Семилистный клевер

      Ксинкс подвывал за пазухой, приковывая к себе любопытные взгляды прохожих, довольный котятами и жизнью Альфонс грыз конфеты, а Эдвард подбирался к кульку, воровато оглядываясь на Огненного. За эти несколько дней постоянный шум детских голосов стал чем-то привычным. Словно так было всегда.       Теперь к двум непоседливым мальчишкам добавились такие же непоседливые кошки, и у него уже не хватало глаз следить за ними всеми.       — Лия, ты такое не ешь, — увещевал кошку Альфонс, вытягивая из цепких лап конфету. Лия с мурчанием подгребала добычу к себе, чтобы не забрали.       — Она у нас особой породы, конфетоежечной, — Эдвард мимоходом выгреб из кулька несколько конфет. — Мы с ней это, одной крови.       Мимо протарабанил грузовик с этикеткой мороженого на борту. Ксинкс взвыл, как сирена пожарной машины, прерывая спор по поводу конфетоядных кошачьих пород. Он извивался в тканевом свёртке не хуже пойманной в сетку рыбы, пока ткань не затрещала, а Ксинкс не освободил переднюю лапу. Вцепившись в рубашку растопыренными когтями, альбинос потянул её на себя.       Притихнув, дети с интересом наблюдали за шевелящимся бугорком.       — Вырвется. Спорим? — Эдвард пытался говорить тихо, но получилось как всегда.       Ксинкс освободил вторую лапу и впился уже обеими. С лёгкостью выскользнув из свёртка, он пополз по груди, но передумал и спрыгнул на согнутую руку.       — Ой, Эд, лови! — Альфонс в волнении замахал кульком.       От громкого звука Ксинкс взвился на плечо. Он царапал через рубашку, натягивая спиной ткань плаща, и фыркал у самого уха.       — Ему пошуршать надо, — заявил Эдвард, протягивая фантик.       Разноцветную бумажку перехватил Альфонс.       — Ничего не надо, он боится ещё.       — Так вот и успокоится!       — Нет, он побежит!       — Куда он побежит? Эта морда свою морду высунуть боится!       Лия замяукала, привлекая внимание всех троих. Её же взгляд был прикован к фантику в руке Альфонса. Бодая мальчишку в щёку, она широко разевала рот, словно уже кусала шелестящую бумажку.       — Во даёт, — восхитился Эдвард.       Ксинкс его восторга не разделял и тыкался наугад, пытаясь найти место потише. Плоская морда высунулась из укрытия. Альбинос вытаращился на Роя. Лапа нервно дёрнулась вверх, маленькая пасть обнажилась в оскале, и алые глаза ушли в прищур, придавая кошачьей морде выражение крайней подозрительности.       — Ой, только в глаза смотреть не надо, — прошептал Альфонс. — Они не любят.       Ксинкс приблизил морду вплотную, понюхал нос, спустился к подбородку.       С той стороны улицы раздался низкий лай.       Вздрогнув, Ксинкс с шипением забрался под плащ и забурился под локоть за пару секунд.       К ним приближался скачками чёрно-белый пёс размером с крупного кота. Подняв глаза на его хозяйку, Рой улыбнулся.       Риза в бежевой блузке спешила за псом, который натягивал поводок до предела и радостно сообщал о встрече всей улице. Её перехваченная тёмным поясом юбка развевалась на ветру лёгким шлейфом, напоминая лепестки цветка.       Эдварда заинтересовало совсем другое.       — Ух ты, пёс! Эй, ты дрессированный или как? — старший мальчишка присел, цокая языком, но пёс едва глянул в его сторону и потянул к Рою.       — Он Хаяте, — Риза окинула Огненного обеспокоенным взглядом, задержала его на плаще. — Кто это там у вас?       — Ксинкс! — выпалил Эдвард, не дав даже рта раскрыть. — Котёнок, короче.       Хаяте встал на задние лапы, жадно принюхиваясь и поскуливая.       — А у меня Лия, — похвастался младший мальчишка, придерживая кошку.       Риза бросила на Роя удивлённый взгляд.       — Не ожидала от вас.       — Я и сам не ожидал, — Огненный указал глазами на мальчишек, которые крутились вокруг пса. Эдвард подполз к псу почти вплотную, но Хаяте увернулся от его руки и вежливо помахал хвостом.       — Хороший такой. На щенков Дэн похож, скажи, Ал?       Риза смотрела на него не мигая, как Ксинкс с минуту назад, и прикусывала губу в попытках спрятать улыбку. Выбившаяся из причёски прядь пересекала тонкую переносицу и спускалась на щёку, придавая её облику беззащитности. В Ишваре она часто ходила в капюшоне, скрываясь не столько от жары, сколько от самой себя. Солнце пустыни высветлило её волосы до белесого оттенка, и пара прядей до сих пор выделялась среди медово-солнечной шевелюры.       Рой протянул руку. Глаза Ризы распахнулись ещё шире, но она не отодвинулась. Зрачки округлились, как у заинтересованной кошки, когда он заправил прядь ей за ухо и задержал руку дольше положенного.       Хаяте заскулил. Поводок на её руке натянулся и пошёл вверх.       — У-у, бутуз какой! — пропыхтел Эдвард.       Рой обернулся. Мальчишка держал пса под передними лапами, краснея от напряжения, пока Хаяте пытался выскользнуть из его захвата.       — Эдвард, не мучай животное, — вздохнул Огненный, жалея, что его отвлекли в такой момент.       — Да я ж аккуратно! — Эдвард повернулся к брату. — Ал, хочешь подержать?       — У меня ж Лия.       Пожав плечами, Эдвард поставил пса на землю. Освобождённый Хаяте вихрем умчался к хозяйке и сел у самых ног.       Риза улыбалась уже открыто. Положив руку на плечо, она шёпотом поинтересовалась:       — Вам нужна помощь?       — Очень, — признался Рой.       — Тогда расскажете по дороге, как вы нашли этих котят?       — Я могу! — тут же влез Эдвард. — Там приют на окраине города, ага, так его кто-то раздербанил в хлам, а мы зашли, а там котята, а…       Поток слов заткнула конфета. Эдвард скосил глаза на брата, на фантик в его руке.       — Вообще-то, взрослых перебивать нехорошо, Эд, — заявил младший, убирая фантик.       — Я не перебивал, я рассказывал! — возмутился Эдвард, засунув конфету за щёку, и уже тише добавил: — А можно я его поведу?       Поводок перекочевал в руки старшего мальчишки. Хаяте глянул на хозяйку с немым вопросом в тёмных глазах. Хвост неуверенно дёрнулся из стороны в сторону.       — Иди, Хаяте.       Пёс поволок Эдварда вперёд, натягивая поводок с такой силой, что Эдвард едва с ним справлялся. Команды «хозяина» Хаяте пропускал мимо ушей, зато на Ризу то и дело оборачивался, словно проверяя, не потерялась ли она по пути.       Благо Альфонс не торопился срываться следом за братом и терпеливо разбирался с конфетами, попутно шепча что-то Лии на ухо. Она качалась на его плече с закрытыми глазами.       Ксинкс хрипло ворчал в складках плаща, то ли привыкнув так реагировать на окружающий мир, то ли пытаясь прогнать незнакомые источники запахов.       А вот Риза пристроилась позади явно по привычке.       Рой остановился. Шагах в десяти от них сразу же затормозил Хаяте.       — Не надо. Мы же не на работе.       — Как скажете, — Риза выскользнула из-за спины и поравнялась с ним.       Эдвард упирался в попытках потащить пса дальше. Хаяте и хвостом не двинул, пока хозяйка не оказалась рядом.       На другой стороне улицы белело здание канцелярии. Двери и окна всё ещё были заперты, но оттуда слышался рабочий шум.       Поравнявшись с канцелярией, Рой невольно бросил взгляд на верхнее окно, откуда ещё вчера выглядывал Аден. Его план с Лотосом выглядел по-мальчишески рискованным. Так мог действовать юный бунтарь, ставящий на одну карту все средства и возможности, но не прошедший мясорубку Ишвара солдат. Аден не выглядел идиотом, а значит, у него в запасе было ещё один вариант, который упустили все.       Разве что Лотос мог что-то заметить.       Огненный перевёл взгляд на пустое стекло фонаря. Он не горел желанием возвращаться в тюрьму ради разговора, который мог оказаться бесполезным. Кимбли имел привычку долго кружить вокруг да около, скрывая суть, а прижать его к стенке было нечем.       — Вы вчера совершили чудо, — негромко заметила Риза.       — Да какое там чудо, — Рой снова посмотрел на провал окна. — Это был Кимбли.       Риза приоткрыла рот, но не нашлась, что ответить.       — Я знаю, как это звучит, но это он вчера обезвредил взрывное устройство. Без него там всё взлетело бы на воздух. Правда, и с ним тоже могло.       — Как вы… его убедили?       — Никто его не убеждал. Сам захотел, сам сделал. Не хотел умирать от дилетантского устройства, вроде того.       Штанину бесцеремонно дёрнули. Рой опустил взгляд на старшего мальчишку. Эдвард таращился на него с любопытством, накручивая на руку поводок.       — А кто такой Кимбли? Это твой знакомый, да?       — Можно и так сказать.       — Он что, тоже алхимик?! — Хаяте заскулил, когда неугомонный ребёнок от восторга дёрнул поводок. — Тоже государственный, да? А где он живёт? Давай к нему вломимся!       Рой переглянулся с Ризой. Вот и как объяснить, почему к Лотосу не стоит вламываться, и при этом не упоминать про тюрьму и длиннющий послужной список подрывника, где последним пунктом стояло убийство пятёрки высших чинов?       — Эд, он немного… нелюдимый, — мягко сказала Риза.       — По-одумаешь! А вы нас отказывались брать, а потом всё равно взяли!       Мальчишка переводил взгляд с него на Ризу и упрямо поджимал губы. Как всегда, Эдвард стремился пробить путь напрямую. Упорства у него на пятерых хватало. Жаль, до него пока не дошло, что это качество не решает все проблемы.       — Всё равно ничего интересного он вам не расскажет, — добавил Рой.       Эдвард с подозрением прищурился:       — Ага, а откуда знаешь? Я ж не говорил, что спрашивать буду!       — Эд, ну тебе же сказали нет, — зашептал Альфонс.       Старший только отмахнулся.       Риза присела перед ним. Эдвард покосился на её руку, вздрогнул и вперил взгляд в пол.       — Эдвард, этот человек детей терпеть не может.       — Так мы ж по делу, — буркнул мальчишка. — И вообще, вы ж тут говорили, он обезвредил что-то. Не такая уж он и скотина, значит.       Рой фыркнул в кулак. Лотос знатно удивился бы, услышь он мнение Эдварда про свою личность. Его как только ни называли, от более-менее приличного «урод» до трёхэтажной брани, но «не такая уж скотина» в этом списке точно не было.       Мальчишка сразу ощетинился:       — А вот не фыркай! Возьму и сам его найду!       — Ладно-ладно, сдаюсь, — улыбнувшись, Рой поднял руки в жесте примирения. Не хватало ещё, чтобы Эдвард затеял расследование и полез к Лотосу без присмотра. — Правда, тебя к нему всё равно не пропустят. Видишь ли, он сейчас в тюрьме.       — К-как это в тюрьме? — захлопал глазами мальчишка. — А кто его тогда сюда пустил?       Рой со вздохом потёр лоб. Сам виноват, гасить внимание Эдварда надо было раньше. Теперь не отцепится, пока хотя бы в общих словах не узнает о событиях вчерашнего вечера.       — Так нужно было. Чтобы спасти людей.       — Хм-м? — задумчиво протянул Эдвард. — Так он людей спасал?       Рой невольно напрягся от этого «хм-м»: Эдвард так похоже скопировал привычное слово Лотоса и его интонации, что на секунду в сознание закралась безумная мысль, будто Кимбли тоже стоял здесь.       — Он себя спасал, Эдвард. Его временно выпустили, а потом привели обратно. В общем, ты никак к нему не попадёшь.       Эдварду такой ответ вряд ли понравился, но спорить он не стал, и на том спасибо.       Мальчишка снова умчался вперёд. Забыть бы ему об этом разговоре, как всем обычным детям, но Эдвард оглядывался с таким видом, словно хотел что-то спросить и не решался.       Риза пыталась переключить его внимание на ларёк с сахарной ватой, на связку воздушных шариков, которые продавец едва удерживал в руках, на детский парк, откуда доносился восторженный визг, но безуспешно. Он всё размышлял, как подкатиться с мучившим его вопросом, и это наконец случилось.       Едва глянув на каменный лабиринт, Эдвард потянул Хаяте за собой, к Рою.       — А что за алхимия у этого Кимбли? Какая-то особая, как у тебя?       Хаяте уселся рядом с мальчишкой и, почухав лапой за ухом, вопросительно глянул на Огненного.       — Что-то вроде разрушения, только хуже.       — Ого, так он крутой алхимик! — это было ожидаемо. Именно так реагировали те, кто не знал Лотоса лично. — Всегда стопорить алхимию на стадии разрушения, это ж уметь надо! Ему круги помогали, да? Как у тебя?       — Примерно. Только у него татуировки.       Эдвард свистнул так громко, что Ксинкс с визгом прыгнул с руки, шлёпнулся на сапог и впился в него всеми четырьмя лапами. Дальше ускакать не удалось: когти увязли в толстой прослойке, и Ксинкс завертелся, как попавшее в смолу насекомое, сверкая на всех выпученными глазами. Белая козявка топырилась и вопила, изображая грозного кота, но на деле у него получалось только непрерывно пищать.       — Мой косяк, — признал Эдвард, перехватив осуждающий взгляд брата. — Ал, ну не злись, я ж не хотел!       — Не хотел он, — пробурчал Альфонс, присаживаясь рядом с сапогом.       Спустя пару секунд к нему присоединилась Риза.       — Так, разойдитесь, — Рой наклонился к перепуганному котёнку, осторожно потянул за переднюю лапу, но Ксинкс только крепче прижался к сапогу. — Он сейчас тут всех расцарапает.       — Так его в одиночку не вытащить, — возразила снайпер, положив руку на голову белой бестии. — Он крепко застрял. Можно пальцы вывихнуть, если потянуть не так. Ксинкс вывернулся из-под её ладони и зашипел, покачиваясь на сапоге. Видя, что Ризу его старания не впечатлили, альбинос задрал морду на Роя и запищал таким требовательным тоном, словно хозяином сапога был сам Ксинкс.       Риза взялась за переднюю лапу, не обращая внимания на протестующие вопли, которые могли дать фору любой сирене, если записать и запустить их на хорошей громкости. В следующий миг Ксинкс остервенело замахал освобождённой лапой.       — Ал, держи. А то опять застрянет.       Альфонс сжал его лапу в ладонях. Альбинос с мстительным урчанием впился ему в руку.       Эдвард оказался рядом с братом в один миг, плюхнулся рядом и грозно потряс поводком перед самым носом Ксинкса.       — Э-э, пусти! Плохой кот!       — Не слушай, малыш, ты хороший, — ласково ворковал Альфонс, поглаживая котёнка по голове. Ксинкс ответил приглушённым рычанием.       Альбиноса освобождали в шесть рук и четыре лапы — Лия отвлекала собрата, как могла, пока пока Ксинкс таращился на неё с крайне озадаченным видом и облизывал поцарапанный нос. Эдвард тоже рвался помочь, но его услали выгуливать Хаяте.       Минут через пять все лапы Ксинкса были на свободе, а сам Ксинкс заново завернут в ткань. На второй раз альбинос уже не возражал. Ловушка-сапог вытянула из него последние силы, и белая бестия вырубилась раньше, чем Рой успел засунуть его под плащ.       Альфонс выпрямился, подхватив Лию. Она распласталась на его плече маленьким ковриком, но засыпать не торопилась: её внимание приковал Хаяте, с которым Эдвард носился неподалёку.       — У вас там всё? — через всю улицу завопил мальчишка. — Тут Хаяте уже скучает!       Пёс потянул Эдварда к хозяйке с таким усердием, что мальчишке пришлось перейти на бег.       — Да ну не кричи ты, Ксинкс только заснул, — шёпотом отчитал Альфонс, когда брат подбежал к нему.       Рой скользнул взглядом по рукам Ризы. На запястье краснела царапина, узкая, как росчерк пера. Перехватив его взгляд, она вскинула брови в немом вопросе.       Он смотрел на безобидную царапину, а видел иное: багровую от пламени спину, пузырящуюся кожу и шрамы, похожие на застарелые раны от вырванных крыльев.       Огненный потёр глаза, прогоняя видение. Оно мучило его по ночам, иногда переплетаясь со снами об Ишваре и превращаясь в химеру, иногда приходя так, как оно было.       Её глаза распахнулись, как у потревоженной птицы. Риза взяла его руку в свои. Она делала вид, что проверяет, не поцарапал ли его Ксинкс, но взгляд то и дело косил выше.       — Это был мой выбор, — по губам прочитал он.       Выбор-то её, но решение тогда всё равно оставалось за ним. И тем, кто сжёг алхимический трактат на её спине, тоже был он.       Огненная гончая фюрера.       Единственная огненная гончая, и другой уже не будет. Формулы самой разрушительной алхимии остались только в его памяти, въелись ядовитым клеймом, и другому он их не передаст.       Но разве это гарантировало, что в будущем другой алхимик не примется заново за изучение огненной стихии, что не создаст иную, но тоже рабочую формулу?       При мысли о том, что все страдания Ризы могут оказаться напрасными, у него сводило скулы.       Из размышлений его вывел толчок под рёбра и звонкий голос Эдварда.       — Смотри, какой жук! — мальчишка держал на вытянутых ладонях что-то крупное и тёмное. — Ползал тут под ногами, дурной! Вся соображалка в рога ушла, ага!       Жук неторопливо полз к краю ладони и водил туда-сюда загнутыми, как у оленя, рогами. У большого пальца он остановился.       — Смотри, как он умеет, — прошептал Эдвард и ткнул в рога насекомого пальцем.       Жук вздыбился на задние лапы, обхватил рогами палец и попытался сбросить «соперника», но чуть не улетел сам.       — Давай, теперь ты! — подбодрил Огненного мальчишка. — Хоть взбодришься, а то стоишь тут хмурый!       Жук перевалил через полоску поводка на запястье и шлёпнулся на подставленную ладонь. Эдвард прижал насекомое сверху, чтобы не уползло, и снова воззрился на Роя.       В детстве Рой тоже ловил жуков-оленей, сажал их в банки и спорил с другими мальчишками, у чьего жука рога крупнее. Теперь он не видел ни смысла, ни чего-то весёлого в том, чтобы дразнить насекомое.       Эдвард ждал. Жук нетерпеливо сучил лапами и силился выбраться на волю, но прижатые пальцами надкрылья не открывались.       — Только ты его после этого отпустишь.       — Я так и хотел сделать!       Выражение досады на его лице говорило об обратном.       Рой дотронулся до гладкого, словно лакированного, рога. Насекомое с сердитым жужжанием сдавило палец.       — Всё, теперь отпускай.       — Отпущу, только не сейчас, — выпалил Эдвард и показал насекомое Ризе. — Хочешь жука подержать? Он не кусается, правда. Он просто с виду страшный. Только подставь ему руку, а то он балда и падает.       Риза позволила жуку переползти на ладонь и подняла его повыше.       — Знаю. Я в детстве тоже таких ловила.       Эдвард уставился на неё разинув рот. Через пару секунд тишины он восторженно крикнул:       — Правда?! Я думал, девчонки все боя… Да не кричу я, Ал, не кричу!       Жук грузно снялся с ладони Ризы. Насекомое полетело вперевалку, чудом не кувыркаясь вниз рогами, которые перевешивали хитиновое тело. Добравшись до стены дома, жук-олень неторопливо пополз по диагонали.       Когда насекомое скрылось с виду, Эдвард глянул на Ризу с явно возросшим уважением.       — А змей ты тоже совсем-совсем не боишься? И мышей? И пауков?..       Он кружил рядом с Ризой с таким видом, словно не верил, что такой человек существует, и до самого подъезда забрасывал её вопросами о всех зверях, каких только знал и каких, по его мнению, должны бояться девочки.       Риза растерянно глянула на дверь, затем на Роя.       — Вот и довели. Да, Хаяте?       Пёс тявкнул, повиливая хвостом.       Она стояла у плеча Огненного, окутывая едва уловимым сочетанием фиалки, белой вишни и ванили. Нагретый солнцем воздух дышал спокойствием, но в груди оно переплавлялось в нарастающее желание прижать её к себе и никуда не отпускать. Хотя бы сегодня.       — Зайдёшь? — ключ с щелчком провернулся в замке.       В её глазах мелькнуло сомнение, когда взгляд уткнулся в плащ, за которым посапывал Ксинкс.       — А то я с ними не справлюсь, — заговорщическим шёпотом добавил Рой.       Эдвард надул щёки и сердито глянул исподлобья:       — Эй! А у меня уши-то есть!       — Так уж и быть, — Риза сделала шаг и оказалась вплотную к нему. — Не бросать же вас на растерзание?       Эдвард показал им язык, шмыгнул мимо Огненного внутрь и затопал на весь подъезд, пока пробегал по пролёту.       — Ключ всё равно у меня! — крикнул ему Рой вдогонку.       Топанье прекратилось. Мальчишка свесился с перил, усмехаясь, как чертёнок с обложки детской книги.       — А я дверь тебе преобразую и войду!       С этими словами Эдвард снова рванул вверх.       Рой сорвался было за ним, но вспомнил про кусючую ношу и остановился, не пройдя и пары шагов.       Всё равно рисовать формулу Эдварду было нечем.