе. Он видел только размытые фигуры, но все они шевелились. Живы, слава Отцу.       Энви оттолкнулся от стола и уселся на полу. Голова кружилась. К шипению состава примешался треск разрядов — ядро спешно заживляло раны, выпуская маленькие, но вполне заметные искры.       Он закрылся руками, чтобы скрыть их от чужих глаз. Когда плечо сжала чья-то ладонь, Энви глянул на человека, который к нему подошёл, и обомлел.       Огненный вглядывался в него с неприкрытой тревогой.       — Всё… нормально, — брякнул Энви самую ленивую отговорку, какую мог придумать. — Я не ударился… сильно.       Мустанг не ответил. Только Энви подумал, что алхимик отстанет от него и займётся остальными, как Огненный решил окончательно ему всё спутать.       Перехватив за запястье, Огненный резко увёл его руку вниз. Взгляд алхимика метнулся к виску, где должна была быть рана. Секунду-две он напряжённо всматривался, а потом недоверчиво сощурился.       — Я же сказал, ничего такого, — Энви потянул руку из захвата, чувствуя, что сейчас сорвётся. Он мог освободиться одним рывком, сила гомункула это позволяла, но вредить алхимику в планы Энви не входило.       Мустанг взглянул на стол и тихо хмыкнул. По столешнице расходилась сетка трещин примерно в том месте, где гомункула припечатало головой.       — Наверное, из-за реакции формулы истончился, — предположил Энви.       — Эй, я всё правильно делал! — тут же возмутился Эдвард, растирая приличную шишку на лбу.       — Не прикрывайся его преобразованием. Тебя не тошнит?       — Да нет же, я вам гово…       — Голова не кружится?       — Вы бы о себе позаботились, — криво усмехнулся гомункул.       Огненный только отмахнулся. Если этот человек и ушибся, будет скрывать до последнего. Стойкость, похвальная для возможной ценной жертвы, вызывала у Энви жгучее, как перец, раздражение. Посмотреть бы на его лицо, попадись Огненный Ласт, когда у той настроение развлечься с очередной живой игрушкой!       Мустанг наконец-то отстал, окинув напоследок пристальным взглядом, и отошёл к детям. Энви тихо поднялся и направился к выходу.       Слава Отцу, никто не вздумал его останавливать.       Выскользнув в коридор, Энви присоединился к пока небольшой группе людей и, состроив лицо поглупее, громко спросил:       — А почему мы, собственно, остановились?       Самый старший в их компании безразлично пожал плечами. Кто-то цыкнул.       — И вы собираетесь стоять здесь? — полюбопытствовал Энви.       — А чего дёргаться? Всё равно скоро поедем, — говоривший снова прицокнул языком.       Гомункул одарил его быстрым хлёстким взглядом: белобрысый, худой, как ветка, парень почесал острый нос, нисколько не смутившись.       — М-м, как сказа-ать… Причина-то может быть не в поезде. Что если, допустим, кто-то испортил рельсы?       Тихий голос гомункула растекался по коридору леденящим ядом, и от него не было спасения. Энви едва сдержал улыбку, когда их физиономии вытянулись и побледнели, а в глазах заблестела тревога.       Гомункул пересёк коридор и устроился напротив них. Пусть людишки были правы, и поезд скоро поедет, припугнуть их никогда не помешает.       — В конце концов, мы недалеко от восточного региона, — Энви разглядывал свои ногти с таким убийственным спокойствием, которое заставляет других нервничать ещё больше. — Хм, я бы сказал, мы так близко, что вы можете легко надышаться песком, если откроете окна.       Белобрысый надрывно закашлялся, выпучив блеклые глаза.       — Кстати, вы знали, что ишваритов можно вычислить по запаху? Их благовония, они такие резкие, аж глаза щиплет. И при этом сладкие до тошноты.       Смертные после его слов начали принюхиваться, как собаки. Белобрысый плаксиво сморщил лицо, озираясь с таким испугом, будто ишвариты могли выскочить из стен.       Энви так им всё расписал, что сам вдруг уловил острый и дразнящий запах. Гомункулу показалось даже, что он слышит отрывистую речь ишваритов — тихо-тихо, словно они и правда засели в стенах вагона.       Волна мурашек пробежала от пальцев до затылка. Склонив голову набок, Энви сделал знак смертным, чтобы замолчали и не мешали слушать.       Голоса ишваритов стихли. И не поймёшь, показались они ему или успели скрыться, убедившись, что поезд в ближайшее время точно никуда не денется?       — Что, они уже здесь? — прошептал белобрысый.       — Как сказа-ать… Лучше не сбрасывать их со счетов. Вы как хотите, а я пойду проверю, что там с рельсами.       Энви немного выждал, прежде чем уйти, но к нему так никто и не присоединился. Хоть он и предполагал, что так случится, гомункул не удержался от презрительного смешка.       Снаружи пахло влажной землёй и сталью. Энви пошёл вдоль вагона, касаясь ладонью ребристого тёмного бока. Под ногами хрустела насыпь и мелкий мусор, а поезд тянулся вдаль медлительной от сытости змеёй.       Железное воплощение Уробороса почти уткнулось мордой в месиво из куском рельс и камней.       Хмыкнув, Энви присел у развороченных путей. Коснувшись рельс, гомункул едва не отдёрнул руку: развороченные пути ещё хранили тепло. Похоже, с рельсами разобрались совсем недавно.       Значит, и далеко уйти не успели.       Энви вдруг ощутил затылком пристальный взгляд. Искушение обернуться захлестнуло с головой, и гомункул не стал ему противиться.       В чахлых придорожных кустарниках кто-то пошевелился. Энви втянул воздух с присвистом, нашаривая в кармане свёрнутую петлёй верёвку. Один бросок — и этому любителю пряток конец, но вряд ли он пришёл один.       Энви медленно отступал к поезду, рыская взглядом по кустарникам. Если ишвариты хотели с ним разобраться, сейчас самое время.       Гомункул добрался до первого вагона, затем до двери. Несколько человек вышли из дальних вагонов, но здесь было тихо.       Энви замешкался у входа, не веря, что его так просто отпустят. Он впился взглядом в кустарник, мысленно умоляя, чтобы его незримый враг не выдержал и бросился навстречу.       Гомункул постоял с минуту, а потом выпустил верёвку из пальцев и глубоко вздохнул. Выдержка у засевшего в кустах человека была отменная.       Энви нырнул в душное тепло поезда. По обшитым панелями стенам извивались узоры и тени, и гомункул невольно вглядывался в них. У его старшего братца была манера вылезать из теней в самых неожиданных местах. Энви не удивился бы, появись он прямо здесь или в купе. Прайд всегда наблюдал за ним, наверное, даже пристальнее, чем за остальными.       Миновав ещё несколько вагонов, Энви услышал неясный шум. Гомункул толкнул наружную дверь, выглянул на улицу и заприметил группу людей, которая стояла через пару вагонов от него.       Закутанные в светлые одежды фигуры походили на безликих призраков, но Энви признал их по шипящей речи. Так мог звучать песок, умей он говорить.       Ишвариты с кем-то спорили. Не выдержав, один из них вдруг сорвал балахон и гаркнул что-то на ломаном аместрийском. Видно, его не поняли — ишварит повторил ещё и ещё раз, раздражаясь всё сильнее.       На третий раз Энви разобрал его слова. Ишвариты требовали впустить их в поезд и выдать Огненного, почему-то забыв про снайпера.       Энви облокотился на перила. Цирк, да и только. Мустангу ничего не мешало использовать вместо алхимии обычный пистолет.       Энви уже повернулся, чтобы уйти, когда ишварит заговорил снова. Его речь не особо отличалась от предыдущей, но гомункула насторожил тон этого человека. Слишком уж наигранно звучала его злость, словно он пытался скрыть за маской гнева совсем другое чувство.       Словно их попытка выманить Огненного была всего лишь ширмой. Но для чего ещё ишваритам понадобилось останавливать поезд? Других людей они трогать не собирались, Энви уже убедился в этом на себе. Может, ожидали совсем другого пассажира, а теперь решили попытать счастья, раз уж такой случай подвернулся?       Чем больше Энви об этом думал, тем больше запутывался. Пока он пытался распутать клубок собственных мыслей, от дверей дальнего вагона отделилась фигура в дорожном плаще.       Сдавив перила, гомункул подался вперёд. Железные перекладины заскрежетали, проминаясь под его пальцами с лёгкостью пластилина. Опомнившись, Энви отдёрнул руки и шагнул назад, к дверям вагона.       Огненный знал, что делал, когда выходил к ним. Знал же, верно?