Благословенный потенциал

Обратно братьев аппарировал Гарри, решив, что информации для них и так слегка слишком. Помня о неприятных последствиях для их тел, он выбрал не подвал «Сладкого Королевства», где их могли обнаружить работники магазинчика, а Визжащую Хижину. Мальчики повалились на пыльный пол, натужно шипя от болезненно-мерзких ощущений во всём теле. Было настолько плохо, что Гарри даже испугался, не переломало ли у них что-то. Нет, не переломало. Но Тома стошнило. - И кто из нас… тут… мастер пыток? - отдышавшись, проворчал он, утирая губы с видимым отвращением. Несмотря на плохое самочувствие, Гарри улыбнулся. Он, откровенно говоря, боялся за брата. То, что они услышали от старого садовника, не укладывалось в голове. Не этого они ожидали, обсуждая ту или иную версию возможных событий. О Меропе Мракс и вовсе спросить не смогли, ведь они всего лишь дети, что забрели на незнакомый холм. Гарри не знал, как Том мог воспринять рассказ старика, и, откровенно говоря, опасался его реакции. Но, кажется, обошлось. Не сказать, чтобы брат был слишком довольным, но и швыряться проклятиями тоже не спешил. И это было главным. Остаток дня мальчики потратили на домашнюю работу, от которой Гарри отчаянно хотелось спать. Зато Том, напротив, вроде как находил в скучной писанине успокоение. И кто Гарри такой, чтобы не поддержать его в этом? Удивительно, но он даже не искал Гермиону или Рона, или даже Седрика, чтобы вместе посидеть в библиотеке. Последние одиннадцать лет у Гарри был только Том. Он вдруг вспомнил, как часто говорил родителям на их просьбу подружиться с кем-то, что никого, кроме брата, ему не надо. Перед сном он застал Тома с дневником. Тот что-то маниакально в него записывал (видимо, полученную от садовника информацию). Гарри даже не стал заглядывать в него — Том разрешал читать свою зачарованную тетрадь в любое время. Гарри расслабился. И пожалел об этом уже на следующее утро. … Кошмары часто посещали его ночью. Образы прошлого тесно переплетались с настоящим, создавая не то жуткие, не то безумные картины будущего. В этот раз сон Гарри разворачивался на кладбище Реддлов. Он был привязан к надгробию Морфина Мракса, перед ним стояла Гермиона и безумно хохотала над телом убитого ею Седрика. - Том! Том, тебе нравится? - всё повторяла она с маниакальным придыханием. - Я же всё сделала правильно, Том? Кого ещё мне для тебя убить, Том? Гарри проснулся с тяжёлой головой и первыми признаками простуды (вот и повалялся на холодной земле). Где-то в горле свернулся раздражающе сухой комок, мешающий нормально сглатывать, подушка рядом была пуста. Поморщившись, Гарри побрёл в ванную. Пока он приводил себя во внешний порядок, внутреннее состояние скатилось ещё на несколько пунктов ниже. Топая к своей кровати, он с тоской размышлял, сколько сил уйдёт на поход в Больничное Крыло, когда память услужливо подбросила маленький факт, способный его спасти. Малфой и Крэбб с Гойлом всё ещё спали. Гарри добрёл до кровати последнего и затормошил его за плечо. - Крэбб. Крэбб! Винсент всхрапнул и едва-едва приоткрыл щёлочки глаз. - Бодроперцовое есть? Пару дней назад Крэбб получил посылку из дома и громко жаловался, что мать напихала ему всяких зелий от простуды (при том, что он никогда не болел) вместо запрашиваемых сладостей. Гарри очень надеялся, что он ещё не выменял их на что-нибудь бестолковое. Вместо ответа Крэбб махнул рукой на тумбочку, тяжело перевалился на другой бок и почти моментально захрапел. Мысленно пожав плечами, Гарри залез к нему в тумбочку, где среди пустых обёрток из-под сладостей и перепачканных пергаментов нашёл несколько флаконов. Определив среди них Бодроперцовое зелье и выпив сразу весь бутылёк, Гарри тут же зажмурился от ударившего из ушей пара. Блаженный жар омыл его изнутри, убирая головную боль и дискомфорт в горле. Повеселев, мальчик, наконец, задумался, куда подевался его братец. Не то, чтобы серьёзно задумался. Том старался будить Гарри, но получалось это не всегда, и случалось такое, что он исчезал по своим делам ни свет ни заря, махнув рукой на засоню. До завтрака оставалось ещё больше часа. В общую гостиную уже высыпало довольно много народа, но Тома среди них не было. Нахмурившись, но всё ещё не беспокоясь, Гарри поспрашивал у нескольких ребят, не видел ли кто Тома, и, получив отрицательный ответ, предположил, что тот наверняка просто сидит в библиотеке. А потом его шрам взорвался болью, принеся тошнотворное в своём ужасе понимание. … Пробираться от замка до Визжащей Хижины, когда лоб горит дурным, тянущим огнём, было испытанием не из лёгких и далеко не из приятных. Но Гарри справился — на чистом страхе и упрямстве. С аппарацией, с другой стороны, он мог откровенно напортачить, но ярость Тома, царапавшая его совсем как в прошлой жизни, не оставила выбора. Гарри не требовалось концентрироваться, чтобы отыскать его местоположение. Он и так догадывался, куда мог рвануть психованный Волдеморт после вчерашних откровений садовника Реддлов. К нему же. За новыми ответами. Как ни странно, аппарировал Гарри намного легче, чем в прошлый раз. То ли связь с Томом помогала, то ли Бодроперцовое пришлось кстати — в любом случае, Гарри куда быстрее поднялся на ноги. Правда, порадоваться этому не успел. Где-то невдалеке, в утренней тиши, раздавался яростный мальчишеский голос: - ГОВОРИ! ГОВОРИ! Гарри замер, а потом подорвался с места и, как мог, быстро поднялся на холм, к уже знакомому саду и неказистому старому флигелю. Тома он обнаружил среди разбросанных поленьев, нависшим над стариком, скорчившимся на пороге собственного дома. На шум за своей спиной разъярённый Том, не глядя, бросил проклятие и лишь потом сподобился посмотреть, кому едва не переломал кости. Гарри поправил очки, съехавшие на кончик носа при его резком кувырке в сторону — иначе было не избежать столь неожиданной атаки. Что случилось бы, если бы не его феноменальная реакция ловца, было страшно представить. И не только Гарри. Том буквально побелел на его глазах, до сухого щелчка стиснув — сломав — палочку. - Том? - неверяще выдохнул Гарри, испугавшись не того, что брат его чуть не покалечил, не насилия над старым магглом, а уничтожения тисовой палочки. Что-то здесь было не так, и даже, кажется, не с Томом. (С каких пор у Гарри в приоритете комфорт и безопасность брата, а не его жертв?) Мысль оборвал Том, сорвавшийся с места и буквально налетевший на Гарри. Обломки палочки упали в траву, забытые. Гарри не мог оторвать от них поражённый взгляд, даже когда Том стиснул его в своих руках, загнанно дыша в шею. - Ты в порядке? Я тебя не задел? - Том, твоя палочка… - Ты в порядке? - повторил тот совсем страшным голосом. - Да! - с ответным раздражением рявкнул Гарри. - Цел и невредим! В отличие от твоей палочки. Совесть внутри вновь всколыхнулась, намекая, что Гарри опять думает о чём-то не о том. За их спинами тихо стонал старик. - Ну зачем ты сюда вернулся? - отчаянно пробормотал Гарри и, высвободившись из рук брата, поспешил к садовнику. Тот успел отползти вглубь своего дома и теперь, не в силах подняться, дёрганным движением ноги пытался захлопнуть дверь. На Гарри он смотрел, как на монстра. - Он назвал Меропу Мракс грязной шлюхой, - глухо сказал Том за плечом брата. - Она была здесь. Том Реддл сбежал с ней, а потом вернулся один и женился на той, на кого указали родители. Гарри поморщился. Это не совсем, но совпадало с тем, что было в их прошлой жизни. Тогда Меропа Мракс поила Реддла приворотным зельем, пока однажды не поверила в созданную ею самой иллюзию. Реддл тут же бросил её, беременную, без гроша в кармане, на верную гибель. Никто в мире магов ей не помог, лишь обманули, дав жалкие кнаты за бесценный медальон Слизерина. Там, в прошлой жизни, Меропа умерла на пороге приюта Вула, дав жизнь самому могущественному тёмному магу столетия. Но что же произошло в этой версии реальности? Родился или нет Том Реддл? И, если да, то кем тогда по своей сути является Том Поттер? Крестражем? Повелителем Смерти? Двойником? А что стало с той несчастной девочкой, дочерью Реддла-старшего (сестрой Тома?), над которой надругался Морфин Мракс? Мог ли этот акт бесчеловечного насилия дать свои ужасающие плоды? Мысль об этом вызывала у Гарри тошноту. Слишком много вопросов, от которых не отвернуться. Как и от… - Демоны… демоны, - шептал снова и снова старый садовник. По морщинистому лицу бежали бессильные слёзы. Гарри не хотел знать, что делал с ним Том. Вынув палочку, он мысленно собрался с целью и не дрогнувшим голосом выдохнул: - Обливиэйт. Глядя на то, как опустошается лицо маггла, Гарри молился, чтобы это был первый и последний раз, когда он подчищает за братом. (И уверенный в прямо противоположном). - Уходим! - резко скомандовал Том, когда Гарри опустил палочку. - Опасно использовать свою палочку в мире магглов, это привлекает внимание. - Том, твоя палочка… - Не моя, - блекло усмехнулся Том, утягивая брата вниз с холма. - Это была палочка Морфина. Пусть теперь авроры ломают голову, что тут произошло. Гарри открыл рот, но так и не сказал ни слова, переваривая сложившуюся ситуацию. Он ведь буквально закрыл глаза на пытки маггла Волдемортом. Или как? Когда они повалились на грязный пол Визжащей Хижины, отдышались и справились с позывом опустошить желудки, Гарри приподнялся на локте и вперил осуждающий взгляд в Тома. Том вызывающе посмотрел в ответ. Игра в гляделки закончилась полной капитуляцией обладателя более слабого зрения. - Чёрт. Том удовлетворённо моргнул. - Ты не должен был нападать на него. - Он меня разозлил. - Тебя все злят, - буркнул Гарри и с досады ударил кулаком по полу: - Просто признай: ты всех ненавидишь! - Тебя я люблю, - тут же спокойно возразил Том. Мальчики снова уставились друг на друга. Том всё чаще делал это — выказывал любовь к Гарри. В словах, в жестах, в поступках — так много доказательств его, Тома, любви к брату, что у последнего невольно закрадывались сомнения. Не игра ли? Не притворство? У Гарри заболела голова. То ли от всех этих мыслей, то ли от неудачной аппарации. Помассировав уголки глаз, он вздохнул и принялся с тихим кряхтением подниматься на ноги. - Пожалуйста, не делай так больше, - скорее для собственной совести, чем из реальной надежды пробормотал Гарри. Том сделал вид, что ничего не услышал. … Блэки всегда были плодовиты. У одной только Беллатрисы две родных сестры, не считая двоюродных, троюродных и всяких там -юродных, в ком чистой крови благородного семейства набиралось столь мало, что и не стоило упоминания. Однако именно с её поколением творилось что-то неладное. Нарцисса, ставшая Малфой, родила лишь одного сына, Драко, и более, несмотря на все старания, понести больше не смогла. Андромеда, бестолковая младшая сестра, выскочившая замуж за грязнокровку, тоже произвела на свет лишь одного ребёнка, Нимфадору. Сириус, неугомонный эгоистичный кузен, не намерен жениться и даже бастарда заделать не желает. Его брат Регулус тоже пока никак не остепенится, всё с отцом руины изучает. И сама Белла, наконец! Что только они с Рудольфусом не перепробовали, каких только колдомедиков не посещали, какие только чары и ритуалы не использовали, а наследника всё нет и нет. Вон, у Рабастана сын уже на втором курсе Слизерина учится, а ведь женился намного позже старшего брата. Считала ли себя Беллатриса в связи с этим неполноценной? Да, считала. Опустила ли она руки? Нет! Со свойственной ей одержимостью она перебирала один способ за другим, не жалея ни сил, ни здоровья, ни денег. Она урождённая Блэк! И будь она проклята, если не станет матерью! Собственно, именно горячее желание забеременеть и побудило её пригласить грязнокровную жену Поттера на чаепитие. Любимые племянники, Леандр (сын Рабастана) и Драко, в последние месяцы наперебой писали о Лили Поттер. Мол, гениальный зельевар, не хуже Снейпа. Одних от семейного проклятия избавила, других на постоянной коммерческой основе снабжает высококлассными зельями от хронического облысения, третьим продаёт удачу в бутылке. И даже Святой Мунго закупается у неё. Ну что за чудесная грязнокровка! Белла на всё это только губы скривила бы, не расскажи ей Леандр о Фелиции Редблуд, что страдала бесплодием вплоть до глубоко преклонного возраста, пока не выпила волшебную микстурку расчудесной миссис Поттер. Белла проверила: некая девяносто трёхлетняя Фелиция Редблуд из Годриковой Лощины, заводчица книззлов, и правда недавно родила сына. Конечно, это ещё ни о чём не говорило, но отчаяние толкнуло на крайний шаг — Беллатриса пригласила грязнокровку в их с Рудольфусом дом. За их стол. Мерзко, мерзко, мерзко! Не будь Лили Эванс замужем за чистокровным Поттером, и Белла, скорее всего, не пережила бы такого позора. Впрочем, для грязнокровки та вела себя вполне… достойно. На провокации не велась, в вилках не путалась, мило улыбалась и даже пару раз завуалированно послала Беллу к Мордреду — всё сугубо в рамках этикета благородных семей. Удивительно достойно. Пожалуй, она вела себя даже достойнее своего чистокровного мужа или ещё более чистокровного крёстного отца своих детей. Двоих детей. Детей, что выбрали Слизерин. Джеймс Поттер, сколько Белла его знала, не сумел бы воспитать мальчиков правильно. А значит… Лили перехватила на себе очередную маниакальную улыбку миссис Лестрейндж и вежливо поглядела в ответ. Какие бы тараканы ни водились в этой кудрявой голове, Беллатриса, по крайней мере, не пыталась её отравить (как предрекал Джеймс) или подговорить женить Сириуса (как боялся Блэк). Зато ожидаемо прошлась по магглам и магглорождённым, но так аккуратно, что Лили стало очевидно: Лестрейндж что-то от неё было надо. Что ж, среди клиентов Лили встречались особи и похуже. С хаотичной, вспыльчивой, но далеко не глупой Беллой по крайней мере было забавно (Лили насчитала уже восемь схожих с Сириусом черт и останавливаться не собиралась). Причина их чаепития всплыла лишь в завершении вечера. Когда Аквила Гринграсс и миссис Фадж, крепкая поддержка Лили, удалились вслед за прочими гостями, Беллатриса остановила домашнего эльфа, что подавал пальто последней гостье. На вопросительный взгляд алые губы разомкнулись, и прозвучало предложение, от которого Лили едва не уронила челюсть: - Сделай мне ребёнка.