***
Когда пришла стужа и выпал снег, учеников ждали любимые зимние забавы после занятий. Знающие всего за один вечер устроили на заднем дворе настоящую сказку с разными по высоте горками, снежной крепостью и залитым катком. Галдящие и тепло одетые ученики с воодушевлением высыпали на улицу. Ильре и Рэн с радостью играли на одной стороне в завоевание крепости противника. Они действовали дружно и слаженно, весело хохоча, когда удавалось выбить кого-то из крепости и отправить переживать за своих за пределы поля. И вот случайно снежок Ильре угодил прямо в лицо неожиданно высунувшегося перед Каном Кабира. Тот зло взревел, получив в глаз, и ринулся с кулаками на обидчика. Крумкач, сидевший на спинке лавочки, завопил «караул» и демонстративно шлёпнулся на спину в снег, изображая тяжело раненного. Ильре отвлёкся на птицу и пропустил первый удар, прилетевший в нос. Тёмная драконья кровь окрасила снежное полотно красным цветом. Кабир испугался и застыл. Ильре схватил горсть снега и приложил к носу. Затем небрежно откинул испачканный снег и хотел было атаковать, как вдруг противник отлетел в сторону и шлёпнулся в сугроб, завалившись на бок. Рядом с ними непонятно откуда появился Хельви. Его светлая шапка съехала в сторону, явив огненную шевелюру, а зелёные глаза на бледном лице метали молнии. — Кибир, ты совсем ополоумел! Что творишь?! Это же игра, и всякое случается. Он покрутил пальцем у виска и обернулся к Ильре. Дракон стоял, слегка опустив голову и закрыв нос ладонью, из-под которой пробивался голубоватый свет. Хельви резко оттолкнул его руку и обхватил его лицо своими горячими ладонями. — Дай посмотрю. — Порядок, там ничего нет. Холод — моя стихия, — грубовато сказал Ильре. Но саган не слушал. Он сильно дёрнул длинную белую косу вниз, запрокидывая голову Ильре и внимательно осмотрел нос. — Да, вроде цел. — А то я не чувствую, — поддел Ильре. — Чувствовать и видеть своими глазами — это немного разные вещи, не находишь? — и он испытывающе посмотрел в удивлённые глаза. Ильре ничего не ответил, а просто заботливо поправил шапку на голове сагана, тем самым смутив того до алых щёк. Хотя, казалось бы, куда сильнее краснеть при такой-то стуже. Занятые выяснением отношений, отроки не заметили, что в их сторону направился наставник Раш Кирхен, но скоро был остановлен твёрдой рукой мастера Шихана. — Не ходи, не нужно. Драки не будет. Посмотри внимательно, Раш. Ты за всё время хоть раз видел, чтобы Хельви за кого-то испугался? — Так Кабир — его приятель. Тут нечему удивляться. — А ты уверен, что саган именно за него вступился? Раш Кирхен ещё раз посмотрел в сторону нарушителей порядка. Хельви в этот момент внимательно осматривал нос Ильре. — Огонь и кровь, Хельви переживает за дракона! — Именно. Как только у Ильре пошла носом кровь, саган оказался тут как тут и набросился не на дракона, а на своего приятеля. — Странные эти двое. Вроде едва выносят присутствие друг друга, а стоило случиться неприятности, как, поди ж ты, все обиды позабылись. И что только поделить не могут? Ведь хорошая бы дружба получилась. — Хельви и дружба — понятия несовместимы. Такое случится, когда кукунья соловчиком заливаться станет. Хотя он и не такой плохой, как хочет казаться. Вон, крумкача выходил, пушанов тайком подкармливает, на днях маленькому нагу помог хвост из ловушки освободить. Не понимаю я его. Он переменчив, как ветер, — сказал чуть слышно мастер Шихан. — Ну, зато Ильре постоянен в своих проказах. Не проходит ни дня, чтобы он не отметился новой выдумкой. Нет, его братья явно не такие шустрые и быстрые. — Что верно, то верно. Кстати, погляди-ка, наши задиры разошлись по разным сторонам и даже не поругались. — М-да. Ладно, пора заканчивать этот балаган и собирать всех на ужин. Смотрящий за порядком, Лес, бей в гонг. — Да, я сейчас, мастер. Уже бегу. У случившегося во дворе были ещё невидимые для всех наблюдатели. За занавесом у окна стояли двое. — Что скажешь, Оберон? — Занятно. В этом отроке есть не только исцеляющая сила холода, но и дремлющая боевая магия льда. Две магии накрепко смешались. Его нужно обучать, и как можно скорее. — Для этого я тебя и пригласил. Возьмёшься? Оберон крепко призадумался, почёсывая гладкий острый подбородок, а потом согласно кивнул. — Я готов тренировать дракона, но с условием… — Как же без этого, — вздохнул Годрик Шайн. — Говори. — Первое: ты встретишься с моей сестрой. Хватит разыгрывать из себя смертельно обиженного, а… — Она мне изменила! — рявкнул Годрик, с которого мигом слетела личина старца. — А второе… — как ни в чём не бывало, продолжил Оберон, — я готов взять даже двух мелких спиногрызов. Годрик аж поперхнулся от такого поворота. Оберон почти никогда не брал учеников из его школы за редчайшим исключением, считая слабыми для теневой школы, а тут хочет сам взять ещё кого-то. — И кто ещё привлёк твоё внимание? — Сначала положительный ответ, дорогой свояк. — Будь по-твоему. Я не упущу такую шикарную возможность для одного из своих учеников и встречусь с Мунисой. — Прекрасно. — Итак, кто же второй счастливчик? — Вот он, — и Оберон указал на хохочущего над крумкачом Хельви. — Кошмар. Снова эти двое, — сказал Годрик, потирая виски. — Эта неуёмная парочка меня с ума сведёт. — Да?.. И что с ними не так? — Да не ладят они. Как сойдутся, то «пух и перья летят». Готовы порвать друг друга. — Хм, а мне показалось, что они дружат. — Угу, вот именно, показалось. За ними глаз да глаз нужен. Отвернёшься — жди беды. — О, внимание я им обеспечу, загружу так, что им некогда будет препираться. По возвращении сюда они будут с ног валиться от усталости. — Тогда договорились. Их родных я беру на себя. — Что же, жду вызова и знакомства с моими подопечными, а тебя — в гости в Аркарисе. — Я всегда держу слово. Давненько не был в Озёрном крае. Дату визита сообщу по кристаллу связи. Оберон усмехнулся, понимая желание Годрика потянуть время, но промолчал. Только рукой махнул на прощание, уходя в тень, и исчез с глаз. А глава школы Годрик Шайн ещё долго сидел за столом, уставившись в одну точку, и мысли его были далеко. До самого ручейника Ильре считал дни. Для деятельного дракона они тянулись мучительно медленно. Просыпался — темно, освободился от занятий — и снова темно. Ни редкие полёты, ни тренировки с оружием, ни ежедневные снежные забавы его больше не радовали. Ильре хоть и носил в себе дар исцеления холодом, и даже стало получаться заживлять раны не только на себе, но и на других, но он тосковал по солнцу, потому что любил летень: его долгие световые дни, буйную зелень и жару. Один из особенно заунывных вечеров надолго врезался в память дракону. Делать было нечего, и Ильре вместе с Рэном и Каном, страдая от безделья, бродили по коридорам замка. Они толкались, догоняли друг друга, наскакивали на загривок, падали и поднимались, пока не услышали в тёмном тупике одного из коридоров нижнего яруса тихие всхлипы. Впервые Ильре видел в колдовских глазах Хельви слёзы, как и впервые лечил придавленного рухнувшей поленницей дров малыша-пушана, который был весь в крови, жалобно мяучил и тянул за собой задние лапы. Повреждение спины было весьма серьёзным, но Ильре готов был сделать всё что угодно, лишь бы стереть с лица рыжего сагана гримасу отчаяния. И у него получилось. Через какое-то время пушан снова встал на все четыре лапы. После такого чудного исцеления друзья, стоящие рядом, шумно выдохнули, стали хлопать его по плечам и поздравлять с первой спасённой жизнью. Хельви немного помялся, но потом тихо поблагодарил Ильре и, схватив пушана под мышку, убежал. Непонятно почему, но вид растерянного сагана, прижимающего к себе тонкими пальцами полосатое тельце пушана, отдавался теплом где-то глубоко внутри Ильре. А дальше дни побежали быстрее. Занятий на улице стало больше, а солнце всё чаще выглядывало из-за туч. Ильре, словно дитя, радовался приходу тепла. После сытного ужина, лёжа животом на плетёном ковре и сверкая голыми пятками в воздухе, Ильре глядел, как Рэн заканчивал разбор белья в комоде. — Рэн, а правда то, что нам на естествознании сегодня говорили? — Ты про что? Там много чего было. — Про то, что у оборотней пары крепкие, на всю жизнь. — Ну да. — Но ведь знающий ничего не говорил про чувства. А как же без них? — У нас происходит запечатление, а это больше чем любовь. По крайней мере, так говорит мой отец, да и старший брат ему вторит. — Хм… — Понимаешь, запечатление — это когда пара подходит по всем свойствам, то есть всё устраивает в будущей вириме. Она, как бы это сказать… Вот! Она как необходимый осколок души для дракона. — Понятно. Но ведь такое может произойти не только с самкой, но и самцом оборотня. И всё, детей не будет. — Что поделать, значит, не будет. Однако такой расклад для оборотней — большая редкость. — М-да, у каждой расы свои заморочки. — А чего ты хотел. Мы не похожи. Вон, и у Кана есть свои особенности в выборе пары. У них пару вообще выбирает душа леса. Раз решили быть вместе, то взявшись за руки, топают в самую чащу к дереву жизни. Если истинная пара, то дерево осыпает золотой листвой, а если нет, то не шелохнётся. — Угу, и никто с любовью не считается. — Дурья башка. И чем ты только слушаешь? Нам же не раз говорили на занятиях, что у многих рас понимание важности выбора и чувства приходят с годами. Природа права. Пара для каждого своя и выбирается по уму. — Фу, нет уж, свою пару я выберу сам. У драконов всё предельно просто. Почуял осколок души, воспылало сердце, значит, это и есть истинная пара. — Ага, а про привлекательный запах энира для дракона ты забыл? — Так для пары энир не просто пахнет, запах дурманит разум. Так что тут не ошибёшься. Влюблённый дракон сделает всё возможное и невозможное, чтобы завоевать свою пару. — Непонятно у вас. Драконы дерутся, а энир точно знает, кто его осколок души. И всё равно потянется к нему, даже если тот проиграет. — Да, но только ни разу не слышал, чтобы истинная пара проиграла, — рассмеялся Ильре. — Хотя ты прав. Именно за нами последнее слово. Я не знаю второго родителя, ведь он погиб при нападении других драконов на нашу крепость, но со слов виримы моего отца, Соланы, получается, что для него Диаваль был всем. — А что же осталось для килим Соланы? — Много чего. Она почитаема, лелеема, оберегаема и уважаема не только анором, но и кланом. — И ты говоришь, что у нас сложно. Да у вас с чувствами тоже не ахти. Ильре подумал немного, а потом выдал: — Наверное, ты прав. Ведь сейчас носящих эниров мало, и драконы сражаются с остервенением до конца, чтобы получить пару. И не всегда это честный бой.***
До сих пор обучение в школе было привычным и устоявшимся, пока однажды взмокших после тренировки на мечах Ильре и Хельви не пригласили лично в комнату главы школы, даже не дав вымыться и переодеться. Там оба узнали, что им предстоит обучение в боевой школе Вышграда на теневой стороне. Не постоянно, конечно, а несколько раз в седмину с обеда до вечера. При разговоре присутствовал ещё один человек, или не человек. Он стоял возле тёмной портьеры, и дракону казалось, что очертания его смазаны, ибо не было чёткости. А потом их представили этому самому мастеру Оберону Грацу. И когда тот вышел вперёд, то Ильре понял, что здесь что-то не так. Незнакомец был высок, строен и гораздо более внушителен, чем виделось, когда он стоял, не шелохнувшись, в тени. Словно читая его мысли, как открытую книгу, мастер ухмыльнулся. Весь в чёрном, с колючим взглядом тёмно-серых глаз и высокомерным выражением на породистом красивом лице, он производил неизгладимое впечатление. В нём чувствовалась мощь и сила, а аура буквально придавливала к земле. Оказалось, что он повелевающий тенями, оттого и странные метаморфозы с чёткостью очертаний тела, когда он отступает в тень. Он как будто растворяется в ней. Не успели Ильре и Хельви глазом моргнуть, как он уже стоял за их спинами. — С этого дня для вас я мастер Тан, — раздался позади них глубокий, чуть с хрипотцой голос. — То есть Тень, — обернувшись, ровно сказал Хельви. — Точно в цель. Именно так меня называют мои подопечные. Вы оба станете заниматься с лучшими из лучших. — Но почему мы? — недоверчиво прищурившись, спросил Ильре. — Хотя бы потому, что в вас есть сильная боевая магия, которую нужно уметь вовремя обуздать. А это как раз по моей части. Люблю, знаете ли, трудности. Они закаляют разум и тело. В этой школе прекрасные мастера боевых искусств, но вам нужно нечто другое, иначе в один прекрасный день вы и сами не заметите, как разрушите школу. Поверьте, вам это вполне по силам. Всё это время Годрик Шайн молчал, позволяя ученикам удовлетворить своё любопытство. Только после знакомства он позволил себе заметить, что в Вышграде немного другие правила. Там не нужно таить счёты, и если хочешь выяснить отношения, то к услугам желающих драки дуэльная площадка, где ищущие разрядки в кулачном бою выпускают пар и ставят зарвавшегося наглеца на место. Это обстоятельство особенно понравилось Ильре. Заметив, как воодушевились оба его ученика, когда было сказано про площадку, глава школы, приподняв бровь, прямо посмотрел на Оберона. Тот ответил уверенным взглядом, как бы говоря, что всё в порядке, и в его власти решить любую неприятность. Каким же сильным было удивление Ильре и Хельви, когда, оказавшись на теневой стороне в сопровождении Годрика Шайна, они воочию увидели абсолютно другую реальность, отличную от того, что они знали ранее. Они и представить себе такое не могли. Оказалось, что города здесь располагаются на плавающих в пространстве островах. Ясно было, что не без помощи левитирующих кристаллов, но всё равно это было необычное и завораживающее зрелище. Невиданные птицы, яркая листва деревьев: от зелёной и синей до лиловой. Чистейшие прозрачные водопады обрушивали всю свою мощь с одного острова на другой, и над ними в воздухе висели дугой разноцветные всполохи. Красотища! — Нам вниз с горы. Там у подножия школа Вышграда, — сказал Годрик. — Не зевайте по сторонам. Нас уже ждут. Пока вы будете знакомиться с новым местом и узнавать здешние правила, я навещу старых знакомых. — Вы тоже учились в этой школе? — спросил Ильре. — Я в книжном хранилище узнал, что это самая старая школа волшбы и магии и лучшая в боевых искусствах по обе стороны временной арки. — Да, учился. А теперь и вам предстоит показать себя. Не оплошайте, юные отроки. Я поручился за вас перед вашими родными. Особенно ты, Ильре. Мне пришлось выдержать трудный разговор с твоим отцом. Так что цени его согласие, данное скрепя сердце, и докажи, что ты чего-то стоишь. Последнее и тебя касается, Хельви. Хельви упрямо выпятил подбородок, но изо рта не вылетело ни звука. — Знаю, — буркнул Ильре. — Отец носится со мной, как с каким-то сокровищем. Годрик Шайн хмыкнул, но не стал говорить дракону, что, вообще-то, он и есть сокровище. Ведь лечить рваные раны, от которых обычно умирают, — дело мудрёное, и умеют это лишь избранные. — Так, ваш мастер ждёт у ворот, а мне пора. Ильре и Хельви быстро переглянулись и прошли к воротам, а Годрик, махнув Тану, двинулся к крылатым колесницам. — Добро пожаловать на теневую строну, — обратился к ним мастер Тан. — Готовы постигать возможности своей силы и узнать её пределы? — Да! — в унисон ответили два звонких голоса. — Что же, тогда добро пожаловать в школу Вышграда.