Благословенный потенциал

- Эй. - Мм? - Я сказал «эй», Том. - Я слышал. И? Гарри раздражённо вздохнул и поудобнее подмял под себя уголок подушки, которой ему катастрофически не хватало. На другой части лежал Том и, казалось, был вполне доволен жизнью. Потеснив Гарри на его собственной постели. - Почему ты в моей кровати? - горячо зашептал Гарри, боясь разбудить соседей. Боже, если Малфой только застукает его в одной кровати с братом… с Волдемортом. Хотя здесь, в этом чудесном времени, его пока что никто не знает… Пока что. Гарри зажмурился, отгоняя страшные мысли. - Мне холодно, - тихо отозвался Том. Гарри уже хотел было съязвить, сравнив кое-кого со змеёй, когда он добавил: - Мне приснился кошмар. Гарри уставился на очертания его лица, не совсем понимая, как на такое реагировать. Том разбудил его далеко за полночь, и голова мальчика болела, а глаза горели, словно в них насыпали песка. Возможно от того, что он так плохо себя чувствовал, с языка сорвались злые слова: - Ты Волдеморт. И, знаешь, нормальные люди видят в кошмарах именно тебя. - Тогда я нормальный человек, - отозвался Том угрюмым голосом, отчего Гарри почувствовал себя ужасным человеком. Зачем он только так набросился на… ах, да. Пришлось дважды напомнить себе, что перед ним не столько брат, сколько самый опасный и могущественный тёмный волшебник последнего столетия. Гарри не чувствовал себя ребёнком. А значит, и Том тоже. - Ха-ха, - произнёс Гарри сухо и раздражённо поморщился, когда брат очаровательно и в то же время зловеще улыбнулся, вдребезги разбивая образ напуганного кошмаром мальчика. Не смешно. - Ты ужасен. - Я люблю тебя, Гарри. Против воли Гарри смутился. По щекам и шее словно разлили кипяток, и даже кончики ушей в лучших традициях Рона запунцовели. Синие глаза Тома вспыхнули радостью и непонятным весельем. Он пристально глядел на лицо брата, жадно изучая чужую реакцию на такие простые слова. - Иди к Мордреду, - буркнул, в конце концов, Гарри, не найдясь с остроумным ответом, и отвернулся к герою собственных кошмаров спиной. Уже проваливаясь в сон, он почувствовал, как на живот легла узкая ладонь, придвинувшая его спиной к чужой груди. Тёплое дыхание защекотало затылок. Ох. Ладно. Гарри поговорит с Томом утром. … Утром поговорить не получилось, потому что Гарри проспал. Том будил его дважды, пока собирался сам, но Гарри неизбежно проваливался обратно в сон. Не мешали ни истеричные вопли Малфоя, потерявшего свой галстук, ни кабанье хрюканье по этому поводу Крэбба и Гойла (галстук спрятали именно они). Когда соседи по спальне ушли, Том сдёрнул Гарри с кровати коротким импульсом беспалочковой магии и, не дав брату вдоволь поворчать, поволок его в ванную. Гарри понял, что попал, когда его, уже одетого в школьную мантию, прокомментировали тяжёлым вздохом. - Что? Не ответив, Том сначала при помощи магии разгладил его мантию и очистил её от разводов (после купания в Чёрном Озере), потом самолично перевязал галстук с кривого на идеальный, а следом призвал из своего чемодана мамин флакон с зельем «Простоблеск» для укладки непослушных волос. К слову, хоть на этикетке и было предупреждение об «уникальных результатах» для рыжеволосых, Лили Поттер частенько им пользовалась. То ли таким образом поддерживала продажи семейного продукта («Простоблеск» был изобретен её свёкром и с тех пор приносил Поттерам надёжный и стабильный доход), то ли Лили более чем устраивали загадочные побочные эффекты. - Том? - на всякий случай попятился Гарри. - Стой на месте, Гарри, - деловито приказал ему брат, вылив на голову треть флакона. Отложив зелье и вооружившись расчёской, он принялся приводить причёску Гарри в божеский вид. Работа эта, как показала практика, оказалась сложной даже для Тёмного Лорда. Волосы Гарри попросту не укладывались так, как надо. Провозившись с ними добрую четверть часа и уже порядочно опаздывая на завтрак, Том, сцепив зубы, сбавил требования к причёске и просто придал им вид лёгкой небрежности. - На Слизерине, чтоб ты знал, студенты тщательно следят за своим внешним видом, - чопорно пояснил Том на возмущённое пыхтение Гарри. - Не меньшее внимание мы придаём и физическому здоровью. Обычно старосты берут на себя советы по питанию, но не переживай, - улыбнулся он на шокированный взгляд брата, - этим я и сам для тебя займусь. - Ещё чего! - не выдержал Гарри. - Знаю я ваше здоровое питание. Овощи на пару, половинки грейпфрута… - «Половинки грейпфрута»? Тоже ничего, - выгнув бровь, хмыкнул Том. - Ничего, потерпишь. Обещаю, без десерта я тебя не оставлю. - Знаешь, - заметил Гарри, когда они спешным шагом направлялись в Большой Зал, - я помню тебя худым, безносым чудовищем. И это пугает, что ты собрался отвечать за мой внешний вид и диету. - У меня был нос, - сухо возразил Том. - Не было, - мотнул головой Гарри. - Был, - настаивал Том. - Просто змеиный. - Змеи обоняют языком, - ухмыльнулся Гарри, получая искреннее удовольствие от поддразнивания Волдеморта. Или уже не Волдеморта? Мог ли Гарри забыть? Мог ли забыть Том? Они оба вели себя так, будто никакой прошлой жизни не было. Только сам Гарри нет-нет да уколет брата, словно боялся совсем забыть, кто рядом с ним и на что он способен. - А дышат они, по-твоему, чем? Тоже языком? - язвительно прищурился Том и тут же схватил Гарри за руку: - Нет. Всё, хватит бессмысленных споров. У нас на завтрак из-за тебя осталось десять минут. Если мы опоздаем на первый же урок... Позволяя тянуть себя по коридорам Хогвартса, Гарри не мог не задуматься над абсурдностью происходившего: Волдеморт, которому было около семидесяти лет, как простой первокурсник-отличник, боялся опоздать на первый урок. Гарри не знал, как себя с ним вести. Он и боялся, что ненароком выведет брата из себя, вытащит на свет то чудовище, что смеялось, пытая его, и в то же время хотел разоблачить Волдеморта, что затаился где-то под маской Тома Поттера. Даже если Том пообещал избрать другой путь, его амбиции никуда не делись. Где-то в душе Гарри отчаянно хотел верить, что брат придёт к власти более мирными методами, но сможет ли он, если уже испробовал на вкус власть силы и страха? «Я люблю тебя, Гарри». Это было… больно. … - Камень… - Ножницы… - Пергамент! - А, Мерлинова борода! - ругнулся Джеймс, как никогда подозревая у лучшего друга талант к легиллименции. А как ещё объяснить, что Сириус выиграл три раза из трёх? - Это наверняка какая-то тёмная Блэковская магия, - пробормотал он, угрюмо созерцая собственный кулак, когда как напарник на радостях выплясывал что-то из репертуара египетских жрецов, дразня друга вытянутой ладонью, обозначавшей в игре победоносный пергамент. - Не переживай ты так, - пропел Сириус. - Всё равно после Малфоя остальные тебе душками покажутся. В рамках расследования личности нового Тёмного Лорда Блэку и Поттеру было поручено переговорить с чистокровными семьями, известными своими радикальными взглядами на магглорождённых. Список состоял из девятнадцати фамилий, представителей большинства из которых напарники просто не переваривали. Дабы поскорее закончить с неприятным делом, авроры решили разделить список пополам, но были в нём такие фамилии, спор о которых могла решить только игра. - Поимей совесть! - взвыл Джеймс. - Ладно, Малфой за мной… - Я обязательно должен увидеть, как он тебя пошлёт! - …но Блэки! Это твоя чёртова родня! - Вот именно, что «чёртова», - поддакнул Сириус. - Ты и так время от времени с ними общаешься, вот и… - Нет, спасибо. «Время от времени» мне по горло хватает. - Сириус, - сурово сдвинул брови Джеймс. - Джеймс, - не менее сурово отозвался Сириус и поспешно добавил: - Ты проиграл! Поттер приуныл. Проигрыш в «Камень-Ножницы-Пергамент» был священен. Здесь никакие уговоры не помогут. Разве что… - Предлагаю сделку. Сириус подчёркнуто равнодушно смахнул с плеча невидимую пылинку. - Малфои, Блэки и Лестрейнджи, - скучным голосом перечислил он проигранные Джеймсом фамилии. - Это тебе будет дорого стоить. И начались торги. ...В результате которых Джеймс лишился одного из немногих нормально настроенных в Аврорате вредноскопов, месячных обедов, присылаемых Лили (готовила миссис Поттер и на Сириуса, но тому всегда было мало), а также права подарить Тому и Гарри по метле на грядущее Рождество. Взамен Блэк согласился наведаться к Тёмной Тройке Чванливых Семей… вместе с Джеймсом. Потому что: - Ни за какие сокровища мира я не сунусь в одиночку к этим психам, - заявил он с высокопарной надменностью. - Ещё схватят и женят против воли. Белла однажды на меня даже капкан поставила! Джеймс на это только любовно погладил собственное обручальное кольцо. А о случае с капканом слышал уже пару-тройку... десятков раз. Первым в их списке числился Люциус, как наименьшее зло. - Разогреемся на нём, - проронил Сириус настолько предвкушающе, что не будь Джеймс уверен, насколько друг обожает наблюдать его в дурацких ситуациях, то решил бы, что Малфой — его персональная эротическая фантазия. К сожалению, Люциус до сих пор был уверен, что является персональной эротической фантазией именно для него — Джеймса. Случилось это на седьмом курсе, когда Сириус узнал, что Нарциссу обручили именно с этим надменным засранцем. В то время он с Цисси ещё неплохо ладил, в отличие от Беллатрисы, с которой было просто невозможно не поругаться, даже если один гоняет высоко в небе на метле, а другая стоит на трибунах в окружении улюлюкавшей толпы болельщиков. Ох, и орали они друг на друга… даже игру, кажется, приостановили ради такого дела. Словом, Сириус был уверен, что Малфой ни в коем разе не подходит его кузине. Если это не Белла, конечно. За Беллу он даже доплатил бы. Правильная же Нарцисса, несмотря на несгибаемый характер, против воли семьи не возражала и свою судьбу приняла с долей флегматизма. Малфой тоже. Тот только в стычках с Мародёрами иногда жалил Сириуса вопросами о вкусах сестрицы, зная, как того бесит подобный альянс. И вот тогда-то, на волне злости после очередного столкновения со слизеринцами, Сириус и задумал, как бы унизить кровного врага. Джеймс, Ремус и Питер, конечно, подключились к составлению плана. И решили они, что Малфою надо подлить Амортенцию и не абы какую, а сваренную Нюниусом! Влюблённый Малфой, бегающий за Снейпом, не только бы пал в глазах Нарциссы, но, возможно, что и у Лили открылись бы глаза на «лучшего-друга-не-лезь-к-нему-Поттер». О, им пришлось попотеть. Сначала Сириус, пользуясь интересом Слизнорта к Блэкам, за несколько встреч кое-как уговорил того посвятить один урок Амортенции, потом Питер в форме крысы после урока у слизеринцев утащил образец зелья, сваренного Снейпом (о чём свидетельствовала этикетка на флаконе). Наконец, зелье было подлито в кубок Малфоя на обеде — спасибо Ремусу и его прекрасному владению чарами. Сириус и Джеймс предвкушали настоящее шоу. Они буквально изнывали, отслеживая каждое движение Люциуса, пока, наконец, тот не поднёс кубок ко рту. И замер. Принюхался. Присмотрелся. И быстро пробежался глазами по студентам сначала своего факультета, а потом и Гриффиндора. И, конечно, засёк резко опустивших головы Мародёров. Кубок Люциус, разумеется, отставил в сторону, опознав Амортенцию по непривычному для тыквенного сока аромату и характерному для зелья перламутровому блеску. Джеймс и Сириус ждали мести. Ждали день, второй, третий, четвёртый. А на пятый — под сдавленный хохот Ремуса — Питер рассказал им об уверенности Люциуса в том, что Джеймс в него влюблён. И настолько, что даже решился подлить любовное зелье. Как позже вспомнил Сириус, Малфой вероятно подслушал отрывок их разговора, произошедшего на следующий день в коридорах Хогвартса. Сетуя на неудачу с Амортенцией, они планировали написать любовное письмо Люциусу от некого парня (Нюниуса) и, продумывая текст письма, слегка увлеклись. Вернее, увлёкся Джеймс. - «…облобызал бы твои белоснежные локоны, о, Люциус! Только представь, как красиво они будут смотреться на шёлковых простынях в сочетании с моими чёрными...» Сириус тогда ещё от души поржал, а воодушевлённый Поттер добавил: - «И вообще, давай просто потрахаемся! Обещаю помыть голову!» Как ни обидно, впечатлённый Малфой и не подумал на Снейпа. Зато от самого Джеймса начал откровенно шарахаться. Первое время Поттер даже нашёл такое положение дел забавным. Несколько раз он подыгрывал страхам Малфоя, томно вздыхая на него и даже один раз послав воздушный поцелуй. Прошло время. Джеймс женился, стал уважаемым аврором и гордым отцом. А шутка с влюблённостью в Малфоя по-прежнему казалась ему забавной. И не только ему. - А ведь ему придётся с нами пообщаться, - зазубоскалил Сириус, когда они аппарировали к воротам Малфой-менора. - Интересно, как далеко он от тебя отсядет? - За Нарциссу спрячется, - фыркнул Джеймс, махнув рукой на свою уязвлённую гордость. В конце концов, если Малфой такой идиот, он-то тут причём? - Давай всё же вести себя как профессионалы. Дело не шуточное. Сириус пожал плечами. Он и сам это понимал. Новый Тёмный Лорд. И в этот раз, кажется, настоящий. Под стать Гриндевальду. Домовой эльф, посекундно трясясь, впустил их в дом, сообщив, что хозяин ждёт господ авроров у себя в кабинете. У бедняги, помимо грязной, старой наволочки вместо одежды, были ещё и гематомы по всему телу. Пальцы перебинтованы, на ладонях проглядывали следы ожогов. Вот уж повезло ему с хозяином. Авроры мрачно переглянулись. Дверь чужого кабинета распахнулась по щелчку изуродованных эльфийских пальцев. Люциус, расположившийся за письменным столом, поднял равнодушно-высокомерное лицо на гостей. - Люци, любовь моя! - со злой радостью воскликнул Джеймс. - Мы свататься! - одновременно с ним рявкнул Сириус, вваливаясь в кабинет вместе с напарником. Не иначе как на рефлексах, Малфой, растеряв весь свой аристократический вид, шарахнулся назад, приложившись затылком о книжный стеллаж. С полок немедленно повалились книги, парочка из которых хорошо огрела блондинистую голову под восторженное «О!» нарушителей порядка. - В-вы… - просипел Люциус, закипая. Обворожительно улыбаясь, Джеймс двинулся к нему. В стукнутой голове Малфоя что-то вдруг щёлкнуло, и он завопил: - НАРЦИССА! К радости Джеймса, Сириуса и малыша Добби.