Холод и колыбель огня

      Посчитав, что с него хватит, Хельви покрутил головой. Размяв шею, он потянулся, сменил позу, давая крови восстановить бег по жилам, а потом поднялся с топчана. Подойдя к двери, Хельви прислушался. В подземелье стояла тишина. Тогда он приложил руку к прочному дереву и призвал огонь. Волосы Хельви тут же заискрились, выжигая краску. Вернулся естественный рыжий цвет длинных прядей, кожа тела снова посветлела, и ярко проступила на виске огненная метка. Массивная деревянная дверь под уверенной рукой задымилась, занялась пламенем и удивительно быстро почернела, рассыпаясь золой на холодный каменный пол. Обнажённый Хельви освободился из заточения и двинулся к соседней камере, когда с поросшей мхом лестницы раздалось цветистое ругательство и пред саганом предстал здоровенный дракон.       — Как это ты… А ну стой! Куда собрался?!       Стражник ухватил Хельви за плечо и силой развернул к себе лицом.       — Отпусти, — потребовал Хельви.       — Э нет. Я не дурак, когда такая красота сама плывёт в руки, — загоготал дракон, сильнее сжимая добычу в объятиях.       Но через мгновение ему стало не до смеха. Хельви вёрткой змеёй выскользнул из рук стражника и нанёс несколько весьма болезненных ударов, отчего дыхание у несостоявшегося насильника спёрло в груди. Он взвыл, потом зарычал и бросился на обидчика с кулаками. Но не тут-то было. Хельви снова оказался вне пределов досягаемости дракона, легко, словно играя, уходя от ударов. Противник свирепел всё больше и схватился за меч.       — Не советую. Попробуешь — издохнешь, — жёстко предупредил саган.       Но злющий дракон лишь криво усмехнулся и кинулся на Хельви с мечом. Только тот оказался проворнее. Меч неожиданно быстро был выбит из руки удивлённого стражника, а он сам схвачен за горло и пришпилен к стене твёрдой сильной рукой сагана. И тут на лестнице показался второй стражник, который сразу же бросился к ним, но был остановлен потоком огня, вырвавшимся из свободной руки Хельви, которую он выставил перед собой. Обугленное тело растянулось на полу. Однако Хельви уже не смотрел на него, повернув голову к догорающим останкам у стены, и ругнулся. Он и не заметил, как сжёг и второго. Разжав пальцы и отряхнув руки, Хельви шагнул к камере, где должен был, по словам стражи, находиться Ильре. Быстро расправившись с дверью, он встретился лицом к лицу со своим наваждением.       Ильре стоял посередине каменного мешка, почти упираясь головой в потолок, слегка расставив длинные сильные ноги, и заплетал косу.       — А ты не спешил, — Ильре хмыкнул, скользнув оценивающим взглядом по обнажённому телу сагана. — Ни одного изъяна. И как это у тебя выходит?       — Ответ на первый вопрос: мне необходимо было познакомиться с анором, чтобы знать, кого нужно убить при встрече. Ответ на второй: ты на самом деле хочешь поговорить об этом?       — Встань в очередь, Хельви. Этот гад мой, — прошипел Ильре, с силой сжимая кулаки, тут же забыв обо всём. — Надеюсь, он ещё жив?       — Пока да. Но после встречи с тобой мне останется разве что попинать труп, — пробурчал Хельви, видя состояние дракона, что не преминул отметить. — Ильре, а ты случаем не захворал? Тебя трясёт как в лихоманке.       — Нет. Я в порядке. Сможешь снять это? — прямо спросил Ильре, указывая кивком на наручи.       — Опа, какая старая работа! И где же Бродек такую редкость откопал?! Их же всего несколько пар осталось. В свитках упоминается, что эти перекрыватели магических каналов применялись к реальному злу, а этот решил… Вот же тварь! — взвился Хельви, багровея щеками.       — Так сможешь помочь? — спросил с надеждой в голосе Ильре.       — Да, — коротко бросил Хельви, нисколько не сомневаясь в своих способностях. — Однако будет ужасно больно.       — Знаю. Я исцелюсь, как только эти эльфийские цацки перестанут перекрывать магию. И эту дрянь тоже сними, — Ильре поднял голову повыше, и саган увидел узкий чёрный ошейник.       — Ну, с этим всё проще, чем с наручами. С чего начнём?       — От плавки наручей ожоги до костей будут, — левый уголок губы Ильре непроизвольно дёрнулся вверх. — Однако всё равно начнём именно с них. Мне нужен холод.       — Как скажешь, беленький. А теперь терпи и будь готов исцелять себя.       Больше Хельви не медлил. Он обеими руками ухватился на наручи, плотно обхватывающие предплечья Ильре, и выпустил свою силу. Металл быстро раскалился докрасна и стал менять форму. Ильре сжал зубы, неимоверным усилием воли заставляя себя стоять смирно, а не выть от боли в голос. Перед глазами его мельтешили чёрные точки, дыхание стало поверхностным.       — Ильре, прости, но я усилю действие огня, металл заговорённый и сопротивляется, — в голосе Хельви слышалось сочувствие, видя, какие муки сейчас принимает любимый дракон.       — Давай, я выдержу, — просипел Ильре, опустив взгляд на свои трясущиеся руки, уже покрытые ужасными ранами.       Палёной плотью запахло сильнее. Блуждающий взгляд Ильре неожиданно зацепился за носитель уз на руке сагана, который неожиданно стёк большой золотой каплей на пол. Ильре перестал дышать. Вся боль отступила на задний план. В голове осталась только одна мысль: держатель не из звёздного камня. Узы временные. Он рухнул в воспоминания того дня, когда изучал в школьном книгохранилище тему союзов и как Хельви выхватил свиток прямо у него из рук, сказав, что ему нужнее.       — Всё, — послышался знакомый далёкий голос. — Ильре, твою же за ногу, исцеляй себя!       Обжигающая увесистая оплеуха вернула Ильре ясность ума и в придачу сумасшедшую боль. Ильре с силой выдохнул и призвал магию. Он почувствовал, как мощным потоком успокаивающий боль холод заструился по вновь открытым каналам, обволакивая изуродованные руки, ненадолго лишая их подвижности. Внутренним взором Ильре оценил ущерб и приступил к восстановлению и наращиванию живых, но сильно повреждённых тканей. Когда всё было кончено, Ильре посмотрел на пол, где растёкся и остывал металл от наручей, а затем поднял голову, встречаясь глазами с Хельви.       — Силён, — в голосе Ильре слышалось восхищение. — Обожаю, когда ты такой необузданный. А теперь эту удавку снимай, — Ильре просунул между кожей и металлом пальцы, как раз под замком.       — Можно подумать, ты лапочка, когда злишься и морозишься. Ух ты! А ты поднаторел в искусстве исцеления, даже шрамов не осталось.       — Есть такое. Всегда найдутся раненые и покалеченные, кому нужна моя помощь, — Ильре вздрогнул, когда огонь Хельви расправился с ошейником и обжёг. — У меня в запасе почти не осталось времени. Потом всё расскажу. Нам ещё найти Бродека.       — Готово, беленький, — потёр руки саган. — А чего его искать-то? Он в большом зале. От злости зубами лязгает на твою несговорчивость и строит планы по усмирению гордыни.       — Что ж, пришло время поквитаться и вызвать эту тварь на бой чести. И ты знаешь, что это значит. Не вмешивайся.       — Знаю, — побледнел Хельви. — В живых останется только один.       — Я прошу, сделай, чтобы другие драконы держались в стороне. Это моя битва.       — И чем же так сильно досадил тебе этот золотой?       Ильре недовольно зыркнул на Хельви, теребящего свои длинные рыжие пряди, но промолчал. Он хорошо знал вспыльчивость сагана. Этот прекрасный огненный цветочек в ярости всех порешит и замок по камешкам разнесёт. С него станется.       — Ладно, Ильре, сейчас я ничего не сделаю и соглашусь поиграть в тайну. Но всё равно однажды узнаю правду. Не отвертишься. Моя же история вражды с этим анором давняя и быльём поросла. Пусть Алуэтт через тебя будет отомщена. Биться тебе за двоих, белый дракон.       — А причём здесь какая-то дева? — не понял Ильре.       — Не какая-то, а та, что подарила тебе подвеску с камнем. Алуэтт моя сестра и такая же жертва похищения Мархуна Бродека. Её смерть — его рук дело.       — Тогда я буду сражаться за нас двоих. В моих жилах струится её сила, — произнёс как клятву Ильре, глядя в невероятно притягательные зелёные глаза напротив. — А когда я расправлюсь с анором Ордена Золотых драконов, то непременно спрошу, как так получилось, что ты сейчас лишился держателя уз.       — Ах, это… Я подумаю, — приподняв идеальную бровь, ответил Хельви, сложив руки на груди.       — Какой же ты… Великолепный засранец! — усмехнулся Ильре. — Не меняешься.       — А зачем мне меняться? Я всегда говорил, что меня в себе всё устраивает.       — Удивительно, но меня тоже, — пробубнил под нос Ильре, направляясь вон из сырого каменного мешка.       Только Хельви не был глухим и услышал, молча сверкнув белозубой улыбкой.       — Осторожнее, на выходе из подземелья может стоять стража, — кинул он вдогонку Ильре, а сам нырнул в соседнюю камеру за своей одеждой.       Когда саган нагнал его, Ильре успел прикончить ещё нескольких драконов из стражи. А возле большого зала им навстречу высыпала ещё целая дюжина драконов. По отличительным знакам — дневная стража. Их управитель первым обнажил меч.       — Ступай, Ильре, — тихо сказал Хельви, не сводя глаз с новых противников. — Я разберусь с незваными гостями.       Ильре резко дёрнул Хельви на себя, коснулся губ быстрым поцелуем, а после спокойно обратился к опешившим драконам:       — Я вам сочувствую. Гореть заживо очень больно, — и толкнул тяжёлую дверь, входя в полутёмное помещение.       — Кто смеет врываться без стука?! — рявкнул Мархун Бродек, стоявший спиной и изучавший какие-то карты, разложенные на столе. — Я спрашиваю, кого принесла нелёгкая? — Мархун так и не повернул головы, продолжая водить пальцем по бумаге.       — Тук-тук, анор, я пришёл за твоей головой, — оскалился Ильре, заметив, как напряглась спина Мархуна Бродека.       — Освободился-таки, — протянул анор, поворачиваясь всем телом к вошедшему. — И кто же это у нас такой сильный, что смог снять наручи, которые подчиняются только одному владельцу? Не подскажешь?       — Не твоё дело, Бродек. Я обещал убить тебя — и вот я здесь, — дерзко улыбнулся Ильре, лихорадочно блестя глазами. Он отступил к стене, увешанной разным оружием. — Что выбираешь?       — И ты посмеешь напасть на отца твоего ребёнка?       — Да мне, в общем-то, плевать, кто ты. Дитю без такого отца-насильника будет только лучше. Итак, анор, твой выбор?       — Да гори ты синим пламенем! Короткие двуручные мечи.       — Превосходно. За собой оставлю хопеш и квилон.       За дверью послышалась ругань, грохот и возня. Этого хватило, чтобы Ильре отвлёкся, а Мархун схватил мечи и сделал резкий выпал вперёд, нанося удар первым. Ильре едва успел отскочить, и острое лезвие лишь царапнуло кожу ключицы. Тонкой струйкой потекла кровь, но тут же прекратила. Повреждённое место засветилось голубым светом, и порез исчез. Ильре, владеющий многими видами оружия благодаря мастеру Тану, ловко прокрутил в руках хопеш и опустил вниз, ожидая нападения. И оно не заставило себя ждать. Мархун, видимо, спешил разделаться с непокорным драконом и обрушил на Ильре град ударов. Только Ильре ловко парировал все выпады Мархуна, не давая приблизиться к себе ближе расстояния вытянутой руки. Лязг металла о металл был оглушительным в пустом зале. Наносимые удары были такой силы, что оружие высекало искры. Оба противника пребывали в ярости, и каждый хотел победить. Один бился за правду, а второй за жизнь. Ильре, молодой и гибкий, постоянно двигался, нарезая круги вокруг намеченной жертвы. Он то нападал, то играючи уворачивался от скорых на расправу мечей Мархуна. Вдруг взбешённый анор схватил рядом стоящий стул и запустил его в Ильре, желая сбить с толку. Но и в этот раз молодой дракон ушёл от столкновения, а стул ударился о каменные плиты и рассыпался. Мархун зарычал, а Ильре снова атаковал в прыжке ударом сверху. Анор едва успел отпрыгнуть, но всё равно получил глубокий порез поперёк груди квилоном. Ильре усмехнулся, но глаза оставались холодными и злыми.       — Ах ты, мелкий поганец! И это такую дрянь я хотел сделать равным себе! — взревел Мархун. — Да ты самой природой создан, чтобы ноги раздвигать. Такова суть всех эниров. Давалка возомнил себя оскорблённым, — хохотнул он, снова бросаясь на Ильре, быстро работая мечами.       — Оставь эту сомнительную честь себе, урод, — бросил Ильре, парируя удары и шаг за шагом загоняя противника в угол.       — Да я отрежу тебе яйца, которыми ты тут трясёшь, и скормлю их крумкачам! — бесился Мархун, снова пытаясь длинным выпадом достать Ильре.       Именно этого момента Ильре и ждал. Он молниеносно парировал удар, ловко проскочил под рукой Мархуна и ударил в бок. Мархун не успел выставить блок, и хопеш, как по маслу, вошёл глубоко в плоть. Анор взвыл от ярости и боли. Понимая, что в человеческой форме ему не одолеть Ильре, Мархун с силой оттолкнул противника и соскочил с острея хопеша. Всего мгновение, и он перекинулся. Вместо анора, полыхая гневом и выдыхая дым из ноздрей, на Ильре попёр огромный золотой дракон. Ильре едва успел перекатиться по столу на другую сторону, как увесистый хвост дракона обрушился на столешницу, разломав пополам. Ильре же приземлился на пол, перекинувшись белым драконом. Мархун отшвырнул стол ударом передней лапы, чтобы ничего не мешало разобраться с обидчиком. В драконьей форме его рана уже затягивалась. Ещё немного, и он будет полностью исцелён. Золотой и белый исполины стояли друг напротив друга, готовые в любой момент вцепиться в глотки зубами и когтями, как неожиданно дверь распахнулась и в зал буквально ворвалась огненная стихия, тут же преобразившись в человека. Перед драконами предстало изумительной красоты великолепно сложенное создание с атласной кожей без единого изъяна и с рыжей копной волос до самой талии. Ни на кого не глядя, обнажённый саган прошествовал к трону, уцелевшему каким-то чудом, и сел.       Золотой дракон взбеленился от такой наглости и, позабыв обо всём, устремился к зарвавшемуся юнцу, что удобно расположился на троне, закинув ногу на ногу, но был тотчас остановлен метнувшимся наперерез белым драконом, загородившим своей тушей сагана. Мархун набросился на Ильре, и они схватились, в ярости кромсая длинными загнутыми когтями чешуйчатые тела друг друга и разрывая плоть острыми зубами. Огромным драконам было мало места в зале, они разнесли в считанные мгновения всё, что можно. Первым к вынесенному с рамой окну устремился Мархун, тут же взмыв в небо. Не желая упускать свой шанс на победу, за ним последовал Ильре, издав жуткий яростный крик. И уже в небе они сцепились снова, нанося всё новые раны. Подгадав момент, Ильре камнем сверху упал на спину Мархуна, ломая крылья и впившись зубами в незащищённую шею. Кувыркаясь в воздухе, они стали падать, но остервенело дрались до конца. Когда оба рухнули на землю, Ильре оказался сверху на золотом драконе, сжимая в лапе ещё тёплое сердце, вырванное из груди Мархуна Бродека. Раздавив его и встав с поверженного врага, белый дракон поднялся во весь немалый рост и издал протяжный рёв победителя. Его тело окутало голубое сияние, исцеляя полученные раны.       Битву двух драконов в небе наблюдал весь Орден Золотых драконов. Никто не посмел вмешаться. Это был бой чести один на один. Драконы следовали традиции и приветствовали победителя ударом кулака в грудь, признавая его силу, величие и мощь. Каждый понимал, что белый дракон был в своём праве. Он даже до последнего не исцелял себя во время схватки, чтобы быть на равных с их анором. И всё равно победил.       Хельви наблюдал остальной ход и итог битвы из окна, готовый в любой момент нарушить своё же данное слово и броситься на помощь к Ильре. Но внутренний голос твердил, что белый дракон справится, что просто не может быть по-другому. И это произошло. Его напарник и любимый одержал свою трудную, но желанную победу. Саган оделся, прошёлся по пустым коридорам замка и вышел во двор. На плечо его, откуда ни возьмись, сел Кром.       — А… Ты, как всегда, тут как тут, когда гроза миновала, смелая птица, — ехидно заметил Хельви, пригладив крумкачу снова чёрные перья.       Он вышел за ворота и направился в ту сторону, где ещё недавно шёл смертельный бой. Мало ли, кто знает, что придёт в голову этим неотёсанным горным драконам. Не хватало, чтобы они ещё вздумали напасть и отомстить Ильре за то, что лишились анора. Когда Хельви подошёл, то застал вполне мирную картину. Рауш и остальные признали честную победу белого дракона, который горделиво стоял на возвышении. Тело Мархуна после смерти снова вернуло человеческий облик и было укрыто чьим-то широким плащом. Хельви обошёл его и приблизился к Ильре. Тот повернул к нему голову с острыми рогами, напоминающими корону с тремя зубцами, и посмотрел в лицо открытым умным взглядом, издав при этом курлыкающий звук.       — Ты чего, Ильре? Перекидывайся. Я тебе одежду по дороге раздобыл.       Рядом раздалось лёгкое покашливание, и из-за спины Рауша Бродека вышел маг Соверилл.       — Он пока не может обернуться человеком.       — Как это? Что значит, не может? — подозрительно прищурив зелёные глаза, спросил Хельви.       — То и значит. Дракон только в одном случае запирает в своём теле человеческую сущность… Если…       — Понесёт, — распахнул широко глаза саган, закончив фразу. — Почему ты ничего не сказал?! — разозлился Хельви, ударив дракона по огромной лапе. — Да я бы его! Да он у меня!.. — заходился саган в бессильной ярости.       Ильре фыркнул, закатив глаза, а потом слегка боднул головой пышущего злобой сагана и снова курлыкнул.       — Ему в убежище надо, — тихо сказал Рауш. — По-другому никак. Скоро он начнёт звереть и на своих бросаться.       — Если бы была возможность, Рауш, то я бы оживил, а потом собственноручно убил твоего отца, — прошипел Хельви. — Он отнял возможность жить долго и счастливо у моей сестры Алуэтт, а теперь сломал жизнь и Ильре. Чего так глядишь? Да, я не только за белым драконом пришёл, у меня были свои счёты к Мархуну Бродеку.       Хельви трясло от гнева и обжигающей душу ненависти. Огненная стихия рвалась наружу, требуя отмщения.       Ильре, почуяв неладное, спихнул крумкача с плеча сагана и положил на его место свою голову, шумно втягивая любимый запах озона после грозы, снова привлекая внимание Хельви к себе. Саган тут же погладил вытянутую морду белого дракона и, повернув голову в сторону, потёрся носом возле острого уха.       — Лети, беленький. Родные волнуются за тебя. С ног сбились, разыскивая и прочёсывая окрестности. Даже сам повелитель Грай Милоровинг знает о твоём исчезновении. Мы обязательно встретимся, и тогда ты мне ответишь, кто у тебя успел появиться за время, что мы не виделись, — в голосе Хельви послышалась угроза. — Ты — мой.       Белый дракон дохнул паром и отвернулся.       — Вот как, гордый какой. А придётся смириться. Я выбрал тебя.       Золотые драконы замерли, ожидая вспышки гнева белого дракона. Уж они за несколько дней узнали, что у сына Родерика Авейро из клана Чёрных хвостов нелёгкий нрав. Посягательства на свою свободу он не допустит. Но, к их величайшему изумлению, Ильре не вспылил, не кинулся в драку и не оторвал голову сагану, а лишь покосился на него, сбил хвостом с ног и, выпятив грудь вперёд, отошёл в сторону.       — Всё равно мой, слышишь?       Дракон рыкнул, потом издал громкий крик, взмахнул сильными крыльями и взмыл ввысь.       — Ай, больно! — схватился за голову Рауш. — Не знал, что Ильре — маг разума. Так вот почему отец не мог его усмирить?! Ильре не давал возможности проникнуть к себе голову и навязать чужую волю. А ещё он сейчас передал, что за тобой, Хельви, тоже есть должок. И вот что странно: он ничего не сказал против твоих слов. Не понимаю, ведь ты не дракон…       — Верно, я намного хуже, — рывком поднявшись с земли, отряхнул штаны Хельви. — И лучше никому не становиться на моём пути и не встревать между нами, — мягко предупредил он. Но в этом предупреждении слышался смертельный приговор для непонятливых.       — Странные вы оба, — пожал плечами Рауш. — Чего уж удивляться, что всё вот так.       — Ты даже не представляешь, насколько, — сказал Хельви, похлопав себе по плечу, призывая Крома.       — Возвращайтесь в свой замок. Вам есть чем заняться. Повреждения стен терпимые. Да и тебе, Рауш, ещё объясняться со своими, почему ты поступил так, а не иначе. Они не глупцы и понимают, кому обязаны всем произошедшим здесь.       — Что ж, спасибо, что сохранили наш дом, — серьёзно сказал Рауш. — А ещё за то, что никто не знает о злодеянии моего отца.       — Не за что. Но небеса знают, как мне хочется сжечь всё дотла. Зол я, Рауш, очень зол. Пора нам, Кром, — саган потрогал метку у себя на виске, которая ныла уже достаточно долго. — Нас ждут на Серебряном кряже.       Хельви больше не глядел на потянувшуюся к замку вереницу драконов: они были ему неинтересны.       Тем временем Ильре выбрал более длинный путь к убежищу. Пролетая над крепостью Чёрных хвостов, он сделал круг почёта и издал печальный крик, прежде чем лететь дальше.       На двор высыпали все драконы, а из деревянной лохани в своих покоях выскочил Данай. На ходу натягивая одежду на мокрое тело, он устремился к кристаллу связи сообщить отцу, что Ильре нашёлся.