Холод и колыбель огня

      — Он полыхал в воздухе жарче самого большого костра. Никто не сумел преодолеть защитный барьер и остановить нашего сына. Смельчаков, кто пытался, отбрасывало назад или обжигало, словно пламя свечи — беспутных мотыльков, осмелившихся подлететь слишком близко. Только Ильре Авейро смог предотвратить гибель всего живого на плато. Он спас воинов срединного мира и погиб вместе с Хельви.       Риэль потряхивало от напряжения. На лице застыла маска невыносимого страдания, но глаза оставались сухими. Она подняла на Дирека уставший взгляд и надтреснувшим голосом произнесла:       — И всё из-за Ниэль. Понимаешь?..       — Но…       — Нет, Дирек! Нет ей прощения ни на этом свете, ни в чертогах предков! Будь она жива, я бы собственными руками вырвала ей сердце и скормила дворовым пушанам! Ну почему мы не можем сохранить наших детей? Почему теряем их одного за другим? — взвыла Риэль раненым зверем. — Чем мы провинились перед Поднебесьем, что вынуждены отдавать вечности тех, кто должен в последний путь провожать нас?       Дирек Калента подскочил к своей вириме и крепко обнял. Будучи главой клана и парой этой чудесной стихийницы, он пребывал в растерянности, потому что не находил слов утешения, чтобы облегчить её горе. У самого в горле стоял противный ком, мешая говорить, и только руки машинально двигались по спине Риэль, пытаясь дать понять, что он всегда рядом.       Валир молча сопереживал горюющим родным, понимая, что никакие слова сейчас не помогут облегчить их боль. Должно пройти время для принятия страшной правды и смирения с тяжёлой потерей. Валир любил младшего брата, но знал, что с ним что-то не так. Так уж получилось, что он видел в глубине ясных зелёных глаз Хельви притаившуюся тьму и то, как кипит в нём и ждёт выхода скрытая сила, однако, чтобы настолько разрушительная мощь стояла за прекрасным ликом, Валир и представить себе не мог. Он снова и снова прокручивал в голове произошедшее на плато и постепенно пришёл к выводу, что там и тогда осуществился чей-то жестокий план. Ведь на силу Хельви был противовес, и это дракон Ильре Авейро. Эти двоим было уготовано в нужное время родиться, однажды встретиться, прикипеть друг к другу и вместе умереть. Словно кто-то ещё задолго до появления этих двоих знал будущее срединного мира и позаботился о его сохранении таким вот образом, подарив Эссиларду шанс на благополучный исход в лице своих особенных сынов Хельви и Ильре. Далее Валир не решился развивать мысль, ведь тогда он рисковал догадаться, что древние носители стихий живы и, незримые для смертных, наблюдают за этим миром, не желая его разрушения. Вместо этого он раскинул руки в стороны и шагнул к родным, крепко обняв, делясь внутренним теплом и любовью.       — Я верю, что гибель нашего Хельви и Ильре Авейро не напрасна, ведь они сохранили жизни множеству разумных, пожертвовав собой. Мы не должны предавать их память и просто обязаны идти вперёд, оставив строгий наказ потомкам, что все войны — путь в никуда, — уверенно сказал Валир.

***

      Сначала Ильре услышал песнь песка, потом втянул носом сухой незнакомый воздух и медленно открыл глаза, уставившись в звёздное небо. Тело его затекло от долгой неподвижности, а на грудь мёртвым грузом давила тяжесть, как от обломка скалы. Он пошевелил ногами, затем руками и, убедившись в их полной сохранности, приготовился избавиться от навалившейся сверху груды, когда почувствовал лёгкий запах, который пробуждается в природе после грозы.       — Хельви, — выдохнул он.       Ильре прошёлся широкими ладонями снизу вверх по чужому телу, намертво придавившего его к земле, и запутался в густых длинных волосах. Да, определённо на нём лежал рыжий саган. Ильре поднапрягся, мягко перевернул того на спину и опустил на песок. В свете круглолицей луны обнажённый Хельви выглядел как-то трогательно беззащитным и прекрасным в своей совершенной красоте, что Ильре тут же захотелось укрыть его и спрятать от всего мира. Зверь внутри был полностью с ним согласен. От Ашура шла волна уверенности, что саган — редкое сокровище, которое нужно беречь и охранять. Ильре хмыкнул на такие мысли дракона и аккуратно поднялся на ноги. Он размял шею и сделал несколько потягивающих движений, чтобы разогнать по телу кровь, а затем склонился над Хельви, желая лишний раз убедиться, что тот не умер, а лишь спит глубоким сном. Ильре прислушался к чуть замедленному биению чужого сердца и мигом воспрянул духом. Потерев предплечья, Ильре про себя заметил, что в пустынных землях по ночам довольно прохладно, и решил раздобыть хворост для костра. К тому же из книг он знал, что ползучих ядовитых тварей в жёлтых песках тоже хватает, а он и Хельви обнажены и без оружия. Срединный мир огромен, кого только в нём нет. Поэтому огонь лишним не будет. Передвинув Хельви ближе к валунам, Ильре выпрямился и прислушался, пытаясь уловить посторонние звуки, а потом резко развернулся и направился на зов реки, почуяв с востока дуновение ветра и запах влаги. Пройдя немного вдоль берега, он наткнулся на старую, растрескавшуюся от непогоды лодку и смекнул, что этого дерева вполне хватит для поддержания огня в костре на всю ночь. Перетащив лодку к камням, Ильре быстро повыбивал кулаками доски, разломал их на части и развёл костёр. Несмотря на шум, Хельви в себя так и не пришёл, поэтому Ильре ничего не оставалось, как сложить дрова рядом, сесть напротив сагана и ждать. Внутреннее чутье ему подсказывало, что бой за Эссилард завершён, и внутри была уверенность, что псы разбиты подчистую. На ум тут же пришло предсказание Рэна, подслушанное в день окончания школы крылатых. И только сейчас стал ясен его посыл. Он ведь совершил именно то, что привиделось другу: обнял пылающего Хельви и утянул за собой в разлом, дав тем самым шанс на новую жизнь всем разумным, кто был на плато. Ильре грелся, задумчиво глядя на танцующие в ночи языки пламени, время от времени подбрасывая доски в костёр, не давая огню потухнуть, и не заметил, как сон сморил его.       Светало. Ильре проснулся, словно от толчка, и сел. Костёр почти догорел, поэтому он пошевелил угли, подул на них и поспешил подбросить заготовленных сухих досок. Поднявшись на ноги и потянувшись всем телом, Ильре понял, что безумно голоден. Для полного счастья ему сейчас не хватало еды и голоса рыжего сагана. Пока Хельви восстанавливал силы в целительном сне, Ильре решил попробовать наловить рыбы. Бодро подскочив на ноги, он направился к реке. Пришла пора вспомнить уроки старого рыбака Хонича, который частенько поставлял в кухарню крепости свежий улов. Именно благодаря этому язвительному человеку он приобрёл полезный навык ловить рыбу голыми руками. Ильре хоть и не жаловал воду после случая с Алуэтт, но грозно урчащий живот диктовал свои правила.       Спуск к реке был пологим и удобным, а потому Ильре, не мешкая, вошёл в холодную воду по колено. Так он и застыл в ожидании, пока потревоженный песок не осел на дно, потом слегка нагнулся вперёд и стал всматриваться в глубину вод. Благо зрение у драконов было от природы отменным, а то солнце что-то не спешило выкатиться на небосклон и явить своё тепло. Через время Ильре изрядно замёрз, стоя без движения в холодной реке, и не раз в мыслях проклял свою затею, но, когда терпение уже было на исходе и захотелось плюнуть на свою затею, он увидел возле самого дна длинную тень. С неимоверной быстротой Ильре выбросил правую руку вперёд, выхватил из воды шестиперую рыбину, похожую на толстую змею, и резко швырнул на берег извивающееся тело, подальше от воды. Затем снова вернулся в прежнее полусогнутое положение. А там и вторая пожаловала. Пожалуй, даже покрупнее первой. Радости Ильре не было предела, и далее дело у него пошло на лад.       Хельви даже во сне почувствовал соблазнительный запах еды. Он звал из забытья и манил обещанием сытости. Саган повернул голову на бок и медленно открыл глаза. Было раннее утро, а рядом на костре готовилась сочная полупрозрачная рыба. Жир с неё капал прямо в огонь и шипел, оповещая голодного Хельви, что ждать необычный завтрак осталось недолго. Хельви с трудом отвёл взгляд от румяной корочки рыбы и осмотрелся. Заботливого кухаря поблизости не наблюдалось. Он приподнялся на руках и ещё раз обежал глазами окрестности. Ничего нового Хельви не увидел: вокруг один песок. И тут его внимание привлёк тихий всплеск воды; туда Хельви и решил пойти, но лишь после того, как справил за камнями нужду.       Ильре стоял у самой кромки воды, освещённый утренними лучами солнца, и отжимал волосы после купания. Казалось, что от тёплого оттенка кожи дракона исходит свет. Тело было словно вылеплено умелым мастером: ни одного изъяна, ни одной неправильной линии. Мышцы сильных рук при каждом движении бугрились и перекатывались. Занятый делом, Ильре, расставив длинные крепкие ноги для упора, наклонился влево для удобства. Таким его и заприметил Хельви.       Саган резко остановился, как будто налетел на каменную стену, и впился глазами в Ильре, словно голодный пёс в кусок мяса. Кровь побежала по жилам быстрее, сердце застучало где-то в горле, а во рту вдруг пересохло. Хельви всякий раз поражался своему бурному отклику на белого дракона. Он не единожды видел Ильре обнажённым, но всякий раз вёл себя подобным образом. Хельви смирился, с тем, что Ильре Авейро не его расы, принял его суть, но только сейчас осознал, что будет дураком, если упустит возможность стать вместе с тем, кого выбрало сердце. Рядом с Ильре саган ощущал себя целым и понимал, что если кто и способен принять его тёмную сторону и справиться с его гневом, то только белый дракон. Хельви больше не хотел убегать, не хотел скрываться и отворачиваться от собственных чувств. Нацепив на губы привычную кривоватую улыбку, он уверенно шагнул вперёд. Движение Хельви, как он и рассчитывал, привлекло внимание Ильре. Он моментально обернулся и уставился на сагана. Словно два хищника, они молча рассматривали друг друга в утренней тишине. Наконец, Ильре протянул:       — О… Проснулся наш спящий красавец. Надеюсь, жалоб на то, что спать под открытым небом неудобно, не последует.       — Нет, что ты, ведь скоро я твоими стараниями и заботой буду сыт, а когда я сыт, то добрею, — в тон ему ответил Хельви.       Голос рыжего сагана напоминал медовую патоку, а движения стали тягучими и плавными. И тело Ильре не заставило себя ждать и правильно отозвалось на эту соблазняющую красоту. Хельви был бесподобен в своей наготе, прекрасно знал об этом и беззастенчиво пользовался слабостью дракона.       — Кулак мне в дышло! Хоть снова ныряй! — выругался вполголоса Ильре. — Иди охолонись, бесстыдник и пойдём к костру, пока рыба не сгорела, — спокойно сказал он, с трудом отводя глаза в сторону.       Хельви нарочито медленно вошёл в воду, а Ильре чуть ли не бегом выскочил на берег и, не оглядываясь, поспешил к тёмным валунам.       Холодная вода сняла появившееся напряжение в паху, и теперь Хельви мог трезво подумать о предстоящем разговоре с драконом. Хельви знал, что Ильре — энир, и этой действительности ничто изменить не может. К тому же последние события перед боем ясно указывали на то, что белый дракон встретил пару. Теперь всё зависело только от самого Ильре. И сколько бы Хельви не храбрился, а страх уже овладел им и травил душу, мешая мыслить здраво. Из-за невозможности предположить, чего ожидать от Ильре, у которого теперь есть истинный дракон, Хельви беспокоился куда сильнее, чем готов был себе признаться. Потерев кожу мокрым песком, он пару раз окунулся с головой, чтобы смыть с себя грязь, и, тряхнув мокрыми волосами, откинул их на спину, развернувшись к берегу. К костру Хельви подходил уже полностью сухой. Обласкав жадным взглядом широкую спину сидящего у огня Ильре, Хельви расположился напротив и протянул руку к палке с нанизанными на неё кусками рыбы. Ильре молча ел свою порцию, внимательно разглядывая притихшую рыжую занозу.       Облизнув широким движением с руки потёкший сок от рыбы, Хельви поднял глаза и наткнулся на горящий взгляд разноцветных глаз. Сейчас Хельви как никогда осознал, что внутри Ильре живёт зверь. В вытянутых зрачках танцевало пламя, черты лица заострились, приняв хищное выражение. Однако саган не испугался. От одного только голодного взгляда, в котором плескалось яростное желание, Хельви стало нестерпимо жарко, и пылающий костёр не имел к этому ни малейшего отношения. Но Хельви не был бы собой, если бы хоть намёком выдал внутренний трепет. Он не спеша доел рыбу, снова облизал пальцы и, удовлетворённо выдохнув, откинулся на локти.       — Наелся? — обыденно спросил Ильре.       И Хельви бы поверил его спокойствию, если бы не сияющие глаза зверя на любимом лице. Да Ильре едва сдерживается, чтобы не наброситься на него!       — Да, благодарю за заботу. Но… Теперь проснулся другой голод, — прикрыв длинными ресницами глаза, ответил он.       — Я могу тебе чем-то помочь? — задал вопрос Ильре, приподняв бровь.       — Только ты и можешь, — нахально улыбнулся Хельви, слегка изменив положение тела.       Вальяжно раскинувшийся на песке саган мог соблазнить и каменную статую, а по жилам Ильре текла горячая кровь, а не водица.       — Твой ход, огонёк.       — Прекрасно. Я согласен, но не раньше, чем ты признаешь, что всецело принадлежишь мне, Ильре Авейро, — тон Хельви вдруг изменился и из соблазняющего стал серьёзным.       — Вот, значит, как.       — Да. Я хочу наконец узнать, что нас связывает: похоть или…       — А ты поверишь словам?       — Я поверю делу. Не думай, что я не понимаю, как тебе сложно довериться после того, что ты перенёс в крепости у Бродека, но я не дева и хочу равноправия. Можешь мне это дать?       «Юху! А я знал, что так будет, — гоготнул в голове Ильре Ашур. — А саган не промах, сразу вола за рога. Что ж, пора попробовать получить удовольствие и по-другому. Я не против нового опыта. Это должно быть интересно».       Ильре прищурился, заставив тем самым Хельви поволноваться, а потом решительно отбросил палку с оставшимся недоеденным куском рыбы и сказал:       — Действуй. Я твой.       Рыжий саган не поверил своим ушам и несколько раз непонимающе моргнул. Он готовился к длительной осаде, приготовил кучу доводов, а тут… Хельви мигом подорвался с песка, оказавшись на четвереньках и стал медленно огибать костёр, неотвратимо приближаясь к желанной добыче. Он двигался плавно, словно давая белому дракону возможность ещё раз обдумать, на что тот дал согласие.       Но Ильре только хмыкнул, из последних сил заставляя себя смирно сидеть на месте и таращиться на совершенное в естественной обнажённой красоте тело своего любовника. Если кому-то он и мог довериться, так это рыжему сагану. Хельви он верил, как самому себе. И плевать на то, что тот едва не погубил всех разумных на плато. Плавая в абсолютной темноте после весьма болезненных объятий с пылающим саганом, Ильре каким-то чудесным образом слышал все признания и увещевания Хельви и теперь знал, что тот в ярости убил свою вириму. Что именно после расправы над ней сагана охватило временное безумие. Но страха почему-то не было. Сейчас, наблюдая за гибким телом Хельви, он мог только удивляться и восхищаться скрытой в нём силе. Ильре не осуждал Хельви, а понимал, ведь, будь он в похожих условиях, ни за что бы не поручился за себя, причини кто-то на его глазах вред сагану. Ильре в нетерпении предвкушал, как Хельви вот-вот окажется перед ним, прижмётся горячим телом к нему и сделает полностью своим.       И вот глаза в глаза, и… Поцелуй вышиб воздух у обоих. Кажется, неспешное соитие не про них. Одно прикосновение — и пожар. Ильре знал, что у Хельви он далеко не первый и что саган умелый любовник, но чтобы настолько! Его руки и язык, казалось, успевали везде. Не осталось ни одного кусочка на теле, которое бы пропустил Хельви. Ильре расслабился, отдавая власть сагану, позволяя нежить и купать себя в удовольствии. Его потряхивало от желания, и, когда вездесущий Хельви вдруг языком прошёлся по его вздыбленной плоти, задержавшись на вершине, он резко втянул воздух и вскинул бёдра, желая получить как можно больше наслаждения. Хельви улыбнулся, продолжив ласкать любовника ртом, пропуская каменно стоящее естество дракона до самого горла, другой рукой не забывая ласкать наполненную, отяжелевшую мошонку. Ильре и не заметил, как смоченные слюной пальцы Хельви ловко пробрались между ягодиц и стали настойчиво поглаживать пока ещё плотно закрытый вход. Он напрягся только тогда, когда в его тело проскользнуло сразу два пальца. Но саган быстро исправил дело, усилив ласку, игриво обводя языком чувствительную крупную головку, нарочно задевая уздечку. Ильре снова расслабился, поощрительно поглаживая плечи Хельви, и вдруг протяжно застонал, подаваясь навстречу, когда чужие проворные пальцы нашли нужный узелок внутри, даря новые приятные ощущения. Ильре и в голову не пришло, как обрадовался Хельви, что у любимого дракона внутри устроено всё так же, как и у других разумных. А вот теперь можно было и поиграть. Хельви нежил тёплым пленом рта плоть Ильре и плавно скользил внутри, стараясь задевать заветный бугорок чаще, не давая Ильре роздыха. А Ильре плыл на волнах страсти, старательно подмахивая бёдрами, стараясь насадиться на пальцы сильнее и принять их глубже. Он даже не обратил внимания на лёгкое жжение, когда пальцев, разрабатывающих тугой вход, стало больше.       — Ильре, может, повернёшься на живот? В первый раз так полегче будет, — тихо произнёс Хельви, выпустив естество дракона на волю и проходясь по нему рукой вверх-вниз.       Ильре хотел сказать про свой первый раз, но передумал: ни к чему портить такой момент воспоминаниями о прошлом.       — Нет, я хочу видеть твоё лицо, когда всё свершится. Ты сможешь вознести нас к облакам, — твёрдо сказал Ильре.       Хельви удвоил усердие, каждым касанием, движением, поцелуем, восхищённым взглядом признаваясь дракону в своих чувствах. Запах кожи Ильре сводил с ума, и Хельви в упоении вбирал его свежий чистый аромат, дурея от возможности любить сильного и гордого энира. Он чутко уловил момент, когда Ильре окончательно доверился и перестал отслеживать все действия, погрузившись с головой в удовольствие. И только тогда Хельви приподнялся, вынул пальцы из разработанного входа, заменив готовым к бою естеством. Боль от первого, хоть и осторожного проникновения немного отрезвила Ильре, и он нашёл затуманенным взглядом лихорадочно блестящие зелёные глаза, в которых, видимо, получил нужный ответ на невысказанный вопрос и снова откинулся на спину, позволяя уже всё. Хельви улыбнулся.       — Потерпи, мой сильный дракон, немного осталось, а потом я постараюсь подарить тебе незабываемый полёт.       Оказавшись полностью в теле Ильре, Хельви замер. Его любимый был горяч, как раскалённые угли в очаге, и сжимал его внутренними мышцами так сильно, что сагану пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не начать двигаться и не причинить боль. Это обозначало бы полный провал, а Хельви не привык проигрывать. Нет, только не сегодня. Немного погодя и переведя дух, он сделал пробный толчок, а потом ещё и ещё. Ильре быстро сообразил, как можно больше получить наслаждения от соития, и скрестил ноги на пояснице любовника, стараясь подстроиться под его движения. И у него получилось. Плоть Хельви билась внутри Ильре так правильно, что он напрочь забыл о боли, вернее, боль как-то правильно смешалась с удовольствием, превратившись в немыслимый фейерверк. Нутро пульсировало всё сильнее, глаза стало трудно держать открытыми, дыхание сбилось, словно вот-вот должно что-то свершиться. И Хельви понял это. Проникновения стали жёстче, резче, глубже. Он зарычал, а потом наклонился и впился в приоткрытый рот Ильре поцелуем на грани грубости. Ильре ответил тем же, крепче обхватив любовника сильными руками и впечатывая в себя. Последний глубокий толчок, и оба взвыли. Первый не выдержал Ильре, но его крик освобождения тут же подхватил Хельви, изливаясь в жаркой глубине тела дракона и отдавая себя без остатка.       Хельви распластался на Ильре, придавив его к земле всей тяжестью. Он едва снова не провалился в беспамятство от столь бурного выплеска страсти. Такого умопомрачительного соития у него ни с кем и никогда не случалось. Это было незабываемо и волшебно. Хельви казалось, что они одни на целом свете и что какая-то часть его передалась дракону, а часть любовника перекачивала в него. И самое прекрасное — это ощущение лёгкости и полного счастья.       — Эй, огонёк, ты там жив? — пропыхтел Ильре. — Слезай с меня. Ты, знаешь ли, не пушинка.       — Ай-яй, бедненький дракоша, а как же — своя ноша не тянет? — протянул Хельви, приподнимая голову и сияя белозубой улыбкой. — Погоди, вот сейчас передохну маленько, и продолжим. Мне понравилось.       — Чего? Да ты, братец, нахал, — хохотнул Ильре. — А поговорить для начала не хочешь?       — О чём? — насторожился Хельви.       — О сражении, например. О том, как давно ты знаешь о своей неизмеримой силе? Или же почему ни разу за всё время не обмолвился и словом, что не просто владеешь даром первозданного огня, а он — это ты? Ты ведь чувствуешь огонь — хоть подземный, хоть небесный, — и можешь его призвать, даже не обращаясь в саму стихию.       Хельви мигом скатился с Ильре и сел к нему спиной.       — Я узнал о своих возможностях только после школы. Когда с меня потребовали узы, а я не хотел подчиняться и чувствовал себя грызуном в мышеловке. Тогда в горах был первый всплеск силы. Я полностью выжег огромную территорию, даже камни оплавились. До того дня я и не представлял, что могу такое, но чувствовал, что это не предел. А потом всё пошло кувырком: семья, вирима, дети, Зарудан и Аббадон со своей армией абисианских псов.       — Это не ответ, — спокойно сказал Ильре. — Мы ведь давно встретились. У тебя была не одна возможность мне рассказать.       — Что ты хочешь услышать?! Что я сам боялся своей силы?! Да, боялся. Я и сейчас боюсь. Потому что тогда я — уже не я. Мой разум забирает бушующий огонь.       — Не шипи, — руки Ильре обхватили напряжённые плечи Хельви, прижимаясь со спины тёплой грудью. — Знал бы ты, как я переживал, что не могу достучаться до тебя, а как едва не поседел, когда увидел на плато тебя, парящего в воздухе, не отвечающего на призыв крылатых старейшин.       — Я их не слышал, — буркнул Хельви. — И вообще ничего не понимал, кроме одного слова, врезавшегося в память.       — Что это за слово?       — Убить. И это странно. В последнее время в мою голову во снах настойчиво лез Аббадон. С его возможностями мага разума было сложно тягаться, но я устоял.       — Похоже, нет, Хельви, — Ильре потёрся щекой о рыжие волосы. — Не устоял. Окольными путями, но он умудрился проникнуть в твою голову и оставил до времени спящее послание. Это точно он. Другим не под силу взломать щит. Теневая школа с самого начала била на его укрепление, ведь наш разум в отличие от тела…       — Уязвим, потому что всегда открыт, особенно во сне, — закончил Хельви.       — Вот видишь, всё ты помнишь, — прошептал на ухо сагану Ильре, прихватив губами мочку уха.       — И что ты творишь? — с придыханием спросил Хельви.       — Дай-ка подумать… Соблазняю, наверное, — игриво усмехнулся Ильре.       — Нет уж, беленький, давай договорим, раз начали.       — Эх, злой ты. Кстати, а где Кром?       — Он в поселении саганов на Серебряном кряже остался. Там за ним есть кому присмотреть.       — Понятно. А как сейчас поживает твоё желание убивать?       Хельви полуобернулся, выгибая бровь.       — Так нет внушения. Я его выжег волшбой. Вот только не помню последствий моей вспышки. Поможешь?       — Знаешь, Хельви, а ведь ты мог погубить всех сильных представителей разумных Эссиларда, но не успел. Случился я, приласкал тебя, и мы вместе свалились в разлом. Не смотри так удивлённо. Я выжил случайно. Твоя вирима здорово шарахнула меня головой о камень. А выступ внизу пропасти не дал оказаться в жидком огне. Едва очухавшись, сразу поспешил обратно наверх.       — Ты мог погибнуть, когда решил остановить меня, — процедил сквозь зубы Хельви, мотнув головой и закрыв обзор Ильре длинными рыжими волосами.       — Конечно, мог. Но у меня не было выбора. Твоя сила образовала капкан. Шансов выбраться ни у кого не было. Я ни на что не надеялся, а просто хотел в последние мгновения своей жизни быть с тобой рядом. Вот и решился на последние объятия.       Хельви разом сдулся и притих. Ильре видел только его затылок. А потом в наступившей тишине неожиданно прозвучали слова.       «Я всегда тенью рядом. За тобой пойду. Не предам, от беды уберегу. Искру души я тебе отдаю»…       — Так отдай и ты мне искру свою, — продолжил Ильре. — Я помню эту клятву! Великие духи, это всегда был ты! У нас вообще не было выбора, потому что мы его сделали давным-давно. А я всё думал, почему с самого детства рассматриваю всех рыжих, словно ищу кого-то. Но стоило встретить тебя снова, как больше ни на кого и не глядел. Что ж, Хельви Калента, время дело исправлять. Довольно побегали врозь. Хватит. Наденешь держатель уз ещё раз, но только вместе со мной?       Хельви застыл и резко выпрямил спину.       — А ты готов отказаться от пары? Я ведь не слепой, Ильре, и прекрасно понял, что ты встретил перед решающим боем своего истинного дракона.       — Ревнивец, — довольно выдохнул Ильре. — Хельви, я лишь недавно сделал для себя открытие, что подходящий дракон — вовсе не обозначает любимый. Он — подходящий, а ты — любимый, — твёрдо закончил Ильре. — Так каким будет твой ответ?       — А то ты не знаешь, — буркнул Хельви.       — Э нет, друг мой, я хочу услышать.       — Хорошо. Я согласен.       — И почему ты согласен?       — Ильре!..       — Хельви, не пытайся уйти от ответа.       — Да люблю я тебя! Доволен?! — выкрикнул саган и вскочил на ноги, но тут же был сбит ловкой подсечкой и снова пойман в крепкие объятия дракона.       — Какой же ты всё-таки горячий, любовь моя, — пошептал Ильре, развернув сагана к себе лицом, и, игриво глядя в широко распахнутые зелёные глаза, поцеловал.       Больше говорить им не хотелось. Выяснение отношений было отложено до более удобного момента. У них теперь много времени, ещё успеют решить, куда отправятся для начала, а пока у них появилась другая потребность.