Благословенный потенциал

Гарри казалось, будто он потерялся в собственных снах. Он был Гарри Поттером, мальчиком одиннадцати лет, который больше всего на свете любил свою семью и особенно брата-двойняшку Тома. Но он был и другим Гарри Поттером, парнем семнадцати лет, который больше всего любил жизнь, но, измученный и смирившийся, позволил убить себя Волдеморту. Тому. «Нет! Нет, не Тому! То чудовище не было Томом!» - кричал, захлёбываясь страхом, одиннадцатилетний Гарри. «Родители и Сириус живы, никто не умер, мне снова одиннадцать, и мой брат Том Реддл», - холодея от мысли, что всё происходившее сон, пытался расставить всё по полочкам семнадцатилетний Гарри. И ещё Гарри пытался понять, кто он: одиннадцатилетний мальчик из счастливой, дружной семьи, на которого вдруг обрушились чужие воспоминания, или семнадцатилетний парень, чья память, наконец, пробудилась. Гарри пытался понять, как так всё получилось. Что вообще произошло?! И что с Томом? - Почистил зубы? - зашла в комнату мама. Гарри оцепенело сидел на своей кровати. На нём была пижама, а в ванной за стенкой умывался его любимый брат и смертный враг. - Да, - отозвался Гарри, поспешно ныряя под одеяло. Лили присела рядом на край кровати и ласково провела тёплой ладонью по волосам сына, прямо над тонким, красным шрамом, напоминающим молнию. - Болит? - Нет. - Не понимаю, почему зелья не смогли залечить его, - устало пробормотала Лили. - Он не болит, мам, не страшно, - попытался утешить её Гарри, чувствуя во рту кислый, горький вкус застарелой боли и тоски по ней. Он помнил себя глотающим слёзы в чулане под лестницей в доме Дурслей. Он помнил себя задувающим свечи на именинном торте вместе с Томом. Гарри казалось, что его вот-вот вывернет наизнанку. - Может, пока не поедешь в Хогвартс? - спросила Лили, и в этот момент в комнату вошёл Том. Его пижама отличалась от пижамы Гарри лишь чуть более тёмным оттенком. Он молча лег в свою кровать, повернувшись на бок, лицом к Гарри и Лили. - Я должен, - отозвался Гарри, переведя потяжелевший взгляд с матери на брата. - Вы поссорились? - спросила она вдруг. - Нет, - одновременно отозвались братья. Гарри — удивленно, Том — безразлично. - Я же вижу, - грустно улыбнулась им Лили и, поднявшись, села на корточки между кроватями мальчиков, чтобы коснуться руки каждого. - Вы — самое дорогое, что есть у нас с папой. Мы любим вас больше жизни, вы же знаете? Братья не ответили. Они знали это даже слишком хорошо. У Гарри защипало глаза. - Завтра вы уедете в Хогвартс. Что бы ни случилось между вами, помните, что вы — семья. Заботьтесь друг о друге, ведь ближе друг друга у вас никого нет. - Мы это знаем, - мягко отозвался Том. - Правда, Гарри? - Да, - выдавил из себя Гарри, - мы знаем. Лили ещё какое-то время посидела с ними, но, наконец, поднялась и, пожелав спокойной ночи, прикрыла за собой дверь. Долгие минуты мальчики лежали неподвижно, не отрывая друг от друга глаз. Ожидая, пока шум в доме поутихнет. Едва дверь родительской спальни со знакомым звуком закрылась, как Том откинул с себя одеяло и, потеснив замешкавшегося Гарри, забрался к нему в кровать. - Поговорим, Гарри? - тёплое дыхание коснулось ушной раковины, вызвав у мальчика мурашки. - Нет такого артефакта или волшебника, что сумел бы воздействовать на мой разум. И я не знаю способа, что перенёс бы меня в прошлое на столько лет. Но мы действительно в 1991 году, Лили и Джеймс Поттеры действительно живы и, что сверх невероятного, я и ты действительно их кровные дети. Ровный, тихий голос Тома обволакивал, проникал под кожу и абсурдно убаюкивал. - Последнее, что я помню… - Ты убил меня, - перебил его Гарри. - И, похоже, умер следом, - вкрадчиво заключил Том. Синие глаза смотрели голодно и требовательно, но, что странно, гнева в них не было. Гарри ждал ненависти Волдеморта, а получил жадное любопытство своего брата. И это… только больше запутывало. - Что ты сделал, Гарри? Почему пришёл в ту ночь ко мне? - Забыл? - прошипел мальчик. - Ты угрожал убить вс-сех, ес-сли я не приду. - Ты змееус-ст! - переменившись в лице, поражённо выдохнул Том. Гарри растерянно моргнул, только теперь осознав, что они оба перешли на парселтанг. - Интерес-сно. - Ничего интересного, - отрезал он. Кровать была узкой, и ему на талию по привычке скользнула рука в комфортном некогда жесте. Теперь это казалось… извращением. - Ты хотел жить не меньше, чем я, - слова Тома были задумчивыми и подчёркнуто доверительными, рука лежала спокойно и надёжно. Во всём этом Гарри видел невыносимую для себя фальшь. Словно чужак принял Оборотное, чтобы притвориться его братом. - Ты пришёл в лес только из-за моей угрозы? «Нет. Я был твоим крестражем, который должен умереть от твоей руки». - Да. - Ложь, - тихо проронил Том, внимательно рассматривая лицо Гарри и особенно его глаза. С чудовищным опозданием Гарри вспомнил, что Том Реддл был редкой силы легиллиментом. Мальчик поспешно оборвал контакт глаз. Через несколько мгновений он ощутил на своём лбу тёплое дыхание придвинувшегося брата. Гарри хотел отстраниться, но спина и так уже упиралась в стену. А ещё он понял одну простую вещь: похоже, он неведомым образом продолжал быть крестражем. Иначе откуда ему знать парселтанг? И шрам на лбу снова был на месте. Но почему? Что происходит? Внезапно рука на талии Гарри напряглась. - Крес-страж?! Гарри вздрогнул. Том вытаращился на него в немом шоке, и, будь он по-прежнему просто братом Гарри, это было бы даже смешно. Но это был Волдеморт, Тёмный Лорд и убийца, и это… почему-то всё равно было смешно. - У тебя глаз дёргается, - чувствуя горечь, скривил Гарри рот в безрадостной улыбке. - Ты… - было видно, как Том буквально проглатывает проклятия и, возможно, ругательства, непозволительные как для одиннадцатилетних мальчиков, так и для страшных Тёмных Лордов, отчего улыбка Гарри стала чуть менее тяжёлой. - Удивился, да? - Я убью этого Мордредового Дамблдора! - с чувством рявкнул Том, но так, чтобы не услышали родители. А подумав, ещё и добавил: - Снова! Гарри не сдержал смешок и лишь потом опомнился: нашёл, над чем смеяться. - Похоже, директор обыграл тебя, - с тонким, как битое стекло, удовольствием констатировал Гарри. - И тебя всё устраивало?! - огрызнулся Том, как никогда похожий на самого себя, на брата Гарри. - Быть жертвенным бараном! - А у меня был выбор? Рука на талии сжала ещё чуть крепче. - Ты мог сказать мне, - горячо зашептал Том. - Я бы не тронул свой крестраж. Я позаботился бы о тебе! Синие глаза горели такой решимостью, словно их обладатель собирался исполнить свои слова немедленно. Что имело смысл, если Гарри действительно остался крестражем… - Да, - вдруг тихо, едва ли ни благоговейно прошептал Том, и Гарри уже знал, что ему не понравится дальнейшая мысль брата, - ты говоришь на парселтанге. Но Поттеры не связаны со Слизерином. Ты… - Нет. - … мой крестраж. Всё ещё мой, - лицо Тома засияло такой радостью, восторгом и опять же благоговением, что Гарри сделалось совсем неудобно. Это было всё равно, как когда его восхваляли за избавление от Тёмного Лорда, в чём лично его заслуги не было ни на кнат. Вот и теперь сам Тёмный Лорд смотрел на него, как на… нет, не на спасителя, но, возможно, как на единственный гарант собственного бессмертия. - Лучше подумай, как всё пришло к тому, что мы оба здесь, - посоветовал Гарри устало. - Почему мы всё вспомнили, получив волшебные палочки? - Сны наши не забыл? - хмыкнул Том с лёгкой улыбкой и бережно провёл большим пальцем Гарри по брови, прямо под появившимся вновь шрамом. - Мы и так всё вспоминали. Контакт с нашими палочками просто дал толчок. Подумав, Гарри решил не обращать внимания на прикосновение. Раньше Том часто трогал его в ленивой ласке. Сейчас всё слегка изменилось, конечно, но… Свои дальнейшие мысли мальчик решил так же проигнорировать. И так голова шла кругом. - А почему мы здесь? - Этого я пока не знаю, - задумчиво проронил Том, устремив взгляд куда-то за плечо Гарри. - Но выясню, Гарри. Обязательно выясню. - Я должен знать, что ты никому не навредишь. - Да, конечно, должен, - промурлыкал он, перемещая вторую руку под подушку Гарри и заключая его в сильные, удушливые объятия. - Ведь одиннадцатилетка способен на страшные вещи. - Если это ты, то несомненно, - сдавленно, но с вызовом отозвался Гарри. - Но я уже обещал тебе, не правда ли? Наши родители не умрут — ни от моей руки, ни от моего желания. В конце концов, из Лили и Джеймса вышли родители куда лучше, чем… - Том улыбнулся, не договорив. - Возможно, я даже люблю их, кто знает? - А ты любишь? - вскинулся Гарри. - Не знаю. Я ведь никогда никого не любил. Но… до того, как всё вспомнить, я был вполне уверен, что люблю тебя и всю нашу семью. Забавно, не правда ли? - Забавно? - Конечно, если ты или родители предадите меня, я расстроюсь, - ярко улыбнулся Том, отчего у Гарри поползли мурашки по коже. - И что тогда случится, не могу даже я представить. - В таких случаях нормальные люди общаются и договариваются, чтобы найти решение, устраивающее всех, - буркнул Гарри, ёжась будто от холода. - Договариваться? Как интересно, - зашептал Том, не сводя внимательного взгляда с брата. Словно змея. - Хорошо, Гарри, мы будем с тобой договариваться. Я скажу, если чья-то смерть станет мне необходима. И позволю тебе попытаться отговорить меня. Согласен? Согласен? Что-то здесь было не так. Что-то в словах Тома, в том, как легко он уступил, пугало Гарри. Ощущение радушно распахнутой ловушки давило, дёргало нервы, но Гарри не видел её, просто не видел! Нервничая, он прикусил изнутри щеку. Слова не шли. - Гарри, - ласково прошептал Том, поглаживая его по щеке, - всё хорошо. Да, я вспомнил, кем был, но и не забыл, кто я есть сейчас. Я твой брат, Гарри. Был им одиннадцать лет и намереваюсь оставаться и дальше. - И почему я тебе не верю? - едва не простонал Гарри от ощущения, словно угодил в паутину. - Всё хорошо. Мы с этим справимся, - убедительно заверил его Том, и не думая покидать чужую кровать. - А теперь спи, Гарри, завтра нас ждет Хогвартс. … - В любом случае, - заключил отец за завтраком, - мы с мамой будем вами гордиться, парни! - Даже если один из нас поступит на Слизерин? - вдруг спросил Том, внимательно глядя на отца. - Что? - Ты будешь гордиться, если я или Гарри поступит на Слизерин? Гарри замер, уловив на губах брата аккуратную, насквозь фальшивую улыбку. Опасную улыбку, предвещавшую кому-то боль. Увы, никто, кроме него, этого не видел. Не понимал. - Я буду в ужасе, - важно кивнул отец. - Джеймс! - воскликнула Лили у него за спиной. Улыбка Тома застыла. - А что? - ухмыльнулся тот. - Я действительно не люблю Слизерин и буду в ужасе, если им достанется хотя бы один из вас, - пожав плечами, Джеймс улыбнулся. - Честно, Слизерин вас не заслуживает. Но если так случится, я жду, что вы им всем покажете, насколько им, Мордред побери, повезло! - Не выражайся, - Лили всё же хлопнула его по плечу полотенцем и повернулась к Тому. - От факультета не зависит, хороший ты или плохой. Трусов хватает и на Гриффиндоре, ленивые есть и на Пуффендуе. А Слизерин… Том, туда принимают честолюбивых ребят, кто ищет для себя величия, кто, зачастую, не различает путей для достижения цели, - она вздохнула: - До сих пор не понимаю, почему ваш отец не попал туда! - Лили! Женщина засмеялась. Засмеялся и Джеймс. Застывшая было улыбка Тома надломилась и оттаяла в лёгкую и чуть застенчивую. Гарри невольно залюбовался ею. В этой улыбке он увидел надежду для себя и для всего Магического Мира.