Семилистный клевер

      Ядро глухо стучало в груди, и его ритм почему-то напоминал Энви ритм колёс поезда. В голове было пусто. Лоб уже давно перестало щипать после щелбана, но гомункул так и таращился на мальчишку, не в силах сдвинуться с места.       Эдвард вёл себя так, словно между ними ничего сейчас не произошло. Он возился рядом с Огненным, который скоблил ножом землю. Похоже, они выкапывали новый круг преобразования, только далековато от рельс.       Энви бесшумно приблизился к ним и, остановившись в нескольких шагах от Огненного, негромко поинтересовался:       — Чем вы, позвольте спросить, занимаетесь?       — А ты не видишь? — отозвался вместо него Эдвард, бросив на Энви взгляд исподлобья.       — Вижу, но у вас уже есть круг, вон там, — он кивнул на рисунок у развороченных рельс. — Этот вам зачем?       Мальчишка прищурился и указал на него камнем:       — Уйди, а?       — Слушаюсь и повинуюсь, — Энви подошёл ещё ближе, не скрывая насмешливой улыбки.       Эдвард напыжился, свёл вместе светлые брови. Пока он думал над ответом, гомункул пробежался взглядом по остальным. Пусть троица не выясняла между собой отношения в открытую, Энви чуял их разлад, как гончая — кровавый след добычи. Он никак не мог уйти сейчас, когда подвернулась такая возможность разделить братьев с Огненным.       Энви присел рядом с Альфонсом, который до сих держал на руках птицу. Завидев его, мальчишка попытался отползти.       — Тихо-тихо, я не собираюсь её забирать, — гомункул вскинул пустые ладони в жесте примирения. — Какая жалость… У меня ведь была мысль отпустить её живой.       Огненный отвлёкся от наполовину готовой формулы. От его взгляда горло словно стянули удавкой. Энви оттянул воротник, и ткань затрещала под судорожно сжатыми пальцами.       — Что? Это вы не стали меня слушать, когда я…       Огненный даже не стал дослушивать. Отвернувшись, он продолжил чертить круг.       — Рой, ты ближе сидишь, дай ему щелбан за меня! — послышался звонкий голос Эдварда.       — А ты не чураешься насилия, я посмотрю, — зашипел Энви, на всякий случай отодвигаясь подальше от Мустанга.       — Это воспитательные меры!       Тяжело вздохнув, Энви провёл пальцами по земле. Сухая и твёрдая, наверняка её не так-то просто ковырять камнем, особенно для смертного мальчишки.       Гомункул бросил косой взгляд на Эдварда. Камень скользил в его грязных от пыли и земли руках, но мальчишка продолжал бить им, упрямо поджимая губы.       — Давай я тебя сменю?       — Хочешь формулу запороть, да?       — Зачем мне это?       Эдвард ненадолго задумался. Он помолчал, постукивая камнем по ладони, а затем скорчил такую физиономию, словно ему в лицо плеснули водой.       — На. Если что-нибудь испортишь, я тебя стукну.       Хмыкнув, Энви обогнул Огненного и сел рядом с Эдвардом. Тёплый шершавый камень лёг в ладонь.       Кивнув мальчишке, гомункул вонзил орудие в землю. Камень зарылся в неё почти весь, но Энви слишком поздно спохватился.       — Ого! Рой, ты видел?! — облокотившись на колено гомункула, Эдвард показал на камень, чья бугристая макушка едва виднелась из-под земли.       — Да ты тут всё до меня разрыхлил, — присвистнул Энви, мысленно отвесив себе щелбан.       — А вот и нет, я туда не заходил!       Энви потянул на себя камень, отклонился, словно не мог вытащить его сразу. Эдвард следил за его потугами, кажется, совершенно забыв об обиде, но когда камень удалось вывернуть из утоптанной земли, мальчишка опять нахмурился.       Энви уткнулся взглядом в узкую полоску формулы. Он сдавил камень не слишком сильно, позволяя ему скользить, и бесшумно выдохнул, как снайпер за мгновение до выстрела.       Эдвард следил за ним, затаив дыхание, но Энви больше не позволял себе применять силу, которая могла его выдать. Он понемногу прорывал линии формулы, не забывая следить за всеми участниками недавней ссоры. Огненный был единственным, кто не наблюдал за гомункулом напрямую, но от его ненавязчивого внимания волосы на затылке шевелились.       Такой же взгляд у него был, когда Мустанг разбирался с ишваритами. Энви от этого сравнения стало совсем не по себе. Что он такого сделал, чтобы заслужить подобное отношение?       Ответ он знал, но у Энви в голове не укладывалось, что Мустанг мог так разозлиться из-за птицы. Это же Мустанг, чёрт возьми! Ветеран Ишвара, Огненный дьявол!       Соединив последние точки, Энви окинул взглядом их совместную работу. Его часть вышла кривоватой в нескольких местах, но как ещё могло получиться у «Эрлая», который до того алхимией не занимался?       Энви принял гордый вид и, конечно, сразу схлопотал от Эдварда.       — Эй, тут неровно! И вот здесь тоже! — мальчишка забрал у него камень и, продолжая недовольно бормотать под нос, полез в круг.       Энви прикусил язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Малец был упрямее барана, бодаться с ним лишний раз себе дороже.       Отойдя в сторонку, гомункул устремил взгляд на горизонт. Он всматривался в тёмную полоску до боли в глазах, лишь бы не упустить возможную угрозу. В какой-то момент перед глазами заплясал рой тёмных точек, а потом мелькнула алая вспышка.       — Что там у тебя? — послышался удивлённый возглас Эдварда.       Выскочив из круга, мальчишка подбежал к нему. Энви провёл рукой по лицу, скрывая от него последние искры преобразования.       Пронизывающий до костей взгляд Огненного сразу же остановился на них. Обругав его про себя сторожевым псом, гомункул свёл брови в притворной задумчивости.       — У тебя что-то сверкнуло, во-от здесь!       Палец Эдварда упёрся ему в рёбра. Выше эта мелочь попросту не доставала.       — О, ты про это? — оттянув воротник, Энви жестом фокусника извлёк из-за пазухи флейту на серебристой цепочке.       — Так красным же сверкнуло!       — Ну, ты смотрел на солнце. От этого, знаешь ли, можно всякое уви…       — Да не смотрел я на него!       — Ладно-ладно, — Энви выпустил из рук флейту. Цепь натянулась с тихим, почти нежным звяканьем. — М-м-м, Эдвард, у нас тут повелитель огня сидит, может, это его саламандра убежала?       — Саламандр не бывает, — надулся Эдвард.       — Да ладно, — округлил глаза Энви. — Это что же, и других алхимических существ нет?       — Конечно нет, балда! Они просто всякие процессы в алхимии описывают!       Энви замахал на него руками в притворном ужасе. Эдвард вскинул перед собой руку, явно собираясь что-то сказать, но его прервали.       — Эд, мы тут всё поправили… Ты… Запустишь преобразование?       Эдвард без лишних слов подбежал к кругу, плюхнулся рядом с братом и положил руки на границу формулы.       — Давай вместе, Ал?       — А… давай, — шмыгнув носом, он осторожно положил птицу перед собой.       От сдвоенного хлопка поверхность круга зарябила. Несколько молний пробежали друг за другом по его границе, сплелись в подобие древесного ствола и пустили во все стороны искрящиеся ветви.       Земля в пределах круга провалилась одним махом, образовав с одной стороны пологий спуск. Альфонс подтолкнул к нему птицу. Пернатая с шорохом скатилась в яму, откуда вскоре послышался глухой стук.       Младшего мальчишку слегка трясло, но это не помешало ему протянуть руки к формуле. Когда Альфонс коснулся земли, из-под его ладоней брызнули искры преобразования.       Молнии заметались по кругу, точно лапы пойманного паука, стягивая разрывы в земле, выравнивая следы недавнего провала. Через минуту-другую о яме напоминала только проплешина, на которой больше не росла трава.       Энви наблюдал за ними, прикусив ноготь. Братьям не хватало знаний, но этот недостаток с лихвой покрывали их навыки. Если не выгорит с ценными жертвами, сделать из них государственных алхимиков не составит труда. Только вытащить бы их из-под опеки Мустанга… В нём всё дрожало от нетерпения, от жажды взрастить такое пламя вражды, которое не сможет утихомирить даже Огненный. Но недавняя попытка уже провалилась, а усугублять положение дальше Энви не собирался.       Утешало одно: в Централе у него будет уйма времени и возможностей, чтобы подстроить любую угодную ему каверзу.       Эти перспективы подняли настроение, но Энви не забывал поглядывать за горизонтом.       — Да хватит уже туда пялиться! — Эдвард пнул камень, которым он недавно чертил круг. Камень прилетел прямо под ноги, и Энви недолго думая ударил по нему ногой.       Описав широкую дугу, снаряд улетел в перелесок. Спустя миг оттуда раздался короткий хруст, качнулись ветки — и снова всё стихло, словно и не было никакого камня.       — Чёрт, Эдвард, ты бы мог меня не отвлекать?       — У-у-у, ва-а-ажный, — подкатил глаза мальчишка. — Ну и стой тут столбом, а мы пошли рельсы чинить!       — Я поражаюсь вашей беспечности… Тут никому больше в голову не пришло, что ишвариты не успокоятся? Мы не знаем, сколько у них обученных птиц, насколько далеко их поселение. М-м, среди них могут быть и лучники. Что если они используют отравленные стрелы?       Во взгляде Огненного мелькнула тень одобрения.       — Эдвард, Эрлай прав. Они те ещё мастера скрытого боя.       — И что, бегать теперь от них?!       — Почему же сразу бегать? — прищурился Энви. — Если понадобится, я сам их прикончу.       Эдварда его слова не впечатлили. Пожав плечом, мальчишка умчался к формуле у рельс, Альфонс увязался за ним, но Огненный не спешил присоединяться к детям. Он прощупывал гомункула таким въедливым взглядом, что у Энви в мозгу защекотало.       — Не нравятся они мне, что поделать, — доверительным шёпотом признался гомункул.       Смотреть в глаза Огненному было так же сложно, как пялиться на сварку без защитных очков. И всё же, до Прайда он не дотягивал.       Поёжившись, Энви обхватил себя за плечи. Не стоило вспоминать о теневом поганце, не дай Отец, один из его отростков рядом. Перекладывать свои задачи на младших родственников он никогда не чурался. Что самое обидное, от Прайда ему доставалась всякая мелочёвка, которую братец мог выполнить одним взмахом тени. Хоть раз доверил бы что-нибудь по-настоящему ответственное!       Энви невольно покосился на свою тень и чуть слышно вздохнул: очертания его тени остались прежними.       — Тебе так нравится строить из себя героя? — спросил Огненный, разглядывая нож, про который Энви успел забыть.       — Героя? — у гомункула вырвался смешок. — Да бросьте, кто я по сравнению с вами…       На мгновение в глазах Огненного мелькнула растерянность. Перевернув нож другой стороной, он провёл пальцем по кромке лезвия.       — Похоже, я его затупил. И клинок погнулся… Из какого он сплава сделан?       — Дешёвка, — развёл руками Энви.       Мустанг в задумчивости постучал пальцем по рукояти. Энви невольно наклонился вперёд и потянулся к ножу.       — Он сейчас ни на что не годен, — заметил алхимик, убирая нож в карман плаща. — Но это легко поправить.       На несколько мгновений Энви онемел. С какого перепугу Огненный решил позаботиться о мелочёвке, которая принадлежала постороннему для него человеку? Ни один государственный алхимик не станет размениваться на такое, особенно когда поблизости есть коллеги низшего ранга, но Мустанг не торопился передавать нож Элрикам.       От размышлений Энви отвлёк громкий треск. Вздрогнув, он бросил взгляд на источник звука.       Рельсы окутало облаком синих разрядов. В самой сердцевине ослепительного света проглядывалась мешанина из расщеплённого материала, который постепенно выстраивался в недостающий кусок путей.       Смотря на преобразование, Энви вспоминал совсем другого человека. Его алхимию можно было сравнить с необузданным зверем, чья ярость крушила в пыль города, вздымая бурю до самых небес. Багровый Лотос заставил Ишвар подавиться собственным песком, но пустыня ему всё-таки отомстила, лишив чувства осторожности.       Прикусив губу, гомункул медленно пошёл вдоль вагона. Если бы не выходка Лотоса, они бы сейчас вдвоём запутывали узлы интриг в горячих точках, наслаждаясь острым запахом страха и безысходности, но нет, ему обязательно надо было укокошить высший состав за попытку присвоить себе полюбившуюся ему игрушку! Скажи он Энви хоть слово, гомункул из-под земли достал бы Лотосу новый философский камень или под шумок отобрал бы его старый, но чёртов подрывник даже не попытался договориться. Гордость ему, что ли, помешала?       От нахлынувшего раздражения у Энви задрожали руки. После того, как Лотос оказался за решёткой, он к алхимику так ни разу и не явился, опасаясь, что не сдержится и придушит этого предателя. Отца Лотос, конечно, не предавал, но как ещё называть человека, из-за которого планы Энви пошли прахом?       — Вот, теперь мы можем ехать!       Эдвард выскочил перед ним так резко, что Энви чуть не полетел кубарем вместе с мальчишкой. В последний момент гомункул успел отклониться, но со всей дури врезался в вагон.       Стенка вагона заскрежетала от удара. Скосив глаза, Энви заметил вмятину на том месте, где он ударился плечом, и развернулся, закрывая её спиной.       — А чего у тебя там? — мгновенно заинтересовалась мелочь.       — М? Ты о чём? — шагнув в сторону, Энви присвистнул. — Надо же, а вагон-то раздолбанный! Не, ну ты только посмотри, как его помяло!       Эдвард вытаращился на вмятину, раскрыв рот, как голодный птенец.       — Да этого только что не было!       — Да ладно? Просто кое-кто невнимательный, — улыбнулся гомункул и потрепал его по голове.       Эдвард вывернулся из-под руки, так надувшись, словно его только что прилюдно обозвали. Обхватив себя за локти, мальчишка смерил его взглядом.       — Вот я тебе тоже всё растреплю.       — Извини, но ты не достанешь, — не удержался от смешка Энви. — Ну, нам пора заходи…       Энви не закончил фразу, ощутив в районе живота что-то тяжёлое. Опустив взгляд, он успел только хмыкнуть, когда мальчишка добрался до плеч, зацепился одной рукой, а другой ухватился за волосы.       Гомункул оторвал его от себя через пару мгновений. Глядя на это мелкое, непростительно нахальное существо, Энви колебался, как поступить. Эдвард заслуживал воспитательный подзатыльник, но рядом был Огненный.       Глубоко вздохнув, Энви поставил наглеца на землю.       — У тебя волосы колючие, как иголки, — без обиняков заявил Эдвард.       — Видно, в прошлой жизни я был ежом.       Мальчишка скорчил серьёзную мину и, уперев руки в бока, недоверчиво прищурился.       — Не бывает прошлых жизней.       — Ты можешь это доказать? — вкрадчивым голосом произнёс гомункул.       Эдвард заносчиво вскинул подбородок. Его взгляд Энви не понравился, но он всё же решил послушать, что мальчишка скажет.       — А тут не надо ничего доказывать. Люди помнят только одну жизнь, значит, она одна и есть.       Это прозвучало настолько просто и вместе с тем наивно, что Энви не сразу нашёлся, чем возразить. Пока он собирался с ответом, мальчишка успел скрыться в вагоне вместе с братом.       Последнее слово осталось за Эдвардом. Осадок от разговора остался такой же неприятный, как застрявший под пяткой острый камешек, но поделать с этим Энви ничего не мог. Чтобы выиграть спор, ему понадобилось бы раскрыться, рассказать о гомункулах, чьи прошлые личности можно считать за прошлые жизни. Он бы рискнул, будь дети под его контролем. Представил бы всё в таком свете, чтобы мелкота гомункулов за спасителей посчитала, но Мустанга так не обдурить.       — Он слишком много думает для ребёнка, — процедил Энви, с грохотом поднимаясь по железной лестнице поезда. — Вот скажите, полковник, вы в его возрасте о таком задумывались?       — Честно говоря, меня беспокоили более приземлённые вещи.       Энви остановился на последней ступени. Он хоть ненадолго оказался выше полковника, но к этому примешивалась горечь запоздалого осознания, что стоило прибавить облику роста. Тогда Огненному, а не Энви каждый раз приходилось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.       Склонив голову набок, гомункул уставился на Мустанга долгим немигающим взглядом. Смутить его не вышло, и Энви отвернулся. Видно, что-то он делал не так, раз приёмы Лотоса не работали.       Вздохнув, гомункул нырнул в вагон.       Внутри было оживлённо. Им с Огненным пришлось проталкиваться через взбудораженных пассажиров: весть о том, что рельсы восстановили алхимики, распространялась со скоростью песчаной бури. На Мустанга таращились, как на посланника Лето, осыпали благодарностями, совали в руки разную дребедень. Энви на его месте сразу бы пресёк попытки вручить ему какую-то дрянь, но этот смертный принимал подношения с неизменно вежливым видом.       Открывать дверь в купе пришлось Энви, потому что Огненный нёс в руках целую кучу всего. Потянув дверь, гомункул отступил в сторону. Им всем нужно было отдохнуть друг от друга перед Централом.       Хотя, у Огненного вряд ли получится даже выспаться, за что можно будет сказать спасибо неугомонной мелочи.       Энви собирался задвинуть дверь обратно, когда перехватил взгляд Мустанга. Алхимик кивнул, приглашая войти.       Гомункул медленно опустил руку, не веря тому, что видел. После всего Огненный не был против его компании?       — Ого! Это всё нам, да?! — обрадовался Эдвард, скатившись с сиденья. — Давай, давай, я донесу!       Энви покорно зашёл, пряча усмешку. Значит, Мустанг решил за ним последить под этим предлогом?       — А он тут зачем?! — Эдвард ткнул в гомункула пальцем, едва не выронив всё, что успел урвать у Огненного.       — Мы это всё не съедим, — отозвался Мустанг, сгружая на стол пачку шоколадок, конфет и каких-то закусок в пакетиках.       — Так я ему отгружу, и пусть к себе идёт! Вот, на!       Не успел Энви опомниться, как у него в руках оказалась пара кульков со сладостями. Впихнув угощение ему в руки, Эдвард подтолкнул гомункула к выходу.       — Он уйдёт, когда я починю его нож. Эрлай, садись.       — Да это ж пара минут, не надо ему садиться! — лицо мальчишки пошло красными пятнами. — И конфет он не заслуживает! Он это, он Ала обижал!       Энви растерянно переглянулся с Огненным. Он же самого мелкого пальцем не трогал и в разговоре с ним сдерживался, когда пацан обидеться-то успел?       — Ты придумываешь, — прошептал Альфонс, вперив взгляд в пол.       Эдвард сбросил свой груз так резко, что часть подарков разлетелась по полу. Волосы на его затылке встали дыбом, как у рассвирепевшего кота.       Гомункул плюхнулся на сиденье и принялся шуршать кульком. Как бы там мальчишка ни пыжился, командовал здесь Огненный, а ему было выгодно оставить Энви под боком.       — Эй, иди сюда, если остаться хочешь!       Энви бросил на мальчишку взгляд поверх кулька и вопросительно изогнул бровь.       — Это всё собрать надо! — Эдвард махнул на рассыпавшиеся сладости.       — Прости, а я тут каким боком?       Энви бросил взгляд на Огненного. Полковник разгребал завал на столе, чтобы освободить формулу, и не поворачивался к ним.       — М-м-м, как насчёт смягчить тон? Если ты хочешь, чтобы тебе помогли, не обязательно кричать.       Мальчишка не стал его упрашивать, но хотя бы с кулаками тоже не кинулся. Опустившись на четвереньки, Эдвард принялся собирать всё в одну кучу.       Энви выудил из кулька конфету в золотисто-зелёной обёртке, неторопливо развернул фантик, но не успел донести шоколадный кирпичик до рта, как пол и всё купе качнулись. Гомункул взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, и попал конфетой себе в глаз.       Поезд наконец тронулся.